Гарри Поттер и Сила Крови

— Я занимаюсь фехтованием с трёхлетнего возраста, — зачем-то сообщил он. — У тебя нет шансов. Сдавайся.

— Вот тебе, — Эрик неприличным жестом направил на Малфоя своё оружие. — Рискни.

— Хочешь умереть? Ради какой-то грязнокровки — жизнь готов отдать?

— Ничего не отдано, пока не отдано всё. — отрезал Эрик.

— Что ж, ты выбрал, — пожал плечами Малфой и пошёл в атаку.

Схватка получилась яростной, но короткой. Металлическая труба в руках Эрика описала быстрый зигзаг и врезалась в стенку на уровне головы Малфоя, но Драко успел пригнуться, разминувшись с раскалённым орудием, и вонзил свою шпагу Эрику в грудь. Но от удара о стену с раскалённой трубы сорвались металлические капли, щедро оросившие спину Малфоя. Эрик со стоном осел наземь, Малфой с воем откатился в сторону. И тут в вагоне появились новые действующие лица.

— А что здесь, собственно, происходит? — поинтересовалась строгая девица в очках, внешним обликом больше всего напоминавшая мышь. — Кто вам позволил разносить вагон на куски?

— Нифига себе! — присвистнул вихрастый парень, чем-то похожий на кота. — Тут же всё укреплено десятым уровнем, а вы дверь разнесли, да и окно чуть не выбили! Монстры! — в его голосе слышалось больше восторга, чем осуждения.

— Как вы умудрились разломать дверь? — строго вопросила девица.

— Да, действительно, как? — с жадным любопытством спросил парень. -Меня научите?

— Не смей их хвалить! — рассердилась девица.

— Да ты сама посмотри, насколько крутое пополнение приходит нам на смену! Разве это не здорово?

— Прекрати немедленно одобрять их гнусный поступок!

— Я и не одобряю!

— Одобряешь!

— А вот и нет!

— А вот и да!

— Прекратите немедленно! — пронзительно завопила Гермиона. — Помогите ему, он же ранен! — Она бросилась к Эрику, но парень оказался быстрее — ловко оттёр её плечом и, сосредоточенно нахмурившись, водрузил руку Эрику на лоб.

— Серьёзная кровопотеря, несколько ушибов, но в целом — ничего страшного, — вскоре выдал он вердикт. — До смерти заживёт.

— Тут пара царапин и небольшие ожоги второй-третьей степени, — девица хлопотала над Малфоем, накладывая обезболивающее заклинание. — Ничего опасного, но болезненно. В лазарет его.

— Этих двоих — тоже. — парень кивнул в сторону Крэбба с Гойлом, так и не пришедших в сознание. — Поражение ЦНС.

— А Эрик? — взвилась Гермиона.

— Пусть отоспится, с ним всё нормально, — махнул рукой парень. — Ну что, раз-два — взяли! — он взвалил на себя немаленькие тела малфоевых телохранителей.

— Но помните — мы вернёмся и всё выясним! — девица подхватила Малфоя на руки и покинула вагон.

— А у вас пока есть время придумать правдоподобное объяснение, — подмигнул парень и тоже удалился, пошатываясь под тяжестью своей ноши.

Гарри и Рон осторожно подняли и водрузили Эрика на вагонное сидение. Он был бледен и без сознания, дыхание с хрипом вырывалось из его лёгких — но он был, без сомнения, жив. Гермиона присела на краешек сидения и осторожно попыталась разгладить пробитую ударом шпаги и залитую кровью футболку.

— Вот это нас угораздило, — взъерошил свою шевелюру Рон. — Ещё учёба не началась, а мы уже попали. Всё из-за этого Эрика!

— Почему из-за него? — не понял Гарри.

— Он полез в силовую конфронтацию! Если бы не он — ну похамил бы нам белобрысик, ну пооскорблял бы — на том бы дело и закончилось! А теперь — что снами будет? Если меня выгонят, мама меня убьёт!

— Ты полагаешь, что этот наглец пришёл к нам в сопровождении двух громил, просто чтобы почесать языком?! — взорвалась Гермиона. — Да ты ж видел его глаза — он наслаждался! Ему ведь нравится унижать слабых! И шанса поглумиться над тобой, как следует поглумиться — он точно не упустил бы!

— Над тобой — тоже, — огрызнулся Рон. — Даже в первую очередь — именно над тобой! Потому что ты... — Рон осёкся.

— Договаривай уже, — буркнула Гермиона. — Не бойся, я привычная. Над теми, кто выделяется — все глумятся и всегда! То ли из-за принадлежности к женскому полу, то ли потому что ты много знаешь, то ли от зависти к твоим оценкам или от презрения к недостаткам внешности! Я думала, — горько продолжила девочка, — что хоть тут-то всё будет иначе! Что магия открывает предо мной новый мир, где подобное невозможно! Но увы — никакое умение крутить волшебной палочкой не делает человека добрее и моральнее. Люди везде одинаковы, что в мире магии, что в мире людей!

— Тяжело тебе пришлось? — осторожно поинтересовался Гарри.

— Ты даже не представляешь, насколько, — вздохнула Гермиона. — Родители позаботились о том, чтобы дать мне лучшее образование — да вот только лучшее не означает приятное. Дорогая частная школа — где все отпрыски аристократов смотрели на меня даже не как на Золушку — её-то по крайней мере считали человеком! А тут всё было хуже, и намного!

— Но неужели среди них не нашлось порядочных людей?

— Нашлись, конечно, — печально хмыкнула Гермиона. — Порядочные просто не обращали на меня внимания, смотрели как на пустое место. То ли им было меня жалко, но против своих они идти боялись, то ли просто не снисходили со своих высот до того, чтобы меня третировать. Как же, они ведь цвет аристократии, элита английского общества в дорогущей частной школе — где учатся дети лишь нужных людей, с малолетства заводя знакомства и связи, без которых тебе путь на высокие должности просто заказан, закрыт абсолютно непроницаемым барьером, будь ты хоть величайшим гением!

— Поганая бриташка катится в полный отстой, — Гарри вспомнил фразу, которую он часто слышал в общественном транспорте, особенно в часы пик от добирающихся домой рабочих.

— Но это ещё не самое страшное, — продолжила Гермиона. — Страшнее — притом намного! — были те, кто до меня всё-таки снисходили. Они вели себя так... в общем, нынешнее поведение белобрысика на их фоне выглядело вполне невинным поступком настоящего джентльмена.

— А взрослые? Учителя, воспитатели, да хотя бы родители? — поражённо воскликнул Гарри. — Они что, закрывали глаза?

— А они, видишь ли, во всем этом активно участвовали, — пояснила Гермиона. — Им надо воспитать детишек в определённом духе — как властителей мира, относящихся к прочим людям как к пыли под ногами. Только из таких и получаются хорошие бизнесмены, которые ради увеличения своего капитала готовы на всё — вплоть до того, чтобы разжечь войну и утюжить из пушек города...

— И что, никто за тебя не вступился?

— А ты сам-то часто впрягался за совершенно постороннего человека? Не за члена твоей семьи, не за друга, не за единомышленника — а за человека, которого видишь впервые в жизни? — Гермиона разошлась, её глаза горели. — Причём имея ввиду, что помощь может тебе очень дорого обойтись? Рискнуть ради незнакомки всем — перспективами, карьерой, благосостоянием, здоровьем, а то и самой жизнью — сможешь?

Гарри опустил голову. Крыть было нечем.

— Вот видишь, — тихо сказала Гермиона, аккуратно разглаживая складки на залитой кровью футболке. — Ты бы не смог, и никто бы не смог. И не стал бы! Потому что вы слишком разумны, чересчур рациональны. "Это того не стоит" — говорите вы себе, если не видите явной выгоды от вмешательства. И спокойно смотрите, как люди страдают и гибнут.

— Но всё же не настолько серьёзно! Детские ссоры — это всего лишь детские ссоры!

— Дети вырастают, — неуклонно продолжила гнуть своё Гермиона. — И остаются точно такими же. А потом миллиард человек в Африке голодает — и всем плевать. Потому что где вы, а где Африка? Да её каждый второй британец и на карте-то не отыщет!

— А правительство? А наши адвокаты, правозащитники, борцы за права людей всех мастей и оттенков? — поражённо воскликнул Гарри. — Они что, закрывали глаза?

— Правозащитникам — наплевать, им деньги платят не за это. А правительство, видишь ли, в этом активно участвует, — вновь пояснила Гермиона. — Это ведь выгодно — когда можно например добывать алмазы за бесценок. А не вкладываться в построение современной цивилизации — от которой богатеть будут африканцы, а не английские корпорации...

— А что же маги? — подал голос Рон. — Куда смотрят волшебники? Почему не пресекут подобное безобразие?

— Потому что маги ничуть не лучше людей, — ответил Гарри. — Точно такие же — кому-то выгодно, кому-то наплевать, кто-то слаб и боится, а кто-то просто спрятался в ракушке и ничего не видит, ибо не желает видеть!

— Но, оказалось, не все такие. — Гермиона поглаживала футболку с величайшей нежностью. — Нашелся всё-таки один человек... то есть волшебник... но всё равно — человек. Который был готов отдать за меня — всё. Страшно подумать, что случилось бы, не окажись его с нами.

— Страшно подумать, что будет с нами теперь! — воскликнул Рон. — Нападение на Малфоя — а именно так его всем представят — это вам не мелкое хулиганство. Это не спустят на тормозах. Небось, малфоюшка уже вовсю строчит жалобу своему папаше. Как бы не пришлось нам с позором возвращаться назад этим же экспрессом...

— Что, его папаша — настолько большая шишка? — поинтересовался Гарри.

— Более чем. Член попечительского совета Хогвардса. А с учётом того, что большая часть членов совета у него давно в кармане — и его фактический глава. Личный друг министра. Да и просто очень богатый и влиятельный. Если происходит какое-то волнение, катаклизм или политические перестановки в Министерстве Магии — можно уверенно утверждать, что Люциус Малфой здорово погрел на этом руки. Да и прочие части тела — тоже. Этот своего не упустит нигде!

— В мире людей, пожалуй, тоже, — нахмурилась Гермиона. — Наверняка ведь заметная часть бед, терзающих человечество — это деяния вот таких, ловко греющих руки.

— Или тех, кто за ними стоит, — добавил Гарри.

— Будь моя воля, я бы их просто испепелила на месте! Жизни бы не пожалела, души своей — но чтобы было так!!!

И один из вкладышей с портретами магов, в изобилии рассыпанных на столе, внезапно вспыхнул ярким оранжевым пламенем.