Судя по описанию Каланта, монаха и мага встретил сам хозяин лавки. Он производил самое приятное впечатление: купец был высок и худощав, одет в скромный серый камзол с широкими лацканами. Большие голубые глаза его свидетельствовали о простодушии и искренности, а голову, как и говорил рыцарь, украшала благородная седина.
— Что будет угодно благочестивому монаху и мудрому магу? — отвесив достаточно почтительный поклон, с достоинством спросил хозяин.
— Тебя зовут Булак? — поинтересовался монах.
— Или, может быть Зулак? — продолжил маг.
— Благородные господа ошиблись, — по-прежнему, с должным достоинством, сообщил хозяин. — Меня зовут Лангорк.
— Точно, — изобразил добродушную улыбку Мичигран. — Лангорк. Так нам и сказали.
— Желаете что-нибудь приобрести? — поинтересовался хозяин. К вашим услугам самый широкий выбор оружия.
— Ну, что ты, что ты, уважаемый Лангорк, — Буркст внимательно рассматривал полки, прикидывая, сколько все это может стоить. — Откуда у бедного монаха, кормящегося подаяниями, золотые монеты, чтобы покупать твои дорогие иностранные товары.
— Для вас, столь уважаемых покупателей, я готов снизить цену на любой товар, который вам понравится.
— Нет, нет, — выставил ладонь, как бы защищаясь от хозяина Буркст. — Твои товары по карману только богатым рыцарям. Я просто зашел, чтобы дать тебе возможность исповедаться.
Тут хозяин и почувствовал неладное. Монахи не ходят по лавкам, чтобы исповедовать купцов, тем более они не делают это в сопровождении магов. Появление этой парочки не сулило ничего хорошего.
— Отец Буркст, по доброте своей, пожелал тебя исповедовать. Я бы на твоем месте поторопился использовать эту прекрасную возможность и освободился от отягощающих твою душу грехов, — подсказал купцу Мичигран и для убедительности легонько постучал посохом по прилавку.
— А тайна исповеди? — спросил купец. — Ведь вас двое.
— Он маг, а маги, благодаря своему общению со звездами, знают все секреты грешников, — сообщил Буркст. — Его присутствие нам не помеха. Выйди ко мне, опустись на колени и исповедуйся в своих грехах, сын мой.
Грехи у купца Лангорка были. У какого купца в свободном городе Геликсе их нет? Но не о всех же грехах говорить, это может стоить слишком дорого. Надо было быстро сообразить, что нужно монаху, в чем следует сейчас исповедоваться и во что эта исповедь обойдется. Купцу было о чем подумать. Он вышел из-за прилавка, опустился на колени перед монахом и молчал, ожидая хоть малейшего намека на то, в чем он должен каяться.
Буркст понимал затруднение купца и чтобы не тянуть время, направил его мысли в нужное русло.
— Сегодня утром ты продал благородному и отважному рыцарю хранившийся у тебя многие годы, комплект "Победи дракона!" — напомнил он.
— Да, звезды рассказали мне об этом, — поддержал его маг, — Но они также сообщили, что в комплекте кое-чего не хватало, — и Мичигран довольно сильно ударил посохом о дощатый пол.
Лангорк хорошо помнил молодого восторженного рыцаря, которому он за четыре серебряные пуговицы сумел вручить мешок никому не нужного старья, собранного на городской свалке.
— Грешен, отец мой, — немедленно признался купец. Он прикинул, что от этого греха сумеет откупиться без особых затрат. — Комплект действительно был неполон, а я взял за него, как за полный. Но я совершил это без злого умысла, по скудоумию и невнимательности.
— Внесешь большую медную монету на строительство часовни святого драконоборца, дважды рожденного Фестония. Я отпускаю тебе этот грех, — Бурксту удавалось быть одновременно и строгим и добрым.
Лангорк обрадовался. Он боялся, что отпущение грехов обойдется ему гораздо дороже. " Монашек оказался не особенно сообразительным", — решил купец.
— Но в этом комплекте была челюсть мангусты, якобы помогающая при борьбе с рептилиями. А это грех обмана, сын мой, — напомнил Буркст купцу. — К тому же в этой челюсти не хватает правого верхнего клыка.
"Челюсть мангусты тоже много не потянет, отдам еще одну медную монету", — быстро сообразил Лангорк.
— Клянусь здоровьем своей любимой жены, она попала туда по ошибке! — для большей убедительности, купец прижал правую руку к месту где по его мнению находилось сердце. — Каюсь и скорблю, что не заметил, как в этом наборе оказалась челюсть мангусты.
— Я отпускаю тебе и этот грех. Внесешь большую серебряную монету на строительство часовни святого драконоборца, дважды рожденного Фестония, — благодушно сообщил монах.
Купцу не понравилось, что цена грехов стала так сильно возрастать. Но спорить он не стал.
— Сегодня же, святой отец, сегодня же внесу.
Лангорк вспомнил, что в мешке были еще дурацкий щит, громадные темные очки, от которых он никак не мог избавиться вот уж полгода, какая-то отвратительная мазь и большой точильный брусок, который он положил для веса, прежде чем показать все это добро покупателю. Не так уж и много барахла он подсунул рыцарю. Купец прикинул, что посещение монаха и мага должно ему обойтись не более чем стоили две серебряные пуговицы. А с рыцаря он взял четыре. Так что он все равно оставался с прибылью. Это успокаивало.
— Рыцарь так торопился, что не успел взять причитающуюся ему сдачу, — подсказал Мичигран.
— Да, он очень торопился, и я не смог его догнать, — сообщил купец, глядя на монаха честными голубыми глазами.
— Надо было догнать его, — по-доброму пожурил его Буркст. — Стяжательство за счет ближнего, сын мой — очень большой грех. Я не могу его отпустить. Чтобы получить отпущение этого греха, тебе надо совершить паломничество к святым местам.
Вот, кажется, и началось, — только сейчас купец понял, что коротышка-монах не так прост, и что напрасно он надеялся откупиться медными и серебряными монетами. Паломничество к святым местам совершенно не входило ни в ближние ни в дальние его планы. Он собирался совершить деловое паломничество в город Неокс, где у гномов можно дешево купить партию боевых топоров, выполненных под старину. Это были очень плохо изготовленные топоры, они рассыпались от первого же сильного удара. Но в славном городе Геликсе имелось достаточно много ненормальных любителей старины, которые готовы были платить за такие топоры золотыми монетами. От паломничества к святым местам надо было откупаться.
— Я верну рыцарю три серебряные пуговицы? — тут же предложил купец. — Попрошу вас передать их ему? Могу ли я в этом случае рассчитывать на отпущение греха стяжательства?
— Что шепчут тебе об этом звезды, мудрый маг? — обратился Буркст к Мичиграну.
— Звезды шепчут, что грех стяжательства очень велик и замолить его можно только паломничеством к святым местам или вернув рыцарю долг золотыми монетами.
— Но пуговицы я брал серебряные, — возразил купец.— И они дешевле золотых монет.
— Кто мы такие, чтобы противоречить всезнающим и всевидящим небесам, — скромно рассудил монах. — Купец, ты слышал о чем поведали мудрому магу звезды?!
— Я с радостью отдам в счет этого долга золотую монету, — с тоской в голосе промолвил Лангорк. Он очень не любил отдавать золотые монеты.
— Рыцарь собирается совершить подвиг, уничтожить хищного дракона, а ты печешься о своем благе, — возмутился Мичигран. — Восемь золотых монет будет вполне достаточно, чтобы принять твое покаяние и снарядить рыцаря на бой с нечистью.
— У меня есть всего две золотые монеты, — неохотно сообщил купец. — Я отдам их благородному рыцарю на святое дело.
— Пять монет. Пять золотых монет и я благословлю тебя, твою торговлю, и твое потомство, — предложил Буркст.
— Клянусь, у меня нет пяти монет! — взвыл благородный лавочник. — Здесь на всех полках не найдется товара на пять золотых монет.
— А адские муки? — напомнил Буркст.
— Вообще-то у меня есть одно небольшое заклинание... — вспомнил Мичигран. — С его помощью можно найти все, что сделано из золота: монеты, кольца, медальоны... Тот, кто их прячет, немедленно превращается в скользкую бородавчатую жабу и тут же начинает метать икру. А икру эту тут же начинают поедать черные как ночь кошки... Очень интересное заклинание. И главное, короткое.
Для большего устрашения он постучал посохом и тот выдал впечатляющий букет цветных искр.
Угроза Мичиграна и искры что посыпались из посоха, подействовали на купца гораздо сильней, чем возможность предстоящих адских мук.
— Четыре золотые монеты, — поспешно предложил лавочник. — Я разорен, я нищий, мне придется просить милостыню. Жена и дети обречены на голодное существование. Но во имя победы благородного рыцаря над драконом, я готов отдать все, что у меня есть и остаться нищим. Во славу святого драконоборца Фестония.
— Дважды рожденного! — уточнил монах. — И повтори свое искреннее желание.
— Искренне желаю отдать рыцарю четыре золотые монеты во славу святого драконоборца, дважды рожденного Фестония! — послушно повторил купец.
— Мы возьмем их и передадим рыцарю, — благосклонно кивнул Буркст.
— Через мгновение они будут у вас, — заверил Лангорк.
Он исчез за дверью, что находилась в глубине лавочки, но очень скоро вновь появился возле прилавка и бережно передал Бурксту четыре золотые монеты.
— Ты правильно поступил, — сын мой, — похвалил его монах. — Благословляю тебя на удачную и прибыльную торговлю и всех детей твоих и внуков твоих. Старайся более не грешить и не забудь поставить лампаду с лучшим маслом перед ликом нашего заступника, — напомнил он. — А к медной и серебряной монетам, которые ты сегодня до захода солнца внесешь на строительство часовни в честь святого драконоборца, дважды рожденного Фестония, добавь от своих щедрот еще две, такие же.
— Но я же отдал четыре золотые, — воспротивился Лангорк.
— Ты хочешь сэкономить на святом драконоборце, дважды рожденном Фестонии?! — удивился монах.
— Нет-нет! — пошел на попятную Лангорк. — Две медные и две серебряные монеты я сегодня же внесу на строительство часовни. А масло в лампаде будет самое лучшее, которое только можно найти в Геликсе.
Купец проводил монаха и мага до порога, открыл им дверь и закрыл за ними дверь. И задвинул щеколду, и закрыл два железных засова, и задернул занавески на окнах. Он еще раз оглядел лавку, убедился что теперь никто не сможет к нему проникнуть, зашел за прилавок, сел в кресло, в котором любил отдыхать, когда не было покупателей, пригладил благородную седину и задумался.
Никогда не знаешь точно, с кем имеешь дело и чем оно закончится, — с горечью рассуждал купец. — Простоватый рыцарь, которому он продал мешок со старьем, казался отличным покупателем. Будь у него еще несколько серебряных пуговиц, Лангорк избавился бы от целой горы хлама. Потом являются монах и маг, и отбирают монеты заработанные честным трудом: четыре золотые да еще и две серебряные... Кто мог подумать, что за простодушным рыцарем стоят эти разбойники. А, может быть рыцарь не столь простодушен, может быть все было задумано и разыграно этой троицей. Там где замешан монах, который еще к тому же и гном, всякое может случится. Оно и случилось. В дураках остался он, умный и уважаемый всеми купец Лангорк. Не подумал как следует и вот, теперь, четырех золотых монет как не бывало. Надо быть осторожней. Ох каким осторожным надо быть честному и бедному купцу. Хорошо, хоть, никто не знает о его промахе. Над ним бы смеялись не только купцы, над ним бы смеялись даже эти шуты в балагане. А лампаду перед ликом святого Фестония все равно придется поставить. Со святыми и с монахами лучше не связываться Но масло он туда нальет самое дешевое, которое только можно достать в Геликсе.
— У тебя хорошая профессия, святой отец, — позавидовал монаху Мичигран. — Чтобы заработать четыре золотые монеты, мне пришлось бы трудиться долго и упорно, иногда даже с опасностью для жизни. А ты стрижешь свою паству легко и быстро.
— Золотые монеты тлен, они приходят и уходят, — пожал плечами Буркст. — Меня радует, что мы с тобой совершили действие угодное всевышнему: очистили душу этого лавочника от грехов, и подвигнули его на святое дело.
— Думаешь он покаялся во всех своих грехах? — поинтересовался Мичигран.
— Все мы грешны, — вздохнул монах. — Чтобы полностью исповедовать этого купца, с головой, покрытой благородной сединой и заскорузлой душой преступника, нужно не менее суток. Мы же не обладаем таким количеством времени, и вынуждены ограничиться малой толикой его грехов. Но не каждый может так щедро их оплачивать, как он. Святой драконоборец, дважды рожденный Фестоний совершил чудо, заставил скупца и стяжателя добровольно отдать четыре золотые монеты. Я думаю, это знак свыше, знамение, подтверждающее, что наш рыцарь победит дракона.
— Покровительство священного драконоборца дает неплохие плоды, — совершенно искренне отметил Мичиган. — Еще несколько подобных чудес, и нам с тобой не будет никакого резона воевать с драконом.
— Не богохульствуй, сын мой, — сердито посмотрел на него монах. — Их пресветлость Координатор Хоанг благословил наш поход на дракона, и шутки здесь неуместны. Они могут ввергнуть тебя в ересь.
— Да, шутка оказалась неудачной, — счел за лучшее согласиться Мичигран. — Просто я понял, что святой драконоборец в очередной раз проявил свое могущество. Знаю я купеческую породу. Из них и медную монету можно выжать лишь с великим трудом. Я просто хотел сказать, что Лангорк расстался с золотыми не без влияния святого. А сейчас, полагаю, наши пути должны разойтись. Дай мне пару монет, святой отец, и я пойду запасаться провизией. А ты займись транспортом. Да, смотри, подбери просторную телегу, и проверь, чтобы у нее были хорошие рессоры. Знаешь ведь, какие у нас дороги, а мне не хочется трястись на ухабах.
— Об этом можешь не беспокоиться, — обнадежил его монах, передавая Мичиграну золотую монету.
— Вторую, — попросил Мичигран.
— Разве одной не хватит, чтобы запастись всем, что нам потребуется в дороге? — искренне удивился монах.
— Хватит, — согласился маг. — Но знаешь, святой отец, звезды шепчут мне, что для пользы дела монеты надо разделить поровну. А кто мы такие, чтобы противоречить всезнающим и всевидящим звездам, — напомнил он монаху.
— Воистину так, — Буркст улыбнулся извлек из какого-то тайного кармана еще одну монету и отдал ее магу. — К кому ты думаешь пойти? — спросил он.
— К Гонзару Кабану. Он, конечно, обдерет нас совершенно бессовестно, но выдаст все самое лучшее.
— Правильно, — согласился Буркст. — Ты это... Рыцарь просил захватить что-нибудь вкусненькое для благородной принцессы, — напомнил он.
— Для принцессы! У Гонзара Кабана! — Мичигран представил себе какая физиономия станет у хозяина таверны, когда у него попросят что-нибудь вкусненькое, для принцессы, и рассмеялся.
— Да, — согласился с ним монах. — Это смешно. Кабана об этом просить не стоит. Ты поищи каких-нибудь конфет или халвы в лавках у купцов, — посоветовал он.
— Первый раз в жизни буду покупать что-то для принцессы, — без особой радости сообщил Мичигран.
— Все когда-то случается в первый раз, — рассудил Буркст. — Не забудь купить у Кабана пиво, — на всякий случай напомнил он магу.
