Птица в клетке

— Что-то про то, что не даст за собой следить, — промямлила я.

— Не беспокойся, тебе не придётся с ней пересекаться. Со своей дочерью тай Альге может справиться и без помощи эспера, — усмехнулся Юрий. — Я прикажу, чтобы дверной сенсор перенастроили, и она не сможет попасть к тебе. И ещё раз напомню охране о том, что доступ в твои комнаты строго ограничен и исключений нет даже для родственников и приближённых императора.

— У него есть ещё дети? — осторожно спросила, внимательно следя за реакцией Цехеля. Хоть я и привыкла к нему немножко, всё равно было сложно, не зная, что у него в мыслях и на душе, понимать его. Я будто шла по тонкому льду, не представляя, как он отреагирует на тот или иной вопрос. Так и сейчас, до этого вполне расслабленный гардарик, развалившийся на мягком диване подобно огромному коту, услышав мой вопрос, заметно напрягся. Усевшись, он недовольно посмотрел на меня, устроившуюся внизу на мягком ковре персикового цвета.

— Неужели ты думаешь, что я могу вот так запросто сплетничать с тобой о семье императора?

— Нет, но...

"Он мой хозяин, и для того чтобы не совершить серьёзную ошибку, мне нужно хоть что-то о нём знать". Я не произнесла это вслух, но, кажется, угадать ход моих мыслей несложно и без всякой телепатии.

— Не советую тебе задавать подобные вопросы, тем более самому Ядгару Альге, — совершенно серьёзно посоветовал Цехель. — Ты же эспер. Наблюдай, слушай, и всё узнаешь сама. Не мне тебя учить.

Рука его протянулась ко мне, как будто он собирался коснуться лица или волос, но тут же упала.

— Не хмурься так, Эрика. Хотелось бы и мне знать, о чём ты думаешь и что чувствуешь, — устало сказал Юрий.

— Так спросите, тай, — предложила неожиданно для себя самой. То, что Юрий, на корабле то и дело прикасавшийся ко мне — дёргая ли с насмешкой за нос или снисходительно трепля по голове, сейчас побрезговал мной, внезапно задело.

Гардарик заколебался, но всё же не справился со своим любопытством.

— Ну так и что же?

О чём я могла ему рассказать? Об одиночестве, порой гложущем меня? О том, как глупо и бессмысленно злилась я на него за то, что однажды он проник в мой маленький уютный мирок и разрушил его? Или о страхе, что в какой-то миг я не справлюсь со своим даром и спячу, слечу с катушек, став сломанной вещью для своего хозяина?

Едва ли Цехель хотел услышать это.

— Я очень люблю фильмы про китов и дельфинов, — сказала наконец я.

— Китов? Дельфинов?

— Да. Это земные млекопитающие, живущие в океане и издающие такие странные звуки...

— Я слышал, можешь не пытаться повторить, — торопливо заверил Юрий. — Но при чём здесь киты?

— Вы же сказали, что вечером принесёте фильмы. Было бы здорово, если бы там были про китов, дельфинов и касаток. Ну и игры тоже можно взять.

— Про китов? — саркастично спросил рыжий, раздражённо перекидывая косу назад за спину.

И чего он прицепился именно к китам?

— Не обязательно. Но что-нибудь не очень сложное.

— Я понял, — кивнул он, поднимаясь. — Кстати, хочу разбавить твой розовый мирок, заполненный китами, дельфинами и единорогами...

— Касатками.

— Неважно! В общем, я думаю, тебе будет полезно узнать кое-что о реальном мире. Тем более что это касается тебя напрямую.

Он упрямо взглянул куда-то вверх, точно бросая вызов невидимому наблюдателю.

— Ты должна знать, что сегодня тай Альге отдал приказ о задержании Карима Ли. Конечно, заниматься этим буду не я, конфликт интересов, сама понимаешь.

Я не стала скрывать недоумения.

— Но из-за чего?

Юрий усмехнулся.

— Вот тут я тебе точно не скажу, хотя есть у меня кое-какие догадки, связанные с тем, что именно сегодня утром император получил запись с камер наблюдения лазарета на "Грифоне". Вряд ли его заинтересовал факт невменяемого состояния Ли или его поведение само по себе. Для того чтобы арестовать Карима Ли, нужно подозревать его в чём-то гораздо более серьёзном. К примеру, в предательстве... Скажи, Эрика, тебе не приходилось залезать в голову Карима?

— Нет. Я старалась держаться от него подальше, — совершенно искренне сказала я.

— Да уж, Карим явно не тот человек...

Коммуникатор на руке Юрия, спрятанный в широком вычурном браслете, засветился, привлекая его внимание. Прочтя пришедшее сообщение, он недовольно скривился.

— Мне пора, прости. Увидимся вечером. Не скучай!

Скучно мне не было. День я провела, изучая своё новое обиталище, играясь с настройками в ванной комнате, едва не залив весь пол, и просто валяясь на ковре, радуясь приятному ничегонеделанию. Ближе к вечеру Асаки привела портного, просканировавшего меня с помощью забавно пищащего аппарата, и уже к завтрашнему дню мне обещали новый гардероб.

Юрий так и не пришёл, нарушив обещание. Зато к ужину Алана Кронберг привела с собой дока, подняв мне начавшее портиться настроение.

Ядгар сидел в своём кабинете, привычно зарывшись в документы, когда на его персональный ком пришло сообщение о том, что к Эрике пришли гости. Надев санро, Альге подключился к системе. Дела могут подождать ради... нет, не развлечения. Прежде всего новый эспер был для Альге не забавой, а частью важного и очень личного проекта.

Девушка, валяющаяся на диване вниз головой, закинув ноги на его спинку, неловко вскочила. При виде доктора Кронберг на лице её возникло разочарование, но, заметив смазливого молодого врача, зашедшего следом, она вспыхнула такой искренней радостью, что Ядгар пожалел о своем отсутствии там. Как было бы приятно искупаться в этом тепле, сейчас полностью доставшемся мальчишке! Что ж, он умеет ждать. Рано или поздно, как обещала Кронберг, эффект случайной привязки Эрики к этому Дали ослабнет, и тогда её можно будет заменить на другую, полезную лично Ядгару.

Несколько минут понаблюдав за происходящим в комнате девушки, император не без сожаления отключился. Как бы ни хотелось ему устроить удобно расположившейся у головида компании сюрприз, нежданно нагрянув, позволить себе он этого не мог.

Прикоснувшись вчера к эсперу, Ядгар не только испытал эмоции и чувства, недоступные ему уже давно. Он впервые за долгое время ощутил желание защитить кого-то помимо сына. Эрика была чем-то похожа на его Замира — хрупкая птичка, которую так легко обидеть, стоит слишком сильно сжать ладони.

Она наверняка поможет ему. Лучшее лекарство для его сына, которое существует в огромной вселенной. И возможно, единственное, которое может помочь Замиру. А значит, Эрику нужно беречь, в разумных пределах, конечно... Поэтому в отличие от Юрия император не желал, чтобы Эрика участвовала в допросе Карима Ли. И пусть сыворотка правды на Ли не действовала - а к более жёстким мерам Ядгар пока не хотел прибегать - он знал, что его старый друг недолго сможет скрывать свои тайны, какими бы они ни были. Даже если он участвовал в заговоре...

Что ж, это был не первый раз, когда императору приходилось давить змей, пригревшихся у него на груди.

Было грустно, что Юрий исчез после того дня, когда он рассказал мне о Кариме, но в моей жизни хватало и других переживаний. И их источником, как ни странно, стала Алана Кронберг. Невысокая хрупкая женщина, выбравшая для себя непростую профессию психиатра, обладала просто бульдожьей хваткой, когда дело касалось работы. Сейчас объектом её научного интереса стала я, и это на редкость осложняло мне жизнь.

Ещё когда Кронберг привела дока ко мне, я заметила, как внимательно следит она за каждым моим движением, словом, улыбкой. Она изучала меня... а я изучала её. Всё больше и больше понимая, как опасна эта женщина.

Потому что, несмотря на симпатию ко мне, мыслями своими она больше не хотела делиться. В тот вечер, когда Сафар был с нами, я предпочла этого не заметить, просто наслаждаясь присутствием дока. Но на следующий день, когда Алана зашла меня проведать, решила прояснить волнующий вопрос.

— Вы вживили защитный чип? — прямо спросила я Кронберг.

Та неосознанно коснулась виска, потерев его.

— Несколько лет назад.

— Но подключили именно сейчас.

— Так делаю всегда, когда начинаю новую работу с эспером, — мягко объяснила доктор.

Я взглянула исподлобья

— Разве полная честность — не залог доверия? Как я могу доверять вам, если вы прячетесь от меня?

— Доверие предполагает наличие веры, а не знания. Пока ты могла читать меня как открытую книгу, едва ли мы могли приблизиться к тому, чтобы начать доверять друг другу. Но... ведь чувства твои я обмануть не смогу?

Мы стояли у окна, глядя на густой ливень, почти полностью скрывший от нас лес. В этой части Лонги была уже середина осени, по меркам Токсаны довольно прохладная. Но здесь, внутри, было тепло и уютно. Я искоса взглянула на Алану. Та излучала уверенное спокойствие, но где-то глубоко за ним я ощущала холодный интерес.

— Вы ведь сегодня пришли не просто скрасить мне день?

Женщина кивнула.

— Нет. Я здесь не для того, чтобы развлекать тебя.

Прислонилась лбом к прохладному стеклу, словно пытаясь раствориться в каплях дождя по ту сторону.

— Так я и думала. Будете изучать?

— Да. И помогать тебе с адаптацией. Хотя ты неплохо справляешься. Я даже удивлена. Сядем?

Я мрачно проследовала за ней и плюхнулась на диван. Кронберг уселась в кресло рядом. Что ж, очевидно началось время психотерапевтических сеансов.

— Мне действительно хотелось бы лучше узнать тебя. Расскажешь?

— Что бы вы хотели услышать?

— О том времени, когда ты впервые узнала о своём даре. Как это было.

Я пожала плечами.

— Не помню... Сейчас мне кажется, что всегда о нём знала. Это ведь было так естественно — уметь чувствовать и понимать родителей без слов... Что вас так удивило?

— То, что ты помнишь своих родителей. Тебя забрали, когда тебе было... шесть?

— Да.

— Большинство переживших в этом возрасте травмирующую разлуку с родителями предпочитают вытеснять свои воспоминания о них. Твои отец и мать тоже были... несвободными?

Скрестила руки на груди.

— Вы спрашиваете, но я вижу, что вам и так известен ответ. Нет, они были свободными людьми. Довольны?

— Ты сейчас злишься?

— Вам показать?

— Нет-нет, — поспешно ответила Кронберг, вспомнив о моей способности к обратной эмпатии. — Я спрашиваю не для того, чтобы обидеть тебя. Просто детские воспоминания очень важны. Впервые имя рабыни Эрики всплывает на невольничьем рынке на одной из планет сектора Трейда, но по тем документам, что скачал Юрий в поместье Нибеля, мы знаем, что тот тоже интересовался твоей семьёй. Ты знала об этом?

— Да. Он говорил. Была небольшая вероятность, что кто-то из моей семьи тоже получил дар. Но ему пришлось разочароваться. Тогда он сообщил, что у них всё в порядке. Денег за меня хватило, чтобы вылезти из бедности и наладить жизнь.

Кронберг тут же ухватилась за это.

— Тебя не украли и не отобрали силой, а продали собственные родители. Наверное, ты обижена на них?

— Давно уже нет, — ответила почти честно. — Тем более не на мать.

— Расскажи о ней.

Доктор Кронберг хотела вывернуть мою душу. Узнать уязвимые точки. Конечно, я могла бы молчать и упираться. Я так и делала когда-то раньше. Но закончилось тем, что ко мне начинали применять всё более и более сильнодействующие средства — гипноз, нейролептики... Возможно, Кронберг так бы не поступила, но ей вполне хватало упорства замучить меня одними разговорами. Лучше было кинуть ей кость, рассказать о том, что давным-давно отболело и уже не тревожило.

— Я не так много запомнила. Многие вещи о ней смогла понять, лишь став взрослой. Она была из маленькой этнической общины на Деймосе, планете сектора Ноа. Община была православно-греческой, почти не пускающей чужаков.

— Тебе это рассказали позже?

— В детстве я часто путала общий язык с греческим. Поэтому, когда я выросла и попыталась что-то узнать о матери, искала место, где всё ещё говорят на греческом языке. Конечно, не сама. Мне помогла одна из служанок, поискав в сети. Но... забрали меня не из этой колонии. Очевидно, мама сама покинула общину и переселилась в сектор Трейда, где и познакомилась с моим отцом. Я помню, что место, где я жила в детстве, напоминало мне огромный муравейник — так много людей... Странно, тогда это почти не пугало.

— А твой отец? Кем он для тебя был?

Воспоминания не были приятными.

— Кем? Громкоголосым чужаком, вечно злившимся на меня и маму. Вот уж по кому я не скучаю. Что-то тогда у него не ладилось в делах... К тому же помимо меня и матери ему нужно было заботиться о моём старшем брате и младшей сестрёнке.

— Заботиться, — бесстрастно повторила доктор Кронберг. — Ты пытаешься оправдать его. Тебе легче думать, что он поступил так из какой-то благородной цели.

— Да, так легче, — не стала спорить.

Доктор сцепила руки на коленях, задумчиво рассматривая меня

— Ты вроде бы говоришь о важных и непростых для себя вещах, а в глазах твоих скука.

— Потому что мне скучно, тайнэ. Спрашиваете о семье, ждёте моих откровений, слёз.

— Слёз? Не жду. — Кронберг улыбнулась кончиками губ, но глаза её оставались серьёзными. Так спокойна... Мне хотелось вывести её из себя. — В отличие от остальных я не считаю тебя слабой или глупой. Ты отлично можешь контролировать свои эмоции, когда считаешь нужным это делать.

— Мне льстит, тайнэ. — Склонила голову. Почти без насмешки.

— Если ты не желаешь говорить о своих родителях, мы можем сменить тему разговора.

— Хотите поговорить о моих хозяевах?

— А ты хочешь перехватить контроль над разговором? — с точно такой же интонацией спросила Кронберг. Я фыркнула — как же легко она меня раскусила! — Хорошо. До того как попасть на Лонгу, ты десять лет принадлежала токсанскому олигарху Нибелю и три года до этого — Тиору Файдо.

О, старик Файдо — он оставил после себя не лучшую память. Вот уж о чьих мыслях я хотела бы навсегда забыть. Он был конкурентом Нибеля и однажды не очень удачно ему подставился. В этом, очевидно, была какая-то система — каждый мой новый хозяин был виновен в гибели предыдущего.

— Ты любила кого-нибудь из них?

Любила? Что за глупая мысль. Пожала плечами.

— Не знаю. Я плохо понимаю, о чём вы спрашиваете.

— Даже эспер не всегда может разобраться в своих чувствах, да? — пробормотала Кронберг себе под нос, делая не самый верный вывод из моих слов. — Но, не понимая саму себя, ты знаешь, что испытывают к тебе другие люди. Я заметила, что ты легко находишь общий язык с людьми. Дали, Юрий, твоя служанка... Асаки так боялась вначале, но прошёл всего один день, и она уже смотрит на тебя с искренней симпатией, видя в тебе милую младшую сестрёнку.