Себастьян не думал долго. Он смотрел на Кристиана, понимая, что тот прав.
— Если тебе удастся, чтобы инквизиция не заинтересовалась мальчишкой, а тот не проявил упрямства и не устроил бунт, то я могу его выпускать на несколько часов. Но потом он должен будет возвращаться под замок. Выбери келью в подвалах. Там самое место, чтобы Луис осознал, что ему грозит в случае непослушания.
— Как прикажете, ваша светлость. — Легрэ снова поклонился, предвкушая, как далеко зайдет в своих планах. — Он будет паинькой. А если нет, что ж, ему же хуже. Во всяком случае, мы попробуем вправить ему мозги так, как нужно нам. — Кристиан немного помолчал, и неуверенно уточнил: — Я могу делать с ним все, что заблагорассудится?
— Я верю в твое благоразумие, — понимающе заулыбался Себастьян, — чтобы потом он вел себя более чем послушно, чтобы почитал Бога и был послушным нам, благословляю тебя, Брат Кристиан, — аббат осенил помощника знамением. — Сегодня его и перевези. Я хотел бы получить покорного монаха.
— Вы его получите, — кивнул Легрэ. — Разве я когда-нибудь подводил вас?
Распрощавшись с аббатом Себастьяном, Кристиан направился к Луису, чтобы помочь переехать юноше в другую, тайную келью в подвалах. Это несколько осложняло процесс доверия, но с другой стороны радовало Кристиана. Он не мог отрицать перед самим собой, что Луис будоражит его воображение, волнует кровь. Его яркие глаза, мягкие губы, его хрупкость. Легрэ терял контроль, даже глядя на все это. Как прекрасно было бы владеть сыном герцога без остатка. Представив себе, как он будет целовать Луиса, Кристиан ощутил, как сбилось дыхание.
— Вот черт, — тихо выругался он и вошел в кабинет аббата.
* * *
Радость Сея была недолгой — словно из-под земли перед ним выросла высокая фигура помощника аббата, и сильные ручищи, точно тиски, ухватили мальчишку за плечи.
— Что ты тут делаешь? — глаза Легрэ яростно сверкнули. — Отвечай! Живо! — прорычал он. Интуиция подсказывала ему, что юный Сей заглянул сюда не просто так. А если он знает о пленнике больше, чем положено? Если шпионит? От этих мыслей пальцы Легрэ сжались на плечах отрока еще крепче.
Тихо вскрикнув, мальчик сильно побледнел, испугавшись больше не того, что его поймали, а то, что мужчина был зол.
— Я принес падре цветы, брат Кристиан.. Вчера ему понравился запах, и я пообещал принести их ему в комнату... Отпустите, пожалуйста.... — вся аура мужчины подавляла, заставляя мальчика трястись листиком на ветру, он смотрел на него, как кролик на удава, молясь, что бы наказание не было слишком суровым... В том, что оно будет, Сей не сомневался.
— Цветы значит. — Легрэ кинул взгляд на дверь, за которой был заперт Луис, после совсем нехорошо посмотрел на мальчишку и вдруг ухватил Сея за горло. — Ты подходил к этой двери? — спросил он, медленно сжимая пальцами тонкую шею и заглядывая в испуганные глаза своей жертвы. — Говорить правду, а то придушу, как щенка!
Сей искренне не понимал, что такого в Луисе, что его убить готовы за то, что он подходил к двери. Вот только правду мальчик говорить не собирался.
— Н-нет... — он уже почти задыхался, цепляясь руками за руку мужчины, царапая непроизвольно, что бы дать себе хоть немного воздуха. — Зачем мне это? Я только принес цветы...Разве не там живет новый послушник? Я его не знаю.. — Слухи о том, что Луис живет в комнате, прилегающей к спальне аббата, ходили по всему монастырю, так что выдать себя мальчик этим никак не мог.
Кристиан не поверил ни единому сказанному слову. Любой бы отрицал, когда его за горло держат, но Легрэ умел вытягивать правду из людей, как никто. Кроме того, ему нужна была разрядка, а мальчишка точно что-то недоговаривал.
Перехватив Сея за шиворот, Кристиан поволок его к двери, несколько раз дернул за ручку, проверяя, заперт ли замок, потом взглянул на садовника и мерзко усмехнулся.
— Давай-ка ты ко мне ненадолго зайдешь, — сказал он с угрозой в голосе. — Расскажешь мне про цветы подробно, — и поволок юношу в подвалы. Монахи, что попадались на пути, провожали их непонимающими испуганными взглядами.
Паниковал Сей ужасно. Хотелось вырваться и сбежать, ведь тон мужчины не предвещал ничего хорошего. Повезет, если до смерти не забьют.
— Пустите.. Я не сделал ничего плохого.. Спросите падре, если не верите... — Больше всего мальчик боялся сознаться в том постыдном удовольствии, что испытал этой ночью. Сознаться в грехе самому, подставить аббата... Нет, этого он себе не позволит!
Подвалы внушали страх всем, а особенно Сею, который с детства боится темноты. А уж темноты, где не проникал хотя бы лунный свет...
— Пожалуйста.... Только не подвалы...
— А куда? — издевался Легрэ. — На площадь Святого Франциска? — Он открыл перед собой дверь и швырнул мальчишку внутрь комнаты с такой силой, что тот едва не кувыркнулся через голову и не влетел в длинную дубовую скамью, что стояла посередине. Здесь обычно пороли тех, кто не слишком сильно провинился, но беда сейчас оказалась в том, что помощник аббата был чертовски зол. Заперев за собой дверь, он быстро осмотрел стену, сплошь увешанную различными плетьми; даже самые маленькие из них внушали ужас, не говоря уже о витых хлыстах, к хвостам которых крепились металлические шарики и наконечники стрел — после таких не выживали. Легрэ снял с крючка веревку, и подошел к мальчишке.
Сей впервые оказался тут, но был наслышан.. Однажды, правда, брат Кристиан хотел притащить его сюда за провинность, но тогда вмешался аббат, не позволив. А в этот раз, похоже, его никто не спасет.
— Брат Кристиан? .. — В его голосе слышался и страх и паника и какая-то обреченность. — Я же всего лишь принес цветы... — Его голос дрожал, как и сам мальчик, который даже попробовал вырваться из рук мужчины.
— Почему у меня такое ощущение, что мне все врут, — рыкнул Легрэ, глубоко и ровно дыша. Он жал веревку к руке и глядя на мальчишку сверху вниз, напористо сказал:
— Ты оказался не в то время, не в том месте, Сей. Теперь раздевайся донага и ложись животом на скамью. Да поживее, потому что два раза я повторять не стану — сам уложу, не обрадуешься.
Дрожащие пальцы Сея повиновались, и вот мальчик уже стягивал с себя рясу, покрываясь мурашками от холода и смотря куда угодно, но только не на мужчину, что сейчас внушал просто суеверный ужас. А ведь это только начало.
Одежда горкой легла на полу, а Сей, стыдливо прикрываясь, лег на жесткую скамью, как ему и велели, боясь представить, что с ним сейчас будут делать. Он уже понимал, что даже будь он виноват, мужчина бы не остановился. Поэтому он сделает все, что в его силах, что бы сохранить свою тайну о том, что он проник в комнату Луиса.Легрэ ухватил запястья мальчика и, вытянув руки над головой, крепко привязал к скамье. Затем то же самое сделал с ногами. Узлы были крепкими, тройными, да и пеньковая веревка новехонькой — из такой не выпутаешься, как не брыкайся.
— Так что? Нет желания сказать мне правду? — спросил Кристиан.
Сей закусил губу — конечно, он не удержался и подергал веревки, убедившись в их надежности. Не стоило даже проверять.
— Но я говорю вам правду.. Я обещал падре.. Ему понравился запах цветов... — голос мальчика дрожал от напряжения. Нательный крест прижимался к груди, зажатый между скамьей и телом. Мальчику оставалось только молиться, что брат Кристиан поверит ему и передумает. — Почему вы мне не верите? Вы можете спросить у падре...
— Я вообще никогда, никому и ни в чем не верю, — философски заключил Легрэ, отходя к стене. Взяв небольшую плеть однохвостку, он повертел ее в руках, приноравливаясь, взвесил на ладони. — Мне плевать по большому счету, правду ты говоришь, Сей, или нет. Если правду, чего бояться? Останешься при своем. А если нет, то лучше подумай: чем быстрее ты ее скажешь, тем быстрее кончится. Так или иначе, я хочу, чтобы ты без моего ведома никогда не входил к отцу Себастьяну.
— Но я не обманываю вас! — Все же не удержался, сорвался, испуганным зверьком смотря на плеть в руках мужчины, не отводя от его силуэта взгляда. — Что такого в этой комнате, что даже за то, что я находился рядом вы хотите меня.. меня выпороть... — Сей закусил губу, понимая, что наговорил лишнего. Вряд ли Кристиану понравится, что на него повысили голос.
— А вот это уже не твоего ума дело, — фыркнул Кристиан, скользя цепким откровенным взглядом по спине и ягодицам юноши. Он подошел к мальчику, нежно провел кончиками пальцев вдоль позвоночника от шеи до самого крестца, наслаждаясь нежной прохладной кожей, которая совсем скоро будет исполосована в кровь. — Пока ты этого не усвоишь, мы не закончим, радость моя.
Мальчик дернулся, убегая от чужих прикосновений, с ужасом понимая, что с ним играют. И что брат Кристиан получает удовольствие от того, что сейчас произойдет. Ожидание напрягало и пугало. Он вздрагивал от каждого шороха, каждую секунду ожидая удара. Кожа давно уже покрылась мурашками, а самого Сея трясло то ли от холода, то ли от страха. Хотя, скорей всего, от всего сразу.
— Ты дрожишь, — сказал Легрэ, присаживаясь на корточки перед лицом мальчика и заглядывая в глаза. — Тебе должно быть страшно, правда? Будет больно, Сей, ты знаешь. Будет очень больно.
Сей на это только плотно сжал губы и отвернулся не понимая, зачем ему все это говорят, зачем тянут время.. Зачем все это? Все только больше нагнетало обстановку, пугало и нервировало.
— Что вы хотите от меня услышать?...
— Может правду, а может, просто банальное — простите, я больше не буду, — усмехнулся Кристиан, и выпрямился. — Чтобы поставить цветы, достаточно было пройти до стола и обратно, а ты, Сей, шел от дверей кельи к выходу... И еще потом осмелился мне врать.
— Но... Я вам не вру... Я не подходил к двери. Зачем мне это? — Сей прикусил губу, коря себя за такую оплошность и слишком внимательного мужчину. — Простите меня, я больше не буду заходить в покои падре без разрешения....
— Умница, — Легрэ погладил мальчика по волосам и чуть помолчав, сказал: — Ты никому никогда не скажешь о том, что произошло сегодня. Ты понял меня, Сэй?
Мальчик даже растерялся от такого. Разве его не будут бить? Это все было для запугивания? Он позволил себе тихий вздох облегчения и робкую улыбку.
— Конечно.. Я обещаю, никому не скажу.... — Да и не хотелось бы ему рассказывать о таком. Слишком это смущало. Тем более брат Кристиан видел его голым.. Кому о таком захочется рассказывать? Да и не было у него того, кто захочет слушать. Только падре, но.. Хоть тот и говорил мальчику делиться с ним всем, слишком уж самого Сея это смущало
— Я рад, что мы поняли друг друга, — Легрэ выпрямился и отступил на шаг, перехватил плеть в руке поудобнее. — Отделаешься легко. Всего десятью ударами. Считай это первым предупреждением.
Свист плети прорезал воздух и кожаный витой хвост отпустился на нежную кожу, оставляя на ней белую толстую полосу, которая медленно наливалась кровью.
Дернулся, с губ слетел первый вскрик боли, а из глаз покатились крупные слезинки. Мальчик уже не ожидал ударов, поэтому расслабился, за что и поплатился. И это был только первый! Было очень больно, а еще обидно. Обидно за то, что поверил, решил что его просто пугают, что не будут бить... Он кусал губы в кровь, обещая себе, что больше не закричит, сколько раз бы не бил его мужчина. Вот только слово, данное себе, сдержать он не смог.... Слишком не привычно было его тело к боли. А уж тем более такой.
Легрэ быстро пропустил хвост плети сквозь пальцы свободной руки, направляя следующий удар в область лопаток, и со всего маху хлестнул. Потом снова — по старой отметине. Кристиан упивался своей властью, своей вседозволенностью. Сейчас он мог сделать с Сеем все, что угодно, и он бил его, бил упоенно, будто жил ради этого момента, ради этих криков и дрожи страдающего тела. Воздух в комнате стал душным, пропитался запахом крови и страха — лучшим запахом в мире.
— Любопытство — грех, Сей, усвой это, — сказал Легрэ после пятого удара и остановился, чтобы перевести дыхание.
Спина горела, посылая боль по всему телу мальчика... Пять.. Всего пять ударов, половина.. а он уже сорвал горло от криков и удивлялся, как до сих пор не потерял сознание от боли — такой сильной она была. Мальчика оглашало свое собственное тяжелое дыхание, а слезы застилали глаза, катясь по щекам, капая с дрожащих ресничек... Сейчас Сею казалось, что его тело — это одна сплошная рана. Для него, никогда не чувствовавшего такой боли это было чересчур.
— Я могу отменить то, что осталось, — сказал Легрэ, лениво поглаживая хвост плети, будто послушного его руке зверька, и наблюдая за юношей из-под полуприкрытых век. — То есть заменить на другое... Если ты захочешь.
— Заменить?.. — Язык плохо слушался Сея, а голос и вовсе был сорванным, хриплым. — На что заменить? — Он просто не представлял, что может быть равно пятью ударам плети. Хотелось сказать "да, да, я согласен!", но краешек сознания не позволял этого, подсказывая, что возможно ему предложат что-то хуже...
Кристиан не ответил, он отошел к стене, вернул на место плеть, потом с безразличным лицом отвязал Сея от скамьи.
— Оденься, — приказал он.
Ничего не понимающий мальчик повиновался, непослушными руками натягивая на себя вещи, тихо вскрикивая от того, что ткань касалась свежих ран... Вскоре с одеждой было покончено, но Сей просто боялся посмотреть на мужчину. Боялся, что упадет — он и так еле держался на ногах, колени подгибались от страха и боли.
Легрэ с усмешкой наблюдал за мучениями юноши, а когда тот закончил, сделал шаг вперед, взял пальцами за подбородок и припал неподвижными губами к губам.
Испуганной птичкой затрепыхался в его руках, желая вырваться, сбежать.. И что бы этот мужчина не смел его целовать, не смел трогать — пускай только лицо, но это пока, да? Он не хотел, что бы чужие губы касались его, оскверняли, стирали поцелуи аббата...
— Пустите.. Пустите меня!...
И Кристиан отпустил — слишком охотно и легко.
— Испугался? — спросил он, надменно улыбаясь. — Хорошо. Это очень хорошо, Сей... Теперь ты знаешь, что я с тобой сделаю, если еще раз найду тебя там, где тебе быть не положено. Подумай над этим... А пока, — Легрэ кивнул на дверь, — убирайся вон.
Попятился, добираясь до двери и, спотыкаясь, поспешил прочь из повала, вверх, по лестнице, опираясь на перила и не давая себе упасть. Наверное, ему стоило идти к себе и обработать раны — баночка с заживляющей мазью всегда была в комнате — в садоводстве царапины и ушибы не редкость, но Сей пошел в сад, в свой цветочный уголок, глубже.. Туда, где никто, кроме него не бывал, место, о котором не знает даже аббат... Он упал в цветы, сжимаясь в маленький комочек и тихо, беззвучно плача. Мечтая, что бы больше никогда — никогда не видеть брата Кристиана...
12
Николай шел по саду к своему тайнику и думал, что же делать дальше. Тайник он оборудовал давно, в самой дальней, заброшенной части сада, до которой брат Сей еще не добрался. Мужчину забавлял этот странный диковатый мальчик, и он периодически привозил ему из города сладости и какие-нибудь безделушки. Было очень смешно смотреть, как Сей принимает его подарки. Как дикий пугливый зверек, право слово. Николай невольно улыбнулся. Но сейчас ему нужно было спрятать пузырек, и побыстрее вернуться к себе. На всякий случай.
