Как уже говорил, за прошлые пять дней, после случая в Икее, мои мысли неоднократно возвращались к девушкам и что мне делать, и как себя вести. В результате пришел к следующему выводу. Секс с местными дивчинами, как бы гарны они не были, не продвинет меня на пути к Цели, тогда как сублимированная энергия воздержания, брошенная в нужную область, будет очень даже полезна. Это если брать глобально. Если же брать приземленее, то здесь опять вставала проблема "перехода на Темную Сторону Силы". В переводе, насколько допустимо пересекать моральный горизонт? Нарушать принципы? Без скидок на другой мир и другое тело? Стоит переступить один раз, другой, и что в итоге? Почти наверняка решение, что нахрен семью и родной мир, все равно там меня похоронили. Затем применение ментальных заклятий, и так далее, по наклонной. Куча денег, гарем из красивых девушек, сибаритский образ жизни, с поплевыванием на окружающих, в общем, стандартный набор подлеца: "раз могу, значит, нарушаю, и плевать на мораль".

При этом оправдания вида "ну разок можно", смело проходят по разряду "один раз не пидорас".

Так что лежать, расслабиться и не поддаваться. Преодолеть буйство гормонов можно, раз рядом нет Флёр, и нужно, в дальнейшем так будет легче. Если не пускать в дело гормоны, то постепенно все затихнет, и приступы возбуждения будет куда как легче переживать. В общем, как с курением: лучше даже не начинать.

Но все равно, до чего же приятно! Будет чем заняться в купальной бадье.

Умелый шиноби использует все возможности, имеющиеся под рукой. Джирайя сидел, откинувшись на спинку дивана, и смотрел на ритмично двигающуюся внизу белокурую голову Изуми. Но мысли легендарного ниндзя крутились вокруг лечения Гермионы, привычно выстраивая предложения для отчета. Просчет — слишком грубое навязывание спутницы. Просчет — следовало влить в Гермиону алкоголь. Просчет — не стоило так явно демонстрировать секс с Мичи. Расслабился, укорил себя Джирайя, сработал слишком топорно. Конечно, и Гермиона не гений внимательности и маскировки, но все равно, кто пренебрегает противником, любым противником, тот долго не живет. Конечно, Гермиона не противник, но ее способности и потенциал, и намерения пока что большей частью неизвестны, и, в общем, не стоило расслабляться. Плюс — получилось естественнее. Плюс — завтра можно будет продолжить путь. Плюс — примерно прояснен вопрос о сексуальной сфере. Плюс — с вероятностью девять из десяти, Гермиона отнесла провокацию Изуми к общей обстановке. Плюс — появился набросок прекрасной сцены для еще одной книги. Только надо будет добавить выдуманных подробностей и магов представить ужасными пришельцами, которые решили похитить всю чакру мира. Мужественная борьба шиноби, красавицы-куноичи и прочее.

"Интересно, есть ли в магии заклинания подглядывания?" неожиданно подумал Джирайя. Подумав, он решил отложить вопрос, пусть Цунаде и Шизуне узнают о магии. Так будет естественнее, вместе им придется провести много времени с Гермионой, минимум полгода, год — вероятнее. Джирайя рассчитывал на стандартный ход событий: даст денег Цунаде, та их проиграет, куда-нибудь переедет. Потом, по прошествии времени, Джирайя вернется и к денежному долгу добавится моральный, Цунаде сделает операцию, а Гермиона будет признательна Джирайе и Конохе. Нехитрая комбинация, и слово сдержит, и с Цунаде как следует пообщается. Все равно сейчас главное — операция против Тумана, а начальных данных о Гермионе собрано достаточно. Достаточно для того, чтобы было, что рассказать Цунаде, остальное пусть узнает сама.

Подведя итог мыслям, Джирайя расслабился и положил руку на голову Изуми.

На следующий день ничего не напоминает о произошедшем, Джирайя не кидает пытливые взгляды, и, самое главное, тело в порядке. Не говоря уже о радостных мыслях, что смог, удержался и не вляпался в искушение. Есть в этом своя, особая радость, которая дает отличный лечебный эффект.

И опять тянутся однообразные дороги и города.

Джирайя больше не делает провокаций и дни летят быстро.

Через пять дней после "отдыха" с Изуми и Мичи, 13 июня, мы, наконец, добираемя до города и гостиницы, где живет Цунаде. В лучших традициях вестернов, из двухэтажной гостиницы, расположенной на главной площади городка Набуки, вылетает здоровый мужик, за ним еще один и потом еще один. Все мышцатые и в татуировках, и с разбитыми лицами.

— Цунаде верна привычкам, — немного нервно, но добродушно ухмыляется Джирайя.

Глава 8

13 июня 76 года. Гостиница "Золотой рьё", город Набуки, один из центров азартных игр страны Горячих Источников.

На крыльцо выходит могучая молодая красотка, с грудью шестого размера. Я и Джирайя просто прикипели взглядом, ибо блузко-кофта (как позже выяснилось — короткая туника), хоть и не обладает глубоким декольте, но чуть ли не трещит под натиском выпирающих форм.

— Она все так же хороша, — шепчет Джирайя.

Эта двадцатилетняя — Цунаде? Ровесница и напарница Джирайи? Вот это охренеть!

Цунаде, тем временем, ломает о колено — ничего так ножки, мускулистые — несколько мечей и швыряет их в сторону избитых мужиков. Замечает нас. Секундная пауза. Глубокий вдох.

— Джирррррааййййяяяяяя!!! — оглашает пустую улицу утробный рев.

Порыв ветра. Джирайя влетает в фонтан, бивший посреди площади, и, кажется, ломает его. Там, где стоял Джирайя, теперь яростно пыхтит разъяренная Цунаде. Один удар и стокилограммовый мужик пролетел десяток метров. Причем перемещение и удар прошли настолько быстро, что даже увидеть ничего не успел, только ощутил порыв ветра постфактум. И с рукой у нее все в порядке, хотя от такого удара должна была сломаться.

Йопт, мне уже страшно, без шуток. В животе что-то крутит и трудно дышать.

Знаменитый медик? Лечит от жизни? Себя она точно омолодить успела, слов нет, шестой разряд налицо, но если она так херачит бывших напарников, то, что со мной сделает? Один неосторожный взгляд, и она меня в землю на три метра вобьет. Или улечу за пределы города, если только не успею телепортироваться.

— Цунаде-сама! — выбегает еще одна девушка.

Вот здесь все нормально. Обычное лицо, черный халатик, никаких тебе шестых размеров. Обычная, нормальная девушка, а не это... чудо. Чтобы не пялиться на все еще подпрыгивающие достоинства Цунаде, смотрю на избитых. Те уже шустро уползают, бормоча что-то о возмездии.

— Ты!! — Цунаде яростно выбрасывает руку в сторону встающего Джирайи. — Как у тебя хватило наглости являться сюда?! Да она тебе в дочери годится, старый ты извращенец!!

Не сразу, но секунд через пять, до меня доходит и быстро встреваю в разговор.

— Прошу прощения, Цунаде-сама, но Джирайя-сама мне не отец и не любовник.

Принцип "улыбаемся и машем" здесь не подходит, поэтому кланяемся и кланяемся.

В ответ Цунаде хлещет взглядом, почти физически ощущаемым и от того вдвойне страшным. Резко хочется упасть, завыть, уползти и описаться. Гхм, однако. Остаюсь стоять из чистого упрямства, но, посмотрев вниз, обнаруживаю, что ноги мелко дрожат.

Центральная площадь городка Набуки, начавшая пустеть еще с момента вылета татуированных мужиков, теперь окончательно вымирает. Разбегаются все, а продавцы с открытыми лотками залегают и не дышат. В цветочном магазине за спиной, да и во всех остальных защелкивают дверь и опускают жалюзи. В окнах двухэтажных домов, выходящих на площадь, быстро задергивают занавески. По центральной улице, составленной из однотипных одноэтажных коробок-домов (взамен раскрашенных каждый в неповторяющиеся цвета), тоже быстро происходит вымирание. Единственными живыми существами остаются уличный кот, невозмутимо умывающийся на заборе ближайшего дома, и помятый Джирайя.

Девушка, выбежавшая вслед за Цунаде, тоже отшатывается и повторяет.

— Цунаде-сама..., — и жест руками вниз, такой естественный и одновременно трагичный.

И зря она это делает, ой зря. Цунаде поворачивается к ней, пылая гневом, и рычит, не сдерживаясь.

— Ты тоже спуталась с этим старым извращенцем?!! От тебя, Шизуне, такого не ожидала!!

На эту самую Шизуне больно смотреть. Если кимоно на ней черное, то сама она белеет и прислоняется к дверному косяку, чтобы устоять на ногах. Она явно глубоко к сердцу приняла слова Цунаде, и еле сдерживаюсь, чтобы не подбежать к ней, обнять, прикрыть, защитить. Неизвестно, чем бы все это кончилось, но тут в дело вступает двухметровый рыцарь.

— Ну и ну, Цунаде, ты все так же вспыльчива и прекрасна, — громко заявляет Джирайя.

Та моментально разворачивается, оставляя бедную Шизуне в покое. Перед глазами мелькнули иероглифы, начертанные на зеленом халате. Видимо, это у них командная традиция такая, носить зеленое, ибо одежда Джирайи такого же цвета. Он демонстративно хрустит шеей и миролюбиво предлагает.

— Пойдемте в гостиницу, не стоит пугать бедных горожан нашими внутренними ссорами.

Из пробитого бортика фонтана продолжает вытекать вода, но Джирайя быстро делает несколько пассов руками — здесь это называется печати, они аналогичны жестам палочкой в Поттериане — и негромко произносит название техники, все равно, что наши заклинания.

— Земляной Барьер!

(Примечание от автора. На всякий случай отдельно замечу, что здесь и в дальнейшем при произнесении техник слова об искусстве ниндзя — Нинпо — будут опускаться. Используемая стихия (элемент) будет обозначаться только в случае, если это неясно из названия техники.)

Брусчатка на площади приподнимается, и фонтан обзаводится новым бортиком. Не слишком красивым, но надежным. Цунаде, выплеснувшая ярость, пожимает плечом и молча идет обратно в гостиницу. Шизуне, все еще бледная, тяжело дышит, и у меня прямо руки чешутся подойти, обнять и не отпускать. Но мало ли как отреагирует грозная Цунаде на такое покушение, и сдерживаюсь. Опять.

Джирайя подталкивает в спину, и мы заходим внутрь.

В холле гостиницы прохладно и просторно. Цунаде усаживается на диван и делает гневный жест рукой в сторону Джирайи. Тот все понимает верно, и усаживается напротив. Теперь мы сидим два на два, и нас разделяет только низенький столик, обычно именуемый журнальным. Чересчур хлипкая защита, если вдруг Цунаде взбредет в голову еще раз ударить. Поэтому скрещивают руки на груди, выставив Сферу. Для полноценного Протего нужна палочка, но махать ей сейчас просто глупо. Насколько магия действенна против техник? Увы, не проверялось, так как Джирайя просто отмахнулся, занятый вдохновением и книгой. Или это был хитрый ход с его стороны, чтобы не демонстрировать лишний раз техники?

Ситуация вроде располагает, и поэтому улыбаюсь ободряюще в сторону Шизуне, сидящей напротив.

— Я жду объяснений, Джирайя, — грозно заявляет Цунаде.

Как выяснится позже, Цунаде снимает всю гостиницу, поэтому в помещении так пусто и тихо. Только девушка-куколка, с каким-то ненатуральным, раскрашенным лицом, появляется из ниоткуда, принеся чайник и чашки, и также незаметно исчезает. Джирайя тем временем затирает про то, как встретил меня, и его прямо пробила жалость и желание помочь. И он, мол, смело устремился на поиски Цунаде, ибо только она — лучший медик — способна вернуть мне ногу и вернуть к нормальной общественной жизни.

Цунаде хмыкает, как-то грустно и презрительно одновременно и заявляет.

— Я отошла от дел, ты же знаешь.

— Ну, всего одно маленькое обследование, — делает умоляющий вид Джирайя, — вдруг у девочки непорядок в организме?

— Ах ты, извращенец..., — начинает приподниматься Цунаде, но потом падает обратно.

Глаза, мои и Джирайи, опять синхронно двигаются вверх и вниз, сопровождая движения груди Цунаде. Та, как будто оценивая, смотрит на меня, потом обратно на Джирайю. Красивая двадцатилетняя девушка внешне и пятидесятилетняя куноичи внутри. Честно сказать, Джирайя не вызывает такого страха, как Цунаде. От ее же взгляда и криков пару раз уже хотелось описаться, а ведь еще и часа не прошло, как увидел ее в первый раз! Что же будет дальше?

В общем, тетка тут же озвучивает причину перемены отношения.

— Хорошо, я проведу осмотр, и ты меня знаешь, Джирайя, если что-то найду, то лучше тебе бежать быстро и далеко.

— Значит, мне нечего волноваться, — и Джирайя демонстративно откидывается на спинку дивана.

Цунаде хмурится и рыкает на него.

— Вон из помещения!

Джирайя пулей вылетает на улицу, а Цунаде фыркает.

— Ишь, старый извращенец, при осмотре решил присутствовать!

У меня неожиданно появляется стойкое ощущение, что сейчас меня разденут и уложат прямо на столик, как экзотическое обнаженное блюдо. Почти что так и получается, только меня заводят в отдельную комнату в глубине первого этажа. Комната практически операционная, как я их представляю. Стол, лампы сверху, белые стены, даже вообразил, что в углу находится стол с устрашающим пыточным набором хирургических инструментов. Правда, когда рискнул посмотреть, в углу оказалась бочка с водой.

— Раздевайся и ложись, — приказывает Цунаде тоном, не терпящим возражений.

Успокаивая себя тем, что это было предсказуемо и все в порядке, раздеваюсь и ложусь. Руки Шизуне окутываются зеленым, и она начинает водить ими над моей обнаженной тушкой. Холод и щекотка, больше нервного свойства. В конце концов, когда вас диагностирует загадочной зеленой сферой девушка, а вы такой обнаженный, без нервной щекотки изнутри не обойтись. Затем вокруг кисти правой руки Цунаде тоже появляется зеленый шарик, и она делает им небрежный жест вдоль моего тела.

— Не соврал, ну надо же, — хмыкает она.

Сопоставить два и два нетрудно, и с трудом удерживаюсь от облегченного выдоха. Да здравствует дистанционная диагностика! Обстановка, конечно, совсем не эротическая, но если бы они полезли мне "рукой гинеколога" проверять девственность, то хрен знает, чем бы все это закончилось. Как минимум, Джирайе еще раз набили бы морду, из-за моей чересчур нервной реакции.

Магия, йоптель. Проводишь рукой и анализ готов.

Цунаде все равно зачем-то долго держит руку над животом. Мне очень хочется пошутить, что непорочное зачатие было один раз и далеко отсюда, но сдерживаюсь. Невесело думаю, что в этом вся суть новой жизни — сдерживаться, смотреть и еще раз сдерживаться. Потом Цунаде долго светит зеленым светом на левую ногу, попутно изучая протез. С усталым вздохом прерывает технику, и распоряжается.

— Вставай и одевайся. Шизуне, проводишь нашу гостью наверх и обустроишь.

— Да, Цунаде-сама.

Вот так со стороны, кажется странным из уст двадцатилетней девушки слышать в адрес другой двадцатилетней девушки суффикс "сама", то есть почтенный, уважаемый и вообще мудрый наставник и учитель. Но если напомнить самому себе, что двадцатилетняя красавица — это пятидесятилетняя опытная куноичи, то все становится на свои места. Надо чаще самому себе напоминать, что в этом мире не все такое, каким выглядит. Ниндзя — мастера маскировки — и надо помнить об этом.