— Её даже Андрейченко спровоцировать может. Захватит подводную лодку и жахнет, для него это труда не составит. На что способен сам Воронов — я даже не представляю, но для него это слишком мелко. Его цели предстоит выяснить тебе. Когда станешь союзником. Пока же мы просто заговорщики. И решение нужно принять сейчас.

— Ладно, Филипп, перевороту быть, начинай строить свою плотину. Кассету в печку, пусть её Воронов запускает.

— С кассетой не торопись. Информацию нужно подать наверх, за пару дней до того, как её покажут в Индии. За два дня вовне не утечёт, зато внутри мы её использовать сумеем. Готовься сменить Крючкова /ссылка 31: Начальник Первого главного управления КГБ СССР, первый заместитель Председателя КГБ СССР/.

* * *

Ильич Рамирес Санчес (Карлос Шакал). 3 мая 1983 года. Бейрут.

Террорист номер два стоял на коленях, со скованными за спиной руками, и разглядывал своих похитителей. Двое. В вязаных чёрных шапочках. Один примерно ровесник, а второй совсем пацан. Каким образом его похитили, он не понимал. Лёг спать, а проснулся уже в багажнике машины, в наручниках и с мешком на голове. Какой-то склад, рыбой воняет. Порт. Как такое могло произойти? В доме было два поста охраны и еще двое бодрствующих. Люди очень опытные, заснуть не могли. Заговорил молодой. По-русски заговорил /ссылка 32: Карлос Шакал учился в университете Патриса Лумумбы в Москве и отлично говорил по-русски/. С улыбкой заговорил. С доброй такой улыбкой, очень располагающей.

— Привет, Ильич. Твои люди пока живы и здоровы.

— Привет. Я рад.

— Освободи ему руки, Умар. Ильич хороший, он дурковать не будет.

Старший молча снял с него наручники и поднял на ноги. На лице ноль эмоций. Русские? Но какого чёрта? Они там между собой договориться не могут? /ссылка 33: Деятельность Шакала курировала 'Штази'/

— Кто вы?

— Мы твоё новое начальство. Теперь ты будешь выполнять только мои приказы. Если не согласен — Умар тебя не больно убьёт. Если согласишься, а потом решишь нас кинуть — живьём скормим свиньям. Что выбираешь, Ильич?

— Выбираю новое начальство.

— Я рад. Покажи ему, Умар.

Старший молча открыл зеленый ящик с американской военной маркировкой.

— Знаешь, что это такое?

— Стингеры.

— Правильно. Только это не просто стингеры, по всем документам, они сейчас находятся на вооружении армии Израиля. Поэтому они должны стрелять не куда попало, а туда куда мне нужно. Раз уж ты теперь работаешь на меня, будем поправлять твой имидж. Мне нужен новый Че Гевара, а не Джек Потрошитель. Эти ракеты должны сбить американские военно-транспортные самолёты в Европе, а пусковые должны первыми найти журналисты. После этого, ты переберёшься на Кубу, там тебя встретят.

— Объекты?

— На твой выбор. Но это обязательно должны быть американские военные транспортники.

— К журналистам должны попасть только улики?

— На твоё усмотрение. Требования можешь выдвинуть от себя. Можешь пригрозить им, что начнёшь сбивать гражданские самолёты. Можешь смело заявить, что у тебя тридцать ракет, тебе поверят.

— Срок?

— Две недели.

— Мне понадобятся документы.

— Будут. Умар останется с тобой. Он опытный воин и поможет тебе с планированием.

— Деньги?

— Не наглей, Ильич. Вот эти две игрушки стоят по семьдесят тысяч долларов каждая. К тому-же, я не возражаю, если ты получишь своё со 'Штази'.

— Им придётся объяснять, откуда я взял стингеры.

Русский снова улыбнулся, раскрутил свою чёрную шапочку в маску с прорезями для глаз и ответил на чистом арабском: — Это не секрет. Скажи им, что ракеты тебе подарил сам Мохаммед Асхам. И мы всё время говорили с тобой только по-арабски.

* * *

Максим Воронов. 12 мая 1984 года. Нью Дели. Официальная резиденция премьер-министра Индии.

— Откуда это у вас?

Премьер-министр Индии отложила последний лист показаний специального агента ЦРУ Самуэля Лидовича и подняла на посетителя глаза. Директор 'Отдела исследований и анализа' /ссылка 33: Служба внешней разведки Индии RAW/ Гириш Чандра Саксена, невозмутимый как английский сагиб с неподвижной верхней губой, легко прочитал в глазах Индиры Ганди охотничий азарт.

— От того, кто называет себя послом эмира Бадахшана, госпожа.

— Посол эмира Бадахшана? Это какая-то английская шутка?

— Если и шутка, то точно не английская, госпожа Премьер-министр. Афганский Бадахшан уже два года для нас Терра Инкогнита. Причем, не только для нас, но и для пакистанцев тоже. Достоверных данных никаких, только множество слухов, в их числе и самых невероятных.

— Например?

— Весь спектр, госпожа. От захвата Бадахшана Шайтаном, до пришествия в Бадахшан Мессии. Это очень тонкая игра, я даже не берусь предположить — кто её затеял.

— Русские?

— Исключить этого я не могу, но и подтвердить это нечем. Русские теперь не лезут в Бадахшан, но теперь туда вообще никто не лезет. Ни афганская армия, ни пакистанская, ни китайская. Если это и правда русские, то теперь это совсем другие русские, о которых мы абсолютно ничего не знаем.

Индира Ганди величаво кивнула и принялась снова перебирать распечатки показаний, перечитывая отдельные листы. Минут через пять она снова подняла глаза, на неподвижно сидящего Саксену.

— Насколько этому можно доверять?

— Из того, что нам уже удалось проверить — на все сто процентов, госпожа. Кроме того, этот господин не исключает возможности передачи нам самого американца.

— Даже так? И что он хочет получить взамен?

— Мне не сказал, госпожа. Только попросил устроить встречу с вами.

— Удалось о нём что-нибудь выяснить?

— Только то, что официально он в страну не въезжал, хотя в паспорте стоит подлинная отметка погранпоста аэропорта Калькутты. Паспорт ливанский, виза получена в Каире, генконсульство в Каире выдачу этой визы ливанскому этнографу Салиму Абаиду подтвердило.

— Ливанский этнограф... Похож он на ученого?

— Похож, госпожа, хоть и очень молод. По паспорту ему двадцать пять, но мне кажется, что он еще моложе.

— Совсем мальчик. И где он сейчас?

— Во внутренней тюрьме 'Отдела'.

— А в тюрьме то почему, если он сам пришел?

— Он сам об этом и попросил. Сказал, что в наших общих интересах не афишировать этот контакт.

— Умный мальчик. Я хочу на него поглядеть.

* * *

12 мая 1984 года. Поздний вечер. Нью-Дели. Кабинет директора 'Отдела исследований и анализа'.

Войдя в кабинет директора, Воронов с порога встретился глазами с... Наверное такие глаза бывают у львиц, старших львиц прайда, которые водят его на охоту. Максим изобразил почтительный поклон и замер в ожидании. Пару минут львица молча его рассматривала, словно оценивая в качестве возможной добычи, потом наконец кивнула и произнесла по-английски.

— Присаживайтесь, господин Абаид.

— Благодарю, за оказанную честь, госпожа премьер-министр.

Воронов присел за круглый чайный столик, дождался еще одного скупого кивка и начал.

— Эмир Бадахшана, славный Ахмад Шах Масуд поручил мне выразить вам глубочайшее почтение и поделиться имеющейся у него информацией.

При этих словах, Ганди и Саксена переглянулись, второй чуть заметно пожал плечами. С минуту провисела неловкая пауза.

— Вы нас очень удивили, господин Абаид. Если эмир Ахмад Шах, известный нам как Панджшерский лев, поручил вам поделиться информацией, значит он хочет чтобы мы в нее поверили. Не так-ли, господин посол?

— Несомненно, госпожа премьер-министр. Эмир Ахмад Шах Масуд хочет установить с вами доверительные и дружеские отношения, пусть поначалу и неофициальные. Я прислан как раз для того, чтобы рассеять ваши сомнения.

— Ну, что-же, начинайте рассеивать, господин посол. Как ваше настоящее имя?

Воронов улыбнулся ей глазами в ответ.

— Мое имя — Мохаммед Асхам, госпожа премьер-министр.

Даже если бы Воронов назвался марсианским шпионом-диверсантом и ему поверили, то это произвело бы гораздо меньший эффект. Объявленный террорист номер один и человек 1983 года по версии журнала 'Тайм', вместо фотографии которого впервые в истории поместили на обложку маску, снова одними глазами улыбнулся Индире Ганди. Саксена же при этих словах, казалось, впал в ступор. Снова подвисла неловкая пауза. Максим демонстративно медленно показал открытые ладони и положил руки на столик.

— Мы с вами не враги, госпожа.

Львица, рассматривающая возможную добычу, вдруг опознала в ней тиранозавра. И растерялась. Явно растерялась.

— Асхам... Вы, наверное, можете убить нас обоих прямо сейчас?

— Нет. Не могу, госпожа премьер-министр. Я не убийца, что бы по этому поводу не сочиняли бессовестные американцы. Я воин, к тому же сейчас я посол моего эмира. У нас с вами есть общие враги, а это хороший повод для взаимовыгодного диалога.

— Враги? Пакистан и...?

— И Китай, госпожа премьер-министр. Мой эмир считает, что пора перерезать пуповину между Китаем и Пакистаном. Мы уже готовы взять Каримобад и Гилгит, если вы нас поддержите с юга.

— Какая поддержка вам нужна?

— Прежде всего — моральная. Индия — это великая держава, и если она признает Бадахшан субъектом мировой политики, как когда-то признала Бангладеш, то мы уже окажемся вашими союзниками и должниками. Это вам зачтется, когда мы будем делить Пакистан. Мой эмир — человек чести. Он будто персонаж, сошедший в наш гнусный мир из средневековых рыцарских романов. Мне иногда кажется, что он и есть последний рыцарь навсегда уходящей эпохи, после него останутся только торгаши.

— А вы, господин Асхам?

— Я-то как раз и есть самый натуральный, беспринципный и циничный торгаш, госпожа премьер-министр, чья эпоха сейчас наступает. Истинное дитя Кали Юги. Но сейчас я здесь не сам по себе, а как посол. Я уполномочен передать вам видеозапись допроса Лидовича. Сначала получасовую нарезку, чтобы вы ее показали в прайм-тайм на 'Дурдаршане' /ссылка 34: Первый общедоступный телевизионный канал в Индии/, а после этого видеозапись всего допроса целиком. Обе кассеты уже здесь, в Нью-Дели. Копии в Сан-Пауло, Риме и Лондоне, их запустят в работу, если вы откажетесь.

Мальчик-тиранозавр, очевидно, не шутил. Если откажется Индия, то найдется немало желающих это показать. Индира Ганди оценивала мировые расклады очень трезво, возглавляемое ей государство имеет далеко не самый влиятельный голос. Да, он достаточно громкий, но один из тех, кто не влияет непосредственно на большую политику. Это голос сидящего в первом ряду зрителя, а не игрока. Чей-то довесок. И все-таки они пришли с этим в Индию. Кто они? Не может какой-то хоть и храбрый, но всё-таки дикарь Масуд устроить такое. Если Саксена ничего не знает о Бадахшане, то уровень контрразведки там совершенно несопоставимый с декларируемым статусом. И разведки тоже. И они пошли на контакт. Пока в тёмную, но это уже кое-что.

— Мы не откажемся, господин Асхам. 'Дурдаршан' покажет вашу нарезку и анонсирует фильм по полной версии. Вы исполнили свой долг посла, теперь будьте любезны ответить мне на пару 'личных вопросов'.

Воронов едва привстал, но при этом поклонился довольно галантно.

— Я теперь весь целиком к вашим услугам, госпожа премьер-министр.

— Кто ваш враг?

Ярко синие глаза посла Эмира Бадахшана блеснули очевидным одобрением.

— Мой личный враг — это Саудовская Аравия, госпожа. Поддерживаемый ей Ваххабизм — это совсем не то, что сейчас нужно Исламу. В Пакистане сейчас проходят подготовку тридцать тысяч этих фанатиков, а оплачивают всё это саудиты. Скоро из этих ваххабитов-фанатиков создадут настоящую армию. Первую в мире армию без государства. Эта армия вполне может пойти войной и на Индию. Вы всё-таки более лёгкая цель, чем Афганистан, при всём уважении. Лёгкая и богатая.

— Мы в курсе этой назревающей проблемы, господин Асхам. Можете заверить вашего эмира, что Индия признает независимый Бадахшан, как только вы возьмете под контроль Гилгит.

— Благодарю вас, госпожа премьер-министр. Позволите мне дать вам один совет?

— Попробуйте, господин Асхам.

— Отмените операцию 'Голубая звезда' /ссылка 35: Операция 'Голубая звезда' — военная операция индийской армии по уничтожению базы сикхских сепаратистов в Золотом храме (Амритсар) в июне 1984 года. Закончилась большими жертвами и привела в итоге к убийству Индиры Ганди собственными охранниками сикхами/. Или хотя бы перенесите сроки ее проведения, чтобы получше подготовиться. Прежде всего удалите из личной охраны всех сикхов.

Невозмутимый прежде Саксена аж подскочил.

— Откуда вы о ней знаете?

— Не важно откуда знаю я, господин директор. Важно только то, что о ней уже известно даже мне. Не штурмуйте Золотой храм, обложите его, возьмите в блокаду, отсекайте паломников и снабжение. В этом случае, сикхам придется идти на прорыв, или начинать переговоры. У меня все господа. С вашего позволения, я хотел бы уйти сегодня ночью.

* * *

Вице-президент США, Джордж Уолкер Буш. 22 мая 1984 года. Вашингтон.

В ситуационной комнате Белого дома царило уныние и для этого имелись серьёзные основания. Операция 'Циклон', которая должна была привести русских к поражению в Афганистане, с треском провалилась. Это ещё можно было бы пережить, тем более что нынешней администрации она досталась в наследство от демократов, но провал 'Циклона' похоже породил настоящую лавину. Которая не только смоет карьеры всех присутствующих, но и угробит Пакистан, вместе со всеми вложениями в него. А это миллиарды долларов, принадлежащие очень серьёзным людям. Серьёзным и суровым. Можно даже сказать — безжалостным. Которые не слушают оправдания неудачников. Не повезло? Значит ты неудачник. И козёл отпущения в придачу.

Начиналось всё очень неплохо. Роберту Гейтсу удалось объединить мятежных афганских дикарей в альянс, который получил название 'Пешаварской семёрки'. В 'Зоне племён', пуштунской части Пакистана, организовывались тренировочные лагеря, куда поехали инструкторы и советники, начались поставки оружия, а потом...

Гейтс решил лично поприсутствовать на церемонии передачи дикарям первой партии 'Стингеров' в одном из тренировочных лагерей. Поучаствовал, герой хренов. Сейчас трудно сказать, повлияли ли его фиглярские выходки на развитие ситуации, или мерзавцы всё знали заранее и действовали наверняка, расследование теперь провести невозможно, в 'Зоне племён' мятеж.

Чёртовы дикари! А может это всё-таки русские? Может ли так случайно совпасть, что операция русских по освобождению военнопленных из лагеря Бадабер, совпала по срокам с мятежом банды дикарей Юнуса Халеса? В принципе, может быть и такое, но вероятность этого составляет доли процента. Но как они смогли узнать о миссии Гейтса? Как успели приготовиться и скоординироваться, если окончательное решение по поводу его визита было принято буквально накануне. И сорока часов ведь не прошло. Предать в таком раскладе мог только сам Гейтс, но его ведь публично повесили. Повесили, да ещё и с табличкой 'Военный преступник' на шее. Или не повесили, а разыграли спектакль? Ведь кто-то же ещё сдал Лидовича...