— Я подумал, а вдруг нас сразу пошлют в разведку или исследовательскую экспедицию.
— Даже не мечтай, теперь твое место рядом с девочками, это наше задание, его поручила сама императрица. Я не дам тебе ускользнуть на край света, искатель приключений.
— Ты как всегда прямолинейна, не могла сказать это как-то помягче,— обескураженный парень взъерошил волосы.
— Простофиля, у тебя все на лице написано. Надо будет — привяжу цепью, но свое задание ты выполнишь. Или научился разгильдяйству у команды техников Миллифьори?
Оля выскользнула из-под одеяла и начала приводить себя в порядок. Сначала утренняя гимнастика, потом быстро умылась, поплескавшись в тазике. Непокорные светлые волосы не желали расчесываться — вчера она заснула с мокрыми — но девушка безжалостно драла их, пока те не стали уложенными волосок к волоску.
Она уже хотела надеть свой обычный костюм, а потом заметила на вешалке, в дальнем углу платяного шкафа, еще одну вещь. И как она забыла о нем? Галина недавно прислала ей этот чудесный костюм — бежевое платье, облегающее в талии, длиной до колен, с высоким стоячим воротником, отделанным стеклярусом и, поверх, туника с рукавами три четверти. К костюму прилагался широкий плетеный кожаный пояс с квадратной пряжкой и чуть более темные бриджи с такой же посверкивающей россыпью по боковым швам. Прежде Оля никогда бы не осмелилась надеть что -либо подобное, но раз брат настаивает, что сегодня праздник, почему бы и нет.
Когда краснея и отчаянно смущаясь, она выступила из-за ширмы, у Николы даже дар речи пропал. Но девушка услышала еще один изумленный возглас. Прислонившись к дверному косяку стоял Мишаль Вителлиус.
'И когда он успел? Брат-то еще ладно, но такой человек, как новый премьер-министр — никогда не знаешь, что у него на уме, у этого бывшего менестреля'.
Каждый раз, когда она видела этого молодого мужчину с золотыми волосами, сердце непроизвольно сжималось от тоски — она не могла не вспоминать Эли.
— Неплохо-неплохо,— одобрил Мишаль,— поверь мне, твоя фигурка прямо создана для подобных нарядов, уж я то знаю толк, вырос при дворе.
— Да ладно... вам,— Оля попыталась опустить подол туники пониже, но ткань была плотная и отказывалась тянуться.
— А твоя сестра превратилась в довольно милое создание,— Мишаль обратился к Николе.
"Они, что, собрались обсуждать меня прямо здесь?!"
Гордо вскинув голову — переодеваться — все равно, что признать поражение, Оля прошествовала к двери, которая вела в соседнюю комнату. Они с братом жили в смежных. Спальня девочек выходила в тот же бокс. Попасть в него можно лишь пройдя мимо четырех стражников, охранявших покой императорских дочерей день и ночь. Но лишь пока Оли и Николы не было рядом.
Похоже, Галина переоценила их силы — ни брат, ни сестра не владели никаким видом самообороны и оружия, кроме пистолета. А даже их не выдали. По мнению Оли, Мишаль бы справился с этим заданием лучше. Но она совершенно не могла понять этого человека. Он большую часть времени пропадал где-то под самым куполом цитадели, наигрывая незамысловатые мелодии на лютне и записывая тексты элегий на таблички. При этом министерские чиновники с ног сбивались, чтобы отыскать своего непосредственного начальника.
— Ну, вижу вы готовы, а как там мои красавицы?— менестрель тоже заглянул в спальню близняшек.
— Дядя Мишаль! — взвизгнув, София бросилась к мужчине. Служанка растерянно застыла с расческой в руке — похоже, локонам принцессы так и не суждено быть уложенным сегодня. Светлена неуверенно взглянула на Олю и осталась сидеть.
'Вот, кто станет будущей императрицей,— довольно подумала Оля,— умение держать себя в руках — самое главное'.
Она уже хотела указать на это вслух, как вдруг все пространство пронзил глубокий, мелодичный звук. Задрожал воздух, вибрация прошла через каждую точку стен и пола. Звук повторился еще трижды, а потом все стихло.
— Ну вот и гонг, давайте, поторопитесь,— Мишаль подтолкнул Софию обратно к служанке,— какая девочка будет плохо выглядеть в такой день, да еще и принцесса? Быстро-быстро причесывайтесь и идемте, скоро все начнется.
— Хочу видеть небо! — воскликнула София и послушно, слишком послушно, как подумала Оля, плюхнулась на стул, предоставив служанке колдовать над собой.
Надо отдать должное умению женщины и терпению Софии — через пару минут все было завершено. Схватив свои бархатные сумочки, девочки бросились вперед Мишаля на галерею.
-Ты знаешь, что сегодня будет? Где все пройдет? — спросила Оля у брата, когда проследовала за остальными в подкупольное пространство.
— Думаю, на арене, я видел как там расчищали поле, убрали все корабли, представляешь? И даже нижние ярусы домов, теперь она совсем как прежняя, как была перед Регатой!
— Правда? — девушка не удержалась и перегнулась через перила. С такой высоты мало что можно разглядеть, но действительно поле стало чистым. Снизу поднимался нестройный, возбужденный гул, люди заполняли ряды, как в прошлом, когда здесь проходили поединки Воздаяния.
Наконец, все спустились к нижним ярусам. Зрелище было непередаваемым. Прямо на глазах ряды домов боксов трансформировались, уходя под сиденья трибун. Жители Карильона все прибывали и прибывали. Чем ниже — тем меньше свободных мест. Оля начала опасаться, что им не достанется вовсе. Но Мишаль уверенно вел их все ниже. Десятый, девятый... с пятого яруса начинались места для Элиты. Среди ярко одетых габриэльцев Оля ощущала себя неуютно. С такой высоты поле было как на ладони. Чистое, усыпанное свежим сверкающим мелкодисперсным песком. Наконец, Мишаль остановился
— Благодарю, Ранл, что придержал для нас места,— он пожал руку молодому человеку, судя по виду — аристократу.
— Не за что Мишаль, я тебе должен,— откликнулся тот и вернулся к прерванному разговору с разряженной леди. Справа от него действительно оставалось целых четыре свободных места — единственное пустое пространственно в полностью заполненной шахматной доске нижних ярусов. Оля поймала себя на мысли, что невольно выискивает среди рядов лица в масках. Но нет, откуда здесь взяться клавирцам? А те, что были, из команды Миллифьори, успели полностью адаптироваться к новым условиям.
Усадив вертящихся девочек между собой и братом, Оля оглянулась. Тысячи и тысячи рядов, усыпанных людьми. Многим места не хватило, так как большинство ярусов все еще было занято жилыми домами. Чаша арены стала намного шире, чем когда на ней проходили поединки. Теперь лица зрителей на противоположной стороне стали почти неразличимы. А фигурки технического персонала, соединяющего какие-то провода на середине поля, казались крохотными по сравнению с циклопическими размерами сооружения.
Сотни газовых горелок, заключенных в шарообразные плафоны, словно россыпи цветов, покрыли стены чаши. От них стало светло, как днем. Хотя купол над головой оставался все таким же непроницаемым. Оля уже видела, что такое утро и вечер, и как выглядит ночь, наблюдая их из самых верхних ярусов, но в этом главном секторе цитадели купол еще не открывали. Галина решила устроить настоящую церемонию. Мишаль не уставал расписывать приготовления, пока они добирались сюда.
— Теперь я оставлю вас, меня ждут скучные официальные обязанности,— он загадочно улыбнулся.
— Дядя Мишаль, ты не останешься с нами? — разочаровано спросила София.
— Не хочешь посмотреть на небо? — удивилась ее сестра.
— Конечно хочу, у меня будет самое лучшее место, куда лучше, чем у вас, скоро увидимся. Ваша мама тоже здесь.
— Где, где? — девочка вытянула шею, а София так свесилась через плечо впереди сидящего пожилого лысого аристократа, что чуть не свалилась тому на колени.
— Извините,— Оля поспешно вытянула девчушку обратно.
— Ничего,— мужчина повернулся и лицо его расплылось в улыбке,— принцесса, это честь для меня — встретиться с вами, если бы мы могли...
— Принцесса не может,— отрезала Оля, она уже привыкла к тому, что желающие выслужиться дворяне искали любые пути, в том числе и через императорских дочек.
— Никола, следи за своей подопечной,— потянувшись, Оля ущипнула брата за бок.
Тот охнул и потер больное место.
— Ну ты чего, я слежу— слежу.
— Оно и видно,— Оля притянула к себе Светлену, а потом и вовсе посадила ее на колени — та пожаловалась, что ей ничего не видно. Прямо перед ней сидел верзила, да еще и в меховой шапке, явно из данамирцев — у них тоже была Элита, впрочем, чему удивляться?
Мишаль махнул рукой на прощанье и поспешно скрылся в одном из боковых выходов с арены.
'Интересно, куда он так торопится?'
Оля наблюдала, как суета на песке постепенно успокоилась, поле очистилось.
Ряды зрителей загомони сильнее, а потом разразились приветственным гулом, когда пламя в газовых горелках начало меркнуть.
'Неужели так и было задумано? А ведь и правда таинственное зрелище'.
Становилось все темнее и темнее, вот Оля уже не могла различить силуэты сидящих на соседних рядах, потом уже не видела головки Светлены перед собой, и, наконец, все погрузилось в непроглядный мрак. Сердце заколотилось от предчувствия чего-то волнующего. Не страшного, нет, но невероятно интригующего.
И вот в этой абсолютной темноте прозвучал чистый, звонкий резонирующий звук, словно кто-то ударил в гигантский гонг. Во тьме все звуки казались совершенно иными, и Оле почудилось, что этот пронзил все ее тело. За первым последовал второй, третий. И, словно это послужило сигналом, далеко впереди, и лишь позже Оля поняла, что это был центр арены, зажегся скромный синий огонек.
Вспыхнуло пламя в газовой горелке, воткнутой в песок. А потом точно такой же огонек зажегся где-то в стороне, так далеко, что трудно было поверить, что это всего лишь самый край поля. К нему присоединился второй, а потом сразу два, четыре, шесть... коридор из синих огоньков побежал по направлению к первому, создавая удивительное по красоте зрелище.
По этой дорожке пошел мужчина. Оля уже видела его и не раз в последние дни. Эту колоритную фигуру нельзя было не узнать. Низенький, лысый человечек в просторных меховых одеждах. Быстро семеня, он едва не бежал к центру поля. Это был распорядитель Поединков Воздаяния, бессменный распорядитель арены — Ювенал Вителлиус. Хотя он приходился отцом Мишалю, они были совершено непохожими.
И вот, как и тогда, всего месяц с небольшим назад, распорядитель арены в Карильоне воздел руки к небу и медленно повернувшись вокруг, обвел взглядом всех присутствующих. Прежде так устанавливалась тишина, но теперь и так каждый старался лишний раз даже не дышать. Все понимали, ради какого события они собрались в этот утренний час. Не для того, чтобы утолить жажду мести, а ради будущего, объединенного будущего народов Сансиона.
— Жители двух империй! Все меня слышат? Все меня видят? — вопросил Ювенал. Он выдержал подчеркнутую паузу, а потом улыбнулся.
— Не слышу ваших криков. Где данармицы?
Арена огласилась многотысячным ревом. Ради такого события подданные Наразмата оделись в традиционную для этой северной страны одежду из мехов.
— Вот это другое дело, а теперь габрильцы, ну же, не посрамите себя, я хочу, чтобы вы оглушили меня!
Оля кричал вместе со всеми, вместе с девочками, вместе братом, в едином порыве люди, еще не видя ничего, но уже предчувствуя чудо, отзывались на эти простые слова. Дрожь неверия, дрожь радостного предвкушения пронзала каждую клеточку тела девушки.
— Очень надеюсь, что вы все выспались,— продолжил распорядитель,— потому, как, — он театрально взмахнул полой своего длинного одеяния, совсем как любил делать его сын,— сегодня и в ближайшие дни всем станет не до сна. А знаете почему?
— Знаем, знаем! — но вскоре отдельные слова потонули в сотрясающем подкупольное пространство крике. Многие кричали со слезами на глазах и вскидывали руки.
— Сегодня мы выходим из этого каменного мешка! — закричал Ювенал в громкоговоритель, перекрывая голоса зрителей. Но неожиданно он склонился в низком поклоне, и не было понятно кланяется ли зрителям или кому-то еще,— на этом моя скромная роль закончена. Дальнейший ход церемонии я передаю той, кто сделал этот день возможным. Приветствуйте ее императорское величество. Галина Тарсалинаааа!
Часть 3
И так, словно его слова послужили сигналом, с противоположной стороны арены вспыхнул синий шар, за ним еще и еще... и вот точно такой же световой коридор, как и первый, побежал навстречу Ювеналу. В конце концов, обе дорожки сомкнулись, образуя диаметр круга арены. А в самом дальнем его конце — Оля восхищенно воскликнула, а что начало твориться на трибунах -описать невозможно — стояла императрица, под руку ее поддерживал не кто иной, как новоиспеченный премьер-министр.
Удивительно, он как-то успел переодеться. Теперь на клавирце красовался строгий военный мундир Габриэль с капитанскими погонами и знаками отличия. На лацканах висели медали, точно такие же, какие совсем недавно получили Оля и Никола, а еще несколько орденов. Грудь пересекала широкая синяя лента. А вот Галина...
Оля не думала, что она могла так преобразиться. Императрица, которая всегда предпочитала скромную форму, на худой конец простые тунику и брюки. А сейчас она действительно выглядела как правитель: роскошное темно-зеленое платье с высоким стоячим воротником, рукава скрывали запястья, талию подчеркивал плетеный металлически пояс. Два невероятно высоких разреза открывали бедра и черные сапожки до колен. На плечи накинута настоящая королевская мантия, судя по всему, она была страшно тяжелой, как и диадема, венчающая лоб. Но при этом плечи Галина держала расправленными, а спину прямой. В движениях женщины, когда она шла по 'факельной' дорожке, не было и следа скованности.
'Все же, Галина истинная правительница',— в восхищении подумала Оля.
Достигнув середины поля, императрица кивнула распорядителю. Тот отвесил глубокий поклон, а потом чуть менее почтительный — Мишалю. У Оли чуть глаза на лоб не полезли — кланялся сыну! Хотя... здесь речь шла о положении, а теперь бывший менестрель летал куда выше распорядителя Арены, которая больше не нужна.
С особым поклоном распорядитель скрылся в темноте, Мишаль отступил на пару шагов, но остался, В руках его было какое-то устройство, но с такого расстояния Оля не смогла разглядеть подробнее.
Повернувшись к собравшимся, императрица воздела руки, рукава соскользнули, оголяя тонкие запястья. Однако, несмотря на то, какими хрупкими казались ее руки, Оля не знала ни одной женщины сильнее ее. Галина могла бы дать фору некоторым мужчинам в решительности.
Но на следующие несколько мгновений все ясные мысли вылетели из головы, когда над ареной раздался шквал оваций.
— Императрица, императрица ! — кричали люди из обеих империй.
'Кстати, странно, что не видно адмирала Данамир. Он ведь тоже находился в Цитадели',— вскользь подумала Оля, когда, опустив руки, Галина заставила установиться почти абсолютную тишину. Она мягко улыбнулась всем, повернулась вокруг, так, что казалось — эта улыбка предназначалась каждому.
