Искажения кривых зеркал

— Это отдает сумасшествием, — продолжил тем временем Эйштар, — но я тебе верю. Ты не похож на... моего братца. Только зря вы думаете, что эта эгоистичная дрянь будет вам помогать. Его вообще не следует выпускать на свободу.

Айта дернулся, как от пощечины. В глазах потемнело, судорогой свело скрюченные пальцы.

"Готовься к одинокой вечности, братишка", — прозвучал в его голове насмешливый голос Эйштара. — "Только вряд ли кто-нибудь решит спасти бога лжи".

Ему повезло. Алчность брата выпустила его на волю, — увечным, неполноценным, но свободным! Здесь же... Обманщик, плут, мошенник — вот и все, что знали о нем другие. Вот и все, что они хотели знать, не заглядывая вглубь, не интересуясь тем, что двигало им в его шалостях. Эгоистичная дрянь... разве он был таким? Разве не все боги таковы?! Это их природа, их сущность, так почему же именно он всегда считался хуже всех?

— Мне тоже эта идея не кажется хорошей, — услышал он голос Фалька. — Здешний бог обмана не вызывает у меня никакого доверия.

Это оказалось последней каплей. Айт медленно, словно боясь что-то разбить, поднялся на ноги, оглядев остальных слепым, ничего невидящим взглядом.

— Айт... — осторожно позвал его Фальк, дернув за рукав, и рыжий резко оттолкнул от себя его руку.

— Про меня говорили то же самое, — глухо, еле сдерживая ярость, произнес он. — Что я врун и обманщик, не знающий чести. Что все, к чему я прикасаюсь, становится ядовитой ложью. Что мне нельзя доверять, потому что я обязательно предам. Мне никто и никогда не верил... на том суде меня даже не стали слушать! Полторы тысячи лет я провел в этом проклятом кристалле, сходя с ума от одиночества. Ты хоть можешь себе представить, какого это?! Знать, что всем на тебя плевать — просто потому что ты тот, кто ты есть. Я не выбирал свою силу, но... мне нравилось быть богом обмана. Я любил людей и не вредил им. Не устраивал бойни, не карал за ослушание созданный мной народ. Так чем же я был так плох?!

— Я говорил не о тебе, — возразил ему Фальк, растерявшийся от такой горячности. — Но сейчас же мы ничего не знаем про этого...

— Вот именно, — с горечью перебил его Айтеши. — Ты ничего о нем не знаешь, но уже не доверяешь. Все так просто, да? Бог обманщиков, значит — лжец. Вы все так считаете... Даже Бриан...

Недоговорив, он развернулся и направился к деревьям, не желая продолжать этот разговор.

— Айт, послушай!

Не оборачиваясь, он резко дернул плечом, скидывая с себя руку догнавшего его Фалька.

— Мне нужно побыть одному, — коротко бросил он и шагнул в чащу.

Когда нахлынувшее раздражение несколько отступило, Айт обнаружил себя сидящим на берегу ручья. Вода негромко журчала, и этот мерный звук успокаивал, унося злость. Он наклонился, зачерпнул полные пригорошни и щедро смочил лицо ледяной водой. Позади раздался негромкий треск ветки, но Айт не обернулся, и так прекрасно зная, кого принесла нелегкая. Фальк молча присел рядом, так что они соприкасались плечами и коленями.

— Я был не прав, — спокойно, глядя прямо перед собой, произнес капитан. — Но я не знал, что для тебя это настолько важно. Прости.

— Теперь знаешь, — ответил Айтеши. — Мне это и вправду важно, я просто не могу оставить его там. Это сложно объяснить.

— И не нужно, — сказал капитан, мягко накрывая его локоть своей ладонью. — Я и так все понял. Только обещай мне одну вещь. Прежде, чем что-то сделать, ты хорошо подумаешь. Договорились?

Айт нехотя кивнул, чувствуя, как от этого прикосновения на душе становится тепло и спокойно, и отстранено подумал, что Фальк, похоже, тоже обладал какой-то своеобразной магией. Иначе почему одно его присутствие действовало так умиротворяюще?

— Пойдем в лагерь, — тихо произнес капитан, поднимаясь на ноги. — Я, между прочим, Одри оставил наедине с твоим психованным братцем. Хотя здесь он выглядит менее опасным.

— Магии в этом мире куда меньше, — заметил Айтеши, глядя на текущую воду. — И боги не сильно отличаются от людей, разве что бессмертием. Это так странно.

— Как отражение в кривом зеркале, — усмехнулся Фальк. — Вроде, все то же, а на деле искажено до неузнаваемости, и от этого немного жутковато.

— Знаешь, что по-настоящему жутко? — спросил Айтеши, вставая с земли и отряхиваясь. — То, что даже в обычном зеркале отражение будет искажено. Просто это не так заметно, а, значит, куда опаснее. Явная подделка видна сразу, а хорошая копия с одним единственным изъяном... Пойдем, и вправду не стоит отставлять Одри одного. Мало ли что придет в голову Эйштару.

В лагере все оказалось на удивление спокойно. Одри и Эйштар сидели у костра, увлеченно о чем-то разговаривая. Они даже не заметили возвращения Айта и Фалька, которые, подойдя чуть ближе, услышали возмущенный голос бога войны.

— А она, представляешь, и говорит: какой ужас, господин рыцарь! Неужели вы и впрямь убили эту милую зверушку?!

— А ты? — спросил внимательно слушавший Одри. Приподнявшись, он подхватил полено, собираясь подкинуть его в огонь, но своенравная деревяшка вывернулась из его рук и непременно упала бы на ногу, если бы не была подхвачена Эйштаром. Бог войны ловко водворил ее на положенное место — в костер — и только затем ответил на вопрос.

— А что я? Я ей и рассказал, что эта "милая зверушка" творила в ближайшей к лесу деревне. Там таких огромных волков отродясь не видывали, люди боялись вечером на улицы выходить. Ну и вытащил из мешка волчью голову... Думал впечатление произвести. Принцесса как это увидала, так в обморок и грохнулась. Тоже мне, дама сердца.

— Сочувствую, — улыбнулся Одри. — Но на леди Фелиции же принцессы не закончились. Найдешь достойную.

— Да те, которые достойные, давно уже пристроены, — сказал пригорюнившийся Эйштар. — А оставшиеся... кто страшен, как только что разбуженный Рейтар, кто глуп как пробка, а некоторые...

Эйштар зябко повел плечами, будто что-то вспоминая.

— А одна, представляешь, сказала мне что я груб и неотесан. И говорю нескладно. И физиономией не вышел для ее королевского высочества. Вот что им надо, а?

— Вряд ли принцессу может порадовать трофей в виде волчьей головы, — не удержался от колкости Айтеши. Оба застуканные с поличным "преступника" синхронно подпрыгнули на месте и завертели головами.

— О, вы вернулись! — обрадованно провозгласил Одри и, подскочив на ноги, запнулся об аккуратно сложенные дрова. Эйштар отточенным движением выбросил вперед руку и, успев ухватить капитана за талию, удержал его в вертикальном положении.

— Осторожнее, — шепнул он и с явной неохотой убрал руку. Айт и Фальк обменялись потрясенными взглядами.

— Спасибо, — благодарно улыбнулся Одри и, перешагнув через импровизированную поленницу, подошел к Айтеши. — Мы уже начали волноваться, все ли в порядке.

— Как будто с этим рыжим может что-то случиться, — недовольно пробурчал Эйштар. — Такие в огне не горят и в воде не тонут.

— Эш! — оглянувшись, быстро одернул его Одри, и Айтеши, собиравшийся разразиться достойной отповедью, буквально онемел от изумления. Эш?! Эйштар тем временем примирительно усмехнулся и развел руками, показывая, что сказанное было не более чем шуткой. Одри недовольно покачал головой и повернулся к друзьям. — Что вы решили?

— Дойдем до горы — а там разберемся, — ответил ему Фальк и дернул Айта за рукав. — Отомри.

— Да, — невпопад ответил Айт и, придя в себя, огляделся по сторонам. — Уже поздно, надо ложиться спать. Эйштар, тебе не пора?

— А я решил остаться, — с нескрываемым удовольствием протянул бог войны, и не подумав сдвинуться с места. Айт гневно прищурился. — И не смотри на меня так, братец, я очень хочу увидеть, что выйдет из этой авантюры. Да и за тобой проследить не помешает.

— Он может нам помочь, — неуверенно произнес Одри, и Айт бросил на него испепеляющий взгляд.

— Чем нам может помочь этот... разрушитель? — с раздражением поинтересовался он. — Эйштар всюду сеет только хаос и разруху!

— Кто-то только что говорил о предвзятом отношении, — кашлянув, напомнил ему Фальк. Айт резко повернулся и встретился со спокойным, уверенным взглядом капитана. — Уже действительно поздно. Давайте все решим утром.

Ответом ему послужили три кивка разной степени уверенности. В напряженном молчании они разлеглись вокруг костра, и вскоре над поляной раздавалось только негромкое сопение, порой переходившее в храп, потрескивание дров да ржание лошадей. Люди и боги мирно спали.

Сквозь сон до Айтеши доносились знакомые голоса.

— Не туда.

— А куда?

— Это сюда просовывается. Ай! Да не суй ты со всей дури, осторожнее! Помнешь же!

— Фальк, и правда, осторожнее. Испортите такую красоту. Эш, повернись.

— Фальк, или как тебя там, лучше вообще уйди. Вон, рыжий дрыхнет еще, займись им. А с этой, как ее называют, утренней проблемой, мне один Одри поможет.

— С чем? — не выдержав, Айт распахнул глаза и резко сел, разглядывая открывшуюся перед ним живописную картину. Посреди поляны стоял Эйштар, вокруг которого были разложены его доспехи. Оба Фалька с крайне озабоченными лицами помогали ему собрать эту своеобразную головоломку.

— В походе большинство рыцарей встречаются с так называемой "утренней проблемой", — любезно пояснил ему Эйштар. — Попросту говоря, снять доспехи довольно просто, а вот одеть обратно... Для этого и нужен оруженосец, но, если рыцарь беден или отличается дурным нравом, то без должной сноровки ему может прийтись несладко.

— Так ты у нас беден? — насмешливо вскинул бровь Айтеши. — Или второе?

— А я просто не люблю ни с кем делить славу, — парировал бог войны, защелкивая плечевые крепления. Айт с сомнением оглядел громоздкую конструкцию.

— Зачем тебе вообще эти железки? — поинтересовался он. — Ты ведь бог, тебя нельзя убить.

— Меня нельзя, — согласился Эйштар. — Но, во-первых, так я выгляжу солиднее, а во-вторых, мне очень не хочется возноситься в верхний мир.

— В смысле? — удивился Одри, подавая ему рукавицу.

Вместо Эйштара ответил Айт.

— Бессмертна лишь наша сущность. Спускаясь в нижний мир, мы обретаем плоть, а плоть уязвима. Если я порежусь — потечет кровь, правда она очень быстро остановится. Яд подействует, но, скорее всего, я даже не почувствую это. Однако когда на мне был ограничитель, я мог и умереть. Точнее, мое тело, а сущность вернулась бы в верхний мир за новой плотью.

— И вот этого-то я и не хочу, — добавил Эйштар, оглядывая себя с ног до головы. И без того широкоплечего бога доспехи делали настоящим гигантом, и Айт невольно поежился, вспомнив его двойника из собственного мира. — Там такой гадюшник, сам воздух пропитан ядом. Поэтому, чем дальше от меня драгоценные братья и сестры, тем лучше. Не горю желанием с ними общаться.

— Понимаю, — обронил Айтеши, припомнив, как много времени проводил в мире людей, отдыхая от вечной грызни богов. Сказал — и тут же осекся, заметив лукавый взгляд Эйштара. — Тебе все еще не пора?

— Ну же, братец, — тягуче произнес тот. — Неужели ты лишишь меня такого удовольствия? Обещаю быть паинькой.

Странно, но Айт совершенно не чувствовал подвоха в его словах. Эйштар действительно заинтересовался их проблемой, хотя, как подозревал рыжий, немалую роль в этом сыграл Одри, совершенно не замечавший выразительных взглядов, которые бросал на него бог войны. Но даже в этом внимании не было ничего пугающего и опасного — Эйштар взирал на белобрысого капитана с любопытством и затаенным восхищением, природу которого Айтеши никак не мог понять.

— Ладно, — сдался он. — Но если ты сделаешь хоть что-нибудь моим друзьям...

— То ты утопишь меня в сарказме, — тут же отозвался Эйштар и подмигнул помрачневшему брату. — Не переживай, я же обещал вести себя хорошо.

— А в это "хорошо" входит не пялиться на малыша? — очень тихо, так что его расслышал только Айт, поинтересовался Фальк. Его вопрос так и остался без ответа.

Вдвоем с Эйштаром они прокинули портал до самой горы — насколько позволяла защитная магия. Эосхин предстала перед ними величественной громадой, уходившей вверх, на сколько хватало глаз. Оба капитана задрали головы, завороженно оглядывая крутые склоны.

— Нам придется на нее карабкаться? — поинтересовался Одри, явно оценивая свои силы. Эйштар отрицательно покачал головой.

— Люди не могут подняться на Эосхин, — ответил он. — Боги теперь тоже. Кроме Матери Мира.

— Что? — повернулся к нему Айтеши. — Почему?

Эйштар снял перчатку и продемонстрировал тонкий золотой браслет, точно такой же, как и тот, что был у Эйлаи.

— Никто из нас не может подняться на гору, — пояснил он. — Так решила Эйтерри, чтобы никто не мог освободить Айтеши. Так что тебе придется идти одному.

Фальк бросил на задумавшегося Айта внимательный взгляд, но ничего не сказал, прекрасно помня, во что вылился предыдущий разговор. Рыжий с остервенением кусал нижнюю губу.

Все складывалось слишком странно. Он пытался вспомнить, что именно говорила Эйлаи про ограничитель и почему умолчала о том, что такой же носили все боги. Не верить Эйштару не получалось — собственная сущность красноречиво свидетельствовала в его пользу. Но и согласиться, что его двойник в этом мире заслужил свою участь, не хватало сил. Сомнения раздирали на части, мешая сосредоточиться.

"Корнелия", — решил Айтеши, не замечая, что врет сам себе. — "Вот что самое главное. Я освобожу его, ведь Эйлаи не обманывала, говоря, что он может помочь найти Корнелию. Я бы почувствовал ложь".

Его легонько тронули за плечо, и, обернувшись, Айт криво улыбнулся подошедшему Фальку.

— Не будем терять время, — сказал он.

Лошадей пришлось оставить — узкая тропа, ведущая наверх, стала непроходима для всадников. Сами собой смолкли разговоры, всеми овладела напряженная сосредоточенность. Они довольно быстро продвигались вперед, страхуя друг друга, но в какой-то момент оба капитана и Эйштар словно уткнулись в невидимую стену.

— Все, — хмыкнул бог войны, отступая назад. — Дальше нам пути нет.

Айт оглянулся на нахмурившегося Фалька и едва заметно кивнул ему.

— Я все помню, — сказал он, почувствовав сушь во рту от волнения. — Ждите меня тут.

Не дожидаясь ответа, Айт поспешил наверх.

Он поднимался, не чувствуя усталости, буквально взлетая над землей. Предвкушение встречи придавало прыти, заставляло сердце биться чаще, как у влюбленного, и Айт даже не заметил, как оказался у входа в пещеру. Он замер на несколько мгновений перед тем, как войти внутрь, а затем решительно сделал шаг вперед.

Голубоватый свет кристаллов освещал путь, и Айт шел, ведомый одной только мыслью — восстановить справедливость. Это стало потребностью, почти жизненно важной необходимостью, которой он не мог сопротивляться. Он быстро миновал крутой изгиб коридора и остановился, глядя на собственную фигуру, заточенную в прозрачную глыбу. Зрелище завораживало. Теперь Айтеши прекрасно понимал, как нелегко пришлось Фальку, взглянувшему в глаза собственному отражению. В голове царил полный хаос, мысли не желали обретать связность, путаясь и хаотически сменяя одна другую. Медленно, словно преодолевая сопротивление, Айт сделал несколько шагов, напряженно вглядываясь в хорошо знакомые черты лица, и осторожно прикоснулся к теплой грани кристалла.