Жало

Следующий проход сетью принес отключенный дрон — похоже, один из тех, что Служба запускала через Жало в самом начале. Дрон не работал, но мы на всякий случай сложили на камни и его. И, блинский блин, ничего похожего на неудачно треснувшийся о воду контейнер с радиозащитой.

— Эх, сюда бы того, кто неплотно закрыл этот ящик, — кровожадно подумала вслух Ханна.

— Ага. Погнали дальше?

Доплыть до Жала. Расправить сеть с грузилами. Вернуться с тросами в зубах на камни. Начать выбирать тросы.

— А может, эти штуки уже снесло ниже?

Ханна покачала головой. — При их-то весе?

Тянем-потянем... Тяжело идет! Может, на сей раз в сеть попало что-то полезное?

— Смотри! — Ханна приподнялась на цыпочки, едва не поскользнувшись.

На рулон просвинцованной ткани не похоже... Что-то большое — с человека величиной. Округлое, раздутое, какое-то синюшное...

— Божечки, — выдохнула Ханна.

Я выронил трос.

К горлу подкатила тошнота.

Одежда выцвела, превратившись в серые тряпки. Вместо глаз и рта — дырки, вместо волос — какие-то лохмотья. Кожа — сморщенная, пошедшая складками... Я порадовался, что не чувствую запахов.

— Кто?..

— Кто-то... из тех, первых, — выдавила Ханна. Наклонилась, подобрала дрон. Кончиком шасси пошевелила руку мертвеца сквозь сетку.

Кожа потянулась. Слезла с пальца... вместе с ногтем.

Не-не-не. Я уже один раз блевал в ее присутствии. Хватит. Вдох-выдох. Вдох-выдох.

— Сколько он?.. — блин, я реально, кажется, сказал это ровным голосом.

— Пару недель, минимум... — Ханна оставалась спокойной. — А может, и больше. Твою мать... мы же эту воду...

Я отвернулся к скале. Постоял, глядя на черные камни. Подышал, пока тошнота не унялась.

— Какие в Службе молодцы... что потребовали пить из бутылок.

— Ага.

— А отчего он...

— Костя, — проникновенно сказала Ханна. — Я училась на специалиста по силиконовым сиськам, а не патологоанатома. Даже если я начну в нем копаться с умным видом — я не скажу ничего, кроме того, что он пролежал в воде полмесяца-месяц. А я не очень хочу. Давай мы его перетащим... не знаю, куда. И не знаю, как. Я не хочу плыть с таким грузом на буксире.

Я заставил себя наклониться ближе.

— Давай, наверно, вытащим на берег... и оставим.

Ханна поморщилась.

— Чтобы все это стекало в море?

— А какая разница? Что он на дне, что на камнях?

Ханна перевела взгляд на череп.

— Могли бы и раньше догадаться. Божечки, Кость, как думаешь — сколько еще их здесь?

Я вздрогнул.

— Не знаю. И не хочу знать.

Мы налегли на веревки, стараясь не касаться содержимого сети. Труп завалился на бок. Мы попятились.

Теперь утопленник лежал на боку, глядя пустыми глазами на собрата по несчастью. Тот весело скалился ему в ответ.

Ханна медленно наклонилась, подняла жемчужину с камней.

— Оставьте себе.

Белый шарик упал между жутковатой парочкой. Мы, не сговариваясь, попятились, стараясь войти в воду как можно ближе к концу осыпи.

— Остров довольно далеко, — пробормотала Ханна, вглядываясь в горячий туман. — Думаю, вся дрянь успевает разойтись. И водичка подсоленная... Если бы это было опасно — думаю, нас бы пронесло по-черному в первые же дни.

Я, конечно, был ей благодарен за успокаивающие разъяснения. Но все же меня слегка передергивало, когда мы вошли в горячие струи и поплыли к лагерю, ориентируясь по далеким голосам девчонок. Если бы не жара — наверно, и било бы ознобом.

Хлопок раздался, уже когда мы выбрались на сушу. Я сморщился — грохот, знаете, бьет по ушам, как кувалдой.

— Кэт, — Ханна такая начала с места в карьер. — Связь со Службой. Прямо сейчас. Пожалуйста.

Пока Кэт подключала ноут к передатчику — много времени это уже не занимало — мы в нескольких словах описали ей и Ён расклад. Ён вздрогнула. Кэт поморщилась. Появившаяся на экране Уилер побледнела.

— Мы вышлем дрон, — пообещала она. — Ханна, возможно, это слишком большая просьба, но, если мы пришлем оборудование для взятия анализов...

Ханна замотала головой. Молча.

— Ясно. Не буду настаивать... но хотелось бы определить причину смерти. Кстати, Квартет, — Уилер призадумалась.

— Да?

— Насколько вы готовы... принимать следующую отправку? Нам нужны руки на вашей стороне.

Я поскреб в затылке.

— А что в ней?

— Лодка, мотор, — доктор обернулась. — И тестовая партия подопытных животных. Если с ними все пройдет удачно — следующими через Жало следует отряд полковника.

— Как вы их... тоже в коробке?

— В клетке, зафиксированными, с подачей дыхательной смеси и выдержкой в барокамере. Белые мыши, две штуки.

Ён улыбнулась.

— Доктор, прислать еду для мыши можно тоже?

Уилер кивнула.

— Но нам все равно нужна ваша помощь, чтобы перехватить контейнер и отбуксировать к острову.

Ну да. Ага.

Мы с Ханной посмотрели друг на друга.

— Ладно, — я сглотнул. — Блин, доктор, я там плавал уже раз сто. Сплаваю еще разочек. Особенно, если вы типа пришлете лодку, ну, чтобы уже в воду не лазить.

— Ты один не справишься, — Ханна поморщилась. — Ладно. Доктор, высылайте своих мышей.

— С чего это вдруг не справлюсь? — обиженно возразил я.

Вообще говоря — уже рутина. Доплыть. Подождать. Поймать. Отбуксировать.

Ну, только к отмели мы плыли по дуге — как можно дальше от камней. И ждали контейнер не на них, а на мелком месте под самим Жалом.

Из-за чего едва его не упустили. Не, плавание с аквалангом на скорость — это, кажется, не мое.

Но в итоге — догнали. Потащили. Запыхавшись, отволокли к нашему островку. Вытащили на камень.

— Открывай скорее! — Кэт и Ён обе подпрыгивали на месте от нетерпения.

Я отщелкнул замок, подцепил крышку монтажкой. Даже не взглянув на детали лодки, Ханна выхватила из ящика пенопластовую коробку.

Распахнула.

— Ой.

Уголки ее губ опустились.

Такая пластмассовая решеточка — точно по форме мышиного тельца. Мягкая на ощупь, чтобы мышь не побилась от всех этих кувырков и тряски. Шипит крохотный баллончик с неовоксом в соседнем отсеке коробки.

И в решетке — белый комочек.

— Бедняжка, — Кэт взвесила мышку на ладони. — Может, обморок?

Ханна внимательно осмотрела обоих грызунов.

— Нет, — она грустно покачала головой. — Бедолаги... стоп.

Я уже понял.

— Что случилось? — это уже Ён.

— С мышами? — Ханна хмыкнула. — Дыхательная смесь поступает исправно. Может, конечно, испуг или шок... Мальчики и девочки, у меня плохое предчувствие.

Не, реально, я уже и не особо расстроился.

Ну ок. Нам на помощь не прибудет команда крутых специалистов. А так ли они тут нужны? Мы и сами справляемся... сколько? Больше месяца уже?

Кажется, последнюю мысль я произнес вслух.

— Подожди с выводами, — Ханна копалась в медицинских инструментах. — Где же... ага, вот. Кэт, дай мне связь еще раз. И предупреди доктора, что мне нужен биолог для консультаций. И разверни камеру.

— Что ты делать? — полюбопытствовала Кэт.

Ханна грустно так улыбнулась.

— Как я вижу, мне все же придется поиграть в патологоанатома.

Знаете, я начал чувствовать себя этим, зоозащитником.

Над нами мерно тарахтело. Я с таким, знаете, удовольствием, смотрел на жужжащий ветряк, с каким, наверно, пялился на Ханну топлесс в первый день.

Не, ну реально.

Дело даже не в том, что мы с Кэт собрали эту штуку своими руками и установили — все вчетвером.

А в том, что нам больше не нужно пыхтеть по очереди над солдат-мотором генератора.

Живем в роскоши. Как олигархи.

Ветер здесь не прекращался. С того самого момента, как нас сюда закинуло.

Вот постоянная сырость — это да, проблема.

Но вроде бы — мы все надежно проверили, заизолировали и заземлили.

И теперь у нас в палатке можно щелкнуть выключателем — и зажечь маленькую лампочку. Не, реально — Служба даже прислала нам светильник.

В виде, мать их, крохотного глобуса. Видимо, какой-то их психолог решил, что это поможет нам снять тоску по дому.

И, не, реально, лампочка тут и не особо нужна. Всегда одно и то же — либо рассеянный тусклый свет с серого неба — либо, урывками, зарево от огненного солнца.

Но, блин. С ней и правда как-то уютнее. Теплее, что ли. Хотя тут и так жарковато.

Я не говорил, что нам еще три недели назад показали, как Овод вырывается из земли?

Ну, типа, как и предсказывали. Ученые провели дальше дугу его траектории — и решили, что, если Овод не раздавит и не сожжет там, в магме, то он выйдет на поверхность где-то у границы с Германией.

Городок, в который упиралась траектория, тут же эвакуировали — и очень правильно. Овод, продавливая себе путь через скалы и почву, устроил небольшое землетрясение, разнеся нафиг половину улиц.

И медленно поднялся в небо, сверкающий и величавый.

— Проложенный Оводом в тектонической плите канал, если верить данным сейсмозондирования, тут же схлопнулся под давлением, — Уилер кусала губы. — По крайней мере, на сей раз. Что будет, если Овод не остановится... Если он пройдет по этому пути сотни, тысячи раз... — она вздрогнула. — Плато Путоран!

— Что? — переспросили мы дружно.

— Горная система в Восточной Сибири. Сформировалась на рубеже палеозоя и мезозоя в результате чудовищного вулканического извержения. По сравнению с ним и Везувий, и Йеллоустоун, и Тоба — просто жалкий пшик. Эта катастрофа вызвала масштабнейшее из великих вымираний, дав начало эре динозавров, — Уилер задумалась. — И до сих пор мы не знаем точно, что послужило причиной трапповых излияний...

— Вы думаете... — нерешительно начала Кэт.

— Что Овод не впервые посещает Землю? — не дала даже спросить Уилер. — Может быть. Может быть. Это, конечно, только предположение... Вопрос... Богемский массив — очень прочная штука, а Овод так мал по сравнению с ним. Но если много раз ударить в одну точку...

Да уж. Новости.

— Почему его так мотает? — жалобно спросила Ханна.

— Движение планет, — пояснила Уилер. — Ядро Жала вращается — вы знаете?

Не, ну как бы, обычно оно невидимо, если не подойти к Жалу вплотную. Какая-то хитрая гиперсферная хитрость с распространением световых волн.

Хотя доктор про это как-то уже говорила.

— Система из Жала и Овода жестко фиксирована у целевых планет. Мы убедились во вращении, наблюдая за прохождением через нее лазерных лучей и грузов, что отправляем вам. Мы предполагаем, — остановить разговорившуюся Уилер сложней, чем поезд на полном ходу, — фактически, это один и тот же объект с разных сторон червоточины. Видимо, если вы сумеете подняться на триста километров в зенит — то обнаружите там неподвижно висящий над Жалом Овод. С нашей же стороны Жало фиксировано у земной поверхности — но вращается синхронно с планетарным обращением в финишной зоне.

— Как Эйнштейн в гробу, только медленнее, — буркнул кто-то у нее за спиной.

— Когда Овод сталкивается с земной поверхностью — он действует на нее с силой, равной инерции орбитального движения всей финишной планеты. Как если бы она и Земля зацепились друг за друга его посредством. Стоит ли удивляться, что скалы расплавляются, не в силах противостоять такому давлению?

По моему хребту побежали мурашки.

— От же блин.

— Судя по раствору конуса, — задумчиво добавила Уилер, — вы примерно на широте в шестьдесят градусов. С учетом высоты светила над горизонтом это выглядит правдоподобным.

Я невольно бросил взгляд на то место, где обычно появлялся огромный огненный шар.

— Период обращения чуть меньше двух недель, видимый размер светила — все говорит о том, что мы имеем дело с планетой, находящейся в приливном захвате у красного карлика. Как Проксима b, к примеру.

— Не очень-то он красный, — пробормотала Кэт.

Уилер подперла голову ладонью.

— Цвет определяется не преобладающим спектром, а всей совокупной мощностью видимого участка. А высокая плотность атмосферы приводит к размыванию сине-зеленой части. Судя по колебаниям уровня радиации — звезда активно вспыхивающая, наподобие той же Проксимы. Правда — состав атмосферы с этой гипотезой не увязывается...

— А что не так с атмосферой? — полюбопытствовал я.

— Такое массовое содержание неона не укладывается ни в одну из современных моделей. Профессор Сольберг набросал несколько теорий сверхбыстрой миграции с внешних орбит, пытаясь как-то увязать ваши данные, они, кстати, позволили бы и объяснить сохранение плотной атмосферы в такой близости от фотосферы. Есть, конечно, и еще одно объяснение...

— Какое?

Уилер помолчала.

— Атмосферу могли преобразовать те же существа, что создали Овод.

Вот такой разговорчик вышел у нас чуть больше трех недель назад. А сейчас я смотрел на мерно крутящийся ветряк, и думал о мышах.

А еще — о червяках и насекомых.

Полный контейнер которых Служба отправила нам сразу после фиаско с мышками.

Мыши и лягушки сдохли. Тараканы и мухи — аналогично. Как и креветки.

Дождевые червяки немного подергались, и сдохли через несколько дней.

Еще какая-то червяковая гадость в микроаквариумах повела себя по-разному. Коловратки погибли сразу после переноса. Планарии ничего не заметили. Как и растения.

И без объяснений было ясно, что заброс группы Лезюра отменяется нахрен.

Серые клубы крутились под мерным напором ветра. Кругом — сплошная горячая мокрая серость.

Мерно качается внизу металлопластиковая лодка, на которой мы теперь гоняем к Жалу и обратно.

Где-то в тумане улыбаются друг другу мертвец и череп.

Успокаивающе изредка попискивает дозиметр на приборной стойке.

Разговаривают вполголоса Кэт и Ён.

По камню прошуршали чьи-то подошвы.

— Кость.

— Ау?

— О чем думаешь?

— О ветряке, — сказал я чистую правду.

Ханна присела рядом.

— Как считаешь? Мы здесь навсегда застряли?

Пожать плечами. Не, ну фигле?

— Никак не считаю. Война план покажет.

Ханна накрутила волосы на палец. Подобрала камень и швырнула по воде. Оставляя блинчики, он нырнул то ли в море, то ли в туман.

— Я говорила с Уилер и Лезюром. У них есть мысли по поводу того, что убило первых заброшенных.

Я перевернулся. С интересом уставился на девушку.

— Скалы рядом с Жалом. Там, где осыпь. Сколы свежие, не сглаженные. Даже плесень не везде наросла.

— Ну?

— Обвал произошел недавно. Возможно — как раз перед тем, как нас засосало. До того — под Жалом был скальной выступ.

Кажется, до меня дошло.

— Представь — Жало проглатывает человека. Он оглушен и перепуган. Он контужен разницей давлений. Его со всего маху прикладывает псевдотягой о скалу — после чего он летит в воду с высоты в два десятка метров. Кто останется в живых после такого?

Я поежился.

— Жало появляется не впервые. Где все остальные?

— Тела могло снести течением. Наверно, так и случилось. Те, на кого мы наткнулись — наверно, зацепились за дно или скалы.

Я прикинул.

— Так вот оно что, — медленно сказал я. — Значит... смотри. Жало открывается... человек в него попадает сразу — или нет. Если сразу — он тут же погибает при ударе, Жало захлопывается, происходит взрыв. Если нет...