Теория Фокса

— Мы — во Владивосток. Нужно быть там не позже четырех вечера, — Джим открыл бутылку и сделал глоток. Внезапно чувство нестерпимой жажды охватило его, и в три глотка он осушил всю бутылку.

Пятнадцать минут спустя они вырулили на полосу и оторвались от земли, взяв курс на север. Сжавшись в кресле, Джим молча рыдал. Внизу, подсвечивая темные здания, разгорались багровые огни пожаров. Город в огне провалился в никуда...

Глава 5

Датчик аварийного остатка топлива отчаянно моргал последние полчаса.

— Владивосток-контроль. Владивосток-контроль. Это ББД-115. Экстренная посадка. Топливо на нуле, освободите полосу, — сухо повторял пилот.

Тайфун заставил их сделать широкую петлю, и пилот сначала умолял, а затем требовал, чтобы они дозаправились в Японии. И лишь когда Джим пообещал, что по прибытии в Нанкин самолет станет принадлежать ему, тот взял в руки калькулятор. Долго рассчитывая что-то столбиком в блокноте, он постоянно поглядывал на топливомер, и наконец бросил: "Когда мы рухнем, это будет целиком на твоей совести".

Джим сидел в кресле второго пилота, стараясь ни до чего не дотрагиваться и ничем себя не проявлять. Панель приборов мерцала, как оркестр лампочек и датчиков. Всем дирижировал, целиком подчиняя своей несгибаемой воле, индикатор топлива в самом центре панели. Он больше не мерцал — полыхал, как маяк посреди безумия шторма.

Вдруг раздался настойчивый писк, и пилот резко выбросил руку вверх, щелкнув каким-то переключателем. Сигнал было замолчал, но почти сразу же зазвучал ещё один, затем другой. Пилот перестал обращать внимание на какофонию, и лишь всматривался в серую пелену вокруг.

— Система навигации отключилась, пропали спутники. GPS не работает. Нулевая видимость. Мы летим на последних каплях топлива. И я понятия не имею, где мы... Это конец, — впервые за последний час он посмотрел на Джима. В его глазах была смесь отчаяния и укора.

И в этот самый момент под ними, прямо по курсу, облачность чуть расступилась, и через завесу тумана проступили оранжевые огни взлетно-посадочной полосы. Ещё до того, как Джим успел вскрикнуть, пилот схватился за штурвал и бросил самолет вниз. Машина взвыла, и земля стала стремительно приближаться. Заложило уши. Судорожно вцепившись в подлокотники, Джим был не в силах отвести взгляд от черных отметин на бетонной полосе. Они росли, становились все больше и больше. Машина не снижалась — она падала. Джим зажмурился.

От удара по кабине разлетелись бумаги. Рухнув почти на самый конец полосы, самолет отскочил от бетона, накренился и несколько раз подпрыгнул, крылом чиркнув по стремительно несущейся навстречу обледенелой земле. Под вой двигателей и визг тормозов они повисли на ремнях, и резкий запах жженой резины заполнил кабину. Конец полосы приближался неумолимо, но в самый последний момент пилот вдруг резко повернул штурвал, и самолет, скрипя каждой деталью, свернул влево.

Подпрыгнув на каких-то шлангах и сбив несколько указателей, они наконец замерли прямо напротив входа в терминал. Внезапно повисла оглушающая тишина, и лишь в глубине приборной доски что-то жалостно потрескивало. Со всех сторон уже неслись, перемигиваясь красно-синим, пожарные машины. Пилот замер, в ступоре уставившись прямо перед собой, его всего трясло.

Перехватив дыхание, Джим посмотрел на таймер.

1 день, 19 часов, 52 минуты.

"Меньше часа до встречи. Будет ли она ждать?"

Вокруг уже собиралась толпа, и, оставив пилота разбираться с разгневанными людьми в форме, Джим сбежал с трапа. Бросившись вверх по металлической лестнице, он смешался с ручейком людей, выходящих из боинга, стоящего по соседству. Просочившись через очередь, с паспортом в руке он переминался с ноги на ногу перед стойкой контроля, одновременно стараясь привести волосы в порядок, чтобы хоть как-то быть похожим на фотографию. Эффектная блондинка в синей блузке с погонами, сурово окинув его взглядом, немного задумалась, но все же поставила штамп и открыла дверцу.

Пробежав насквозь зону получения багажа, он сразу же очутился в толпе таксистов, разгоряченных в поисках жертвы. Отбившись от их первого натиска, он огляделся и подошел к скромно стоящему в стороне пареньку в потрепанной кожаной куртке и с лаконичной табличкой "Такси" в руках.

— "Хендэ"? — спросил Джим. Джулия ждала его в "Хендэ", единственной гостинице города.

— Две тысячи, — таксист кивнул, показав два пальца и с сомнением его оглядев.

— Сто долларов, если довезешь за полчаса, — Джим для наглядности достал купюру.

Пока машина ставила рекорды скорости, он смотрел по сторонам, пытаясь разглядеть признаки надвигающегося катаклизма. Мимо проплывали заваленные снегом коробки заводов с выбитыми окнами и низкие, серые дома, хаотично разбросанные по берегам ещё не скованного льдом залива. Из труб валил сизый дым, обволакивающий холмы своей еле уловимой дымкой. Кислый запах угля пропитал всё вокруг.

Торопить водителя не имело смысла — не снижая скорости, он маневрировал в сумбурном, практически броуновском потоке, обходя скопления машин по обочине. На лобовом стекле висел телефон, отчаянно болтающийся на каждой дорожной выбоине. Вдруг потрескавшийся экран ожил, на нем высветилось новое сообщение.

"Работающий телефон!"

— Зоя? — спросил Джим.

— Что Зоя? — недоуменно переспросил водитель.

"Здесь еще не слышали о Зое!" — подумал Джим.

Действительно, жизнь за окном шла своим чередом — усталые после работы люди сгрудились на остановке, пешеходы на зеленый свет переходили заметённую снегом дорогу. Следов катастрофы не было.

Сияющую гостиницу Джим заметил ещё с моста над проливом и, пока дорога петляла, неспешно забираясь вверх по холму, уже не сводил с неё глаз.

"Ещё чуть-чуть... Почти на месте..."

Вильнув хвостом на очередном крутом, как терренкур, повороте, они вдруг встали. Впереди, перегородив подъём, отчаянно буксовала фура с прицепом. Водитель было развел руками, но, увидев на приборной доске целых три стодолларовые купюры, резко вывернул на встречную полосу и повел машину вверх по холму, прямо по сугробам, уворачиваясь от ослепляющего света встречных фар.

Через минуту, толкнув вращающуюся дверь, Джим ворвался в лобби, чуть не сбив швейцара с ног. Тот хотел было что-то сказать, но Джим уже бросился к провалу справа — мраморная лестница каскадами исчезала в темном подвале. Перескакивая через три ступеньки, Джим сбежал вниз и огляделся. В сумраке зала виднелись приоткрытые двери с корейскими иероглифами. Над ними часы с вытянутым циферблатом показывали всего несколько минут после шести.

"Успел!"

1 день, 18 часов, 56 минут.

— Дай, угадаю. Зоя?

Джулия напоминала леопарда: расслабленная, но готовая к прыжку. В своей хрупкой руке она держала наполовину пустой бокал вина, отбрасывающий багровые блики. Тонкий серебряный браслет, змейкой обвивающий запястье, был её единственным украшением.

— Так очевидно?

Она наблюдала за Джимом, пока он пытался справиться с дыханием. Столик, расположенный в углу, был накрыт на двоих. Джим оглянулся на пустой зал — лишь за ширмой у входа виднелись фигуры официантов.

— Я тебя себе не так представляла...

— А кого ты ожидала увидеть?

— Хм-м, — она издала неопределенный звук и замолчала, неспешно изучая его.

Джим не нашелся, что сказать.

— Эйдан ничего толком не объяснил. Лишь что-то пробормотал о вопросе жизни и смерти. Так в чём дело, Джим?

— Зоя. Кто её сделал? Откуда она пришла?

— Ха, Джим! Вставай в очередь. Все хотят знать... Не каждый день появляется вирус, парализующий человечество.

Она чуть протянула руку, чтобы беззвучно появившийся официант мог долить вино.

— Как хорошо ты её знаешь? — он впился в неё взглядом, пытаясь уловить малейшие отблески эмоций на её лице. — Откуда она? Кто создал её?

— Кто создал Зою? — переспросила Джулия.

— Единственный дорогой мне человек умрет... завтра. Мне нужно знать.

Она чуть повела бровью.

— Хм, ты как-то не очень похож на торговца идеями, Джим. Как-то слишком радикально, они редко доводят до таких крайностей... Так что же тебе обо мне рассказал Эйдан?

— Лишь то, что ты Планк в вирусологии. И что ты сможешь помочь.

— Интересно... И почему он так в этом уверен?

— Был уверен... Он умер прошлой ночью.

Джулия откинулась назад, обхватив плечи. Некоторое время она молча смотрела в стол, затем подняла взгляд и сказала:

— Зачем самцу павлина хвост?

— Что?! — Джим вздрогнул.

— Зачем павлину двухметровый хвост?

— Какое отношение?..

— Ответь, зачем павлину такой хвост?

Джим было замер в нерешительности, но затем отбросил сомнения.

— Не знаю. Уж точно не для поиска еды. И не чтобы спрятаться.

— Ведь хвост же так усложняет жизнь! Скажи, как выжить в джунглях с двухметровым хвостом?.. И тем не менее он есть. Хвост есть! Зачем?

Тень официанта едва слышно промелькнула рядом и скрылась за ширмой.

— Когда-то давно у всех были обычные, короткие хвосты. Но несколько самок павлинов стали выбирать самцов по длине хвоста. Они предпочитали тех, у кого хвост был чуть длиннее.

— Зачем? — спросил Джим.

— Кто знает. Может быть, вначале чуть более длинный хвост каким-то образом помогал выжить. Или, может, это просто был знак хорошего здоровья. Скажи, почему современные мужчины предпочитают женщин с длинными, стройными ногами? Почему мы вынуждены мучить себя этими каблуками? — она слегка высунула ножку из-за скатерти и поиграла стилетто из кожи крокодила.

— Кто знает? Эстетика?

— Именно. Кто знает? В чем бы ни была причина, это дало самцами с чуть более длинными хвостами больше возможностей размножаться. Самки предпочитали их, и поэтому они дали больше потомства. С одной стороны, их потомство несло в себе гены длиннохвостых самцов. И оно же несло в себе гены самок, предпочитающих самцов с длинными хвостами. Гены предпочтения.

— И что?

— Если ты павлин с длинным хвостом, то скорее всего, не только у твоего отца были гены длинного хвоста, но и у твоей матери был ген предпочтения длинного хвоста. Предпочтения, Джим! — Джулия поправила прическу. — Собственно, из-за этого она и выбрала твоего отца. И поэтому очень возможно, что не только ген длинного хвоста, но и ген его предпочтения, передались тебе. Они заложены в твоем ДНК. И твои дочери будут искать самцов с длинными хвостами. Вполне вероятно, что одна из них — с особо сильным предпочтением — выберет самца с даже ещё более длинным хвостом, чем раньше. И у их потомства будут еще более длинные хвосты. И так на каждом витке хвост будет все длиннее и длиннее. Пока...

— Пока, что? Не может же он расти вечно?

— Во-о-от! Действительно не может. Он растет, пока не начинает слишком сильно мешать выживанию. И обычно это происходит достаточно быстро. Вот почему мы не видим женщин с трехметровыми ногами. Но в случае с хвостом, почему-то он вырос до абсурдных размеров. Павлины каким-то образом умудряются с ним выживать. И это называется половым отбором.

— И к чему это?

— А к тому, что у полового отбора есть один маленький секрет. Ведь дело в том, — она наклонилась поближе, — что когда-то давно несколько самок сапиенсов начали предпочитать самцов с чуть большим уровнем интеллекта...

— То есть...

— Человеческий интеллект — это результат полового отбора. Точно так же, как и павлиний хвост.

— То есть... Ты хочешь сказать?..

— Хочу. Интеллект создали женщины.

Она наблюдала за Джимом, склонив голову немного набок, оценивая его реакцию. Носок крокодилового стиллето постукивал по ножке стола.

— Некоторые самки человека предпочитали самцов с более развитым интеллектом, большим мозгом, если угодно, — продолжила она. — Так же, как самки павлинов предпочитали самцов с длинными хвостами. Интеллект — это хвост.

Джим уставился на неё.

— Скажи, сколько интеллекта нужно падальщику, роющемуся в зарослях саванны? — чуть погодя спросила Джулия.

— Падальщику?

— Большую часть своего эволюционного времени наш вид был падальщиком, пытающимся урвать остатки от добычи больших хищников, а в свободное время бродящего в поисках всяких корешков, плодов и ягод. Зачем для этого интеллект? Куча животных с мозгом, как у крысы, и сейчас прекрасно справляется с этой нехитрой задачей. Так что ясно, что это не саванна, не окружающая среда заставили мозг человека развиваться.

— Заставили?

— А ты думал, что такой огромный мозг развился сам по себе?

— Почему нет?

— Мозг требует безумно много энергии — не менее ста граммов сахара в день. А где в саванне ты найдешь сахар? Это редкая и ценная вещь — чистая энергия! Так что бродить по равнине с полуторакилограммовым мозгом так же трудно, как и летать в зарослях джунглей с двухметровым хвостом. Что заставило человека обзавестись таким большим и затратным устройством там, где в нем не было решительно никакой необходимости?

— Самки?

— Женщины. По крайне мере, некоторые из нас. Мы выбирали мужчин по интеллекту. И, так же, как и павлиний хвост, мозг буквально взорвался в размерах. И, точно так же, как и павлиний хвост, интеллект абсолютно бесполезен для выживания. Он существует исключительно потому, что нравится женщинам.

— Но он не может быть бесполезен, — запротестовал было Джим.

— В саванне он был бесполезен.

— Но он же был нужен, чтобы создавать орудия труда!

— Послушай, Джим, — сказала Джулия. — Если ты возьмешь мозг ученого из НАСА и мозг последнего охотника-собирателя с какого-нибудь острова Папуа Новой Гвинеи и покажешь их нейрохирургу, он не увидит разницы. За последнюю сотню тысяч лет мозг практически не изменился. А теперь скажи, на кой черт охотнику с каменным топором прибор, способный послать спутник на Юпитер или запустить ядерный реактор? Мозг охотника-собирателя, наш мозг, всегда был чересчур умным для задач, стоящих перед ним.

— Значит, женщины создали интеллект? — мысли Джима метались из стороны в сторону, его глаза горели.

— Половой отбор. Он делает возможными вещи, которые естественный отбор давно бы отбросил за ненадобностью... — она закрыла глаза и вдохнула тонкий аромат вина. — Когда ближе к концу Дарвин обнаружил половой отбор, он сразу понял, на какую глыбу он наткнулся. И насколько это важно... Важнее, чем естественный отбор... И старик оказался прав. Природа более не отбирает. Теперь отбором занимаются женщины.

Ироничная улыбка на мгновение промелькнула у неё на лице.

— А теперь о главном. Зоя. У неё есть пол.

— То есть как?! — воскликнул Джим. — У компьютерного вируса есть самцы и самки?!

— Да.

— Как так?! Я думал, у вирусов не бывает пола.

— Я тоже так думала. До того, как увидела Зою. Обычные вирусы просто делают идентичные копии самих себя. Для этого им не нужен представитель противоположного пола. Зое же он нужен. У Зои есть самцы и самки. Зою создал гений.

— И!? — Джим замер. Было слышно, как струится вода в фонтане у входа.

— Хочешь спросить, есть ли у неё интеллект?