Страница произведения
Войти
Зарегистрироваться
Страница произведения

Еретик. Книга 3


Опубликован:
10.03.2021 — 10.03.2021
Аннотация:
Узнав о трагическом прошлом своей возлюбленной, Вивьен Колер пытается найти след человека, упомянутого в ее истории ─ своего бывшего наставника Анселя, еретика, раз за разом ускользавшего от преследований инквизиции и оставившего за собой единственную зацепку ─ книгу со своим учением. Поиски становятся все рискованнее, и никто не подозревает, что на самом деле происходит со сбежавшим преступником. Тем временем в Нормандию направляется папский легат, задавшийся целью навести порядок в беспокойном руанском отделении инквизиции.
Предыдущая глава  
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
  Следующая глава
 
 

По улице Вивьен двигался, ничего не различая вокруг.

Sermo Generalis проходило на главной площади Руана. К моменту, когда Вивьен прибыл на место в сопровождении двух стражников, главную площадь уже наводнили люди. В отличие от крупных Sermo Generalis, приуроченных к какому-либо празднику или государственному событию, это — было не таким грандиозным. Посреди площади был установлен небольшой помост с позорным столбом, напротив которого рабочие за ночь возвели кафедру для представителей светской власти и духовенства.

Палачам обычно отводилось место позади помоста. Они выжидали того момента, когда светский суд зачитает приговор, и арестанта — или арестантов — приведут на место казни. Обыкновенно арестанта выводили под конвоем солдат из тюрьмы в чистой одежде и проводили по расчищенному проходу через толпу обывателей. Одному еретику выделяли нескольких стражников-конвоиров, которые должны были следить за тем, чтобы приговоренного к казни не покалечила толпа. Инквизиторы, передававшие неисправимых еретиков светским властям, считали это проявлением милосердия и говорили, что еретик не должен восходить на свой костер искалеченным. Сейчас, стоя позади помоста на месте палача, Вивьен понимал, сколько лживости в этом постановлении. Он и прежде задумывался об этом, но никогда ему не приходилось так явно испытывать горечь этого лицемерия. Мысль эта посетила Вивьена будто бы издалека. Сейчас он почти ничего не слышал — ни улюлюканья толпы, ни шума, ни выкриков — ничего. Звуки тонули для него в каком-то неясном тумане, словно его душа лишь частично пребывала в этом мире. Остальная ее часть потухла, когда он понял, что именно собирается совершить.

Тем временем в толпе все же происходили некоторые изменения. Издали до Вивьена начали долетать какие-то выкрики, но он не мог сконцентрироваться на них. По опыту он знал, что люди, наблюдавшие за тем, как арестанта ведут на помост, неустанно выкрикивали то, что так одобряло духовенство: предложения отречься от ереси, вернуться в лоно святой Церкви, молить о прощении грехов и спасении своей души. Наверное, они делали то же самое и сейчас, когда солдаты вели к помосту Рени.

«Господи, прости и помилуй мою грешную душу. Хотя бы Ты — сумей меня простить, потому что сам я себе никогда этого не прощу. Лучше бы я выбрал умереть вместе с Рени. Лучше бы принял смерть от огня, лучше бы…»

Он оборвался на этой мысли, потому что вынужден был признать: не только по просьбе Рени он согласился на условия Лорана. И не только опасность утянуть за собой на помост Ренара и Элизу стали тому причиной. На самом деле, условие было принято потому, что Вивьен боялся костра. Боялся такой казни и не хотел умирать. Сгибаясь от отвращения к собственному малодушию, он признавал, что готов был жить даже с таким тяжким грехом на сердце, но не готов был во имя чистоты помыслов отправиться на костер. Вивьен понимал, насколько низко может пасть в глазах Элизы из-за этого, но даже этот позор в глубине души он готов был принять перед страхом собственной мучительной смерти.

«Только не костер!» — стучало где-то в глубинах его сердца, и он ненавидел себя за это. Ему не раз доводилось видеть такую казнь, не раз доводилось слышать крики тех, кого сжигали заживо. Это страшная боль — самая страшная, которую только можно вообразить, и Вивьен понимал (сейчас — отчетливее, чем когда-либо), почему еретики частенько перед самой казнью падают на колени и вымаливают прощение, предавая все, во что верили. Не признаваясь в этом даже себе, он презирал их за малодушие, но знал, что, будь он на их месте, и он бы вымаливал прощение, соглашаясь на любое наказание, лишь бы остаться в живых. Огонь пугает. Огонь неумолим и беспощаден.

Только не костер…

Тем временем конвой солдат возвел Рени на помост. Кто-то из них начал привязывать ее к столбу, и Вивьен осмелился поднять на нее глаза. Она стояла к нему спиной, и частично ее загораживал стражник. Спутанные рыжие волосы сейчас, при дневном свете казались будто поредевшими и тусклыми. Плечи Рени горбились, словно она провела много часов за тяжелой физической работой, и сейчас мечтала об одном — уснуть.

«Надо думать, она тоже ночью не сомкнула глаз», — подумал Вивьен, и вдруг почувствовал, как душа его вновь возрождается из своего отстраненного состояния лишь для того, чтобы погрузиться в целый омут боли. Вивьен прерывисто выдохнул, невольно приложив руку к груди, когда сердце с удивительной силой стукнулось о ребра и словно ухнуло вниз — не к ногам, а в самую Преисподнюю. Видеть Рени такой было невыносимо.

«Я не стану этого делать! Сожгите меня к черту вместе с ней, я не оставлю ее с этой участью в одиночестве!» — вскричала его душа, но страх костра тут же затопил разум Вивьена, вызвав в теле приступ дурноты. Что-то в животе словно завязалось тугим узлом и готово было вот-вот лопнуть.

«Я боюсь… я не смогу пройти через это достойно… я… ничтожество…»

Кулаки Вивьена невольно сжались, голова опустилась, глаза зажмурились, и душа вновь погрузилась в то раздвоенное, отстраненное состояние, будто могла таким образом уберечься от боли, убежать от нее.

Выкрики толпы смолкли, и в относительной тишине, на которую способен город, зазвучала зычная и звонкая речь, произносимая чьим-то незнакомым голосом. Вивьен попытался прислушаться, понимая, что прямо сейчас слышит человека, который вынес Рени смертный приговор, но не мог уловить и осознать ни единого слова. Где-то на границе разума он успел еще раз отметить необычность этого Sermo Generalis: обыкновенно приговор зачитывали не церковные, а светские власти. Архиепископ Амбрена же решил отойти от традиций — возможно, таким образом он считал, что бережет представителей светского суда от опасных проклятий ведьмы. Этот человек говорил с непривычным южным выговором, который Вивьену доводилось слышать несколько лет назад в Каркассоне. И тем сложнее было понимать архиепископа Амбрена. Вивьен сумел различить лишь то, что приезжий папский легат назвал осужденную девушку Элизой.

«А ведь Элиза сейчас где-то там, в этой толпе. Она уже видит Рени, она уже понимает, что произойдет. Она слышит, что Рени назвали не тем именем. Господи, прошу Тебя, пусть люди в толпе не выдадут ее! Сохрани ей жизнь, молю Тебя!»

Новая мысль поразила его, словно молния, и Вивьен вновь едва не согнулся от сердечной боли: а ведь Элиза, должно быть, до сих пор ждет, что ее возлюбленный — инквизитор, у которого есть какое-то подобие власти — вмешается и остановит это. Она, возможно, все еще верит, что казнь не состоится, что Рени будет спасена.

«Боже… за что?» — мучительно опустив глаза, Вивьен почувствовал, как из уголков глаз катятся слезы.

— Отче? — В его терзания вдруг ворвался голос стражника, сопровождавшего его от самой кельи. — Ведь палач — вы?

Все существо Вивьена содрогнулось от этих слов. Тем временем второй стражник протянул ему зажженный факел.

— Его Преосвященство попросил подсказать вам, когда нужно выходить на помост, если вы забудетесь… — неуверенно произнес он. — И сейчас… пора.

Вивьен рассеянно принял факел. Ноги — словно набитые соломой ноги тряпичной куклы — начали послушно выводить его в поле зрения толпы и поднимать на помост. Вивьен шел, опустив глаза. Он не смел повернуться к толпе, не смел пытаться искать Элизу.

Тело его замерло на нужном расстоянии от привязанной к столбу Рени.

«Посмотри на нее!» — приказал какой-то голос внутри Вивьена, и он безвольно подчинился. Боль будто на миг стала сильнее, но тут же отлетела еще дальше.

Рени уже не стояла у позорного столба — она словно бы повисла на путах, ноги были не в силах удержать ее в вертикальном положении без посторонней помощи. Вивьен почувствовал, что факел в его руке дрожит.

«Как же она измучена! Как слаба», — страдальчески подумал он. На задворках разума мелькнула мысль о том, что накануне вечером он не заметил, что она находилась в таком плачевном состоянии.

Вивьен понимал, что медлит с исполнением приговора. В толпе начался беспокойный шум. Нужно было исполнять приказ, иначе Sermo Generalis просто растянется до того момента, пока не организуют еще один костер.

Только не костер!..

Вивьен вгляделся в лицо Рени — лишь теперь он решился на это. Она будто почувствовала на себе его взгляд и чуть повернула голову в его сторону. Лицо ее было удивительно расслабленным и ничего не выражало, кроме усталости. Тяжелые потемневшие веки готовы были сомкнуться в любой момент, однако Рени нашла в себе силы взглянуть в глаза своему убийце.

«Предатель», — заклеймил себя Вивьен, мучительно содрогнувшись под усталым взглядом девушки.

— Прости меня… — одними губами произнес он.

Рени попыталась разомкнуть уста, словно хотела что-то сказать, но не смогла. Голова ее безвольно опустилась на грудь, и тело расслабилось, будто от пережитых мук она лишилась чувств. Вивьен знал, что как только горячие языки пламени лизнут ее кожу, она пробудится, и ей придется пережить самое страшное в своей жизни, однако малодушно решил, что если и зажигать костер, то только сейчас.

Мучительно поморщившись, он приблизился к столбу и опустил факел в несколько мест, как это обычно делали палачи. По толпе пролетели одобрительные возгласы, и послышались более воинственные выкрики. В них Вивьен уловил слова «Гори, Ведьма!» и вновь почувствовал укол боли.

«Стервятники! Негодяи!» — вопило что-то внутри него.

Ноги сами развернули его спиной к занявшемуся костру и повлекли прочь от помоста. Он толком не помнил, как сошел вниз, как прошел мимо стражников. Звуки толпы спасительно закрыли от него те крики, которые он так боялся услышать.

— Отче! — окликнул стражник будто издалека. Вивьен не обернулся. Он продолжал безвольно идти прочь от этого страшного Sermo Generalis, ненавидя себя и проклиная. — Господин инквизитор!

Он не реагировал на зов.

Руан сделал перед глазами крутой оборот, звуки смешались в единую кашу, через которую уже невозможно было что-то различить. В последний момент Вивьен осознал, что земля стремительно приближается к нему, и попытался хоть как-то скорректировать падение. Мгновение спустя все вокруг накрыла спасительная блаженная тьма.


* * *

Поначалу ворвавшийся в беспамятство внешний мир был темным. Вивьен почувствовал, что пробуждается, и попытался открыть глаза, но изображение перед ними до сих пор немного плыло. Он несколько раз моргнул, и лишь тогда сумел узнать пространство, в котором находится — это была та самая келья, в которой его запрели на эту ночь.

«Неужели весь этот ужас был только кошмарным сном, и сейчас он вот-вот повторится?» — облившись потом, подумал Вивьен, тут же рванувшись с жесткой койки вверх. Его встретила резкая головная боль, ударившая в затылок. Издав короткое недовольное мычание, он придержал больное место и нащупал довольно крупную шишку.

— Не стоит так резко, сын мой, — проговорил кто-то с непривычным для Нормандии южным выговором. — При своем падении ты довольно сильно ударился головой. Но лекарь сказал, ничего серьезного. Просто ушиб.

Вивьен перевел рассеянный взгляд на пожилого человека, говорившего с ним. Он был одет в помпезный наряд архиепископа, его головной убор лежал рядом с ним на скамье, которую, похоже, принесли сюда совсем недавно — ночью ее здесь не было. Гладкая большая тонзура поблескивала в свете одиноко горевшей свечи.

«Выходит, казнь свершилась», — с тоской подумал Вивьен. — «Я не спал, я… лишился чувств?»

— Что… — заговорил он, но голос предательски охрип, и понадобилось несколько мгновений, чтобы прочистить пересохшее горло, — что со мной было?

— Ты лишился чувств, сын мой. После казни ведьмы. — Архиепископ ободряюще улыбнулся, подтвердив свои слова легким кивком головы. Он выглядел удивительно моложаво, однако морщинки вокруг глаз выдавали его возраст. Немного угловатое, квадратное лицо казалось дружелюбным и добрым, но глаза при этом смотрели строго, словно оценивали каждое движение Вивьена. — Похоже, этот опыт сильно повлиял на тебя. Вкупе с бессонницей, которой ты страдаешь, разумеется.

Вивьен нахмурился, потерев ушибленный затылок.

— Вы… знаете о бессоннице, Ваше Высокопреосвященство? — спросил он, стараясь держаться с архиепископом почтительно и сдерживать ненависть, которую на деле испытывал к нему за тот приговор, что он вынес Рени.

— О ней поведал твой друг Ренар. Он подоспел, когда ты лишился чувств недалеко от площади, и распорядился перенести тебя сюда, а затем позвал лекаря. Похоже, он нешуточно беспокоится за тебя. Это напоминает заботу одного боевого товарища о другом. Полагаю, именно такое беспокойство друг за друга вы и чувствуете — почти воинское, особенно после длительных осмотров монастырей в чумные годы. — Он снисходительно качнул головой. — Если вглядеться, вы действительно больше напоминаете воинов, нежели служителей святой Церкви.

Вивьен нехорошо усмехнулся.

— Ваше Высокопреосвященство хорошо осведомлены о нашей деятельности и не слишком нами довольны, — констатировал он.

Архиепископ соединил подушечки пальцев.

— Я не выражал недовольства вашей деятельностью, но не одобряю того, что вы пренебрегаете правилами. — Губы его досадливо покривились. — Взять хотя бы ваши волосы…

Вивьен снова не удержался от усмешки.

— Нас с Ренаром не успели постричь в монахи. Его Преосвященство забрал нас из Сент-Уэна раньше.

Он не стал упоминать о том, что и сам Лоран пренебрегает тонзурой — приезжий архиепископ, будучи ярым приверженцем правил, разумеется, не преминул отметить это.

— И вы носите оружие.

— Папа этого не запрещает, — нахмурился Вивьен.

— И все же предпочтительнее, чтобы духовное лицо воздерживалось от применения оружия.

— От применения, но не от ношения, — возразил Вивьен. — Применять нам его не приходится, а его наличие после осмотра чумных монастырей добавляет нам уверенности. Можете назвать это привычкой. Зная, что оружие при нас, мы более спокойно спим по ночам на выездных заданиях.

— Судя по твоей бессоннице, оружие не делает твой сон крепче, сын мой.

— Если Ваше Высокопреосвященство прикажет, я откажусь либо от оружия, либо от сна. О втором я и так уже подумывал.

Вивьен ненавидел указывать на свои проблемы или слабости кому бы то ни было, однако на этот раз он счел это отличным способом уколоть этого формалиста.

123 ... 89101112 ... 606162
Предыдущая глава  
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
  Следующая глава



Иные расы и виды существ 11 списков
Ангелы (Произведений: 91)
Оборотни (Произведений: 181)
Орки, гоблины, гномы, назгулы, тролли (Произведений: 41)
Эльфы, эльфы-полукровки, дроу (Произведений: 230)
Привидения, призраки, полтергейсты, духи (Произведений: 74)
Боги, полубоги, божественные сущности (Произведений: 165)
Вампиры (Произведений: 241)
Демоны (Произведений: 265)
Драконы (Произведений: 164)
Особенная раса, вид (созданные автором) (Произведений: 122)
Редкие расы (но не авторские) (Произведений: 107)
Профессии, занятия, стили жизни 8 списков
Внутренний мир человека. Мысли и жизнь 4 списка
Миры фэнтези и фантастики: каноны, апокрифы, смешение жанров 7 списков
О взаимоотношениях 7 списков
Герои 13 списков
Земля 6 списков
Альтернативная история (Произведений: 213)
Аномальные зоны (Произведений: 73)
Городские истории (Произведений: 306)
Исторические фантазии (Произведений: 98)
Постапокалиптика (Произведений: 104)
Стилизации и этнические мотивы (Произведений: 130)
Попадалово 5 списков
Противостояние 9 списков
О чувствах 3 списка
Следующее поколение 4 списка
Детское фэнтези (Произведений: 39)
Для самых маленьких (Произведений: 34)
О животных (Произведений: 48)
Поучительные сказки, притчи (Произведений: 82)
Закрыть
Закрыть
Закрыть
↑ Вверх