— Вы та самая Нэтти Марсова, которая прошлым летом организовала школу подводного плавания на Капри? — поинтересовался Жуков. — Помнится, Алексей Максимович нам про вас писал. Он же у нас много публиковался в своё время. А каким образом столь солидный предприниматель как вы, Иван Михайлович, ввязался в столь авантюрное дело, как полёты на аэропланах?

— Решительным образом, Сергей Иванович, решительным, — усмехнулся арматор. — Вот представьте, завтракал я сегодня в Петербурге, обедал в Рыбинске, а ужинать буду в Нижнем. Никакая железная дорога не обеспечит такой скорости. Только это не для печати. Напишите "в наш город прибыла из Санкт-Петербурга женщина-пилот Наталья Марсова вместе со своим аэропланом, способным садиться как на воду, так и на сушу". А то что этот аэроплан совершил за один день перелёт в тысячу вёрст всего с одной остановкой пусть останется пока нашей коммерческой тайной.

— За это я вам обещаю, — добавила Нэтти. — что когда мы с создателем этого аэроплана Игорем Сикорским совершим действительно рекордный перелёт, о котором будет писать вся мировая пресса, свои путевые заметки я из всех российских изданий первой предложу вашей газете. Про то что аэроплан построен в Петербурге и имя конструктора тоже можете написать.

— А попросить вас прокатить меня в воздухе можно?

— Да никаких проблем. Завтра примерно в это же время здесь же. А сейчас я просто слишком устала. Согласна только на одну фотографию рядом с аппаратом. Только подождите, пока Иван Михайлович отойдёт в сторону. Не надо, чтобы в "Кавказе и Меркурии" раньше времени узнали о его интересе к аэропланам.

— Увы, фотографа я с собой и не прихватил. И вообще оборудование нашей типографии не слишком приспособлено для печати фотографий. Я слышал о том, что это уже внедряется в мировых столицах, но, увы донести до Поволжья эту новинку технического прогресса мне пока не удалось.

Знакомство с Нижним

На следующий день все сколько-нибудь серьёзные люди Нижнего прочитали в газете "Волгарь" про появление в городе такого странного явления как аэроплан. Естественное любопытство не позволило ни градоначальнику, ни полицмейстеру отказать в приёме, увидев карточку с надписью: "Наталья Александровна Марсова, фармацевт, пилот".

Поэтому очень быстро ей удалось получить разрешение властей на строительство фабрики, договориться о покупке участка земли, и даже сговориться с парочкой артелей плотников и каменщиков.

Где-то к полудню хождение по инстанциям вымотало Нэтти окончательно. Она вышла на берег Волги, где стоял её аэроплан, переоделась в кабине, надела ласты и прыгнула в воду, расслабиться.

Совершив заплыв чуть ли не до середины реки и обратно, она выбралась на берег и собралась было улечься загорать на носовой палубе аэроплана, но тут вдруг её внимание привлёк мальчишка, почти юноша с удочкой в руках. Привлёк тем, что разглядывал не её фигуру в безумно смелом по нынешним временам купальнике, а машину.

— Скажите пожалуйста, — это ваш аэроплан? — поинтересовался он.

— Брысь отсюда, неслух, — ответил ему с дебаркадера сторож Михаил Петрович, с которым Нэтти успела познакомиться вчера, и которому поручила отвечать за сохранность аппарата. — Вот, Наталья Александровна, этот охломон вокруг вашего хероплана с утра ошивается.

"Сикорский бы за хероплан обиделся, — подумала девушка. — Но дед явно не со зла."

— Как тебя зовут, — спросила она у мальчишки.

— Коля Урванцев.

— А тебя интересуют аэропланы?

— Меня вообще техника интересует. Вот окончу в реальное училище, буду поступать куда-нибудь на инженера учиться. Только Москву или Питер не потяну. В Томск что ли поехать.

— Ну что же, давай покажу что к чему. — Нэтти вскочила на ноги, дотянулась до мотора и откинула капот. — Лезь сюда, и рассказывай, что ты в моторах понимаешь.

— Ух ты! А зачем тут два магнето? — моментально сориентировался парень.

— А на случай если одно в полёте сломается. Хочешь подняться в воздух на этом аэроплане?

— Конечно.

— Сегодня в пять часов я здесь буду устраивать показательные полёты. Если придёшь в полпятого и поможешь, то покатаю. А ты знаешь, где в Нижнем можно купить мотоцикл? А то по городу на чём-то перемещаться надо. А извозчики — медленно и неудобно.

— На ярмарке есть павильон завода "Дукс". Там у них и велосипеды, и автомобили, и мотоциклы.

— Замечательно. Вот сейчас туда и съезжу. В общем, пока, возвращайся в полпятого. А то, пока меня не будет, Петрович тебя будет от аэроплана гонять и всех остальных тоже. Потому что он считает, что должен быть порядок. Чтобы тебя допустили к аэроплану без кого-то более опытного, у тебя должен быть диплом пилота или квалификация механика. Да ещё, чтобы допустили конкретно к этому, нужно разрешение от владельца аэроплана, то есть меня.

Коля отошёл от аэроплана метров на десять, и закинул удочку в реку. Нэтти задвинула фонарь кабины, переоделась, и отправилась на набережную ловить извозчика. Пока коляска стучала колёсами по набережной, а потом и по мосту через Оку, Нэтти уже три раза подумала о том, что стоило бы отправиться на ярмарку на "Шаврушке". Больно уж далеко и на берегу реки к тому же. Но потом искать на самой ярмарке павильон общества "Дукс"... Нет уж пусть лучше доставят до места.

В общем, к половине пятого Нэтти вернулась к пристани уже верхом на двухколёсной машине. Не то чтобы изделия завода "Дукс" привели её в восторг, но ездить было можно. Километров сорок оно развивало. ‚ На берегу уже начали собираться люди. К пяти часам, когда при деятельной помощи Коли Нэтти закончила подготовку машины к старту, появились и лучшие люди города.

Прокатила на аэроплане она Тринклера, его жена Мария, бывшая на последнем месяце беременности была оставлена на земле, Жукова и жандармского генерала Левицкого. Градоначальника Горинова в полёт она тоже не взяла. По одутловатому, отёкшему лицу Владимира Андриановича было видно, что у него сердечная недостаточность, и полёты ему явно противопоказаны. Хотя, сделала для себя Нэтти отметку в памяти, надо поговорить с его лечащим врачом. Со своей точки зрения ничего неизлечимого она тут не видела. Наконец, последним удостоился круга над рекой Коля Урванцев. Ему, в отличие от высоких гостей, она позволила подержать штурвал.

Густав Тринклер

После завершения полётов, на открытой веранде гостиницы за столиком собрались четверо: Лысковский, Нэтти, Тринклер и его жена, которая очень быстро перешла с Нэтти на ты, пока мужчины обсуждали какие-то вопросы ремонта и развития самолётовского флота.

Наконец Нэтти сочла возможным переключить внимание Тринклера на себя.

— Густав Васильевич, вы видели мотор моего аэроплана. Это лучшее, что мог мне предложить Анзани. Но меня этот мотор совершенно не устраивает. Он требует регулировки чуть ли не после каждого полёта, ест масло литрами, да и замены отдельные детали потребуют уже часов через десять. Всего месяц испытательных полётов и один перелёт Москва-Нижний уже истратили почти весь ресурс. Вы мне можете сделать мотор, который требовал бы внимания механика не чаще раза в неделю, смены масла, раз в месяц, а замены — не чаще, чем раз в два года? При условии десяти часов в воздухе каждый день.

— Наталья Александровна, это невозможно! Тепловые нагрузки двигателя внутреннего сгорания слишком велики. У просто нет сплавов, которые бы выдержали долговременную эксплуатацию в таком режиме.

— Ну, со сплавами можно и поиграться. У вас на заводе есть металлургическое производство, а Дмитрий Константинович Чернов, насколько я знаю, продолжает преподавать в Михайловской Академии, так что есть у кого проконсультироваться. Но может быть лучше зайти с другой стороны? Что мы так упёрлись во внутреннее сгорание? У паровой машины, даже со сверхкритическими параметрами пара, тепловые нагрузки будут намного меньше. При примерно ста атмосферах и том же числе оборотов, что у мотора Анзани, пожалуй, и коэффициент полезного действия у машины двойного расширения будет сравним.

— Хм, — задумался инженер. — неожиданный подход. А как с весовыми характеристиками? Ведь вам же надо, чтобы оно летало.

— По-моему, реально. — Нэтти протянула листок, куда она перерисовала от руки эскизы паровой машины биплана братьев Беслер. — Машина получается примерно вдвое легче современного авиационного двигателя. Вот в эту вторую половину и надо впихнуть котёл и конденсатор.

— Нет, — задумался Тринклер. — С таким котлом я не справлюсь. По котлам я не специалист. Вот разве что в Москву обратиться. Только я не знаю, к Шухову лучше или к Гриневицкому.

— Лучше с кем-то из их учеников. Задача слишком безумная для того, чтобы за неё взялся немолодой инженер. А толковые студенты у них есть.

— Хм, — почему-то оглядел свой пиджак инженер. — А меня, значит, вы считаете достаточно молодым, чтобы браться за безумные задачи.

— Конечно! — рассмеялась Нэтти. — Вон Маша наверняка согласится. Вообще слетать в Москву и обратно ресурса этого мотора ещё должно хватить. Так что можно будет слетать в Москву на пару дней, с ними договориться. Тут до Москвы лететь меньше четырёх часов, так что можно вообще без ночёвки. С рассветом вылететь, в десять там, часа в четыре пополудни вылететь обратно, и в восемь дома.

— Вы меня озадачиваете, — почесал в затылке Густав. — Очень хочется принять такое предложение. Но ближайшие две недели я вряд ли смогу выделить рабочий день для командировки в Москву. Николай Дмитриевич не отпустит, слишком много работы на теплоходах, которые нужно в конце месяца сдать "Кавказу и Меркурию".

— Вы знаете, в ближайшие две недели мне тоже будет немножко не до того. Нужно будет решить все вопросы с архитектором по поводу моей фабрики. Вот когда будет идти стройка, будет полегче.

— А вы уже выбрали место, для фабрики.

— Да, мне предложили очень симпатичный участок на севере Канавино. И от вашего завода недалеко, и от ярмарки.

— А зачем вам наш завод?

— Так где же мне ещё будет ремонтировать трубопроводы, автоклавы, центрифуги и всё остальное, что будет применяться при производстве лекарств.

— Трубопроводы и центрифуги, говорите? А я думал что лекарства смешивает стеклянной лопаточкой провизор в белом халате.

— Ну это в аптеке. А у меня поточное производство. Белые халаты обязательно будут, конечно. Но надо чтобы на всём протяжении пути от загрузки питательной среды до упаковки запечатанных флаконов в коробки, человеческие руки лекарства не касались.

— Интересно. Надо будет у вас там побывать как-нибудь.

— Обязательно приглашу. Пока я хочу летать или ездить на мотоциклете мне обязательно надо поддерживать отношения с лучшим двигателистом России.

— Кстати о мотоциклетах. Что же вы не обратились в "Дукс"? Насколько я помню, у них там с паровыми двигателями для авто работали. А у нас только паровозы да пароходы.

— Ну, "Дукс" в Москве, а я тут. Мне этот город нравится, и я хочу строить свою фабрику здесь, а не в Москве. А Меллеру мы лучше потом лицензию продадим на наш двигатель. И Шидловскому тоже.

Заводской староста

На следующий день деревня Ржавка, расположенная к югу от Нижнего услышала совершенно непривычный звук — треск мотоциклетного мотора.

Двухколёсная машина, поднимая клубы пыли подкатила к дому кузнеца, и затормозила. С неё соскочил человек в кожаной куртке и шапке, закрывающей волосы.

— Слышь, а это ведь баба, — сказала одна соседка другой на противоположной стороне улицы.

— Какая баба, окстись. Вишь, в штанах и в куртке. Парень это. Господские парни они на вид нежные как девки, а на таких драндулетках только господа и ездят.

Тем временем мотоциклист постучался в дом кузнеца.

— Сергей Афанасьич дома?

— Да в кузне он. Это по улице вот туда, а там увидите.

Резкий удар ногой по педали и мотоциклет снова затарахтел.

Когда он притормозил у кузницы, к притормозившей машине вышел сам кузнец.

— Сергей Афанасьевич Акимов? — спросила его Нэтти. — Обратиться к вам мне рекомендовал товарищ Арсений.

"Арсения", сормовского слесаря Михаила Яковлева, Акимов хорошо знал по декабрю 1905. После провала восстания тот куда-то пропал, но весной, говорят, появился, поздоровевший, набравшийся где-то знаний и опыта.

— Вы знаете, товарищ Нэтти, я последние годы совершенно отошёл от дела. Сижу тут мастерю крестьянам инструменты помаленьку. На заводы меня не берут. Поэтому даже не знаю, чем бы я мог помочь.

— А вот на завод я и хочу вас нанять. Только завод не совсем обычный. Вы понимаете, я сама в партии не состою, но идеи социализма разделяю. И тут у меня появляется возможность, вернее даже необходимость организовать своё производство. Поэтому я хочу устроить набрать туда в первую очередь тех людей, которых обычные заводчики видеть не хотят как смутьянов.

— Не то чтобы в этом было что-то новое, — задумался Акимов. — помнится в Москве был такой Николай Шмидт. Тоже революционер и фабрикант одновременно. Его фабрику сравняли с землёй артиллерией, а самого замучили в тюрьме.

— Да, я знаю эту грустную историю. Человек оказался в неудачное время в неудачном месте. У меня есть основания полагать что в ближайшее время подобных кровавых событий в Нижнем не будет. Поэтому у нас есть шансы раскрутиться до того как случится следующая революция. И, даст бог, эту революцию уже так подавить не смогут. Рискнёте поучаствовать?

— А что производить будете?

— Лекарства.

— Ну и зачем вам металлист?

— У меня будет стоять новейшее немецкое оборудование, оно уже заказано. Кто-то должен его налаживать, ремонтировать и так далее. Так что небольшой слесарный участок потребуется. Кроме того вы здесь старожил, а значит поможете подобрать людей. Я предполагаю что на фармацевтическом производстве у меня будет примерно две трети женщин. Значит можно позвать жён рабочих Сормовского и Канавинского заводов.

Но часть рабочих надо будет селить прямо рядом с фабрикой. Вот завтра я как раз буду договариваться с архитектором на тему того, какие цеха и какие дома для рабочих строить, и хотела бы чтобы представитель тех, кому там жить, при этом присутствовал. Приедете.

— Отлучиться на денёк я могу, но до Канавино не ближний свет добираться.

— Могу на мотоциклете с ветерком прокатить.

— А где я там жить буду.

— Ну ни за что не поверю, что в Сормово не найдётся к кому вам переночевать попроситься.

— А если околоточный?

— А что вам околоточный? Вы — честный, законопослушный мастеровой. Приехали наниматься на фабрику ко мне, которая тут давеча генерала Левицкого на аэроплане катала. Если что, я не постесняюсь непосредственно к нему обратиться, и околоточный это знает.

Марсова слобода

На следующий день на площадке собрались архитектор, старшина артели плотников, Нэтти и Акимов.