| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Уж не тот ли Лемке, что в войну уехал в Италию учиться?
— Тот самый. Способный вьюнош оказался и о Вас очень тепло отзывался.
Ипатьев вообще «посоловел», а я нанёс добивающий удар:
— Насколько мне известно, Владимир Николаевич, во время войны ваш «Химический комитет» пытался добывать йод из морских водорослей?
— Совершенно верно! И не просто «пытался», а с этой целью в Архангельске казной был построен завод. К сожалению, в данный момент он не работает.
— А помните частный йодный заводик в Екатеринославле?
Тот наморщил лоб:
— Помню, а как же! Его владелец… Такая смешная малороская фамилия, но почему-то не запоминающаяся… К чему Вы это? Насколько мне известно, в данный момент йод в России не производится, а закупается в других странах на сумму… На очень значительную сумму.
— К тому, что тот малоросс с «незапоминающейся» фамилией, через «ОПТБ-007» запатентовал «угольно-адсорбционный метод» извлечения йода из нефтяных вод и, после ряда успешных экспериментов и создания опытно-экспериментального производства, строит по договору с «Грознефтью» большой йодный завод…
Палец в небо и чуть ли не шёпотом:
— …Так что теперь, он чуть ли не ногой дверь в кабинет САМОГО(!!!) Сталина открывает. А Россия — скоро зальёт своим йодом весь мир… Доверху зальёт, да ещё и «с горочкой»!
Впрочем, такие отношения с Председателем Совета управляющих «Грознефти», Ипатьева почему-то не удивили. Возможно, он не знает что тот — несостоявшийся «Отец народов» для одних и он же — Главный Бармалей для других. Он, как репей к заднице бродячей собаки прицепился ко мне с «угольно-адсорбционным методом» и не отвял — пока не выудил с меня всё до последнего гикобайта.
— Потрясающе… Кто бы о таком мог даже подумать?
Скромненько так потупившись, я еле внятно:
— Да нашлись люди на Руси Великой — подумали.
Как к делу не относящееся, добавил:
— Кстати, тот малоросс свою фамилию сменил на человеческую и, теперь он — Иван Масков. Ибо его прежнюю отказывались заносить в патент — мол, таких не бывает.
Дав химику прийти в себя, я продолжил:
— Я к чему привёл последний пример, Владимир Николаевич? Вы правы: исходные химические вещества, такие как аммиак, азотная кислота или бензол — кустарь или кооператор, в больших масштабах не потянет. Но научится основам, азам химического производства! А потом будет лишь вопрос времени и техники, объединить их в корпорацию «Россхимпром» и возвести предприятия-гиганты химии. Иного пути развития отечественной промышленности, я не вижу… За исключением, конечно, «трудовых армий» — по вашим словам в своё время предлагающихся Троцким.
Я вовсе не собираюсь строить мини-домны в каждом ауле — подобно китайцам эпохи Великого Кормчего, к примеру!
Некоторые производства просто обязаны быть громадными, гигантскими. Ведь, чем крупнее та же самая доменная печь — тем она рентабельнее, тем ниже по себестоимости выплавляемый ею чугун. А вот последний — уже вполне может быть переплавлен на малых или средних предприятиях в готовые изделия — типа кухонных сковородок…
Чем крупнее электростанция — тем дешевле производящаяся на ней электроэнергия, тем более дешёвой будет произведённая с её помощью из дешёвого чугуна сковородка в небольшой артели.
Идея понятна?
Думаю, тут семи пядей во лбу не надо.
* * *
В ответ, пристально посмотрев мне в глаза, Ипатьев спросил:
— А Вы, вообще — кто, Серафим Фёдорович? За исключением того, конечно, что Вы — хороший знакомый Надежды Константиновны?
«Хороший знакомый» Крупский — это уже о многом говорило. Ибо, народ привык иметь во главе государства какое-то одно лицо и всякие объяснения о неком «коллегиальном органе управления» — его разум начисто отвергал.
Если нет прямых наследников, то кто должен править после царя?
Правильно — царица!
Было иногда удивительно слушать, но ещё до того, что я натворил осенью 1925-го года — народная молва приписывала Надежде Константиновне все деяния все деяния, весь бардак творившейся в стране. Очень часто, среди народа и не только среди так называемого «простого», но и довольно-таки образованного — раздавалось по всякому подходящему поводу нечто подобное:
— Что вы хотите, когда Россией правит тупая баба?
То есть в народном понятии, кто-то должен нести персональную ответственность за всё происходящее.
«Демократия»?
А, что демократия?
Не будем забывать, что первая известная в истории казнь за убеждения случилась в Древней Греции, в Афинской республике методом народного голосования. Это когда отравили соком цикуты Сократа.
И крайнего, кого бы можно было обозвать кровавым тираном — виновного в этой трагедии, теперь не сыщешь… А ведь был кто-то — кому первому пришла такая мысль в голову, кто донёс её до масс и их руками осуществил это злодеяние!
А была бы там какая-нибудь тирания — отравление враз повесили бы на главу государства. Так что «демократия» — это всего лишь способ правящей элиты избежать персональной ответственности за свои деяния. И «каждая демократия в итоге вырождается в диктатуру подонков», — как говорил Альфред Нобель.
Поняв это, я начал всеми доступными мне способами раздувать культ личности Надежды Константиновны Крупской. Естественно, на уровне обывательских слухов, а не в печатных средств массовой информации. И мнимая деятельность Вдовы Вождя, сперва носившая негативный оттенок, стала приобретать всё более и более положительный окрас
Особенно, что касаемо якобы возглавляемой ею «Всероссийской Особой Комиссии по борьбе с коррупцией» (ВОКБК).
В народе, ходили рукописные списки якобы кастрированных по ею указу большевистских вельмож и, измученному социальными экспериментами народу — это было как бальзам на душу.
* * *
Не раскрывая, конечно, все карты, с лёгким поклоном отвечаю:
— За исключением того, конечно, что ваш покорный слуга — просто хороший знакомый Надежды Константиновны, он возглавляет «Особое проектно-техническое бюро № 007» (ОПТБ-007), имеет весомую долю в акциях промышленно-торгового кооператива «Красный рассвет» и влиятельную должность в Исполкоме ВКП(б) Нижегородского края.
Ипатьев, наморщив лоб:
— Так, так, так… И Вы, значит, имея такие «влиятельные должности» — решили создать корпорацию «Россхимпром»?
Пожав плечами, типа: «а что мне ещё остаётся делать?», напоминаю:
— Название предварительное! Тот, которого Вы назовёте, волен дать корпорации любой бренд — вплоть до имени дочери своего компаньона, как это сделал в своё время Карл Бенц — образуя известный всему миру «Мерседес-Бенц».
Достаю из портфеля ещё одну папочку и, сунув в руки:
— Вот, кстати, ознакомьтесь на досуге — у меня ещё есть.
— Что это? Я вижу тут подписи Рыкова, Крижановского и…
— Трёхлетний план развития химической промышленности Нижегородского края, уже одобренный в Москве. Это так — для разминки! После его выполнения можно будет приступать уже непосредственно к «большой химии». Рассказать в общих чертах?
Тот, усевшись поудобнее:
— Сделайте такую любезность — Вы очень хороший рассказчик!
— В первую очередь — производство синтетического аммиака, синтетической азотной кислоты и фабрикация азотных удобрений из них.
— Всемерно одобряю…!
С явным сомнением и, в то же время — с неподдельной заинтересованностью в глазах и голосе:
— …И по какому способу Вы намерены фабриковать аммиак?
— По любому, смотря на то — патент чьей фирмы удастся обменять на патент фабрикации синтетического бензина…
Протягиваю копию документа:
— Не интересует, профессор?
Тот, с ошалевшим видом берёт и читает…
* * *
Это так называемый «Процесс Фишера-Тропша9»: синтез высших углеводородов из синтез-газа — получаемого в свою очередь при пиролизе угля. В принципе, он уже известен с 1923-го года и патент на него принадлежит немецкой компании «Ruhrchemie», где и трудились эти два химика.
Однако, дьявол скрывается в мелочах!
Немецкие химики описали реакцию в присутствии железного катализатора, а я через Советско-американского инвестиционно-технологического общества «Red Fannie Mae» запатентовал кобальтово-ториевый (Co-Th) — первый промышленный реактор на котором в «реальной истории» будет пущен аж в 1935 году. Такой катализатор позволяет значительно снизить температуру и давление реакции, а следовательно — упростить сам процесс и удешевить получаемый продукт.
Плюс ещё кое-какие юридические заморочки (подсказанные Брайзе Иосифом Соломоновичем — юристом, главой юридической конторой «Красная справедливость») и, вот уже это не «Процесс Фишера-Тропша» — а «Способ ОПТБ-007»!
Мой лепший американский кореш — Иохель Гейдлих, он же «Bro» — Председатель «Red Fannie Mae», ныне ведёт переговоры и ищет партнёра для эксплуатации этого патента.
И не только в Германии, кстати…
Какая-то сволочь, распускает в американских СМИ фейки, что запасы нефти в САСШ подходят к концу и надо срочно искать ей замену.
Поубивал бы этих фейкомётов!
Американские фирмы проявили заинтересованность, а немецкие — задёргались… Поэтому, я больше чем уверен — дело будет на мази.
Увидев, что Ипатьев ознакомился с синтезом бензина по «Способу ОПТБ-007», подытоживаю:
— Так что у того — кого Вы мне порекомендуете, Владимир Николаевич, будет выбор! Но я бы на вашем месте, спрашивал — не по какому методу будет синтезироваться аммиак, а из чего.
— Из угля? Из нефти?
— Нет, не угадали… Из природного газа.
* * *
Вопреки широко распространенному в начале 21-го века мнению, газ вовсе не является каким-то особенным «ноу-хау» для наших предков в начале двадцатого столетия. Сперва «светильный», получаемый в результате перегонки угля или дров — газ научились использовать уже давно, как бы ни в 18-ом веке. Затем «нефтяной», нашими словами «попутный газ» — достаточно интенсивно применялся для освещения и обогрева ещё в дореволюционной России. Были известны и пять чисто газовых скважин в те времена, хотя насколько мне известно добыча и использование самого газа — было редко-эпизодическим.
В СССР же, эпоха «большого газа» начинается с завершения строительства газопровода «Саратов-Москва» в 1946 году, который лично курировал Лаврентий Павлович Берия.
В военные годы, после оккупации Донбасса и уничтожения Грозненских нефтяных промыслов, ситуация с топливом в стране была аховая. Потребности предприятия и населения по большей части удовлетворялись за счёт торфа и дров добываемых в основном женщинами.
Ещё осенью 1941 года в селе Елшанка, что под Саратовом, при разведочном бурении с глубины всего пятьсот метров ударил фонтан газа производительностью около миллиона кубов в сутки. Вскоре, буквально через двадцать дней после принятия решения, был проложен первый в стране газопровод протяжённостью шестнадцать километров. Первым делом газ пошёл на Саратовскую ГРЭС, работающую на Сталинград и его танковый завод. Годом позже газопровод был продолжен до Куйбышева, где работали многочисленные предприятия оборонного профиля.
Наконец, задумались и о столице.
Несмотря на то, что в Москве продолжали работать «Газовый» завод в районе Курского вокзала и «Нефтегаз» на Шоссе Энтузиастов — производящие светильный газ из угля и нефти, бытового газа не хватало и дрова по предприятиям и пунктам выдачи населению развозили на трамваях.
Решение о газификации столицы принималось на самом верху. В начале 1944 года, Государственный Комитет Обороны (ГКО) принял решение строить газопровод «Саратов-Москва» протяжённостью 843 километра.
Однако, сразу стало ясно: газопровод такой протяжённостью своими силами не потянуть!
Тогда было решено обратиться к помощи передового западного опыта и технологий, благо Вторая Мировая Война продолжалась и можно было рассчитывать на помощь союзников по линии «Ленд-лиза».
В Североамериканских Соединённых Штатах, уже достаточно развита промышленная добыча, транспортировка и использование природного газа. Ещё в семидесятых годах 19-го века, там началась его промышленная добыча, а в 20-е годы 20-го века — уже существуют дальние газопроводы и самое широкое использование этого вида топлива в промышленности и быту.
В конце 1944 года, в САСШ была отправлена комиссия для изучения опыта строительства и эксплуатации дальних газопроводов и закупки оборудования — тонкостенных бесшовных труб диаметром 325 миллиметров, газоперекачивающих агрегатов и всего прочего.
В самом Саратове для обслуживания и ремонта техники и оборудования, были построены мастерские, в последствии выросшие в специализированный завод.
Всего через 225 дней, газопровод мощностью в 800 тысяч кубических метров газа в сутки был построен и введён в эксплуатацию. Вскоре после этого на природный газ были переведены Московские ГРЭС, промышленные предприятия и квартиры жителей столицы…
Меня в этой истории заинтересовало другое: строительство газопровода окупилось всего за восемь месяцев!
И я подумал: а почему бы и нет?
Конечно газопровод до столицы, это дело довольно отдалённого будущего. А вот то, что было до этого — крупная электростанция и химический комбинат на месте…
Вполне посильно!
И я дал задание Иохелю Гейдлиху через возглавляемое им Советско-американского инвестиционно-технологического общества «Red Fannie Mae», искать подходящую американскую фирму для найма нужных специалистов и закупки необходимого оборудования, а сам начал переговоры с главой Нижне-Волжского края (Астраханская, Саратовская, Царицинская губернии и Калмыцкая автономная область) — Борисом Шеболдаевым, об создании «на паях» корпорации «Газпром».
Рисунок 56. Саратовская область. 1945 г. Комсомольская бригада М.Лушиной из колхоза им. Сталина на строительстве газопровода «Саратов-Москва». Всего было выполнено около 8 млн. м3 земляных работ.
Бро уже дал «маяк», что таких фирм — хоть завались, а вот переговоры пока в стадии «меряний писюками».
Быковат изрядно товарищ Шеболдаев!
И излишне жаден — слишком много плюшек для себя лично требует.
Ну, ничего…
В случае если переговоры зайдут в тупик, а моё терпение кончится — в тех краях произойдёт «цветная революция» или вооружённый переворот. Хотя возможно, всё обойдётся одним — но очень точным выстрелом в одну очень дурную голову.
Ребятишки из «Вагнера» уже руку набить на таких делах успели!
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
