Граддарика

— Не стоит, я всегда рад тебя видеть. А сделал лишь то, что обещал им, — он намекал на родителей.

— А я могу ещё приходить сюда, на то же место?

— В любое время. Ты сама найдёшь дорогу, для тебя всегда существует невидимая тропа, но по ней сможешь лишь ты пройти.

— Извините, я не хочу наглеть, но позволите задать последний вопрос? — я посмотрела в его ярко-зелёные глаза, и, получив кивок в ответ, продолжила: — Могу я собрать грибы, ягоды, травы, веточки деревьев для лечения больных?

Старик рассмеялся. Всё же пусть он и не выглядел старым, но прожил достаточно на белом свете, и не в обиду я называла про себя его стариком, а лишь чтобы подчеркнуть его возраст.

— В любое время, милая девица. В любое время.

— Благодарствую, дедушка, — я встала и низко поклонилась.

На этом мы и простились. Я с Шипом пошла собирать травы да грибы, всё ещё спрашивая растения их позволения. Они были не против. Я осторожно срезала нужные побеги своим кинжалом, который сидел в руке как влитой. Подивилась этому, да значения не придала. Грифон на навершии сидел смирно и не мешал. Странно, но я уже не воспринимала оживающих животных как что-то из ряда вон выходящее. Мне казалось это в порядке вещей.

К вечеру мой заплечный мешок был полон, как и руки заняты разными мешочками. И я возвращалась домой, прихватив палку, которую оставила сразу как вошла в лес, предполагая наличие болот у меня на пути. Но вышло всё без особых трудностей. Всё же не стоит заражать лес гнильцой, а моя палка вряд ли оживёт и пустит корешки.

Простившись с лесом и его Владетелем, я вышла на луг, вдыхая запахи вошедшей в самый сок травы, а затем неторопясь вернулась домой.

Странно, но я была рада возвратиться. Пусть лес много для меня значил, но я поняла, что всё же мой дом здесь, в этом пригороде, в избе, которая досталась мне от бабушки, в которой я прожила большую часть своей жизни, и она пропиталась уже моим духом. Я поприветствовала дом, поклонилась Домовому. Знаю, есть, только не показывается. Как знать, может, стоит его тоже позвать на чай. Надо бы испечь пирогов да позвать. Но то завтра, а сейчас не мешает обработать всё собранное да положить на просушку. Но притомившись, я накрыла на стол и позвала Домового. Он не пришёл, точнее я так думала, пока не заметила, как начала исчезать еда со стола. Хитрец! Ну да ладно. Принял угощение, знать, не сердится.

Примечания по главе:осьмнадцатое* — восемнадцатое.

Времён года* у славян было всего три. Летом же называли сам год. А весна начиналась с Масленницы и была до Новолетия, который праздновали в день осеннего равноденствия (22-23 сентября). Т.е. весна была полгода с 22-23 марта по 22-23 сентября.

Руна Леля* — Руна связана со стихией воды, а конкретно — Живой, текучей воды в родниках и ручьях. В магии руна Леля — это руна интуиции, Знания вне Разума, а также — весеннего пробуждения и плодородия, цветения и радости.

Глава 10

Едва я успела завершить обработку трав, было уже за полночь, как раздался стук в дверь. Ну вот, ни минуты покоя!

На пороге стоял незнакомый страж порядка. А у меня нехорошо так заныло внутри.

— Здравствуйте, а вы — Дея?

— Да.

— К нам поступил вызов. Проникновение. Уже второй раз.

— В смысле?

— За время вашего отсутствия была совершена попытка проникновения. Я могу войти?

Не знаю, почему, но мне не хотелось его пускать. Чутьё ли подсказывало, или просто боялась незнакомца. Помнится в прошлый раз Ян не вызывал опасений, а я всё равно стребовала с него клятву. А сейчас даже клятву не хотела брать. Просто не пускать к себе.

— Нет, — твёрдо сказала я, глядя прямо в глаза.

Он же смотрел на меня недобро так. Молодой парень (ни усов, ни бороды, сколько ему лет?) уставился на меня похотливо, что ли, словно раздевая меня. С меня довольно женихов и всех прочих.

— Вы не хотите узнать, кто пытался проникнуть в ваш дом? — удивлённо вскинул он брови, поднимая взгляд с моих не особо-то и пышных форм. Мне хотелось, и даже очень. Но ответила я совершенно иное:

— Это ведь ваша работа. Так и выполняйте её. Ищите того, кто проник, — сомневаюсь, что порядники знают, кто это сделал. Да и извещать меня об этом... как-то подозрительно.

И я попыталась закрыть дверь. Ага, не тут-то было. Она ведь наружу открывалась, а он держал её ногой. А высунуться я боялась.

Я нахмурила брови. Порядник стоял уже почти на пороге. Неужели защита не подействует? Я осторожно нащупала кинжал, по-прежнему находящийся в рукаве, сжала рукоять.

— Уходите, — как можно увереннее сказала я. Нельзя показывать страх — не сейчас!

За спиной порядника возник Ян, отметила я боковым зрением, по-прежнему не сводя взгляда с нарушителя. Испугалась? Ещё бы! Чем я его побить могу? Всегда работало волшебство или клятва. Но сейчас такая его близость заставляла сомневаться в волшебстве. Сработает ли? Защитит? Как же так? Стало до боли одиноко. И некому меня защитить! Хотя... один защитничек всё же имеется!

А дальше всё было настолько быстрым.

Взмах незнакомцем рукой, песок летит мне в глаза, но защита поглощает его, и он делает в воздухе кувырок назад, оказываясь позади Яна.

Тот уворачивается, едва уйдя из-под удара ножом, а потом мелькают смазанные движения — настолько быстры они были. Я отвернулась, не желая наблюдать. Была мысль вообще закрыть дверь, пока не поздно. Но внезапно заприметила в окошко, как во дворе зажёгся свет, преступник отпрыгнул назад и стал отступать задом, а я повернулась к двери — Ян начал дымиться и упал на колени. Да что ж это делается?!

Боги!

Его разрывала дикая боль, это было видно по выражению лица. И я выскочила наружу, наплевав на собственную безопасность, схватила Яна, и как можно быстрее втащила внутрь, закрыв за собой дверь.

Глаза его закатились.

Повреждения были серьёзными, я ведь не могу лечить того, чего не вижу! Отчаяние было готово захлестнуть меня, но я с трудом отогнала его. И я просто начала вливать в него силу, распределяя по всему телу.

— Прошу вас, Боги, помогите Яну!

В глазах потемнело, и я упала ему на грудь.

Очнулась от того, что он меня куда-то нёс.

— Ян, опустите меня!

— Дея, лежи смирно. А то уроню!

— Это угроза? — и, кажется, он перешёл на ТЫ.

— Нет, но до конца я не восстановился, так что... всякое может быть.

Я затихла. Всё же с лестницы упасть — как-то не то, о чём я мечтала.

Мы-таки поднялись на второй ярус, а дальше я уже указывала, куда идти. Меня занесли в спальню.

— Ян, вы как?

Он сел на краю, рядом со мной, прерывисто дыша. Я сделала усилие и села. Не нравилось мне как он себя чувствует.

Откинула его обратно на постель, а сама нависла над ним.

— Ян!

Я включила свет у настенной лампы. Его глаза были закрыты и дыхание сбивалось. Потрогала лоб. Горячий.

Ну вот, чувствовала себя виноватой. Из-за меня пострадал.

— Мяу! — раздалось у самого уха.

— Шип, что делать? — я была в отчаянии. Я ведь видела, как он горел. А тут ещё и, только начав приходить в себя, тащил меня наверх. Шип схватил сорочку Яна и потащил. Я расценила это как призыв раздеть порядника. Неужели котёнок понимает больше меня в лечении?

Никогда в жизни ещё так не смущалась. Сердце колотилось в запертой клетке, а я стягивала с Яна одежду. Рубашки было недостаточно, Шип помогал вовсю. Ничего лучше не придумала, как принести лёд из холодильника, чтобы хоть как-то остудить моего гостя. Главное — не перестараться.

Всю ночь я сидела с больным, стараясь сбить жар. По-хорошему, если у него внутренние ожоги, то я ничем помочь не смогу, разве что уже той силой, что влила в него. Для меня уже было недопустимо вливать ещё силу.

Я ему заварила общеукрепляющие отвары да обеззараживающие настои вливала в рот.

Так и прошла весёленькая ночка.

К утру он задышал более спокойно, да и я прикорнула рядом. А утром меня разбудила настойчивая птичья трель. Я не могла понять, что происходит, пока окончательно не проснулась. Звук исходил из одежды Яна. Птица? Но звук неестественный какой-то. Нашла я устройство, которое чуть двигалось да издавало этот повторяющийся звук.

Вспомнив как Ян отвечал в управлении на вызов, я стала искать кнопку.

На вызов я-таки ответила. Что-то стали вещать в коробочку. А я пыталась выслушать.

— Ян, почему ты до сих пор не на своём посту? У нас тут проникновение, а от тебя ничего не слышно.

— Извините, Ян не может подойти, — спокойно ответила я. В трубке на несколько мгновений повисло угнетающее молчание.

— Это кто? Ты его девушка?

Я покраснела. Ну вот, он у меня ночь ведь провёл. Что о нас теперь подумают!

— Ян на больничном, — сказала я в трубку и нажала на кнопку.

Трель повторилась. Я отнесла устройство в особый ящичек, положила. Из него звук не должен доноситься.

Пока посетителей больше не было, я стала готовить еду. Всё же лежачий больной имеется, за ним уход нужен. Срок, который я оговаривала с городским лекарем, ещё не закончился, поэтому больных не было, чему я была даже рада. Переделала домашние дела, убралась, перестирала всё. Потом села шить Яну новую рубаху, потому что старая частично истлела после вчерашнего, вышивку я выпорола со старой, подправив лишь в тех местах, где она повредилась. Несколько раз поила больного и давала жидкий прохладный суп-отвар. А вот на двор старалась не высовываться. Иначе прознают местные — хлопот не оберёшься. Авось к ночи Ян оклемается да тихонечко уйдёт, чтоб его никто не видел.

Да только напрасны были мои надежды. Никогда до того у меня не было таких вот больных, чтобы ночевали у меня. Когда ещё с бабушкой жила, она жила внизу, на первом ярусе, да спала на печи. А как печь переделали под котельную, то просто лежанку себе сделала. А как бабушка померла, я отдала её лежанку на кроду*. С тех пор в жилом доме было лишь моё спальное место, широкое, но я любила свободно спать. А теперь вот приходилось спать рядом с голым мужиком. Пусть и красивым, волнующим меня, да только не по-людски было это как-то.

В очередной раз меняя холодные перевязки, я думала о своих подругах. С них ведь всё началось. Я ведь так хотела помочь. А теперь не осталось надежды. Отчаяние захлестнуло меня с новой силой. Она почти была в моих руках. Я не успела всего на чуть-чуть. Как знать, тогда бы и нападения на Яна скорее всего не было. Я взглянула на порядника, растирая его тело противовоспалительной мазью. Интересно, а если порядники найдут травку, могу ли я попросить Яна оторвать мне кусочек? Я нежно провела по его груди. Он меня волновал, и сильно. А если он полюбит меня, сделает ли это? Могу ли я пойти на отношения не ради самих отношений, а ради девочек? Как далеко придётся зайти? Или надавить на его долг предо мною? Ладно, доверюсь своему чутью. Я закрыла мазь и ушла от Яна. Сейчас рано об этом говорить.

На третий день, последний перед моим предполагаемым возвращением, Ян пришёл в себя. Я выдала ему новую одежду, отдала его устройство и отправила, накормив, восвояси.

Мы не говорили, я старательно отводила глаза, стараясь не глядеть на него, то и дело думая о том, как мне заговорить о деле. Как спросить, не выдав своего интереса? Но мысли перескакивали на отношения. И я краснела и отворачивалась.

И поняла одну вещь. Зачем я себя мучаю? Я не могу притворяться! Просто не могу. Он не заслужил этого! Будь это кто-то другой, возможно. Но предать сироту, когда я сама такая, я просто не могу.

Он ушёл, так ничего и не сказав, лишь низко, до земли, поклонился.

А на утро пошли больные. Они больше жаловались на жизнь, чем лечились, но я пускала только местных. Со всех незнакомых я брала клятву. Заходила и Мирьяна, от которой узнала, что таки да, были у меня порядники, кто-то пытался в дом проникнуть. Даже сторожили по очереди моё жилище каждый день. А вот в последние дни их не было видно. Спрашивала, как поход в лес. Я показала свой улов — травы, сохнущие и развешенные по стенам или свежеприготовленные настойки.

— Дея, к тебе один порядник зачастил, уж не тот ли, с которым Бакула в прошлый раз разбирался?

— Ой, Мири, боюсь я. С этими женихами отбоя нет. Пока в лесу была, двое сватались. Ещё и мать Бакулы обещала сватов заслать.

— Радуйся, к иной девке никто и свататься не пойдёт, а тебе есть из кого выбрать.

Да уж, порадуешься тут!

— А если я замуж не хочу!

— Что ж в девках всю жизнь сидеть будешь?

Я задумалась. И правда. Коротать век в одиночку? При моей жизни-то, когда я сама в волка превращусь с тоски?

Мы поболтали о том, о сём да и разошлись. Я отправилась в город — расплачиваться с лекарем да зайти к порядникам, узнать, что к чему.

А то любопытство оно такое...

Все местные приходили больше не о болячках справляться, а поболтать, узнать, кто ж ко мне влезал, что ж за тайна скрывается. А я почём знаю. Наболтала им, что вход в пекло, видно, искали.

Местные с умным видом кивали, а как доходил до них смысл сказанного, то и удивлялись. А я им — так злые языки болтают, не разбираясь что к чему. Надеюсь, приструнила соседей, теперь на чеку будут да болтать зазря не станут.

Вновь набрала гостинцев, что мне "больные" подкинули, затворила дверь да заклинание вновь прочитала — лишним не будет.

Шип дома остался, не буду ж я с собой его повсюду таскать. К вечеру вернусь же. Спросила только, где он будет: на дворе или в доме. Решил погулять.

Написала объявление, что приём больных до завтра откладываю.

Вдохнула свежий воздух, взглянула на солнышко, и пошла в путь-дорогу, с заплечным мешочком.

Долго ли коротко ли, пришла в город. А там торжище развернули. Приехали люди с других городов товар свой предлагать. Ну так у меня ни денег, ни товара. Жаль. Так ничего и не надобно, вроде бы.

— Украл! Держи вора! — крикнул кто-то на торжище.

И бежит прямо на меня злодей. Волосы в разные стороны развеваются, а я стою на дороге и уходить не собираюсь. Неужто на меня побежит?

А мальчишка и не думает тормозить. Так на меня и налетел, сшибая с ног. Да встал, отряхнулся, ещё и наехал, что это я ему на дороге мешалась. А я хвать, а кинжала нет.

— Вот, гад ползучий! — выругалась я. А у самой слёзы вновь на глаза. Подарок украл!

— Дея, что? — Ян прямо напротив появился.

— Твой кинжал, украл, — всхлипнула я.

— Идём! — он потянул меня в сторону от основного народа. Неужели не погонится за злодеем?

— И? Ты так это оставишь?

— Дея, послушай меня, он ворюга, но парень молодой. Если поймают, отрубят ему руку.

А я думала, что порядники в первую очередь придерживаются правил.

— А кинжал... Скажи, ты случаем не поранилась им?

А правда, меня ведь укусило навершие. Потом долго палец болел.

— А что? — слёзы тут же испарились, взыграло любопытство.

— Призови его.

— Но...

— Просто представь его, ощути как лежит он у тебя в руке.

Я вспомнила наиболее острые ощущения, когда в темноте Ян вложил его в мою руку. Открыла глаза, глядя на появившееся оружие.