Лунная школа

Выдав гневную отповедь, госпожа ректор вернулась к своим делам. А я вдруг очень четко поняла, что хоть сейчас и пронесло, проблем с этим представителем влиятельного семейства будет много.

Дальше последовала торжественная речь, в которой Мариам красочно расписала, как же нам сказочно повезло учиться в ее школе, свод местных правил и много всякой болтовни. Нам с Арабель посчастливилось вдвойне, потому что бабушка Адарина тоже здесь училась и дома все-все нам растолковала. Остальные, впрочем, тоже особо не слушали, просто старались особо не шуметь, чтоб не влетело.

— Кажется, Кэю сбили корону, — слух поймал злорадный шепоток.

— Ничего, он ее быстро поправит, ты же его знаешь.

— Ненавижу выскочек! — а вот это уже обо мне.

Предсказуемо, Орлгорда любили не все. С таким-то характером... Да еще с таким самомнением! Но и у меня завелись первые недоброжелатели. Несколько старшекурсниц смотрели так, будто сейчас проклянут. И это по-настоящему пугало, всяко у них с магией получше, чем у меня.

Арабель сосредоточенно рисовала в блокноте цветы и рядом с каждым тут же выводила перечеркнутую луну — в ее случае это был специальный знак, чтобы рисунки не наполнялись магией.

— Я не могу не рисовать, — чуть слышным шепотом пояснила она. — Руки сами тянутся.

Понять я вряд ли могла, но в мысли тут же закралась одна бредовая идея...

— Бель? А ты что угодно изобразить можешь?

— Наверное, — моя новая сестренка была скромной и замкнутой, как большинство метаморфов. — Я еще только учусь, но...

— Бабушка говорила, что у тебя прекрасно получается, — очень кстати мне вспомнилась первая встреча с Адариной. — Сможешь кое-что нарисовать и для меня?

Вот мы и подошли к главному.

— Попробую. Только... ты ведь знаешь, что лунная магия способна дать самый неожиданный побочный эффект?

— Слышала где-то, — беззаботно отмахнулась от предупреждения. — Но я готова рискнуть.

5 глава

Ближе к утру мы сидели в нашей комнате и продумывали будущий рисунок. Оставалось не больше двух часов до того, как метаморфы исчезнут до следующего восхода луны, надо было спешить, но Арабель считала свой дар опасным и требовала подробных объяснений, что именно я хочу сделать и зачем. Объяснений мне было не жалко, и бабушка вряд ли собиралась скрывать мое происхождение от семьи, но так уж вышло, что тетя и сестры не в курсе романа моего отца с проявительницей... и никто их не просветил. Вряд ли специально, просто так вышло. К тому же, тайна, о которой знают хотя бы двое, — это уже не тайна. А нас как минимум трое — я, бабушка и отец. В общем, я так и не решилась рассказать всю правду.

Пришлось придумывать отговорку.

— Понимаешь... Тут у вас город предельно закрытый, еще эта стена...

— И что? — Арабель, кажется, не видела проблемы.

Я сама до недавнего времени ее не видела. Подумаешь, нельзя поехать путешествовать или что-то вроде того! Не особенно и хотелось, между прочим.

— Там, где я выросла, был парень, — сначала я хотела попросить нарисовать какой-нибудь проход в стене, но это было слишком, Арабель бы на такое ни за что не согласилась. — Мы всего несколько дней назад познакомились, только начало что-то завязываться, а мне пришлось перебраться сюда. Ты бы не могла нарисовать мне его? Я опишу!

В светлых глазах художницы плескались сомнения.

— Шалисса, это очень опасно!

Знаю. Но разве у меня есть выбор?

— Не появится же он прямо посреди площади или перед домом бабушки Адарины? — я внимательно посмотрела на сестру.

— Нет, это так не работает, — отвечала она уверенно.

Уже хорошо.

— Получается, ты просто даешь нам шанс?

— Призрачный шанс с непредсказуемыми последствиями, — слова сопровождались предостерегающим взглядом.

— Согласна!

И я даже не удивилась, когда Арабель посмотрела на меня, как на сумасшедшую.

— Что ж, ладно, сама напросилась. Только бабушке и маме не говори!

— Клянусь, — я прижала руки к груди и проникновенно посмотрела на нее.

Мольберт и прочие принадлежности для рисования Норстон обещал завезти на выходных, пока же в распоряжении Арабель был большой альбом и карандаш. Она подробно расспросила меня про Джарса и склонилась над листом, сосредоточенно закусив губу.

Сердце колотилось, как сумасшедшее. Но Джарс — это действительно шанс. В крайнем случае, он хотя бы узнает, что со мной случилось, и убедится в своей вменяемости. Тоже результат.

Пока Арабель рисовала, я занималась самоуговорами, это даже работало. Заодно в очередной раз осознала, как здорово — иметь сестер. При условии, что вы ладите, конечно. Но без Арабель в новой школе в совершенно чужом городе с незнакомыми порядками мне было бы намного сложнее. И без бабушки Адарины. Про отца вообще молчу.

Семейство Вайрис как-то незаметно стало мне родным и дорогим, покинуть его безболезненно уже не получится.

Я как раз думала об этом, когда Бель выпрямилась, смяла лист и швырнула его в урну.

Это царапнуло, но она ничего не сказала, и я тоже решила пока молчать.

Но через несколько минут ситуация повторилась.

— Бель? — явных причин не было, но мне стало слегка не по себе.

— Ерунда какая-то получается, — пробормотала девушка.

Минуту так и просидели, подозрительно разглядывая друг друга. В ее способностях я не сомневалась, потому что уже видела свой портрет в комнате бабушки Адарины. Сходство невероятное, будто во время его создания я сидела перед художницей. Но сейчас что-то пошло не так, а что именно — она не пожелала объяснить.

— Наверное, я просто устала, — нашла причину неудачи сестра. — Завтра попробуем, хорошо? Все равно уже времени не осталось, я через пару минут растаю.

— Каково это? — я не смогла скрыть сочувствия.

— Каждое утро для нас словно маленькая смерть, — прошептала метаморфа и остекленевшими от набежавших слез глазами уставилась в окно. — Тебя словно нет, и одновременно ты повсюду. Видишь и слышишь, только ничего не чувствуешь. Обычно мы днем стараемся отключить разум и немного отдохнуть, но это не тянет даже на жалкое подобие сна. А вечером мы словно рождаемся заново. Непередаваемое ощущение...

Мороз продрал по коже. Ужас... И все это им приходится переживать из-за событий давно минувших лет? Из-за чужой любви и чужой вражды? Все это так несправедливо! А я проявитель. Я могла бы помочь, хоть кому-нибудь. Только не знаю, как...

— Что собираешься делать, когда все исчезнут? — в голосе двоюродной сестры мелькнули нотки зависти, но это было совсем не то черное чувство, что рассорило нас с Бэт. Скорее сожаление о чем-то, что ей недоступно.

— Спать, — и в подтверждение зевнула, прикрыв рот ладошкой. — Потом, если останется время, пойду гулять по городу. Я же еще не видела ничего...

— Электронную карту возьми, иначе точно заблудишься, — во всем, что касалось бытовых вопросов, Бель чувствовала себя ответственной за меня и опекала.

— Хорошо.

— И не приближайся к старому серому дому с башенками, вокруг которого растут синие розы, — продолжала давать наставления сестра.

— Почему? — не то чтобы я собиралась, просто стало любопытно.

— Там живут Орлгорды.

Пустой город был хорош по-своему. Вокруг стояла тишина, даже птицы почти не чирикали, только слышалось, как легкий ветерок шелестит в кронах деревьев или гоняет по асфальту опавшие листья. Кругом не было ни души. Не спешили по своим делам прохожие, не носились по проезжей части машины, не хлопали двери кофеен и магазинчиков. Город словно застыл. Даже белесые облака плыли над ним так медленно, что казалось, будто небо замерло вместе с Блэкдорном. И жизнь во всем мире остановилась.

Я шагала по безлюдным улицам, время от времени сверяясь с электронной картой в своем мо-буке, разглядывала дома и витрины и гадала, сколько нас таких, не зависящих от луны. Я, отец, а еще есть?

За все время прогулки на глаза не попалось ни одного.

Путь мой лежал к стене, поделившей Блэкдорн на две половины.

Не важно, что с рисунком ничего не вышло. Кто ее разберет, эту лунную магию? Вон даже метаморфы не пытаются. Может, Джарс не нарисовался, а побочный эффект уже проявился? Нет, я, конечно, не ждала, что там окажется волшебная дверь, но... хотелось бы, если честно.

Должен же быть какой-то ход! Например, тот, через который меня переправили в дом Адарины.

Это внушило оптимизм, и я прибавила шаг.

Мимо дома, от которого Арабель советовала держаться подальше, все же прошла. Просто не сориентировалась сразу по карте, да и роз видно не было. Особого магического сорта, они распускались только под луной, сейчас же поникли, слились с невысокой травой, при всем желании не различишь. В общем, я поняла, куда попала, но было уже поздно. Тогда же вспомнила сноски с карты, прочитанные перед выходом.

По старому кварталу почти пробегала, но мера показалась напрасной. Поблизости не было ни души. Разве что бесплотные тени, но Арабель же сказала, что они пытаются в это время отдыхать...

Скоро дома вокруг вновь стали современными, а еще через три квартала я вышла к стене. Черной каменной змеей она пересекла город. От нее веяло холодом и сыростью. И чем ближе я подходила, чем сильнее начинало пощипывать кожу. Магия!

До такого уровня мне еще учиться и учиться!

Запрокинув голову, я попробовала прикинуть возможность перелезть, но схлопотала лишь приступ дурноты. Стена уходила вверх и терялась в облаке серебристого тумана. Наверняка там есть какая-то защита от таких умников, как я. Действенная защита, учитывая, что за столько лет не было ничего известно о попытках "пересечения границы".

Я шагнула ближе. Чтобы сделать еще шаг, пришлось бороться с собой. Словно какой-то невидимый барьер не пускал.

Что-то внутри отчаянно противилось. На лбу проступило несколько мелких капелек. И кулон мерцал и вибрировал.

Сдаться помешали лишь воспоминания о маме и Джарсе. К последнему ничего личного, просто не хочется, чтобы кому-то было плохо из-за меня.

В итоге до цели все же дошла, смогла коснуться прохладных камней. Не знаю, чего именно я ждала, но...

Тут меня поймали с поличным.

— Какая неожиданность! — в приятном певучем голосе дребезжал металл. — Маленькая беззащитная проявительница. Здесь, в лунной части Блэкдорна... Мне сегодня везет.

А вот мне — не очень.

Спине стало еще холоднее, чем рукам, которые все еще касались стены. Страх... И его взгляд. Словно куском льда по коже.

Оборачивалась словно в замедленной съемке.

— Вы ошиблись, — никакие усилия не заставили голос звучать спокойно, как ни старалась, он все равно дрогнул. — Я вовсе не...

Стоящий рядом метаморф был мне совершенно не знаком. Такого я бы точно запомнила! Некогда красивое лицо изрезали шрамы, застаревшие, белесые, кривые, сросшиеся кое-как. Такие же виднелись на руках и выглядывали из ворота рубашки. Некогда белоснежные волосы утратили свой блеск и безжизненной паклей свисали до самых лопаток.

Редкий красавец!

Маленькие глазки злобно впивались в меня.

— Поверь, в таких как ты я никогда не ошибаюсь, — прошипел он, молниеносно преодолел разделяющее нас расстояние и схватил меня за руку.

Страх оказался сильнее глупых запретов, и я вжалась спиной в стену. Не помогло. Незнакомец легко оторвал меня от нее и, игнорируя сопротивление, поволок вверх по улице.

Через минуту я уже точно знала, что вырваться не получится, поэтому решила спасаться словами:

— Здесь какая-то ошибка! Я — метаморф! И внучка Адарины Вайрис. Пусти! Она этого так не оставит!

Не ожидала, но слова подействовали. Он остановился. Затем резко крутнул меня, с силой выворачивая руку, и заглянул в наполнившиеся слезами глаза.

— Девочка, называй вещи своими именами, — зло прошипел молодой мужчина. — Ты и метаморф тоже. Но это не отменяет того, что ты мерзкий проявитель. Идем!

И он возобновил движение.

Сопротивлением мне удалось существенно замедлить его, но толку... До наступления вечера и возвращения метаморфам физических оболочек оставалось больше часа. Столько я не продержусь. К тому же, этот чокнутый разозлился, что привело к появлению синяка у меня на щеке и ссадины на коленке.

— Пусти! Куда ты меня ведешь? Зачем? Что я тебе сделала?! — я задыхалась от рыданий.

— Посмотри на меня — и сразу поймешь, — отпустить добычу он даже не подумал.

Вот это влипла! Зачем только потащилась одна гулять? Свободы захотелось? Ну так вот она, свобода, в худшем своем проявлении...

Почему-то даже не удивилась, когда поняла, что ведут меня в дом Орлгордов.

Мучитель с силой толкнул калитку, протащил меня через двор в направлении дома... и тут произошла очередная неожиданность. На крыльцо вышел другой Орлгорд, которого я знала.

— Кэйлик?.. — этот, со шрамами, был удивлен не меньше меня.

Мы остановились. Метаморф с такой силой сжал мой локоть, что я всерьез испугалась, как бы руку не сломал.

— Не ожидал, брат? — ухмыльнулся парень.

Их взгляды столкнулись. Повеяло холодом. Похоже, братья не слишком-то ладят.

— Как ты?.. Днем... — удивление мешало говорить связно.

— Так же, как и ты, — сообщил Кэйлик и попытался самоуверенно улыбнуться, но тут же поморщился от боли. Нарывы вокруг рта никуда не делись. — Эта малышка проявила меня.

И указал взглядом в мою сторону.

Ой... Я вся обомлела от ужаса. Как же так? Я отдала почти весь свой дар? И ради кого! Ради совершенно незнакомого метаморфа? Еще и противного, к тому же.

Получается, я теперь почти не проявитель. Но... как тогда Орлгорд со шрамами меня раскусил?

— Хватит врать! — вспылил тот, который притащил меня к дому с синими розами. — Эта девчонка — сильный проявитель. До сих пор. В ней бы ничего не осталось, если бы все было так, как ты говоришь.

Кэйлик похвастаться обширными знаниями о проявителях, похоже, не мог, поэтому просто пожал плечами. А потом спустился к нам... ко мне, осторожным движением убрал за ухо белокурую прядь, ободряюще улыбнулся и взял за руку. От изумления я даже реветь перестала. В следующее мгновение наши запястья окутало сияние цвета лунного камня с золотистыми проблесками.

— Убедился, Шален? — голос Кэйлика зазвучал вкрадчиво. — Эта девочка моя, будь она хоть пять раз проявительница. Руки убрал!

Но старший брат медлил. Его полыхающий ненавистью взгляд испепелял младшего и опять возвращался ко мне. И так раз за разом.

— Все равно она...

— Моя, — с нажимом повторил младший и указал на волдыри на лице. — Отпусти ее, она заразная. Или будем из-за нее биться?

Несколько секунд показались вечностью. Я боялась даже вздохнуть. И угораздило же!

Шален выругался сквозь зубы, резко пихнул меня брату и скрылся в доме.

Кэйлик поймал, удержал, не дал упасть.

Как раз в этот момент вокруг дома стали оживать синие розы. Они поднимались из травы с закрытыми еще бутонами, тянулись вверх. В воздухе поплыл тонкий прохладный аромат. Душа замерла от красоты происходящего. Я думала, таких не бывает, а они... прекрасны.

— Налюбовалась? — Кэйлик отстранился и развернул меня лицом к себе. — А теперь идем отсюда, пока мать не пришла в себя.