Ад на земле, Рай в Аду

— Ты как, Саня, думаешь, что я зануда?

— Санька просто дурак. Мне приятно даже просто так сидеть с тобой рядом. Чувствовать твоё дыхание, гладить твои волосы. Мне приятно, что ты так близко... — смущение заёрзало внутри.

— А мне всё равно жаль, что с ними так обошлась судьба.

— Попробуем что-нибудь предпринять сегодня ночью. Если нас на самом деле твоё имя панацея от бед, то, может быть и моя смерть... ну та, которая была во сне... ты её прогонишь?

— Я прогоню так далеко, что она никогда не найдет нас, — она с небывалой жадностью обняла его за шею, поцеловав в щеку, ласково прошептала: — Иди домой. Твоя мама, наверное, наговорилась с моей.

— Подчиняюсь, Христенька. мне надо немного отдохнуть, — едва коснувшись губами зардевшейся щеки, он вышел из комнатки, прошёл через кухню, где его встретила тётя Василина.

А мама Вадима уже ушла.

— Я тоже ухожу, тётя Василина, — зачем-то произнёс и вышел.

Он шёл по улице, залитой солнцем... Сегодня оно светило удивительно ярко. А раньше оно бывало таким ярким? И совершенно не замечал ничего, пока не столкнулся лоб в лоб с одноклассником Генкой Толстихиным и рассмеялся отчего-то. Тот удивлённо оттолкнул его.

— Ты что, не видишь, куда идёшь?

— Задумался чуть-чуть, — продолжая глупо хихикать, кашлянул в кулак Вадим.

— Ничего себе чуть-чуть! — возмутился Гена.

— Ладно, не ворчи. Ты Саньку не видел?

— Так вы же вместе ходите и меня не берёте! Во всяком случае, сегодня его не видел, — проворчал Генка.

— Ген, ты был когда-нибудь в ведьмином доме? — на полном серьёзе поинтересовался Вадим.

— Я что, похож на психа? — брови от удивления взлетели на лоб.

— А сходить хочешь? — засмеялся Вадим, заранее зная ответ.

— Ну, нет! Меня никто не затащит туда. Даже за большие деньги! — замотал парнишка головой.

— А за очень большие? — вошел в азарт Вадим.

— За сколько? — Спиридонов увидел огонёк в его глазах. Он даже облизал губы. — Сколько дашь? — но потом одумался. — А вообще-то, нет. Я всё равно не соглашусь. Там страшно.

— Как хочешь, — Вадим похлопал его по плечу и отправился дальше в прекрасном настроении.

Генка остался стоять, глядя ему в след, пытаясь отгадать загадку: какого лешего Вадим его спрашивал про злополучный дом? А Вадим больше не оборачивался, не то у него было настроение. Он думал про то, что ещё не знает точно, какие напасти ожидают его и Христю.

Христя...

Какие мягкие у неё губы... Какие лучистые глаза... Какие шёлковые золотые волосы... Казалось, будто он снова обнимает хрупкое тело, чувствуя её тепло. Приятно вспоминалась нежная и в то же время смелая, проявившая больше характера, чем все остальные при виде изменившейся Кати. Вспоминая девушку, он не сразу услышал, что его кто-то окликает сзади.

Повернул голову и увидел мать Сани. Улыбка тут же спала с его лица. Вадима охватила дрожь, но он быстро её унял и сделал удивлённое лицо. Быстрее молнии придумал, что станет отвечать ей. Хотя, что можно ответить матери о сыне, который стал привидением? Юноша остановился и подождал, когда она подошла к нему.

— Вадим, ты Саню не видел?

Ответы абсолютно пропали из головы. Вадим заметил, что глаза тёти Маши припухли от бессонной ночи и слёз. Юноше стало жаль её, но, как и Катиной матери, говорить неправду оказалось сложно. Страдание сделало мать друга старше, чем есть на самом деле.

— Я не видел его, тётя Маша. А что, он не пришёл ночевать? — у него получилось сделать на своём лице удивление.

— Нет. Не пришёл. Я не спала всю ночь, — она снова вытерла выступившие слёзы.

— Если встречу его, то передам. Что вы волнуетесь? — ответил Вадим и быстрыми шагами удалился от неё по улице, ощущая спиной пристальный взгляд несчастной женщины, утиравшей слёзы.

Он не мог ей сказать, что она никогда больше не увидит сына, от этого в груди перевернулось. Он не любил врать, а сейчас не мог сказать правду. Ложь во спасение? К чёрту такое спасение!

Нестерпимо больно было разговаривать и смотреть, как мать оплакивает своего сына. Снова понял, что ему никто не поверит, когда он и сам верит в происходящее через раз. Какими слова поведать, что случилось в доме Романы?

Вадим незаметно прокрался домой, лёг на кровать и закрыл глаза, предаваясь приятным воспоминаниям.

— Ну что, успокоился? — услышал он вдруг голос друга. — И мать мою успокоил. Да? А о нас с Катей совсем забыл? Ай! Ай! Ай! Как не стыдно! — Саня замотал прозрачной головой.

Вадим не сразу открыл глаза, но, когда открыл, увидел, что в углу, между шкафом и стеной стоял полупрозрачный Саня, противно улыбаясь. В глубоко запавших синих глазницах не было ни доброты, ни сочувствия. Фиолетовые губы растянулись в странной зловещей улыбке. Казалось, что его не превратили в привидение заживо, а он восстал из мёртвых.

Холодком повеяло по внезапно вспотевшему телу Вадима. Он не знал, какие способности теперь имеет его друг-привидение, потому не мог предполагать, что произойдёт в следующий момент, но оторвать пристального взгляда от Сани не получалось.

— Не стоит меня бояться, друг. Мне не так плохо, как может показаться. Мать жалко, но она привыкнет, — он скривил жалостливую физиономию, но потом глухо рассмеялся.

— Даже живым ты был не таким циником. Мать-то пожалел бы, хотя поздно уже, — Вадим поднялся с кровати и решился подойти к Сане, но тот растаял. — Ты сам меня боишься! — крикнул он в пустоту возле шкафа. — Иначе не удрал бы! — ему никто не ответил. — Бред? Не-ет, не бред. Только бы он не пошёл к Христе! — сообразил быстрее молнии и побежал к подруге.

И не ошибся. Как только вбежал в комнатку девушки, увидел, что бывший друг, покачиваясь, стоял посередине. Христя в ужасе прижалась к подоконнику. Саня резко повернул голову к ворвавшемуся Вадиму.

— Я знал, что ты не оставишь подружку, — язвительно улыбнулся он, показывая ряд жёлтых полуразвалившихся зубов.

— Почему-то мне показалось, что ты появишься именно здесь. Или я не вовремя? — парировал Вадим, закрывая собой Христю.

— Похвально! Похвально! Теперь все ясно. Вы, оказывается, время даром не теряли! — Саня аплодировал прозрачными ладонями, — Впрочем, мне всё равно. Не вы, а я слегка порчу вам настроение. Что ж, встретимся ночью,— он помахал им рукой, прежде чем исчез.

Христя ещё четверть часа не могла прийти в себя. Она смотрела то на Вадима, то туда, где только что стоял Саня. Что-то вдруг прояснилось у неё в голове, и вопросительный взгляд надолго остановился на Вадиме.

— Как ты здесь оказался?

— Да так, озарение! — обнял Христю, обхватив руками, прижал крепко-крепко к груди. — Он прилетал и ко мне, храбрая моя.

Первый порыв страсти заставил затрепетать девичье тело, задевая неизвестные струны. Вадим ещё сильней прижал Христю к себе, забирая себе все страхи, отдавая любовь, преданность, даря счастье и самого себя.

— Я не отдам тебя этому прозрачному. Нам не стоит больше скрываться.

— Но мне страшно, Вадик.

— Не бойся, Христенька. Мы все выдержим. Вечером Романа всё расставит на свои места. Ну, а мы ей поможем. Поможем? — ласково спросил он.

— Да.

Вадим поцеловал разгорячённые губы и ушёл. У Христи подкашивались ноги, она присела на кровать. Закрыла глаза, но ей тут же почудился мертвый Саня, словно смеялся над ними беззубым ртом, беззастенчиво грозил синюшным пальцем с чёрным когтем.

Глава 10.

Вся деревня гудела разговорами о пропавших подростках. Первой пропала Катя Сомова, а этой ночью исчез Саня. Родители не выпускали детей на улицу с наступлением сумерек, не смотря на их протесты. Кто-то видел днём волков, бродивших по окраинам деревни.

Кто-то даже утверждал, что это не волки вовсе, а оборотни, но ему никто не верил, а за последние двое суток пропали пять домашних коров из стада. Находили их только поутру, да то только шкуру, голову и ноги, по которым можно было опознать, чья корова. Кто-то даже вызвался пойти убить оборотней, но их посчитали идиотами, кто-то даже выразительно крутил пальцем у виска, а с основ ном склонялись к их ненормальности.

Это оказались неудачные ночи для демона. Он не мог простить себе, что время полнолуний почти закончилось, а задуманное не сделалось. Демон с одной стороны ждал ночи парада планет, но с другой, боялся этого парада. Даже очень. Он понимал, что если в эту ночь возрастет его сила, то возрастет и сила доброй ведьмы, а там ещё и эти детки... Тьма бы их побрала! Хотя, чего ему бояться молокососов? Но это он так себя пытался успокоить.

Оборотни на самом деле бродили днём по околицам, а ночью заходили в деревню, не давая спать собакам, которые из-за них лаяли у всеми ночами. Только толку от них было, как с козла молока. Так казалось демону. Он знал, где их логово. Когда наступили сумерки, он решил навестить новых приспешников.

В логове царил хаос и крики превращающихся из получеловека-полуволка в людей. Они устроили отвратительное пиршество. С пошлыми криками кидали друг в друга обглоданные кости под общий хохот. Увидев демона, они слегка притихли и с благоговейным шёпотом уставились на него.

— Вы плохо работаете. Я приказал вам караулить двоих оставшихся, а не вырезать скот! — кричал он, раздражённо окинув взглядом логово.

Мерзкая картина пиршества полуживотных невольно скривила его губы. Внезапно возникло огромное желание разнести логово вместе с тварями, так они могут пригодиться, но придёт время и сдерживаться будет ни к чему. Сровняет их с землёй без жалости и угрызений совести, хотя, что такое совесть, демон давно забыл. Какая совесть может быть у Высшего демона, которому должны все подчиняться?

Оборотни притихли, не сводя горящих глаз с хозяина. Они-то знали, что может сделать из них демон, если разозлится. Спорить с ним никто не стал. Трусливое благоговение изображать не стоило — оно за многое время прижилось на противных мордах. Все стояли и слушали, как мартышки под пристальным взглядом удава.

— У меня два новых слуги, — казалось, демон упадёт в обморок от разговора в логове, а с боков, будто выросли из-под земли, появились привидения Кати и Сани. — Вы должны охранять их от ангелов-хранителей, которые скоро начнут нам мешать. Все ли поняли меня?

— Все, — ответил нестройный хор оборотней, и демон исчез из пещеры, повторять не было смысла.

Демон снова окинул презрительным взглядом стаю и исчез в тёмном облаке. Долгое молчание: оборотни не произносили ни слова, ни рыка.

— Ты думаешь, что мальчишка что-то скрывает? — спросил старший следователь Веретнов.

Он, собственно, знал ответ, но, все-таки, хотел удостовериться, что всё делает правильно. Но даже сейчас знал наверняка, что никто ему ничего не расскажет. Оба подростка стойко будут молчать.

— Я даже не сомневаюсь в этом! Только мне кажется, что ни один из них нам ничего не расскажет.

— Не скажут, — почесал затылок старший, — они нам не скажут, а твоему брату обязательно расскажут!

— Севке? — брови лейтенанта Никиты Викчука взлетели к кромке волос.

— А что, у тебя есть ещё один младший брат? — Никита Викчук не поверил ушам, услышав слова капитана.

Ему казалось, будто он ослышался, но шеф смотрел на него, ожидая ответа. Севка не очень любил проводить время в Орловке, хоть она и была совсем рядом с районным центром.

— Да. Севке, — подтвердил он. — Давай к нему, пока он никуда не удрал, — и потянул Веретнов за рукав лейтенанта.

— Но я не могу подвергать брата такой опасности, — пытался остановить начальника Никита.

— А они могут себя подвергать? Да? Или ты думаешь, что, если они отправились туда по собственной дурости, то должны оставаться одни? — капитан смотрел так, словно требовал немедленного ответа.

— Что ж, значит, нам нельзя терять время.

Никита, измученный сомнениями, брёл к себе домой. Он не особо-то хотел посылать младшего братишку с ребятами на опасное задание, но понимал, что другого выхода у них не было. Дома гремела музыка. Сева сидел в своей комнате с наушниками на голове у компьютера, танцуя в такт, слышимой только ему, музыке. Когда дома никого не было, парнишка позволял себе оторваться. Никита решительно снял наушники с головы Севы, усаживаясь рядом с братом.

— Что случилось? — улыбчиво спросил Сева.

— Для тебя есть дело, — ответил старший брат серьёзно.

— Кого ловить будем? — но увидев капитана Веретнова, перестал улыбаться.

— Пока не знаю. Тебе придется поехать в Орловку...

— Лето в деревне? — скривил рот Сева. — Ты ведь не будешь меня заставлять?

— Я бы очень настойчиво просил, — едва ли не по слогам произнёс Никита.

— Значит, это серьёзно, иначе ты не просил меня так "настойчиво".

— Хороший мальчик, — одобрил его слова Веретнов. — Теперь слушай. Дело серьёзное и очень опасное. Тебе обязательно нужно познакомиться с двумя ребятами — Вадимом Спиридоновым и Христей Вороновой — его подругой. Их осталось только двое из некогда неразлучной четвёрки. Исчезли Катя Сомова и Саня Завьялов. Вадим и Христя что-то знают, но никому не говорят, что с ними стало.

— Так я с ними знаком. Мы же каждое лето с ними тусовались. А с чего вы взяли, что они мне выложат всю правду?

— Может быть, кому-нибудь и сказали бы, только мы не знаем кому и что. Ты должен...

— Влезть им в души? Выпытать всё, что они знают?

— Как-то так, — Василий Петрович похлопал юношу по плечу. — Так на тебя можно положиться?

— Полностью! — вздохнул Сева. — А теперь я могу послушать музыку?

— Слушай, — разрешил Никита, сам надел наушники на голову брата. Тот поправил их и уже не обращал внимания ни на старшего брата, ни на его начальника.

Никита и Василий Петрович переглянулись и вышли из его комнаты в кухню. Пока чайник кипятился, капитан вертел чайную ложечку между пальцами, о чём-то размышляя.

— Хотелось бы, чтобы у парня всё получилось, как надо.

— Он постарается, — заверил Никита.

Ещё сумерки не спустились на Орловку, а Вадим решил сходить в гости к Романе.

Он, оглядываясь, вышел из ворот, опасаясь слежки, и вышагивал спокойно, будто никуда не торопясь. Ему казалось, что все, кого он встречал, знали, куда он направляется и смотрят ему вслед, но на самом деле на него никто не обращал внимания. Проходя мимо дома Христи, он остановился на секунду раздумывая — позвать или нет, но решил, что не стоит лишний раз тревожить, и прошёл мимо.

По небу кто-то огромной кистью нарисовал красно-фиолетовые облака. Акварельные мазки незримого художника оказались слишком длинными, размашистыми. В каждом таком мазке были переходы этих двух цветов, делающие закат великолепным зрелищем, но Вадим с недавнего времени не замечал ни багрового заката, ни его великолепия. Ему не давали покоя дела нечистой силы.

Войдя в дом, он снова оглянулся: Романы нигде не видно. Прошёлся до стола, скрипя половицами, но к нему не выходило привидение.

— Романа, вы где? — спросил он, но скорее, было похоже на зов.

— Здесь, — еле слышно ответила Романа, и проявилась сидящей за столом и перелистывающей книгу. — Что ты хотел?