История русалочки по имени Светка. История вторая.

— Прости и ты, рыбка моя, но я не сожалею ни об одном мгновении, проведённом с тобой, — грустно прошептал тритон. Он готовился к смерти и прощался навсегда.

— Джас, не прощайся со мной, делай что-нибудь! — потребовала я, пытаясь перекричать проклятия отца.

— Я не буду сражаться с Повелителем, а главное с твоим отцом, Ариэль. И бежать тоже не собираюсь. Мне нечего стыдиться, милая, — тихо отвечал Джаспер, и я понимала, что он искренен и бесконечно благороден духом.

— Ариэль, если ты не сделаешь что-нибудь именно сейчас, потом будет поздно, — проговорила Солья.

Только то, что мы стояли слишком близко к Джасперу, вынуждало отца медлить и не обрушить на него шаровые молнии. Чёрт, чёрт! Что делать? Два самых дорогих мне мужчины сейчас замерли напротив друг друга. И один собирался убить другого, так и не встретив сопротивления. Чёрт, такие благородные, но такие глупые! А я? Что могу сейчас сделать я? Сразиться с отцом? Это смешно, я не смогу и в страшном сне представить сражение с папой. Но и Джаспера я не могу потерять. От этой мысли закружилась голова. Потерять Джаса? Навсегда?

Я переводила взгляд с одного упрямца на другого и отчаянно пыталась придумать хоть что-нибудь. А потом сделала так, как поступала много-много лет назад, когда была маленькой девочкой. А именно: кинулась к папульке на шею и сделала самую жалобную мордашку, виновато заглядывая в отцовские глаза. Чтобы не поранить меня, отцу пришлось погасить молнии. Схватив его за ладони, я прижала их к своим щекам. Нужно переключить его гнев на себя, заставить услышать не рокот гнева, а меня.

— Папулечка, папуль, — тараторила русалочка, — это я! Только я во всём виновата. Слышишь? Я безответственно вынудила Джаспера дать мне клятву, о том, что он выполнит любое моё желание, и потребовала поцелуй. Он спас меня от солнечного наваждения, а я так жестоко отплатила ему за это. Сама добивалась его, сама желала, сама влюбилась. Если наказывать, то только меня.

— Не о таком будущем я мечтал для тебя, Ариэль. Ты принцесса, дочь древнейшего рода, самые знатные тритоны будут драться, чтобы снискать твоего внимания! — высокопарно проговорил отец, уже чуть спокойней.

Но в его глазах я видела нечто другое и пыталась разгадать истинный смысл поступка великого духа...Что же хочет Повелитель на самом деле? Чего ждёт от меня не яростный и великий бог, а любящий отец? В смертоносном гневе бог легко смог бы убить, не посмотрев на наше присутствие, но не родитель, нет! А значит, есть надежда!

— Отец, ты же самый сильный и могучий, самый мудрый! Пожалуйста, послушай меня. У тебя пять дочерей и трое из них уже оправдали отцовские надежды. Солья заменила тебе сына, а я...Позволь самой выбрать судьбу. Позволь быть счастливой, позволь любить того, кого выбрала душа. Я очень люблю тебя, но и Джаспера я люблю тоже. Не заставляй разрываться моё сердечко, ведь я только-только начала жить и чувствовать, как взрослая.

Повелитель тяжело вздохнул и погладил меня по волосам. С самого детства я бессовестно пользовалась мягким отношением ко мне отца. Детям свойственно манипулировать взрослыми, причём делают они это чаше всего несознательно, но очень успешно. Ребенок безошибочно находит слабое место у родителей и играет на этой струне на бис снова и снова. Сейчас я самым наглым образом пользовалась лестью и любовью папы. Мало того, я собиралась применить запрещённый, грязный приём. Стало мучительно стыдно, но я переживу это, лишь бы подействовало.

— Пап, отпусти Джаса. Я обещаю пока не произносить клятвы, но от Джаспера ни откажусь, ни за что. Позволь нам быть вместе. Это станет самым лучшим подарком на День рождения. Подари мне счастье, пожалуйста, — я преданно заглядывала в отцовские глаза.

Напомнить Повелителю об ответном подарке было нечестно с моей стороны. Но я видела только этот выход из сложившейся ситуации. Отец молчал и смотрел по очереди на меня и Джаспера.

— Неужели ты откажешь, неужели заставишь умереть от тоски и горя, — жалобно проговорила я. Бог мой, прости меня папуль, сволочь бессовестную, за грубый шантаж. Прости и пойми!

— Все вон, — тихо сказал Владыка, но его услышал каждый в огромной торжественной зале.

Народ ринулся в рассыпную, мгновенно расплываясь, кто куда, только бы подальше отсюда. Прошло несколько секунд, а в зале остались только четверо. Солья тревожно вглядывалась в выражение лица отца, как собственно и я с Джаспером. Все ожидали вердикта Повелителя. Какие мысли сейчас владели бесконечным разумом подводного бога? Мы затаили дыхание и боялись даже пошевелиться от напряжения.

— А вы чего застыли? Прочь с глаз моих! — сурово сказал отец.

Но каждый из нас понимал, что буря миновала и нужно линять подальше, пока не поздно, пока Повелитель не передумал. Я свистнула Жоре и сразу же почувствовала, как его тюнингованная морда толкнулась мне в руку. Мы с Джасом ухватились за широкие кольца на спинном плавнике моего "Мерседеса" и рванули прочь из дворца. Я оглянулась лишь на мгновение, но мне никогда не забыть того, что увидела.

Солья опустилась к подножию трона, на котором замер отец. Она склонила голову на его могучий хвост и взяла за руку. Красновато-рыжие волосы Сольи покрывалом укрыли колени Повелителя. Волны тяжёлых переливающихся локонов завораживающе мерцали, словно раскалённая лава вулкана стекала из жерла. Солья останется с отцом навсегда, до скончания мира. Именно она будет его утешением и опорой, продолжением его силы и власти. Даже богу нужно это. Но для меня Повелитель, прежде всего, заботливый отец, который отпускал своё непоседливое чадо, дарил новую жизнь. Во скольких бы мирах не жил его бессмертный дух, сколь могущественен и непостижим не был, для меня он останется именно воплощением родительской ласки и нежности. Сейчас папа задумчиво смотрел нам вслед. Он всё знал, любил и отпускал, просто отпускал.

— Прости папа, — прошептала я. Не думала, что на таком расстоянии он услышит, но отец махнул рукой, и сердце сжалось в непонятной тоске.

— Возвращайся, доченька. Чтобы не случилась, здесь твой дом, и я всегда буду ждать тебя, девочка моя, — донёсся тихий папин голос. Я улыбнулась и облегчённо вздохнула.

— Вернусь пап, я обязательно вернусь...

Жорик нёс нас к поверхности, развив умопомрачительную скорость. Количество адреналина в крови зашкаливало. Я до сих пор не могла прийти в себя от пережитого за сегодняшний долгий день, который отнюдь не окончен. Любящие глаза отца, праздник совершеннолетия, душа океана, входящая в меня, песня-зов русалки, рождённая тоской, Джаспер, обречённый и решительный... Яркие и противоречивые картинки мелькали в голове сумасшедшим калейдоскопом. Пережитого за пару дней хватило бы на всю жизнь медсестры Светки Лапиной, но я чувствовала, что это лишь начало. Каждая минута переживалась за десять, час за сутки. Время играло со мной непонятную игру, выворачивало наизнанку. Водоворот событий уносил дальше и дальше от Светы прежней, от моей старой жизни. Уже не человек, нет, не человек. Я необратимо менялась. Этот мир, как искусный скульптор обнажал во мне неведомые ранее грани. Облетали истлевшие слои, и на свет рожалась новая сущность.

В душе перемешались невероятные чувства, которые я испытывала сегодня. Это радость от обретения отца, восторг слияния с океаном, страх потерять Джаспера и конечно — любовь. Я отчаянно влюблена в своего милого тритончика, впервые в жизни так сильно влюблена. Мне и раньше казалось, что я испытывала подобные чувства, но всё познаётся в сравнении. Какой глупостью теперь оказались надуманные и фальшивые страдания за каким-то далёким артистом, вздохи и ахи над плакатами и постерами, слёзы над чужими любовными историями. Только сейчас я поняла, о чём говорят поэты, взахлёб воспевающие невероятное, сильное, всеобъемлющее чувство. Такое долгожданное, просимое у всех богов и у судьбы.

Разве могла подумать ещё неделю назад, лёжа на диване с мясным пирожком в руке и рыдая над очередным сериалом, что со мной произойдут такие ошеломительные события? Толстая старая дева тридцати двух лет, уставшая бороться со своим аппетитом, вечной нехваткой денег и полным отсутствием личной жизни — это я, прежняя я. Прошло всего несколько дней новой жизни и уже до смерти страшно, а вдруг всё закончится, вдруг моя сказка оборвётся! Не надо, пожалуйста, боже! Теперь точно знаю, что ты есть!

Я смотрела на Джаспера, и от накатывающих эмоций становилось почти больно, так сжималось сердце от счастья. Так страшно от одного только воспоминания, что я могла потерять своего мужчину навсегда. Но томление от предвкушения чего-то большего, сладкого, затмевало сейчас остальное. Прочь воспоминания и тревоги! Синий-синий океан глаз Джаспера обещает так много, и я брошусь туда, как в омут головой.

Жора мчался к поверхности, словно торпеда. Мы преодолели границы подводного царства, и теперь вокруг нас снова на многие мили лишь бесконечный океан. Голубая толща воды постепенно светлела, мы незаметно приближались поверхности, и Жорка разгонялся ещё сильней. Не сбавляя хода, он выпрыгнул на поверхность, высоко поднявшись над волнами, а вместе с ним и мы. Его азарт скорости передался и нам, горяча кровь, перехватывая дыхание. Это как маленький взрыв, поток незамутнённой эйфории! Брызги фонтаном летели во все стороны, а над ними воспарили мы, визжащие от восторга.

— И-я-х-о-у!!! — синхронно крикнули мы с Джаспером, вдыхая свежий морской воздух.

Наши мокрые тела на миг зависли над волнами, а потом плавно вошли в воду снова. На поверхности день клонился к закату, ясное безоблачное небо синело над головой. Жорка игрался с волнами, то выпрыгивая высоко-высоко, то погружаясь в глубину. Мы же опьянели от бурных восторгов и озорства. Игры наперегонки с волнами будоражили кровь. Резвиться, словно рыбки на мелководье, баловаться и нестись в белой пене и брызгах куда-то вперед — это сумасшествие, чистый адреналин! Откуда-то изнутри наружу рвался смелый крик, он слетал с влажных губ и устремлялся вперёд, обгоняя ветер. Так пели наши души в ярком восторге единения со стихиями Воды и Воздуха.

Тритон взял управление Жорой, и мы резко поменяли направление движения.

— Джаспер, куда мы направляемся? — спросила я, выглядывая из-за спинного плавника Жорки.

— Хочу сделать сюрприз, рыбка моя. Покажу тебе очень красивое место, которое нашёл совершенно случайно, — ответил Джас, довольно улыбаясь и загадочно сверкая глазами.

— Ты завлекал туда девушек? — смеялась я.

— Нет, милая. Мне нравилось там мечтать в одиночестве.

— Что же изменилось, Джаспер? — наивно допытывалась, затаив дыхание, ожидая ответа.

— Я хочу забыть своё одиночество и разделить мечты с тобой, Ариэль, — просто ответил тритон.

Как тепло на душе от этих искренних слов! Я почувствовала, что покраснели от удовольствия кончики моих заострённых ушек. Этот день должен закончиться чудесно!

Мы приближались к растянувшейся на многое мили цепи небольших каменистых островков. Они сплошь скалистые и голые, только на вершинах поросли маленькими деревцами. Великолепная картина предстала нашим взглядам. Её рисовали художники в тысячах вариантах, от подобной грандиозности захватывало дух у каждого. Огромный огненно-красный солнечный диск опускался прямо в синие воды океана. Дорожка из ярких бликов уводила за край. Совершенство красоты этого мира, чудо природы, заставляющее замирать наши сердца. Мы наблюдали величественный закат в обрамлении скалистых островов. Казалось, что я впитываю буйство и великолепие цвета всей кожей, дышу чистой красотой.

Подплыв вплотную к высоким скалам, Джаспер остановил Жорика.

— Нам сюда, Ариэль. Думаю Жору можно отпустить.

— Жорик, ты пока свободен, — сообщила я питомцу, — прогуляйся тут поблизости. А если заметишь кого-то постороннего, можешь особо не стесняться и просто его сожрать.

Джаспер рассмеялся над моей кровожадностью, а я подумала, что если нам и сейчас помешают, то я сама покусаю любопытных. Жора оказался умной скотинкой, и флегматично начал наворачивать круги вокруг островов. Я недавно говорила, что он похож на "Мерседес"? Так вот, забудьте! Жора намного лучше!

Во-первых, искать стоянку или гараж, а потом платить за неё не нужно абсолютно. Вон, как замечательно мой питомец пасётся самостоятельно, заодно охраняя нас от посторонних.

Во-вторых, переживания по поводу угона или кражи тоже отпадают. Жоркина обаятельная улыбка в сотню острейших зубов навсегда отобьёт желание к воровству, если конечно вор останется жив. Опять же, кормить специально не надо будет.

В-третьих, мыть, менять колеса, проходить техосмотр — это не про Жору. Забавно было бы представить гаишника, пытающегося тормознуть моего любимого питомца. Лишиться только жезла, а не ноги или руки, было бы для него отчаянным везеньем.

Так что Жора — это просто клад, как ни крути!

Джаспер взял меня за руку, чем оборвал глубокомысленные раздумья о преимуществе Жорика над "Мерседесом". Тритон увлекал нас в глубину. Я послушно погребла следом, рассматривая скалистый берег. Не представляю, куда тянет тритон и что тут может быть интересного. Серые унылые скалы, лишь красные отблески заката придавали этому острову красок и привлекательности. Оказалось, что я поторопилась с выводами. Джаспер уверенно нашёл вход в подводную пещеру, и мы юркнули туда, петляя по расщелинам и коридорам. Сначала оставалось довольно темно, хотя русалки отлично видят в темноте, а потом я стала замечать неяркий свет вдали. Стены подводного коридора раздвинулись, и мы выплыли на поверхность внутри скал острова.

Оказывается, в глубине скалы скрывался небольшой грот с пологими берегами и мелководьем. На дне, выступах стен и сводчатом потолке пещеры водились удивительные создания — малюсенькие рачки, которые словно светлячки светились в темноте голубоватым светом, создавая необычно красивое мерцание. С потолка свисали столоктиты причудливыми иглами и частички света играли искорками на их поверхности. Красотища необыкновенная! Мы вынырнули на поверхность и развалились на мелководье, беззаботно болтая хвостами.

— Романтично! — мечтательно проговорила я, увлечённо рассматривая пещеру.

— Наконец мы только вдвоём, — прошептал на ушко Джаспер, подбираясь вплотную.

— О чём же ты мечтал, лежа тут в одиночестве? — тоже шёпотом спросила я и заглянула в глаза тритона.

— Мечтал, что когда-нибудь придёт время, и я услышу зов любимой. Зов, который навсегда изменит мою жизнь, и на который я отвечу искренне, всем сердцем и душой.

Джаспер притянул меня к себе, и погладить лицо кончиками пальцев. Я засмотрелась на тритона, таким нежным был его взгляд и руки. Ох, эти руки, которые теперь переместились на мои плечи, а потом стали стягивать жемчужный лиф. Самые ласковые руки на свете! Я немного помогла Джасперу, и мы освободили грудь от украшения, отложив его в сторону. Моё обнажённое тело белело в голубоватой полутьме, а Джаспер гладил девичью кожу и любовался. Трепетные пальцы коснулись груди, обводя набухшие окружности, задевая напрягшиеся розовые соски. Я выгнулась навстречу в порыве и жадно ловила нежность восхитительной ласки.