Рыцарь малого зла

Справа от крестоносцев находилось море, по которому двигались параллельно галеры и приходили суда со снабжением. Слева регулярно выныривали сарацины и обстреляв на ходу исчезали. Чтоб обеспечить порядок Ришар и герцог Бургундский находились в постоянном движении, носясь туда и сюда под прикрытием гвардии. До Яффо от Акры по прямой миль восемьдесят, но пробуй их пройти под палящим солнцем, обвешанным железом и под постоянными налетами сарацин. Многие умирали, не выдержав дороги, а не от острых клинков. Хорошо, что воду подвозили регулярно на галерах, иначе б полегло две трети войска.

— Приготовились парни! — крикнул командир стрелков.

Из-за близкого холма выскочила очередная банда, готовая атаковать зазевавшихся. Султану очень хотелось, чтобы рыцари, не выдержав бесконечных наскоков, сами прорвали железную стену пехоты и устремились на докучливых стрелков. Бросившись врассыпную, те бы без труда увели в сторону преследователей, а в образовавшиеся бреши в обороне христиан он бы тут же бросил свои ударные отряды, которые бы реализовали свое численное преимущество. Сохранение дисциплины в этих условиях становилось ценой жизни для всех.

Пехотинцы сомкнулись еще ближе, готовые закрываться щитами. Джон взял подданный Теобальдом. Остальные тоже приготовились. Они так и шли одной группой, кроме ушедшего к своим валлийца, точнее ехали, поскольку часть еще ходить не могла, а остаться не желала: Дагмар, священник с простецким именем Том, от которого за милю разило образованностью, не свойственной сельским жителям и сержант тамплиеров, пострадавший при падении убитого коня. Этому придавило ногу, сломав. С вновь обретенными способностями заправить ее в гипсовую повязку, правильно сложив, не сложно. Однако наступать на нее долго нельзя и пользы от пострадавшего не особо. Одно развлечение, с священником обсуждают разные интересные государственные дела.

— Первые номера, — надсаживаясь орал все тот же голос, — про ветер не забудьте, сучьи дети. Вторые номера, прикрыть!

Обычно лучники и арбалетчики носили каждый свой щит, но это удобно, когда на позиции стоишь и есть время подготовиться. На ходу их прикрывали товарищи. У стрелков редко имелась серьезная защита и лучше поберечься. Сарацины тоже не безобидны и могли засадить издалека.

— Залп!

Щелчки и смерть пошла навстречу орущим всадникам.

— Третьи номера! Залп!

Длинные луки английских йоменов били достаточно далеко и прицельно. Как и короткие стрелы арбалетов оружие достаточно эффективно против не имеющих серьезной брони всадников. Причем нередко сознательно стреляли не по людям, имеющим какую-никакую защиту, а лошадям. Каждый выбитый конь уменьшал опасность внезапного налета, затруднял преследование, да и подстрелить пешего гораздо проще, когда тот улепетывает, потеряв скакуна. Вряд ли врагам нравилось оставаться без лошадей и чем дальше, тем менее наглые они были. Вот и сейчас, потеряв всего пяток человек, развернулись и резво начали уходить. Наперерез выскочили всадники-крестоносцы, но увлекаться преследованием не стали. Не в первый раз бегущие в панике враги заманивали в засаду. Урок выучен и усвоен. Свалили парочку в спины и вернулись.

Джон мысленно выругался при виде промчавшихся мимо конников. Рыцарь Эгиль в сопровождении своих вооруженных слуг в том числе. Лошади, на которых они ехали арабской породы. Сухощавые, лёгкие, с упругим шагом, ничем не напоминающие тяжёлых и крупных жеребцов, разводимых в Европе для рыцарей и способных нести большую тяжесть. Вроде не смотрит, но у парня нехорошее чувство, что не забыл о нем и не случайно рядом ошивается. Правда попыток поговорить больше не делал. А самому совершенно не хотелось идти и задавать вопросы. Кому надо, тот пусть и делает первый шаг. Ему и так хорошо. Во всех смыслах. В такой толпе всегда будет какое-то количество раненых и пострадавших. Можно заработать и подкормиться за счет их боли. В одной из стычек пострадал лично Ришар, получив небольшую рану. Правда Джона к нему никто не подпускал, но и без короля хватало нуждающихся в помощи.

Построение в очередной раз оправдало себя. Армия походила на движущуюся крепость, стенами которой были тяжеловооруженные пехотинцы. Для людей внутри колонны гораздо хуже была жара, чем нападения. Арбалетчики и лучники регулярно сменялись, переходя на сторону, обращенную к морскому берегу, получая возможность отдохнуть, а остальные так и топали угрюмо, запертые в железо и мечтающие об очередной остановке.

Конные отряды рыцарей вступали в бой крайне редко, только при появлении элитных групп мусульман. После первых наскоков сарацины уже не смели атаковать прямо, надеясь изнурить долгим переходом, уничтожая впереди урожай и запасы в деревнях. Если б не флот, регулярно подвозивший продукты и даже воду, тактика могла себя оправдать. А так, христиане шли, тяжело, медленно, однако неумолимо. Рано или поздно Саладину придется дать бой. Это понимали все и ждали с нетерпением. Все лучше, чем бесконечно изнывать от жары и опасаться случайной стрелы или тарантула на ночевке. Все сознавали, мусульмане надеются прихлопнуть армию христиан в момент, когда те будут настолько уставшими от перехода, что нормально сражаться не смогут. Именно поэтому Ришар и держал свою армию в постоянной боеготовности. По той же причине продвигались медленно, с длительными передышками.

Завоевание побережья происходило почти бескровно. После падения Акры защитники крепостей утратили волю к сопротивлению. Хайфа и Кесария были сданы без боя, но разжиться там особо оказалось нечем. Окрестности опустошены мусульманами в соответствии с тактикой выжженной земли. В целом трофеев и доходов не ожидалось, а трудностей хватало. Французы во главе с герцогом Бургундским вообще считали, что каждый их день в Палестине лишний, и не покидали ее немедленно только потому, что боялись всеобщего осуждения, а то и хуже — отлучения от папы Римского. Пизанцы и генуэзцы, бывшие основой крестоносного флота и без которых все предприятие обречено на провал вовсе не рвались на Иерусалим. Им, скорее, интересно было отвоевать приморские города, получив опорные точки для торговли.

Местные рыцари поддерживали разных королей — Лузиньяна и Конрада. Их меньше всего волновала слава. Ссорились из-за поддержки того или иногда кандидата на трон и надеялись отвоевать побольше владений. Фактически в освобождении святого города оказались заинтересована лишь малая часть крестоносцев. В первую очередь госпитальеры и тамплиеры, для которых в этом и состоял основной смысл существования орденов. С ними приходилось считаться, поскольку наиболее дисциплинированные и сплоченные отряды в войске. Ну и, во вторую очередь, конечно, анжуйцы. То есть подданные Ришара — англичане, нормандцы, аквитанцы, бретонцы, субсидируемые из его казны. Только на них он мог полагаться, однако отнюдь не без оглядки. Некоторые сэры и месье решали, что с них уже довольно, и сваливали домой.

— Нет, — говорил монах, продолжая прерванный атакой спор, — король Ришар неплохой стратег.

Он восседал на мешке с одеждой, снятой с убитых. Многие прирезанные в бою сарацины одевались не просто в привычные ткани, а в шелк, камчатую ткань, мягкий египетский лен, крайне ценимый в Европе и даже венецианскую парчу. Мусульманские рыцари выглядели красочно и стоило это немалую сумму. К тому же намного мягче, чем на досках или другом тюке, с частями от доспехов. Никаких неудобств по этому поводу святой отец не испытывал. Подумаешь, то ж добыто в бою и прежде принадлежало врагам веры Христовой. Так пусть добрые католики получат нечто в награду за их труды.

— У него всего три хода: первый — идти на Иерусалим, оторвавшись от кораблей и не получая достаточно продовольствия и воды. Второй — бороться с Конрадом и отвоевывать замки для сторонников Лузиньянов. Третий — создать новое королевство на берегу. Он собирается совместить сразу первый и последний. Построить базу и оттуда начать новое наступление на святой город.

Джон мысленно согласился. Неизвестно какой из английского короля политик, а полководец неплохой. Удерживать в повиновении честолюбивых баронов, не привыкших выполнять чьи либо приказания совсем не ерундовое занятие. Да и нет в войсках голода. В том тоже немалая заслуга. Лично ему даже платят, пусть и не особо много, но к лекарям отношение предупредительное. Ну и мелочи всякие, вроде общей прачечной за счет короля. Даже варят вещи, избавляя от вшей. А с дровами в здешних местах не так, чтоб очень просто найти. Все предусмотрено.

— И все б замечательно, — запальчиво возразил тамплиер, — но еще год содержать войска не удастся. Нет денег, да и эти все, — он пренебрежительно показал вокруг себя, — разбегутся.

— Все в воле божьей, — без особой надежды в голосе, заявил Том. — Ради общего дела папа поможет. Или с Саладином удастся договориться.

— О, нет, — пробурчал сержант, — этот без сражения не отступит. Да и верить ему на слово, после Хаттина и Акры, себя не уважать. Клятвопреступник, как все мусульмане, не считающие нужным держать клятвы, данные иноверцам.

Ну, этим грешат все подряд, так же молча, про себя, возразил Джон. При желании он мог бы много чего порассказать на тему взаимоотношений местных баронов и эмиров. Союзы заключались самые удивительные и разрывались далеко не всегда из-за коварства другой стороны. хватало случаев обычной глупости с жадностью. Да что далеко ходить, с чего началась данная война? Отец очень уважал Рено де Шатиьона, как храброго и умелого полководца, но вольно ж тому было ссориться с Ги де Лузиньяном и грабить караваны во время мира. Конечно, не случись этого, нашел бы Салах ад-Дин иной предлог, но султан уже стар и чем позже, тем больше шансов на его смерть. А после похорон непременно опять начнутся между мусульманами разборки за главенство. Значит шанс на сохранение королевства убил шестидесятилетний старик, из-за чрезмерной гордости и отказа подчиниться своему королю .

— Месье? — попросила, недоумевая Дагмар.

Она крайне уважала хирурга, вопреки возрасту знающего и готового обучать, прекрасно сознавая насколько ей повезло. Все лучше возле лекаря, чем стирать на кучу народа, постоянно отбиваясь от излишне распускающих руки. Проституткой она не была и не считала нормальным таким путем зарабатывать. А жить на что-то нужно было. Не так много у простой женщины занятий в армии.

— Уже в 'Естественной истории' Плиния Старшего описано более тысячи полезных растений и их свойств, — перестав прислушиваться к разговору товарищей вернулся Джон к прерванной лекции, невольно чувствуя себя очень мудрым.

На самом деле он повторял слова Зеида и даже его интонации, сам того не замечая. На конце фразы запнулся, на всякий случай, проглотив окончание монолога. Не те слушатели, могут не понять упоминание 'Канона врачебной науки' Ибн Сины. В некоторых отношениях франки из Европы были упрямы хуже ослов, не соглашаясь признать чужие достижения. А ведь прежние римляне охотно заимствовали у других народов их достижения. Например, меч у галлов.

— Многие мы и так прекрасно знаем. Тот же подорожник любой крестьянин умеет применять. Все в курсе не целый лист прикладывать к ране, а разжеванный-раздавленный, чтоб сок был. Гриб-дождевик неплохо помогает. Разрезать пополам и внутренней белой стороной накладывать на кровоточащую рану, фиксируя повязкой. Только он молодой должен быть. Календула неплохо.

— Простите? — нерешительно сказала Дагмар.

Она крайне внимательно выслушивала его откровения и наблюдала за обычной работой. Ничего ужасного в обучении женщин своему ремеслу Джон не видел. Может в Европе и принято разрешать им исключительно травами и заговорами лечить, но здесь все иначе. Больше людям помогут, сильнее весь отряд. Она и так может раны зашивать, как и многие другие. Пусть делает это правильно и не просто иголкой работая, а соображая зачем и как. Да и приятно, в конце концов, чувствовать себя учителем. Тем более, большинство приезжих имеют дикие представления о методах лечения. Далеко не всегда кровопускание на пользу, особенно у раненого.

— Ноготки, — вспомнив простонародное название на франкском, поправился Джон. — Сделать отвар цветков календулы из расчета две ложки на кружку воды. Промывать рану нужно не менее двух-трёх раз в день. А вот мази на гнойную ни в коем случае. Я, честно говоря, объяснить причину не могу, однако убедился на практике. Только хуже получается. Лучше уж сфагновый мох, — он посмотрел и девушка кивнула, подтверждая. Ничего удивительного, его используют женщины, когда у них кровь идет. — Он хорошо впитывает выделения и не мешает ране заживать.

— А вот у нас на севере бересту от березы на раны вместо ткани вяжут .

— Не помню такого у великих врачей, — сказал помолчав и решив не выдумывать или зря не отвергать. Все нужно проверять и люди не всегда дураки, используя то или иное растение. — Но мои учителя местные, могли просто не знать о растущих на севере растениях. Наиболее известные врачи тоже жили на берегах Средиземного моря.

— Эти леса, — задумчиво сказал Теобальд, исподлобья глядя на густой массив впереди. Для Палестины достаточно редкое зрелище, однако в долине Арзуфа почти все заросло, — точно вам говорю, прекрасное место для засады.

Как по заказу запели знакомые сигналы, заставив замолчать. Сигнал боевой готовности подавался двумя трубами в определённом порядке: авангард-центр-арьергард. Воины бессознательно подтянулись и приготовились. До этого момента, что бы ни происходило вокруг, колонна продолжала двигаться обычным порядком. Но это уже не напоминало обычный налет. В центре, где под защитой англо-нормандцев везли на телеге прикреплённый к высоченной мачте королевский штандарт, началось хорошо заметное шевеление. Понеслись гонцы в разные стороны. Флаг в походе играл огромную роль. К нему в бою собирали раненых, он извещал о том, что король жив и контролирует ситуации, и если бы внезапно сгинул из поля зрения армии, это просто означало бы 'спасайся, кто может'. Приспущенный штандарт был бы знаком о сдаче армии.

По рядам пошел шепоток: Саладин неожиданно ударил в хвост колонне, намереваясь заставить их обернуться и вступить в сражение. Мусульмане не собирались так просто пропускать войско крестоносцев. Приказ был однозначным — продолжать идти. Причем обещали неразумным, ломающим строй петлю, как дезертирам. Ничего удивительного, но задевало честь. Для многих такое поведение являлось трусостью. Сзади бьются, а они маршируют, не обращая внимания на гибнущих товарищей.

Сначала все обстояло привычным образом, пусть и в более серьезных масштабах. Легкая кавалерия несколькими волнами проносилась мимо строя, на максимальной скорости обстреливая пехоту. Солнце жарило вовсю, пыль слепила марширующих, лишая их способности видеть, что творится вокруг. Поэтому вырвавшаяся из леса орда оказалась немалым сюрпризом для большинства. Особенно то, что атакующие были черные. Почти все и прежде видели негров, однако те были рабами, в основном. Эти вооруженные и в немалом числе, обрушились на строй, завывая с неизменными криками про Аллаха великого. Ничего подобного история крестовых походов до этого момента не знала.