Павел Корнев 06"92

Глеб Жеглов и Володя Шарапов за столом засиделись не зря...[6]

Попутно я вынул из рукояти магазин, концом отвёртки сдвинул пружину затворной задержки и выдавил её стержень, после снял кожух затвора. Состояние оружие на первый взгляд оказалось не таким уж и скверным, но все же счёл нужным полностью разобрать его и тщательно протереть промасленной ветошью. Да ещё несколько раз протолкнул отвёрткой через ствол скомканную ткань. Глянул на просвет и вполне удовлетворился и сохранностью нарезов, и проделанной работой. А потом добрых полчаса пытался собрать спусковой механизм, что в состоянии алкогольного опьянения стало далеко не столь простой задачей, какой представлялось поначалу. Даже протрезвел немного.

Воткнув магазин в рукоять, я передёрнул затвор, затем придержал большим пальцем курок и слегка притопил спусковой крючок, чтобы тут же его отпустить. Всё вышло наилучшим образом и самопроизвольного выстрела не случилось, пистолет встал на предохранительный взвод. Тогда я засунул ТТ сзади за штаны, и широкая резинка надёжно зафиксировала оружие, благо шнурок завязок не позволил весу оружия её оттянуть.

Ну вот и всё...

Я не без труда подавил нервную дрожь и, не желая оставаться в кромешной темноте, сначала отпер и приоткрыл дверь, а уж затем потянулся к выключателю. И тут же в падавшей на улицу полосе света возник худощавый мужичок в замасленной брезентовой спецовке.

— Сосед, ключ на восемнадцать не одолжишь?

Взгляд непроизвольно скакнул к верстаку, и лишь после непростительно долгой заминки в голове мелькнуло узнавание. Лет сорока на вид, брезентовая спецовка, глубокие залысины, впалые щёки, нос с горбинкой. Всё, что сумел разглядеть в бинокль...

Убийца Тохи!

Захлопнуть дверь не было ни единого шанса, так что я со всего маху приложил её подошвой. Та стремительно распахнулась и железным уголком ударила мужика по лицу. Брызнули кровью перебитый нос и рассаженные губы, убийца вскрикнул от боли и отпрянул, из его руки выпала самодельная финка с наборной рукоятью цветного оргстекла. Я потянулся к дверной ручке, и тут же сбоку мелькнуло стремительное движение. Попытался уклониться от кулака — и не успел. Удар в скулу заставил вспыхнуть в глазах звёзды, рот наполнился кровью, нога зацепилась за порожек, и я завалился назад.

Рухнул навзничь, но опьянение смягчило боль, и когда внутрь гаража шагнул громила в короткой кожаной куртке, сложением напоминавший забросившего спорт тяжеловеса, я уже пришёл в себя, перекувыркнулся через плечо и вскочил на ноги. Дядьку это ничуть не смутило, он подхватил с верстака отвёртку и ринулся в атаку, желая загнать меня в угол и замордовать на смерть. Бить этого громилу было всё равно что пытаться кулаком проломить кирпичную стену, и я схитрил, решив провести бросок через бедро. Левое предплечье обожгла острая боль, но мне всё же удалось перехватить руку с отвёрткой, вцепиться в отворот кожанки и в развороте перекинуть мордоворота через себя, использовав его собственную инерцию движения.

Тяжеловес покатился кубарем и врезался в стену, а я потянулся за пистолетом, но ТТ за поясом не оказалось. Выпал!

В дверь ворвался мужик с залитым кровью лицом, я ухватил с верстака молоток и шагнул навстречу. Убийца выставил перед собой финку, но, когда пинок опрокинул ему под ноги мопед, на какую-то долю мгновенья отвлекся, тут-то мне и удалось его достать. Молоток с мерзким хрустом угодил в челюсть, колени противника подломились, он начал оседать на пол, и я ударил вновь, на этот раз врезав бойком по темечку.

Хрусть! — и дыра в башке!

Я начал разворачиваться и не успел. Тяжеловес, даром что потерял при падении отвёртку, неожиданно быстро оправился после броска и налетел на меня сзади, облапил, прижав руки к туловищу, и приложил о стену. Пинок коленом по запястью заставил выронить молоток, и я мотнул головой, метя выродку по носу, но попал в лоб. В следующий миг громила подбил мне ноги и ловко завалил на пол, да ещё всей своей тушей обрушился сверху так, что затрещали рёбра.

На миг хватка ослабла, вот только, прежде чем я успел воспользоваться этим, тяжеловес провёл одиночный нельсон. Свободной рукой он попытался сдавить шею, пришлось изо всех сил прижать к груди подбородок, но противник был достаточно накачан, чтобы сломать хребет кому-нибудь и покрепче меня.

В голове зашумело, сознание начало путаться, я взбрыкнул и впустую — лихорадочная попытка высвободиться лишь ещё больше ухудшила и без того плачевное положение. Тут-то на глаза и попался высвеченный лампами дневного света воронённый силуэт ТТ. Я потянулся к пистолету, достал его самыми кончиками пальцев, зацепился ногтями за мелкую насечку кожуха затвора и подтянул оружие поближе. Тогда уже стиснул рукоять в ладони, рывком большого пальца довзвёл курок, а после согнул руку в локте, завёл ствол за голову и утопил спуск.

Оглушительно грохнуло и зазвенело так, словно по уху ладонью долбанули. Во всём мире остался один лишь только звон, на спину мне полилось что-то тёплое и липкое. Я вновь выжал спуск, но на сей раз выстрела не последовало. Да в этом уже и не было никакой нужды: захват противника ослаб, мне удалось вывернуться и спихнуть с себя громилу, левый глаз которого превратился в опалённую пороховыми газами дыру.

Усевшись, я поднёс к лицу руку с пистолетом, разглядел застрявшую в окошке экстрактора стреляную гильзу и передёрнул затвор. Затем направил ствол на мужичка с проломленным черепом, но тот уже не подавал признаков жизни. Вновь уставился на тяжеловеса, только и этот не двигался, неподвижно лежал, уткнувшись лицом в пол, а кровь медленно вытекала из выходного пулевого отверстия на его затылке. Волосы слиплись, в дыре проглядывало что-то серое, очевидно, мозги.

Тут меня и вырвало пивом и полупереваренной мойвой...

17|06|1992

ночь

Первым делом я высвободил из-под громилы с простреленной головой ноги, перебрался подальше от растёкшейся по полу рвоты и крови и замер, откинувшись спиной на стену. Дышать старался неглубоко, и даже так каждый вдох отдавался болью в отбитых рёбрах. Ещё невыносимо ныла рассаженная губа и до одури звенело в правом ухе; в левом тоже звенело, но совсем не так сильно. Ну и кровь во рту была из-за прикушенной щеки.

Постепенно вернулась ясность мысли, и с некоторой даже гордостью я отметил, что приступ рвоты был вызван отнюдь не слабыми нервами или брезгливостью, а всего лишь ударом по переполненному животу. Больше в нынешней ситуации ничего хорошего не имелось вовсе.

Нет, вру! Помимо этого, при падении обошлось без сломанных рёбер, хоть туша на меня и свалилась изрядная, а выстрел заглушили стены капитального гаража, непонятный хлопок никого не всполошил. По крайней мере, когда я приоткрыл дверь и выглянул на улицу, там всё было спокойно.

— В Багдаде всё спокойно, в Багдаде всё спокойно... — непроизвольно вырвалось у меня, я всхлипнул — и не сказать, что от смеха! — и заперся в гараже.

Ситуация складывалась паршивей некуда. По сути, гаже мог быть только исход, при котором я валялся бы на полу с проломленной головой или ножом в сердце. Впрочем, тогда все злоключения и проблемы остались бы позади, а так они только начинались.

Отложив ТТ на верстак, я стянул липкую из-за чужой крови олимпийку, а затем и майку, заодно вытер ей шею и затылок. Огляделся по сторонам и едва не застонал от накатившего ощущения обречённости. Два трупа, один с огнестрельным ранением головы! Такое хрен на самооборону спишешь! Закроют! Если раньше того бандиты не грохнут...

Я осторожно опустился на корточки рядом с мужичком в спецовке, пальцы которого синели наколками воровских перстней, и внимательно вгляделся в разбитое ударом двери лицо. Все примеченные в бинокль приметы совпадали, и по всему выходило, что именно этот урка и зарезал Тоху. А потом явился за мной.

Ясное осознание ответа на вопрос, откуда он вообще узнал о моём существовании, едва не обернулось новым приступом рвоты, но я справился с тошнотой и, памятуя о том, что проломленный череп далеко не всегда приводит к летальному исходу, попытался нащупать пульс, но жилка на шее урки не билась. Тогда отошёл к мотоциклу и стянул с него брезент, расстелил полотнище в стороне от луж крови и перекатил туда сначала тяжеловеса, а затем и уголовника. После взял ведро и осторожно выглянул за дверь; в проезде — никого.

На повороте колёса автомобилей выбили глубокую яму, я зачерпнул из лужи грязной воды и поспешил вернуться в гараж. Оттащил в сторону мопед, намочил тряпку и принялся наскоро замывать пол, избавляясь от крови и рвотных масс. В процессе уборки меня едва не вывернуло по новой, а когда закончил, в ведре плескалась совсем уж серо-буро-малиновая жидкость. Отыскав бутылку с ацетоном, я подчистил смоченной в растворителе тряпицей стены, благо в ярком свете ламп дневного света рассмотреть красные брызги не составляло труда, и подобрал стреляную гильзу, а вот пулю пришлось поискать. Она прошла через голову навылет и, как оказалось, засела в дверце допотопного шкафа, сколоченного не из древесных плит, но из качественного массива. Выковырять деформированный кусочек меди и свинца получилось с помощью всё той же отвёртки, а затем я без сил опустился на скрипучий табурет.

Полдела сделано, да только это всё без толку, если не избавиться от тел.

Бляха-муха! Не распиливать же их и не выносить из гаража по кускам! Хочешь жить — умей вертеться, но это уже совсем перебор!

Я поднял оброненную уркой финку с наборной рукоятью, кинул её на брезент и склонился над покойником. Из дыры в черепе медленно сочилась какая-то красноватая жижа, при одном взгляде на неё к горлу подкатил комок тошноты, да так что свело судорогой рёбра. Сдержался с превеликим трудом, но сдержался и принялся обшаривать карманы спортивных штанов и брезентовой спецовки.

Всего-то и отыскал, что стопку мятых советских червонцев и четвертаков — по нынешним временам не такие уж и большие деньги — связку абсолютно бесполезных ключей, коробок спичек и полупустую пачку "Явы". А вот осмотр тяжеловеса порадовал несказанно больше. Пусть денег у него не набралось и сотни, зато в нагрудном кармане обнаружилось кольцо с ключом и брелоком, на котором красовалась известная всем и каждому ладья.

Ну конечно! Не пешком же они сюда припёрлись! Где-то рядом машину оставили, и держу пари — это та самая вишнёвая "шестёрка"!

Я двинулся было к двери, но тут же свернул к задвинутому в угол сундуку, откинул массивную деревянную крышку с железными уголками и принялся копаться в сваленном внутрь тряпье. Отыскал заношенную до дыр на локтях рубаху, сразу надел её и продолжил свои изыскания. Застиранное трико пестрело россыпью мелких прорех от пролитого электролита, но тут уж было не до жиру, запихнул его в матерчатую сумку. Туда же сунул вытертый пиджак с подшитыми замшей локтями — уже не мой, а отправленный сюда дядькой. В нашей семье старые вещи выбрасывались на помойку исключительно после отбытия срока в качестве половых тряпок, и сейчас это оказалось как нельзя более кстати. Надевать перепачканную кровью олимпийку, липкую и влажную, не хотелось, возвращаться в ней домой и вовсе было нельзя. Так не ходить же голым?

Только вот кроссовки...

Я с сожалением глянул на обувь и скрепя сердце решил, что оставлять её слишком опасно. Полностью кровь из швов никаким ацетоном не оттереть. Ну да ладно, другие куплю. Не подставляться же из-за каких-то шмоток...

Чем дальше, тем сильнее болело лицо, правый верхний клык шатался, кровила прокушенная изнутри щека. Я кинул в мешок к одежде обычные матерчатые тапочки и сплюнул в ведро алую слюну, затем вынес его на улицу и выплеснул бурую воду подальше от гаража. Вернулся за ТТ, прикрыл его сверху скомканной майкой и отправился на поиски машины, не забыв закрыть перед уходом дверь. На моё счастье, убийцы решили не осложнять себе жизнь и оставили "шестёрку" сразу у въезда в гаражный кооператив. Я отпер автомобиль, уселся за руль и бросил пистолет на пассажирское сиденье, а ключ воткнул в замок зажигания. Повернул — и завелась!

Водитель был из меня как из говна пуля; курсы ДОСААФ — это конечно замечательно, но практики отчаянно недоставало, тронулся с места лишь со второй попытки, да ещё зацепил бампером ворота, а когда сдавал задом по проезду, и вовсе рассадил о стену левый задний фонарь. Круговая тонировка хороша исключительно днём, ночью от неё одни только проблемы. Но — доехал, это главное. И даже определённую уверенность в собственных силах ощутил, что немаловажно.

Брезент я распорол финкой на две части, ухватился за край одного из ковриков и выволок из гаража лежавшее на нём тело урки. Этот покойник был костлявым и жилистым, так что поднатужился и запихнул его в багажник автомобиля, а вот с тяжеловесом пришлось повозиться. Чуть не надорвался, прежде чем затянул его на заднее сиденье "шестёрки". Ещё рёбра эти....

Посидеть бы, перетерпеть головокружение, да куда там! Бежать надо, а то мало ли кого принесёт нелёгкая!

Я закинул на пассажирское сиденье сумку с одеждой, напоследок расплескал по полу и растёр тряпкой немного ацетона, а полупустую бутылку с растворителем прихватил с собой. Уселся за руль, захлопнул дверь, провернул ключ в замке зажигания. И тут же заглушил движок. Я просто не знал, что делать дальше. До того действовал на автомате, а сейчас пришло время обдуманных поступков. Импровизация могла выйти боком.

Надо избавиться от трупов и машины, но недостаточно просто отогнать "шестёрку" от гаражей и бросить её где-нибудь неподалёку. Я не дипломированный криминалист, просто не знаю, где мог наследить. Как пить дать, найдут. Казалось бы, самый простой вариант — сжечь машину с телами, но это сразу привлечёт внимание милиции, начнётся следствие, и риск разоблачения возрастёт в разы. В идеале и машина, и тела должны пропасть с концами.

Выехать в лес, тела закопать, а "жигули" сжечь?

Как говорится, безумству храбрых поём мы песню. Придётся ехать через пост ДПС, да и выкопать могилу в лесу — задача воистину нетривиальная. Хотя, как вариант...

Я вновь отпер гараж, взял штыковую лопату и закинул её в автомобиль. Затем тронулся с места и доехал до поворота, а там колесо угодило в яму, автомобиль мотануло и сумка с одеждой слетела с пассажирского сиденья, а вместе с ней упал на коврик и ТТ. У меня так и обмерло всё в ожидании самопроизвольного выстрела, но обошлось.

Вернув сумку на место, я немного подумал, затем приподнялся и сунул пистолет под ногу, так чтобы бедро прижимало его к сиденью, потом завёл заглохший двигатель и уже без особых проблем выехал из гаражей. Дальше свернул не к Новороссийской, а в частный сектор, сразу подался вперёд и буквально прикипел взглядом к дороге, не желая прозевать одну из многочисленных выбоин или того хуже — влететь на следующем перекрёстке в яму, оставшуюся после ремонта труб центрального отопления; из неё уже точно не выехать, намертво засяду.

Но беда пришла, откуда не ждал. Позади вдруг замелькали всполохи проблесковых маячков и рявкнула сирена!

Менты?! Они-то здесь откуда?!