История Часть вторая

Интересно тебе? Мне тоже интересно. Только вот вряд ли Гелла нам расскажет. Тем временем Гелла допила вино из графина и заметила:

— Все это конечно интересно и познавательно... но, если помните, у нас намечалось одно дельце... И Тьерран в нем должен был участвовать. Я так полагаю, в ближайшие дни он взяться за это будет не в состоянии? — осмотрев наши укоризненные лица, она фыркнула, как разозленная кошка: — Да, конечно, меня волнует мое дело, а не состояние этого оболтуса. Он меня подвел. С чего ему вздумалось колдовать до полного истощения? Он что, на зло мне это сделал? Конечно, ему-то ничего не станется — полежит и оклемается, а у меня дело сорвется. Мне теперь доверенного человека нужно искать снова. А это — время. И что это был за обряд? Я ему вчера рассказала о деле, ночью он провел ритуал... Интересно, никто лишний не узнал информацию?

Слушая мою ли, я начал сомневаться: а удалось ли ей задуманное? Или Тьерран в самом деле решил напакостить ей, и в ловушку не попал... А теперь она дергается и нервничает? И кто ее поймет. Гелла еще что-то говорила и говорила, а потом заплакала, швырнула графин и стакан об стену и убежала. Я бросился за ней, оставив всю комнату в ступоре. Такого от неэмоциональной Геллы не ожидали.

Ее я нашел в кабинете, где она сидела и утирала слезы.

— Гелла? Все в порядке? Может, я могу чем-то помочь? — я подошел ближе и попытался обнять. Она оттолкнула.

— Данте, тебе не кажется, что ты не тот человек, который сегодня меня может утешить? Или тебе напомнить, что утром мы поссорились?

— Это была ссора?

— Милый, если я не показываю свои эмоции — это не значит, что их нет и что мы не ссоримся. Я тебе снова не доверяю. Ты казался таким... мне казалось, что ты не предашь. Но ты предал. Я ведь понимаю — ты спал с этой Раксаной в течение года, так? И хорошо, если оставил ее после того, как родился Влад, — она внимательно всмотрелась в мое лицо и печально улыбнулась. — Не оставил. Вот видишь — вечерами ты уговариваешь меня выйти за тебя замуж, а днем спишь с этой твоей Раксаной. Конечно, я тебя понимаю — я не рассчитывала на твое годовое воздержание. Но ты мог бы хотя бы это лучше скрывать... Не знаю, что я говорю. Просто сегодня я поняла, что ты меня предал. Снова предал.

Я стоял и не знал, что сказать. Вот так. Снова предал. Я даже не заметил — а уже предал два раза. А когда первый? Этот вопрос я и озвучил.

— Тогда, когда я на меч у тебя в спальне напоролась, помнишь? Вроде умом понимаю — не предал ты меня. А чувства вопят — предал, предал... Наверное, тогда я и закрыла Узы, не дала появиться браслету. Потому что те чувства были не мои. Но ты все равно предал. Ладно, иди. Мне надо работать.

Гелла

С Тьерраном все прошло удачно. На графин Шерлан, который пришел раньше меня, не обратил внимания, и вовсе о нем забыл, стоило мне начать пить вино. Интересно, это значило, что меня подозревали? Этот яд совершенно неопасен для тех, у кого нет магических способностей. Поэтому вино я выпила без опаски, а потом в припадке истерики (удачно сыгранной — часто помогало в отношении излишне заботливых родителей) разбила графин и бокал. Теперь уже было невозможно определить, что же произошло на самом деле... Все прошло хорошо, но на душе было тоскливо, и имя тоске той — Данте. Одно дело — абстрактно знать, что он мне изменял... Да что абстрактно — мы даже не были вместе, и поэтому изменой считать это невозможно. Но то, что он пытается создать семью — и изменяет, то, что он назвал меня чужим именем... Это предательство. И я не собиралась дальше анализировать свои чувства. Предал. Точка.

Я вышла из дома и пошла в лавку. Там работа шла полным ходом. Я приобрела несколько помещений по соседству и сейчас там ставили новое оборудование, спроектированное лично мною. Работники ругались и никак не могли разобраться, что, куда и зачем. Скоро я смогу поставить производство на конвейер. Стоило заняться интригой в Шенрисе. Яд для тамошнего короля был уже готов, и Лекс подобрал человека, чтобы провести покушение с помощью этого яда. Яд находился во флаконе из-под духов, и человек уже отправился в Шенрис. Скоро придут вести оттуда. Важно, чтобы эта часть интриги прошла гладко, от нее многое зависит.

Да... еще стоит заняться подготовкой и обучением людей — мне понадобяться новые работники. Кого брать? Да, стоит переманить пару учеников разных парфюмеров — они уже знакомы с основами ремесла, но еще способны принимать новое. Обучать их с нуля нет времени, равно как и переучивать.

Данте

Выйдя от Геллы, я телепортировался во дворец. В зале телепортаций я наткнулся на Раксану, которая тут же повисла на мне. Черт, надо было телепортироваться в другое место дворца... но в зале намного проще и менее энергозатратно.

— Ваше Величество, — выдохнула демоница и прильнула к моим губам в страстном поцелуе. "В конце концов, Гелла меня тоже предала своим побегом, — подумал я, отвечая на поцелуй." О том, что ее заставило так поступить, я думать не хотел — а потому отбросил эту мысль как лишнюю.

— Позже, — многообещающе проговорил я, и отстранил ее от себе. Красноволосая демоница, что означало склонность к магии огня, обиженно надулась. — Позже.

— Хорошо, — ответила она и выплыла из залы.

— Данте, по-моему, с Геллой у тебя все и так не идеально... Если она узнает, что у тебя во дворце постоянная любовница... — у двери стоял Шерлан.

— Она знает.

— И что сказала?

— Что я ее предал.

— Ты ее в самом деле предал. Пойми, ей ты не нужен. У тебя пока единственный козырь — Влад... но ты не реализуешь даже его. Ты разве не понимаешь, что Империи нужна императорская чета и наследник, при этом это должна быть Пара. А Гелле это не нужно. И ту ей не нужен. И ты пока не сделал ничего, что стать таковым. Ты хоть представляешь себе свою ситуацию?! У тебя есть ли уже практически год, у вас даже есть наследник... но у Геллы до сих пор нет браслетов, а у тебя — прав на Влада.

— Шерлан, я все понимаю. Но я не могу воздерживаться в течение года.

— Это понятно. Но хотя бы сейчас, когда ты ее нашел... мог бы. Или хотя бы скрывать... Ладно, все. Я хотел поговорить не об этом. У нас пропал Ди Сеттери.

— Что?! — Ди Сеттери — фамильный артефакт королевской семьи. Дело в том, что у низших демонов могут быть дети и не в Паре, и Узы у них гораздо слабее. А вот Высшие могут иметь детей с низшими, как в случае с Вестой, или со своей или своим ли. Но в первом случае ребенок не имеет никаких шансов родиться Высшим. И только ребенок, рожденный в Паре — Высший, как я, как Тьерран, как Шерлан, как Влад... При этом не имеет совершенно никакого значения, к какой расе принадлежит вторая половинка демона или демоницы. Если они образуют Пару — ребенок будет Высшим демоном. А этот артефакт позволяет Высшей демонице, носящей его, родить ребенка от Высшего, при этом ребенок тоже будет Высшим, хотя и немного слабее, чем тот, что рожден в Паре. Артефакт очень сильный — но Высшие редко им пользуются, так как каждый надеется найти свою ли. И сейчас... Этот артефакт кому-то понадобился. И это плохо. Пар в Империи не так много, как хотелось бы. И если какая-нибудь Высшая решит использовать его с кем-то из них...

— Пропал. Сегодня в сокровищнице нашли мертвого наемника. Артефакта там уже не было. Значит, их было несколько.

— И это кто-то из своих.

— Да. Данте, там, кстати, к тебе наведался Лиандр.

— И что Повелителю дроу хочет от меня?

— О, ничего, просто пообщаться, познакомиться с твоей ли...

У двери стоял Лиандр — как всегда идеально одетый, причесанный... Э?! Этот растрепанный дроу с взъерошенными волосами — Лиандр?!

— Ну что уставился? — хмуро буркнул он.

— Это кто тебя так?

— Я, всего лишь я, — из-за спины дроу высунулась черноволосая человеческая девчонка с синими глазами. — Меня, кстати, Нина зовут. А Вы?..

— Данте, — нда... везет мне на наглых в последнее время.

— Это моя...

Лиандр

— Это моя... — начал я и только сейчас понял, что до сих пор не определил, кто она для меня. Черт! Вот и сейчас она с любопытством смотрит на меня, будто интересуется — а кто я для тебя? — наложница.

Сказал и пожалел. Только что я официально признал, что она моя рабыня... и мне казалось, что ей это... не понравилось? Или это мне не понравится то, что за этим последует? За последнее время, проведенное с ней, я понял — устраивать скандалов она не станет. Но если я сказал, что она — моя наложница, то я получу в ответ соответствующее наложнице поведение. И теперь можно не сомневаться, что за мою жизнь она сражаться не будет. И не расскажет о себе, и не спросит обо мне... Да, будет смеяться, шутить... но при этом сохранит дистанцию.

— Наложница? Ты теперь таскаешь наложниц за собой? Впрочем, твое дело. А Гелла...

— Гелла? — странно переспросила Нина, и при этом ее глаза странно загорелись.

— Согласен, имя необычное для нашего мира... Но дело в том, что она иномирянка. Почти год назад...

Данте рассказывал, а я наблюдал, как менялось выражение лица Нины. Странно. Чем ее привлекла ли Данте?

— ... Сейчас она в столице Неяды, затеяла какую-то авантюру. Если хотите ее увидеть — вечером порталом перейдем туда...

— Конечно хотим! — не дав мне произнести и слова, воскликнула Нина. Что происходит?

Данте развлекал нас некоторое время, а потом ушел, сославшись на дела. Стоило ему предоставить нас самим себе, я повернулся к Нине.

— И что ты скрываешь?

Она хмыкнула.

— Нина, — я нахмурился и сменил тон, — Нина, ты могла спасти мне жизнь, ты можешь быть моей любовницей, и, надо отметить, весьма неплохой... но это не дает права тебе не слушаться меня. Если я спрашиваю — ты отвечаешь. Ясно?

Ее глаза похолодели. Я смотрел в них и больше не видел веселой девчонки, которая неплохо стреляет и дерется. Сейчас на меня смотрел Убийца. Не просто муж, кухонным ножом зарезавший жену и любовника, и даже не воин и не наемник, которые нередко сталкиваются со смертью. На меня смотрели глаза человека, который возвел смерть в ранг искусства, человек, который не может существовать без убийства. Который может убить ребенка, если понадобится — ибо в силу его отношений со смертью, для него это не плохо. Для Нины смерть не есть зло. Смерть родная, смерть напарница...

И я испугался. Сегодня я уже второй раз отмечаю, что она для меня ничего не значит — и почувствовал, что стоило мне заявить об этом, я тоже перестал для нее что-то значить. И она могла сейчас спокойно меня убить — и я, не смотря на свою силу, на то, что в воинском искусстве ее превосхожу, стоял бы и смотрел, как она заносит клинок, как пронзает сердце... потому что из ее глаз сейчас смотрела сама смерть.

— Ты мне должен жизнь. Если твоя ничего для тебя не значит — я могу ее забрать. Помни, ты долг так и не вернул. И пока не вернул долг жизни — я в любой момент имею право забрать твою.

Пространство исказилось, зашаталось... неожиданная вспышка, грохот — и я понял, что только что бог моего мира признал долг, который я отказался отдавать. Этого не было уже около тысячи лет... Дело в том, что боги этого мира могут быть призваны в свидетели долга — богиня любви может признать долг любви, бог войны — долг войны, бог воров — долг воровства... Но при этом человек, призывающий бога в свидетели, должен принести обильное подношение богу, признать себя его жрецом, его прямым подданным. Для того, чтобы человек мог призвать в свидетели бога воров — ему нужно совершить столько примечательных и необычных краж... Богиня любви принимает подношения духовной и плотской любви... А бог смерти — смерти. Сколько нужно было убить, чтобы бог смерти признал тебя своей жрицей? Много, очень много. И подношения должны быть особыми — не годится убийство в пылу битвы, не годится убийство во имя спасения. Убивать нужно хладнокровно, зная историю человека... и спокойно принимая его смерть. И если у бога воров, бога воины, богини любви, бога жизни заработать такое право просто... то у бога смерти нет.

И сейчас у меня долг... нет, не жизни, как она сказала. У бога смерти не просят подтвердить долг жизни. И это означало... что за мной долг смерти. Я должен убить кого она попросит, когда она попросит... как она попросит. И если она скажет убить мою мать — я должен буду ее убить. Потому что у каждого бога свое наказание за отказ от долга. Но у ее бога он страшнее всех. Ведь могут твои потомки пережить тринадцать поколений без любви? Или тринадцать поколений потерь самых ценных для них вещей? А вот если тринадцать поколений подряд твои потомки живут, постоянно теряя родных и близких? Когда каждые десять лет кто-то из твоих близких погибает... И так тринадцать поколений... А если учесть, что дроу раса долгоживущая... Хотя с таким проклятием...

Я посмотрел ей в глаза — она знала.

В комнате все вернулось на свои места, и ничто не намекало на произошедшее.

— За тобой долг, — сказала она и вышла из комнаты.

А я стоял и думал о том, что в том, что произошло — только моя вина. Ведь я предпочел забыть о том, что она меня спасла — просто так было удобнее. После признания герцога в том, что он планировал меня убить, а потом, чтобы отвлечь всех и самому занять трон, воспользоваться ситуацией в Неяде, — после признания все его имущество отходило короне, а реально — мне. И Нина тоже. Но, учитывая долг жизни, я должен был дать ей свободу. Но не сделал этого — потому что так мог ее удерживать. И сейчас поплатился за это.

Раксана

Артефакт был у меня. Дело осталось за малым — заманить Данте в постель... хватит даже одного раза. Он будет моим. Я стану Повелительницей.

Да, конечно, у него есть ли... Но она не демоница, и даже если могла бы родить наследника, Повелительницей ей не быть. Но она даже наследника не может родить — весь двор шепчется о том, что она не пускает его в постель. Но этого мало — нужно, чтобы она увидела, что ее ли ей изменяет. Все человечки дурочки...

Данте прислал слугу с запиской, в которой сказал, что придет к семи часам вечера. Сейчас самое время привести сюда эту... как ее? Геллу? Да, именно ее.

Я телепортировалась в дом, пользуясь настройками телепорта. Оказавшись в гостиной, осмотрелась.

— И что вы здесь делаете?

Гелла

Я как раз проходила мимо гостиной, как услышала шум. Легкий, почти неощущаемый... но это было чье-то присутствие.

Заглянула в гостиную — там обнаружилась красноволосая демоница. Высшая, если судить по цветам.

— И что вы здесь делаете?

Она повернулась ко мне, окинула презрительным взглядом...

— Меня зовут Раксана, — в душе что-то дрогнуло, но лицо осталось бесстрастным — многолетняя практичка.

— И что? Это меняет тот факт, что вы в моем доме без приглашения?

— Я любовница Данте.

— И?

— Что и? — удивилась она.

— И что? Вы его любовница, что дальше?

— Вы мне не верите. И поэтому я...

Ах, вот чего она добивается. Совершенно никакая интриганка — план летит к чертям, а она пытается играть по готовому сценарию. Ну что ж, подыграем.