Глава 7
О своей просьбе, как и о необходимости проверить имущество в Тупике Прядильщиков, как и о массе насущных бытовых проблем, Гермиона не вспоминала несколько дней. Она не думала и не вспоминала даже о Роне. Да что там — даже о Снейпе. Она забыла бы и о Синей Бороде, Жанне д'Арк и прочих, если бы Пол не морочил ей голову, изо дня в день заставляя вырабатывать норму текста, появляться с ним в его каморке и сопровождать этот текст хотя бы короткими пояснениями. Чихать, что все это делалось через-не-могу или, скорее, через-не-хочу. Работала Гермиона как хорошо отлаженный механизм: в каком бы состоянии не находилось ее тело, душа и мысли, заданное количество знаков на заданную тему будет готово к определенному сроку. Игра постепенно продвигалась, в планах фирмы уже маячила дата выхода демо-версии, и все это означало, как минимум, что Великий Шеф смирился с экспериментом и готов выпустить игру в Сеть под логотипом JANY-SOFT.
Впрочем, информация о демо-версии посеяла в душе у Гермионы если не панику, то крайнее беспокойство. По зрелом размышлении она сумела сформулировать причину этого.
— Пол, мы не успеем с демкой! — почти кричала она в трубку, сидя на краю ванной в чем мать родила — ее осенило прямо в ванне, и она сразу кинулась к телефону, несколько минут металась по квартире в поисках трубки, которой, естественно, не оказалось на базе, и теперь покрывалась гусиной кожей, но даже не вспомнила о том, что можно хотя бы закутаться в полотенце.
— Миона, ты впадаешь в панику, — лениво тянул в трубке голос Пола. — Успокойся, девчонка...
— Я знаю, о чем говорю! — кричала Гермона. — У нас все еще нет главного.
— Нет — будет, — уверенность Пола была бы заразительной, если бы на месте Гермионы оказался кто-нибудь другой.
— Убери в сторону пиво и слушай меня, — произнесла она с интонацией профессора МакГонагалл. — У нас нет поиска. Я еще не сформулировала поисковый элемент — даже в самых общих чертах. И гоблин меня задери, если я хотя бы представляю, из какого пальца его высосать. У меня нет ни одной идеи, Пол!
Трубка молчала. По всей видимости, интонации МакГонагалл на Пола не подействовали — он продолжал цедить пиво, слушая, как подруга срывается на истерические нотки.
— Успокойся, девчонка, — наконец повторил он, причмокивая. — Это у тебя сейчас нет ни одной идеи. Но они появятся.
Гермиона в очередной раз передернула плечами и вдруг поняла, что сидит и мерзнет на краю ванны, в которой по-прежнему плещется теплая вода, что на крючках висят полотенца и халат, а на полочке лежит волшебная палочка. В общем, нет ни малейшего повода зябнуть. Гермиона вернулась в ванну и спросила уже почти спокойно:
— Появится? А когда?
— Завтра, — ответил Пол. — Это будет завтра.
— Почему ты в этом уверен? — жалобно спросила Гермиона.
— Потому что ждать дольше мы не можем, — просто ответил Пол. — У нас нет выбора, Миона — есть только воля Великого Шефа, который утвердил дату выхода демки. И его не интересуют ни творческие метания, ни программные глюки. Его интересует продукт, который можно показать клиенту. А нас с тобой интересует, будет ли профинансирована дальнейшая разработка этого проекта. Тебе растолковать логическую связь?
Гермиона только вздохнула.
— Поэтому идея родится завтра, Миона, — отеческим тоном произнес в трубке Пол. — А сценарную разработку ты отдашь мне не позже четверга. Да, и не пытайся напихать в булочку больше изюма, чем потянут дрожжи. Иначе я до новых веников буду прогу отлаживать. А у меня еще и другие занятия есть — пива, например, выпить.
Гермиона раздраженно нажала на отбой, поставила трубку на полочку с шампунями и ушла с головой под воду. Пиво он будет пить... А ей — хоть утопись. Ну не тем у нее сейчас голова занята. Гнать текст по намеченному сценарию она может километрами, а вот свежую идею сгенерировать — фигушки. Чем у нее занята голова? Да тетрадью некоего С. Вот она — висит над ванной. Кстати, лучше ее в сторону отогнать — в таком раздражении можно не совладать с заклинанием и макнуть рукопись в воду. Конечно, так просто чернила с пергамента не смыть. К тому же, всегда можно воспользоваться магией и восстановить текст. Но колдовать над этой тетрадью Гермиона решалась пока крайне осторожно. Тетрадь сама по себе была перенасыщена волшебством — отчасти совершенно незнакомым. Поэтому магических манипуляций с записями Гермиона старательно избегала — мало ли, какой эффект может дать заклинание при наложении на собственную магию тетради. Даже копии со схем и рисунков она делала от руки.
Гермиона призвала тетрадь и попыталась снова погрузиться в чтение. Но тут же передумала — вылезла из ванны, закуталась в халат и побрела в спальню. Тетрадь поплыла следом, и когда Гермиона улеглась в постель, зависла на секунду рядом, а потом хлопнулась на одеяло. Гермиона в который раз недоверчиво осмотрела ее со всех сторон. Тетрадь вела себя странно — то послушно следовала за ней по квартире, то вдруг захлопывалась безо всяких причин и не желала больше открываться на нужной странице.
— Ну же, будь паинькой, — пробормотала Гермиона, разыскивая запись, на которой остановилась.
А уже в следующее мгновение она поймала себя на том, что читает совсем в другой отрывок, пальцы поглаживают страницы, которые снова кажутся теплыми и от ее прикосновений как будто вздрагивают. И строки, по которым скользит ее взгляд, на самом деле — именно те, которых ей не хватало, чтобы понять... понять что-то очень важное. Что? О, она это узнает — вот только дочитает до конца эту страницу. Она обязательно ее дочитает до конца, потому что это путь к разгадке... Какая длинная, запутанная, свивающаяся в смысловую спираль запись! Она читает эту страницу уже не меньше часа. Часа? Нет, скоро, наверное, уже рассвет. Но она должна закончить — иначе мысль будет потеряна, навсегда потеряна, даже открыв тетрадь снова на этом месте, она не сумеет разыскать нить, которую ей в этот раз удалось нащупать... Она нашла след. Мерлин, это же так просто: запись на пергаменте — отпечаток разума. Извилистый, прочерченный мгновенной работой мысли след. След человека. Все, что нужно — идти по нему и не сбиться. Это так легко — сбиться. Принять свою мысль, свой след за чужой, а чужой — за собственный. И навсегда затеряться в жутком лабиринте, заключенном в бесконечных коридорах собственного разума — замкнутых коридорах, темных или светлых, гулких или глухих, монотонных или расцвеченных безделицами, но в любом случае они заканчиваются тупиками, а не распахнутыми дверьми. Какая страшная вещь...
Гермиона вздрогнула и оторвала взгляд от страницы. Покосилась на часы и поняла, что вглядывалась в одни и те же строчки никак не меньше двух часов кряду. И она не могла бы сказать, что казалось ей более правдоподобным -были ли эти часы для нее вечностью или мгновением. Призвав на помощь все запасы здравого смысла, она заставила себя отложить тетрадь — недалеко, на пол у кровати, чтобы ее в любой момент можно было взять, протянув руку. Какая притягательная, прекрасная, страшная вещь! Но сейчас спать. Потому что если завтра она так и не набросает хотя бы в общих чертах квестовые элементы... Набросает. Никуда не денется. И тогда она вернется к записям. Пройдет по следам чужого разума, распутает хитросплетения смыслов, за которыми скрывается этот человек. О, он хорошо поработал над убежищем! Он основательно замел следы, начертил массу ложных маршрутов. Но не так просто сбить с толку Гермиону Грейнджер, любезнейший господин С. Ей всегда удавались квесты или, если угодно, авентиры. Или вы думаете, что двое мальчишек сами раскрыли бы секреты философского камня? Тайной комнаты? Книги Принца-полукровки? Не говоря уже о хоркруксах. Помилуйте, им бы воображения не хватило. Они прекрасные ребята, любимые друзья, но поиск требует двух вещей: логического мышления для обработки информации и благородного безумия для моделирования конечной цели и выработки метода. Понимаете, к чему я клоню, мистер С.? К тому, что шансов у вас нет. Вы скажете, что за мной числится по крайней мере один провал — я не смогла найти Снейпа. Поцелуйтесь с Гарри Поттером, мистер С. А потом примите во внимание: я его еще и не начинала искать. И не буду. Не хочу. Вы, мистер С., интересуете меня куда больше. И я знаю, как вас найти.
Гермиона заворочалась на подушке. Ею овладело возбуждение. Возбуждение детектива, нашедшего нить расследования. Возбуждение охотничьего пса, взявшего след... Она резко села на постели и уставилась в темноту. Мерлин, до чего просто! Зачем мучить себя и изводить Пола, когда идея поиска — вот она, лежит на полу возле кровати?
Рассвет застал Гермиону за рабочим столом. Она так и не уснула в эту ночь. Сценарная разработка вошла в стадию лихорадочного воплощения. В шесть утра Гермиона решила поставить в известность Пола — надо же сообщить человеку, что он оказался прав. Гермиона мстительно выслушала длинные гудки в трубке, а когда они прервались сообщением "абонент не отвечает", набрала номер еще раз, чувствуя, как настроение поднимается на уровень циферблата Биг-Бена. Пол все-таки откликнулся. Он не сразу понял, кто и почему звонит. Потом помолчал, видимо, подавляя ярость, от чего жизненный тонус Гермионы приподнялся еще на пару делений. И, наконец, неуверенно, словно боясь выдать себя, выразил свой восторг. Даже то, с каким удовольствием Пол напомнил о сроке подачи разработки, подчеркнув, что речь шла не просто о четверге, а о самом начале рабочего дня, ничуть Гермиону не покоробило. Она была уверена, что все будет готово даже раньше. Работа шла браво, по-суворовски, и любые Альпы были ей сейчас по колено.
Так оно и случилось — к тому моменту, как сценарий лег на стол ведущему программисту, оставив позади несколько согласительных инстанций, задумка оформилась и приобрела черты полноценной адвентюры. И не только виртуальной. В тот же день в руки научного редактора "Алхимика" попала статья, подписанная очень коротко — одной лишь литерой "С". В свое время, работая над диссертацией, Гермиона сотрудничала с "Алхимиком". И теперь она сумела сделать так, что рукопись попала в руки нужному человеку, избежав обычной — довольно муторной — процедуры подачи статьи в журнал. Редактор не доверял анонимкам, но просматривал их очень внимательно. И в этот раз, добравшись до конца статьи, он чувствовал легкую дрожь во всем теле — дрожь, знакомую каждому редактору, который посреди серого самотека, состоящего из писаний городских сумасшедших и статей маститых ученых, от стиля которых дохнут мухи в радиусе четырех кварталов, находит вдруг Настоящий Текст. Редактор порадовался, что сова не улетела — он по рассеянности (или все-таки предчувствие?) ее не прогнал. Всего пара строк — о том, что текст принят к рассмотрению, ориентировочная дата выхода и вопрос о согласовании корректуры — и птица упорхнула, оставив редактора еще раз, теперь уже профессионально-придирчиво, перечитывать текст. Ориентировочная дата? Ха! Ближайший же номер, если редколлегия не внесет коррективы. И дай Мерлин, чтобы этот автор прижился...
Когда Гермиона вошла в дом в Тупике Прядильщиков и по уже привычному маршруту прошла на кухню, чтобы водворить на место отколовшийся изразец, вид она имел весьма бледный. Но настроение было прекрасным. Работа кипела — но она уже могла позволить себе отойти от котла и наблюдать за ней со стороны. Дизайнеры дымились, программисты мучили клавиатуры, из редакции "Алхимика" пришла записка, посредством которой редактор пытался осторожно выяснить, кто из ныне здравствующих мастеров решил скрыться от научной общественности за столь скромной подписью.
А еще начиналась осень. Еще совсем робкая. Но пронзительная синь неба и необыкновенно прозрачный и словно уплотнившийся воздух, в котором звуки шагов глохнут, как в перине, не позволяли ошибиться: уже осень. И даже в убогом доме Снейпа Гермионе было хорошо, светло и спокойно. Сегодня она хотела взяться за изучение библиотеки. Она даже принесла в комнату с кухни довольно устойчивый табурет и поставила его у стола. Но вместо того, чтобы обратиться к полкам, она, неожиданно для себя самой, села за стол, положила голову на руки и закрыла глаза. Тишина. Запах речной гнили плыл через открытое окно и смешивался с ароматом старых книг...
Наверное, она задремала. Последние две недели ей не удавалось нормально поспать — как правило, на ночь она откладывала эскизы. Дизайнеры присылали их в совершенно невообразимых объемах и сопровождали требованием посмотреть и внести коррективы в совершенно неприличные сроки. Дни напролет она торчала в каморке Пола, отвечала на письма и звонки, два или три раза разговаривала с Великим Шефом, убеждая его в перспективности дальнейших разработок. Даже умудрилась осторожно побеседовать через камин с главным редактором "Алхимика", представившись агентом мистера С., и изо всех сил стараясь оставаться на самом краю его поля зрения. А еще она мельком встретилась с Гарри, чтобы забрать заказанные архивные материалы. Но даже не открыла тубусы. Потому что на самом деле все время, свободное от суеты, отнимали записи на веленовых страницах, в которые Гермиона погружалась так часто и настолько долго, насколько могла себе позволить.
Да, она все-таки задремала. Потому что когда она пришла в себя, то не сразу поняла, что происходит. А происходило форменное безобразие: сам дом вздрагивал, словно по нему перекатывались волны возмущения. Гермионе казалось, что она чувствует их кожей. А еще откуда-то снаружи доносились звуки — то похожие на глухие удары, то звонкие, словно кто-то бил в гонг. Гермиона вынула палочку и осторожно двинулась к двери, раздумывая, стоит ли ей высовываться или все-таки остаться под защитой дома и дождаться, пока незваные гости уберутся сами. Впрочем, эту возможность она рассматривала только теоретически — не в ее привычках было отсиживаться за закрытой дверью. Особенно когда становится любопытно.
Услышав снаружи громкую ругань, она опустила палочку и с широкой улыбкой распахнула дверь.
— Гарри, — сказала она. — Если бы ты предупредил меня о визите — тебе не пришлось бы теперь чистить одежду.
Гарри Поттер посмотрел на нее странным взглядом, в котором удивление мешалось с разочарованием и, слава Мерлину, все-таки с радостью, и быстрым взмахом палочки привел одежду в порядок.
— Гермиона... Значит, это ты?
Она пожала плечами — ну что тут скажешь? Глупее вопроса "это ты?" может быть только ответ "да, это я". Кажется, Гарри сам это понял и пустился в объяснения.
— Понимаешь, эта чертова сигнализация... Я сюда за последнюю неделю уже раз тридцать аппарировал. И всегда одно и то же — дверь закрыта, печати на месте. А тут смотрю — окна нараспашку, печати сняты, ну, думаю, дай зайду, проверю...
Гермиона едва сдержала язвительный смешок.
— Сняли бы вы ее к гоблинам, эту сигнализацию. Или попросите новую поставить — кого-нибудь, у кого хотя бы одна из двух рук правая, — посоветовала она.
Гарри хмуро глянул на нее, всем своим видом показывая, что ничего смешного тут нет. Еще бы! Если бы это она была вынуждена по десять раз на дню аппарировать из-за того, что в какой-то вонючей дыре сработала сигнализация...
