Елизавета. Охота на ведьм (часть 3)

— Круг? — решил уточнить он.

— Да, круг, не гоже оставлять собратьев в такой беде. Дети-то не виноваты, что родители идиоты.

— Я согласен, — сказал он просто.

Глава 6.

Проснулась я ближе к полудню, и то только потому, что ко мне в комнату заглянула Прасковья.

— Лиз, ты еще в кровати? — удивилась она.

— Ага, — сказала я хрипло, еле разлепив чуть заплывшие глаза.

— Ууу, кошмар-то какой! Выхлоп от тебя, солнце мое, такой, что хоть закусывай. Без противогаза и не подойдешь! Ради чего ты вчера так наклюкалась? — Раська подошла к чуть приоткрытому окну и распахнула его во всю ширину, впуская в комнату свежий, напоенный летом воздух.

— Была причина, — отмахнулась я. От этого движения в голове застучали молоточки да такие, что я со стоном опустила голову на подушку. — Оставь меня старушка, я в печали, — прокаркала я, закапываясь в одеяло.

— Иш ты, старушка. Ладно, жди здесь, сейчас тебя лечить будем, — через минуту этой неугомонной и след простыл.

Вот же ж, куда я в таком состоянии денусь, мне бы до душа добраться, желательно ледяного, чтобы привести себя в чувство, а то я сейчас наверно выгляжу, так же как и себя чувствую. Я собрала в кулак силу воли и начала задом сползать с кровати.

— Какое эпическое зрелище! — прокомментировал кто-то со спины.

— Уйди злыдня, — я даже не повернула голову к говорившему, так как меня накрыл очередной приступ дурноты.

— А у меня, оказывается, любит заложить за воротник. Так же у вас говорят? — за спиной раздался насмешливый голос, и я почувствовала на своих плечах чьи-то руки. Пара легких движений, где-то что-то нажали, и мне стало значительно легче.

— Коннор? — смутилась я, как только до меня дошел весь комизм ситуации. — А что ты тут делаешь?

— Зашел к тебе узнать, как скоро мы сможем выехать на экскурсию, которую вчера обещал твой дед. Но вижу, на сегодня развлекательную программу придется отложить. Ты несколько не в форме.

— Извини, мне нужно в душ, — сказала я, безудержно краснея. Это же нужно такому случится, еще не успели нормально познакомиться, а он уже увидел меня после попойки. Я постаралась принять достойный вид, что в моем состоянии было проблематично, и гордо поковыляла в ванную комнату. Там я простояла под ледяным душем полчаса, пока моя кожа не сравнялась оттенком с голубыми плитами, устилавшими пол.

— Лизка, вылезай уже, он ушел, — раздался из-за двери голос Прасковьи. Только после этого я рискнула высунуть нос из ванной. — На вот, выпей.

— Что это? — я сунула нос в кружку, принюхиваясь к очередной Раськиной отраве.

— Антипохмельная настойка, в Крюковке ее очень уважают за мгновенный результат. Ты пей-пей, не стесняйся, все как рукой снимет, — засмеялась она.

— Ух, хорошо! — восхитилась я, проглотив противную жидкость. Она огненным смерчем пронеслась по моему организму, приводя его мгновенно в рабочее состояние и полностью выбивая остатки хмеля из головы.

— Так чего это вы вчера с Ганной решили оторваться? — полюбопытствовала она.

— Да так, было настроение, — отмахнулась я. — А ты не знаешь, где сейчас Рус, где Анька?

— Рус уехал по делам, донья Анна занимается воспитанием подрастающего поколения, — пожала она плечами. — Кстати, видела утром мрачного до невозможности Матвея. Не ты ли приложила к этому свою мохнатую лапку и не менее мохнатый хвост? И не это ли было причиной вашего феерического загула?

— Ох, все то ты знаешь, все то ты понимаешь, — вздохнула я.

— Ну не все, но многое, — подруга угнездилась у меня на кровати, приняв самую удобную позу для долгого и вдумчивого разговора. Я с тоской следила за ее действиями, хорошо понимая, что от разбора полетов отвертеться не удастся.

— Мда, в жизни каждой порядочной девушки есть место бразильскому сериалу, — сказала я ехидно, притворно вздохнув и картинно закатив глаза.

— Это ты о чем, — не поняла подруга.

— Ну, как же, — взмахнула я руками. — Там происходит какое-то незначительное событие, а потом на протяжении надцати серий все его усиленно обсуждают.

— И не надейся, что я обижусь на твою реплику и отстану, так что колись, — сказала подруга посмеиваясь.

— Рась, а может, сначала позавтракаем? — предприняла я последнюю попытку избежать неприятного разговора.

— Нуууу, вот если еще минуту назад я склонна была тебя пожалеть и отстать, то после последней твоей фразы — ни за что! Колись, давай, ты же не хочешь, чтобы я, распаленная любопытством приставала к Моте? — спросила она насмешливо.

Делать было нечего, пришлось рассказывать, да не абы как, перескакивая с пятого на десятое, а вдумчиво и обстоятельно. Тем более что озадаченная и молчаливая мордашка Прасковьи располагала к откровениям. Так что выложила я все как на духу.

— Дааа, дела! — сказала она задумчиво. — И чего дальше будешь делать? Он же от тебя не отстанет, ты это понимаешь?

— Понимаю и что? Свою позицию я четко обозначила, а то, что там творится у Моти в голове, это исключительно его проблемы. У меня тоже гордость есть.

— Ты только смотри, чтобы из-за собственной гордости ты свое счастье не упустила, — сказала она печально.

— Не дождетесь, — ухмыльнулась я.

— Дай то бог, а с Коннором как? — спросила подруга.

— А что с ним? На вид приятный, а что он собой представляет, как оборотень я еще не поняла, — пожала я плечами. Как раз в этот момент решил проснуться доселе спавший желудок, огласив неприличной трелью мою комнату.

— Пойдем уж проглот, — расхохоталась подруга. — Будем тебя кормить.

— А то ты сама не такая? — я пихнула ее в бок, выходя из комнаты.

— Такая, такая! Там у тети Зины окрошка на столе, холодненькая, на сыворотке, то что нужно в твоем состоянии.

— Да?? Так чего мы до сих пор еще тут? — я задорно рассмеялась и ринулась в кухню, следом за мной неслась хохочущая Прасковья. На одном из поворотов я не успела притормозить и врезалась в кого-то, повалив бедолагу на пол и придавив своим телом.

— Ого, вот это денек! — расхохотался Коннор, лежа подо мной. — Сначала ты решила отравить меня своим выхлопом, не получилось, так ты решила меня по-тихому прибить, чтобы уж наверняка? Чем же я так не угодил прекрасной леди?

Он лежал на полу и даже не пытался встать, устроившись подо мной удобнее. Его рука бережно поддерживала меня, не давая упасть и почувствовать жесткость пола.

— Это не покушение, — буркнула я, сползая с незадачливого оборотня и безудержно краснея.

— Тогда что это? — он поднялся с пола одним текучим движением и навис на до мной все еще ехидно улыбаясь.

— Всего лишь случайность, — сказала я, отступая от него на шаг, и опять чуть не упала, натолкнувшись на лестничную ступеньку.

— Какая Вы, миледи, право неуклюжая, — он покачал головой и как истинный джентльмен предложил мне свой локоть. — Вы же держите путь в столовую? Лучше будет, если я лично вас туда сопровожу.

В словах Коннора было столько чопорности, что я опешила, но всмотревшись в его лицо внимательнее, поняла, что это лишь игра и смутилась еще больше.

— Итак, леди, вы все еще хотите отобедать?

— Да, — пискнула я и вцепилась в его локоть.

В столовую мы добрались без происшествий. Только Прасковья, следуя за нами, тихонько хихикала, прислушиваясь к насмешливым репликам Коннора. Обед прошел как-то быстро и скомкано. Я попыталась быстро запихать в себя окрошку и поскорее удрать хоть куда-нибудь, чтобы не видеть насмешливых чертиков в его глазах и не чувствовать себя последней дурой. Право слово, как юная невинная девица в период созревания, коей я уже давно не являлась.

— Спасибо, теть Зин, все как всегда выше всяких похвал, — сказала я, выскочив из-за стола.

— Куда ты, егоза, у меня еще абрикосовый пирог есть, твой любимый, — всплеснула руками сердобольная старушка.

— Спасибо, я потом, — улыбнулась я через силу.

— Если останется! Ты же знаешь, в большой семье клювом лучше не щелкать, — сказала вредная Раська, промокнув рот салфеткой. — Теть Зин, а я вот не откажусь, можете мне скормить и Лизкину порцию.

— Но-но, — не удержалась я. — Свою порцию я и сама осилю... потом.

— Ладно, уж, деточка, не дам я этим извергам тебя объесть, беги уж, — махнула она на меня рукой. И я знала, действительно не даст. Я у нее с младенчества ходила в любимицах. Тетя Зина для меня всегда была настоящим ангелом домашнего очага, волшебником ножа и поварешки. Сколько она пыталась меня наставить на путь истинный, привить хотя бы азы кулинарной грамотности, но все впустую. В конечном итоге, она махнула на меня рукой, признавая мою патологическую бесталанность в этой области. Но любить меня от этого меньше не стала. И всегда старалась подсунуть лучшие кусочки 'своей девочке', а то не углядишь, как эти мужики все самое вкусное слопают. Так что, за свой кусочек абрикосового счастья я была спокойна.

Я направилась в свою любимую беседку в саду. Нужно было подумать обо всем, что произошло за эти несколько дней. Я с удобством устроилась на мягком диванчике и счастливо зажмурилась, втягивая носом тонкий запах распустившихся роз, росших в изобилии поблизости. Хорошо-то как. Ласковое солнышко пригревает, не скатываясь в тягучий полуденный зной. Птички изо всех сил щебечут о чем-то своем. Василий развалился в соседнем кресле и мирно дрыхнет, давая возможность сладкой парочке доберманов безнаказанно шляться по своей территории. Да, он проснется и накажет незадачливых псов, но это будет потом, а сейчас всех обитателей сада накрыло полуденной негой. Эта обстановка как нельзя лучше подходила к размышлениям о великом и вечном. Но так далеко я еще не зашла. Мне бы разобраться с тем, что произошло за последние несколько дней. Кто бы еще месяц назад мне сказал, что моя жизнь сделает такой кульбит, я бы только рассмеялась. Чувства Матвея, появление Коннора. Мда, а ведь я вроде как провидица, даже если еще только учусь. Но сны об этом молчат, как бы я не старалась увидеть что-то, ничего не получается. Там мелькают иногда неясные образы, как в обычном бессвязном сне и не более того. А вот целостной картины нет. Я даже специально перед сном давала себе установку на то, чтобы мне приснился Матвей, но ничего кроме нескромных сюжетов с его участием мне не снилось. После таких снов я просыпалась с колотящимся сердцем и румянцем во все лицо, настолько некоторые эпизоды были неприличного содержания. Ганна, когда я ей рассказала об этом, только смеялась, обозвав меня озабоченной нимфоманкой. Мне на это ответить было нечего. Навряд ли эти сны были пророческими. По крайней мере, я на это надеюсь... или этого боюсь.

Матвей. Самоуверенный, наглый и очень обаятельный тип, желающий отметится в постели каждой сколько-нибудь привлекательной мадамы от восемнадцати и до бесконечности, главное чтобы дама сердца была привлекательна и не совсем уж дура. Связать свою жизнь с таким человеком или оборотнем по-настоящему страшно. В его случае никогда ни в чем нельзя быть уверенной. Его чувства могут оказаться мыльным пузырем, который лопнет при малейшем столкновении с действительностью. А постоянно подозревать, что человек, который живет с тобой рядом, в любой момент может тебя предать, погнавшись за очередной иллюзией идеальной женщины — это страшно. Перевоспитать такого просто нереально. Глупо надеяться, что он изменит модель поведения ради одной единственной. Это же какой силы должны быть его чувства, чтобы такое случилось? Даже не представляю. Да и способен ли он на это — тоже вопрос.

А Коннор? Ехидна красивая, мы с ним пока слишком мало общались для каких-то выводов.

— Лайза, я не помешаю? — я открыла глаза и чуть смутившись от того, что именно в этот момент думала о нем, уставилась на шотландца, который с удовольствием растянулся на соседнем диване.

— Лиза, если можно. — поправила я его. -Нет, не помешаешь.

— Я хотел поговорить.

— О чем?

— Он нас. Не каждый же день девушке делаешь предложение, даже не видя ее.

— Можно подумать, что ты заранее не навел обо мне справки, — пожала я плечами.

— Так-то оно так, — вздохнул он. — Но, то сухая бумага, а тут ты живая, со своими чаяниями и мечтами. Лиз, я, что хотел спросить, — замялся он. — Я вижу, как на тебя смотрит этот парень, кажется, его Матвеем зовут. Что между вами? Если что-то серьезное, я хотел бы это знать. Как-то не хочется попасть в идиотскую ситуацию, когда у твоей предполагаемой невесты уже давно и прочно сердце занято другим.

— Коннор, могу тебя уверить, что между мной и Матвеем ничего нет, — сказала я убежденно.

— Но я же видел, как вы друг на друга смотрите, — не отставал он.

— Это старая история, — сказала я устало, что-то за последние сутки мне слишком часто приходится убеждать в этом окружающих, да и что греха таить, и себя. — Когда-то, в глубоком детстве я была к нему не равнодушна.

— Первая любовь? — спросил он понимающе.

— Да, что-то вроде того. Но все давно закончилось.

— Ты в этом уверенна? — не поверил он.

— Да! Не переживай, на сегодняшний момент я абсолютно свободная тигрица, — сказала я насмешливо.

— Это хорошо, — сказал Коннор облегченно и чуть расслабился. По всей видимости, этот разговор дался ему не так легко, как он хотел это показать.

— Ну, если уж пошла такая пьянка, — он поморщился от моего выражения, — у меня тоже к тебе есть вопрос того же свойства. Твое сердце свободно?

— Да, можешь не опасаться, я тоже совершенно свободный тигр, — ухмыльнулся он. — И если мы прояснили этот момент, я так понимаю, ты не будешь против, если я буду за тобой ухаживать?

— Да, — просто сказала я.

— Очень хорошо, — улыбнулся Коннор от всей души.

— Коннор, — начала я.

— Просто Нор, — поправил он.

— Хорошо, Нор, а откуда ты так хорошо знаешь русский?

— У меня бабуля русская из уссурийских тигриц. Женщина огонь, ты даже не представляешь какая она и насколько с ней счастлив дед. Наверно это сыграло немаловажную роль в том, что я решил найти невесту здесь. Европейские барышни хороши, но по сравнению с бабулей, они не дотягивают. Им чего-то не хватает, огня, живости, непредсказуемости и темперамента, — он взял меня за руку и заглянул мне в глаза. — Я очень надеюсь найти это в тебе.

Я пожала плечами и ничего не ответила, впрочем, не пытаясь забрать у него свою руку. Мы некоторое время сидели молча, каждый думая о своем, и тишина была уютной, не напрягающей. С Нором было приятно молчать. Комфортно, а это бывает далеко не с каждым. Я не испытывала чувства неловкости.

— Лиз, — сказал он тихо через полчаса. — А что ты любишь?

— Да много чего, — я, чуть зажмурившись, посмотрела через зелень листвы в сторону дома. — Люблю дождь и снег, особенно снег, когда все белым бело, люблю раннюю солнечную осень, которая раскрашивает багряными красками леса. Люблю позднюю весну, когда цветет сакура и каштаны, и ты идешь под дождем из мелких лепестков. Люблю движение и скорость, обожаю ездить ночью на мотоцикле, возникает ощущение, что ты паришь над землей. Люблю тяжелую музыку и военную униформу. Грины прописались в моем гардеробе наверно до самой смерти, — сказала я со смехом.