— С кем? А-а-а, со старшекурсниками? — Ректорша по-прежнему не отводила взгляда, и Мира сообразила, что от нее-то как раз ждут уточнений и подробностей. Погадала, что будет лучше, согласиться или отрицать, и решила просто сказать правду: — Да не особо... Ну, Криспин... Понимаете, он ведь такой... э-э-э... сложный, неприветливый (очень мягко выразилась!). Только в библиотеке мы с ним и разговариваем, да и то всё про книги (ну еще про Пущу). — Ректор кивнула, как будто ничего нового для себя не услышала. — А Артур, он как... солнышко. Всем светит, всех греет. Так что он друг для всей Академии, — договаривая это, Мира поняла, что права и одновременно не права. Все-таки один-единственный друг у старосты имелся. Тот самый 'сложный'.

Губы ректорши дрогнули в усмешке: не понять, задумчивой или ядовитой.

— Как бы не надорвался...

— А?

Но Марго уже изящно выскользнула из своего кресла.

— Считаю, им очень повезло, что ты оказалась рядом. Приглядывай за ними и дальше.

Что? Я?! Почему? Как? Но озвучить все эти вопросы Мира попросту не успела — ректорша мотнула головой в сторону двери:

— Ступай. Мальчишки ждут. — И вышла во вторую, маленькую дверь: наверное, в соединенную с кабинетом личную комнату.

Мальчишки, то есть старшекурсники, и впрямь почему-то до сих пор торчали в коридоре. Едва Мира вышла, староста шагнул навстречу, широко раскинув руки:

— Вот она, наша спасительница! — даже приобнял легонько и тут же отпустил, напоследок коротко потрепав по голове. Будто маленькую миленькую собачонку, подумала Мира, машинально поправляя полурасплетшиеся косы. Как у ректорши, только та со своими распущенными черными волнистыми волосами выглядит шикарно, а она сама сейчас наверняка как растрепанный ветром стог. Спохватилась:

— Почему — спасительница?

— Да потому что практически собой обезвредила самострел! Представь, если бы кто-то — я или Крис — шагнул прямо под Драконью стрелу? Что бы от нас сейчас осталось?

А ведь сущая правда! Мира покосилась на прислонившегося к стене Криспина: тот наблюдал за ними исподлобья. Значит, баш на баш? То есть она ничего ему не должна, поскольку они вдвоем невольно спасли друг друга? Спаситель-спасенный широко зевнул и оттолкнулся от стены.

— Ну, пошли уже? Я сейчас как лошадь просто усну стоя.

В холле общежитского этажа их поджидала кастелянша, дежурившая в сегодняшнюю ночь, и уже, видимо, оповещенная начальством. Налившаяся гневной краской Батильда безмолвно погрозила сразу двумя внушительными кулаками и энергичными безмолвными жестами отправила каждого в свое крыло: девочку налево, мальчиков направо. Артур помахал Мире на прощание.

Неся перед глазами его усталую улыбку, лесовичка, спотыкаясь на каждом шагу, добралась до своей комнаты, осторожно нажала на ручку двери: сейчас потихоньку прокрадется и рухнет на кровать... Даже не раздеваясь.

Напрасные мечты! Вспыхнула свеча, и Мира обнаружила перед собой цветочную баронессу, стоявшую в непривычно вульгарной для нее позе — руки в боки.

— Ты где была?! — шепотом закричала Амариллис.

Лесовичка длинно вздохнула...

* * *

— Шазр, ты прости, что я рассказала о твоих родственниках при парнях и ректорше! — шепотом винилась Мира. Утром она не успела гнома перехватить, проспала завтрак; целый учебный день парень ее успешно избегал; вот только во время обеда удалось сесть рядом в столовой. — Всё мой длинный язык — выдает, что думаю, не задерживаясь! И вообще я очень испугалась — сначала за себя, потом за тебя. И на твою родню страшно разозлилась: ну что ж они никак не оставят тебя в покое?!

Рыжий неотрывно смотрел в свою ополовиненную тарелку.

— Сестра...

— Да? — с готовностью отозвалась Мира, заискивающе заглядывая ему в лицо.

— Драконья стрела — совсем не гномское изделие.

— Так, значит, обратились к какому-то боевому магу за помощью? Ничего себе, как они тебя уважают!

Гном аккуратно положил ложку.

— Сестра, как мои родичи могли узнать, что мы наткнемся на тот тайный ход, если даже мы сами о нем не знали?

— А-а-а... Ты хочешь сказать... — Мира глядела на него, чувствуя, как ее щеки наливаются краской. Такой дурочкой она себя давно не ощущала. Хорошо, что гномов с детства воспитывают не выказывать свои чувства, недаром их традиционная кличка 'каменные морды', а то бы сейчас она увидела, как Шазр зол и раздражен. Рыжий закончил ее оборванную реплику:

— Самострел ставился не на меня, — и вновь взявшись за ложку, принялся неторопливо хлебать суп.

Мира зажмурилась и принялась биться лбом о стол, приговаривая:

— Я такая дура! Прости! Прости. Прости...

На четвертом 'прости' ее лоб ударился не о деревянную столешницу, а о подложенную руку парня.

— Простил, — легко сказал Шазр и пододвинул ее тарелку. — Ешь, все остыло.

— Уф. Хорошо.

Взяв кружку, парень неожиданно добавил:

— Конечно, я не рад, что старшие узнали о моем позоре...

Позоре?! Мира чуть не подавилась, но не успела возмутиться, как Шазр продолжил:

— Но рад, что теперь знает ректор.

— Она тебя отругала? — настороженно спросила Мира, помнившая ночную реплику ректорши о 'мстящей гномьей родне'.

— Да.

Ну еще бы! У Главной Ведьмы только одна реакция на все случаи жизни! Наверное, именно такой в первую очередь обучают всех ректоров в какой-нибудь... ректорской Академии.

— Сказала, если б она знала...

Мира мысленно продолжила: '...то фиг бы взяла меня на учебу', но гном закончил неожиданно:

— ...то сразу бы позаботилась о моей безопасности. Сказала: 'с Яшмовой Академии выдачи нет'. Представляешь? — И гном неожиданно широко улыбнулся: улыбка его оказалась широкозубой, с заметной щербинкой, но крайне симпатичной, еще и ямочки на щеках. Может, за эту улыбку родня его и преследует? Не должны гномы так открыто улыбаться!

— Ух ты, — только и нашлась сказать Мира. Придется приглядеться к ректору: это что ж она за ведьма такая?!

Судя по тому, что никто не насмешничал и не приставал с расспросами, новость, как они вчера заблудились, не успела широко распространиться. Да и откуда бы? Вряд ли старшекурсники болтали направо-налево, преподаватели, кто в курсе, тем более. А соседка, которой вчера пришлось рассказать усеченную ректоршей версию, слегка дулась — ведь Мира ухитрилась заблудиться так, что ей опять помогали 'статусные'. Предложить Амариллис ходить за собой по пятам? Так ведь баронесса привыкла возглавлять, а не следовать за кем-то.

Гном неожиданно, низко, чуть не ткнувшись носом в суп, поклонился. Обернувшаяся Мира увидела приветственно помахавшего Артура. Его друг даже не глянул в их сторону: а чего ему глядеть, ну подумаешь, они вдвоем с Мирой ночью чуть под Драконью стрелу не угодили, что с того? Не повод для общения.

Чурбан.

* * *

Мира выловила старосту через пару дней — радуясь, что ректорша вновь не призывает ее под свои грозные очи, она в то же время не могла перестать думать, разъяснилось ли что-то с Драконьим самострелом. Без конца тормошила Шазра, предлагая версию за версией, все причудливей и причудливей; некоторые даже ей самой представлялись полной дичью. Гном флегматично выслушивал ее, кивал или жал плечами, а когда 'сестра' уж совсем приперла его к стенке, требуя высказать собственные мысли-идеи, отделался кратким: 'Если что, старшие расскажут. Я — домашку делать'. И ретировался. Мира возмущенно топнула вслед дезертиру с полей размышлений. — И кто нам расскажет?! Ректор? Точно нет. Охранник — вряд ли. Криспин? Да ну, бред, только понасмешничает! Методом исключения оставался Артур. Хотя он постоянно мелькал то тут, то там, главной проблемой было отловить Нортона в одиночку, без толпы поклонников обоего пола или обращающихся за помощью и решением проблем. Хотя чем ее вопрос не проблема, которая, между прочим, и его самого касается, а возможно, и всей Академии — мало ли кто еще из 'старичков' тайно шастает по ночам в город! Наконец удалось перехватить старосту в безлюдном коридоре неподалеку от библиотеки. Поначалу слегка растерявшийся под шквалом вопросов парень рассмеялся: — Давай лучше зайдем в библиотеку, а то нас здесь кто-нибудь услышит! Как раз в библиотеке лишних ушей гораздо больше: мало ли кто прячется за стеллажами и в проходах! Да еще там наверняка этот Криспин... Но Артур повлек ее за собой так легко и естественно, прикосновение было таким теплым и... и приятным, что язык не повернулся возразить. Так — рука в руке — они и вошли в библиотеку. Хорошо, за час до отбоя здесь почти никого уже не осталось, столы опустели, свет большей частью потушен, лишь на стойке дежурного горит приглушенная настольная лампа. А за стойкой — какая неожиданность! — разлюбезный старостин дружок. Даже головы не поднял, лишь посмотрел исподлобья: взгляд задержался на их сцепленных руках и вернулся обратно к записям. — Что, уже никого? — осмотревшийся Артур пару раз хлопнул в ладоши — звук сразу потух, заглушенный бесчисленным множеством книжных томов. — Почти, — буркнул дежурный, продолжавший изображать страшную занятость. — А вы чего приперлись? — Как всегда любезен и приветлив! — присевший на край стойки Артур ловко выхватил у приятеля перо. — Хватит работать! Мира пришла расспросить нас насчет Драконьей стрелы. — Тш-ш-ш! — девушка, испуганно оглядываясь, дернула его за рукав: а ну как рядом кто-то еще готовится к завтрашним урокам? Или стоит невидимый там, в темноте, среди книжных стеллажей? Парни поглядели на нее с одинаковым недоумением, староста понял первым: — А, ты не волнуйся, Мира, я сразу заглушку поставил, никто нас не подслушает! О, и так можно? Лесовичка с облегчением выдохнула. Криспин забрал ручку обратно, сказал, не поднимая головы: — А чего о стреле говорить? Она была, это факт, но кто ее поставил, мы так и не узнаем. — Что, даже ректор ничего не смогла сделать? — недоверчиво спросила Мира. — Она же такая... Ведьма! — Сохранись стрела или самострел, Марго наверняка нашла какие-нибудь следы — чары, например, можно пропустить через фильтры и вычленить персональный почерк волшебника или даже целой группы. — Артур принялся рассеянно перелистывать лежавшую на стойке книгу. — Да и древко-наконечник указали бы место изготовления, а то и самого мастера. Но стрела полностью сгорела, врезавшись в колонну. А наш самострел оказался по-настоящему одноразовым. — Это как? — После выстрела он самоликвидировался... рассыпался в прах, который тут же развеяло ветром. Симон и следа от него не нашел, а уж он когда-то служил в магической полиции! Вы представляете, какого размера бандура стояла перед нашим выходом? — Артур импульсивно раскинул руки, столкнув книгу на пол. — Из-за недостатка магов Драконьи арбалеты во время войны приходилось на телегах перевозить! И в один миг раз — пф-ф! — пальцы парня затрепетали в воздухе, изображая, как сгорела-развалилась та самая 'бандура', — и нет ее! Криспин подобрал книгу, со стуком кинул на стол. Сказал хмуро: — А на нет и суда нет! Так что разговор закончен. — Вовсе не закончен! Парни с удивлением уставились на выпалившую это лесовичку. — Как так закончен?! Ну не получилось разобраться со стрелой-самострелом, однако же кто-то его устанавливал? Артур сам сказал, арбалет очень большой. Даже если его в разобранном виде доставили, явно не один человек потребовался! Может, заметили, что вокруг Академии кто-то чужой крутился! Или в городе приезжих видели. — Буржба — не твоя Пуща, где людей раз и обчелся, — хмуро возразил Криспин. — Большой торговый город с речным портом. Так что чужаков здесь всегда хватает. — И Марго уже обратилась в полицию, — подхватил Артур. — Но проблема в том, что полиция неохотно связывается с Академией, пытается свалить всё на 'шалости ваших студентов'! — Ну, иногда они правы, — заметил дежурный. Парни переглянулись и рассмеялись, видимо вспомнив какие-то прошлые 'шалости'. Мира чуть не топнула на них ногой — ну что за несерьезность! Неужели не понимают, что запросто могли погибнуть? Продолжила напористо: — Тогда пойдем другим путем! — Иди, — неожиданно покладисто согласился Криспин. Навалился на стойку, выжидающе поблескивая глазами. Артур тоже смотрел заинтересованно. Такое двойное внимание слегка смущало, но Мира взяла себя в руки — то есть скрестила их на груди и двинулась вдоль стойки туда-обратно, неосознанно копируя ректора. — Если орудие преступления пропало, и нет никаких следов преступника... — Да-да? — подбодрил староста, его друг пробормотал: 'кто-то читает слишком много детективов...'. — Тогда нужно понять, на кого они охотились, и отталкиваться уже от этого! — победно объявила лесовичка. — Кто, кроме вас, еще пользовался этим секретным выходом? Друзья переглянулись. — Выход потому и секретный... — ...что о нем никто никогда ничего не говорил. Мы еще на втором курсе обнаружили развалившийся кусок стены и никому ни гу-гу, потому что доносчиков, желающих выслужиться перед начальством и набрать лишних баллов, в Академии предостаточно. Так что... — Артур развел руками. Криспин задумчиво почесал подбородок. — Я вот даже не уверен, не пользовались ли им сами преподы, чтобы незаметно улизнуть с глаз Марго и избежать ежесуточного доклада Ворот — кто куда отлучался. Ну там сбегать за лишней бутылкой или на свиданку... Внезапно представилась чудная картинка: через тайный выход при свете луны с пыхтением протискивается дородная Батильда, а в кустах за стеной ее ожидает трепетный поклонник с громадной бутылью в обнимку... Мира даже головой помотала, прогоняя видение. — И все же злоумышленник знал, что вы, ну и, возможно, другие через него удирают! — настаивала девушка. — И это уж точно не какие-то там шалости! Кто-то был настолько зол, что хотел именно убить и убить наверняка, вы же слышали ректора: любого эта стрела либо сожжет, либо напополам развалит! Кто из вас его так разозлил: ты? — Мира по переменке наставила на парней указующий палец. — Или ты?! Криспин слегка пожал плечами. — Предлагаешь составить список всех врагов и неприятелей? Вплоть до того, кому я пять лет назад ногу отдавил? И не только ногу, подумала Мира, у тебя-то наверняка список будет длинный, даже многие студенты Академии присоединятся. А вот с твоим другом потруднее... Друг беззаботно покачивал ногой. Улыбался. — Мира, не хочешь после Академии пойти работать в полицию? Мира насупилась. — Всё шуточки вам! Не хочу! — А зря, — мирно сказал Артур. — У тебя это хорошо получается. — Да, хватит шутить, — неожиданно согласился Криспин. Протянул руку и погасил настольную лампу. Уютный полумрак сразу превратился в настораживающий сумрак — горели лишь редкие светильники где-то за стеллажами. — Через четверть часа отбой, надо хоть до общежития добраться. Попадемся еще раз, и Марго всем нам, троим недобиткам, головы поотрывает! — Ой! — впечатленная описанной картиной Мира соскочила со стула. — Я тогда побежала! Вы-то вон какие длинноногие... Но приостановилась на выходе. — А знаете, что мне еще в голову пришло? Стрела ведь Драконья! — И что с того? — отозвался собиравший свои вещи Криспин. — Мы, знаешь, уже в курсе. — А что если она как раз на него и настораживалась? Не знаете, у нас в Академии случайно не учатся Драконы? — и посмеивающаяся лесовичка скрылась за дверью. Артур перестал покачивать ногой. Сообщил серьезно: — Знаешь, она меня иногда даже пугает!

* * *

Дабы не вызвать очередного недовольства Амариллис Мира приготовилась просто отчитаться, что была в библиотеке, не обязательно же уточнять — с кем именно. Однако соседка оказалась в прекрасном расположении духа; мурлыча песенки, примеряла залежавшиеся из-за постоянного ношения школьной формы наряды: наверное, заранее готовилась к своему первому покорению Буржбы в выходной. Когда по коридору прошла дежурная, призывая гасить свет, Ама просто перевалила свои платья-накидки-шали на стул и уже в темноте сообщила довольным голосом: — Послезавтра мы идем на вечеринку по случаю дня рождения Микси! — К кому? Что-то я такой девочки не помню... Баронесса захихикала: — Какая девочка! Это мальчик. Майк Гюнтер. Между прочим, сын графа Гюнтера из Литса. Правда, шестой, совсем без перспектив, потому отец его сюда и определил. — А-а-а... — Мира смутно представляла, где находится Литс, и так же смутно вспомнился худой, как циркуль, парень: кажется, на курс младше Артура с Криспином. Зевнула. — Ну, счастливо вам повеселиться! — Что значит — вам? — удивилась Амариллис. — Мы же с тобой вместе идем! Мира даже села на кровати. — Я тоже? Да мы с этим твоим шестым даже ни разу словом не перемолвились! — Ну и что? Я просто сказала ему, что приду с подругой. — А он? — Говорит: 'Если она такая же хорошенькая, приводи, конечно!' — Баронесса захихикала в темноте. — Вот завтра ему сюрприз будет! Мира кинула подушкой в сторону ее кровати, Ама сказала беспечно: — Люблю, когда подушек много! Спокойной ночи. Лесовичка мстительно отозвалась прабабушкиной поговоркой: — Спокойной вам ночи, приятного сна! Желаю увидеть козла и осла! Осла до полночи, козла до утра, спокойной вам ночи, приятного сна! — Фу, как по-детски! — высокомерно ответствовала баронесса. — Не мешай спать, я должна быть завтра самой свежей и красивой! — Это уж как масть пойдет, вот возьму и окажусь тебя краше! — заметила Мира и получила назад свою подушку — прямо в голову. — Спи немедля! — велела Амариллис самым своим баронессиным голосом. Мира спать, конечно, не легла. И вовсе не потому что взволновалась от внезапной послезавтрашней вечеринки — размышляла над собственными нечаянными словами в библиотеке. Конечно, полный бред, ведь всем известно, что Черных Драконов уничтожили во время войны — а если кто и остался, то улетел далеко из королевства, а не скрылся здесь, в самом его центре, да еще и в Магической Академии. Уж такая опытная колдунья, как ректор, за пять лет всяко бы обнаружила Дракона-оборотня среди своих студентов... или преподавателей? Лесовичка глядела в узкое окно, из которого сочился рассеянный лунный свет, но видела не его, а темные узкие шкафы в ректорской. В дверце одного из них торчал массивный ключ с золотистой фигурной ручкой... Артур говорил, там хранятся личные дела студентов — прошлых и настоящих. Как бы добраться и полистать их — а вдруг да обнаружится что-нибудь интересное... ну интересное, понятно, всяко обнаружится... объясняющее это происшествие с Драконьей стрелой? Обдумывая, излагать ли свою идею старшекурсникам (Шазру-то, понятно, расскажет), Мира легла, уютно умащиваясь под теплым тяжелым одеялом. Если согласятся, с их помощью проделать всё гораздо легче: раз уж они столько лет невозбранно удирали из Академии, то и само здание досконально изучили. А вдруг не согласятся, да еще будут следить, чтобы она сама не проникла в ректорскую, и стращать, что пожалуются Главной Ведьме? Уже засыпая, Мира туманно подумала: а вдруг наша ректор тот самый Дракон и есть?! А что? Ядовитая — факт; когда свирепеет, чуть ли огнем не пышет; магией просто переполнена, а ведь всем известно — драконы мертвы без магии! Вот смеху-то будет! Правда, неизвестно, кто посмеется последним... Мира смотрела на своего мучителя исподлобья. Криспин, впрочем, тоже не выглядел счастливым: взирал хмуро, растирая руки — болели они у него, или мерзли, или просто в пугающем предвкушении: ну что ж, двоечница, наконец-то я займусь тобой всерьез! После конфуза на огневой тренировке перед всей Академией и следующего урока по Игнисологии, где учитель ее усиленно не замечал (чему лесовичка только радовалась), Мира тихо надеялась, что грозящих ей дополнительных занятий все-таки не случится: должны же и ректор и преподаватель понять наконец, что в Огненной магии она совершенно безнадежна! Ан нет: сегодня после учебного дня девушку призвали под темные очи Книжника. Ну что ж его в ее жизни так много — в библиотеке, на уроках! И даже в ночном парке... И вот теперь, после уроков. Криспин резко кивнул ей. — Показывай, что умеешь! Будто сам не знает, что меньше, чем ничего! Так, мысленно ворча, Мира несколько раз прошептала затверженное до мозолей на языке заклинание вызова огня, всё сердитее и энергичнее: конечно, ничего не получилось. То есть явился лишь одинокий неяркий светлячок, который под отчаянным взглядом одной и скептическим другого несколько раз поменял свой цвет — голубой, белый, желтый, красный — и тихо угас, как одинокая искра в остывшей золе. Воцарилось многозначительное молчание... — Ты всегда проговариваешь заклинание вслух? — внезапно поинтересовался Криспин. — Да... — А если тебе вдруг отрежут язык, то что — не сможешь больше колдовать? Вот типун тебе на язык самому! Мира выпалила сердито: — Конечно не смогу, я же тогда просто-напросто истеку кровью! Отмахнулся. — Не понимаешь, что главное — не слова, а намерение, желание... чувство, которое надо просто вызвать? Небрежно шевельнул рукой, и на кончике его указательного пальца зажегся яркий огонек, проскакал, как дрессированная блоха, по остальным пальцам и скользнул по предплечью, плечу, груди уже на левую руку — Криспин при этом продолжал глядеть на зачарованно таращившуюся на всё это действо девушку — вернулся и мирно пристроился в яремной ямке. Будто некое светящееся дивное украшение. Из огня. — И что, вообще даже не жжется? — вырвалось у Миры. Криспин пожал плечами. — Как видишь. Можешь сама убедиться. Собственные творения лесовичку не раз подпаливали, так что свежеприготовленная мазь от ожогов теперь в ее корзинке не переводилась... Мира шагнула ближе, протягивая руку. Опустив ресницы, Книжник глянул на замершие в нерешительности пальцы девушки. — Он не опасный, просто теплый. Потрогай. Голос его звучал негромко, словно Криспин успокаивал испуганное животное. Или уговаривал коснуться самого себя... А Мира внезапно вспомнила ожоги на груди и руках Артура после того памятного поединка старшекурсников и поспешно отдернула руку: не опасный, ага, как же! Услышала, что преподаватель выдохнул с досадой, чуть ли не зашипел. Раздраженно смахнул с себя тут же исчезнувший огонек. — А если тебе отрежут руки, — машинально переиначила его недавние слова девушка, — тоже не сможешь колдовать? Криспин чуть прищурился: — Если когда-то я не смогу двигаться, просто сам превращусь в пламя. Это не звучало как шутка. Да и не слишком-то преподаватель Игнисологии, по совместительству библиотекарь, любил шутить. Дальнейшая тренировка это только доказала: он, похоже, испробовал на нерадивой ученице все свои навыки и методы обучения — от детского 'зажги свечу' до уже боевого 'отрази огонь огнем'. С каждой новой неудачей парень становился все мрачнее, а у замотанной лесовички уже слезы просились наружу, когда час мучений наконец-то закончился. — Можешь идти! — хмуро разрешил препод. Спасибо, еще пинка не придал на прощание! Наскоро поклонившись, Мира поспешила к выходу, но ее настиг вопрос: — С какой стати ты так огня боишься? Обернувшаяся лесовичка, уже не скрываясь, шмыгнула носом, блеснула влажными глазами. Поинтересовалась — хоть и ломким голосом, но с вызовом: — А ты когда-нибудь был в самом центре пожара?! Криспин молча смотрел на нее. — А нет — так и не спрашивай! — Мира резко повернулась и потопала по коридору, сжимая кулаки от злости. В игры тут чародеи-недоросли, видите ли, играются! Шариками огненными туда-сюда бросаются! Да еще ругаются при этом, что она то же самое делать не может! А вот не хочет она и не будет! И отстаньте все! Уже некоторое время незаметно наблюдавший за тренировкой (незаметно для лесовички, Криспин и так всегда знал, где он находится) Артур неспешно спускался со ступенек трибуны. — Тебе не кажется, что ты с ней слишком резок? Не все же поддаются хлысту и приказам! — Угу. — Криспин раздраженно взлохматил волосы. — Еще давай ты меня поучи, как с моими студентами обращаться! — Да я бы и не против поучить, только ты, вроде лесовички, никакому обучению не поддаешься! Криспин наклонился подобрать сброшенную в пылу занятия куртку. Спросил снизу: — А ты не можешь... хотя б у Марго... узнать, что там с ней случилось? — С Марго? — невинным тоном осведомился староста. Приятель на подначку не повелся: — С лесовичкой. И с пожаром. — А ты попробуй спросить у самой Миры, — посоветовал Артур. — Она мне точно не скажет! Друг развел руками. — Значит, плохо спрашиваешь! Коротко рыкнув, Криспин вылетел из зала, унося на спине: — Учись разговаривать с девушками! В жизни пригодится!