— Я не сбегу. Дала слово, что сама приведу детей родителям в руки.
Мне показалось важным успокоить его и заручиться поддержкой. Кто знает, не придется ли нам с Людеком биться за право покинуть Велду? Капитан ощутимо расслабился и даже кривовато улыбнулся.
— Простите, леди. Будь на вашем месте другая, мы с ребятами рискнули бы посодействовать побегу. Вы не первая, кого госпожа ван де Велда отправляет в лес.
— Неужели? — Я скрипнула зубами, отметив еще одну причину отомстить старухе. Надо же было такое выдумать! — Удачный выбор для тихой казни неугодных... Лесные с трудом терпят незваных гостей.
— Что вы, леди. Княгиня милосердна. Она дает шанс на долгую жизнь каждому, кто согласен рискнуть и отыскать в чаще ее сына. — Слова воина так и сочились горьким сарказмом.
— Полагаю, никто так и не вернулся, чтобы воспользоваться этим шансом. Как вас зовут, мой доблестный страж?
— Капитан Вирмо.
— Капитан... — я с упреком посмотрела ему в глаза. — А говорили, что знаете наши традиции...
— Ох, простите, леди. — Мужчина вздрогнул, осознав свою ошибку. — Служение владетельной особе накладывает свой отпечаток. Владек Вирмо.
— Тахиза Унег.
— Лисичка, значит, — добродушно хмыкнул в усы капитан, обнаружив знание если не языка джелаиров, то названий торолов уж точно. — А что, похожа! Водится у нас лисица такая ближе к северу. Бурая называется. Точь-в-точь окрас, как ваши локоны на солнышке.
— Благодарю за знание. — Я, как могла, склонилась в поклоне, невзирая на тряску, низкие сиденья повозки и прочие неудобства.
Говорят, раньше об этом знали не только сами джелаиры, но и побратимы народа Великой Степи. Теперь знание это ушло, как песок сквозь пальцы, превратилось в сомнительную сказку, что рассказывают детям на ночь древние старухи. Каждый из нас сам решал, верить ему в Зверя-спутника или нет. Мы с Шинтой, выросшие под надзором старейшего из Наставников, верили. Давно это было...
Старухи, помогавшие матери Шинты по дому, говорили, что с самого рождения, когда юная душа приходит в этот мир, Мать всех ветров и Степь дают ей защиту, с рождения определив заступника, который научит, направит человека по дороге Судьбы. И узнать своего Зверя можно, сравнив собственный волос с его шкурой. Мол, в это проявляется сродство душевное. Наставник, едва услышав из наших уст эти бредни, разразился громким хохотом. После чего вытащил толстую пыльную книгу из своих бесконечных запасов и раскрыл на середине.
— Читайте, дурехи. То не бабские выдумки, то слова ученых, живших многие лета назад.
И мы читали. Молча, не отвлекаясь на роящиеся в голове вопросы. Чудны были слова мудрецов, ту книгу составивших. По их словам выходило, будто давным-давно джелаиры могли по желанию своему принять облик Зверя, а затем вернуться обратно. Змеи, Лисы, Кони, Соколы... По звериной шкуре толгоя нарекались новые рода. Сколько их было — не перечесть. Годы шли, времена менялись. Мой народ все больше закрывался от внешнего мира, чем были недовольны ученые мужи. Всего тринадцать торолов осталось на просторах Степи. А дивная способность исчезла, выродившись вместе с многочисленными прежде джелаирами. Лишь куцый огрызок былого величия остался — Зверь-спутник, образ которого могла разглядеть над новорожденным даже самая слабая Видящая. Зверь, чья поступь передается по наследству.
— Леди? Леди, что с вами?! Почему вы плачете? Я...Единый, я вас чем-то обидел? Тахиза!
Я отрицательно качнула головой, торопливо стирая проступившие слезы. До сего момента я знала только, что был человек, вместе с матушкой давший мне жизнь. Был и исчез, все следы песками замело. Да и матушка, уйдя к Видящей, больше никогда мне не встречалась. А теперь... Сам того не ведая, Владек дал мне подсказку, где искать пропавших родителей. Мать или отец — чьи-то следы я найду на севере, где бегает зверек со шкуркой цвета жженного сахара...
— Все в порядке, Владек. Просто вы напомнили мне, что нельзя, ни в коем случае нельзя терять надежду, пока еще живо сердце. Благодарю вас, капитан, за урок.
Он откинулся на спинку сиденья, сверля меня тяжелым взглядом. Немолодой уже человек, неожиданно проявивший доброту к залетной чужачке, помнящий о наших законах и правилах. Чудак человек, самой Судьбой посланный мне в назидание. Я вытянула из потайного кармана тонкое лезвие, царапнула ладонь, отворяя путь кровяным каплям.
— Владек Вирмо, отныне и до молчания Ветров нарекаю тебя другом рода Лисиц. Великая Степь да услышит меня, откроет тропинку, коли беда приключится с тобой или с кем из твоей семьи.
Повозку тряхнуло порывом сильнейшего ветра, принесшего на своих крыльях ароматы степных трав и костров. Снаружи жалобно заржали кони, послышались беспокойные окрики воинов. Капитан, отерев рукавом выступившую испарину со лба, схватил меня за пораненную руку и ткнулся лбом в ладонь. Заговорил торопливо, хрипло и как-то отчаянно.
— Спасибо тебе, девочка, спасибо! Не забуду! Против приказа княгини пойду, но помогу, чем смогу! Ты только вернись, с княжонком пропавшим или без него. Вернись!
В дверцу повозки трижды стукнули. Общий знак остановки, принятый на всем Марейне. Я медленно отняла свою ладонь у капитана, наскоро замотала полой плаща и выбралась наружу. Мужчина выскочил следом, недовольно шевеля усами на молоденьких солдатиков, пытавшихся было с сальными улыбочками притиснуть меня к стенке для "досмотра".
— Отставить! — рявкнул он, сурово глядя на расшалившееся воинство. — Разбить лагерь! Распрячь коней, вычистить и напоить! Встаем лагерем на три дня. Такой срок дала княгиня на выполнение приказа!
Парнишки подхватились, щелкнули каблуками сапог и разбежались в разные стороны. Я фыркнула, вспомнив, как гоняли в свое время нас с Шинтой в тороле Змей. Повернулась лицом к Великому лесу, приветливо шелестящему листвой, разулыбалась еще шире, предвидя добрую встречу. Осталось попрощаться с другом...
— Я вернусь к сроку, Владек. — Капитан, как оказалось, смотрел в ту же сторону с нешуточной тревогой в глазах. Знает, что мне ничего не грозит, но все равно волнуется. Глупый... Я лукаво подмигнула ему, наматывая полы плаща на локоть правой руки. Проверим, верно ли я поняла расположение ловушек, переданное мне Бъярки. — Прошу, не выдайте мой секрет! Никто не знает, что за пределами Степи путешествует одинокая степнячка.
Мужчина сглотнул и несколько нервно кивнул. Я довольно оскалилась и, разом выкинув из головы все заботы, огромными скачками понеслась вперед, к тенистым тропинкам Леса.
Глава 8. Берегиня Великого ЛесаЧто может быть прекраснее, чем неспешная прогулка под сенью вековых деревьев, шепчущих о секретах мирозданья вольным ветрам? Есть нечто величественное в незыблемых и, в то же время, изменчивых ликах Леса. Никогда джелаирам не понять страхов людей, считающих жителей зеленой страны кровожадными чудовищами, убивающими всех на своем пути.
Лес нейтрален, ему нет дела до человеческих распрей за пределами чащи. Лес живет в гармонии с Живым миром. Он пронизан жилами чудесной силы, дарующими защиту от незваных гостей. Лес благороден — он никогда не наносит удар первым, лишь отвечает на атаку, уклоняясь от навязанного боя. Лес...Великий Лес мудр. Он чтит Жизнь в любом проявлении, потому жуткие истории о кровавой бане, учиненной мстительными его обитателями в каком-нибудь приморском городе — всего лишь выдумка. Здесь казнят виновных совсем иначе, мы знаем об этом...
Правда, несмотря на все мои знания, путь к сердцу Чащи, где раскинул свои корни Княжеский дом, оказался не так прост, как я ожидала. Возможно, многолетние попытки приморцев присоединить к своим землям изрядный кусок чужой земли оказали свое влияние. Ловушки, которыми был усеян каждый мой шаг по едва заметной тропе, все еще не убивали, нет. Но по сравнению с прошлыми визитами, они стали гораздо изощреннее и...неизмеримо хуже для того, кто по неловкости или незнанию допустит ошибку.
Идти по Лесу нужно по-особому. Ступая след в след по звериной тропе, не ломая ветвей, не срывая бездумно ягод и цветов, оставляя подарочки на перекрестках. Лес любит заботу и ласку, забудь об этом хоть раз, и... Петли-лианы, вздергивающие неудачливого путника вниз головой почти под самую крону хвойного гиганта. Огромные, с коня величиной, плюющиеся лиственные слизни, в чьей слюне можно барахтаться часами — такая она тягучая и липкая. Стон-ягоды, пугающие грубияна, посмевшего обтрусить куст, кошмарными криками, всхлипами и стонами. И ведь не заметишь сразу — приклеится раздавленная ягодка к подошве, так до солнечной опушки и будешь вертеться да за сердце хвататься.
Много неприятных сюрпризов приготовил чужакам зеленоволосый народец, зовущий себя "якши" — Хранителями. И только один из них по-настоящему опасен и страшен. Кокон-дерево, "урлус" на языке Лесных. Ловушка, которая срабатывает не на проступок или ошибку, а на черноту и грязь в душе идущего. Бредет-плутает такой человек по лесу, устает и вдруг тропинку, в переплетении трав и корневищ спрятанную, замечает. Спешит по ней, бежит, на опушку светлую ягодную вырывается, под раскидистым деревом, мхом покрытым, отдохнуть присаживается. И все. Нет человека. Прячет его в глубине своей мудрое дерево. Не старится, не умирает, не болеет такой пленник. Разве что душа его, злобой выжженная, корчится в муках. Богиня лесная, говорят, так злодеев наказывает, пока сердце и душа их не очистятся, к новой жизни приготовляясь.
Хотя, возможно, и нет никакого кокон-дерева, есть просто "пугалка" для маленьких степнячат, чтобы не бегали без спросу в чужие владения. Как-никак, от нашего летучего города до лесной границы всего лишь часа три на ковре лететь. Я увернулась от очередной ловушки, хлестнувший лианами-плетями над головой, и, наконец, провалилась в тоннель-нору. Ох, и затейники эти Хранители! Проползти под живыми корнями трав и деревьев, извивающихся в попытке достать гостью, выбраться почти по отвесному краю гостевой ямы, стряхнуть с одежды былинки и пылинки, оглядеться и поклониться низко-низко. Так, чтобы коса на землю легла.
— Далеко ты забралась, Тайка. Всегда знал, что для хитрых джелаиров наши ухищрения — детские игрушки.
Передо мной словно из-под земли вырос кряжистый мужичок с окладистой зеленой бородой до пояса и витыми золотистыми рожками на лысой макушке. Привратник Княжеского дома лукаво щерил в улыбке клыкастую пасть и выжидающе сверлил меня маленькими глазками.
— Долго стоять будешь, как неродная? Али не по чину теперь со мной здоровкаться?
Привратник вдруг напрягся, выражение его сморщенного личика стало каким-то...обиженным? Он что, решил, будто я из-за невнятного статуса салхины его избегать буду?! Я сорвалась с места и крепко обняла старика. Тот облегченно фыркнул и дробно рассмеялся.
— Иди уж, девочка. Князь ждет-не дождется вестей твоих.
— Все-то вы знаете, дедушка. Никаких секретов не утаишь! — Я нарочито укоризненно покачала головой.
Привратник хохотнул, махнул ручкой — передо мной соткалась дорожка из золотой пыльцы, висящая в полуметре над верхушками травинок и цветов. Сколько раз уже видела, а все никак привыкнуть не могу, настолько волшебной выглядит эта дорожка. Я запрыгнула на золотую тропинку, слегка покачивающуюся под ногами, и пошла вперед, с каждым шагом взлетая все выше и выше над землей. Княжеский дом Великого леса обретался в кроне самого высокого и старого дерева, названия которого не помнили даже сами лесные жители. Нет в человеческом языке слов, чтобы описать его щемящую красоту и смертельную опасность.
Золотисто-красные пушистые иголки, огромным шаром высящиеся над вечно-зеленым лиственным морем. Вглубь этого празднично-яркого царства уходила и моя тропинка. Вот за спиной остались длинные, острые алые иглы-шипы, способные отравить одним касанием. Вот промелькнули золотые многоугольные листья, звенящие сотнями колокольчиков на ветру. Несмотря на свою хрупкость, прочнее и острее них оружия не найти. Вот обдали гостью своим мятным ароматом нежно-зеленые мелкие цветочки, усеивающие все вокруг — последний рубеж, по приказу Князя усыпляющий просителей за один вдох. Наконец, я вошла в приемный покой правящей семьи Леса, выращенный заботливым деревом прямо в толще могучего ствола.
— Здравствуй, Тахиза из рода Лисиц. С добрыми ли вестями пришла к нам дочь Степи? — шелестом дубовых листьев прозвучал голос Князя, скрытого тенью тончайшего паутинного полога.
— Не медли, Лисичка, расскажи, как там наши дети? Скоро ли вернутся к родным? — журчанием весенних ручьев зазвучал голос Княгини, сидящей по правую руку от супруга.
Как всегда, верны традициям, хитры и изворотливы. Всех Лесных люблю, но вот княжью чету... Ну что ж, поиграем, ваши лесные величества.
— Добрых дождей вам, Князь и Княгиня. — Я снова склонилась, подметая косой выстланный мягким мхом пол. Неудержимо захотелось скинуть сапоги и пройтись по нему босиком. Стоп...сначала дело. — Дети в полном порядке, с помощью нового короля Шехии и его брата я смогла отыскать всех пропавших. Малыши сейчас в Велдаране и могут переместиться домой в любой момент.
— В таком случае, почему ты здесь, а они нет? — в ласковом журчании стукнулись хрустальные льдинки.
— Великий лес мудр. Ему не нужны постоянные распри с Приморьем и его сумасшедшей княгиней. — Играть так играть. По своим правилам. В конце концов, мне нужен чистый коридор для Людека. Оставить королевича на землях Велды после "родственного" приема и его последней записки было бы...не по чести). — Правительница сопредельных земель поставила свое условие, пустячное для столь великого народа. Она позволит детям спокойно вернуться домой и больше не станет посылать к вам воинов, если ей вернут сына. Разумеется, дети попадут сюда в любом случае, вопрос, какой ценой.
В насыщенном лиственными ароматами воздухе повисло тяжкое молчание. Даже золотые листья второго защитного контура перестали шевелиться. Князь Леса принимал решение. Неожиданно быстрое, без долгих томительных разговоров и загадок. Что-то...произошло? Помимо кражи малышей? Бъярки шепнул мне перед расставанием, что все дети, кроме его сестер, первенцы в своих родах. Значит, кто-то решил обезглавить в будущем величественные семьи леса? Или же поставить на колени, принудив к рабскому служению? Ведь ребятишек явно готовились отдать в знатные семьи, причем по настолько продуманной схеме передачи и ломки характера, что делает всю эту авантюру больше похожей на завуалированный отлов заложников, а не экзотических игрушек. Что же Йозеф говорил мне о проблемах в Шехии? В самом начале, когда еще пытался упросить спасти какой-то источник... Пески зыбучие, как я могла такое забыть?!
В чертоги вновь возвратились звуки. Заговорила на этот раз Княгиня, выпростав из-под полога белую тонкую ручку с перламутровыми, хищно загнутыми птичьими когтями.
— Тахиза из рода Лис, ты узнаешь наш ответ только после клятвы никому и никогда не говорить о том, что увидишь в Лесу.
Я привычно достала лезвие, выпустила кровь, в здешнем воздухе светящуюся, как и тропинка, золотой пылью — признак родства с народом Степи. Уверена, под королевичем и его братом тропинка стала бы черной, по цвету дара. Светлый бог людей, дарующий им темное волшебство для поддержания мира и порядка... Может, в этом таится секрет пропавшего равновесия? Ведь использовал же кто-то дар королевской семьи во зло...
