Смущенно переглянулись, заулыбались и признались. Да, летом во время отпуска в том курортном городке. Обняла обеих, расцеловала, а потом задала закономерный вопрос:

— А папаши-то будущие кто?

Пошли в глухой отказ. Катька развела руками:

— Да откуда же знаю? Ни с одним не предохранялась. У кого-то из них живчики порезвей и нашлись, что даже меня болезную проняло, — глазки так скромненько потупила и зарделась. Не хватает только еще носком туфельки в полу поковырять.

Валька хихикнула:

— Туда на сборы баскетбольная команда приезжала. Высокие, сильные, прыгучие. Я Николеньку уложила и к ним в гости. Ну, перебрала местного винца чуток — с кем не бывает? Групповушечка в результате получилась. Через всю команду пропустили. Некоторые и не по разу воспользовались. Домой топала в раскоряку, но довольная аж до самых-самых...

А ведь врут! Причем — обе. И почему? Впрочем, нынче не до этого. Скрытничают сейчас, потом все равно признаются. А пока нужно еще столько всего на завтра подготовить. Не забыть Коленькин теплый джемпер в сумку закинуть — за городом ветерок может быть. Поздно вечером, подоткнув сыну одеяло и чмокнув в нос, пошла к себе. Хотела почитать, но задумалась. И чего девчонки мнутся? Слишком хорошо Настя знает своих подруг, чтобы не увидеть явных признаков вранья. Ведь тринадцать лет, считай, вместе прожили. В первые годы, так вообще частенько на одной постели спали. И Колька в детской кроватке рядышком. Прямо по поговорке: в тесноте, да не в обиде. Ругались иногда, но не очень серьезно. Даже деньги не делили. Кто сколько ни заработал — все в общий котел. Потом судили-рядили, что нужнее — ей хорошее бельишко, подросшей Катьке теплую шубку или Вальке сапоги до колена. Но если Николеньке что-то требовалось, то, не раздумывая, тратили на ребенка, отказывая себе. Ну а как иначе? Потому и сейчас она переписала акции в банке на троих без излишних размышлений, хотя рисковала по большому счету только сама. Знала, что в случае чего Николенька один не останется. Перед аферой даже завещание написала и оставила в сейфе у нотариуса, чтобы подругам проще было документы на опекунство оформлять. Пронесло, трижды тьфу через плечо. Скоро у девочек свои малыши появятся. Интересно, как Колька с грудничками? Играть будет? Или пусть мамка и тетки возятся? Как Катьку припахать, чтобы объяснила решение трудной задачи, так он тут как тут. Или Вальку по заднице шлепнуть. Наша недотрога все ему позволяет, сама игриво подставляясь под мальчишескую ладошку, завлекательно повиливая попкой. Сама? Все позволяет??? Отдельные мимоходом замеченные эпизоды вдруг сложились, как мозаика. Захотелось рвать и метать. Вскочила, ринулась в комнату сына, чтобы разбудить, вытрясти правду! И встала перед дверью, задумавшись. Во-первых, Коленьку даже ругать нельзя. Мал еще, чтобы ответственность за такое перед взрослыми бабами нести. Вот их бы растерзать! — пальцы сами согнулись, как у какого-то хищника, выпускающего когти. И... расслабились. Это же Катенька и Валюша — самые близкие после сыночка люди. Ведь сама же хотела Коле девочку для этого самого подыскать. Подружки разве хуже? Да, считай близкие родственники. Но не кровные же. И... оторопела — это ведь ее внуки будут! Ее кровиночка! Окончательно породнились через Кольку! Сама не заметила, как радостью наполнилась. Маленькие... Николенькины детки... Пошла в гостиную, достала из бара коньяк, налила семидесятиграммовую стопку под самый краешек, хлопнула за здоровье будущих внучат и пошла спать — утро вечера мудренее.

* * *

— Поцарапает! — ахнула Валька.

— Не заденет, — уверенно заявила Настя, — моя школа.

— Ну и поцарапает если — не трагедия. Отгоню в сервис — подкрасят, — махнула рукой Катька. Она почему-то не очень любила большие машины, предпочитала маленькие. Сейчас Колька самозабвенно крутил руль на ее ярко-красной тойоте "Ярис". Проскочил мимо одиноко стоящего дерева в каких-то сантиметрах. Чудом, но вписался.

Анастасия посмотрела на подруг, сидящих рядом на раскладных шезлонгах, и тихо спросила:

— Ну что, подруги, как дальше жить будем? Как детишек делить?

— Догадалась! — еще раз, но совершенно по другому поводу, ахнула Валя.

— А я все ждала, когда до тебя дойдет, — совершенно спокойно сказала Катерина. — Прогонишь?

— Дура! — неожиданно улыбнулась Настя. — Ну, куда же я от вас и от своих внучат денусь? Рановато как-то в тридцать шесть бабкой становиться, да уж переживу как-нибудь.

— Не очень злишься? — тихо спросила Катя.

— Больше радуюсь за вас обеих. Каланча наша, — кивнула на Вальку, — давно могла, но, ни к одному потенциальному папаше душа не лежала. У тебя же, Катенька, совсем другой случай. И то, что наш негодник помог твоему, нет, нашему счастью, это прекрасно.

Валентина встала, подошла впритык, присела на корточки и, взяв Настину руку, поцеловала.

— Я же говорю, обе дуры, — констатировала Анастасия, выдергивая ладонь. Притянула голову подруги к себе и приложилась к губам. С другой стороны прижалась Катька. Шезлонг не выдержал и с треском развалился. Троица с хохотом повалилась. Не поднимаясь, обнялись и дружно счастливо заревели.

Колька, увидев эту картину, подкатил, тормознув в паре метров, выскочил из машины, взволнованно крикнув:

— Что случилось? Кто пострадал?

Мать вытянула в его сторону руку и поманила сгибаемым пальцем. Подбежал, нагнулся ближе и... был схвачен за ухо:

— Рассказывай, как теток насиловал.

— Он не насиловал, — сквозь слезы, протянула Катя.

— Это не он, а я его! — не прекращая плакать, заступилась Валентина.

— Следствие разберется, — улыбнулась Настя, по прежнему всхлипывая.

Мальчишка покрутил головой, не пытаясь вырваться из крепких мамкиных пальцев, и тоже захныкал. Женские слезы высохли как по мановению волшебной палочки. Ну как же, у них малыш плачет — успокоить надо. Через десять минут довольный Колька уже целовался со всеми. Если с мамкой в щеки, то теток откровенно в губы. И, за Настиной спиной не отказывал себе в удовольствии легенько шлепнуть по попе одну, приласкав другую по тому же самому месту поглаживанием.

Вечером дома, оставив сына за компьютером с какой-то стрелялкой, Анастасия на кухне собрала семейный совет.

— То, что в будущем, лет через пять-семь, если не значительно раньше, вы дадите Кольке свободу, мы обсуждать не будем — сами не маленькие. Не меньше моего счастья ему желаете. А сейчас стоит подумать о новой квартире. Четырех комнат, когда маленькие появятся, нам будет явно недостаточно.

— Ты согласна, чтобы мы и сейчас, практически при тебе? — вскинулась Катерина.

— Предпочитаешь тайком по углам обжиматься? — насупилась Настя.

— Добрая у нас свекровь, — хмыкнула Валька. В ответ на что, получила поднесенный к самому носу кулак. Не растерялась и подхалимски лизнула, с хохотом уворачиваясь от затрещины.

— Все бы вам шуточки с прибауточками. В общем так — укладываетесь как обычно в гостевой, но в десять Колька должен быть в своей комнате. Иначе сам не выспится и вам обеим не даст.

* * *

На общую квартиру подруги согласились без разговоров. До того больше десятка лет в одной прожили и не рассорились. Теперь же, когда общая, как сказала Настя, кровиночка, считай, уже появилась, тем более особых проблем не будет. Колька известию, что теперь они опять будут жить все вместе, сначала обрадовался. Но потом чуть приуныл. Той свободы, к которой привык за последние годы, уже не будет. В девять вечера под конвоем теток был препровожден в ванную комнату, тщательно вымыт в четыре руки и отнесен на большой диван. Особо не сопротивлялся, нагло лапая своих банщиц за все, до чего дотягивался. На широком диване дорвался до самого сокровенного. Поглядывая иногда на прикрытую дверь — защелки нет, а вдруг мамка сунется?! — жарил обеих теток, перепрыгивая от одной задранной вверх загорелой попки к другой. Кончил в Катеньке, четко определив, что и она захорошела до беспамятства. Обмякла, тихо застонав. Кинулся под задницу Вальки и языком с пальцами довел до дрожи и громкого протяжного крика. Понял, что главное сделал — обе свое получили — и сам рухнул без сил.

Анастасия, как ни отвлекалась, все-таки наслушалась и потекла, остро завидуя подругам — внутренняя звукоизоляция в квартире была отвратительной. Непроизвольно полезла к себе в трусики, но удержалась — у нее мужчина тоже есть. Немедленно позвонила, благо он предупредил, что их телефоны теперь не прослушиваются. Услышала обрадованный голос и разревелась. Включила камеру, попросив его о такой же услуге. Вадим сидел дома перед монитором компьютера и работал. Под слезы еще раз рассказала о своей любви к нему, получив ответные заверения, что краше его Настюшки — сердце женщины от такого ласкового наименования забилось еще быстрее! — никого нет и быть не может. Захлебываясь выложила о новости в своей семье. О том, что произошло между сыном и подругами, и что решили теперь жить вместе. Мужчина успокоил — парень, получив неограниченный доступ к женскому телу, достаточно быстро угомонится даже в этом возрасте. Днем будет обычным мальчишкой, получая по вечерам свое и доставляя радость подругам.

— Твоими бы словами... — с надеждой вздохнула Настя, вытирая утихающие слезы.

— Поверь, родная, все с твоим сыном будет в порядке, — еще раз обнадежил Вадим. И вдруг тихим голосом робко попросил сбросить блузку. Встретиться они сейчас не могут, но хоть полюбоваться красотой...

Не раздумывая, пристроила телефон на тумбочке и сняла не только домашнюю блузку. Лихорадочно разделась полностью, рывком содрала трусики, включив на люстре все лампы — стало светло, как днем — дала несколько секунд посмотреть на себя такую, не испытывая ни малейшего стыда. И, раздвинув стройные ноги шире, поднесла телефон к низу животика. Впилась глазами, нагнувшись, в маленький экранчик, чтобы лучше видеть его лицо. Развела губки, пошерудила по клитору, забралась внутрь, бесстыдно демонстрируя свою мокроту. Там поигралась наманикюренными пальчиками, опять подвигала по набухшей кнопочке удовольствия и вдруг тонко застонала от пробившего насквозь оргазма. Не очень сильного, но ей хватило. Чуть успокоившись, всмотрелась в телефон и по подергиваниям картинки поняла, что мужчина тоже мастурбирует. Напряженное лицо, чуть приоткрытый рот, белые ровные зубы меж тонких губ — до дрожи в коленях захотелось прижаться к ним своими в жарком поцелуе! Еще шире развела ноги, почти до шпагата, в желании хоть так помочь любимому. По прикрывшимся глазам, вдруг сомкнутым губам, а затем явному расслаблению на лице поняла — получилось! Вадик кончил!

Через несколько минут ласково улыбаясь, в выспренних выражениях поблагодарил — в жизни без полноценного контакта такое удовольствие не получал! Весело хмыкнув, посетовал, что опять придется вытирать под столом. Только сделал влажную уборку дома, и на тебе... Объяснил, вздохнув, что завтра прилетает семья — доченьке ведь на следующей неделе тоже в школу. Попросил не звонить в ближайшие дни, клятвенно заверив, что сам будет при первой свободной минутке связываться с любимой.

* * *

В воскресенье за завтраком Колька был на удивление спокойным, радостно улыбался маме и тетушкам, достаточно серьезно говорил о школе, озадачившись вопросом, можно ли перескочить как-нибудь через класс. Знания ему всегда давались легко. Главное — один раз правильно понять теорему или правила. Дальше элементарно. Точные науки не проблема. Тем более теперь — всегда найдется рядом умная женщина, которая быстро растолкует все непонятки.

Анастасия смотрела, слушала и радовалась. Во взгляде сына на легко одетых подруг — Катьке втык дать за голую грудь в не запахнутом халатике или ладно? — никакого вожделения, только неприкрытое, немного даже равнодушное любование красотой. Неужели слова Вадима так быстро сбываются? На его службе надо быть хорошим психологом. С другой стороны, в этом вопросе мужчине, наверное, проще понять тринадцатилетнего парня, чем даже родной матери. Сам ведь когда-то таким был. Вадик, Вадичка — внутри все всколыхнулось. Влюбилась как девчонка! Вскочила, едва не опрокинув чашку с недопитым кофе, расцеловала подруг, даже не подумав запахнуть Катькин халатик, вытащила из-за стола Кольку, затормошила, подкинула, обчмокала все лицо. Добилась радости на всех лицах. Вот только... Валюшу опять тошнит.

— Может врача вызвать? — обеспокоился Колька, глядя на медленно закрывающуюся дверь за метнувшейся в ванну побелевшей теткой.

— Не стоит, — покрутила головой из стороны в сторону Катерина, — доктор сказал, что скоро пройдет. На этой стадии... — захлопнула рот и испуганно посмотрела на Настю. Говорить или нет? Дождалась разрешающего кивка — все равно рано или поздно узнает — и продолжила: — На этом сроке беременности...

Мальчишка вскочил — зазвенела на задетом столе посуда — перевел испуганно-удивленный взгляд на как ни странно спокойную мать, вернулся к тетке, посмотрел на практически голую грудь — один сосок бесстыдно торчал из халата — вгляделся в благожелательную улыбку на лице и, заикаясь, спросил:

— Ты т-тоже ждешь от меня р-ребеночка?

Катя встала, отодвигая задом стул, и молча протянула к мальчишке руки. Тот и пошел к тетке вокруг стола, как на веревочке. Приник к голой груди, осторожно поцеловал в губы, медленно высвободился из ее объятий, посмотрел на улыбающуюся тихо плачущую мать и дернулся в ванную — там еще одна его женщина страдает.

Успокоился Николай быстро. Закидав вопросами, выяснил, что все, включая мамулю, как это ни странно, случившимся довольны. Совсем немного огорчился скорым переездом — школу менять? Не трагедия. Совершенно бесцеремонно, даже не постеснявшись родной матери, задрал халаты — бессовестная Валька еще и без трусиков оказалась — и ощупал животики. Получил объяснения, что для наглядных признаков еще далеко. Затем вдруг озадачился официальным статусом своих детей. Комментарии не обрадовали — в ближайшие годы об его отцовстве никому ни-ни. Теткам за это уголовный срок светит. От трех до пяти в строгом соответствии со статьей УК РФ 134. Развращение малолетних. Задумался, согласно покивав головой. Немного возгордился, узнав, что отчество в обязательном порядке будет "Николаевич" или "Николаевна". Вскинувшись, вопросил:

— А кто будет?

Тяжело вздохнул, получив известие о невозможности гарантированного определения пола будущего ребенка при таких малых сроках беременности. Всплыл вопрос, который был шепотом задан Катеньке на ушко. Со смехом получил громкий ответ, что ему еще долго будет можно. Мать, нахмурившись было, погрозила пальцем, но не выдержала заразительного веселья подруг и тоже расхохоталась. Валентина, довольно улыбаясь, жадно впилась в губы. Получила ожидаемый легкий шлепок и соблазнительно повиляла попкой в ожидании повтора. Не дождалась — хорошего помаленьку. И так разбалована дальше некуда.

Потом все занялись своими делами. Тетки оделись и, поцеловав мальчишку перед выходом, поехали по домам собирать необходимые вещи для переселения к старшей подруге и малолетнему любовнику. До большого переезда еще далеко. Колька, вооруженный пылесосом, шумел по всей квартире, мать с мокрой тряпкой следовала за сыном по пятам. Управились с уборкой быстро, после чего парню был вновь разрешен доступ к компьютеру, а Настя, покурив на балконе, села составлять список закупок на ближайшую неделю. Обед готовили вернувшиеся с большими сумками тетки. Только вот хозяйка за стол не села.