Естественно, после столь оглушительного начала, ни о каком успехе не могло быть и речи. Солдаты только и делали, что ждали новой притаившейся под землей опасности и их опасения не были лишены оснований. Когда штурмовые лестницы ценой больших потерь все же были доставлены до стен Азова, прогремело ещё два взрыва. Их мощность не шла ни в какое сравнение с первым взрывом, но их хватило для того, чтобы турки в страхе отошли от стен Азова.
Проклиная всех и вся, Али-паша приказал гнать на стены города черкесов и ногайцев, но госпожа удача упрямо смотрела в другую сторону. Лихие и смелые в конном бою, дети степей были не очень хорошими пехотинцами, что позволило казакам отбить и этот штурм.
Разъяренный неудачей паша бросил в бой янычар. — Во имя Аллаха великого и милосердного, идите и принесите мне победу! — вскричал Али-паша агам янычар, однако стены Азова в этот день были заговоренными для турок.
В полной уверенности, что больше у казаков нет козырей в рукаве, янычары уверенно бросились на штурм города и жестоко обожглись. Точно определив место штурма врагом крепостных стен, казаки перебросили туда всю свою огневую мощь. Ружья, пищали и пушки не переставая, били по идущему на приступ врагу.
Ущерб от огня казаков был большой, но он не шел, ни в какое сравнение от взрыва, что прогремел почти у самых крепостных стен. Ожидая прихода врага, донцы прорыли под землей несколько траншей ведущих за стены и одна из них пригодилась. Пока янычары под огнем казаков пробирались к стенам Азова, те вкатили в траншею пороховую мину и в нужный момент её взорвали.
От прогремевшего взрыва погибло много янычар. Часть из них в страхе отступило от крепости, но многие подгоняемые агами продолжили штурм и тут казаки преподнесли врагу ещё один сюрприз. Воспользовавшись тем, что все внимание турок было приковано к стенам города, донцы совершили вылазку со стороны Ташкалов. Часть из них атаковала янычар с фланга, а другие дружно устремились в сторону турецкого лагеря.
Местоположение шатра Али-паши среди множества палаток и шатров казакам было хорошо известно благодаря знамени паши, что было высоко поднято на специальном древке. Резвые кони на одном дыхании домчали донцов до вражеского лагеря, разбив по пути, застигнутый врасплох разъезд черкесов, прикрывавшего подступы к нему. Миг и лихие воины с гиканьем и свистом уже скачут между белых палаток врага. Порождая неудержимый страх и панику среди их обитателей, что разбегались от них подобно тараканам, ища спасения от их острых сабель.
Две сотни личной охраны Али-паши, охранявшие шатер командующего, грозно заступили дорогу казакам, не позволив им приблизиться к нему. Храбро бились они с донцами. Не смогли казаки пробиться к паше, но звон их сабель и громкие их крики сильно напугали Али-пашу. Не выдержали у него нервы, страх наполнил его души и в панике приказал он трубачам трубить янычарам сигнал отхода. Чтобы шли и спасали своего командующего от верной смерти.
Многих воинов, что участвовали в этой вылазке, недосчитались казаки по возвращению в Азов. Горько плакали по ним женщины, находившиеся в крепости, но дело было сделано, враг был отброшен от стен города.
Новая неудача так сильно разозлила турецких командиров, что они публично поклялись небом и землей взять Азов и вырезать всех до одного его защитников. Для этого Али-паша приказал соорудить огромный насыпной вал вровень со стенами Азова и, подняв на него осадные пушки, приказал бить по стенам города, чтобы разрушить их до основания.
В помощь им были отправлены каракки и бригантины, а также флагманский фрегат Селим-бея. Пока воины Али-паши вместе с черкесами и ногайцами возводили вал, корабли капудан-паши методично громили крепостные стены Азова. Пороха у турок было предостаточно, и они палили по защитникам города с рассвета и до заката. Пушек крупного калибра на кораблях Селим-бея к счастью для казаков не было, но и те, что были, наносили урон донской твердыни. От их огня пострадало шесть из одиннадцати башен Топракова, напротив которого турки возводили свой насыпной вал, и пушки которого должны были разрушить стены этой части Азова.
Глядя на то, как противник быстро ведет свои осадные работы, казаки приняли единственно возможное для них в этих условиях решение — рыть подземный ход под вражеский вал. Днем и ночью шло соревнование между защитниками Азова и их противником, которое закончилось победой турок, имевших значительный перевес в людской силе.
Пять дней, турецкие пушкари заваливали ядрами крепостные стены Азова и сам город. Спасаясь от града вражеских бомб и ядер, казаки прятались в погреба, оставляя на стенах дозорных. Во многих местах стены Топракова были буквально изрыты выбоинами, а некоторые участки стен превратились в груды развалин. Казалось, что ещё несколько дней и турки ворвутся в город через проломы в стенах, но господь услышал молитвы казаков и явил им свою милость.
За несколько дней до назначенного штурма Азова, в стане турок случился сильный переполох. Прискакавшие в лагерь паши гонцы ногаев, принесли ногайским князьям страшную весть. Воспользовавшись тем, что большую часть своего войска ногайцы увели к стенам Азова, донские казаки под предводительством Марко Козлова и Дружины Романова обрушились на их становища. Оставленные для их защиты воины были застигнуты врасплох, казаки их разбили, и угнал ногайские табуны, и увели с собой полон. Удачный поход сильно раззадорил остальных казачьих атаманов, и они со дня надень, собирались выступить в степь, разграбить то, что ещё осталось нетронутым в ногайских кочевьях.
Едва эти вести дошли до ушей ногайского правителя Гази-бея, он, не раздумывая, увел свои отряды от стен Азова, несмотря на требование Али-паши остаться.
— Если я не выступлю на защиту своих стойбищ, то нам некуда будет возвращаться. Казаки вырежут стариков и мужчин, детей и женщин уведут с собой и у великого султана не останется в числе подданных ногайцев.
Про зверства казаков достопочтенный Гази-бек сильно привирал. Казаки никогда не изволили столь радикальными средствами своего противника, но Али-паша полностью поверил ногайскому властителю, ибо именно так и поступил бы сам, окажись он на месте казаков. По этому, громко крича, как торговка на базаре и яростно топая ногами, Али-паша позволил Гази-беку увести своих воинов.
Другим неприятным сюрпризом для турок, сразу после ухода ногаев, стала отчаянная вылазка казаков. Под покровом ночи, погрузившись в воду, они проплыли мимо турецких часовых, дыша через камышовую соломинку.
Часть из них подплыла к стоявшим у берега турецким кораблям и стали резать их якорные канаты. Благодаря безлунной ночи и тому, что корабельные дозорные мирно спали на своих постах, казакам удалось осуществить задуманное. Своих якорей лишился фрегат капудан-паши и одна турецкая карга. Оба корабля оказались в руках морских волн, которые выбросили карагу на берег, а фрегат посадили на мель.
Другой отряд казаков напал на галеры противника, вытащенные на берег. Облив их маслом, что было принесено с собой в кожаных мешках, донцы подожгли три из них. Мало кто из смельчаков смог вернуться в крепость, но своей вылазкой нагнали на турок крепкого страху. С большим трудом турки смогли снять фрегат с мели и спустить на воду сильно потрепанную и поврежденную казаками караку.
На спасении кораблей был занят весь флот и в день штурма, Али-паше приходилось рассчитывать только на себя. Пушки, расположенные на насыпном валу уже смогли пробить несколько проломов в стенах, и паша был готов двинуть своих воинов на штурм, когда основание вала потряс могучий подземный взрыв. Это казаки смогли довести свой подземный проход до конца и подорвали мину.
Взорванный донцами заряд не смог полностью уничтожить вражеский вал с его батареями, но этого и не было нужно. В результате взрыва мины часть вала обвалилась, образовав своеобразную воронку, куда незамедлительно скатились пушки, их прислуга, а также пороховые заряды и ядра турок.
Проделка казаков вызвала приступ сильнейшей ярости, так как обещание Али-паши снести стены Азова до основания откладывалось в долгий ящик. Кровь ударила ему в голову, и охваченный гневом паша приказал трубачам трубить сигнал к штурму.
Трудно сказать, что помогло казакам отбить натиск неприятеля. Их храбрость и их готовность сражаться с врагом до самого конца на руинах крепостных стен или неуверенность воинов Али-паши в своих силах. Что, сражаясь с казаками, постоянно ожидали нового взрыва или какого-то иного коварного сюрприза и отступали назад при каждом удобном случае. Благодаря смелости черкесов и ярости янычар, туркам удалось прорваться внутрь Топраков, но одержать вверх в уличных боях они не смогли.
Собрав все что было, казаки вновь совершили вылазку и ударили янычарам в бок. Завязалась отчаянная рукопашная схватка, в которой вверх одержали казаки, и их противники позорно бежали прочь, понеся большие потери.
Разгневанный Али-паша собирался повторить штурм, погнать на приступ все свое войско, не разбирая янычар, черкесов и прочих солдат, но все его планы разрушила злая весть. Её привезла галера, присланная санджа-беком Галлиполи к капудан-паше. Оказалось, что на примыкавшие к Черному морю пригороды Стамбула напали запорожские казаки под предводительством атамана Гонты.
Под прикрытием тумана, они на своих малых челнах сумели незаметно подобраться к турецким кораблям, охранявшим проход в Босфор, и напали на них. Захваченные врасплох моряки султана не смогли оказать должного сопротивления, и казаки уничтожили некоторые из них. Санджа-бек приказывал Селим-бею немедленно выступить на защиты Стамбула и не допустить прорыва врага в гавань Золотого Рога.
В тот же день, капудан-паша увел свои корабли на юг, оставив в распоряжении Али-паши только одни галеры. А также решать, продолжать осаду Азова или под благовидным предлогом отступить.
Позабыть про гордость и выбрать второй вариант, Али-пашу заставило известие о том, что казаки подвели под турецкий лагерь три минные траншеи. Об этом туркам сообщил казак, притворившийся перебежчиком. По его указке турки стали усердно искать эти траншеи и вскоре, одна из них была обнаружена. Это породило среди воинов Али-паши сильную панику. Не сумев обнаружить оставшиеся вражеские траншее, солдаты громко возроптали, требуя от паши как можно скорее покинуть это проклятое место и громче всех роптали янычары.
Желая сохранить лицо перед султаном и показать солдатам их место, Али-паша отдал приказ о последнем штурме Азова. Трое дней и ночей турки девять раз атаковали стен крепости. Когда казаки сумели отбить их десятый приступ, паша приказал снять осаду и начать грузиться на галеры. Благо свободные места на них имелись.
Громким криком и свистом провожали уплывающих врагов защитники непокоренного города. Звон колоколов чудом уцелевшей от турецких ядер азовской церкви известил окрестности и весь остальной мир о подвиге донских казаков. Что силой своего оружия и стойкости помогли царю Дмитрию удержать эту важную крепость в устье Дона.
Глава IX. Планы короля Сигизмунда.
Повелитель Польского королевства и великого княжества Литовского Сигизмунд Ваза находился в крайне скверном настроении. Его величеству отчаянно хотелось просто рвать и метать от тех вестей, что за последнее время приходили к нему одна за другой и одна хуже другой.
Вопреки всем надеждам и ожиданиям рокош шляхты против короля не утихал, а напротив, разрастался и не последнюю в этом роль сыграл полковник Лисовский. Несмотря на все заверения пана Юзефа, вторгшиеся, в русское царство воинство самозванца было разбито и позорно бежало в пределы Речи Посполитой. Сразу после этого многие дворяне, ранее соблазненные возможностью нажиться на походе против московитов, покинули Лисовского и самозванца.
— Русский медведь больно кусается. В борьбе с ним можно легко лишиться головы, прежде чем получишь обещанные червонцы — говорили ясновельможные паны, покидая пана полковника, возвращаясь ни с чем в свои поместья.
Дурной пример всегда заразителен. От полковника отшатнулись не только те, кто собирался встать под его знамя, но и те, в ком он был полностью уверен. Над войском нового претендента на московский престол нависла реальная угроза самороспуска, и только спешное денежное вливание в размере 60 тысяч флоринов, произведенное благодаря помощи со стороны папского нунция в Польше, позволили остановить эту пагубную тенденцию.
Получив одну конфузию, Сигизмунд Ваза очень надеялся, что проект под именем "Болотников" основательно попортит кровь московитам. Об этом он каждую неделю молил небеса в Вавельском кафедральном соборе, но господь оказался глух к его просьбам. Царский воевода Скопин-Шуйский разбил армию Болотникова, пленил возмутителя спокойствия и в железах доставил его царю.
Дмитрий щедро одарил молодого воеводу столь удачно вытащившего эту польскую занозу из русского тела. Он был пожалован чином думного дьяка, а также золотой братиной с царским гербом. Одновременно с этим, государь учредил сыск по делу Болотникова, приказав поставленному на это дело князю Ивану Петровичу Ромодановскому выявить всех воров и врагов Русского царства.
Потерпев провал в борьбе с Московским царством, Сигизмунд стал лелеять мысль о том, что турецкий султан окажется, более удачлив, чем он в этом деле. Благо возможности повелителя Порты и Речи Посполиты разительно отличались как день и ночь, как в военном, так и материальном положении, однако и в этом деле черт явно ворожил проклятым схизматикам. Большой поход на Москву, о чем много говорили в Стамбуле так и не состоялся. Османам не удалось даже вернуть под свою руку отбитый русскими Азов и все благодаря помощи со стороны казаков.
У короля закололо в боку и потемнело в глазах, когда он вспомнил о казаках. Какая простая и блистательная идея была создать из этого воинственного отребья реестровое войско, которое можно было бросать против любого врага и при этом самим, до поры до времени оставаться в стороне. Но скряги, засевшие в Сейме не захотели иметь дело с "дикарями". Они не только не согласились выделить денег на реестровых казаков, но даже запретили королю нанимать их на свои деньги. Усмотрев в подобных действиях угрозу для Сейма.
— Зачем тратить деньги на армию, если сейчас у нас нет войны ни с Московией, ни с турецким султаном, ни с крымским ханом — надменно спрашивали сенаторы короля, и переубедить их не могло никто. В этот момент, Сигизмунд искренне жалел, что его двоюродный брат, шведский король Карл IX прекратил боевые действия в Ливонии и начал вести разговоры о заключении перемирия.
Ещё одна горькая весть пришла к польскому королю с Запада, из славного города Праги. Из-за внутренних склок с австрийской знатью во главе с его братом Матвеем, Император Священной Римской империи Рудольф был вынужден заключить мир с турками, не исчерпав всех своих возможностей. Только-только наметилась возможность принудить турок вести войну на три фронта сразу и вот приходиться подписывать мир, мало что хорошего несущий для австрийской империи.
