Леди Малестина, собравшаяся сделать этим девочкам выгодное предложение, которое они с большой радостью и благодарностью за оказанную им честь должны принять, выслушивала упрёки и от кого? Какая-то селянка указывала ей, очень знатной даме, магистру медицины, ответственной за отбор будущих студентов университета, магистру, стоящему намного выше даже местных баронов, а не то что селян, на недочёты в её работе! Эту скромно одетую девочку одёрнуть бы, указав на недостойное поведение и недостаток почтительности к человеку стоящему гораздо выше её. Но Малестина понимала, что эта девочка-подросток права, смущало ещё то, что эта девочка говорила не как селянка, а так, словно излагал своё авторитетное мнение её учёный коллега, равный по положению ей, магистру медицины Бердромского университета! Смутившаяся леди Малестина смогла только уважительно задать вопрос этой девочке:

— А вы? Где вы получили столь глубокие знания, о которых мне тут рассказывали? Вы очень молоды и уже столько знаете, как вам это удалось?

— Я не так уж и молода, как выгляжу, у меня было достаточно времени, чтоб очень многое изучить не только в области врачевания, но ещё и в некоторых смежных. К тому же у меня были хорошие наставники, но при этом очень строгие, — ответила Лика, решив не вдаваться в подробности. Она увидела, как к столику подошло не меньше десятка человек, леди Малестину сопровождало-то всего двое, мужчина и женщина. Во главе подошедших был относительно молодой человек, одетый с претензией на роскошь. Среди его сопровождавших был и командир баронских дружинников, из чего Лика сделала вывод, что этот мужчина — новый барон. К тому же он был похож на прежнего барона (как оказалось — это был младший брат барона Гриса). Этот молодой человек с некоторым презрением поинтересовался у Лики:

— И чему тебя научили строгие наставники?

— В первую очередь вежливости, тебе, похоже, незнакомо это понятие. Что ж, могу тебе только посочувствовать, — ехидно ответила Лика. Молодой барон аж задохнулся, услышав слова Лики, багровея от гнева, он начал:

— Я... я барон Дремис ап Грисберри...

— Ну и что? И вообще, чем ты это докажешь? — пожала плечами Лика. Барон Дремис набрал воздуха, чтобы достойно ответить, но Лика не дала ему это сделать, заботливым тоном предупредив: — Не надо так напрягаться, это может вызвать прилив крови к голове — и всё, придётся тебя с почестями хоронить, хотя в такой смерти ничего почётного нет. Можно сказать, это смерть от глупости. Леди Малестина, нечто подобное случилось и с прежним бароном, он меня не послушал, и получился вот такой закономерный результат, похоже, ситуация повторяется. Думаю, это у них семейное...

— Да как ты смеешь? — выкрикнул барон, перебивая Лику, он ещё хотел что-то сказать, но девочка снова не дала ему это сделать. Не обращая внимания на багрового от гнева барона, Лика громко сказала, обращаясь к леди Малестине:

— Вот, как раз тот случай, когда усилия лекаря бесполезны, если пациент так безответственно относится к своему здоровью, то ему уже ничего не поможет.

Затем она упрекнула командира баронской дружины: — А ты чего молчишь? Ты же должен был предупредить своего нового господина о том несчастье, постигшем прежнего барона, и его причинах, так почему ты этого не сделал? Неужели ты желаешь смерти своему молодому господину? Это очень нехорошо, это нарушает вассальную клятву. Неужели ты клятвопреступник?

Тот смутился, уж очень серьёзные обвинения ему были предъявлены, причём это было сделано так, что и возразить нечего. Леди Малестина, чуть заметно улыбнувшись, сказала:

— Это именно так, барон Грис совсем не заботился о своём здоровье, что привело его к вполне закономерному результату, в чём я убедилась, выяснив все обстоятельства его смерти. А девочки, — Малестина кивнула в сторону Лики и Сели, — предотвратить это никак не могли, не только в силу своей неопытности, но ещё и потому, что их вряд ли послушали, ведь никто не считает их авторитетом.

— А вы как думаете? — поинтересовался подошедший графский прокурор, который до этого стоял и слушал, не вмешиваясь в разговор. Леди Малестина ответила:

— Я думаю, что именно так и было. Девочка увидела опасность и предупредила об этом, но её слова просто не приняли во внимание, может, даже хотели над ней посмеяться, но не успели, всё произошло очень быстро. Так бывает довольно часто, я имею ввиду произошедшее с бароном Грисом.

Графский прокурор кивнул, показывая, что принял слова магистра медицины к сведению (всё-таки леди Малестина была признанным авторитетом в этой области) и вежливо спросил у Лики:

— Вы говорили, что вас чему-то хорошо учили и это не лекарское дело, не скажете ли — что это было за обучение?

— Я охотник, но не обычный, а на чудовищ. Вот такая специализация — убивать разных чудовищ, — вежливо ответила Лика (ответила так, потому что всё-таки у неё вежливо спросили), не особенно отойдя от истины, ведь её действительно учили убивать. А те, кого она убивала, если не были чудовищами, то не очень далеко от них ушли. Графский прокурор, улыбнувшись, сказал:

— Но, похоже, что основную работу делает ваш дракон.

— Мы делаем её вместе, ведь охотник на уток не сам за ними гоняется и их подымает, — улыбнулась Лика в ответ. Ей этот дядька, показавшийся сразу таким строгим, нравился ей всё больше и больше. Прокурор сделал приглашающий жест рукой и предложил:

— Не примите ли моё приглашение пересесть за наш стол, там вести беседу нам будет более удобно.

За стол к прокурору пересела только Лика, вернулся туда и барон Дремис. Может, он и хотел что-то сказать Лике, но не решался помешать графскому прокурору, активно расспрашивающему девочку. Лику это откровенно забавляло, но не мешало с серьёзным видом отвечать на вопросы прокурора.

— Очень забавно, получается, что при вас дракон выполняет задачи охотничьей собаки. Вы не скажете, если это, конечно, не секрет, где приручают и обучают драконов? Это правда, что вы с этим драконом выросли в одном гм... гнезде? Что это за удивительная страна? Где она находится?

— Страна называется Вахромадразахжамитландх, — ответила Лика, а потом, дав волю своей фантазии, долго рассказывала об удивительной стране, где люди приручают драконов или драконы людей (это с какой стороны смотреть). Лика подумала, что рассказывать всё, как есть на самом деле, как-то скучно, вот и придумывала, всё больше увлекаясь, даже не представляя, что её фантазии лягут в основу даже не сказок, а легенд. Лика рассказывала так увлекательно и с такими подробностями, что никто не усомнился в правдивости того, о чём она поведала. Люди слушали затаив дыхание, а Лика, польщённая таким вниманием, закончила свой рассказ далеко за полночь. Когда уставшая Лика замолчала, прокурор сказал, мол, это всё настолько интересно и познавательно, что всё сказанное следовало бы записать. Вот тут Лика и испугалась, что её попросят повторить этот рассказа, ведь она уже не помнила то, о чём говорила вначале, а наговорила она много.

Прокурор, следовательно, его свита, остались ночевать в Грисбере, но поскольку подходящие для них условия были только в трактире, то там они заняли все помещения, потеснив даже хозяев. Но при этом на каморку девочек никто из свиты прокурора и нового барона не позарился, может, решили, что она слишком маленькая, или побоялись беспокоить почти родственницу дракона (именно такое мнение о девочке сложилось у людей после её рассказов). К девочкам (впрочем, они против этого не возражали) подселились только леди Малестина и женщина, её сопровождающая.

— Лика, а почему ты мне раньше это всё не рассказывала? Ну, про драконов и их страну, — поинтересовалась Сели, когда девушки укладывались спать в своей каморке в трактире. Вопрос Сели не то чтобы смутил Лику, оказался несколько неожиданным, она посмотрела на подругу и замерших женщин, ожидающих ответа, на мгновение задумалась и довольно туманно ответила:

— Как тебе сказать? Это версия реальных и наиболее вероятных событий, изложенная в свете моего их понимания и творческого их осмысления. Поэтому раньше о некоторых деталях, незначительных с моей точки зрения, посчитав их несущественными и неинтересными, я умалчивала. Надеюсь, ты понимаешь почему? Также я очень надеюсь на твою скромность.

— Хорошо, Лика, о том, что я узнала, я никому рассказывать не буду, но вот разве это всё не правда, что ты рассказывала? — несколько удивилась Сели, она привыкла, что Лика всегда даёт прямые ответы, а тут такой уклончивый ответ. Лика, посмотрев на женщин, напряжённо ожидающих ответа, многозначительно сказала:

— Ты же знаешь, я не могла тут рассказать всё, поэтому всё то, о чём говорилось, можно считать частью правды, согласна?

Сели согласно кивнула, а Лика поспешила выйти на улицу. Леди Малестина тихо спросила у оставшейся девушки:

— Твоя подруга пошла к своему дракону?

Сели ничего не ответила, только кивнула. Леди тихонько вздохнула, она поняла, что Сели не расскажет ничего больше сверх того, о чём поведала её подруга. Тут явно была какая-то тайна, но девушки не намерены кому-либо её открывать.

На следующее утро леди Малестина предложила девочкам (как и когда вернулась Лика, никто не заметил) поехать вместе с ней в Бердромсдор, в тамошний университет, сказав, что такие таланты, какими они обладают, пропадут в этой глуши, этого ни в коей мере нельзя допустить. Лика многозначительно посмотрела на Сели, мол, что я тебе говорила? Вот то самое предложение, от которого не надо отказываться. Магистр медицины расценила эти переглядывания как согласие обеих девочек с её предложением, но Лика, отрицательно покачав головой, сказала:

— К сожалению, я в отличие от Сели не могу принять ваше щедрое предложение, а вот она с радостью поедет в Бердромсдор, в университет, прошу вас оказать ей покровительство и проследить за тем, чтоб её не обижали.

— А вы? Почему вы отказываетесь? — удивлённо спросила леди Малестина, Лика ответила:

— Я не лекарь, да я кое-что умею, но это не моё, совсем не моё, хорошим специалистом, в отличие от Сели, я никогда не стану. Вот поэтому я считаю, что для меня совершенствование в этой области знаний будет пустой тратой времени. Я охотник, и не просто охотник, а на чудовищ, я уже дала согласие присоединиться к ватаге охотников на драконов, тем более что в их последней неудаче есть и моя вина.

— Очень жаль, — вздохнула магистр и добавила: — Университет берёт все расходы по содержанию талантливых студентов, то есть для них не только учёба бесплатная, но и выплачивается стипендия в размере достаточном для нормальной жизни.

Сели молчала, а Лика, покивав, сказала, что она готова заплатить за обучение Сели и выложила четыре золотых монеты и ещё горсть серебра. Потом Лика пояснила подруге, что Тувор вернул те деньги, которые девочки ему дали на постройку домика, ведь домик-то так и не построили. Лика взяла у трактирщика только четыре монеты, сказав, что одна монета — это плата за проживание и питание в трактире, её, Сели и охотников на драконов, ведь они остались совсем без денег. Тувор сказал, что и одной золотой монеты как платы за всё много, из чего Лика сделала вывод о ценности таких монет. То же сказала и леди Малестина, подтвердив вывод Лики:

— Этих денег хватит на год, не только заплатить за учёбу, но и в Бердромсдоре безбедно этот год жить.

— Вот и хорошо, а я через год наведаюсь к вам в гости, может, и раньше, но это как получится, — сказала Лика и стала прощаться, пояснив, что охотники сегодня уходят и она вместе с ними. Девочка собралась довольно быстро и ушла почти сразу после прощания, а вот леди и женщина, сопровождающая её, прихорашивались весьма долго, когда они и Сели вышли в общий зал, там уже все собрались в ожидании завтрака.

После обязательных приветствий графский прокурор поинтересовался — где рыжая девочка, воспитанница драконов? Леди Малестина ответила, что она ушла вместе с охотниками, поскольку присоединилась к их ватаге, а потом, перехватив удивлённый взгляд, брошенный на Сели, пояснила:

— Сели приняла моё предложение отправиться на учёбу в университет, в Бердромсдор. Да, туда принимают только благородных, но думаю, после вступительных испытаний Сели вполне закономерно присвоят дворянский титул, даже не младший титул, а не меньше чем невладетельной баронессы.

— Вы хотите сказать, что эта селянка обладает... — поражённо начал прокурор, леди Малестина, кивнув, тихо сказала:

— Да, мы нашли бриллиант, но чтоб им стать, он, и как любой драгоценный камень, требует тщательной огранки.

— А вторая, которая с драконом... — начал прокурор, леди вздохнула:

— К сожалению, она отказалась ехать с нами, но пообещала наведываться в гости. Надеюсь, мне удастся её уговорить принять моё предложение, хотя... могу сказать — целительство не её профиль, она боевой волшебник.

— Если так, то её надо любой ценой... захватить и доставить в Бердромсдор, а уж там потом... — попытался сказать прокурор, Малестина, не дав ему договорить, покачала головой:

— Вы недослушали, она не просто обладает способностями, она уже боевой волшебник. Хорошо обученный и подготовленный, понимаете? Любую агрессию в отношении себя она воспримет как нападение и соответственным образом ответит. Свои способности и умения она скрывает, вернее, пытается это делать, даже немногое то, что мне удалось разглядеть, не то что меня озадачило, напугало! По силе равных ей нет! Во всяком случае я таковых не знаю.

— Но если она так сильна и скрывает свои способности, то как вам удалось это разглядеть? Я ничего не заметил, да, её слушается дракон, но это и всё, больше ничего нет, что говорило бы о её особых способностях. Так всё же, почему вы, смею вас спросить, леди Малестина, сделали такой вывод? — Вопрос задал человек, возраста Малестины, судя по медальону на его груди, тоже волшебник. Волшебница, улыбнувшись, пояснила:

— Вы, Гриффит, этого не заметили, потому что вы боевой волшебник и выискиваете конкурентов. Стараетесь обнаружить явную опасность. Я же говорю — она старается скрыть свои способности, в первую очередь от себе подобных, то есть боевых волшебников, это и понятно. К тому же ваше внимание было отвлечено на дракона, признайтесь, он вас очень заинтересовал и вы хотели узнать о нём как можно больше, именно о драконе, а девочку оставили на потом. Ведь так? Но она не только боевой волшебник, она ещё и целитель, этого не скрывает, может, потому мне и удалось увидеть то, что оказалось недоступным для вас. Но это не всё, есть ещё что-то, вот этого я рассмотреть не смогла.

Ватага охотников на драконов, вернее, то, что от неё осталось, двигалась к городу Бердромсдору, столице одноименного графства уже третий день. Вообще-то можно ехать и быстрее, но спешить было некуда. Семь охотников без арбалетов с огненными стрелами вряд ли могли рассчитывать на получение заказа на истребление дракона. Лика вернула им ту отраву (вернее, её часть), которой можно отравить дракона, но его надо ещё заставить её съесть, то есть приготовить соответствующую приманку, но для этого надо купить оленя или хотя бы корову, а это тоже денег стоит. Вот Годвин и вёл ватагу не основным трактом, а почти просёлочными дорогами, надеясь, что охотников наймут разобраться с виверной или кем-то подобным, с кем селяне не справятся своими силами.