12 секунд. Наблюдаю на "Касуге" ещё один взрыв, сразу за мачтой. Второй торпедой тоже попал! "Касугу" плотно затягивает паром. Похоже, что этой торпедой мы им котлы разнесли? По короткой связи приходит доклад с "Краба".

— Наблюдал на "Ниссине" два подрыва на минах в районе бака, и попадание второй торпеды туда же. Первая торпеда дала промах и, видимо, прошла перед форштевнем!

— Молодец, Анатолий! Отменно! Ему и того с лихвой хватит, я думаю! Уходим домой!

Командую убрать перископ. Отходим по фарватеру кабельтовых на 15 в направлении выхода из бухты, и на двух узлах ложимся в циркуляцию. Снова поднимаю перископ.

Туман сильно редеет. Акустик докладывает мне, что слышит многочисленные, приближающиеся с севера шумы винтов. Навожу перископ на место атаки. "Касуга" накренился на правый борт, и я вижу, как волна начинает заливать ему палубу.

Обнаруживаю "Ниссин", который прямо у меня на глазах задрав корму к небу, вертикально скрывается под водой. "Касуга" заваливается на борт и переворачивается кверху килем. И в 07ч58м скрывается под водой. Всё кончено.

Хрен-то теперь кто с глубины 45 саженей до конца войны сможет их поднять!

Стягиваю с головы пилотку и шепчу молитву по убиенным мною. Покойтесь с миром, да простит мне Господь...

— Убрать перископ. Занять минимальную безопасную глубину! Курс 215 градусов, ход 4 узла! Поздравляю команду с победой и благодарю за службу! Это японцам за Артур!

Идём домой! Хрен-то теперь кто с глубины 45 саженей до конца войны сможет их поднять! Стягиваю с головы пилотку и шепчу молитву по убиенным мною. Покойтесь с миром, да простит мне Господь...

Заунывно подвывают электромоторы, лодка уходит в глубину на 15 саженей, за бортом, как всегда журчит вода, обтекая корпус, сейчас я почему-то безумно отчётливо слышу малейший звук. Благополучно исполнив соответствующий зигзаг и старательно обойдя предполагаемые минные банки, к вечеру отошли в океан на 30 миль, продули цистерны главного балласта, заняли крейсерское положение и легли в дрейф, связавшись с Порт-Артуром, доложили в штаб о выполнении боевой задачи. Там уже знали об утоплении гарибальдийцев из телеграфных сообщений, и поздравили с победой.

В отсеках уже оживлённо обсуждают исполненное нами дело. И весь экипаж на радостях полагает, что всё в жизни нашей так и дальше будет. А я размышляю о том, что очень скоро о существовании наших лодок станет известно. Шила в мешке не утаишь. И на всех флотах примутся изыскивать способы противодействия подводной угрозе. Вот уже господин Верн в фантазийном романе "20000 лье под водой" описывал атаку "Наутилуса" британским кораблём при посредстве глубинных бомб...

Однако прежде чем атаковать лодку, её надобно предварительно обнаружить. И ведь найдут способы, да хоть те же шумопеленгаторы применят... Или используют принципы эхолота для прощупывания глубин... Или ёщё какую беду на головы наши выдумают... Чтобы нам, подводникам служба мёдом не казалась! Вот и выходит, что чем позже известно о нас станет, тем дольше мы проживём... Без излишних хлопот... И тут опять как же с призовым правом быть?

Вот оставили мы в Токийском заливе 118 мин стоять... Часть из них японцы, конечно, выловят... Если сетями ловить примутся... На свою голову... Поскольку стараниями трёх хулиганствующих инженеров, господ Налётова с Найдёновым и вашего покорного слуги, после обрыва минрепа наша мина не всплывает на поверхность для расстреляния, подобно иным благовоспитанным якорным минам, а остаётся на указанной ей ранее глубине и обращается в плавающую. И влекомая течением вод обретаться она там может в исключительных случаях вплоть до 9 десятков дней, пока не стукнется об неё какой-либо твёрдый предмет, вроде корпуса судна или не проест коррозия внутри мины специальную пластинку чеки предохранительной, и не сработает от этого взрыватель самоликвидатора. И терпеть не может наша мина, если какой-либо силой вынуждаемая, очутится она на поверхности вод. Не более чем десять минут потерпит, а потом непременно и очень громко скажет: "БУМ". Вот и подступись к ней, такой недотроге! Это кстати, официальное её наименование, так по документам и проходит — "Недотрога". Забавный у Найденова юмор, темноватых оттенков. И у торпед наших таков же характер. Не тонут они, утратив ход, а тако же в плавающую мину превращаются. И значит, кто-нибудь всенепременно ещё на ней подорвётся.

И на сколько дней заблокирована теперь минной опасностью Токийская бухта? Неделя? Две? Месяц? Год? И в какую сумму выльется Японской империи наша невинная шалость? Одна Йокагама чего стоит в экономике японской. Не одно сеппоку мы чиновникам императорским между делом устроили. А вот нравится мне этот их обычай! Сидит, допустим, какой-либо столоначальник, трудится изо всех сил, приносит пользу и тут как раз мы с подарками. И вынужден бедолага, ножиком себе в брюхо тыкать. Неприятно, а куда денешься, коли самурай? И тычут, прости их господи... А на его место, глядишь и бестолочь какая уселась уже. И это хорошо! Хотя, конечно, и обратный случай не исключается.

Впрочем, я об ином думать начинал... На тех минах кто угодно подорваться может, и никакого тебе призового права... Кто мину сыскал, тому и приз. А чтобы торпедой судно топить, я от чего-то вдруг должен явить себя миру, всплывши на поверхность и утративши главное оружие подводных лодок — скрытность и потаённость. Да ещё обеспечить спасение вражеского экипажа, дабы поведал он всему свету о наличии у Российского Императорского флота подводных лодок с дальностью действия, позволяющей атаковать суда непосредственно в японских водах!

То-то басурмане рады будут, как прознают про нас, то-то технический прогресс ускорится... Да ещё, того гляди и из пушки ведь пальнуть по лодке могут, а я почему-то пробоины в прочном корпусе ну совершенно не обожаю.

Нет уж! Не надобно нам этого! И какой же следует практический вывод из моих рассуждений философических? А простой такой вывод! Не намерен я в угоду каким-то дурацким нормам, не для нас написанным, поступаться преимуществом, истекающим из самой сущности подводного боевого корабля. Мина она, что якорная, что плавучая, что самодвижущаяся, всё едино мина. Война у нас с Японией или игры в песочнице?

Значит, всё, что под японским флагом ходит, топить я не только вправе но и обязан всецело. Что до сохранения жизни команд потопляемых судов, то захотят жить — спасутся, по морскому закону любое судно должно быть в достатке снабжено средствами спасения. Торпед у нас с "Крабом" восемь штук на двоих осталось. Вот по пути в Находку и поохотимся. Бог даст, кого и потопим. И никак иначе! Поскольку прямого запрета на такие вот действия я не имею. Как там, по Найдёнову, звучит одиннадцатая заповедь? "Не попадайся"!

22ч46м.

КП. Лодки в дрейфе борт о борт. Сидим с Черкасовым на раскладных банках на том месте, где пушке должно стоять, попиваем великокняжеское винцо и думаем думу. И как нам теперь вот топить японцев?

Загадка! Днём нельзя, след торпеды весьма заметен. Ночью — нельзя! Не определить национальной принадлежности утопляемого. Вот и думай тут... Вот если его днём определить да вслед увязаться, а ночью догнать и утопить? А за встречными нельзя...

автономка по харчам вскоре выйдет, и горючки впритык, только-только до стенки хватит... и догонять не разгонишься... максимум на 8 узлах... в крейсерском положении.

А всё пузырьковый след, будь он не ладен. Электроторпеды оказались в своём нынешнем воплощении дрянными. Тихоходны, капризны...

Анатолий возьми и спроси:

— А что это мы в керосин, как топливо для торпед вцепились? Если водород в кислороде сжигать — на выходе совершенно одна вода будет? Да где ж эту химию сыщешь на краю земли?..

— Есть и другие горючие вещества... вот к примеру, насколько я помню химию, спиритус вини, он же "шило" — при сгорании образует легко растворимый углекислый газ и, между прочим, водичку. На две доли спирта — три доли кислорода. А на выходе три доли воды и две доли углекислоты...

— А теплотворная способность у спирта как бы не в два раза ниже будет!

— А тридцати узлов ходу торпеды тебе маловато будет?

— А жидкий кислород у нас в лужах плещется!

— А сжатый до 200 атмосфер кислород Анатолий Нилович, тебе что, лично неприятен?

— Сжатый, говоришь? Электролизным методом изъятый?

— Истинно так. Вот по прибытии давайте-ка, господин лейтенант и поэкспериментируем немножко...

Допили мы с Анатолием Ниловичем казённое винцо и порешили — пойдем не торопясь, на встречных внимания не обращаем, если кого нагоним, хорошо. Если кто нас нагонит, ещё лучше! Вечером намечаем клиента, догоняем, если ход позволит, и ночью бреем! Места здесь людные, не может того быть, чтобы хоть один приличный транспорт нам не попался по дороге. С тем и в путь отправились.

17.02.1904г.

19ч41м.

Штиль. Плёс Сагами-Нада. Ушли вот только недалеко. Потому, что "не меняют своего мнения только дураки да покойники". Где у нас наиболее интенсивное движение судов наблюдается? Правильно! На тебе конфетку, ваше высокоблагородие! В районе крупных торговых портов. А где, собственно, мы находимся в означенный момент? То-то дружок! А как неоднократно было замечено народом и оттого стало народной мудростью — От добра.... Дальше продолжать, или тебе уже понятно?

Волна колышет полегоньку лодку "подвисшую на перископе". В момент такого равновесия стоит только опустить перископ, то есть уменьшить на несколько десятков килограммов вес вытесняемой кораблем воды, как вся махина весом почти в тысячу тонн начнет погружаться. Поднимешь перископ, и лодка начинает всплывать.

Красовский там внизу матерится время от времени? А и пусть себе матерится! Тут главнее будет, что солярочка драгоценная не расходуется. За час до заката покрутились в циркуляции, послушали хорошенько горизонт, вынырнули в позиционное положение и осмотревшись повнимательнее, вовсе всплыли. Вынули автожиры, а по-нашему — вертушки и запулили наших кок-пилотов в небеса с благословением. Радиус полёта у них ограничен топливом всего-то до 30 миль, шумопеленгаторы на треть только меньше берут. Но вот национальную принадлежность они нам сообщить никак не могут.

А вертушки могут. Лишь бы их самих не углядели. Да я, немало мозги прочищал. С понятием, Икары наши. Одного пилота отправили на NE, а второго на SW. Теперь только ждать...

20ч02м.

Устроились мы примерно посерединке между островком Осима и островком Дзёгасима. Довольно просторно тут. Квадрат, 20 этак на 20 в морских милях. При своевременном обнаружении имеем неплохие шансы на перехват цели. Солнце коснулось горизонта. Пора бы и вернуться летунам нашим...

20ч08м.

Ну, вот и Зинченко первым с NE показался. Высоко идёт. Не искал бы в небе, не увидал бы ни за что. Мили полторы, не меньше. Ризнич, наблюдавший сектор на SW, доложил, что видит второй автожир на значительной высоте. А вот и Бугаев припожаловал. Зинченко спускался почти вертикально и посадил машину на воду в 15 саженях по правому борту "Рака". Попытался доложить, не покидая аппарата но, углядевши мой кулак, подогнал вертушку к борту, выбрался из сидения и поднялся на мостик.

— Так, что вашескбродие, караван идёт, три судна в кильватерном строю! Милях в двадцати от нас. Большие! Все японцы, все в грузе, вся палуба у них ящиками заставлена. Что на ящиках написано — не разобрал, вашескбродие. Я с кормы на бреющем к ним подкрался, пока в бинокль доподлинно флаги не разглядел, на малом газу и неслышно вовсе, никто и головы не повернул из вахтенных ихних. Мабуть, с Сань-франьциски идуть, вашескбродие!

— Так ты, змей камбузный и головы вахтенных разглядел?! Я тебе чего велел? А ты чего наделал? Килька маринованная? А как обнаружили бы тебя? Дать бы тебе в рыло на первый раз! Да вести привёз ты хорошие. Смирно!

— Матрос первой статьи Зинченко! Поздравляю квартирмейстером!

— Рад стараться, Ваше Высокоблагородие!

— Вольно, господин унтер-офицер! А вот скажи-ка ты мне...

В этот момент на мостик поднялся Бугаев.

-Дозвольте доложить, командир! Пусто на море! Только рыбаков видел!

— Ну, разбирай свою чёртову мельницу, да о "Крабовской" тоже озаботься. Дорого теперь время. И поторопитесь там! Сейчас на погружение пойдём. Исполнять! Бегом, марш! ...И я вернулся к Зинченко. А скажи-ка мне, друг любезный, сможешь по силуэту опознать, какие ты суда видел?

— Так отчего не попробовать, ваше...

— Да некогда сейчас величаться... обращайся командир, или господин командир, если иначе невмоготу тебе! Лезь в люк поскорей, посмотрим, кого ты там нам на ужин приглядел...

Спустившись в Центральный, взял микрофон и связался с "Крабом".

— Толя, я кока твоего у себя оставил, покатаю его немного. Да, он у тебя теперь квартирмейстер! С востока три реальных цели идут, японцы! Удаление — 20 миль.

Поохотимся!

— Впроголодь решил нас держать, Михаил Николаевич?

— Хех! Злее будете! Слушай горизонт с оста! Конец связи.

Добыв из сундука толстенный справочник по судам японского торгового флота, развернул его на штурманском столике и указал Порфирию.

— Давай, друг ситный! Ищи, кого ты там приметил.

Минут через пять, тот напряжённо сопя, указал на один из силуэтов.

— Вот этот сильно на двух крайних схож, господин командир!

— Обоснуй!

— Так, что надстройка похожа, да труба такая же толстенькая, невысокая. И стрела грузовая на корме дюже похожа... И форштевень из воды так же выходит...

— Выходит, угу, "Сидзан Мару" ... или однотипный... 2200 брутто... Если и вправду он... И второй, говоришь такой же?

— Так точно!

— Ну а про первый, что скажешь?

— Первый-то поменее будет, господин командир! Тонн так на тысячонку, на восемьсот, с большими ежели сравнить... Идут узлов семь-восемь на глаз, я по буруну носовому прикидывал...

— Ну, молодец, молодец. Иди, отдыхай пока! А ведь, неплохая цель! Заманчивая!

Снова выхожу на связь и сообщаю Черкасову новости.

— Как атаку построим, Михаил Николаевич?

— Толя, давай по первому варианту, ход позволяет... как будто...

— Понял тебя! Значит, параллельно колонне, доворотом на цель... Тогда я иду по правому борту колонны, и начинаю. Ты идёшь слева и бьёшь последнего в колонне.

Потом, если попаду, атакуем вместе среднего. Если не попаду... ты добиваешь среднего.

— Именно так! Ты уж Толя, там без спешки! Аккуратненько! Не торопясь, спустимся с горки и ....

Смех в ответ.

— Конец связи! Все вниз, к погружению! Вертушки где?

— Упаковали и уложили на место. Люди в прочном корпусе!

— Задраить люки! Боцман, ныряй на 15 саженей, там лучше слышно!

20ч22м.

Солнце полностью ушло за горизонт. Доклад Вайу из акустического поста:

-Слабый шум винта, пеленг 76 град.

— Должно быть три судна, Олег!

— Пока только одно слышу, или сливаются. Большая дальность источника.

И тут же последовал доклад с "Краба" об обнаружении цели с указанием положения лодки и пеленга. Ну, те-с, нанесём первую точку на карту. Спустя пятнадцать минут, выявив КПЦ каравана, стали занимать исходное для атаки положение.