| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Дыренков Николай Иванович?
— Да, это я...
— У Вас имеется какой-нибудь документ? Извините, но надо соблюсти все необходимые формальности...
И, разведя руками:
— Сами знаете, что мы за "контора"!
Пока он с вытаращенными навыкат глазами разглядывал обстановку, сперва тщательно изучаю его удостоверение личности, даже потерев пальцем печать. Затем вернув документ владельцу, открываю сейф, достаю тоненькую папку с надписью "Личное дело Љ 0911" и, раскрыв на первой странице — внимательно и скрупулёзно сличаю отксеренную фотографию со стоящим передо мной "оригиналом". Удовлетворённо кивнув, захлопываю "дело" и, протягивая руку, представляюсь:
— Шниперсон Давид Львович — Начальник "Особого информационно-технического отдела при ГПУ РСФСР... Сокращённо — "ОИТО ГПУ". Прошу присаживайтесь!
Когда он сел напротив, заглядываю ему поверх очков в глаза:
— Конечно же, Вы никогда не слышал о таком Отделе, верно?
После ошеломления от вида иновремённых ништяков на моём столе, в его глазах — жгучее любопытство!
— Верно, я...
Перебиваю:
— Чтоб продолжить наш разговор дальше и получить "предложение, от которого не сможете отказаться" — обещанное сперва в письме, а затем в нашем телефонном разговоре, Вы должны подписать вот эту бумагу...
Открываю снова "Личное дело" на последней странице и, перевернув, кладу перед собеседником:
— Ничего страшного — это подписка об неразглашении. Если Вы отказываетесь, то просто встаёте и уходите отсюда... Без всяких последствий, но пешком.
"Последствия будут в 1937 году, — думаю глядучи на него, — когда тебе лоб зелёнкой намажут, "гениальный изобретатель"!".
Товарищ ещё сомневается:
— А если я соглашусь? Можно хотя бы намёком узнать — в чём будет состоять это самое ваше "предложение"?
— Вы будете участвовать в одном из проектов по повышению боеготовности и обороноспособности Красной Армии..., — слегка улыбаясь, шиплю змеёй очковой, — или, Вы против их повышения?
В его глазах паника:
— Кто, я?! Конечно — нет... То, есть — за! За повышение, стало быть...
— Тогда внимательно читайте, Николай Иванович и, если Вы "за" — ставьте снизу дату и расписывайтесь.
Тот, довольно бегло пробежав глазами страницу, затем взяв со стола ручку — ставит на документе сегодняшнюю дату и закорючку. Внимательно изучив подпись, встаю и протягиваю руку:
— Поздравлю, товарищ Дыренков! Теперь Вы — сотрудник нашего Отдела. Ещё раз поздравляю!
— Спасибо, — не очень уверенно то, — я тоже очень рад... Так сказать...
Не торопясь закрываю "личное дело" и кладу его в сейф. Взамен, оттуда же вытаскиваю толстый "талмуд" и хлопнув по нему ладонью говорю:
— В "Главном Политическом Управлении" крайне обеспокоены, даже не техническим состоянием вооружения Красной Армии — а умонастроениями, царящими в её высшем руководстве. Мол, "лошадка себя ещё покажет", а к будущей войне с коалицией империалистических агрессоров не надо готовиться — так как их собственный пролетариат восстанет после нападения на нашу Страну Советов.
Яростно стучу кулаком по столу:
— А меж тем будущая война будет именно "войной моторов"! И как пролетариат западных стран "восстаёт" против собственных помещиков и капиталистов, мы смогли воочию — собственными глазами увидеть под стенами Варшавы, где нам пустили кровавую юшку из носа!
Стучу кулаком ещё раз, ещё громче:
— А в "Реввоенсовете" этого не понимают! Даже в "Совете Народных Комиссаров" — не все понимают, что как только империалисты всерьёз захотят свернуть нам как курёнку шею — все эти "игры в песочнице" с Коминтерном кончатся!
Дыренков был ошеломлён: так в тогдашнем СССР — не только не говорили, но и даже не думали.
Помолчав, прищурив один глаз — с лёгкой усмешкой говорю ему:
— Возможно, Вы сейчас решили, Николай Иванович — что мы втягиваем Вас в какой-то антисоветский заговор...
— Да, упаси...
Он запнулся, не решившись в этих стенах сказать "Господь" и, я закончил за него:
— ...Карл Маркс и Фридрих Энгельс!
— Да, да... Конечно... Карл Маркс и Фридрих Энгельс, конечно
Понижаю голос до громкого шёпота:
— Такого в принципе невозможно, товарищ Дыренков: ибо контрреволюционный "заговор" уже существует — причём в самых верхах. Мы лишь предлагаем Вам присоединиться к нам, чтоб ему противостоять.
— Вот, как?! — подпрыгивает на стуле.
— Хотите доказательства? Пожалуйста! Вы помните слова Ленина о "ста тысячах тракторов" — получив которые, крестьяне станут горой за Советскую власть?
— Ээээ... Знаете, если честно..., — хмурю брови и это враз "улучшает" его память, — да, помню!
Приближаю лицо к лицу и, вытаращив глаза, ору, брызгая слюной:
— ГДЕ ОНИ?!
Пока Дыренков утирается не везде белоснежным носовым платком, вскакиваю и бегаю по кабинету:
— Где, они? Где эти обещанные мужикам "сто тысяч тракторов"?! Уже три года с тех пор прошло — где они?!
Останавливаюсь напротив собеседника и, нависнув над ним — сжавшимся на стуле, тычу в него пальцем:
— Кто-то специально хочет, чтоб наш Вождь и Учитель в глазах народа выглядел лживым брехуном. Кто-то специально всё делает так, чтоб крестьяне были против Советской власти. Кто-то мечтает, чтоб при нападении на СССР империалистов — одетые в серые шинели крестьяне, не захотели воевали за своё Социалистическое Отечество — так же как в Германскую, они не захотели воевать за Царя.
* * *
Сидим, молчим...
Наконец, Дыренков осторожно спрашивает:
— Да, кто же это такие? Вам известны имена, должности?
Назидательно поднимаю указательный палец вверх:
— А это, Николай Иванович — не наше с вами дело! Политикой занимаются другие отделы ГПУ. Надеюсь, они своё дело знают и рано или поздно — вычислят и разоблачат окопавшихся среди нас врагов народа.
— Наш же с вами Отдел, называется "Особым ТЕХНИЧЕСКИМ(!!!)" и занимается ликвидацией технологического отставания нашего государства от развитых капиталистических стран... Наша цель — к тому времени когда руководство страной будет вычищено от откровенных врагов, беспринципных карьеристов или от просто случайно попавших туда людей, иметь уже развитую науку и промышленность — вопреки усилия выше перечисленных. Вы у нас не один, товарищ Дыренков! Но именно Вам поручается одно из самых важных и трудных заданий...
Переворачиваю и пододвигаю к собеседнику тот "талмуд" с надписью "Пятилетний план развития акционерного Приокского горного округа":
— Речь пойдёт как раз о тех самых "ста тысяч тракторов" — которые мы с вами должны дать крестьянам до 1928 года. Ознакомитесь с пятилетним планом по развитию советского тракторостроения, товарищ Дыренков. Сперва вкратце — для чего имеется краткий дайджест... "Выжимка", то есть... Да, да — вот эта брошюрка.
Максимально сосредоточившись, тот начинает внимательно читать.
— Ну а потом уже, где-нибудь в более подходящем месте и не торопясь, тщательно изучите "Пятилетний план" целиком. Кстати, что-то в горле пересохло... Не желаете ли чаю, Николай Иванович?
— Не откажусь.
Нажимаю кнопку вызова на селекторе:
— Товарищ Моргунова...?
— Несу, Давид Львович, уже несу!
Однако, он так увлёкся чтением, что даже не обратил внимание ни Лизу — принесшую поднос с двумя стаканами чая и всем, что к чаю полагается. Только и слышно было, как он вполголоса произносил, думая что делает это про себя:
— Потрясающе... Это просто невероятно... Да, это ж... Фантастика...
Когда Дыренков закончил изучать дайджест, он хлебнул уже остывшего чая и, с испуганным недоумением спросил:
— Почему именно я?
* * *
Действительно, почему именно Дыренкову Николаю Ивановичу, в "сложившейся реальности" — изобретателю-авантюристу и откровенному неудачнику, я хочу предоставить возможность на базе умирающего Приокского горного округа создать тракторную, а затем — танковую "Империю"? Ведь, кроме броневагона — не сыгравшего какой-то заметной роли, да лёгкого броневичка — он себя больше, ничем по сути не прославил? Всю свою неуёмную энергию ухайдакав на всякие мертворождённые монстроподобные химеры?
Почему, к примеру — не Сергею Петровичу Шукаеву?
Ведь тот уже имеет опыт проектирования и малосерийного изготовления первого российского танка на Сормовском заводе и, на следующий год — возглавит московское "Техническое танковое бюро" "Главного управления военной промышленности" (ГУВП) при ВСНХ, которое просуществует до начала 30-х годов. В 1926 году его преобразуют в "Главное конструкторское бюро" "Орудийно-Арсенального треста" (ГКБ ОАТ).
Это под руководством Сергея Шукаева, в 1927 году будет создан первый чисто советский серийный танк "Т-18" (МС-1), который примут на вооружение РККА и будут выпускать достаточно крупной серией.
Первая причина — я не хочу на этом этапе вмешиваться в "реальную историю". Вдруг у меня ничего не получится и, страна окажется вообще — хотя без Бог весть какого, но всё-таки лёгкого танка? И, самое главное — без опыта проектировщиков, инженеров и рабочих его создававших? Без опыта эксплуатации его в войсках и первого боевого опыта на КВЖД?
И ещё... Хотя мне неизвестна в подробностях вся эта история, но мне очень не нравится — как Сергей Петрович "слил" главенствующую роль в танкостроении харьковчанам. Как мне мниться, товарищ Шукаев — слабохарактерный человек, раз позволил такое...
А "таких — не берут в космонавты"!
И тем более в соратники к попаданцам.
В отличии от ещё дореволюционного инженера Сергея Шукаева, Николай Дыренков — сын бедных родителей, закончил всего-навсего начальное училище потом ремесленную школу при механико-техническом училище.
Однако, меня это совершенно не смущает!
Михаил Кошкин — главный конструктор "Т-34", тоже пришёл в танкостроение не из какого-нибудь то "танкостроительного института" — где он учился по танко-учебным учебникам делать лучший (если верить нашим советским историкам, битым немецким генералам и каналу "Дискавери") танк Второй мировой войны...
"Гениальный танковый конструктор", имеет примерно такую же до— и постреволюционную биографию — как и Николай Дыренков и, в данное время руководит кондитерской(!) фабрикой... Тогда как наш герой на сей момент — какой-никакой, а всё же инженер на Ижорском заводе. "В реале", он проработает таковым ещё несколько лет, прежде чем попробовать себя на конструкторской стезе.
Советский "танковый гений" же, дальнейшую карьеру продолжит как партийный функционер: заведующий агитационно-пропагандистским отделом райкома ВКП(б), заведующий Губсовпартшколой, заведующий агитационно-пропагандистским отделом Губкома ВКП(б) в городе Вятка. И лишь в 1929 году в возрасте 30 лет, Кошкин поступит на машиностроительный факультет Ленинградского политехнического института.
Как учились партийные функционеры в ВУЗах — мы с вами примерно знаем, да?
На примере одного сына ставропольского комбайнёра...
Поймите правильно: я ничего плохого про Михаила Ильича сказать не хочу!
Он сделал всё, что в его силах для повышения танковой мощи страны — вечная ему благодарность за это от потомков... Я лишь говорю, что в данный момент — в 1923 году, шансы стать "гениальным конструктором танков" — у них с Николаем Ивановичем Дыренковым, примерно одинаковы. Особенно, если я последнему помогу своим послезнанием.
Так, почему именно Дыренков и, соответствует ли он требованиям к успешному главному конструктору эпохи Сталина? Помнится я говорил, что человек — метящий в это "кресло", должен быть:
Во-первых: отмороженным на всю голову — чтоб на такое решиться.
Во-вторых: наглым, подлым, беспринципным типом — не останавливающимся не перед чем, вплоть до письменных доносов на конкурентов.
В-третьих: иметь незаурядные организационные способности, уметь эффективно организовать работу своих безымянных "негров" — инженеров, конструкторов и технологов своего КБ.
В-четвёртых: иметь реализуемую в тех условиях — при существующем оборудовании, технологиях, материалах и квалификации работников, идею самой "вундерваффли".
В-пятых: достаточно "пробивным" малым — чтоб, "протолкнуть" своё изделие в серию.
Соответствует ли мой протеже этим требованиям? Что, вообще мне известно про этого человека?
А что там у нас с биографией?
25-тилетний Дыренков был активным участником событий Октября 1917 года в Петрограде. Сразу после Переворота (Революции — кому как угодно), большевики его поставили на должность Начальника противовоздушной обороны Петрограда.
По неизвестным мне причинам не задержавшись долго на этой должности, он возвращается в родной Рыбинск — где Исполком Советов поручил ему управлять городским хозяйством. Успехи молодого хозяйственника в деле повышения трудовой дисциплины — заметил сам Ленин и прислал ему приветственное письмо.
Однако, не всем его стиль менеджмента был по нутру и, вскоре на Дыренкова последовал донос от главы местного Нефтяного комитета — вследствие чего, тот вынужден был оставить свой пост и уехать на Ижорский завод — откуда я его и выцепил.
Да, блин... Где нефть — там и проблемы!
Ясно одно: человек не боится высоких должностей, имеет организаторские способности и не способен на компромисс с совестью — иначе бы "договорился" с нефтяниками.
Ещё один интересный факт из его биографии: в конце двадцатых годов, Дыренкову была выделена валюта и было поручено закупить за границей 38 автобусов. Николай Иванович закупил вдвое больше, но это были...
Лишь шасси и двигатели!
Остальное, заводчане изготовили на месте, своими силами.
Делаем ещё один вывод: этот человек "наш" — он не боится рискованных решений и не боится взять на себя ответственность.
Качество, которым главный конструктор — обязательно должен обладать!
Если и возникают какие-то сомнения в его кандидатуре — то лишь по четвёртому пункту...
Так ведь?
* * *
Что касается "потуг" Николая Дыренкова в танкостроении...
В 1929-32 годах, он руководил "Опытно-конструкторским и испытательным бюро" "Управления механизации и моторизации" РККА — сперва на том же Ижорском заводе, затем его КБ перевели на московский завод "Можерез". В декабре 1932 года, карьера конструктора кончилась — Дыренков был назначен заместителем директора и начальником отдела механизации и моторизации "НАТИ"... Ну, а в 1937 году — кончилась и жизнь авантюриста-самоучки.
Здесь не всё так однозначно, на мой взгляд. Обычно, "наши" диванные танковые "экспэрды" говорят примерно так:
"Фанатически неутомимый изобретатель-авантюрист, инженер-самоучка Дыренков, за краткий период своего руководства создал более 50 моделей (не только гусеничной бронетехники, но и броневагонов, мотодрезин, колесных боевых химических машин) — но они не могли устроить приемщиков, ибо не отвечали требованиям военных. Советское правительство извело на проекты Дыренкова миллионы рублей и, давно бы быть ему в лагерях — если бы не прикрытие другого недоучки-авантюриста, маршала Тухачевского. Но, вот "великого стратега" арестовали и, Дыренков остался без "крыши". Итог закономерен и вполне заслужен — расстрелян вместе с покровителем в 1937 году".
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
