Хозяйственные истории

— Ради всех святых, выкиньте его в сад, раз уж поймали, — я попыталась сделать вид, что ничего особенного не происходит.

— У Вас прекрасная форма щиколоток, — заявил он, будто ничего не слышал.

Я с ужасом вспомнила о том, в каком состоянии находится мое платье, но усилием воли заставила себя не дергаться.

— Да уж, не в пример лучше Ваших, — с усмешкой ответила я, разглядывая ноги нахала, который сегодня, по счастью, вместо высоких сапог вырядился в чулки и придворные туфли с бантами.

Тут, как назло, из зала выбежала все-таки расхрабрившаяся горничная.

— Ники, где оно? — увидев крысолака в руках повара, она бесстрашно спряталась за мою спину.

— Ники..., — сэр Кит будто попробовал мое сокращенное имя на вкус, — Можно мне тоже так Вас называть?

— Нет, — отрезала я, не склонная больше терпеть его выходки.

— Как жаль, — он стал беспечно помахивать грызуном, от чего крысолак то и дело жалобно попискивал, — тогда мне нет смысла больше держать эту крысу. Единственная неприятность: сейчас сюда идет король, и вполне вероятно, что они повстречаются.

Интриган обошел меня на мягких лапах и встал сбоку, спрятав крысолака за спиной, что заставило Марику снова скрыться в зале. Я недоверчиво посмотрела на него, но повар лишь кивнул на дальний конец коридора, где действительно показалась фигура короля. Меня пробил озноб.

— Итак, — прошептал не сэр Кит на ухо, — подпустим его ближе. Я считаю до трех и отпускаю крысолака. Раз...

— Вы сумасшедший!

— Два...

— Да зовите, как Вам вздумается, шантажист проклятый! — не выдержала я, видя, что Его Величество уже совсем близко.

— Леди Николетта, Вам не кажется, что сегодня во дворце какая-то суматоха, — спросил подошедший король, с любопытством оглядывая мой внешний вид.

— Ваше Величество, — я присела, с облегчением глядя, как повар поклонился, ловко перехватив крысолака поудобнее за спиной, — мы решили закончить некоторые приготовления в отсутствие наших гостей, чтобы не доставлять им лишних неудобств.

— А, понимаю. Но Вам совершенно необязательно заниматься уборкой. Если не хватает горничных, наймите еще.

Я покраснела, и чтобы скрыть это согнулась в поклоне еще ниже.

— Простите за мой внешний вид, Ваше Величество, но за работами в некоторых помещениях я должна была проследить лично.

— Ну что ж, Ваше рвение похвально, — он непринужденно склонил голову и проследовал мимо нас. Повар тут же крутанулся на пятках, чтобы не показывать ему крысолака.

— И зачем Вам только все это понадобилось? — устало спросила я.

— Видишь ли, Ники, детка, — рыжий нахал приобнял меня за плечи, — Быть на короткой ноге с начальством очень полезно для карьеры. Особенно если эта ножка столь очаровательна.

— Вот в этом ты ошибся, прохвост, — я скинула с плеча его руку и, набравшись смелости, решительно отобрала у него хвост крысолака, — теперь никакие нормы приличия не помешают мне устроить тебе "сладкую" жизнь.

Повар опешил от моей фамильярности. Для пущего эффекта я потрясла у него перед носом крысолаком, а затем, вернувшись в зал выкинула тварь через окно. Последнее слово все равно будет за мной. Оглянувшись, я увидела в глазах сэра Кита восхищение, которое ему так и не удалось спрятать, сколько бы он не пытался.

К вечеру по замку распространился волшебный запах жаренного мяса. В каком бы бешенстве я не была, проигнорировать свой желудок было совершенно невозможно. Словно заколдованная я поплелась на кухню. Так и есть! Над жаровней на вертеле крутилась (ну ладно, ее неимоверными усилиями крутили два повара) свиная туша, истекавшая соком.

Живот тут же подвело. Как же неосмотрительно было с моей стороны отказываться появляться на ужинах посольства Сабаку. Нет, я, конечно, могу питаться на королевской кухне, но пока до меня дойдет очередь, все самые лучшие куски уйдут кочевникам. Вон-вон! Смотрите, уже отрезают! Раскладывают в блюда с зеленью и уносят! Может тормознуть одного из поварят и отобрать блюдо? А что, я могу. Только вот всего все равно не съем.

На плечо мне легла чья-то рука, я аж подскочила от неожиданности.

— Довольно странные вкусовые предпочтения для девушки, а?

Я обернулась и поняла, что позорно потеряла бдительность из-за своей слабости к мясу. Но сэр Кит не дал мне даже рта раскрыть.

— Садись, — он надавил на плечо так, что я вынуждена была плюхнуться на ближайшую табуретку.

Завороженным взглядом я следила, как королевский повар взял со стола тарелку и нож, а затем, приблизившись к жаровне, отрезал от туши изрядный кусок мяса.

— Прошу, — он плюхнул тарелку передо мной.

Я посмотрела недоверчиво. Если бы мясо было отравлено, все встало бы на свои места, а так было сложно поверить в неожиданно взыгравшую доброту нахала.

Взяв приборы из специальной корзинки, я отрезала кусочек мяса и опустила его в рот. От удовольствия пришлось даже зажмуриться. Вкуснотища!

— Жаль вот только, никто еще не придумал десертов со вкусом жареного мяса, — ухмыльнулся повар.

— Не вздумай! — пригрозила я, делая над собой усилие, чтобы отвечать в том же фамильярном тоне.

— Нет, создать такую гадость не способен даже я, — сэр Кит тоже взял себе вилку и без зазрения совести стащил у меня кусочек мяса прямо из тарелки.

— Эээ! — Я пододвинула к себе остатки мяса и закрыла их руками. — Я понимаю, тебя хорошим манерам не учили, но не до такой же степени!

— Ну и куда ты собралась сегодня?

— Никуда я не собралась.

— Конечно, а поношенное платье служанки надела для маскарада.

Я открыла рот, закрыла рот. Черт! До двенадцати было еще два часа, и с переодеванием я явно поспешила. А ведь так не хотелось никому объяснять про призрака и принцессу Виолетту.

— Возьмешь меня с собой?

— Еще чего!

— Николетта...

— Сделай одолжение, если уж увязался за мной, так хоть молчи, — я не стала оглядываться, а лишь плотнее прильнула глазом к замочной скважине. Выбрав плацдармом для наблюдения одну из пустующих комнат неподалеку от покоев принцессы, я уже минут двадцать наблюдала за полутемным коридором. За это время мимо прошел только один кочевник, а до двенадцати оставалось всего ничего.

— У меня мурашки по коже бегут от этого места. Вот смотри, аж волосы дыбом встали, — повар сунул мне под нос свою заросшую рыжими волосами руку.

Я его досадливо отпихнула:

— Ты мне еще свою волосатую грудь покажи, трус несчастный.

— Ничего она не волосатая, — неожиданно обиделся прохиндей.

— Зачем вообще тогда за мной пошел?

— Подумал, что у тебя странный фетиш за всеми наблюдать.

— Что?! Какой еще фетиш?

— Ну, вспомни про верблюдов.

Возразить было нечего.

Из коридора раздался тихий звук приоткрывшейся двери. Я знаком велела Киту молчать, а сама снова прильнула к замочной скважине. Так и есть! Принцесса Виолетта в белом балахоне с красками и холстом под мышкой тихонько выскользнула из своих покоев. Наверно, захотелось побыть подальше от своей служанки-надсмотрщицы.

— Ники...

— Отстань, — я отмахнулась от повара.

— Николетта.

— Не мешай.

— Госпожа управляющая!

— Ну, что...

Слова застряли в горле. Обернувшись, я увидела белый прозрачный силуэт, плывущий в дальнем конце комнаты. Привидение, одетое в одежды моды прошлого столетия, покачивалось и мерцало в лунном свете.

Глава 4. Женщины: видовая принадлежность и классовые различия

На следующий день о привидении пришлось забыть: через ворота бесконечным потоком потекли гости. Их было так много и они были такими шумными, что скоро слились перед глазами в однообразную толпу. Поэтому было необходимо нечто из ряда вон выходящее, чтобы я запомнила кого-то лично. Cейчас более всего меня занимали не люди, а вещи, которые они с собой привезли.

— Подъезжай!

— Разгружай!

— Куда ты прешь, сиволапый!

— Поберегись!

— Мотыгу тебе в печень, что за утварь такая?

Придворцовые дорожки и подъезды больше напоминали портовые улицы, а если закрыть глаза, то, наверно, среди всего этого шума и криков можно было бы услышать чаек. К сожалению, для такой медитации необходимо свободное время. Я же, как дрессированная белка носилась от парадного крыльца, где встречали гостей, до хозяйственных построек и других входов, через которые в это время разгружалось невиданное количество багажа и просто всякого хлама, привезенного знатными девицами. Если уж моя маменька перед короткой поездкой к знакомым на несколько дней собирала столько вещей, что в карету иногда не влезал кто-нибудь из моих братьев (и мы оставляли счастливца дома на попечении нянек), то что уж говорить об особах королевских кровей. Багаж каждой мог бы составить маленький, но крайне богатый караван. К несчастью, дворец не обладал безграничными запасами свободных помещений, как я не обладала безграничными запасами терпения.

— Еще раз уроните этот сундук — заставлю полировать ступени! — прикрикнула я, от чего два долговязых лакея вздрогнули и снова выпустили сундук из рук.

Рядом тут же возник негодующий дворецкий:

— Леди Николетта, не надо угрожать моим подчиненным!

А ему, значит, можно угрожать своему непосредственному начальству.

— Ну, сами тогда угрожайте. Между прочим, за все, что они испортят отвечать нам с Вами. Вам в первую очередь. У Вас есть лишние средства?

— Как ты несешь корзину, остолоп! — с таким рвением закричал господин Гальяно, что я даже умилилась. — Бережнее надо, бережнее! Словно мать свою несешь!

Это что-то новенькое.

— Что вы делаете с роялем! Поставьте рояль на место! — едва успела я остановить безалаберное поднятие ценного предмета, и на этот раз дворецкий даже не пикнул.

— Но как же? — лакеи растерялись.

— Вы через эту дверь как его собираетесь протаскивать? — я указала на довольно узкий проход за своей спиной.

— Бочком, — робко подал голос коренастый лакей с бакенбардами.

— Я вам дам бочком! — не позволил мне и рта раскрыть Гальяно. — Лак весь соскребете, как потом замазывать будем?

Я представила замазанный рояль. Проблема еще не возникла, а наш доблестный дворецкий уже предложил пугающее решение.

— Рояль занесете позже, через лестницу восточного входа. Только не бросайте его здесь без присмотра, — я решила остановить это словоблудие, пока они не договорились.

— А вот не надо распоряжаться! — снова показал гонор дворецкий, медленно наливаясь свекольным цветом, что не сулило ничего хорошего. — Мы вполне можем зацепить лебедку и втащить рояль через балкон второго этажа!

Еще один такой проблеск гениальности, и можно уходить на пенсию.

— Ага, и попутно пооббивать штукатурку и лепнину с первого, — съязвила я. — Боюсь, это будет не так-то легко замазать.

Дворецкий засопел, но промолчал. А я все равно решила его добить.

— И потом, балконная дверь не намного шире этого входа.

Девица, притащившая с собой этого музыкального монстра, должна сейчас жестоко икать, ибо каждый уже не раз вспомнил ее недобрым словом.

— Снова едуть! — мимо с криком промчался какой-то пострел-мальчуган, живущий то ли при кухне, то ли при конюшне. Похоже, что только малышне было в удовольствие разглядывать новоприбывших.

Я с чувством прокляла очередную гостью и направилась к парадному въезду через сад. За поворотом на подъездную аллею откуда-то сверху на меня посыпался град девичьего хихиканья.

— Сусанна, ты только посмотри на нее! Такая копна волос, будто она только что с сеновала встала.

— Будь у меня такое отвратительное платье, я бы не осмелилась даже близко ко дворцу подойти.

— Девочки, она нас может услышать.

— Снежанна, не мели чепухи! Какая разница, все равно она нам не соперница. Наверно, дочка какого-нибудь захудалого старшего лорда.

Я вскинула голову и нашла глазами балкон, с которого на меня показывали пальцами три блондинки, подозрительно похожие друг на друга. Что-то я не помню, кто они такие. Наверно, отпрыски какого-нибудь нашего лорда, которых я не выходила встречать лично из принципа, ибо была сыта ими уже по горло.

— Леди, мы с вами знакомы?

— Не думаю, — фыркнула та, что была постарше.

Я иронично приподняла одну бровь — с таким явным отсутствием хорошего воспитания сталкиваться довольно забавно.

— Что ж, прискорбно. Ну, тогда позвольте представиться. Николетта, на данный момент исполняю обязанности управляющего дворца. И на вашем месте я бы не прислонялась к этим перилам, их сегодня штукатурили.

Девицы все как одна отпрянули от снежно былых столбиков балкона, неизвестно чего больше испугавшись: штукатурки или меня.

— С кем имею честь разговаривать? — я задал вопрос прежде, чем они успели скрыться у себя в комнате.

На меня уставились три пары испуганных глаз, которые скорее могли бы принадлежать нашкодившим школьницам, нежели девицам на выданье. Главное не поддаваться жалости, а то вот так пожалеешь их, повернешься спиной, а они тебе в нее и воткнут острый каблучок. То есть они, конечно, и так воткнут, но тогда хоть не будешь чувствовать себя полной идиоткой.

— Сюзанна.

— Сусанна.

— Снежанна. Мы дочери старшего лорда Стефана.

И, кажется, этот лорд неравнодушен к конкретной букве алфавита.

— Будем знакомы. Всего хорошего, леди. Только не шумите так сильно, а то я буду вынуждена выселить вас в еще более дальнюю часть корпуса, где вы никому не сможете помешать.

Я мило улыбнулась. Такого рода улыбки всех раздражают. В конце концов, если бы у них выдался такой сумасшедший денек, как у меня, они бы еще и не в таком состоянии ходили. Но, скрывшись из вида, я не удержалась и все же подошла к одному из окон первого этажа, чтобы, глядя на отражение, поправить волосы. Хотя из гордости и вредности этого делать не стоило.

На встречу очередной принцессы я, естественно, немного опоздала, но, как оказалось, самого интересного не пропустила. На парадном крыльце стояла наша встречающая делегация в полном составе. Сваха сняла парадный чепец, зато по какой-то странной логике надела корсет, фингал под глазом либо прошел, либо был замазан с профессионализмом опытного штукатура. Сэр Мэлори нацепил красный сюртук, отчего напоминал бодрый помидор. Министр иностранных дел втянул живот и приосанился, став почти на голову выше. Встречали, нынешнюю фаворитку гонки за руку, сердце и прочие органы короля. Принцесса Анит из Либерии восторг встречающей стороны принимала равнодушно с легким налетом презрения. Поддайся она всеобщему настроению, на данный момент сваха и министр уже бы прыгали перед ней, размахивая трехцветными флагами Либерии и горланя национальный гимн. Вживую принцесса впечатляла больше, нежели на виденном мною портрете. Скорее всего, художник решил смягчить образ девицы королевской крови в угоду общественному вкусу. И художник и общество заблуждались. Хотя принцесса была вдвое крупнее меня и на голову выше любого из присутствующих, такой статной фигуры мне еще видеть не приходилось. Казалось, при ее создании природа решила отринуть все полумеры. Если талия, то осиная, если грудь то необъятная, если шея то лебединая. Ладно посаженная голова с огромными жгучими глазами довершала картину, способную вызвать только вздох восхищения.