Стрет и Вайнд. Непохожие

— Спокойней? Это ты о чем?

— Ауру этого места чувствуешь? — вместо ответа промолвил Вайнд.

— Ауру? Это что? — Такого слова я еще не слышал.

— Ощущение. Что ты ощущаешь, находясь в этом месте?

Я вслушался в привычные звуки леса — к шуму деревьев, к скрипу ветвей, к крику ворон и стрекоту сверчков. Затем прислушался к собственным чувствам.

— Мне тут как-то не по себе. Немного, но все же, — тихо промолвил я.

— Дальше будет еще неуютней, — заверил меня напарник.

— Это почему?

— Потому что в этих лесах погибло очень много народа. И Смерть еще не совсем покинула этот край.

— О как, — неопределенно отозвался я, не желая демонстрировать свое непонимание. Смерть еще не совсем покинула эти края? Как это может быть?

— Именно так.

Старую стену, некогда опоясывавшую бывшее имение, мы обнаружили сразу. Она была черна от гнили и зелена от покрывшего ее мха, но все еще стояла. А вот самого дома не было и в помине — миновав упавшие полусгнившие ворота, мы оказались на пустыре. По крайней мере, так мне показалось вначале.

— А где особняк? — протянул я весьма удивленным тоном.

— Я же говорил тебе, что его пожрал огонь, — недовольно ответил Вайнд.

— Да я помню, что его сожгли. Но что б так... — Я еще раз осмотрел увиденное пространство. Ни остатков каменных стен, ни деревянных остовов — все сгорело полностью.

— И где то, что мы ищем?

— А ты приглядись.

Я осмотрелся: лес да лес кругом, что на севере, что на востоке. А на западе, угрюмой стеной возвышались горы.

— Ничего не вижу.

Вместо ответа Вайнд криво ухмыльнулся.

— Идем. — Напарник махнул, призывая меня за собой. Сделав не более дюжины шагов, он остановился, и он показал мне на неожиданно открывшийся зев в земле. — Вот оно.

Я подошел и глянул в неровный квадрат провала, лишь сбоку прикрытый чахлыми кустиками. Ступени. Не менее двух десятков каменных ступеней уверенно уходили в темный подземный полумрак. И мне оставалось только догадываться, что твориться в сокрытых от нас глубинах.

— А теперь чувствуешь? — еще раз спросил меня маг.

Я снова прислушался к своим ощущениям. Ничего. Ничего нового я не почувствовал.

— А я вот — чувствую, — важно заметил Вайнд. — Там творится зло. — И он указал пальцам на черноту у ног. — Итак, что ты будешь делать? — спросил он, сделав упор на слове "ты".

— Спущусь вниз и для начала разведаю, что да как. — Я вынул из-за пояса палицу, и пристальней вгляделся в темнеющий проем, уходящий вглубь земли. — А ты, Вайнд? Ты разве мне не поможешь?

— Нет, — легко и спокойно ответил маг. — Я тебе не помогу. И не потому, что не особо хочу это делать, — быстро добавил он, видя мое возмущенье, — а потому что...Хм...Ты же помнишь, какой магией я владею? — неожиданно спросил он меня.

— Помню — магией духа, — тут же ответил я.

— Вот именно. А дух — это то, что присуще только живому существу: человеку в большей степени, а зверю и монстру — в меньшей. Скелеты и зомби духа не имеют, а потому и я не имею над ними власти.

Вот оно как...

— Понятно, — кратко ответил я — тут мне возразить было нечего. Что ж, выходит, в этом деле я могу положиться только на себя. Пусть так и будет — мне это не впервой.

Я снова задумчиво взглянул в чернеющий провал.

— Боишься? — полюбопытствовал Вайнд, углядев мой взгляд.

— Волков бояться — пастухом не стать, — ответил я известной в наших местах поговоркой. — К тому же, еще не известно, стоит ли мне вообще чего-то бояться. Может быть, там вовсе и нет никого.

— Есть. — Напарник втянул носом воздух. — Я чувствую это.

— Носом? — сильно засомневался я.

— Магией, — дал он мне короткий ответ.

Спорить с магом я не стал, а перехватив палицу поудобней, начал медленный спуск по ступеням. Пять ступеней. Десять. Двадцать. Спустившись вниз, я остановился и огляделся

Удивительное дело — несмотря на то, что верхние этажи здания полностью выгорели, подвал сохранился действительно хорошо. Да — кое-где на стенах были заметны подпалины, а пол местами прогнил от постоянного наличия влаги, но перекрытия еще оставались целыми, и потолок надо мной держался довольно крепко. Единственное, что могло мешать мне передвигаться, так это вездесущая паутина, час от часу лезущая в лицо, и неверные силуэты проходов. К счастью, темнота в проходах не была непроглядной — время все же сделало свое дело, и с потолка в коридоры проникали рассеянные лучики света.

Дорога впереди разветвлялась на три прохода — прямо, налево и направо. Я выбрал правое ответвление и осторожно шагнул туда. Тусклый свет высветил длинный каменный коридор с несколькими проемами по бокам. Комнаты-кладовые? Возможно. Я сделал несколько шагов вперед. Доски под моими ногами то предательски поскрипывали, то по-братски молчали, припорошенные осыпавшейся за годы землей. Дойдя до одного из проемов, я осторожно заглянул вовнутрь — ничего. Точнее — ничего ценного: поломанные бочки, сгнившая мешковина да пустые полки по сторонам. Я заглянул в противоположное отверстие в стене: несколько колес от телеги, ярмо, подпруга и три кем-то погрызенных седла. Выходит, все, что тут хранилось, уже давно пришло в негодность. Что не удивительно.

Дойдя до перекрестья, я снова огляделся, пытаясь составить хоть какое-то представление о плане подземелья. Мне показалось, что нижний этаж дома пересекают три главных широких коридора, которые пересекаются меньшими и узкими коридорчиками. По крайней мере, как было в этой части подвала.

Я вышел на пересечение коридоров и снова свернул направо. Вот новая дверь какой-то коморки. Открываю ее. За ней все такой же ненужный хлам — полочки шкафов прогнили от сырости, и на грязном полу валяются три куска ткани, уже не ясно какого цвета, пожухлая от сырости картина и деревянная кухонная утварь. Перемещаюсь к двери напротив. И этой комнате то же самое — тонкие лучи света высветили обручи от бочек, вскрытые ящики, пустые флаконы и кучу высушенных от времени мышиных трупов. Здесь хранили яды? Возможно, возможно. Но теперь здесь все привычно пусто. Кто же все тут разграбил? Осаждающие? Осажденные? Пришедшие после грабители, или развлекавшиеся здесь время от времени солдаты? Все это было возможно, и вместе с тем для мен — неважно.

Глухой рык, раздавшийся шагах в двадцати, заставил меня резко дернуться. Зверь? Нет, не зверь. Да и что делать зверю в таком пустынном месте? Я замер и прислушался к тишине. Хотя нет, уже не к тишине — где-то недалеко кто-то отрывисто и тяжко дышал. И это точно был не человек. Я вновь затаил дыхание. Неизвестное существо двинулось в путь тяжелой, медленной, шаркающей походкой.

У меня пропали последние сомнения. Значит — бою быть.

Итак, первым моим врагом станет какой-то зомби. Что мне известно о них? Я принялся яростно вспоминать. Зомби — это бывшие люди, а потому они бывают высокими и низкими, толстыми и тонкими. Но это все не важно. Важно то, что они очень сильны, а их тело защищала броня из мясистой плоти. Но, вместе с тем, мертвые ходоки неуклюжи и предсказуемы, как морозы к средине зимы. Справиться с ними, в общем, не сложно. Если не испугаешься и будешь готовым к схватке.

Отпрянув назад, я прижался спиной к пыльной каменной стене и стал планировать сражение. "Ничего опасного. Ничего опасного. Ничего опасного", — принялся уверять я сам себя. Когда самовнушенье меня успокоило, я принялся думать о более определенных вещах. Насколько я понимал, уязвимые места у зомби такие же, как и у человека: голова, колени и спина. Надо лишь метить лучше да бить сильнее — вот и вся премудрость.

Бить и не бояться, бить и не бояться. К счастью, именно это я умею лучше всего на свете. Значит, у меня точно все получится.

Шум шагов и кряхтение медленно приближались. Вскоре мне в нос ударил и запах гниющей плоти. Одно хорошо — монстр шел именно по тому коридору, где я приготовил засаду. Осталось совсем немного, и его тело покажется прямо в проеме приютившей меня коморки.

Еще несколько шагов, пару шагов, один.

Вот оно! Не желая видеть мерзких подробностей, я закрыл глаза, и со всей силой обрушился на воскресшего мертвяка. Но закрытые глаза сыграли со мной злую шутку — я промахнулся, и зомби лишь слегка пошатнулся от моего скользящего удара.

"Нет — так поступать нельзя. Иначе ничего у меня не получится".

Быстро открыв глаза, я снова замахнулся, и что есть силы впечатал палицу в голову мертвяка. Но зомбяк не рухнул, а только завопил. От страха? От боли? От ярости? Да разве ж я знаю! Закончив кричать, зомби принялся разворачиваться для атаки. Уже ни на что ни надеясь, я нанес живучей твари еще один мощный удар. И, к моему счастью, голова мертвяка наконец-таки поддалась и лопнула, не забыв испачкать все своими гнилыми ошметками. Мертвец застонал в последний раз, судорожно поводил вокруг себя хищно согнутыми руками и принялся медленно заваливаться на бок.

Я снова прижался к спасительной прохладе стены, давая страху ненадолго завладеть собой. Пока мое тело ненадолго превратилось в каменную статую, голова раздувалась от мыслей, словно осиный улей. Я впервые увидел зомби. Я впервые с ним сражался. Сражался и победил. Но радости от победы не было. Было только всепоглощающее чувство отвращение, смешанное с ощущением безграничной брезгливости.

— Мерзость. Какая же ты все-таки мерзость, — сквозь зубы выдавил я, обращаясь к лежачему мертвецу.

Когда будоражащие меня чувства постепенно исчезли вместе с ощущением опасности, мой взор нет-нет, а опускался к лежащему трупу — теперь уже точно трупу. Превозмогая отвращение, я все-таки нашел в себе силы внимательно рассмотреть распростершееся тело.

Если судить по остаткам седых волос, передо мной лежал пожилой мужчина — некто невысокий, крупноватый, сильно загорелый. Из одежды на нем виднелись узорчатая рубаха и серые шерстяные штаны. Я перевел взгляд на его ладони — они оказались в мозолях.

И тут же у меня в голове посыпались вопросы. Кто же это лежит передо мной: старый крестьянин, ремесленник? А может плотогон? От чего он умер: от старости или от случая? А дети у него были? А внуки? И как сильно они расстроятся, что их отец не мирно покоится в земле, а стал бездумным бродячим монстром?

Понимая, что на эти вопросы я никогда не найду ответа, я бросил эту затею. Но ощущение гадливости все не проходило. Но теперь оно относилось вовсе не к мертвому телу.

— Это каким же гадом надо быть, чтобы превратить человека, существо, дарящее всем добро и радость, в того, кто потом вызывает лишь ужас и страх? Ненавижу таких типов. Просто ненавижу.

Совершив короткую молитву, я принялся осматривать труп на предмет трофеев. Ничего. Кроме большого гвоздя в кармане — ничего. Жаль.

Спрятав первый трофей в припасенный с собою мешок, я снова двинулся вперед по серому полумраку коридора, старательно глядя себе под ноги, дабы не наступить на сгнившую половицу, и тщательно прислушиваясь к тишине.

А потому новый отдаленный стон уже не застал меня врасплох. Стараясь производить как можно меньше шума, я приблизился к повороту, и осторожно выглянул из-за его угла. В неверном свете подземелья я различил бредущую фигуру — жилистую, костлявую, с подобием остатков некогда приличной одежды. Снова зомби? Нет, на этот раз это неуспокоенный — тот же мертвец, только не утративший многих своих прижизненных навыков, и "живущий" по каким-то своим законам. Обычно такими монстрами становятся женщины, потерявшие или детей, или смысл жизни; или мужчины, так и не добившиеся поставленных свершений — так мне рассказывали опытные стражи.

— И кто же ты, мой новый враг? — тихо спросил я сам у себя.

Я снова выглянул из-за угла. Неуспокоенный оказался мужчиной. И не старым, а крепким и зрелым. А судя по оружию в его руках — мечу в одной руке и щиту в другой, на жизнь он зарабатывал отнюдь не рыбалкой да пахотой. Хорошо то, что в случае победы с этого мертвяка можно разжиться чем-то полезным. А плохо то, что в отличие от обычного зомби, неуспокоенной гораздо быстрее, сильнее и сообразительнее.

Нехорошо.

Спрятавшись обратно, я бесшумно выругался. Эх, ну почему мне выпала такая ужасная доля? Нет, чтобы Вайнду просто раскошелится, и одарить меня понравившимся мечом. Вместо этого я вынужден в одиночку биться с такими кошмарными монстрами. Да еще и в кромешной тьме, в пыли, в затхлости и вони. Ну что за досада. Эх, Вайнд, Вайнд — какой же ты гад и скопидом.

Но сколько жалуйся, этим дела не сделаешь. Закончив с причитаниями, я принялся готовиться к следующей битве.

Неуспокоенный медленно брел по узкому темному коридору, а потому придумать план мне не составило труда. Я остался у заветного поворота, с приготовленным для замаха оружием, и когда мертвец поравнялся с моей засадой, нанес ему сильный удар с плеча. Но бывший воин, видимо, не зря проедал свой хлеб — уловив мое движение, он быстро отпрыгнул в сторону, не забыв выставить свое оружие для защиты.

Быстрое нападение превратилось в длительное сражение. Ничего — я смогу осилить и это.

Неуспокоенный медленно покачивался из стороны в сторону, демонстрируя мне свою решимость сражаться до конца, а вместе с этим и все остальные прелести — почти черную иссушенную кожу, полуистлевшие кожаные доспехи, сквозь которые проглядывались крепкие мускулы, а главное — кем-то погрызенный круглый деревянный щит и прямой короткий меч, изрядно прокрытый ржавчиной. Преимущества врага — на лицо. Но и его недостатки я видел тоже — шлема на голове врага нет, а значит, она и станет моей наиглавнейшей целью. Так же нет у него и сапог — видимо, их стащили кладбищенские грабители. Это тоже будет мне на руку.

Что ж, приступим.

Я напал первым. Сделав короткий ложный выпад, я заставил мертвеца атаковать меня в ответ. Учитывая узость коридора, атаковать противник мог только в одном направлении. Отбив ожидаемую атаку, я выскочил вперед и, преодолев еле сдерживаемое отвращение, с силой саданул врага ногой по его ничем прикрытой стопе, и сразу же отскочил назад.

Раздался противный хруст. Если воин его и расслышал, то не придал ему значения. Воин-мертвец снова замахнулся мечом, намереваясь ударить меня наискось, в грудь. Дождавшись замаха, я благоразумно отпрыгнул назад, готовый, если что, спрятаться за угол. Чтобы не упустить добычу, враг потянулся за мной, сделал шаг вперед, перенеся упор на поврежденную ногу. Это оказалось нервным решением — раздробленная стопа не выдержала веса тела и стала стремительно расползаться. Мертвяк неловко задергался, словно поскользнулся в луже, и замахал руками, в надежде удержать ускользающее равновесие.

Именно этого я и ждал — увидев, как мёртвый воин развел свои руки в стороны, я подскочил вперед и с силой ударил его набалдашником палицы в чёрное от времени лицо. Соперник дернулся назад, что только ухудшило его положение. А я уже был готов для нового нападения. Удар под дых — и нежить согнулась, подставляя мне незащищенный затылок. И уж тут я не оплошал — ударил сверху вниз, да так, что чуть сам не растянулся на грязной земле.