Распахни своё сердце

— Это не повод забывать о том, что значит расслабляться и веселиться.

— А вы сами-то помните? — Роман сощурился и, не дождавшись ответа, продолжил: — Вы улыбаетесь всегда, только улыбка у вас фальшивая, приклеенная к лицу, потому что так надо. Вы так редко открываетесь и бываете настоящей, что не вам судить обо мне! Когда вы последний раз смеялись от радости, а не по принуждению общественности и из-за каких-то комичных ситуаций, в которых невозможно не засмеяться?

— Да что вы знаете?! — женщина не удержала в пальцах сигарету, и та, подхваченная ветром, полетела с балкона, сбившись с прямой траектории.

— Ваш муж погиб семь лет назад, но вы до сих пор не можете восстановиться, как полноценная личность, существуя только для своей дочери.

— Вы считаете гибель моего мужа недостаточно веской причиной для уныния?

— Я считаю, что в тридцать два года не стоит хоронить себя.

— А вы? Жена ушла к другому, так все бабы разом тварями стали? У вас на лице написано всё, что вы думаете о противоположном поле!

— Откуда вы узнали такие подробности? — Смирнов выбросил окурок и засунул руки в карманы брюк.

— Видимо, оттуда, откуда и вы.

— Слухами земля полнится, да?

— Именно.

— Мне кажется, что мы возвращаемся к прежней форме общения, а мне, если честно, она совсем не нравилась.

— Не заметила.

— Хорошо, — вздохнул Роман, — она мне теперь не нравится.

— Тогда не затрагивайте темы, на которые нам обоим неприятно говорить.

— Мир?

— Помнится, вы намеревались воевать со мной, разве нет?

— С тем условием, что рано или поздно вы пленитесь.

— Вы снова флиртуете, — не спрашивая, а утверждая, произнесла Татьяна.

— Флиртую, — спокойно согласился шатен.

— Зачем?

— Вы становитесь искренней.

— Вам нравится злить меня?

— Это лучше, чем видеть перед собой куклу.

— Роман Николаевич, я совершенно запуталась, — Антонова покачала головой и закурила новую сигарету. — Только я начинаю думать, что узнала вас, как вы тут же удивляете меня.

— С вами тоже не так просто.

— Неужели?

— Да. Никогда бы не подумал, что у такой очаровательной женщины может быть временами столь острый и ядовитый язык.

— Прекратите любезничать со мной, мне... — договорить брюнетке не дал зазвонивший в кармане домашних штанов телефон. Несколько секунд глядя на дисплей, она пыталась понять, кому принадлежит неизвестный номер, но, не придя ни к какой здравой мысли, ответила: — Я слушаю.

— Добрый вечер. Татьяна Михайловна?

— Да. Кто это?

— Получили цветы? — Антонова замерла, не донеся до рта сигарету. — Думаю, вы узнали меня, — спокойно продолжил Артамасов. — Я повторю ещё раз, что надеюсь на встречу с вами.

— Здравствуйте, — Татьяна замолчала, сделав несколько маленьких затяжек, и выбросила окурок. Она знала, что для такого человека не станет проблемой узнать её номер. Вздохнув, она заговорила ровным голосом: — Семён Георгиевич, спасибо за букет, он прекрасен. Я не понимаю, чем заслужила такое внимание?

— Красивые женщины не должны заслуживать чьё-либо внимание, они рождены приковывать его к себе, не прилагая усилий.

— Благодарю, но всё же?

— Считайте, что я хочу отблагодарить вас за то, что открыли мне глаза на недостойное поведение Никиты.

— Я бы не хотела вспоминать тот инцидент.

— Тогда просто примите моё приглашение на ужин в качестве знака внимания, тем более это ближе к истине, чем предыдущая причина.

— Семён Георгиевич, мне лестно, безусловно, но я не думаю, что эта затея разумна.

— Татьяна Михайловна, я не принимаю отказа. Я не предлагаю ничего непристойного, а всего лишь приглашаю вас на ужин в хорошем ресторане. Эта встреча ни к чему не обязывает вас. Просто составьте мне компанию, и я постараюсь не наскучить вам.

— Хорошо, — Антонова сдалась, решив, что Артамасов всё равно не отстанет от нее, принадлежа к тому типу мужчин, которые привыкли получать желаемое.

— Вы свободны завтра?

— Да.

— Я позвоню вам. До свидания.

— Всего доброго, — Татьяна убрала телефон обратно в карман и посмотрела на Романа, всё это время старательно изображающего мебель. — Пойдёмте внутрь?

— Артамасов? — Смирнов, конечно, понял из разговора, кто был собеседником брюнетки, но хотел подтверждения.

— Да.

— Думаю, он не из тех, кто легко отступает.

— Я знаю.

— Вы понимаете, что ему нужно?

— Он пригласил меня на ужин. Вероятно, это своеобразное извинение за его жену и сына.

— Вам не пятнадцать, чтобы быть такой наивной! — Роман повысил голос, хмуро глядя на женщину.

— Вас это не касается.

— Я пытаюсь предостеречь вас от неприятностей, только и всего.

— Вы правы, мне не пятнадцать, и я справлюсь сама, — Антонова прекрасно понимала мотивы Артамасова, но она планировала расставить всё по местам при личной встрече, чтобы потом уже не возникало никаких недопониманий.

— Как знаете, — пожав плечами, шатен открыл балконную дверь и шагнул в квартиру. В конце концов, у них был не тот тип отношений, чтобы настаивать на чём-то.

Олег уже закончил с посудой, когда его отец вернулся с испорченным настроением.

— Зови Егора, поедем домой.

— Что-то случилось?

— Нет, просто уже поздно.

— Ладно, — старшеклассник, пожав плечами, вышел из кухни.

— Роман Николаевич, не превращайтесь в прежнего брюзгу, — скрестив руки на груди, в дверях стояла хозяйка квартиры.

— Всё в порядке, но нам пора домой. Спасибо за прекрасный ужин.

— А вам — за компанию и за песню, — Татьяна улыбнулась, пропуская Смирнова в коридор.

— В субботу повторим, — смягчив тон, ответно сложил губы в улыбке мужчина, набрасывая на плечи пальто.

— До свидания, — Егор, застегнув куртку, первым вышел в подъезд, помахав рукой Алесе.

— Буду ждать субботы, — наклонившись, Олег поцеловал женщину в щёку и, проигнорировав раздражённый взгляд отца, выскользнул за дверь вслед за братом.

— Всего доброго, — Антонова протянула руку, и Роман, пожав узкую ладонь, покинул её жилище, оставив лишь тонкий запах своего парфюма.

* * *

Кино — "Восьмиклассница".

Глава 9

Дмитрий специально подъехал к офису раньше, чтобы успеть перехватить Финогенова после пересменки и договориться о встрече. Он сосредоточенно смотрел на вход, заметив краем глаза молодую девушку с перекинутой через плечо спортивной сумкой, шагающую туда-обратно по асфальтированной дорожке на каблуках, делающих её слишком высокой для среднего женского роста.

Толик вышел вместе со Стрельницким и тут же был атакован неизвестной дамочкой, повисшей на нём, обхватив руками за шею и опоясав стройными ногами. Сизов моргнул несколько раз, опуская стекло и вглядываясь в парочку, осчастливленную встречей. Щербатый явно был ошарашен, но доволен, судя по широкой улыбке и тому, как ловко он подхватил девушку, кружа вокруг своей оси, а она хохотала и покрывала лёгкими поцелуями лысую черепушку. Стрельницкий кивнул товарищу, подал ему сумку, брошенную на асфальт перед крепкими объятьями, и испарился, будто его и не было, а Финогенов, не выпуская из рук обе свои ноши, подошёл к старенькой "девятке" и лишь тогда отпустил барышню, получив очередной поцелуй в макушку. Открыв для неё дверцу, он растрепал каштановые кудряшки, спадающие на плечи и спину, покачал головой, всё ещё улыбаясь, забросил спортивную сумку на заднее сиденье и сел за руль.

Дмитрий долго смотрел вслед удаляющейся машине, пока она совсем не скрылась из виду.

Из состояния транса его вывел телефонный звонок.

— Да.

— Димка, доброе утро! — Лёнин бодрый голос вызывал желание скривиться.

— Доброе, коли не шутишь.

— Я к тебе по делу. Слушай, мне племяшку бы на работу приткнуть, поспособствуешь?

— Я сейчас туго соображаю, — Сизов постучал пальцами по рулю. — Отрасль?

— Информационные технологии, детка! Моя крошка разбирается во всех этих железяках круче, чем Турецкий в нотах.

— У Крюкова вроде штат укомплектован, — скорее для себя пробормотал Дмитрий. Подумав, он обратился уже к любовнику: — Присылай свою девочку, я её к Пашке отправлю, он у нас руководит отделом. Пусть решает сам, я ему доверяю.

— В долгу не останусь, Дим. Не знаю, почему ей именно сейчас приспичило от родителей съехать, но деньги теперь нужны, ибо она решила поиграть в самостоятельность и даже от моей помощи отказывается.

— Надеюсь, она совершеннолетняя? Лёнь, если нет, то тут я не помощник.

— Ей двадцать три, расслабься.

— Образование?

— Красный диплом по профилю, обижаешь!

— Ладно. Как зовут?

— Женя. Евгения Копейкина.

— Пусть приезжает, на охране ей пропуск временный выпишут, я предупрежу.

— Спасибо, Дим.

— Лёнь, я знаю, что ты никогда просто так не обратишься и привык справляться со всеми проблемами сам.

— Я бы её к себе взял, но мне предложить ей нечего, да и упёрлась она рогом, что не будет на семью работать.

— Уважаю самостоятельность. Приедет, а там уже с Крюковым пусть решают.

— Она не оплошает.

— Слушай, кажется, у Финогенова новая любовница.

— Что? — Костенко гаркнул так, что Сизов вздрогнул. — Какого чёрта?! Если это его бывшая сука, я лично сломаю Щербатому шею!

— Почему?

— Та ещё дрянь!

— Я видел их возле входа в офис. Знаешь, у него была довольно счастливая рожа.

— Возле офиса? Ты ничего не путаешь?

— Поверь, Лёнь.

— Толик никому бы не позволил притаскиваться к нему на работу. Опиши эту бабу.

— Высоченная, как фонарный столб, стройная кудрявая шатенка. Лица не разглядел.

— Это же Киса!

— Кто?

— Всё, мне некогда! Чёрт, почему мне не сказали о приезде Кисы? — Леонид был явно возмущён. — Я поехал к Щербатому, до связи.

— Э... — Дмитрий услышал лишь короткие гудки и вздохнул. Дурдом какой-то.

Охрану о приходе Евгении Сизов предупредил сразу, а потом долго искал Крюкова, наткнувшись на того в курилке, куда заглянул в последнюю очередь.

— Привет, — Павел пожал протянутую руку. — Чего такой хмурый с утра? — жизнерадостный блондин улыбался всегда, чем и располагал к себе окружающих. Генеральный довольно быстро проникся к парню и поддерживал с ним приятельские отношения.

— Не выспался.

— Не заливай.

— Устал просто, Паш.

— Ладно, считай, что я поверил.

— К тебе сегодня девочка придёт, посмотри, что она из себя представляет.

— В мой отдел?

— Да.

— Дим, у меня полная команда, мы привыкли друг к другу.

— Если она не по адресу, так и скажешь. Просто посмотри, что она может.

— Это приказ?

— Нет, просьба.

— Без проблем, — Крюков затушил окурок. — Когда мне ждать её?

— В течение дня. Зовут Женей.

— Евгения? Ох, а вдруг она моя судьба?

— Паш, иди работать.

— Уже исчез! — Павел скрылся за дверью, громко смеясь.

В этом был он весь. Столько жизнерадостности трудно найти в одном человеке. Но к работе он относился серьёзно, даже дотошно, никогда не халтурил и свои обязанности ни на кого не перекладывал. Отличный товарищ и друг, ответственный сотрудник, хороший руководитель и рубаха-парень по жизни.

Только вот в любви Павлу не везло. Не спешили женщины падать в объятья худого, как жердь, блондина с блёклыми, почти бесцветными, светло-серыми глазами, смотрящими на мир через линзы стильных очков в чёрной оправе. Дамам хочется видеть рядом с собой защитника, а Крюков ничего тяжелее компьютерной мышки в руках не держал. Отличник-зубрила, окончивший музыкальную школу по классу скрипки, он не имел в прошлом пылких любовных романов, да и вообще каких-то романов, кроме нескольких интимных вечеров в компании не самых красивых и привлекательных представительниц прекрасного пола. Собственно, Павел не страдал из-за отсутствия отношений, посвятив всего себя профессии, в которой к двадцати четырём годам добился определённых успехов. Кто из его бывших одногруппников мог бы похвастаться должностью руководителя отдела в известной компании?

— Доброе утро, Павел Олегович, — Верочка Любимцева, покачивая бёдрами, прошла мимо, хмыкнув под нос презрительно. Конечно, куда ж ему до прекрасной блондинки, которой он по глупости признался в симпатии пару лет назад, проработав к тому времени несколько месяцев у Кондратенко рядовым сотрудником?

Знающие не удивились, когда Юрий Фёдорович повысил Крюкова в должности в прошлом году, а вот те, кто считал парня обычной серостью, были шокированы. Та же Вера шептала по углам, что это чудовищная несправедливость, и такому, как он, даже работу курьера доверить нельзя. Нелюбовь девушки к Павлу была какой-то озлобленной, необъяснимой и резкой. Именно она пустила когда-то слух, что молодой айтишник предпочитает мужчин, после чего коллеги некоторое время сторонились его и поглядывали с опаской и презрением.

Но Крюков не был бы Крюковым, если бы опустил руки и зарылся, как страус, головой в песок. Он впахивал больше остальных, часто оставаясь после завершения рабочего дня, делая всё точно и чётко, чем и обратил на себя внимание Кондратенко, заставшего парня однажды спящим за компьютером в час, когда уже все давно разбежались по домам.

Слухи об ориентации Павла затихли, потому что элементарно не нашли подтверждения, но Любимцева не успокоилась, продолжая поливать его грязью за спиной. Так и разбилась вдребезги толком не сформировавшаяся любовь молодого человека о неприязнь, непонимание и гниль, спрятанную за яркой обёрткой.

— Народ, к нам сегодня придёт девочка, и, возможно, она будет работать с нами, — Крюков обвёл взглядом своих подчинённых.

— Девочка? — единственная особь женского пола в отделе встрепенулась. — Павел Олегович, разве у нас не полный состав?

— Настя, ум лишним не бывает. Если она останется здесь, ты посвятишь её в подробности и объяснишь что к чему.

— Почему я?

— Старикова, включи мозги! Неужели не понимаешь, что в твоей компании ей будет легче, чем с кем-то из наших мужиков?

— Поняла. Чего орать-то сразу? — Настя уткнулась в монитор, по привычке накручивая на палец рыжую прядку, выбившуюся из высокого хвоста.

— Надеюсь, проблем не будет?

— Никаких.

Евгения появилась ближе к обеду, обратив на себя внимание всех сотрудников информационного отдела. Довольно трудно не задержать взгляд на ярких рыже-красных волосах, стоящих ёжиком на макушке и затылке.

— Всем здрасте, — невысокая девушка прислонилась к дверному косяку. — Мне нужен Павел Олегович.

— Это я, — Крюков подошёл к Жене. — Вы на собеседование?

— Ага,— тонкие губы расплылись в улыбке, обнажая выпирающие клыки.

— Проходите, — молодой человек кивнул в сторону самого дальнего компьютера, стоящего особняком от остальных. Он любил свободное передвижение, поэтому обустроил себе рабочее место в углу, не имея собственного кабинета.

Пока начальник беседовал с возможной сотрудницей, Настя с присущим женщинам любопытством отмечала все изъяны внешности Копейкиной. Изъянов, по мнению рыжей симпатяжки Стариковой, было слишком много, чтобы найти хоть что-нибудь привлекательное. Угловатость фигуры, больше подходящая мальчикам-подросткам, вряд ли была способна вызвать интерес у коллег мужского пола, чему девушка была рада, потому что ей совсем не хотелось терять место единственной красавицы в отделе. Широкие штаны, тяжёлые ботинки, кожанка с погонами и сумка, похожая на мешок для противогаза, делали из пришедшей в глазах Насти оборванку, а две тоненькие косички, заплетённые из обгрызанного хвостика у основания шеи, и косая рваная чёлка на фоне довольно коротких волос, топорщащихся во все стороны, вызывали смех. Старикова свою рыжую копну холила и лелеяла, не понимая, как можно решиться на то, чтобы варварски ободрать дары природы, как это сделала Женя.