За несколько дней питания сырым мясом мелких зверьков, и сна под открытым небом, шерсть превратилась в нечто отвратительное. Комки засохшей грязи и крови, комки спутавшихся волосков , сделали Марата похожим на чучело, набитое сапожником, причем находящимся под воздействием колоссального количества алкоголя.

Вволю напившись, черный кот снял единственный элемент своего гардероба, а именно короткие штаны, уже потертые во многих местах, и полез в воду. Несколько минут он оттирал грязь, морщась от боли, когтями вырывал из шерсти различные комки, а затем, минут двадцать, просто плавал, наслаждаясь прохладой. Юноша никак не мог вспомнить, откуда пошло заблуждение, что коты не любят купаться, он например, никогда не упускал возможности немного поплескаться.

Солнце заползало на вершину небосклона, легкий ветерок колыхал траву и листву кустарников. Марат вылез на берег, и с удовольствием потянувшись, посмотрел на пруд, на поверхности которого плавало грязное пятно. Стирка штанов, совершенно испортила вид, пить грязную воду уже не хотелось, и это при условии, что совсем недавно, черный кот был рад мутной луже.

Сырые штаны были тщательно отжаты, а затем повешены на ветки кустов. Сделано это было очень неосмотрительно, так как в ткань, тут же впились десятки колючек.

Сокол одобрительно смотрел на нехитрые приготовления двуногого. С утра он не улетал на охоту, решив что подопечный достаточно поправился, что бы заботиться о себе самостоятельно. Так же в этот день, кот впервые обрадовал своего пернатого спутника, без лишних объяснений поняв, что халява закончилась.

Солнце достаточно быстро высушило шерсть Марата и ткань штанов. Одевшись, он подвязал пояс, готовый оборваться в любой момент, и на глаз определив направление, зашагал на юг.

Желания возвращаться в памятную деревню не было, а память, услужливо стирала самые обидные и болезненные детали. Вся раса котов отличалась своей незлопамятностью, а так же способностью быстро учиться на своих ошибках.

Решено было пройти подальше на юг, не отклоняясь (по возможности) от выбранного направления. Так как он не помнил, в какую сторону бежал, спасаясь из деревни, черный кот решил не искать дорогу, логично подумав, что так или иначе, наткнется на какой ни будь тракт, ведущий из одной деревни в другую.

День прошел быстро, ноги словно соскучились по ходьбе, и сами несли хозяина вперед, время от времени переходя на легкий бег. Раскинув руки в стороны, Марат бежал по равнине, наслаждаясь ветром треплющим шерсть. Широкая улыбка, обнажала острые клыки, и совсем еще молодые зубы, не достигающие середины своих старших братьев. Глаза блестели восторгом, в голове не задерживалась ни одна мысль, сердце стучало громко и ровно.

Это был первый день, когда черный кот радовался дороге. Красоты природы были повсюду, но только существо не испытывающее страха и голода, может их оценить. Под синим небом, по которому катился золотой диск, расстилалась зеленая равнина, кажущаяся бескрайней. Сочная трава, мягким ковром стелилась под ноги, тут и там виднелись кусты и редкие деревья, ярко выделяющиеся на общем фоне, но гармонично вписывающиеся в общий пейзаж.

Вечером, Марат просто рухнул на землю, растянувшись на траве и довольно щуря глаза, смотрел на закат. Рядом не находилось никаких укрытий, даже вездесущие заросли колючки, отступили в стороны, и добираться до них было слишком долго.

Усевшийся неподалеку сокол, принялся чистить перья. Ему было чем гордиться, ведь первое испытание осталось позади, а подопечный двуногий, остался жив.

И снова утро пришло слишком рано.

Черный кот заворочался, и накрыв голову левой рукой, замер, намеренный продолжить просмотр сна. После вчерашнего марафона, не привыкшие к подобному издевательству мышцы, ныли начиная от пальцев ног, и заканчивая кончиками острых ушей.

Плану не суждено было исполниться, свою лепту к его разрушению, внес пустой желудок. Слабое урчание, было первым предупреждением, за которым грозил начаться настоящий концерт одного инструмента. Точку же поставило солнце, лучи которого беспощадно прорывались к глазам, и били в зажмуренные веки.

— весь мир против беззащитного маленького меня. — Пожаловался небу кот, растирая ноющие мышцы. — Где там мой кормилец?

"Стальной сокол", шокированный подобной наглостью, спешно отбежал подальше, всем видом показывая, что не намерен и дальше кормить ленивого двуногого.

— ладно, не надо строить такие разочарованные глазки, уже понял что самому придется охотиться. Интересно, а сырые соколы такие же вкусные как грызуны? Как там их называл Муэрто... пищалки.

Горделиво задрав клюв, сокол изобразил обиду и что бы не искушать голодного кота своей тушкой, поспешил подняться в небо.

Оставшийся в одиночестве, Марат решил поискать себе завтрак. О ягодах или фруктах речи не шло, за все время своего путешествия, он так и не видел плодоносящего дерева. Оставалось мясо, бегающее на четырех лапках, осторожное и быстрое.

— кажется, где-то рядом я видел норку этих самых пищалок. Как бы их поймать?

Вопрос действительно являлся интересным, кот совершенно не умел охотиться, а надеяться на то, что грызуна можно догнать, было глупо даже для жителя города. Оставалось только попытаться раскопать нору, и молиться, что бы она не уходила в глубину слишком далеко.

Найти нору, как выяснилось, не так уж и сложно, проблемы начались, когда встал вопрос, "как ее разрыть?", а заодно, и "чем это сделать?". Когти, отлично приспособленные для лазанья по деревьям и стенам, совершенно не подходили для копания, постоянно застревали в корнях травы, и уже через пять минут, руки уже не напоминали даже лапы животных.

Бросив свое бесперспективное задание, Марат начал бродить вокруг норы, в поисках палки или небольшого плоского камня. Глаза шарили по земле, а сам кот мурлыкал под нос детскую песенку, с тоской вспоминая дом, и прикидывая, что же в гильдии могли сегодня подать на завтрак.

Искать на равнине палку, да еще и на солидном отдалении от ближайшего дерева, дело невероятно сложное. Успехом это занятие может увенчаться только при условии, что требуемый объект из древесины, был кем-то заранее принесен из другого места. Зато камень, подходящий для копания, обнаружить намного проще.

Булыжник, отлично ложащийся в ладонь, имел форму лопатки животного, с острым зубом, растущим из основания. Вооруженный камнем Марат, вернулся к норе, и работа пошла намного веселее.

Спустя сорок минут упорного труда, черный кот углубился в землю где-то на локоть, и прокопал траншею, примерно такого же расстояния в длину. Успех был близок, пара пискунов, уже виднелась зажатая в глубине норы. Камень кромсал землю, обе руки болели, шерсть испачкалась до середины плеч, и вот наконец, очередной удар обрушился уже не на "плоть мира", а на самую что ни на есть настоящую, живую плоть мелкого грызуна.

Еще пара минут, и затих под ударом камня, затих второй зверек. Только теперь черный кот успокоился, и позволил себе перевести дыхание. Жертвы были успешно извлечены из своего убежища, а счастливый охотник, развалился на травке, что бы погреться в солнечных лучах.

"Нет, так жить нельзя. Придется все же искать дорогу, там хоть есть шанс добыть нормальную еду. И плевать на гордость, не будет другого выхода, буду воровать".

Раздирая тушки собственными когтями, черный кот одновременно гордился своей первой добычей, но и испытывал жалость к зверькам, которых лишил жизни. Успокаивая совесть, он тихо бормотал:

— один из самых главных законов жизни, большие едят маленьких. Если бы вы были крупнее и имели клыки, вряд ли побрезговали перекусить маленьким черненьким котом.

Итогом позднего завтрака, или раннего обеда, был желудок забитый сырым мясом пискунов, усталые руки, и грязная шерсть, в земле и крови. Вывод напрашивался сам собой, а именно, "цель не оправдывает затраченных усилий".

Воды поблизости не было, пришлось оттирать грязь травой. С землей справиться вышло легко, а вот засохшая кровь, никак не желала поддаваться. В конце концов, Марат просто нарвал побольше травы, и уже на ходу, пучками стал тереть морду, руки и грудь, на которой так же непонятным образом, оказалась замазанной красной жидкостью.

НЕ ВСЕ ТАК ПЛОХО.

Ночевал одинокий путешественник, рядом с узкой лентой ручейка, в котором текла холодная вода. И в первый раз с того времени, как пересек границу города, Марат проснулся раньше, чем взошло солнце.

Наученный горьким опытом "стальной сокол", сам принес завтрак своему двуногому подопечному, логично решив, что голодный кот не сможет продолжать поход, а охотится он, столь медлительно, что после трапезы, придется устраиваться на ночевку. К сожалению, все благородные начинания мудрой птицы, были остановлены самым грубым образом.

Не все звезды успели погаснуть, на траве оставались следы ночной влаги, а озорной ветер уже подгонял кружевные облака, бегущие по небу. В траве стрекотали насекомые, свежий воздух бодрил. Каждой мелочью, природа намекала, что сегодня будет хорошая погода.

Потянувшись всем телом, Марат зажмурился от удовольствия, и улыбнулся постепенно светлеющим небесам. Затем он перекатился со спины на живот, и вскочил на ноги, набрав полную грудь воздуха и растирая лицо руками. Следующим пунктом было умывание в ручье, вода которого прогнала остатки сна. Мокрая шерсть слиплась и заблестела, как будто радуясь отсутствию грязи и крови.

Закончив умываться, черный кот приник губами к ручью, и долго пил маленькими глотками, пока не почувствовал приятную тяжесть в животе. Он уже успел усвоить, что не каждый день возникает возможность утолить жажду, и теперь когда появлялся шанс, использовал его максимально эффективно.

Сокол терпеливо ждал, стоя рядом с тушкой грызуна, пойманного на завтрак двуногому. В голове птицы иногда появлялась мысль, самому взяться за обучение черного кота, вливая в него силу убитых врагов. Картины кровавых боев, в которых подопечный играл бы не самую последнюю роль, плыли перед глазами одна за одной. Только всякий раз приходилось себя отдергивать, Темный возлагал на юного воришку некоторые надежды, и для исполнения планов старого бога, смертный должен научиться преодолевать любые препятствия.

Пока же, подопечный не представлял из себя, ровным счетом ничего. В его достижения можно было записать только поимку пары грызунов, ну и необычную живучесть, которая была дарована природой.

Оторвавшись от воды, Марат обратил свое внимание на завтрак, предоставленный пернатым артефактом, считающим себя главным в их странном дуэте. Черный кот не хотел ссориться с соколом, тем более что пока, их планы видимо совпадали, и птица хоть и подталкивает двуногого к каким либо действиям, но делает это совершенно ненавязчиво, и со стороны могло показаться, что он сам принимает все решения.

— спасибо тебе, благодетель! — Опускаясь на колени перед тушкой зверька, воскликнул кот, обеими руками начиная трепать перья сокола, оказавшегося в зоне досягаемости.

Задумавшийся над дальнейшими действиями, "стальной сокол", был захвачен в врасплох такими действиями двуногого. Сперва он застыл, осознавая происходящее, а затем рванулся в сторону, вырываясь из когтистых лап кота, и возмущенно сверкая глазами.

Улыбаясь самой своей счастливой улыбкой, Марат проследил за птицей, и стоически вынес град звуков, долженствующих заменять для сокола ругательства. Поняв, что "комок шерсти" не пронять "словами", пернатый изобразил обиду и высшую степень презрения к существу, лишенному крыльев. Более не тратя времени на подопечного, он начал приглаживать перышки.

Вполне довольный маленькой проделкой, черный кот наконец взялся за тушку пищалки. Когти, уже привычно вспороли брюшко зверька, и тут произошло необычное.

Желудок скрутила боль, к горлу подкатил горький ком, а затем, Марат согнулся в приступе рвоты. На траву извергались потоки воды, смешанной с кровью и непереваренными кусочками мяса. Когда же кот сумел взять себя в руки, его начинало мутить от одной только мысли о мясе грызунов.

— похоже, сегодня придется обойтись без завтрака. — Констатировал Марат, обессилено растянувшись на земле, и глядя в уже посветлевшее небо.

Рацион из сырого мяса пищалок, дал о себе знать. Стоило радоваться, что боль в животе быстро угасла, да и рвотные позывы прекратились.

Общее самочувствие, если бы не жуткий голод и легкая слабость в руках и ногах, можно было признать удовлетворительным. На этот раз, черный кот не впадал в панику, и твердо решив выйти в обитаемые земли, вернулся к ручью.

Вода заполнила опустевший желудок, смыла с морды следы недавнего неприятного инцидента. После нескольких глубоких вдохов, черный кот уже был в достаточно хорошем состоянии, что бы отправляться в дорогу. Задержавшись всего на несколько секунд, он выбрал пару маленьких камушков, промыл их в ручье, и положил под язык. Затем, не глядя на распотрошенную тушку пищалки, и остатки непереваренного ужина, зашагал на юг, надеясь хоть сегодня выйти к дороге.

"Стальной сокол", поднялся в небо, и расправив крылья, завис над подопечным. Решимость кота ему понравилась, в душе даже начало зарождаться уважение.

Томас, по прозвищу "бормотун", уже несколько часов думал о том, что возможно зря он отправился в путь в одиночку. Недавняя встреча с разбойниками, трое из семи которых, уже отправились в руки Темного, стала тому подтверждением.

Человек, среднего роста, неопределенного возраста, и довольно невзрачной наружности, сидел на облучке телеги, запряженной двумя кобылами, и подтверждая свое прозвище, тихо бормотал.

— ...ну и что, что урожай еще не созрел? Разве это позволяет людям выходить на дорогу, что бы поживиться за счет более удачливых сородичей? Понимаю еще псоглавцев, они от животных ушли не так уж и далеко, но вот куда людей несет...?

Он был одет в вязаные штаны, рубаху из грубой ткани, и сапоги, подбитые железными набойками. Старая кольчуга, много раз ремонтируемая, как влитая сидела на широких плечах, на поясе болтались ножны, в которых до поры, скрывался короткий кривой меч, на лезвии которого появилась пара новых зазубрен. Всю фигуру укрывал старый кожаный плащ, местами дырявый, но все-еще выполняющий свою основную задачу.

Курчавые волосы, коротко остриженные, украшали голову человека, лицо которого иначе как бандитским, назвать было сложно. Широкий лоб, перечеркнутый парой глубоких морщин, нос с ярко выделяющейся горбинкой, густая но короткая борода. Обветренная кожа, давным давно потемнела, а глаза, сверкали спокойной уверенностью, как в лучшие годы служения в рекрутских войсках императора.

Кобылы неспешно переставляли копыта, изредка ускоряя темп, когда человек начинал сердиться и встряхивал вожжами. Открытая телега, с низкими бортиками и четырьмя высокими колесами, поскрипывала на кочках, под весом ящиков, уложенных в два слоя.

Солнце ползло по небу, столь же лениво и неспешно, как и телега по дороге. С самого утра, теплые лучи заставляли человека мучаться в своей походной амуниции, но после полудня, воздух высох окончательно, и если бы не бурдюк с хорошо разбавленным вином, поездка превратилась бы в сущий кошмар.