— Ничего такого страшного. Просто у нас нет связи с диспетчерской. Наша рация разбилась, а радист без сознания, — сообщил мне начальник поезда. У меня отлегло от сердца. Я уж ненароком подумал, что началось еще одно нападение.

— Почему раньше не доложили? — вздохнул я и с укором посмотрел на мужчину, который был старше меня лет на тридцать. Поднявшись со стула, я указал в сторону выхода. — Ведите, посмотрим, что именно там сломалось.

По пути я связался с нашими связистами и приказал им явиться к радиорубке. Она находилась в том же вагоне, что и начальник поезда — во втором.

— Вы разбираетесь в ремонте радио? — удивился тот.

— Я во всем разбираюсь, потому и генерал уже, — ответил я довольно грубо и кивнул в сторону двери. — Ведите, давайте, время не терпит.

Он привел меня в радиорубку и указал на сломанный аппарат. То, что он сломан было и так очевидно, так как прямо из останков агрегата торчала табуретка. Я посмотрел на покореженный аппарат, который в нормальных условиях не подлежит восстановлению.

— Сэр, сержант Соколов по вашему... — с порога обратился ко мне командир связистов.

— Вольно, — прервал я его. Затем кивнул в сторону радиотехнической абстракции. — Что скажите, сержант Соколов?

— Восстановлению не подлежит! — сразу вынес вердикт он.

Я хмыкнул, после чего с кряхтением выдернул из радиоприёмника стул. А затем, сложив руки вместе, совершил алхимическое преобразование.

— Налаживайте связь с Центром, сержант Соколов, — отдал я ему приказ. Тот, сделав вид что так и должно быть, невозмутимо сел к радиоприёмнику. А вот начальник поезда пребывал в состоянии по своему характеру близком к вкусовым ощущениям, что даёт одно многолетнее растение из семейства капустных, арморация рустикана или, если по-простому, хрен обыкновенный.

Спустя всего минуту Соколов уже настраивал рацию на экстренную военную частоту. А начальник поезда тихо вышел, пребывая в шоковом состоянии и оставляя нас вдвоём.

— Генерал Элрик вызывает Центр! Повторяю, Генерал Элрик вызывает Центр! — передавал я на военной частоте, взяв микрофон. Нет, можно было конечно заставить и Соколова это делать. Но кого послушают в первую очередь?

— Центр слушает, Господин Генерал! — ответили мне спустя полторы минуты. Должно быть, вычислили, откуда идет незашифрованный сигнал. А потом выясняли, правда ли это я.

Дальше я стал передавать сообщение о происшествии. О захвате поезда и о железнодорожной катастрофе. А затем потребовал поскорее прислать подкрепление. Когда я закончил, единственно чего мне хотелось, развалиться где-нибудь в уголке и поскорее заснуть. Этот день меня вымотал, хотя прошло всего чуть больше трёх часов с того момента как поезд был захвачен.

К этому моменту в радиорубку перебрался всё отделение связи, и моё присутствие было тут лишним. Я вышел из вагона, чтобы подышать свежим воздухом. Но сколько-нибудь долгого отдыха не получилось.

— Господин Генерал, Господин Генерал! — обеспокоенно кричал только что подбежавший ко мне начальник поезда. Он был весь красный, а по лицу струился пот, будто он только что пробежал внушительную дистанцию. Он указал в сторону локомотива. — Там... там...

— Что случилось? — я мгновенно напрягся. В той стороне находился Хизгард и оттуда вполне могли напасть ещё бандиты.

— Там женщина рожает! — выпалил он мне прямо в лицо. До меня тут же дошло, что они имел в виду лазарет.

— Нашла время, — прорычал я, отпихивая его в сторону и устремляясь в сторону лазарета.

Впрочем, это я только вслух сказал. А сам дрожал от страха, как бы еще в поезде рожениц не оказалось. Такие стрессовые ситуации как сегодня запросто могут спровоцировать преждевременные роды. До лазарета я буквально долетел, а там меня уже ждали.

— Господин Генерал! — возопил какой-то слащавый очкарик, перегораживая мне дорогу и цепляясь за меня как за спасательный круг. — Джульетта... Джульетта...

— Что Джульетта? — мне пришлось остановиться, так как этот клещ совсем не хотел меня отпускать. Должно быть это отец ребенка. Вон как его вставило.

— Джульетта рожает! — прокричал он мне прямо на ухо. Дурдом. — Я видел, что вы помогали раненым, а сеньор Чарутти сказал, что у вас точно есть медицинский опыт. Не то, что эти солдафоны. Но что же вы стоите? Скорее, скорее!!!

— Отцепись ты от меня, клещ! — рявкнул я, отталкивая его от себя. Он отлетел как ошпаренный и обиженно посмотрел на меня. Я вздохнул. Прав был поэт, когда говорил, что действия влюбленных похожи на безумцев. А мужья рожениц в этом плане ещё хуже. Наверное, не найдется человека истеричнее мужика, готовящегося стать отцом. Даже женщины роды переносят проще, чем 'сильная' половина человечества. — Иду я уже, видишь? Иду? Что встал на дороге, папаша?

Тот стух, мгновенно сделавшись пунцовым, и пропустил меня. Дошло, наконец. Я прошёл к первому вагону, где меня уже ждала тамошняя проводница. Махнув мне, она быстро провела меня к Джульетте, которой выделили целое купе. Её муж хвостиком прошел за мной. Но стоило ему увидеть свою дражайшую половинку, как от избытка чувств он опрокинулся в обморок.

— Так, этого 'Ромео' на улицу, — указал я на 'труп'. Один из санитаров, что были рядом, тут же подхватил его на плечо как пушинку и вынес 'подышать'. Я повернулся к фельдшеру. — А мы с вами...

Но дальше комментировать было бесполезно. Фельдшер был бледным как смерть. Мда, если я продолжу, его придется выносить следом за 'Ромео'. Я посмотрел на проводницу, а её и след простыл. Надо было что-то делать. Нашему штатному фельдшеру на вид было лет двадцать три-пять. И я сам видел, как он спокойно зашивал раненых. С чего такая реакция на роды?

— Я так понимаю, ты роды не потянешь? — спрашиваю у парня. Тот закивал. — А надо!

— А может кого другого, господин Генерал? — спросил он. Пришлось давить авторитетом.

— Так, не тушуйся, чай не девушку. Конечно, есть риск, что ты не доживешь до конца родов, но когда-то ведь надо начинать? — спрашиваю я его и не встречаю в его глазах понимания. Впрочем, для того я и начальство. — Ладно, болезный ты наш. Даю пять минут, чтобы нашёл себе замену.

Пока наш фельдшер бегал, я подошёл к роженице, которая сейчас сидела в кресле. В отличие от остальных, она держалась молодцом.

— Ну, как вы поживаете, госпожа Джульетта? — спрашивая её отеческим тоном. Не знаю, как это у меня получилось, но иных чувств я почему-то вызвать в себе не мог.

— Все хорошо, господин генерал, вот только воды у меня отошли и схватки начались, — ответила она. Я покивал и по-доброму улыбнулся.

— Не редкий случай, — согласился я с ней. — На курсах мне рассказывали, что стрессовые ситуации как раз способствуют преждевременным родам.

— Курсах? — переспросила она.

— Да, я проходил специальные курсы акушеров и гинекологов, — ответил я ей и ободряюще улыбнулся. — Не беспокойтесь, вы не в руках дилетанта. Всё будет хорошо.

— Спасибо вам, — искренне поблагодарила она меня.

В этот момент в купе вошла девушка лет восемнадцати. Стройная, с длинными светлыми волосами, ниже меня ростом.

— Так, тебя этот горе фельдшер прислал мне в помощь? — спросил я её сразу.

— Да, меня зовут Анжелика, Господин Генерал, — ответила она, тут же представившись. При этом она поклонилась мне, а у меня сложилось впечатление, что она только что с курсов благородных девиц.

— Присутствовала когда-нибудь при родах? — в моём голосе отчетливо промелькнули отеческие нотки. Однако вопрос таки упал на 'благодатную' почву и девица хоть и практически не заметно, но побледнела. Однако стоит отдать Анжелике должное, она довольно быстро взяла себя в руки.

— Да, у нас в деревне. Я помогала бабушке, когда тетя Зола рожала, — сообщила она мне. Что ж, хоть какой-то опыт.

— Тогда просто замечательно, — кивнул я и указал на роженицу. — Будешь делать то же самое, что и тогда. Помогать. Ясно? Если что, я тебе подскажу. А теперь, помоги мне вымыть руки, а потом вымой сама. Это чтобы на младенца никакую инфекцию не перенести, понятно?

Она кивнула. Тут у Джульетты начались новые схватки, и стало не до разговоров.

[к оглавлению]

Глава 3. На подступах к цитадели.

С тех пор как события завертелись в лихой круговерти, прошло четыре часа. И ровно полчаса как завершились роды у Джульетты. Облегчением для меня было, что они прошли довольно скоротечно и относительно легко, хотя я и опасался обратного. А ещё я был несказанно рад, что Джульетта была единственной в своём роде. Второй роженицы за день я бы точно не выдержал. Анжелика же, которая помогала мне принимать роды, с трудом дотерпела до конца, а после просто свалилась от усталости. Слишком много переживаний для девушки.

Ребёнок, мальчик, на радость всем нам родился здоровым и крепким. Едва увидев младенца, Ромео, так, оказывается, звали молодого отца, вновь упал в обморок, так что мне заодно пришлось откачивать его. А после того как он пришел в себя меня едва не задушили в объятиях, насилу отбился. Спасением для меня стал звонок из Централа, о котором мне сообщил лично сержант Соколов, дежуривший в радиорубке. Сгрузив роженицу на бледного фельдшера, я отбыл восвояси. Вернее, под зоркие очи начальства. Ну, или уши, что более верно. Во всяком случае, уж лучше там, чем где я был.

— Мой Фюрер? — проговорил я в микрофон, когда убедился, что дверь в радиорубку плотно заперта, и никто не будет греть уши во время нашего разговора.

— Генерал Элрик? — раздался в динамике суровый голос Кинга Бредли. — Слышал с поездом, на котором вы следовали в столицу, произошёл инцидент? Поведайте мне, пожалуйста, в деталях, что конкретно произошло.

— Нападение террористов. Восточный Революционный Фронт, — с ходу ответил ему я, после чего кратко, но содержательно поведал ему обо всех произошедших событиях и о предпринятых нами, мной и личным составом одиннадцатой роты, действиях.

— Значит, этот 'майор' утверждает, что он не виновен и всё его подразделение подставили? — переспросил Бредли. По его интонациям можно было понять, что он огорчён самим фактом предательства, совершённым таким большим числом полицейских.

— Мой Фюрер. Я считаю, что необходимо тщательнейшим образом проверить этот факт 'предательства'. Если эта информация всплывёт, доверие граждан к нашему правительству будет серьёзно подорвано, а брожение в умах некоторых военных только усилиться, — твёрдо произнёс я.

— Несомненно, вы правы, генерал, — в голосе Бредли проскользнуло удовлетворение. — Сообщите мне содержание того 'приказа', который я якобы подписал. Позднее когда прибудете в столицу, отдадите его мне. Я лично возьму это дело на контроль.

Я продиктовал ему текст 'приказа', а затем сообщил ему его номер и дату. В наступившей тишине я слышал в динамике как скрипит карандаш.

— Всё это очень странно, генерал. Но я что-то не припомню, чтобы подписывал подобные приказы в тот день. Какие-то разбирательства по поводу военной полиции в недавнее время действительно были. Но вот чтобы сразу два десятка человек... — задумчиво проговорил Бредли. — Из всего выше сказанного выходит, что обвинения выдвинул Муди Немда... Эдвард, тебе следует знать, за район Хизгарда отвечает бригадный генерал Муди Немда.

Фюрер сделал паузу, давая мне возможность осмыслить его слова. Заодно я ещё раз вспомнил Немду. Низкого роста, лишь немногим выше меня, довольно полный. Брюнет, короткие волосы и пышные усы. Карие глаза и очень большое самомнение. Именно он выдвинул те сомнительные обвинения в адрес подразделения военной полиции. И если Фюрер упомянул его...

— У бригадного генерала всегда была безупречная репутация, но в свете последних событий у нас возникли сомнения относительно его честности и его истинных целей, — сообщил мне Бредли. Мысленно я с ним согласился. Немда всегда был слишком высокого мнения о себе. Но дело не только в этом, в конце концов, этим грешат едва ли не большинство генералов. Даже я был в курсе, что в своём регионе Немда помог многим своим людям занять едва ли не все важные посты. То есть все нити власти сходились в его руках. Согласитесь, слишком много для одного человека, если он не Фюрер. И, похоже, Штабу в Централе надоело подобное положение вещей. — К тому же Бригадный генерал всегда отстаивал независимость Хизгарда и был в хороших отношениях с полковником Гейнцем, и Вильгельмом Эйзельштейном. Однако последние события, участником которых ты стал, показали ошибочность подобных суждений и эта связь начинает вызывать серьёзные подозрения. Эдвард, тебе следует внимательно и тщательнейшим образом разобраться в этом вопросе. Того что касается Восточного революционного фронта, полковника Гейнца, Вильгельма Эйзенштейна. Но приоритетной задачей является бригадный генерал Муди Немда!

— Мой Фюрер, вы полагаете, что генерал предал Аместрис? — спросил я, когда Бредли замолчал.

— Аналитики предполагают такую возможность, и в этот раз я склонен согласиться с ними, — не стал развеивать моих сомнений Бредли. А заодно удивил относительно выкладок аналитиков. — Не удивляйся, Эдвард. Сомнения по поводу генерала возникли у нас уже давно. Сейчас этим делом занимается полковник Рой Мустанг из Восточного штаба. Но, как сам понимаешь, полковнику Мустангу будет тяжело тягаться с целым бригадным генералом. Особенно учитывая то, какой поддержкой может заручиться Немда. Однако есть ещё кое-что. Мне хочется, чтобы на месте поработал мой человек.

— Вы не доверяете полковнику Мустангу? — спросил я Фюрера. Тот помолчал.

— В нашем деле нельзя полагаться на простое доверие, генерал Элрик, — сурово произнес Бредли и я буквально почувствовал, как на другом конце линии он нахмурился и вглядывается мне в глаза. Однако затем его голос прозвучал уже более мягко. — Эдвард, я знаю, что вы с полковником Мустангом хорошие друзья и тебе неприятно поступать в отношении него подобным образом. Так что давай сделаем вид, что ты просто инспектируешь его действия. Ведь никогда не помешает взгляд со стороны, правда? И разве лучший друг это не тот, кто честно указывает на ошибки, а не закрывает на них глаза?

— Не поймите меня неправильно, мой Фюрер, я не пытаюсь оспорить вашего решения, — начал я 'оправдываться'. На другой стороне линии послышался смешок, но прерывать меня не стали. — Фюрер, если вы считаете, что я подхожу для проверки действий полковника Мустанга, то я не буду противиться вашему решению. Как верный солдат и как друг полковника Мустанга.

— Конечно, тем более что в конечном итоге от вас будет зависеть окончательная судьба перевода вашего друга в Центр, ха-ха-ха, — рассмеялся Бредли. А затем смех прекратился и далее Фюрер продолжил говорить уже серьёзно. — Эдвард, когда отправишься в Хизгард, учти что обстановка там довольно тяжелая. По неподтвержденным данным, вокруг города орудуют банды, а также большое количество диких Химер.

— Химер? — переспросил я удивленно. Создание химер в Аместрисе мягко говоря не приветствовалось. Точнее самостоятельное их создание без государственного патронажа. Однако не преследовалось. Пока что. Тем не менее, случаи нападения химер на людей всегда громко освещались в прессе со всеми жуткими подробностями. Что естественно вызывало негативную реакцию общественности на известия о подобных экспериментах. А тут Химеры напали на целый город. — Мой Фюрер, разведке удалось выяснить подробности связанные с этими Химерами?