-Но ведь это же естественно...Для нас свобода. Для русских — ярмо. Самодержавие лишено валентности -силы, способной к сочетаниям. Она есть тупая власть над подданными и национальным продуктом и исключающая трансформацию. Мы с вами наблюдаем не религиозно — традиционалистское, а исторически неэффективное явление. Строй, обреченный на перманентную стагнацию. В такой парадигме подданные лишены возможности влиять на принятие решений. Никаких рычагов, чтобы не то, что снять, но даже повлиять на деятельность правительства, русский народ не имеет.
-Русская власть стяжает и умение и желание править. Русская власть предвосхищает реформы, русская власть консолидирует нацию. Краеугольный камень благоустройства власти — благоустройство народа. Русским это удается.
-Что — то не замечал. Управляют не специалисты, а подобострастники. Холопы царя.
Мюнстерит вздохнул:
-Мне доводилось видеть, как русские солдаты, под пулеметным огнем на фронте, разрывали колючую проволоку голыми руками.
-Чего еще ждать от дворовых слуг, то и дело требующих себе царя — тирана? А вообще...Вы это к чему?
-Русская дилемма такова: судьба державы — судьба народа.
-Эту дилемму русским пора бы и снять. Для их же блага.
-Русские люди очень чувствительны, впечатлительны и неустойчивы. С ними нужно обращаться крайне бережно, особенно нам, англичанам. Вы сейчас своими словами лишний раз доказываете гибельность курса западного эгоизма и пренебрежения в русском вопросе.
-Вы не станете отрицать, что для русских культ личности есть стержень мировоззрения?
-Это один из мифов. Точно так же, как мифом является то, что будто бы для нас стержнем являются деньги. Формирование и развитие русского и нашего, европейского, англосаксонского общества, происходит на основе двух разных древнейших традиций. Все это видно невооруженным глазом в наше время.
-Разумеется, видно. Сильный и богатый всегда прав.
-Нет, дорогой мой. Вы не увидели главного. И не поняли главного. Как не видят и не понимают этого в Лондоне. Россия ждет от Европы понимания, а Европа ждет от русских покорности. Это и есть главное отличие.
-Вы сейчас приведете и самый весомый аргумент русских? О да, они достаточно могущественны, чтобы справиться с любой угрозой. Потому что до сих пор справлялись. Но все когда — то заканчивается, дорогой граф. Политика — не лавка древностей. Наступает время, когда Россию пора вытолкнуть из возможной политической игры.
-Россию трудно вытолкнуть из любой возможной политической игры. — возразил Мюнстерит. — Вы слышали о 'дилемме Щербатова'?
-Нет.
-В 1914 году русский министр иностранных дел Щербатов задал свой знаменитый вопрос: 'С кем мне встретиться, если я хочу поговорить с Европой?'. Поверьте, Гиннес, Россию невозможно удалить из Европы. Участвует она в переговорах или не участвует, но она все равно присутствует на них незримо, она все равно в игре. И ее голос не может быть не услышан и не учтен, если даже Москва будет говорить шепотом. Подумайте об этом, когда станете составлять свой отчет для Лондона...
=====================
дизельных 'ярославцах'* — дизельные грузовики производства Общества Ярославского автомобильного завода 'Лесснер и Лебедев'.
'Вход Господень в Иерусалим'* — Согласно библейской традиции, Исус Христос, приближаясь к Иерусалиму, пришел в Виффагию к горе Елеонской. Он послал вперед двух учеников, сказав им, чтобы они шли в селение и привели ослицу и молодого осла. Ученики исполнили просьбу Иисуса. На осла положили одежды, на которые воссел Христос. Встречавший его народ постилал на дороге свои одежды и устилал его путь ветвями деревьев. Вход Господень в Иерусалим, Вербное воскресенье — христианский праздник, отмечаемый в воскресенье, предшествующее неделе Пасхи, т. е. шестую неделю Великого поста.
Верба* — символ процветающего и вознаграждаемого благочести.
Генрих V, представитель королевской династии Бурбонов, внук короля Карла X* — осенью 1871 года возникла возможность возвращения нафранцузский трон представителя королевской династии Бурбонов. Генрих V, граф Артуа, герцог Бордосский, более известный как граф де Шамбор, принял предложение монархического парламентского большинства (и легитимистов, и орлеанистов) и признал революционный триколор государственным флагом королевства.
Кэ д' Орсе* — Орсейская набережная Сены в центре Парижа, где находится здание французского министерства иностранных дел. В дипломатическом обиходе под Кэ д' Орсе понимается само министерство иностранных дел Франции.
11 апреля 1932 года. Воскресенье.
Москва. Красная площадь.
Гроссмейстер Александр Александрович Алехин с супругой покидал Кремль в числе последних. Можно было пройти через Никольские ворота, но жена почему — то потащила Алехина к Спасским. У Спасских ворот, через которые хорошо просматривалась вся Красная площадь, великий русский шахматист с досадой заметил, что неподалеку от Лобного места дежурила кучка фотографов. Они о чем — то спорили, оживленно жестикулируя.
-Уже поджидают! — с досадой сказал Алехин.
Обычно внимание прессы его не раздражало, даже напротив: он привык и умел находиться под градом фотовспышек. Но сегодня нервы шахматиста были натянуты до предела.
-Что ты там высматриваешь? У тебя шнурки не завязаны! — Надежда, супруга Александра Александровича, привычным движением на ходу припудривала лицо.
-У Капабланки небось шнурки не развязываются. — усмехнулся Алехин.
-Ха! — тут же воскликнула супруга, — Капабланка! Шахматный гений, человек широчайшего кругозора, блестящего происхождения и неограниченного обаяния!
-Не начинай. — негромко сказал Алехин.
Но Надежду уже понесло:
-Кто в сравнении с ним Алехин? А? Шахматист — пьянчуга, вынужденный веселить публику сеансами вслепую, трудяга, наживший свое мастерство регулярными тренировками! Вот ты кто! Ты не так изящен, не так легок, не так успешен, как Капабланка...
-Ты ошибаешься, Наденька. У гроссмейстера мирового уровня, коим я являюсь, материальных проблем нет вовсе. Я Алехин! Я выигрываю или занимаю высокие места во всех турнирах, где принимаю участие, не говоря уже о многочисленных турне с сеансами одновременной игры, нередко вслепую! Я могу отправиться в путешествие вообще без документа, коротко бросив на паспортном контроле: я — Алехин! Помнишь, как в прошлом году при пересечении польской границы я заявил: 'я — Алехин, чемпион мира по шахматам. А это мой кот. Его зовут Чесс. Надеюсь, этого достаточно?'.
-Да, прекрасно помню! Эта и подобные истории быстро становятся достоянием журналов светской хроники. Но что мы здесь делаем? Только что мы вернулись из заманчивого кругосветного путешествия. Шесть месяцев! Шесть! Алехин пересек Атлантический океан, Алехин в Сан — Франциско начал гастрольные выступления по Америке! Алехин посетил Гонолулу, Кобе, Гонконг, Манилу, Сингапур, Суматру, Яву, Новую Зеландию, Цейлон, Александрию, Иерусалим, Геную, откуда, наконец, вернулся в Париж! Впечатляющая гастроль, ты не находишь?
-Да, но я не выдержал тропического климата Голландской Индии и был вынужден прекратить кругосветку. — заметил Алехин, устало пожимая плечами.
-Великий русский шахматист, гений, в Москве златоглавой находится как проситель денег на отложенный турнир женщин — шахматисток, за звание чемпионки мира! Который сам же организовал! Да еще и на собственные средства! Таких дураков поискать, не сыщешь на всем белом свете!
Турнир вызвал в Европе и в САСШ широкий интерес, что было вполне обосновано. Первоначально он должен был состояться в июне, в английском курортном Фолкстоуне, однако его организаторы оплошали, взявшись провести сразу два международных шахматных соревнования, умудрившись втиснуть в те же сроки еще и пятую всемирную шахматную олимпиаду. Так и не сумев должным образом все подготовить, в последний момент организаторы отказались от турнира женщин — претенденток. А между тем, этот турнир обещал вылиться в решительную борьбу между представителями двух школ, русской и европейской, различных по своему пониманию существа шахмат. Алехин, участвовавший в фолкстоунской олимпиаде, несмотря на чудовищную усталость после кругосветного путешествия, крайне болезненно воспринял известия об отмене турнира женщин — шахматисток. Он бросился через Атлантику, в Чикаго, на Всемирную выставку 'Век прогресса'. Там Алехин выступил с грандиозным сеансом одновременной игры вслепую на тридцати двух досках и тем самым установил новый мировой рекорд в этом виде шахматного творчества, превзойдя свое собственное достижение 1925 года. Благодаря этой блестящей победе гроссмейстер нашел среди американских финансовых воротил меценатов, вложил часть своих собственных средств, и сумел собрать приличную сумму для проведения турнира женщин — претенденток. Америка организовала бешеную рекламу, ажиотаж был невиданный. Алехин обратился к известнейшим шахматистам мира, те выступили с заявлениями о поддержке турнира, Русский Шахматный Союз решил организационные вопросы и обеспечил площадку для проведения турнира, избрав в качестве таковой богемский Карлсбад, тем более, что фаворитом турнира (и по праву), а такожде и всенародной богемской любимицей считалась двухкратная чемпионка Вера Францевна Менчик, дочь чешки и англичанина, родившаяся в Москве и, хотя и проживавшая в последние годы в Англии, но выступавшая под флагом России. Вера Менчик с огромным преимуществом побеждала на женских турнирах за звание чемпионки мира (проиграла однажды немке Генчелль и три партии в двух матчах против шахматной куртизанки Сони Граф — Стивенсон), участвовала в престижных мужских соревнованиях и неоднократно 'снимала скальпы' с ведущих шахматистов — мужчин. Эйве (дважды), Решевский, Земиш, Мизес, Томас, Султан — Хан, Ейтс, Голомбек, Колле, Александер, Штейнер и некоторые другие мастера стали жертвами Веры Менчик и были автоматически зачислены в так называемый 'клуб Веры Менчик'. 'Основателем' этого 'клуба' стал венский профессор — математик Алберт Беккер, проигравший Менчик на турнире в Карлсбаде в 1929 году. Именно там перед партией с Менчик он предложил название для 'клуба' и сразу же стал его членом. Помимо Менчик, в турнире под эгидой ФИДЕ и Русского Шахматного Союза участвовали еще девять претенденток: полька Роза Германова (Алехин сделал за нее необходимый взнос), две англичанки, Эдит Мичелл и Эдит Прайс, шотландка Мэри Гилкрист, француженки Люси д'Отремон и Полетт Шварцман, американка Граф — Стивенсон, итальянка Аугуста Тонини и сестра Веры Менчик — Ольга, заявленная в последний момент, вместо некстати заболевшей австрийской шахматистки Гарум.
На международный женский турнир в Карлсбад, намеченный на первую половину мая, должен был съехатьсяпрактически весь европейский шахматный бомонд — Видмар, Каждан, Флор, Штольц, Нимцович, Боголюбов, Бернштейн, Тартаковер, Зноско — Боровский, Андрэ Лилиенталь, Эрнст Грюнфельд. Алехин надеялся устроить небольшой благотворительный турнир для популяризации шахмат, и заодно презентовать книгу Лилиенталя 'Жизнь шахматам'. Он был готов выступить с сеансами одновременной игры и даже играть заочно. В Карлсбад должны были стянуться сливки европейской элиты — коронованные и титулованные особы, промышленники, финансисты, дипломаты, авантюристы всех мастей, светские львицы и звезды мирового синематографа...Первый день турнира должен был почтить своим присутствием король Чешский и Богемский Рудольф, опытный дипломат и политик, 'Богемский лис', большой жизнелюб, необычайно эрудированный, знавший толк в охоте, женщинах, хорошей кухне и французской литературе.
Алехин с громким щелчком открыл портсигар...
-Саша...
-Это всего лишь первая!
-Как скажешь. Ты сам просил за тобой следить. — Надежда придирчиво оглядела себя в зеркало и, тяжело вздохнув, взяла с кровати сумочку и зонтик. — К тому же курить здесь нельзя....
Алехин с силой убрал незакуренную папиросу обратно в портсигар. Проходя следом за идущей впереди супругой перед помостом для иностранного дипломатического корпуса, Алехин машинально перевел взгляд на карманную доску с шахматной позицией, установленную прямо на ограждающих перилах, и невольно замедлил шаг. Над шахматной доской, близоруко щурясь, томился в одиночестве господин азиатской наружности. Алехин кашлянул. Позиция на доске была не абы какая, хотя и представляла из себя эффектную ловушку, в которую черные заманивают белых в самом дебюте партии.
Азиат поднял взгляд, полный задумчивости и несколько суховато кивнул, приветствуя великого русского гроссмейстера. Алехин негромко бросил вослед Надежде:
-Погоди, радость моя!
И приостановился прямо перед доской с шахматной композицией.
— Рюбопытыный етюда. Не находютуете, Арексадр Арексадровович? — на ломаном русском поинтересовался азиат.
Алехин слегка растерянно пожал плечами.
-Мы знакомы? — спросил он по — английски.
-Да помилуйте, кто же в Европе и в России не знает великого гроссмейстера Алехина! — также по — английски ответил азиат.
-Рискну предположить: конь эф — три на е пять, ферзь дэ — восемь на гэ — пять. Вот здесь сама ловушка, ферзь и ладья намеренно подставляются под 'вилку'. Конь е — пять на эф — семь, ферзь гэ — пять на гэ — два, ладья аж — один — эф — один. — сказал Алехин.
-Да. Ход черных, но при этом положение белых уже безнадежно. Ферзь гэ — два на е — четыре, берется пешечка.
-Саша! — томно позвала Надежда, остановившаяся в двух шагах от мужа.
-Минуточку, радость моя...Белые еще могут оттянуть проигрыш потерей ферзя...
-Ежели не закроются слоном. — подхватил азиат. — Слон эс — четыре на е — два.
-Тогда черным остается 'сходить лошадью' и поставить мат. — улыбнулся Алехин. — Играете в шахматы?
-Пытаюсь любительствовать. — с улыбкой ответил азиат.
-Неплохо, неплохо.
-Господин Алехин, я слышал о том, что готовится большой турнир в Карлсбаде...Пресса много писала...
Алехин кивнул.
-Осень холосо. — по — русски сказал азиат.
-Вы японец? — неожиданно спросил Алехин. — Мы были в Японии несколько месяцев тому назад. Удивительная, знаете ли страна, господин, э — э...
-Сато. — подсказал японец.
-Очень приятно. Мы возвращались из Японии на японском пароходе. Хотелось, знаете ли, продлить эффект впечатлений от знакомства с вашей удивительной страной. Пришлось даже отказаться от заманчивых предложений проделать вояж на английской посудине, коими кишит весь Крайний Восток. Почти кругосветное плавание.
-Это великолепно! — подхватил японец. — Если бы германский и японский флоты сотрудничали с русскими, океанское соглашение перестало бы быть кабальной по отношению к Англии сделкой, превратившись в равный договор.
-Вероятно, так.
-Такова позиция моих прозорливых соотечественников, с которыми я беседовал на эту тему, и на этой позиции они явно стояли и гораздо раньше.
-Это интересно. — супруга гроссмейстера, подошедшая к помосту, внимательно, не стесняясь, рассматривала собеседника мужа. Она грациозным движением положила свою ладонь на руку Алехина.
