— Боишься? Тебе понравится... — губы коснулись плеча, — ты красивый, Раймийен. Молоденький червич. Хотел такого всегда. Непокорного. В руке Ктулху появилась удавка. — Будет неприятно, малыш.

Раймийен задергался еще сильнее — нельзя позволить на себя ее надеть! Но что же делать? Что делать? Руки плотно прижаты к телу, хвост тоже держат, зубами никуда не дотянешься. Червич завертел головой, продолжая пытаться освободиться. Волосы? А вдруг? Такие как он редко рождаются, слишком много должно быть совпадений — нужные родители, зачатие в алую воду, которая редко когда приходит, и обязательно рядом с одним их Храмов.

Он расслабился и чуть провалился внутрь держащего его щупальца, позволив волосам как можно плотнее обвиться вокруг щупальца. Еще чуть-чуть...

Ктулху резким движением вдел уздечку в рот и закрепил на шее.

— Решил волосами поиграть? — зашипел он, сверкая посветлевшими зелеными глазами. — Так ведь зря... Зря теперь, — удавка врезалась юному червичу в небо, ударяя по чувствительному месту.

Раймийен дернулся от боли, ворвавшейся в мозг. Из глаз невольно выплыли злые капли, пытавшиеся принять на себя хоть чуть-чуть от скрутившей тело боли. "Терпи, терпи, не дай себе сорваться, буквально одно колебание воды осталось". Его волосы начали ярко светиться.

— Тише-тише, — король начал гладить извивавшееся тело, подчиняя и одновременно заводясь. Этот червич хорош для вынашивания будущего потомства. Сильный, чистокровный. Пусть попытается, приятно, когда его золото трется о тело, скользит своей гладкостью, заводит до невозможности

— Еще, вырывайся, да!

"Последний шанс". Капли боли продолжали выделять из слез, тело выгибало и корежило. Раймийен с ненавистью посмотрел на Черного Короля и откинул голову, еще сильнее прижавшись к щупальцу. Волосы сменили цвет на бледно-золотой и стали проводниками для яда.

— Маленькая хитрая тварь, — Ктулху начал излучать сильные потоки гормонов, которые выделял в воду. Его щупальца присасывались к коже, терлись о нее, волосы переплетались с волосами червича. В волнах появилась черная пелена, которая окутывала обоих.

— Поцелуй меня, Раймийен, отдайся...

Червич зашипел — не получилось. Боль пока ушла, но он знал, что она точно вернется. Сдаваться он не собирался. Как жаль, что его яд на него самого не действует!

Раймийен чувствовал, что тело начинает возбуждаться, и опять задергался — таких нечестных приемов они между собой не применяли! Подлость же! И зубами пока никуда не дотянешься! Как же он хочет укусить этого гада! Укусить... Червич облизал губы.

— Ты такой дикий мальчик! Я люблю непокорных... мне будет интересно тебя покорять, принуждать, — щупальца начали скользить по коже, гладить острые соски. Тереться в самых чувствительных местах хвоста.

Червич уже просто бешено дергался, чтобы хоть что-то сделать, хоть как-то приглушить зарождавшееся в себе от прикосновений. Он еще ни с кем не играл, в его семействе, да и не только в его, с этим было строго — пока не достигнешь первой ступени развития, никаких игр. По достижению первой ступени — несколько первых игр со специальным наставником, и дальше уже сам выбираешь партнера. Но Раймийен видел игры со стороны, они не считались чем-то зазорным, что нужно скрывать. Поэтому он понимал, что с ним хочет сделать Черный Король, его это бесило и ужасало.

— Ненавижу! — гнев плескался в черных глазах, волосы пылали золотом.

Червич начал судорожно бить Ктулху током. Если исчерпает внутренние резервы организма, то просто впадет в летаргический сон.

— Хочешь убежать от достойной близости? Я тебя буду одаривать, любить... Давай, милый, по-хорошему, чтобы тебе было приятно, — Черный Король насильно раздвинул складки кожи сзади и коснулся узкого входа щупальцем. Когда то проникло чуть внутрь, разряды прекратились, гормоны вспрыснулись уже внутрь Раймийена. Толкаться внутрь, расширять было очень приятно. Червич начал жалобно урчать.

На Раймийена накатила безумная слабость. Он не понимал, что происходит. Он знал, что Черный Король и аффы могут воздействовать на червичей, да и на остальных жителей океана, выбросами, но почему, почему он не может ничего сделать? Слабость... Проникающее внутрь щупальце казалось безумно горячим, и хотелось, чтобы оно было как можно глубже. Не хотелось сопротивляться, как одно колебание воды назад, наоборот хотелось раскрыться, хотелось допустить до самой глубины. "Ты ведешь себя не как охотник!" Тело двигалось навстречу Королю, а из глаз плыли слезы ненависти и отчаяния.

Раймийен постарался собрать все силы и дернулся вперед. Хоть что-то, хоть как-то... Урчание безнадежности...

Он обвивал его, ласкал, старался сделать еще приятнее. Нежный член показался из глубины. Обхватив тот руками, Черный король начал медленное скольжение от основания к головке и обратно, кончиками пальчиков обрисовывал, затем оттягивал крайнюю плоть. Щупальце проникало уже очень глубоко, пропитывало все собой. Урчание стало таким жалобным, таким нежным, волосы червича заструились воды золотыми каскадами. И это заводило еще больше.

Раймийен понимал, что поддается, но сделать уже ничего не мог. Прикосновения Короля приводили к тому, что он хотел их все больше и больше. Он ненавидел себя за это. "Не охотник, не охотник!" Червич схватился обеими руками за голову, он даже не осознавал, что его почти не держат. Положив пальцы на виски, он активировал легкий разряд, прошедший не только по нему, но и по королю. Он один раз видел, как это делал червич из взрослых во время игры, но не думал, что это будет так... Тело выломалось от желания. "Что же я делаю!"

Ктулху сразу отозвался на желание и бурный темперамент юного червича, развернул его к себе спиной, обнял крепко и вонзился внутрь, проникая членом почти наполовину. Тело в его руках было гибким, податливым, жаждущим удовлетворения. Оно толкалось назад, насаживая член все глубже, и дрожало от нетерпения. И король ощущал каждое движение, вибрацию мышц, потоки льющихся разрядов.

"Что же... Что... Ах!" — Раймийен в очередной толкнулся на Черного Короля. Больно не было, было горячо и сладко. Он скользнул языком по зубам, по губам, собирая свой вкус. "Сладкий... Сладкий, но без наставника... Первый раз без наставника! Нельзя!" — глубоко заложенные, еще с рождения, правила ударили в голову, добавляя сил. Червич рванулся прочь.

— Нельзя! — натянув уздечку, Ктулху заставил червича еще сильнее опуститься на член. Тот трепыхался, вскрикивал, насаживался все глубже, урчал неистовой птичкой, изгибался и стонал в руках и переплетениях щупалец. Он открылся широко, позволяя себя брать и одновременно пытаясь сбегать.

Раймийену было больно. Проклятая уздечка опять впилась в небо. Он откидывался назад, как можно сильнее, лишь бы ослабить натяжение, убрать боль. И чем больше он выгибался, тем больше открывался, становился доступнее, и тем сильнее ощущал Короля. И от этого становилось все жарче, все яростнее. Боль и желание переплелись безумием. Он пытался руками оторвать от себя удавку, дергал изо всех сил, чтобы хоть как-то ослабить, ярился. Бил током. Волосы уже давно стали ярко-желтого цвета и жадно тянулись к Черному Королю, чтобы хоть как-то прикоснуться, хоть чуть-чуть отвести яд из организма хозяина.

Червич даже в своем безумии чувствовал, что силы скоро закончатся. Тело пыталось перейти на экономный режим, чтобы восстановиться, но Раймийен не давал, вытаскивал всю энергию из себя. "Нельзя! Нельзя так!" — в голове билась одна мысль. Тело же хотело. Его уже настолько сильно пропитывала сладость, что она стала выделяться в воду.

Ктулху почувствовал изменения и вобрал их жабрами. Лоно. Оно скоро позволит в себя войти. Щупальца отыскали складки кожи и проникли за них, дразня нежные розовые лепестки. Давай, открывайся, ты нужен мне весь сегодня.

Черный король толкнул червича в мох, прижал чтобы ласкать и одновременно вбиваться в тело под возбуждающие всхлипы, гладил нежную складочку спереди, которая начала сочиться смазкой и источать в воду ванильный восторг.

Раймийен метался из стороны в сторону. Сладостное урчание сменялось яростным рычанием. Он же в мужской фазе! Должные изменения в организме еще не произошли, никто не смеет там его касаться! "Нельзяяяяяяя!" Удары током становились все слабее. Червич вытягивал из себя уже последние капли энергии. "Нельзя..." Он провалился в энергетическую кому — организм не выдержал и сработали защитные механизмы.

Ктулху выругался, отпуская червича и укладывая на мох. Тот был еще очень маленьким. Да, только вошел в возраст размножения. Защищался отчаянно, а это значит с характером. Придется приручать постепенно, постоянно с ним играть.

Черный король притянул к себе добычу и укутал в свои щупальца. Завтра придет в себя.

Если в прошлый раз Гнейтта оставил двуногого на огромной платформе, что вела во дворец царя, то теперь кавалькада коней пересекла запрещенную границу, и червич практически вернулся ко двору, при котором изначально родился. Всего десять лет он прожил с молодым аффой Цийконом в городе, преподнесенный тому как дар, а теперь обретал вновь утерянную обитель, чьи площади и дворцы знал, как все рисунки чешуи на длинном гибком хвосте.

— Город Бога, — так представил червич Игорю открывшуюся за черной стеной с сотнями арок долину, где светлые и темные течения переплетались над круглыми дворцами, что висели в воде, словно огромные разноцветные жемчужины. И самая прекрасная из них — белоснежная, покрытая сотнями раковин, что открываются, когда открывается свет в бездне, находилась посередине. Дворец Ктулху. При его дворе теперь должен был служить новый, совсем еще юный аффа, что попал с земли меньше, чем цикл назад, но уже обретший неописуемую и непонятную червичу силу.

Гнейтта показал, что пора спускаться на площадку вслед за свитой Черного Короля, а когда все его спутники направились внутрь, дал знак следовать за ними. По белоснежным коридорам, в которых буйно росли то ли кораллы, то ли алые цветы на изгибающихся колоннах. По сияющим фосфором и огнями залам. На церемонию, в которой участвовали почти все аффы-фавориты, которые развязали беспамятного пойманного червича и передали того прислужникам, чтобы отнести в покои Ктулху.

Сам Гнейтта держался стороны. Его черные глаза были полны печали и тревоги за брата, попавшегося в ловушку, да и сам он теперь мало представлял, что делать с Игорем, которого спас вроде, как человека, а теперь... Червич еще раз взглянул на избранника, который не сводил глаз с пестрого танца в воде, пока с пленника снимали тонкие нити сетей и пели ритуальные песни, что отражались по всему залу гулом. А затем потянул юношу за собой... Потому что услышал повеление покинуть церемонию и отправиться к себе. Одна из ловкий золотых айл догнала парочку уже в извилистом, словно завиток ракушки, коридоре и коснулась Игоря пальчиком — так боязливо и выверено:

— Я Тина, ваша служанка, — назвалась она. — Я покажу дорогу молодому господину. Его величество выделил вам покои и еще слуг. — Он передал, что желает вас видеть, когда пройдет утренний парад — без вашей пары, — уже тише и, оглядываясь на червича, который парил в воде серебряным огнем.

Айла взметнула вокруг пузырьки и помчалась вперед, а затем нырнула вниз, в синюю темноту. Туда же последовали и гости. Вернее, они уже были подданными самого Ктулху. Парение длилось около минуты, а потом вдруг огромные, совершенное круглый, словно люк, двери отъехали в сторону и пропустили Игоря, Гнейтту и их спутницу теперь уже на их личную территорию.

Здесь был около десяток галерей, десятки комнат — многие для слуг и охраны, два зала непонятного назначения, о которых Гнейтта скромно объявил, что для приемов и разных игр (при слове "игры" он смутился и вздрогнул стыдливо), а также покои аффы. Тоже сферической формы с богато обставленной под потолком норой для сна. Посередине зала пузырьками бил ярко-голубой источник, заключенный в прозрачную субстанцию. От него даже в сгущающейся темноте было светло.

Айла помогла Гнейтте освободиться от костюма для прогулок, а потом нерешительно сняла костюм и с Игоря, который сейчас вновь вернул форму человека. Его трансформация еще не была стабильна, и любопытная, как все веселые рыбки, Тина разглядывала двуногого, как невероятную диковинку.

— Мне приказать принести еды? — вопрос был обращен к аффе, но ответил за него Гнейтта, который понимал, что юноша еще не знает этикета и не понимает, что Тина — личная айла для игр господина, которая изо всех сил уже стремиться понравиться Игорю.

— Да, принеси... И включи очистительную смесь... И будь любезна, приготовь одежду для своего хозяина на завтра. Его нужно будет проводить и обеспечить охрану. — Гнейтта выдохнул.

Тина не уплывала. Она ждала червича, которому тоже должна была показать его комнату, а потому веселая красавица улыбалась игриво и кокетливо плавала у дверей, виляя круглым симпатичным хвостиком.

— Мне пора, — червич поклонился Игорю. — До завтра, мой господин. Вам нужно отдохнуть. Серебряные длинные волосы лунным сиянием змеились в воде. Червич направился к выходу.

— Почему "до завтра"? — Игорь оторвался от разглядывания комнаты. Она была очень похожа на комнату червича в доме у Цийкона. Какое-то отличие было, но столь неуловимое, что он не мог понять. Юноша от этого очень раздражался. А еще на его взгляд вода тут была какая-то неправильная, как будто неживая. В голову пришло сравнение — как долго непроветриваемая нежилая комната. И нет никаких следов гормонов. Это больше всего беспокоило.

— Уже поздно, я еще не осмотрел своей комнаты. — Гнейтта обернулся. — Так положено. Вы теперь будете спать отдельно, Игорь. Это правило. И звать лишь в случае, если захотите поиграть.

Игорь взъярился. Он сегодня столько пережил, столько всего сделал, и теперь опять какие-то препятствия! То, что это правило не является для него препятствием, юноша даже не подумал.

— Что значит "правило"? Кто установил? Почему я должен ему подчиняться? И... — что-то сильно царапнуло в словах червича. — Гнейтта, почему ты меня на "Вы" зовешь?

Червич коротко взглянул на вдруг погасшую айлу, которая прижалась к двери, погладил ту по голове, дал знак покинуть комнату, а сам медленно поплыл к двуногому, который начал резко светиться:

— Успокойся, все хорошо. При чужих я буду называть тебя на "вы", — мягким движением ноги обвили кольца. — Я никуда не денусь. Игорь, успокойся...

Аффа внимательно всмотрелся в лицо червича. Опять серебро волос начало опутывать и манить.

— Ты прекрасен, ангел мой, — губы и волосы начали наливаться синим цветом. Игорь легко поцеловал Гнейтта. — Так прекрасен. Я не хочу тебя отпускать. Зачем это правило? Кто его установил?

— Ты не отпускаешь, я не уплываю... Игорь, — ласка по лицу была нежнее шелка. — Тебе нужно выспаться. Завтра тебе предстоит разговор с Черным королем, который потребует особого внимания. Раз теперь я с тобой одно, то я должен следить за тобой... И правило это важно... Для тебя, как для аффы... Ты не можешь всегда быть со мной. У тебя будет много обязанностей и еще другие игры с твоей новой семьей.