Хозяйственные истории

Глава 1. Уникальная методика борьбы с алкоголизмом

Настырный плющ все-таки продрался сквозь заросли сорняков и, гордый своей победой над вредной растительностью, лениво оплетал беседку. Запутавшись подолом платья в вольготно разросшемся репейнике, я помянула главного садовника "ласковым" словом и уселась на скамейку. Отсюда прекрасно просматривался выход из нашего дома, так что оставалось только ждать.

Ненавижу ждать! Я так нервно и звучно нарезала круги перед дверью отцовской комнаты, что даже невозмутимый доктор Кальвин вынужден был оторваться от пациента, чтобы выдворить меня на улицу. Я обиженно посопела, но ушла, понимая, что буду только мешать, а от этого диагноз доктор быстрее не поставит.

Было непривычно видеть отца больным и слабым: сколько себя помню, он никогда не жаловался на здоровье. Правда, работал без выходных и отпусков — когда-нибудь это должно было сказаться. И сказалось, естественно, в самый неподходящий момент — как раз перед королевскими смотринами, когда в Греладу должны были съехаться представители (главным образом представительницы) десятка иностранных государств, а также местная знать. Без управляющего тут не обойтись. А он заболел, и не было похоже, что болезнь скоро пройдет. Король не сможет быстро найти замену моему отцу. И, пожалуйста — престиж государства повис на волоске.

Я постаралась отвлечься от грустных мыслей, в чем мне с успехом помог некстати высунувшийся из норы крысолак. Тварь покрутила острой мордой из стороны в стону и, заметив меня, с нетерпением стала ожидать обычной женской реакции. Я разочаровала грызуна, метко запустив в него недозрелым яблоком, сорванным с ближайшей ветки. Крысолак обиженно пискнул и скрылся под землей. Дожили, в королевском саду завелись крысолаки, будто в обычном огороде. Иностранные гости будут в полном восторге от близкого знакомства с подобными представителями местной фауны. Я вздохнула. И кто теперь будет этим заниматься?

Наконец, на крыльце появилась сутуловатая фигура доктора Кальвина. Я поспешила к нему навстречу. Доктор был из того типа старичков, на лице которых постоянно сохраняется приятное выражение, а в глазах прячется улыбка.

— Что с ним? — налетела я на доктора Кальвина, снедаемая нетерпением.

— Ники, успокойся, не надо так нервничать.

Я постаралась взять себя в руки. Сделала глубокий вдох, выдохнула.

— Его болезнь опасна?

— Это лишь следствие переутомления и нервного напряжения, — доктор покачал головой. — Пара месяцев отдыха — и все будет в порядке.

— Отец не согласится отдыхать! Тем более в такое время...

— Уже согласился, я нашел нужные аргументы. Завтра он уезжает в деревню к твоей матушке, — старичок лукаво улыбался, глядя на мое ошарашенное выражение лица.

— Вот черт! — только и смогла сказать я. Что-то как-то не очень мне хотелось ехать в деревню к матери и братьям, но, похоже, придется. Одну меня при дворе не оставят.

— Спасибо вам, — я вовремя опомнилась, чтобы хоть как-то загладить свою грубость.

— Ты уж проследи, чтобы отец соблюдал постельный режим.

— Обязательно, — пообещала я и, сделав легкий реверанс, стремительно запрыгала по лестнице ко входу в дом. Глаз с отца, действительно, придется не спускать до самого отъезда (с него станется уже завтра взяться за работу), а уж в деревне от опеки маменьки ему никуда не деться.

Я как обычно вихрем пронеслась по коридору и, распахнув дверь отцовской комнаты, еле успела остановиться, чтобы не врезаться в чью-то спину, обтянутую дорогим вышитым камзолом. Не без труда подавив вопль возмущения, ибо по здравому размышлению стало ясно, что это не отец, самовольно поднявшийся с постели, я очень вовремя пригляделась к владельцу спины и камзола.

— Ваше Величество, — присев в глубоком реверансе, я почувствовала, что начинаю краснеть под удивленным взглядом серых королевских глаз. Проклятье!!! Как он мог попасть в дом? Я же постоянно следила за крыльцом!

Отец закашлялся на кровати — несмотря на болезненное состояние сцена доставила ему немалое удовольствие.

— Моя дочь, леди Николетта, — никогда бы не подумала, что буду представлена королю подобным образом.

Его Величество слегка кивнул (видимо, все еще не отошел от моей наглости) и вновь повернулся к моему отцу, сделав вид, что меня в комнате не существует.

— Вернемся к нашему разговору, Эдвард. Тебе необходимо определиться с заместителем на время своего отсутствия.

— Пожалуй, я уже сделал свой выбор, Ваше Величество, — отец уселся поудобнее на кровати, — Моя дочь Николетта прекрасно меня заменит.

— Она?!!!

— Я?!!! — мы с монархом уставились друг на друга с одинаковыми недоверчиво удивленными выражениями лиц, затем медленно перевели взгляды на моего отца.

Сэр Эдвард был полностью удовлетворен эффектом своего заявления.

— Больше некому. Николетта, как никто другой, знает, в чем заключается суть моей работы. Остальным я попросту не доверяю.

Король еще раз критически осмотрел меня с ног до головы.

— Леди, сколько вам лет?

— Девятнадцать, Ваше Величество, — отчего-то под его взглядом мне хотелось провалиться сквозь землю.

Монарх бросил выразительный взгляд на моего отца. Тот лишь пожал плечами:

— Ваше Величество, конечно же, помнит, в каком возрасте состоялась его коронация.

Монарх поморщился, ибо короновали его в двадцатилетнем возрасте после кончины отца.

— Хорошо, пусть будет так. Но запомни, Эдвард, ты рискуешь титулом младшего лорда.

— Я запомню, Ваше Величество, — отец склонил голову, насколько позволяло его положение.

Король стремительно вышел из комнаты. А я уже достаточно пришла в себя, чтобы накинуться на отца с упреками.

— Папа, зачем ты это сделал?! Как я смогу управлять целым дворцом?!

— Ники, не кипятись. Это не так уж сложно, как кажется. Я уверен, ты справишься, — отец откинулся на подушки, и я заметила, насколько он постарел. Болезнь, казалось, добавила седины в бакенбарды и морщин под глазами. — На кого я еще могу оставить дворец, Ники?

— Да хотя бы на сэра Ульвена!

— Тебе самой не смешно?

Я только вздохнула, вспомнив сэра Ульвена, который совался со своими советами решительно всюду и при этом обладал талантом портить абсолютно любое дело.

— Я ничем не лучше его.

— Поверь мне, Ники, гораздо лучше. Я в тебе полностью уверен. Советую приступать к своим обязанностям прямо сейчас, пока я еще здесь, и тебе есть, кому задавать свои вопросы.

Я онемела от такого крутого поворота событий. Прямо сейчас? Мамочки! Наверно, на моем лице отразился довольно красочный испуг, потому что отец стал тихонько посмеиваться.

— Иди сюда.

Я послушно подошла к его кровати.

— Это тебе пригодится, — отец снял со своей шеи массивный медальон управляющего замком и протянул мне.

Медальон был золотым, с огромным бирюзовым камнем посередине. Цепи, правда, не было — ее заменял толстый перевитый шнур. Мда, вот сейчас повешу этот булыжник себе на шею, и можно идти топиться в поросший кувшинками королевский пруд, не дожидаясь, пока монарх прикажет казнить меня за недобросовестное выполнение обязанностей. Я напустила на себя мученический вид и повесила украшение на шею. Медальон удобно расположился в вырезе платья, закрывая самую интересную его часть.

— Ты не хочешь дать мне никаких указаний? — с сомнением спросила я отца.

— Нет, не хочу, — сэр Эдвард подозрительно ехидно улыбался для его болезненного состояния.

Меня начали терзать нехорошие предчувствия. Не люблю сюрпризов.

— Тогда я пошла? — неуверенно спросила я.

— Иди, — еще более ехидно ответил отец.

Ну, все, теперь я точно пропала.

Я вышла из дома и в нерешительности замерла на крыльце. Что делать дальше? С чего вообще нужно начинать? Надо расставить все по полочкам, иначе точно запутаюсь.

Итак, у меня две недели на то, чтобы подготовить дворец к приему гостей, а также на организацию различных увеселительных мероприятий, вроде балов. Звучит как-то обманчиво не страшно. Что для этого надо сделать? Начнем с того, что гостям надо где-то жить и что-то есть. Значит, первым делом к дворецкому и повару. Во-вторых, не хотелось бы ударить в грязь лицом, т. е. дворцом. Я грустно оглядела безнадежно запущенный сад: в таких дебрях мы можем потерять пару-тройку важных гостей, чем непременно вызовем дипломатический скандал.

Что-то мне подсказывало, что обращаться к главному садовнику по этому вопросу бесполезно, ибо оный пребывал в беспробудном пьянстве. Либо он у меня протрезвеет, либо придется искать нового, что за две недели нереально. Вывод: надо самой как следует пнуть садовников, чтобы они хоть немного привели парк в порядок. Шедевра лентяи, конечно, не сотворят, но потом не так стыдно будет называть эти джунгли перед дворцом садом.

Я решительным шагом направилась к оранжерее — уж там-то обязательно найду кого-нибудь из садовнической братии. И не ошиблась. Сквозь большие стекла мне открылась поистине живописная картина: трое мужиков рубились в карты на старой бочке, невесть как попавшей сюда из винного подвала, какой-то щуплый паренек явно пытался загорать под листьями заморской пальмы, среди кактусов лежало пьяное тело, которое, скорее всего, принадлежало главному садовнику. Итак, пятеро. Интересно, где носит еще десяток этих бездельников? Что-то мне совсем не верится, что они работают.

Я набралась смелости и вошла в оранжерею. Трое, игравших в карты, подняли на меня глаза. Видимо, мой вид не произвел на них должного эффекта, ибо они тут же вернулись к игре. Я подошла ближе и кашлянула. На меня снова обратили внимание.

— Привет, леди, — пробормотал один из игравших, усыпанный золотыми веснушками. Затем его взгляд упал на медальон. — Взяли у отца поносить?

— Нееет, — очень недобро протянула я. — Взяла у короля.

Садовник слегка побледнел, так что веснушки на его лице стали казаться коричневыми пятнами.

— А у нас тут... обеденный перерыв..., — жалобно пролепетал он, собирая карты, — ...заканчивается.

— Да пора бы уж, — "дружелюбно" улыбаясь, ответила я, — учитывая, что время близится к закату. Чем собираетесь заняться после "обеденного перерыва"?

— Ну, мы это..., — растерялись садовники.

— Я слышала, что Его Величество собирался завтра прогуляться по западной части парка. Очень неприятно будет, если вдруг окажется, что он не любит дикорастущую флору.

Мужики согласно закивали и стали собирать свои инструменты.

Я посмотрела на, паренька, который все еще безмятежно лежал под своей пальмой — спит. Я подошла ближе и бесцеремонно ткнула его остроносой туфелькой в голый бок. Подросток пробормотал что-то невнятное и отмахнулся от меня рукой. Ну, ладно! Я пнула гораздо сильнее — он подскочил, как ужаленный, и начал испуганно озираться. Увидел меня и, отчаянно краснея, натянул рубаху.

— Спим, значит, — протянула я, недобро сузив глаза. Наверно, со стороны это смотрелось забавно, а не страшно, но паренек попятился и натолкнулся спиной на пальму. — У меня для тебя особое задание.

Кажется, любитель солнечных ванн принял без восторга мое заявление. Сейчас оно понравится ему еще меньше.

— Чтоб через час он был трезв и бодр, — я кивнула на тело главного садовника, умильно обнимавшее кактус.

— Но как? — парнишка смотрел на меня во все глаза.

— Не знаю. Придумай что-нибудь.

Когда я отошла от оранжереи метров на двадцать, сзади послышался звучный всплеск: паренек усердно окунал тушку главного садовника в озеро. Радикальный метод. Главное, чтоб озеро потом не зацвело.

Во дворце было до неприличия тихо, лакеи и горничные призрачными тенями скользили вдоль стен и старательно меня игнорировали. Атмосфера та еще, аж мурашки по коже бегут. Такое ощущение, что во дворце покойник, а меня-то и не предупредили. Я некоторое время послонялась по помещениям в надежде найти кого-либо более-менее адекватного, и уже почти отчаялась, как вдруг недалеко от библиотеки мелькнула знакомая растрепанная копна волос.

— Марика! — бросилась я к подруге, будто мы не виделись несколько лет.

Девушка от неожиданности вздрогнула и попыталась сбежать, но было уже поздно.

— Ты чего так орешь? Что-то случилось? — она взяла меня за плечи в попытке уклониться от моих неадекватных объятий.

— Марика, что здесь происходит? Что за жуть такая случилась, что все как в воду опущенные ходят? — я стратегически крепко ухватила горничную за рукав платья, чтоб она не вздумала от меня отделаться. С нее станется.

— А ты не притворяйся, будто не знаешь, — подруга выразительно глянула на медальон у меня на груди. — Ты хоть представляешь, что стало с господином Гальяно, как только ему сообщили? Ники, ну как тебя угораздило во все это ввязаться?

Я в красках представила себе, что случилось с дворецким, как только он узнал, что управляющим стала какая-то сопливая девчонка, а не он, и даже подивилась, что дворец еще стоит на месте, а не превратился в живописные руины. Господин Гальяно у нас мужчина сверхмеры темпераментный, да к тому же уверенный, что место женщины на кухне.

— Думаешь, я сама на это подрядилась?

— Зная тебя, можно предположить и такое, — хмыкнула Марика, ненавязчиво стараясь освободить свой рукав.

— А, зная моего отца, можно предположить, что все это состряпал он. Да так оно и есть.

— Ники, мне работать надо, — наконец взмолилась горничная.

— Ладно уж, иди, — великодушно разрешила я, отпуская ее рукав. — Только скажи, где Гальяно.

— На втором этаже, заперся в кабинете казначея и бушует.

— А почему в кабинете казначея?

— Ну, откуда ж мне знать? Вытурил беднягу Саржо и вот уже минут пятнадцать не пускает к себе никого. Может, думает, что ты его там искать не будешь?

— О, это он напрасно так думает. Спасибо за информацию!

— Ники, ну, я ж не стукачка, — сразу как-то сникла Марика.

— Да, ну тебя! Выдумала еще тоже! Ты ж мне просто по-дружески сказала, кто об этом узнает, — я довольно улыбнулась. — Тем более, даже если узнают, ты мне только скажи, пусть теперь попробуют обидеть.

Марика вздохнула, и этот вздох, по-видимому, означал, что я безнадежна.

Ладно, потом с этим разберемся. А сейчас вперед, на второй этаж! Будем брать приступом кабинет казначея!

Никогда не думала, что смогу войти в такой азарт, выполняя работу отца. Наверно все же власть пьянит, а в моем случае так и вовсе сносит голову. Только бы не наделать ошибок, за которые потом еще долго придется расплачиваться... Поэтому действуем быстро, а соображаем еще быстрее.

Даже не зная, где находится кабинет казначея, дорогу можно было найти на слух. Вообще создавалось такое впечатление, будто где-то заперли буйного носорога, и он в ярости носится по своей тюрьме, пытаясь вырваться на свободу. Под самой дверью кабинета казначея я нашла, собственно, самого казначея, который дрожал как осиновый лист, но мужественно не уходил. Завидев меня, этот непризнанный храбрец издал восклицание больше похожее на стон.

— Леди Николета, да что это т-такое т-творится в самом деле?! — далее последовала череда каких-то бессвязных стенаний, что я стала опасаться, уж не бредит ли бедняга.

Я постаралась сказать пару утешительных слов, но никакого действия они не имели. Напротив, господин Саржо всхлипнул как-то особенно жалобно и протянул мне счеты, которые до сих пор трогательно прижимал к груди:

— Вы только п-посмотрите, что он д-делает, упырь п-проклятый.

Да, счеты были основательно погнуты и местами покусаны, или мне это показалось. Было бы даже жаль этого тщедушного и всеми обиженного человека, если бы я не видела его за исполнением своих профессиональных обязанностей. Но это совершенно другая история, и мы к ней еще вернемся...

— Пойду, поговорю с ним, — я деликатно отодвинула от себя протянутые счеты, — А Вы сходите на кухню, водички попейте. Счеты мы Вам новые купим.

— На какие же это деньги купим? — начал возмущаться прижимистый казначей.

— Господин Гальяно купит, — успокоила я его.

— Тогда ладно...

Проводив взглядом худую долговязую фигуру господина Саржо, пока она не скрылась за поворотом, я взялась за ручку двери. За стеной подозрительно грохотало, слышались тяжелые шаги и отдельные восклицания. Полнейшее ощущение, будто ты дрессировщик перед клеткой с диким зверем. Ну, что ж, не трусить!

Я резко открыла дверь и предусмотрительно пригнулась. Не сделай я этого, то получила бы чернильницей в свое не шибко распрекрасное, но от этого не менее дорогое личико. Убедившись, что больше письменные принадлежности в воздухе не летают, я распрямилась. Господин Гальяно был страшен в гневе, но выглядел при этом примерно как красный усатый бык в панталонах — мне смешно, а другие шарахаются. Повисла театральная пауза.

Не знаю, как лучше было бы вести себя в сложившейся ситуации, но при общении с дворецким я обычно предпочитала холодную вежливую чопорность, хотя бы для контраста. Не скажу, что метод успешный, но бушевать с ним на равных у меня не хватало темперамента. Поэтому, скорее волшебные гномики приведут в порядок королевский сад, нежели я сейчас заговорю первая. Во-первых, мой отец младший лорд, а во-вторых, я женщина и здороваться первой не обязана, тем более в такой момент. Ну, и в-третьих, как бы это не было ему неприятно осознавать, теперь господин Гальяно находится у меня в подчинении.

Итак, я ждала, наблюдая за изумительными переливами цвета на лице дворецкого. Сначала он покраснел еще сильнее (я даже испугалась, что скоро он сольется с бордовыми обоями), но затем, видимо, в голову ему пришла какая-то гениальная мысль, и цвет его кожи стал стремительно приближаться к общечеловеческому.

— Добрый день, леди Николетта, — дворецкий не только поздоровался, но еще и выдавил из себя вялую улыбку. Я была, мягко говоря, поражена столь резкой перемене.

— По Вашему поведению не заметно, что он добрый, — я все же не удержалась от шпильки.

— Это все от перенапряжения, дел-то последнее время предостаточно, — видимо, господин Гальяно решил сделать вид, что ничего необычного не происходит, да к тому же завести светскую беседу. — Хотя кому я рассказываю, теперь-то Вам как нельзя лучше будет известно обо всех делах во дворце.

Элегантный намек, ничего не скажешь.

— О, так Вы уже слышали, — я сделала круглые глаза. — Для меня это такая неожиданность и честь.

— Примите мои искренние поздравления, — поздравления были настолько "искренними", что господин Гальяно все же не совладал с собой и слегка поморщился. — Если Вам понадобится совет или помощь, Вы всегда можете обратиться ко мне.

— Конечно-конечно, — елейно улыбалась я. — Я всегда знала, что на Вас можно положиться.

— А теперь вынужден откланяться, — дворецкий стал бочком пробираться к двери. — Сами понимаете, дела...

Я дождалась, когда он доберется до выхода:

— Господин Гальяно, а ущерб все же Вам придется возместить.

— Непременно.

— Из своего личного кармана, — добила я.

— А как же иначе, — дворецкий скрылся за дверью.

Я обреченно вздохнула. Не к добру. И поклялась, глаз с него не спускать.

То, что все самое страшное еще только впереди, я поняла, когда спустилась на кухню. Можно бороться против пьянства, лени и явной агрессии, но поделать что-либо с неотвратимо приближающейся к своему логическому концу беременностью я не могла.

— Тетя Кларина, — простонала я умирающим голосом, глядя на огромный живот королевской поварихи. И как только раньше мне удавалось ничего не замечать? Кларина, конечно, женщина в теле, но моей слепоте не было оправдания.

— Привет, Ники. Разве отец тебе не говорил, что через неделю я оставляю работу? — Кларина безмятежно улыбалась, а я безвозвратно теряла нервные клетки.

— Ни слова, — вот уж не думала, что так скоро буду готова отдать медальон управляющего, только бы избавиться от всей этой ответственности.

— И, значит, наверняка, не удосужился подобрать мне замену, — вздохнула повариха и тяжело села на стул. Месяц восьмой-девятый машинально отметила я и совсем приуныла, — Ох уж, эти мужчины, умудряются не замечать совершенно очевидных вещей.

Я проскулила что-то неразборчивое в ответ, носком туфли подтянула к себе трехногую табуретку и тоже села, скорбно положив подбородок на край стола. Я всегда любила бывать на кухне, особенно в такое время, как сейчас, когда обед только-только закончился, а готовить ужин еще не начинали. Поваров на кухне было мало, а те, что оставались, готовили безо всякой спешки. Но сегодня было как-то тоскливо.

Наверно, лицо у меня приняло какое-то щенячье-грустное выражение, потому что Кларина сжалилась и сказала:

— Ники, может, еще не поздно. У меня есть племянник, год назад окончил Академию доктора Плинуса по поварскому направлению, младший лорд, кстати (сестра моя поудачней, чем я, замуж вышла), пусть он меня заменит, пока ты не найдешь хорошего повара.

— Ну, какое мне дело будет до его титулов, если гостям подадут несъедобные кушанья? Год назад закончил Академию, сколько ему, двадцать два?

— Двадцать три, — поправила Кларина.

— Какая разница, чтобы быть королевским поваром, нужны годы опыта, не мне Вам об этом рассказывать. К нам приедут иностранные принцессы и прочая знать, а у нас повар-мальчишка, — я почувствовала в своем голосе незапланированную слезливость и вовремя заткнулась, чтобы не слишком разжалобить саму себя.

— И что, мои поварята не подкачают, тут скорее нужен грамотный контроль, чем умение готовить, — повариха тяжело подошла и погладила меня по плечу.

— Ну, так, может, и оставите вместо себя одного из своих...ммм, — я запнулась, глядя на бородатого мужика, разделывающего огромным тесаком коровью тушу, — кхм...поварят.

— Да, ну тебя, не смеши, — махнула рукой женщина. — Эти балбесы и двух слов-то связать не могут, а ты хочешь, чтобы с ними общались гости. Они и меню составить не смогут.

— Пойду я, — еще жалобнее простонала я, впрочем, не двигаясь с места.

— Куда?

— Вешаться, — мрачно ответствовала я, — думаю, с этим медальоном можно не только топиться, но и абсолютно удачно вешаться. Незаменимая вещь, в сущности.

— Вот за что я тебя люблю, так это за твой оптимизм, — меня по-медвежьи обняли, а я и не сопротивлялась. — Ну, так я напишу племяннику?

— Пишите, — сдалась я. — Когда он приехать сможет?

— Да через неделю и приедет, у них имение недалеко от Грелады, — радостно защебетала повариха, довольная тем, что так хорошо пристроила родственничка. Замена заменой, а так ведь и за место при дворе зацепиться можно. — Ты не пожалеешь.

Я уже жалела. Просто великолепно! В управляющих замка сопливая девчонка, главный садовник — пьяница, дворецкий — буйнопомешанный, так еще и королевским поваром станет зеленый юнец, у которого все рецепты до сих пор в студенческих конспектах!

Мама, мама, забери меня отсюда! Поеду в деревню, буду нянчить братьев и интересоваться урожаем брюквы в этом году!

Я оставила Кларину радостно строчить письмо племяннику, а сама поплелась по бесконечным коридорам замка, думая, что бы еще такое сделать, и не достаточно ли на сегодня. На втором этаже слышались вопли казначея "Людоед проклятый!", у которого в отсутствие дворецкого прорезался почти что оперный бас. И как только помещается в таком тщедушном теле?

На третьем этаже мимо меня промелькнула фигура короля. Уж не померещилось ли? Монархи редко крадутся на цыпочках. Я из любопытства пошла следом. Ратмир II совсем не величественно шмыгнул в одну из малых гостиных, но я заглянуть туда не решилась. Да и сзади раздался звук шагов. Я обернулась: по коридору гуськом шествовали министры, восемь штук, у каждого в руках какие-то бумажки. Кхм, странно, эти типы редко вылезают из своих кабинетов.

— Добрый день, леди Николетта, — министр сельского хозяйства, как всегда, оказался самым вежливым, или просто он единственный, кто из всей этой компании знал, как меня зовут. — Вы не видели Его Величество?

— Добрый день, — улыбнулась я и встала ровнехонько на проходе в гостиную. — Нет, к сожалению, сейчас не видела.

Министры зашуршали и посеменили дальше по коридору, потеряв ко мне всякий интерес.

— Спасибо, — раздался из-за тяжелой портьеры монарший голос.

— Не за что, — ответила я и поспешила убраться от этого места. А ну, еще Его Величество возмутится, что я праздно шатаюсь по коридорам — это им, коронованным особам, можно бегать от работы, а мне ни-ни.

Не желая больше искать приключений на свою голову, я поплелась к кабинету своего отца, а, вернее, теперь уже к моему кабинету. Но войти в него мне было не суждено, под дверью дежурили... Портниха и две ее помощницы. Не заподозрив подвоха, я приблизилась к ним без всяких опасений и тут же была подхвачена под руки с двух сторон.

— А поздороваться? — обиженно протянула я, вовсе не представляя, что им от меня надо.

— Некогда, — безапелляционно отрезала мадам Лизет, — нам еще нужно снять с тебя кучу мерок и определиться с тканями.

— Для чего? — я стала упираться пятками в пол, но помощницы портнихи были дамами атлетического телосложения и бесстрастно продолжали волочить меня за собой. — У меня дел много, не могу я сейчас никуда идти.

— А новый гардероб Вы откуда брать собираетесь? — хмыкнула моя мучительница.

— А мой старый чем Вам не нравится? — не сдавалась я врагу.

— Позорище, — припечатала мадам Лизет, — Разве можно в этом появиться при дворе, а уж тем более перед иностранными гостями?

Я невольно перестала сопротивляться и критически оглядела свое платье. Платье, как платье. Ну, что им всем от меня надо?

Следующее утро оказалось еще безрадостнее, чем я предполагала. Отец уезжал в деревню. И, если раньше я как огня боялась, что он увезет меня с собой, сейчас с радостью уехала бы с ним, хоть в чемодане. Отец был подозрительно бодр, за резные столбики крыльца не цеплялся, оставить его при дворце не упрашивал. Я позевывала, вчерашний обмер для гардероба затянулся допоздна — ох, не так я себе представляла будни управляющего.

— Ники, ты главное не отчаивайся, — очень ободряюще начал отец. — Уследить за всем все равно невозможно, просто работай.

— Угу, — невесело кивнула я, — А потом найду себе замену и тоже приеду к вам в деревню, поправлять пошатнувшееся здоровье.

— Ну вот, молодец. Сарказм — первый признак неугасающего оптимизма, — он обнял меня на прощание.

— Скорее уж наоборот. Маму поцелуй, и братьям привет. Писать не обещаю, наверно, некогда будет.

— Ничего, я и без твоих писем буду в курсе событий, — хитро подмигнул отец.

Когда его карета отъехала от дома, я с тяжелым вздохом мученика, обреченного на казнь, поплелась ко дворцу. Либо у меня разыгралось воображение, либо местами сад стал выглядеть чуточку поприличнее. По крайней мере, исчезли толстые корни и лианы, которые раньше бесцеремонно выползали на дорожку, ведущую ко дворцу, и теперь можно было не опасаться, споткнувшись, получить неожиданную коррекцию лица дорожной кладкой. Если садовники сделали это всего за вечер работы, то можно было всерьез надеяться, что к приезду гостей в саду можно будет гулять. Но тут мне в голову закрались нехорошие опасения, и я решительно свернула с главной тропки, пусть для этого и пришлось проломиться сквозь недружелюбный кустарник. С руганью, вовсе неподходящей для леди, я вывались на соседнюю дорожку. Дорожка находилась в состоянии первозданной дикости, и не только она одна, но и все, на которые я потом удосужилась повернуть. Так...умники. Значит, привели в порядок путь от моего дома до дворца и думают, что на остальное я не буду обращать внимания. Самое обидное, что сейчас никак не могу придумать, что бы такого с ними сделать, чтобы у них мозги встали на место. Уволить не уволишь, где потом других брать в таком авральном режиме?

Я решила пока плюнуть на это дело и снова направилась к дворцу, по пути стряхивая с платья мусор, который героически собирала по всему саду в течение последних десяти минут. На лестнице восточного входа во дворец меня ждал сюрприз. Сюрприз источал винные пары и сидел, подперев небритую щеку рукой, тоскливо глядя куда-то вдаль. Значит, вчера главный садовник так и не протрезвел, и радикальные водные процедуры прошли зря. Хотя чего я ожидала?

Превозмогая отвращение, я присела рядом с ним на ступеньку (все равно платье после моих вылазок придется менять) и тоже задумчиво уставилась вдаль. Взору открывались какие-то неровные дебри.

— Красотааа, — протянула я, главным образом потому, что, как зовут садовника, я не помнила, а завязать разговор было надо.

Мужик пробормотал нечто нецензурное в ответ, отвернулся от меня и сплюнул. Разговор явно не клеился.

— Нет, ну а что Вам не нравится? Дикая природа самое прекрасное, что может быть на свете. Нам обязательно нужно заселить сюда стаю волков и создать естественную экосистему, — заливала я. — А когда вся эта флора и фауна начнет расползаться по дворцу, мы и вовсе станем жить в единении с биосферой.

— Какая, к Лешей бабушке, биосфера, — пробурчал он на редкость связанно для пьяницы, — Деточка, сделай одолжение заткнись. Сначала испоганят все, а потом у них, видите ли, биосфера какая-то! Вали отсюда, куда шла.

— Это что еще такое я испоганила? — возмутилась я.— Сами сад до какого состояния довели, зайти страшно!

— Ну, не ты испоганила, так твой папаня постарался, мотыгу ему в печень! Кто два года назад восточное крыло ремонтировал, я что ли?

— Может и ремонтировали, это тут причем? — неуверенно протянула я, в то время моя особа благополучно чахла в деревне.

— А то, что испоганить вы всегда готовы, а как исправлять, так Митич, выкручивайся сам! Я тебе сказал проваливать, так и проваливай, иш ты, тут расселась, юбками пол вытирает! — его заплывшие мутные глаза смотрели на меня очень недобро, даже захотелось поежиться.

— Да что испоганили-то?

— Кыш!!!

Я поняла, что дальнейшие расспросы бессмысленны, и не без радости встала — уж больно убийственный дух тут стоял. Если от него мне ничего не добиться, придется искать информацию в другом месте. Я снова была вынуждена углубиться в сад и потопать в сторону злополучной теплицы — гнезда лености и развращенной садовнической жизни.

Картина, представшая моим глазам на этот раз, отличалась лишь отсутствием пьяного тела под кактусом (ибо присутствовало оно на лестнице) и тем, что теперь играли не в карты, а в домино. При моем появлении костями зазвенели и спрятали их куда-то под бочку.

— Доброе утро, — первым сообразил поздороваться вчерашний заморыш, которому я сдала на руки главного садовника. С заданием он не справился, но толк из него выйдет, взяла на заметку я.

— Если бы доброе, — многообещающе начала я. Эх, зря все колючки и ветки из платья и волос вытащила! Такой бы наглядный пример получился! — Я, знаете ли, гулять на свежем воздухе люблю по утрам.

Садовники дружно позеленели, будто сейчас пустят корни в своей теплице, а затем стали делать какие-то робкие поползновения в сторону садового инвентаря.

— Хотя, собственно, я не поэтому пришла, — люблю радовать людей. — Просто хотела полюбопытствовать, что произошло во время перестройки восточного крыла дворца два года назад.

— Ну, дык, это, — с умным видом начал мужик в живописной телогрейке на голое тело. Господи, одел бы его кто, все ж не в Богом забытом лесничестве белок стережет. — Того, дворец перестраивали. Лесенку там забабахали, любо дорого поглядеть.

— Это понятно, — поморщилась я. — А когда перестраивали, ничего не попортили?

— Уж как водится, все попортили. На том месте раньше розочки были, так они пока кирпичи возили, все и повытоптали, — рассказчик шумно почесал поросль на груди.

— В смысле розочки?

— Розарий, — продемонстрировал боле широкий словарный запас одаренный подросток. — Митич над ним трясся-трясся, а ему потом даже денег на восстановление не дали.

А садовник-то у нас, оказывается, пьет исключительно по причине тонкой душевной организации. Хотя мне до сих пор слабо верилось в мистическую связь между "розочками" и бутылкой, проработать этот момент стоило.

— А вы, конечно же, в розочках не разбираетесь? — даже и не надеясь на положительный ответ, а больше мысля вслух, протянула я.

— Ну, ээээ, — смущенно поднял лапку парнишка. — Мой дядя занимается селекцией новых сортов роз.

— Как тебя зовут? — еще не веря своему счастью, поинтересовалась я.

— Зак.

— Пойдешь со мной, — я тут же пригребла к рукам ценный кадр.

На выходе из теплицы я резко обернулась к расслабившимся было мужикам:

— А вы чего растеклись? Расчищайте место под розарий, будем восстанавливать!

— Дак, не известно, будут еще розы или нет, — проворчал любитель жилеток на голое тело.

— Если через два дня не будет готово, отправлю в Сарейское лесничество, гоблинов гонять, — отрезала я.

Откуда им знать, что всех гоблинов там давно повывели?

Хотя временами понимаешь, что лучше бы пошла охотиться на гоблинов, нежели общаться с некоторыми личностями.

— Я занят! — господин Саржо недружелюбно зыркнул в мою сторону. — Зайдите попозже или оставьте заявку у секретаря.

Тут же рядом со мной, словно тень, нарисовался немногословный секретарь казначея, цепкими пальцами-косточками сжимавший бланк заявки. У меня всегда мурашки шли по коже от этого человека, весь вид которого будто кричал, что его недавно выпустили из фамильного склепа, где он лет триста занимал должность родового привидения. Канцелярские крыски (как я их ласково называла), помощники господина Саржо, посмотрели на меня сочувственно. Мальчишка-садовник и вовсе затерялся где-то за кипой счетов и старался не подавать признаков жизни. Вот уж поистине логово всемирного зла!

— Нет, так не пойдет, мне деньги нужны сейчас, — не очень бодро заявила я, — Крайне важное дело.

— Ну, и на что же вам нужны деньги? — проскрипел господин Саржо, не поднимая длинного носа от какой-то бумажки.

— На восстановление розария, — шустро отрапортовала я, хотя чувствовала, что вокруг сгущается недобрая атмосфера.

— Кхе-кхе, — казначей то ли закашлялся, то ли засмеялся. — А знаете ли вы, милая барышня, что в связи с предстоящим мероприятием, затраты на дворец возросли втрое? Какой еще, к чертовой бабушке, розарий?

Он ткнул толстенную книгу счетов едва ли не мне в нос. И откуда столько хамства берется в этом тщедушном человеке?

— Стоп — стоп — стоп, — казначей попытался вернуть себе книгу, но я вцепилась в нее мертвой хваткой. — Зачем нам два ящика сигар "Кровавый рассвет" во дворец?!

Казначей как-то сразу обмяк и отпустил книгу, так что я чуть не улетела вместе с ней в другой конец кабинета.

— Ну, господин Гальяно сказал, что мы должны обеспечить достойный прием, поэтому сигары должны быть в каждой гостиной — пролепетал он совсем уже не уверенно.

— Вы меня удивляете, господин Саржо, при вашей-то хватке, — нагло улыбаясь, поцокала языком я. — К нам приезжают принцессы и благородные леди, ДЕВУШКИ, господин Саржо, ДЕВУШКИ! Какие, к лешему, сигары "Кровавый рассвет" в каждой гостиной?! А вот розарий был бы тут в самый раз.

Казначей слегка порозовел. Странно, что этот жутко прижимистый человек идет на поводу у дворецкого, словно слепой кутенок? Я пролистала книгу дальше: вскоре обнаружились сто незапланированных литров крепчайшего коньяка на кухню, две картины популярного художника под общим названием "Куртизанки в раю" (кому они предназначались, к счастью для получателя, не было указано), загадочная подкова с не менее загадочной припиской "на счастье" в конюшню и еще куча всякой мелочевки.

— Неудивительно, что расходы возросли втрое, — мстительно протянула я, глядя на совсем стушевавшегося счетовода. Сомневаюсь, что все это были такие уж большие расходы, но должна же я была поглумиться над беднягой.

— Насчет втрое — это я преувеличил, — пошел на попятный господин Саржо.

— Так, всю ту ересь, которую еще не оплатили, отменить. Все лично-заинтересованные могут побеседовать со мной в частном порядке и доказать оправданность этих трат. Ну, а на сэкономленные таким образом деньги мы и восстановим розарий, — резюмировала я. — Господин Саржо, выпишете доверенность вот на этого...Зак, вылезай уже из-за шкафа... молодого человека.

Зак высунул смущенное веснушчатое лицо и, не зная, куда девать длинные неуклюжие руки, подошел ко мне.

— Во сколько нам примерно это встанет?

Парень на секунду замялся, но говорить начал по делу:

— Нам же нужны уже взрослые растения, да к тому же хороших сортов. Исходя из площади это минимум кустов 300. Куст стоит от одного до двух ладов, в зависимости от сорта.

— Значит, в среднем получится около 450 ладов, — быстро подхватил казначей.

— Плюс доставка и сопутствующие материалы — еще ладов 50, — вогнал в тоску только-только просветлевшего Саржо паренек.

— Доставим своими силами, — не сдавался казначей.

— Ну, вы тут дальше сами разбирайтесь, — я стала стратегически отползать к двери: расчеты никогда не были моей сильной стороной. — Зак, сообщишь мне, когда привезут розы.

Наш церемониймейстер имел почти идеальную форму...форму шара. Было совершенно непонятно, куда при его создании матушка природа подевала шею. Зато эта идеальная форма нисколько не мешала ему двигаться. Я шла по коридору к покоям короля, а вокруг меня бойким клубком прыгал сэр Мэлори, потрясая каким-то списком и беспрестанно тараторя:

— Вы же понимаете это очень важно, в Либерии не танцуют мольез, а в Азме это национальный танец. В Катоне вообще танцевать не принято — это считается неприличным занятием для хорошего общества. В Церсе предпочитают калькот, но этот танец слишком откровенный даже для Грелады. И потом, совершенно непонятно, когда устраивать бал. Церемония представления может затянуться, а на следующий день — это уже как-то не так торжественно. Да и расходы, расходы, у нас очень ограниченный бюджет, — церемониймейстер говорил без передыху, и я знала, что если его не остановить, то это будет продолжаться бесконечно. — Ну, так вот насчет танцев...

— Сэр Мэлори, играйте на балу вальс — это избавит вас от многих лишних проблем, а остальные танцы включите по одному, чтобы не обидеть гостей, — наконец сумела вклиниться я в его словесный поток. — И вообще, почему Вы ко мне пристаете с этими проблемами? Церемониймейстер Вы, и на Вас лежит организация всех торжественных мероприятий, я к этому имею лишь косвенное отношение. Зачем вообще Вы тащите меня к королю?

— Ну, Вы же понимаете, все должно быть согласовано. Может быть, завтра я решу устроить фейерверки, и я должен знать Ваши возражения по этому поводу. И мы вдвоем должны учитывать пожелания Его Величества. Кстати, как вы относитесь к фейерверкам? Что если их устроить после бала?

— Положительно отношусь, если при этом не пострадает дворец, — сразу ответила я, только чтобы он не продолжал своей мысли. — А вот и покои короля.

Я вздохнула с облегчением и предупредительно пропустила сэра Мэлори вперед: пусть сам объясняет королю, зачем мы сюда приперлись.

— Доложите, что церемониймейстер и Управляющий дворцом прибыли по делу к королю, — неуклюже, но зато официально доложил колобок одному из стражников перед дверью.

Не говоря ни слова, стражник скрылся в покоях, и почти тут же мы услышали голос монарха:

— Пустить.

"Что-то как-то уж больно много радости было в этом голосе", — подозрительно подумала я. Сомневаюсь, что наши персоны могут вызывать такой восторг без всякой причины.

Как оказалось, причин было целых две. Первая — излишне волосатая, странно одетая и сладкоречивая, — звалась министром иностранных дел. Вторая — в розовых рюшах и старомодном чепце, — королевской свахой. Обе они штурмовали короля при помощи коллекции портретов принцесс и знатных дам. Я мысленно посочувствовала Ратмиру II, не забыв, впрочем, и про реверанс.

— Сэр Мэлори, Леди Николетта, я скоро освобожусь, — он многозначительно глянул на своих мучителей, — присядьте пока.

Мы послушно сели, словно дрессированные собачки. К счастью, обстоятельства не позволяли сэру Мэлори продолжать свою трескотню, поэтому я имела возможность немного поскучать и прислушаться к разговору, который, видимо, длился уже не первый час, да и не первый день.

— Принцесса Анит из Либерии, — лорд Дансэн настойчиво совал под нос королю портрет какой-то девицы, — достаточно выгодная партия: таким образом мы сможем поправить нашу торговлю. А потом, кто знает, ее старший брат, наследник престола,— хилый тщедушный человек, — случись чего, больше, кроме Анит, наследников трона нет.

— Да вы, Ваше величество, только посмотрите, какая девушка, — вторила министру сваха. — Сразу видно: крепкая, здоровая, — продолжение рода вам обеспечено. Да и сильная — мне доложили, что принцесса Анит интересуется кузнечным делом, сама объезжает лошадей и очень любит охоту.

Я даже слегка приподнялась, чтобы иметь возможность полюбоваться на эту чудо-девицу. На портрете была изображена крупная девушка с румянцем во всю щеку, смоляными бровями в разлет и ОЧЕНЬ большим размером груди.

— Что-то мне не хочется, чтобы моя будущая жена занималась кузнечным делом, — словно озвучил мои сомнения монарх.

— А Вы не жену выбираете, а королеву, — не успела остановить себя я, — ой!

Все посмотрели на меня неодобрительно. Я зарыла рот и села, стараясь казаться как можно меньше. Ну, и кто тянул меня за язык? Мне не сказали ни слова, наверно, уж больно пристыженный вид у меня был. Уж что-то, а изобразить раскаяние я умею. Именно изобразить.

— Давайте, на этом закончим, — воспользовался моей бестактностью Ратмир II. — У нас еще будет время, чтобы все это обсудить.

Министр и сваха недовольно закивали, но к выходу пошли покорно, на ходу обсуждая, как геополитическое положение страны влияет на степень привлекательности той или иной девушки. Я поморщилась: все же незавидная участь у монархов. Взглянула на самого монарха и обнаружила у него точно такое же выражение (к слову, совсем не королевское). Ратмир II тут же встрепенулся, и сделал лицо кирпичом, будто ничего особенного и не произошло. О, простите! Кажется, о царских особах так не говорят, пусть будет "сделал лицо мраморной плитой", хе-хе.

— Сэр Мэлори, что у нас там с планом праздничных мероприятий?

Розы привезли через несколько дней. К тому времени я уже нервно била копытом в ожидании этой флоры, потому что, как я ни старалась каждый день гонять садовников, какими только изощренными карами не грозила, эти бездельники не могли довести сад до приличного вида. А тем временем до прибытия первых гостей оставалась едва ли неделя.

Поэтому, когда ко мне в кабинет без стука влетел запыхавшийся Зак и еле выдохнул:

— Привезли!

Я с восторгом покидала на стол списки гостей, до которых у меня только-только дошли руки, и бросилась вдогонку за мальчишкой, ибо этот сорванец и не подумал сбавить скорости, потому что за ним следовала дама. Я едва не поскользнулась на свежевымытых полах восточного холла, но сумела удержаться на ногах и выскочить вслед за Заком на крыльцо, почти не отстав от него.

По дороге, только недавно освобожденной от буйной растительности (не без моего чуткого руководства, конечно), тянулись тяжелогруженные повозки. Зрелище радовало глаз.

— Где садовники? Кто будет разгружать? — спросила я Зака.

— Сейчас подойдут. Сами и разгрузим, тут ведь аккуратно надо.

— Тогда тащи сюда Митича.

— Так он опять пьяный, толку от него, — возмутилось молодое дарование.

— Я сказала, приведи, — значит, приведи, в каком бы состоянии он не был. Если понадобится, попрешь на себе, — отрезала я.

Мда, от присутствия главного садовника при разгрузке цветов зависел успех моего психологического мероприятия. Зак убежал, только пятки засверкали. Стали подтягиваться садовники, словно лесные тролли, вылезая из кустов. Я в который раз посетовала на их дикий и неухоженный вид (надо будет что-то с этим делать, но не сейчас, у меня для этого еще есть неделя). От безысходности захотелось побиться головой о перила лестницы, но я взяла себя в руки и даже изобразила на лице улыбку, когда садовники приблизились ко мне.

— Ну, что, леди, начинаем разгружать? — мужик в жилетке, наверно, специально подошел ко мне, чтобы испытать на прочность мой эстетический вкус.

— Через пять минут, только Митича дождемся, — пообещала я.

К счастью, долго ждать не пришлось. В конце аллеи показались две пошатывающиеся фигуры: одна худая и тонкая Зака, другая (собственно, сам источник пошатывания) — главного садовника.

— Куда его? — спросил запыхавшийся паренек, с трудом дотащив тело последние несколько шагов.

— Сгружай на лестницу, только так, чтобы ему было видно, чем мы здесь занимаемся.

Митича усадили на ступеньки, я немного брезгливо села поодаль.

— Начинайте разгружать, — бросила я садовникам, — только...

"Только поосторожней", — хотела добавить я, но вовремя опомнилась. Поосторожней-то как раз и не надо. Разгрузка началась под легкий матерок и конское ржание. Митич немелодично икал и булькал рядом, я подперла щеку рукой и стала ждать. Зак, заметив, что я не гоню его на погрузку, сам трудового рвения проявлять не спешил и втихаря, думая, что я не обращаю внимания, прислонился к перилам. Ладно, пусть стоит, все равно он слишком тщедушный.

Через некоторое время процесс пошел.

— Что это вы тут делаете? — беспрестанно покачиваясь и безуспешно пытаясь сосредоточить взгляд, спросил Митич.

— Розы разгружаем, — я не спешила вдаваться в детали.

Взгляд у садовника стал бычьим — он так уставился на своих подчиненных, что я на их месте уже начала бы спотыкаться и ронять кусты.

— Какие такие розы? — вопрос был более чем угрожающим.

— Вот, купили розы, хотим высадить на месте старого розария, и место уже расчистили.

Митич уставился на освобожденную и вскопанную площадку:

— Руки пообрываю, недотепам..., — пожалуй, продолжение его речи я передавать не буду.

Садовник попытался встать, но ноги его не слушались, он стал нашаривать рукой опору, но ничего похожего поблизости не было.

— Зак, — позвал он, заметив подростка, разглядывавшего его не то с изумлением, не то с некоторым сарказмом.

Зак подскочил к нему и помог встать на ноги. Митич чуть не двинулся к вскопанной площадке, но тут он снова обратил внимание на процесс разгрузки цветов. Такого злого выражения лица мне за свою недолгую жизнь еще видеть не доводилось.

— Что вы, ублюдки безрукие, делаете! — зарычал все еще пьяным голосом главный садовник, — Да за такое...

Дослушивать я не стала, поднялась со ступенек, отряхнула платье и пошла в замок. Через день-два надо сделать еще одно контрольно наблюдение за "пациентом", а в остальном эксперимент вполне удался.

Глава 2. Секреты дрессуры животных и не только

У меня в руках был список гостей, которым предстояло поселиться в замке — всего тридцать четыре девицы с мамками, няньками и прочей свитой. Кажется, с этим списком я уже умудрилась обегать половину дворца в поисках господина Гальяно. Поиски были безуспешны. Да прячется он от меня, что ли? Тогда я решила найти Марику, пронырливая горничная всегда умудрялась быть в курсе всех дел, а выследить ее было не в пример проще.

В прачечной я неожиданно преуспела. Марика с кислой миной на лице собирала белье в корзину. Все ясно: ей просто не с кем поболтать. С прачками-то особо не поговоришь.

— Ты-то мне и нужна, — победоносно заключила я .

— Ники, что опять стряслось? Ты целую неделю как угорелая носишься по замку, неужели за это время нельзя было решить всех проблем?

— Ты себе просто не представляешь, сколько этих проблем. И потом, я же никогда ничем подобным не занималась... Но дело не в этом. Ты Гальяно не видела?

— Почему ты вдруг решила искать его около меня? — фыркнула девушка.

— Так получилось.

— Не знаю, где он. Ты в его кабинете смотрела? А что, собственно, тебе от него нужно на этот раз?

— Да вот список приглашенных, хотела узнать, какие комнаты он уже приготовил и кого куда поселит.

— Мы готовили комнаты в южном и частично восточном крыле, всего чуть меньше сорока кажется, а кого....

— Стоп! — резковато, даже на свой слух, воскликнула я. Еще бы! От таких новостей у кого угодно волосы встанут дыбом. — Сколько, ты сказала, комнат?

— Около сорока, — Марика даже отступила на шаг. Ее карие глаза смотрели на меня очень растерянно.

— Но во дворце решили поселить тридцать четыре девушки!!!

— Как раз хватит, даже с запасом, — она до сих пор не понимала, о чем я говорю.

— Мика, очнись, где ты видела принцессу, которая приедет без свиты и родственников?!

У подруги от открывающихся нерадужных перспектив глаза поползли на лоб.

— Но как же?... — растерянно спросила она, — почему?

— Не думаю, что Гальяно именно такой идиот, каким пытается казаться. Скорее всего, он сделал это намеренно, — я мрачно вышла из прачечной и придержала дверь, чтобы горничная смогла протиснуться с бельевой корзиной.

— Ники, а ведь эти комнаты мы закончили убирать еще неделю назад. А потом я еще удивлялась, зачем мы готовили их в такой спешке, а теперь вдруг работы не больше чем обычно.

— Может, изначально Гальяно и собирался приготовить комнат раза в два больше, но потом...

— Потом ты стала управляющим, — продолжила мою мысль Марика, — Ники, но это же подло! Зачем ему это? Я даже не знаю, как это назвать.

— Саботаж, обычный саботаж, — спокойно сказала я. Не знаю даже, как мне удавалось сохранять такое спокойствие.

— Мне брат рассказывал, как поступают с саботажниками на морских судах, — очень недобро пробормотала горничная. — За борт, и дело с концом.

— К несчастью, мы не на корабле, и, выкинув Гальяно, скорее приобретем проблем, чем избавимся от них. По крайней мере, сейчас этого делать не стоит. Ладно, я пойду и все же разыщу его. Надо что-то с этим решать.

Ну вот, еще одна головная боль. Я никак не могла придумать, как мне найти подход к дворецкому. Конечно, самый простой способ — это нажаловаться королю, да и выкинуть его из замка. Но что дальше? Эээх, непростая задачка.

По привычке я снова притопала к кабинету дворецкого. На этот раз оказалось, что комната обитаема.

— Добрый день, господин Гальяно, — я вошла, показательно забыв постучаться.

Дворецкий едва не поперхнулся коньяком и выронил из рук сигару "Кровавый закат".

— День добрый, леди Николетта. Чем обязан? — этот наглец сделал вид, что ничем предосудительным не занимается, но сигару затушил.

— Решила узнать, подготовлены ли уже комнаты для наших гостей.

— Подготовлены.

— А не просветите ли Вы меня, господин Гальяно, сколько именно комнат?

— Все согласно предоставленному списку приглашенных, — начал подозревать недоброе тайный саботажник.

— Назовите мне число комнат, господин Гальяно! — я добавила в голос стали — в данный момент это вышло отлично.

— Тридцать восемь, — прошипел дворецкий, но раскаяния на его лице я не заметила.

— Вы считать умеете?! — я грубо ткнула ему в лицо список приглашенных. Что ж придется поскандалить: мягкие методы мы уже пробовали.

— Да что не так-то!!!! — начал переходить на крик и багроветь Гальяно. — Тридцать четыре человека — тридцать восемь комнат, даже с запасом, на всякий случай!!

— Господин Гальяно, а Вы принцесс собираетесь вместе с родственниками и прислугой селить, чтоб в тесноте, да не в обиде?!

Гальяно вырвал у меня список и навис надо мной злобной громадой.

— Скажите мне, милая леди, где, где Вы здесь видите хоть одного указанного родственника?! Сначала потрудитесь предоставлять нормальные списки, а уже потом начинайте скандалить!!!

— Господин дворецкий, во-первых, снизьте тон, а во-вторых, я начинаю сомневаться в Вашей компетентности! Как можно, имея такой опыт, не знать, что в подобных списках указываются только главные приглашенные лица, а с ними, как правило, приезжает целый табор в качестве сопровождения.

— Ах, Вы сомневаетесь в моей компетентности?! — еще больше разошелся Гальяно. — Тогда увольняйте меня?

Кажется, я только подливала масла в огонь, надо искать другой подход.

— Слишком много чести увольнять Вас, — я резко сменила тон, и сказала это уже совсем спокойным голосом. — Если Вы не подготовите комнаты и замок в должный срок, я сделаю доклад Его величеству в письменном виде, в котором красочно опишу ваши сомнительные действия, а также извещу его о растрате Вами бюджета замка на личные нужды. Господин Саржо с удовольствием подпишет. А это дело, как Вы сами понимаете, подсудное.

Дворецкий притормозил. Открыл рот, закрыл, побледнел. Что-то мне подсказывало, что за ним числятся не только сигары и коньяк. Надо будет еще потрясти на этот счет казначея.

— Ну, так что, господин Гальяно, мы будем договариваться или продолжим портить друг другу жизнь?

— Конечно, договоримся! Вы же знаете, что я очень сговорчивый, — неожиданно улыбнулся дворецкий. Быстро же он переключается. — Вы, леди Николлетта, не обращайте внимания, знаете — характер у меня не сахар.

Надо же, он даже стал похож на человека. Я все еще смотрела на дворецкого с подозрением. Никто не может поручиться, что он снова не начнет пакостить за моей спиной. Пожалуй, придется на время смириться с этим, и постоянно быть начеку, чтобы противостоять его вредительству.

Я вздохнула и вышла из его кабинета, немного помедлила и вдруг услышала отчетливое "Дура!", произнесенное дворецким за дверью. Секунду меня обуревало желание снова ворваться в кабинет и высказать все, что я о нем думаю. Но я титаническими усилиями взяла себя в руки и направилась на кухню, обдумывая план мести. Жестокой мести. Первым, что мне бросилось в глаза на кухне, был здоровенный тесак с зазубренным лезвием, висевший над одним из столов.

Я тут же кровожадно сняла его со стены. Сзади послышались шаги.

— Это самый большой нож на кухне? — думая, что это один из поваров, спросила я.

— Да, но это нож для хлеба, и для убийства он не годится, — голос откровенно засмеялся.

Я обернулась и оказалась лицом к лицу с молодым парнем, у которого на физиономии были странные усы и бородка, от чего он становился похож на кухонного полосато-рыжего кота после съеденной плошки сметаны... уж больно самодоволен.

— С чего Вы взяли, что замышляется именно убийство? — я разочарованно повесила нож на его законное место.

— Такое кровожадное выражение лица редко встретишь, — усмехнулся незнакомец и лихо сдвинул свой бархатный берет на бок.

— Хорошо, и какой же тогда нож годится для резки мяса?

— Ага, так я Вам и сказал, чтобы Вы потом с его помощью решили избавиться от непрошенного свидетеля, то есть от меня!

— Вы знаете, у Вас невыносимо дурацкие борода и усы, сейчас так не носят, — надулась я.

— А это часть моего неповторимого стиля, — он подкрутил ус и развязано подмигнул мне.

Я уже собиралась было его срезать, но нашу странную беседу прервала появившаяся на пороге кухни Кларина. Кухарка тяжело присела на одну из табуреток и с радостной улыбкой на лице объявила:

— О, я вижу, вы уже познакомились!

— С кем познакомились?...— начала было я, но потом до меня стало доходить. Я с ужасом уставилась на усатого наглеца. — Неужели?!!!

— Разрешите представиться, младший лорд Кит, — немедленно стянул с себя берет и поклонился парень. — Я сразу догадался, с кем имею дело, леди Николетта.

Я посмотрела на него с подозрением и даже не подала руки. Кларина сияла от гордости за родственника, как только что начищенная кастрюля.

Если так пойдет и дальше, то скоро я стану непревзойденным мастером вздохов безысходности.

— Ладно, тетя Кларина, Вы ему все тут покажите, введите в курс дела, так сказать. А Вы...— я повернулась к новоявленному повару, — приготовьте что-нибудь, пожалуйста, чтобы я смогла оценить Ваши кулинарные таланты.

— А если Вы их не оцените? — тут же спросил нахал.

— Значит, у меня будет на одну проблему больше.

Несмотря на все проблемы бывают моменты (и нередко), когда мне хочется сказать кому-нибудь спасибо за этот мир. Я пристроилась в толстой развилке веток высокого дерева; в одной руке румяное яблоко, в другой интересная книжка. Как я там очутилась? Очень просто — залезла. Да-да, понимаю: лазанье по деревьям не очень подходящее занятие для леди. Но, во-первых, леди я стала не так давно, а во-вторых, откажусь от этого занятия разве что только при признаках неумолимо приближающейся старости и острого радикулита. К тому же, сейчас с этого дерева открывался такой радующий душу вид, что не любоваться им было выше моих сил. Рабочие бодренько сажали розовые кусты (конечно же, под чутким предводительством Митича). Главный садовник вроде совсем протрезвел и начал устанавливать свою тиранию. Чувствую, что скоро мои обожаемые бездельники застонут под его гнетом.

Я с аппетитом откусила от яблока и раскрыла книгу. В последнее время так мало выдавалось свободных минуток, что сейчас я испытывала настоящее блаженство. Ветерок тихонько теребил непослушные волосы, солнце еще не село, но уже и не жарило беспощадно. Эта привычка читать на деревьях у меня еще с детства. Помню, как я тайком пробиралась в отцовскую библиотеку, хватала первый понравившийся томик и убегала в сад, где на дереве, под прикрытием листвы, погружалась в чтение. Таким образом я перечитала множество книг, по большей части совершенно не подходящих для образования молодой девушки. Когда отец обнаружил этот возмутительный факт, мое воспитание настолько далеко ушло от общепринятого, что поправить было уже ничего решительно нельзя. Мое поведение и разговоры не вписывались ни в какие деревенские рамки, и отец был вынужден забрать меня к себе в столицу, втайне надеясь, что там все мои причуды будут не так заметны. В принципе, он оказался прав: я вписалась. И еще как!

— Никогда бы не подумал, что найду госпожу Управляющую в саду на дереве! — мои мысли были бесцеремонно прерваны этим криком.

Я скосила глаза вниз, и мне захотелось употребить одно из любимых выражений Митича. Под облюбованным мною деревом стоял новый королевский повар и наглыми глазищами пялился на меня. И как он только умудрился отыскать мое убежище? Я всегда выбирала скрытные уголки, чтобы меня не было видно. Я пригляделась и заметила, что в одной руке сэр Кит держит вазочку с чем-то приторно-розовым. О нет! Только не это!!!

— Вы знаете, у Вас прекрасный цвет панталон — очень идет к вашим глазам, — нахал и не думал смущаться.

— А у Вас отличное чувство такта, правда, такое никому не идет, — в тон ему ответила я. — Зачем это я вам так быстро понадобилась?

— Вы же попросили приготовить что-нибудь на пробу. Вот я и приготовил, — он с гордостью продемонстрировал мне пышную розовую массу в вазочке. У меня аж скулы свело от ее вида. — Мой фирменный десерт. Только чтобы его попробовать, Вам придется спуститься с дерева. Бьюсь об заклад, процесс будет занимательный. Как Вы вообще умудрились на него залезть во всех этих юбках?

Ну что я могу сказать? Долгие годы тренировок.

— Еще чего, буду я ради Вас спускаться, — да, признаюсь: мой спуск с дерева — зрелище не для слабонервных. Плюс ко всему пробовать эту розовую гадость мне совсем не улыбалось. — Если Вы так хотите, чтобы я попробовала Ваш десерт прямо сейчас, то соблаговолите подать мне его сюда.

— Без проблем, — сэр Кит снял свой нелепый берет, подкрутил рыжеватый ус и, цепляясь за ветки преимущественно одной рукой, ловко полез на дерево.

Я наблюдала за процессом, приподняв одну бровь. И откуда это в наше время у поваров навыки древесных медведей? Через несколько секунд он уже сидел на соседней ветке и с видом покорителя горного пика протягивал мне свою стряпню.

Делать нечего, придется это пробовать. Я положила книжку на колени, взяла у него из рук вазочку, зачерпнула маленькой серебряной ложечкой розовую массу и отправила в рот. Бэээ, Господи, неужели кому-то может нравиться что-то настолько приторное? Видимо, моя нелюбовь к сладкому живо отразилась на моем лице, потому что сэр Кит выглядел крайне озабоченно.

— Вам не понравилось?

— Конечно, не понравилось. Так можно и умереть от сахарного отравления, — я скорее зажевала протестированное блюдо яблоком, которое на фоне десерта показалось кислющим до невозможности.

— Сахарного отравления не бывает, — жалостливым голосом сказал повар.

— У меня бывает, — я сунула вазочку ему обратно в руки.

— Это значит, что вещи мне можно даже не распаковывать?

— Да, нет, почему? Живите. Все эти титулованные бездельники обожают подобную приторную гадость.

Повар просветлел. Я уставилась на него, давая понять, что жду не дождусь, когда он наконец свалится с моего дерева. Парень намек понял и стал спускаться.

— А Вы, леди Николетта, невероятная оптимистка, — уже с земли заявил он.

— Это еще почему?

— Читать феминистически-настроенные книги в предверии королевских смотрин, куда со всех концов свезут женщин, как какой-нибудь дорогостоящий товар.

Я запустила в него недоеденным яблоком, но, к сожалению, не попала — наглец скрылся за кустами шиповника. Теперь еще по его вине и без яблока осталась.

В один прекрасный день случилось непредвиденное событие, которое поставило на уши весь дворец. В мой кабинет ворвался встрепанный лакей и срывающимся голосом объявил:

— Принцесса приехала!

У меня аж перо выпало из руки. Как приехала? Что за принцесса? Еще же рано! Но я мысленно приказала себе не поддаваться панике.

— Дворецкому и церемониймейстеру сообщили?

Лакей смог только покивать. Отлично, надеюсь, эти двое не подведут.

— Тогда веди. Где сейчас эта принцесса?

— Так они сейчас только городские ворота проезжают, к нам из городской стражи прискакали.

— Фуф, напугал. Я уж думала, она стучится в парадную дверь.

Значит, еще немного времени у нас есть.

В коридоре мимо меня с бешеной скоростью пролетел господин Гальяно, чуть не сбив с ног. Старается — молодец. Я направилась к парадному входу — там уже было людно.

Королевская сваха торопливо завязывала парадный чепец под подбородком, министр иностранных дел силился застегнуть на себе пуговицы камзола (судя по цвету его лица, камзол был пошит несколько килограммов тому назад). Я присоединилась к этой веселенькой компаний. Через секунду к нам прибежал сэр Мэлори, лицо чудака светилось здоровым румянцем и неисчерпаемым оптимизмом.

— Какая неожиданность! Какая неожиданность! — на ходу бормотал он. — А если бы мы не были готовы? Но, слава небесам, мы готовы!

— А кто приехал-то? — поинтересовалась я.

— Принцесса Сора, младшая дочь короля Аоона. У них небольшое королевство в пустыне к югу от Грелады — кочевники, — начал министр иностранных дел.

— Лорд Дансэн, я изучала географию, не стоит так подробно.

— Простите, я нервничаю.

Министр, наконец, изловчился и застегнул-таки пуговицу на камзоле, издав при этом то ли всхлип, то ли вздох. Его фигура мигом приняла форму двух перетянутых веревочкой колбасок, но долго пробыть в таком дивном подтянутом состоянии ей было не суждено. Или пуговица была пришита не слишком усердно, или нитка не выдержала напора впечатляющей министерской массы, но произошло страшное. Пуговица оторвалась и, вместо того, чтобы мирно упасть на мраморные плиты крыльца, с честью настоящей пули отсвистела прямо в глаз свахе. Что тут началось!

— Леди Карпила, простите, ради Бога! Да что ж это такое! — суетился министр, пытаясь непременно наклониться к невысокой свахе и рассмотреть причиненный ущерб.

— Ох, ох! — ужасался церемониймейстер, едва не лишаясь чувств.

— Леди Карпила, — уже в отчаянии взывал виновник, — ну скажите же хоть что-нибудь! Вам больно?

Леди Карпила ко всему произошедшему отнеслась на изумление спокойно: рукой за пострадавший глаз держалась, но никаких звуков не издавала, а лишь удивленно хлопала оставшимся зерцалом.

— Да принесите же льда! — накинулся министр на лакеев.

— Ой, ой, — прижимал руки ко рту кругленький сэр Мэлори. Казалось, что именно он больше всех впечатлился произошедшим.

— Вот, возьмите, пока лад к глазу приложите, — протянула я свахе холодную серебряную монетку. — Может, мы гостей и без вас встретим, а, леди Карпила?

Вот тут сваха пришла в себя:

— Ни за что! — она демонстративно выхватила у меня монетку и приложила к уже начавшему заплывать глазу с таким видом, будто я только что посягнула на ее святую должность. — Так просто вам от меня не избавиться!

— Да я же не в этом смысле! — сделала тщетную попытку оправдаться я.

— Знаю я вас, молодых, да не замужних, — проворчала сваха

В этот момент на парадной дороге к замку появилась процессия ... из белых верблюдов. Наша компания сразу резко замолчала и во все глаза уставилась на гостей, сэр Мэлори и вовсе стоял с открытым ртом. Я опомнилась первая, потому что в моем мозгу вдруг всплыла страшная мысль.

— Как мы будем размещать все это стадо? — растеряно пробормотала я. Тут же повернулась к лакею. — Найди старшего конюха и приведи сюда, быстро.

Старшего конюха искать не понадобилось, потому что он с несколькими своими подчиненными, как оказалось, уже давно ошивался около парадного входа. Этот трогательный квартет с трепетом ожидал Сабакское посольство, потому что сабакские скакуны считались лучшими в мире. Появление каравана белых верблюдов нанесло такой мощный удар по психике конюхов, что я еще минут пять не могла добиться от них, есть ли у нас место для этих чудных животных и знают ли они, конюхи, как с ними обращаться.

— Ну... того... маленький загончик мы им найдем. Негоже с лошадьми держать-то, — наконец, получила я ответ и вздохнула с облегчением. Главный конюх: хоть и человек со странностями (к которым, в частности, можно отнести излишнее верноподданническое рвение и титулопоклонство), но думаю, что животных не уморит. Поэтому, когда караван приблизился ко дворцу, проблема если и была нерешена, то точно прикрыта.

Церемониймейстер не без некоторой дрожи в коленях выдвинулся вперед, готовясь исполнить возложенную на него должностью роль. Министр иностранных дел нервно теребил руками дырку на камзоле, оставленную отлетевшей пуговицей, и безуспешно пытался втянуть живот. Сваха светила радушной улыбкой и уже наливавшимся фингалом под глазом. Нет, все-таки зря я беспокоилась, что репутация Грелады пострадает из-за излишне запущенного парка перед дворцом...

Верблюды шли величественно и с флегматичным удивлением поглядывали на окружающую их растительность, на дворец и на нашу пеструю компанию, высыпавшую их встречать. Представители королевства Сабаку были разодеты в ярчайшие шелка и тонкие газовые ткани. Вряд ли, конечно, они провели в них все свое долгое путешествие, но въехать во дворец со всей возможной пышностью для них было делом чести. Все загорелые, некоторые прямо до какой-то невероятной черноты, со слегка раскосыми теплыми глазами, сухие и поджарые, словно прокаленные солнцем, но при этом абсолютно все светловолосые. Такое впечатление, будто они выгорели на солнце.

Всадник, который ехал во главе делегации, был высоким и хорошо сложенным молодым мужчиной. Он легко даже не спрыгнул, а соскользнул со своего верблюда и, подойдя ко второму, на котором было закреплено что-то вроде узенького легкого шатра, помог вылезти из него и спешиться маленькой девочке, лет десяти не больше. Пока остальные кочевники спешивались самостоятельно, мужчина и девочка первыми подошли к нам.

— Принцесса Сора, младшая дочь короля Аоона, повелителя пустынных земель Сабаку! — торжественным голосом провозгласил сэр Мэлори. — А также племянник короля Аоона высокородный ярл Амеон.

Племянник был представлен менее торжественным голосом: что-что, а положение церемониймейстер всегда подчеркивал ловко и тонко, даже когда в этом не было особой нужды. Пока он представлял гостям нас, начиная с сэра Дансэна, как старшего лорда, и кончая мной, как самой низкой по положению, я удивленно и непонимающе разглядывала принцессу Сору. Ну ребенок ребенком! Какого лешего они ее вообще сюда притащили? Я ведь знала, что у короля Сабаку была тьма тьмущая детей, одних только дочерей аж четырнадцать штук! Почему же сейчас перед нами стояла эта миниатюрная девочка с длинными слегка вьющимися почти белыми волосами и странными, будто бы флуоресцентными, глазами? Наверно, на моем лице слишком откровенно выразились все эти мысли, потому что сваха довольно грубо толкнула меня локтем в бок и прошипела:

— Сделай лицо попроще, у них девушки вступают в брачный возраст с двенадцати лет. Нам оказали большую честь.

Я столь же бесцеремонно отпихнула сваху на ее место и натянула на лицо парадную улыбку. Ладно, раз так нужно мы будем встречать их с радостью и принимать любезно. Но как-то все же попахивает от этого тщательно завуалированным лицемерием, ведь все знали, что этой царственной девчушке в разноцветных шароварах никогда не стать женой короля.

Под предводительством сэра Мэлори мы вместе с гостями прошли в холл, чтобы не стоять под палящим солнцем. За принцессой смешно семенила маленькая белая собачка с удивительно уродливой мордочкой. И где они только такую взяли? Впрочем, кочевникам можно было удивляться до бесконечности. В холле я заметила какое-то едва уловимое движение за поворотом примыкавшего к нему коридора. Ничего странного: слугам, конечно же, было любопытно посмотреть на первую приехавшую принцессу.

Каково же было мое удивление, когда, пройдя за процессией гостей немного в глубь холла, я увидела, что за поворотом прячется отнюдь не прислуга, а Его Величество собственной персоной. О Боже! Этот монарх меня в гроб вгонит! Ну конечно, он что, не смог придумать другого способа удовлетворить своё любопытство? А ярко-алый камзол, конечно же, самая подходящая одежда, чтобы стать незаметным на фоне бледно-голубых стен!

Как я и опасалась, Его Величество погорел на своем любопытстве. Случайно заметив, выглядывавшего из-за угла монарха, принцесса Сора взвизгнула от восторга, со всей быстроты своих маленьких ножек кинулась к королю и вцепилась обеими руками в его ногу, едва не повиснув на штанине, как обезьянка. Девочка не доставала Ратмиру II даже до пояса, но глядела на него с явным обожанием.

— Ты будешь моим мужем? — детским голоском спросила принцесса и широко раскрыла голубые глаза.

Повисла театральная пауза — все были в ужасе. Сэр Мэлори был в ужасе, так как только что на его глазах был жестоким образом нарушен протокол, по которому принцесса и король должны были быть представлены друг другу только на первом приеме в честь смотрин. Леди Карпила была в ужасе, потому что по ее консервативному мнению, девушка (пусть это и всего лишь ребенок), а уж тем более принцесса не должна была вести себя подобным образом. Лорд Дансэн был в ужасе, потому что от того, что сейчас ответит король, могли зависеть дальнейшие политические и экономические отношения с Сабаку. Король был просто в ужасе. Все вышеперечисленные причины перемешались в его голове, да к тому же добавилось и то соображение, что его довольно унизительно застукали за подглядыванием, поэтому он никак не мог разобрать, от чего же он в ужасе больше всего.

Кочевники сохраняли молчаливое спокойствие, и ни один из них не сделал даже движения, чтобы исправить ситуацию, будто так и было надо.

— Ты такой красивый! — продолжала восхищаться принцесса, рассматривая снизу вверх монарха, и с детской непосредственностью не замечая, что последнего уже выморозило до состояния ледяной скульптуры.

— Сделайте же что-нибудь, — требовательно прошептала я, придвинувшись к ярлу Амеону.

— Она принцесса, — и не думая сделать перерыв в своей невозмутимости, ответил кочевник. — Я ничего не могу сделать.

Ой, чувствую, натерпимся мы еще бед с этой девчонкой, которой слова никто поперек сказать не может. Я решительно подхватила с пола белую, ничего не подозревавшую шавку и подняла ее до уровня глаз на вытянутых руках:

— А что это за зверь такой странный? — громко и старательно театрально произнесла я.

Эффект от моих манипуляций не замедлил последовать, но несколько не такой, как я ожидала. Естественно, все сразу же с удивлением посмотрели на меня, включая короля и принцессу. Но в этот момент учудила собачонка: то ли она боялась высоты, то ли терпеть не могла, когда ее хватали чужие странные тетки, но животное попыталось вывернуться у меня из рук. Убедившись, что я держу крепко и отпускать ее вовсе не собираюсь, собака пошла на отчаянные меры и тяпнула меня за руку. Я, конечно же, выронила ее, разжав руки не столько от боли, сколько инстинктивно. Псина победоносно тявкнула, и по каким-то своим собачьим соображениям выбежала из дворца.

— Что ты наделала, дура криволапая! — взвизгнула принцеска и моментально отцепилась от короля, будто и забыв про его существование.

Пока я стояла и моргала от удивления, она пронеслась мимо меня маленьким ураганом и выбежала обратно в парк за своим питомцем. Кочевники с невозмутимыми и какими-то обреченными выражениями лиц медленно и неторопливо последовали за ней, но не успели они еще и добраться до дверей, как руками всплеснула сваха:

— Да что ж это делается! — она воинственно подобрала свои пышные юбки и приготовилась к немедленному старту за своей первой подопечной. — Я Вам это еще припомню.

Да пожалуйста! Жаль, ничего ответить ей я так и не успела, уж слишком шустро она прошелестела мимо меня.

— Это Вы ловко, — похвалил меня Лорд Дансэн и заторопился к выходу. — Сэр Мэлори, за мной!

Когда вся честная компания оказалась снаружи, я вздохнула с облегчением. И тут только обратила внимание, что король так и остался совсем не царственно переминаться на месте. Эх, горе несуразное, это же надо было так умудриться сесть в лужу. А впрочем, ну его, пускай теперь со своими министрами расхлебывает.

— С Вашего позволения, — я присела в реверансе, а затем пошла прочь, не оглядываясь, чтобы не смущать Его Величество еще больше.

Ближе к вечеру в королевском парке, наконец, стихли пронзительные крики принцессы Соры, причитания свахи, улюлюканье кочевников и лай, загнанной в угол и выловленной псины. Кочевников водворили в предназначавшиеся им покои, и в парке воцарились мир и тишина.

Но не прошло и получаса, как окрестности сотряс нечеловеческий рев. У меня аж сердце подпрыгнуло от предчувствия беды. Видимо, сердце подпрыгнуло не только у меня, потому что на звук я бежала в сопровождении нескольких стражников и более многочисленных любопытствующих. Вообще, с какой стати я должна как бешеная коза носиться среди зарослей только потому, что кому-то вдруг понадобилось подрать глотку? Но, с другой стороны, любопытно же! Меня настолько достала инспекция замка, подсчет всех возможных мелочей и огромных денег, которые необходимы на эти мелочи. Достало обсуждение плана мероприятий, просмотр списка гостей и прочие абсолютно угнетающие заботы, что просто необходимо было отвлечься.

И отвлечься было чем. Начнем с того, что орали двое: человеческая составляющая, олицетворение порядка в природе — Митич, и животная составляющая, несущая хаос — белый верблюд. Второй покушался на свежепосаженные розы, первый пытался оттащить это, цитирую, "порождение демонов преисподней" от оных.

Как ни упирался Митич в белые кудрявые бока, как ни тянул за хвост, животное невозмутимо продолжало стоять и жевать ближайший куст. Уже только при моем наблюдении главный садовник получил пару раз копытом в живот, но то ли пивное брюхо хорошо глушило удар, то ли угроза розарию напрочь отбивала у него все инстинкты самосохранения — Митич и не думал отступать в этой неравной борьбе.

Стражники сориентировались довольно быстро и поспешили на выручку садовнику. Впрочем, даже их помощь не возымела должного действия: невозмутимость белой зверюги была практически непоколебима. Верблюд периодически благословлял собравшихся в его честь очень меткими плевками, так что количество желающих помочь резко уменьшалось, зато увеличивалось количество желающих на все это посмотреть. Я благоразумно отошла подальше и взяла за рукав одного из любопытных лакеев.

— Приведи сюда кого-нибудь из кочевников, лучше побыстрее и потише, — с нажимом сказала я, чтобы у парня не было даже мысли не подчиниться.

Лакей шустро взбежал по лестнице восточного крыла.

Тем временем меня терзали смутные подозрения: я допускаю, что верблюд каким-то таинственным образом мог сбежать из загона, но извините, от конюшен до розария путь неблизкий и извилистый. Что-то слабо верится, что животина прошла насквозь полпарка, не соблазнившись никакой другой растительностью. Может, конечно, кто-то из кочевников сам привел сюда верблюда (на выпас, так сказать), мало ли что творится в их дикарских головах.

Корабль пустыни был последователен: он дожевал один куст и переключился на следующий. Видимо, достигнув вершины отчаяния, Митич перестал упираться в верблюда, и вместо этого повернулся к одному из стражников.

— Давайте, тогда его зарубим! — садовник с энтузиазмом схватился за алебарду, висевшую у стражника на спине.

Мне стало резко нехорошо. Как мы потом будем объяснять разрубленную тушу верблюда? К счастью, стражник попался не без мозгов: он бросил верблюда и стал отбиваться уже от садовника, маниакальный блеск в глазах которого говорил о том, что ситуация явно выходит из-под контроля.

Над моим ухом раздался резкий переливчатый свист. Верблюд оторвался от роз и высоко поднял морду, я вздрогнула и тоже обернулась. Лакей привел "одного из кочевников"... Ярла Амеона — племянника короля Сабаку. Отлично. Знаете, если бы у управляющего было право казнить людей, то бестолковых кадров у нас было бы меньше, а те, что остались, сто раз думали бы прежде, чем что-то делать. Когда я говорила "кого-нибудь из кочевников", я имела в виду слуг, а не члена королевской семьи. Может, слинять пока потихоньку и притвориться, что я об этом ничего не знаю?

Но поскольку стояла я всего в нескольких шагах от ярла, раствориться в толпе не было возможности, да и половина дворцовой прислуги уже видела меня на месте "преступления". Амеон свистнул еще несколько раз, и, к удивлению всех присутствующих, верблюд, раскидав висевших на нем стражников, садовников и конюхов, наступив попутно на ногу Митичу, потрусил по направлению к кочевнику. Я поспешила убраться с пути животного и шмыгнула за ближайшее дерево. Верблюд добежал до ярла и ткнулся ему в руку белой курчавой мордой.

Либо я сейчас беру ситуацию в свои руки, либо к тому времени, когда слухи об этом происшествии дойдут до ушей короля, меня можно будет преспокойно обвинить в преступной халатности. Я вылезла из-за дерева, а ради большей политкорректности пришлось даже приблизиться к верблюду на расстояние, которое превосходило мое чувство самосохранения.

— Высокородный Ярл Амеон, — кажется, именно так надо обращаться к кочевникам королевского рода, если мне не изменяет знание политеса, — Я очень сожалею о сложившейся ситуации. Наши конюхи не уделили должного внимания Вашим верблюдам, и я могу оправдаться только лишь тем, что мы никогда не видели, а уже тем более не имели чести иметь дело с этими достойными животными.

Не переборщила ли я с подобострастностью? Честно говоря, услышь я такое обращение к себе, меня бы стошнило, но эти королевские особы совсем другое дело.

— Нет, ну что Вы, я прекрасно понимаю, что с нашими верблюдами не так-то легко справиться, не имея навыков, — ответил ярл с легким акцентом.

Я моргнула. Так, срочно перестраиваемся. По-видимому, тут больше подойдет простое, но вежливое общение.

— Ярл Амеон, а не могли бы Вы послать кого-нибудь из своих сопровождающих, чтобы они немного обучили наших конюхов. Тогда, я надеюсь, больше таких проблем не возникнет.

— Непременно, простите, что сразу об этом не подумал. Также приношу свои извинения, что мы нанесли урон Вашему прекрасному саду.

— Ну что Вы, не такой уж он и прекрасный, — покраснела я, заметив под ближайшим кустом блестящие бусинки глазок крысолака.

— Мой дом — пустыня, для меня любой сад прекрасен, — улыбнулся ярл, к счастью, не проследив за моим пристальным взглядом.

Ну, раз уж мы перешли на более личные темы, то, наверно, можно считать инцидент замятым. Только все же надо сделать себе зарубку на память о травле крысолаков.

— Давайте, я провожу Вас до конюшен, и Вы посмотрите, как устроен Ваш караван. Возможно, надо будет отдать какие-то дополнительные распоряжения, — предложила я, уже заранее предвкушая приятную прогулку.

Нет, а что? Вы вообще когда-нибудь видели кочевников королевского рода? Если бы видели, то поняли бы: таких сапфировых глаз у людей не бывает. Этот оттенок передается по наследству в королевской династии Сабаку уже несколько столетий, и, не дай Бог, какая-нибудь из королевских жен родит ребенка с карими, как у всех простолюдинов глазами, это будет означать смерть и для ребенка и для матери. Это я вычитала в разделе "занимательные факты" учебника географии за шестой класс (собственно, кроме занимательных частей, я там ничего и не читала). Так что дайте мне потешить свою девичью душу — не все же королю масленица.

На кухне царил хаос. Еще бы, на гостей здесь не рассчитывали, а внезапное появление толпы прожорливых кочевников, для которых надо приготовить ужин, к невозмутимости не располагало. Посреди кухни на стуле с высокой спинкой, обхватив круглый живот руками, сидела главная повариха и бодрым голосом раздавала указания. Как главнокомандующий армии, она то пускала свои войска в наступление на свиную тушу, то приказывала провести операцию по спасению пирогов, слишком долго пробывших в печи, а то вдруг отправляла проштрафившихся поваров на чистку картошки.

Как ни странно, в такой занятой обстановке не работали только двое: я, но у меня было оправдание, поскольку я пришла лишь проверить степень готовности ужина, и племянник поварихи — сэр Кит, у которого, естественно, оправдания не было. Нахал покачивался на моей любимой трехногой табуретке и периодически запускал палец в мисочку со сладкими сливками. Я бесшумно подошла к нему сзади, что сделать было не трудно в такой суматохе, и ненавязчиво обратила на себя внимание:

— Кхм, кхм.

Рыжий лентяй даже не вздрогнул. Медленно, как бы нехотя, он повернулся и посмотрел на меня. Видимо, ничего интересного не увидел, потому что лишь пробормотал в испачканные сливками рыжие усы:

— Добрый вечер, госпожа управляющая. Ну и суматоха тут сегодня.

— Вот я и подошла узнать, почему Вы в этой суматохе не принимаете участия, — я отставила миску со сливками подальше, пока он снова не успел запустить туда свою руку.

На лице горе-повара возникло обиженное выражение, и он по-деревенски вытер усы рукавом.

— Мой трудовой контракт начинается только с завтрашнего дня, а раз нет оплаты, то и нахожусь я здесь только с целью обучения и чтобы сделать приятное Вам. Так что не стоит благодарностей. — Сэр Кит бесцеремонно перетянул миску со сливками обратно к себе.

— Не дождетесь. Могли бы и помочь, хотя бы с целью обучения, — я снова отодвинула от него посудину. Раз его работа еще не начата, то формально он не имеет права кормиться на королевской кухне. Хоть в этом, да досажу.

Ох, уж этот скряга Саржо! Подписал контракт с новым поваром ровно на следующий день, как только Кларина уйдет в декрет. Как ни жалко признавать, но этот усатый имеет полное право бездельничать.

— Мисочку-то отдайте, Вы же все равно сладкого не любите, — заискивающе протянул повар.

Не успела я ответить, как на улице раздались возбужденные крики, и через черную дверь кухни вбежал мальчишка, до этого затаскивавший из сада в подсобку мешки с яблоками:

— Вы только посмотрите, что там деется! — радостно заверещал сорванец. — Там эти, белые горбатые, по саду ходют!!

Я нисколько не разделяла его радости и поэтому, бросив так и неподеленную миску обратно на стол, выскочила вслед за мальчишкой в сад.

На этот раз "белых и горбатых" было аж две штуки, да к тому же они стратегически зашли с разных сторон розария. Неизменной осталась лишь их тяга к поглощению драгоценных кустов. Если Митич увидит такую картину, у него будет разрыв сердца: мы и в первый-то раз с трудом его успокоили.

— А что, госпожа управляющая, не собирается отгонять верблюдов от роз? — насмешливо спросил сэр Кит, невесть откуда появившийся рядом со мной, все с той же проклятой миской сливок в руках.

— А Вы, конечно же, не поможете мне, и не сходите за конюхами? — огрызнулась я.

— Как я могу, — он ухмыльнулся в рыжие усы. — Такой поступок был бы вызван состраданием к Вам, а у нас должны быть чисто профессиональные отношения, как у начальника и подчиненного.

Я тоже ухмыльнулась и, легонько подтолкнув его под локоть, заставила вылить все сливки себе на камзол.

— Ох, простите! Вам придется смириться с тем, что у Вас очень неловкий начальник.

К счастью, в этот момент конюхи появились сами, и я могла полностью игнорировать сердито сопящего и оттирающего одежду листом лопуха повара. Но счастье было недолгим. Кучка конюхов жалась к стволу видавшего виды дуба, не приближаясь к верблюдам даже на пять шагов. Что делают эти идиоты? Я же лично видела, как ярл Амеон учил их правильно свистеть, чтобы подозвать верблюда. И эти умники кивали, говорили, что понимают, и даже вроде бы вполне сносно посвистывали. Видимо, всеобщее внимание их смущало.

Я подошла к главному конюху (помню, что спрашивала, как его зовут, но не помню, что мне ответили).

— Вы собираетесь уводить отсюда верблюдов или нет?

— Госпожа управляющая, очень сожалею о произошедшем. Соблаговолите дать нам несколько минуть на подготовку, — настолько испуганно пролепетал тот, что у меня сразу пропало все желание на них давить. Да и потом, когда перед мной столь откровенно лебезят, я теряюсь. Будем только надеяться, что для того чтобы настроиться, и не нужен час медитации.

Господин Ксавье (ага, я-таки вспомнила его имя) забавно сложил губы трубочкой и нестройно засвистел, но настолько тихо, что я едва услышала, куда там верблюдам. Остальные конюхи последовали его примеру, раздавшаяся какофония ни сколько не впечатлила животных.

— Господи, всего несколько часов назад у вас же отлично получалось, — я потерла пальцами виски. Второго за один день обращения к кочевникам моя гордость не вынесет. Зря из-за ложной скромности сама не попробовала посвистеть. Так нет же мы леди! А леди, извините, не свистят, по крайней мере, в присутствии публики.

— Вам что, всего-то посвистеть что ли надо? Что ж Вы тогда тут слюни пускаете? — это подошел вездесущий сэр Кит, я начинаю подозревать, что он появился тут мне в наказание. — Смотрите, как надо.

Он положил два пальца в рот и засвистел, громко, переливчато, по-бандитски, у меня аж уши заложило. Верблюды встрепенулись так, будто их внезапно огрели метлой. Подняв хвосты трубой, два злополучных зверя со скоростью хороших рысаков скрылись в глубине сада.

— Прекрасно! — я многозначительно посмотрела на горе-свистуна. Ни тени раскаяния на рыжеусой физиономии, только плохо скрываемый смех.

Среди конюхов и уже подоспевшей стражи повисла трагическая тишина.

— Ну, что стоите? Отлавливать их кто будет? — прикрикнула я, и только тогда народ сдвинулся с места, пустившись в погоню, — А Вы, господин Ксавье, пойдете со мной. — схватила я за рукав главного конюха, пока он не успел убежать вслед за своими подчиненными.

Гоняться за верблюдами дело неблагодарное, да и для меня совершенно необязательное, поскольку розы в безопасности, а, если звери зажуют в парке еще какую растительность, вреда от того не будет, потому как растительности здесь избыток. Да и рано или поздно верблюдов поймают и без моего чуткого руководства. Сейчас важнее совсем другое, каким образом наши караваны пустыни оказываются на воле, да еще так далеко от конюшен?

— Я хочу осмотреть загон, который вы определили для верблюдов, — сказала я конюху.

— О, конечно, леди Николетта. С Вашей стороны будет очень предусмотрительно и великодушно проверить работу подчиненных, — начал кланяться Ксавье, при этом пытаясь пятиться спиной в нужном направлении и одновременно показывать дорогу мне. — Идемте-идемте. Осторожнее тут корешок.

У меня скулы свело от его подобострастия, но я стоически молчала, чтобы не вызвать волну очередного поклонения собственной персоне. От розария до загона идти было более пяти минут, причем необходимо было обогнуть восточное крыло замка. Путь не близкий, да еще с такими спутниками.

— Сэр Кит, Вам что, делать нечего? С какого перепуга Вы вдруг увязались за нами? — раздраженно спросила я, когда поняла, что повар решил не возвращаться на кухню.

— Действительно, нечего. А с Вами рядом, похоже, всегда интересно. Словно аттракцион в парке развлечений.

— Могли бы хотя бы не дерзить.

— Если Вам угодно, я тоже умею лебезить и кланяться, а еще отменно целую пятки, — нахал покосился на мои туфли, которые стали видны, потому что я все время была вынуждена приподнимать подол платья, чтобы перешагнуть через корни деревьев. Угодливость угодливостью, но к загону конюх шел практически напролом, нисколько не заботясь тем, как я преодолею этот путь в своих длинных юбках.

Загон оказался сколочен добротно, ворота открывались с трудом, а конструкция задвижки не оставляла сомнений, что ее можно было открыть только человеческими руками. Либо верблюды научились летать, либо у нас появился вредитель. Что вероятней? Стадо верблюдов с выражением безмолвных мучеников смотрело на меня из-за брусьев забора.

— Как изволит видеть госпожа управляющая, с загоном все в порядке, уж я по Вашему приказу расстарался. Не могли они сами вылезти, — озвучил очевидную истину конюх.

— Ага, а еще потом сами же за собой щеколду закрыть, — хмыкнул сэр Кит.

— Леди Николетта, на Вас одну лишь уповаю, — тоном заунывной молитвы начал Ксавье, — Покорнейше прошу приставить сюда стражника, пусть татей отгоняет.

Я постаралась не обращать внимания на его верноподданнические эпитеты.

— Нет, никакой охраны.

— Но как же?! — встрепенулся конюх, видимо, считавший, что если передо мной хорошо прогнуться, то можно получить все, что угодно.

— А так, будем следить, а не охранять, — я решительно зашагала к караульной, где, скорее всего, сейчас находился начальник дворцовой стражи. Конюх подобострастно посеменил сзади. Сэр Кит присвистнул, чем изрядно взбудоражил верблюдов, но опять же от нас не отстал. Долго это будет продолжаться?

Честно говоря, до этого самого знаменательного момента в караульной мне бывать не приходилось, поэтому сказать, что я была поражена, значило бы не сказать ничего. Старое кирпичное здание, явно вот уже несколько десятков лет жаждущее капитального ремонта, стояло практически около самых дворцовых ворот. Снаружи все, вроде бы, было как положено: стражники с алебардами, развод караулов, тренировочная площадка, а вот внутри... Если бы мне не сказали, что это кабинет начальника стражи, я была бы в непоколебимой уверенности, что нахожусь в комнате какой-нибудь старушки — божьего одуванчика с несколько нестарушечьим оружейным хобби. Веселенькие занавесочки на зарешеченных окнах, каждая поверхность в помещении покрыта если не скатертью, то обязательно вязаной кружевной салфеточкой. На салфеточках тут и там лежало любовно-начищенное холодное оружие. При нашем появлении начальник стражи торопливо вскочил с мягкого кресла и спрятал за спину нечто подозрительно похожее на спицы и моток пряжи.

— Леди Николетта, чем обязан? — вояка был еще не стар, отлично сложен, подтянут, обветрен — все как полагалось. Но при этом, словно игрушечного солдатика, его совершенно невозможно было представить на реальном поле боя.

— Добрый вечер, сэр Картос. — я присела в церемонном реверансе. — Вы, наверняка, знаете, что у нас сегодня небольшие проблемы с верблюдами.

Начальник стражи искренне расхохотался:

— Да уж, наслышан.

— Я уверена, что кто-то специально выпускает животных. Поэтому хотелось бы узнать кто.

— То есть Вы хотите, чтобы я этим занялся.

— Я прошу Вас лишь найти достаточно сообразительного стражника, чтобы он смог некоторое время незаметно последить за загоном и поймать злоумышленника.

— Я, кажется, знаю такого, — хитро улыбнулся сэр Картос и, забывшись, вынул руку из-за спины и почесал спицей висок.

При мысли о том, что начальник королевской стражи собственной персоной будет выслеживать верблюжьего вредителя, мне почему-то становилось не по себе. Так и представляю этого атлета, лежащего в парадном мундире под кустом около загона. Но поняла я, почему меня так беспокоило это изображение, только когда при входе в замок меня атаковал вездесущий сэр Мэлори.

— Леди Николетта, почему Вы еще не переоделись? — он настолько внезапно выскочил из-за ближайшей колонны, что я чуть не начала заикаться.

— Для чего?

И почему всем так не нравится мой гардероб?

— Ну как же! Вы просто обязаны присутствовать на ужине с посольством Сабаку! Лорд Дансэн и леди Карпила — оба такие зануды, одному мне нипочем не вытянуть нормальной беседы. Я просто погибну, — сэр Мэлори скорчил несчастную бульдожью мордочку.

И вот тут я поняла, почему мне не нравилась мысль о сэре Картосе, лежащем в засаде. Я просто-напросто ему завидовала. Ему не надо быть на скучном приеме, и он может развлекаться поимкой вредителя. Кстати, а что мешает мне заниматься тем же самым?

— Сэр Мэлори, — я сделала страшны глаза, — скажу это только Вам и строго по секрету. У нас возникли некоторые неприятности с верблюдами посольства, поэтому для меня сейчас на первом месте решение именно этой проблемы, иначе может случиться скандал.

Ха! Я откручусь от скучнейшего ужина, и преотличнейше развлекусь сегодня вечером.

— О, боже! Я и подумать не мог! — всплеснул руками церемониймейстер, всегда воспринимавший все близко к сердцу. — Ну, тогда я не буду Вас задерживать и постараюсь сделать все, что от меня зависит, чтобы никто не заметил Вашего отсутствия на ужине.

Я церемонно присела, а затем развернулась и вихрем слетела вниз по лестнице, уже не пряча улыбки. Сейчас надо переодеться во что-нибудь, чего не жалко и вперед!

Интересно, где залег сэр Картос? В парке было уже темно, хоть глаз выколи, а под ногами метались какие-то юркие зверьки. Я аккуратно кралась через кусты к загону во взятых у отца штанах и сапогах. При мысли о комичности происходящего хотелось, как девчонке, хихикать в кулачок.

— Прекратите пыхтеть, Вас слышно на весь сад, — из-за ближайшего дерева раздался хорошо знакомый голос, обладателю которого я с удовольствием повыдергала бы рыжие усы.

— Сэр Кит, какого лешего Вы здесь делаете? — прошипела я.

— Того же лешего, что и Вы.

— Вы же сказали, что не работаете даром.

— Это я поваром даром не работаю, а сторожем верблюдов — всегда пожалуйста, — противненько захихикал голос.

— Заткнитесь оба! — это не выдержал бдивший где-то неподалеку сэр Картос. — Простите, леди Николетта, сорвалось. Но Вам здесь совсем не место.

— Я тихонечко тут, за деревом, посижу, никому мешать не буду, — тут же прикинулась смирной овечкой я.

Обидно, конечно, что присутствием повара начальник стражи нисколько не возмущался.

— Как же, не будете, — едва слышно прошептал сэр Кит, — Заставь женщину молчать.

— Я не глухая, — откликнулась я, пытаясь нащупать на земле какую-нибудь веточку или камешек, чтобы запустить в то место, откуда на меня поблескивали глаза нахала.

— Я в курсе.

— Тшшш, — зашипел сэр Картос. — Кажется, этот гад появился.

Я присмотрелась. Верблюды в темноте светились, словно призраки. В пустыне они бы не были так заметны, потому что песок там тоже белый. Вроде никого.

Хотя нет, подождите. Мимо загона кралась темная тень... Очень знакомая тень — эту замечательную кожаную жилетку я не забуду никогда. Я тихонько засмеялась, и на меня снова зашикали из кустов мои коллеги.

Понятия не имею, как зовут этого садовника в жилетке, но мозг у него работает достаточно своеобразно и изощренно. Наверняка, ему не понравился образ обновленного главного садовника: Митич гонял своих подчиненных с рассвета до самых сумерек, пытаясь за неделю переделать всю ту работу, которую он старательно игнорировал в предшествующую пару лет. Не сомневаюсь, что и до этого предпринимались попытки подпоить главного садовника, но, видимо, тот отказывался, потому как теперь пить у него не было причины. И поэтому наш голопузый гений решил эту причину создать с помощью так удачно подвернувшихся верблюдов. Правда, его смекалки хватило только на то, чтобы собственноручно не выкапывать кусты.

Тем временем садовник, немного поозиравшись для успокоения души, стал открывать щеколду. Не хватало нам еще в третий раз за сегодняшний день отлавливать верблюдов.

— Сэр Картос, не давайте ему, пожалуйста, выпустить животных. Думаю, все уже и так понятно, — я подала голос, уже нисколько не заботясь о том, чтобы сохранять тишину.

Начальник стражи не ответил, но кусты с его стороны зашуршали.

В дальнейшем останется только определить наказание. Ну, в самом деле, не увольнять же такой изобретательный кадр. Я кровожадно потерла руки.

Глава 3. Борьба с паразитами подручными способами

— Милая леди, а вы абсолютно уверены, что Вам так уж необходимо травить крысолаков? — профессор Хлеб смотрел на меня сквозь толстые линзы круглых очков, от чего его голова напоминала некоего гигантского ракообразного. Мы торжественно стояли над одной из многочисленных нор, вырытой прямо около парадного входа во дворец.

— А что мне еще остается? По всему парку развелись, спасения от них нет, — посетовала я, как заправская кумушка. — Травить быстрее всего, ведь через несколько дней их тут уже быть не должно.

— Не думаю, что Вам понравятся дохлые крысолакские тушки, разбросанные по всему парку, — профессор трагически протер свою розовую от летнего солнца лысину в обрамлении пушка седых волос. — Знаете ли, эти твари имеют дурную привычку при смерти выбрасываться из нор.

Я категорически замотала головой, представив себе усеянные трупами дорожки — впечатления у иностранных гостей будут неизгладимыми. Профессор с достоинством почтенного ученого протирал линзы своих очков батистовой тряпочкой и, кажется, вовсе забыл о моем существовании. Ну почему травлей королевских крысолаков должен заниматься не меньше чем профессор зоологии местной академии? Это полное безумие! Мне бы было куда проще общаться с обычным работягой, но против традиций трудно выступать.

— А нельзя ли найти какое-нибудь другое средство? — заискивающе пролепетала я, лицом изобразив гримасу "благородная дама в беде". Между прочим, иногда срабатывает.

Старичок-профессор слегка смягчился (видимо "благородная дама в беде" была довольно убедительной):

— Ну, а как же! Думаете случайно, я профессор зоологии вот уже более тридцати лет? — Он водрузил очки обратно себе на нос.— Есть у меня одно изобретение, которое помогает избавиться от крысолаков, правда при этом оставляет их в живых.

— И Вы уже использовали это устройство на практике? — подозрительно спросила я, чем явно не прибавила себе баллов.

— За кого Вы меня принимаете? — его брови изумленно подпрыгнули. — Впрочем, если Вы сомневаетесь, то вполне можете нанять какого-нибудь уличного шарлатана. Наверняка, он сделает эту работу лучше университетского профессора.

Я задумалась, чем привела его в еще большее раздражение. Ну, правда: какая-то пигалица осмеливается сомневаться в его знаниях! Молодые люди моего возраста должны, сидя в аудиториях, раскрыв рты слушать, что он вещает с кафедры. А я сомневаюсь. Никто же не сказал ему, что я сомневаюсь во всем и вся. Значит, снова возвращаем на лицо "благородную даму в беде".

— Простите, если я Вас обидела своим недоверием, но на меня в последнее время свалилось столько ответственности, — я картинно заломила руки.

— Ладно, ладно, только не плачьте, — профессор ободряюще похлопал меня по руке. Вовремя, ибо я уже всерьез собиралась пустить слезу. — Избавимся мы от Ваших крысолаков, духу их в парке больше не будет.

Мы еще некоторое время пообменивались заверениями взаимного восхищения, после чего разошлись в разные стороны: профессор травить крысолаков, а я — продолжать свою ежедневную инспекцию.

Данная инспекция каждый раз давала удивительные результаты: вчера, например, в саду я наткнулась на кучку заботливо расставленных капканов. Вероятнее всего, капканы эти предназначались для пресловутых крысолаков, пусть им икается, но это вовсе не значит, что туда не может попасть кто-нибудь другой. Я, например, оставила в одном из них изрядный кус материи своего платья и была несказанно рада отделаться так легко. В замке и вовсе, после того как я заглянула в одну из комнат, из-за двери на меня выпал скелет. Я орала как сумасшедшая, переполошив половину прислуги, пока до меня не дошло, что открыла я чулан, а выпала на меня всего-навсего модель скелета человека, которую использовали для уроков анатомии, когда нынешний монарх был еще долговязым подростком. Скелет по моей исключительной просьбе мы презентовали школе при Королевской Медицинской Академии во избежание повторения подобных казусов.

Проходя около самой ограды парка, я резко остановилась: по ту сторону слышались странные звуки и непонятное бормотание. Я подобрала подол платья и тихонько на цыпочках приблизилась к стене — теперь все было слышно достаточно отчетливо.

— Полегче, папенька, все юбки помнете. Чай не мешок картошки поднимаете, — раздраженно сказал девичий басок.

— Не учи жить, Малашка. Меньше плюшек за обедом жрать надо было, сейчас бы уже на той стороне была, — урезонил ее мужской голос.

— А Вы еще и плюшки считать будете? Родному дитяти кусок хлеба жалеете, — Малашкин ответ закончился подвыванием.

— Не слушай старого дурня, доча, — второй женский голос, — ты лучше ручками за зубцы цепляйся, а мы уж подтолкнем

— Подтолкнешь ее, как же! Вон кака кобыла вымахала!

— Помолчите, папаша. Посмотрим, как Вы заговорите, когда я королевой сделаюсь.

Мне стало невыносимо любопытно посмотреть на этих непрошеных гостей. Благо, рядом со стеной со стороны парка росло несколько удобных раскидистых деревьев. Пользуясь их ветвями как своеобразной лестницей, я быстро взобралась на верхушку каменной ограды. Лезть было недалеко, потому как ограда делалась скорее для красоты, нежели для защиты: вот уже в течение нескольких сотен лет в Греладу не вторгался никто, мало-мальски вызывающий опасения. Подозреваю, что наш кусок суши просто-напросто никому не был нужен. Пожалуй, даже та троица, что сейчас штурмует препятствие, представляет собой первых внешних интервентов за многие годы. Наверно, их надо встречать хлебом и солью. Я добралась до конца ограды и не без труда втиснулась между двумя каменными зубцами. Кажется, теперь каждый лишний кусок пирога за обедом будет угрожать моей маневренности.

По ту сторону ограды передо мной предстала живописная картина. Пожилой мужчина с пышными усами и не менее пышными бровями, одетый по моде городского купечества, пытался подсадить на ограду упитанную барышню, своим нарядом больше напоминавшую ведущую танцовщицу местного варьете. Вокруг суетилась худая женщина в чепце в зеленый горошек, кружева на котором были настолько обильными, что ее лица я так и не смогла разглядеть.

Я схватилась покрепче за зубец и торжественно произнесла:

— Дамы и господа, попрошу секундочку внимания.

Услышав сверху подобное обращение, девица взвизгнула и, завалившись назад, упала плашмя, придавив обоих родителей. С мостовой на меня уставились три пары удивленных глаз. Такой эффект льстил моему самолюбию.

— Мне жаль вас огорчать, но королевские смотрины только на следующей неделе, — я покачала туфелькой, едва не уронив ее с ноги. — К тому же, пускать на них будут по приглашениям, иначе вы рискуете быть с позором выставленными за ворота дворца.

Первой очнулась худая женщина, у которой теперь из-под чепца можно было разглядеть вытянутое лисье лицо. Она поднялась на ноги и взяла под локоть своего мужа, пытаясь привести того в такое же вертикальное положение.

— Пойдем дорогой, нам здесь не рады. Счастья своего не знают.

Мужик поднялся, плюнул на мостовую.

— А ты чего, дурёха, слезы размазываешь? А ну, поднимайся! — скомандовал он своей дочери, которая уже обиженно поджала губы и, казалось, была готова разразиться фонтаном слез.— Папенька обязательно что-нибудь придумает!

Все трое удалились, не удостоив меня даже взглядом. Я пожала плечами и начала слезать с ограды, пока кто-нибудь меня не увидел. Говорят, что во время смотрин деда нынешнего короля, Ратмира I, девицы всех сортов и мастей буквально штурмовали замок, в результате чего начальник охраны вынужден был выставить по часовому через каждые несколько метров дворцовых стен, чтобы хоть как-то отпугнуть настырных невест. Особо не помогло, королевой в результате стала дочка бакалейщика, которой хватило ума и расчетливости, чтобы обойти все преграды и соблазнить короля. Не скажу, что Грелада особо пострадала от такой королевы из народа, скорее даже наоборот. Но теперь вся знать зорко следила, чтобы подобного казуса больше не повторялось.

Задумавшись о судьбах сильных мира сего, я сделала неосторожное движение — тут же раздался противный треск рвущейся материи. Рогатый леший! Так никакого гардероба не напасешься! Платье разодралось почти по всей длине юбки и висело живописными лохмотьями. Придется до дома пробираться кустами мимо дворца. И что меня дернуло лезть на стену? Сказала бы стражниками, они бы живо шуганули эту троицу. Все-таки страсть издеваться над убогими разумом людьми до хорошего не доводит.

Я зажала в руке разорванный подол, и осторожно, постоянно оглядываясь, пошла по тропинке. Горький опыт подсказывал, что именно в такие моменты судьба никогда не бывает ко мне благосклонна.

Половину пути я прошла без особых происшествий. Моими немыми свидетелями были только крысолаки, но этим тварям и дела нет до разодранного платья. Оставалось только проскочить мимо служебных пристроек да восточного входа во дворец, и я спасена.

— А я Вас везде ищу, — раздался позади голос.

Мое сердце тут же упало в пятки и попыталось затеряться в пальцах. Я медленно повернулась боком к говорившему, стараясь не показывать испорченный подол. Сэр Кит улыбался во все тридцать два зуба. Уход Кларины нисколько не убавил ему спеси, а наоборот, дал почувствовать некоторую власть в замке. Ну, погоди! Когда съедутся все гости, работы будет столько, что этой ухмылке придется исчезнуть. Я внутренне улыбнулась.

— Доброе утро, сэр Кит. Я так понимаю, что завтрак уже готов, раз у Вас есть свободное время расхаживать по парку?

— Да как Вы могли подумать, что я буду бегать от работы? Уж не считаете ли Вы меня никчемным лодырем?

Именно так я и считаю. Я улыбнулась еще шире.

— Рада за Вас, вижу, Вы даже можете найти свободную минутку, чтобы есть деликатесы на свежем воздухе, — я кивнула на вазочку с каким-то сиреневым десертом в его руке.

— О, что Вы, Вы все совсем не так поняли, — он протянул мне креманку с устрашающего вида нагромождениями взбитых сливок. — Это для Вас.

Я несказанно рада. Знаю, этот дармоед просто нашел наилучший способ, чтобы поизмываться надо мной.

— Сэр Кит, Вы же знаете, что я не жалую десерты. И потом, я слишком занята, чтобы тешить Ваше самолюбие подобным образом, — я стала стратегически отодвигаться дальше по дорожке. Еще несколько шагов, и я смогу спокойно скрыться в кустарнике. Только он меня и видел!

— Я понимаю, что Вы спешите сменить это разорванное платье, — парень свободной рукой подкрутил рыжий ус. — Но стоит Вам уделить мне всего лишь секунду, и во дворце никогда и ни у кого не возникнет вопросов, что госпожа управляющая делала с утра в столь непристойном виде.

Я зашипела от досады, что еще больше позабавило сэра Кита. Нахал рассмеялся так, что у меня мурашки пошли по коже. Кажется, я наняла на работу Мировое Зло. Именно так, с большой буквы.

— И на кой лад я Вам сдалась? — в отчаянии простонала я, забирая из его рук злосчастную вазочку.

— Видите ли, я не привык, чтобы женщины воротили нос от моих десертов. Это задевает мое самолюбие, — по его усмешке было ясно, что самолюбие его настолько велико, что вряд ли даже целый полк девиц на диете мог бы его задеть.

— Почему оно такого странного трупного цвета? — пробормотала я себе под нос, подозрительно принюхиваясь к десерту.

— Там ежевика, — судя по голосу повара, я все же его задела.

— Верю Вам на слово, — я вздохнула поглубже и отправила ложку с фиолетовой массой в рот.

Главное держаться, иначе этот кошмар никогда не кончится. Боже, ну какая же все-таки гадость, и не запьешь! Я натянуто улыбнулась.

— На этот раз неплохо, — придать голосу убедительности ну никак не получалось.— Вот можете, же когда постараетесь! Ну, а теперь мне пора!

— А доедать не будете? — вид у повара был растерянный, даже усы поникли.

Не дай Боги, это еще и доедать! Воспользовавшись замешательством мучителя, я скрылась в зарослях. Надеюсь, на сегодня это будет последним приключением. Я подхватила подол поудобнее, но не успела сделать и нескольких шагов, как позади раздался еще один знакомый мужской голос:

— Леди Николетта, доброе утро! Мне необходима Ваша помощь.

Ну почему? Почему я не могла встретить по дороге какую-нибудь служанку? А еще лучше портниху? На худой конец, сгодилась бы и сваха. Почему на пути попадаются именно те представители мужского пола, которых в данном положении я хотела бы видеть меньше всего.

— Доброе утро, ярл Амеон, — с отчаянием я почувствовала, что краска жаркой волной поднимается от шеи к лицу — проклятие всех белокожих и веснушчатых. — Чем могу помочь? Может, Вас не устраивает работа королевского повара?

Даже в таком положении я не переставала надеяться, что судьба сделает мне хоть какой-то подарок.

— Нет, что Вы. Мы вполне довольны его блюдами. Проблема в другом, — ярл несколько замялся, но мне было не до того, чтобы удивляться его нерешительности. Пальцами левой руки я пыталась собрать разорванный подол в кучу, и придать ему вид причудливой драпировки. Хотя со стороны наверно казалось, что я чешу пятую точку. Провалиться бы сейчас на месте!

— Говорите же, — меньше всего мне сейчас хотелось вежливо ждать. — В мои обязанности входит следить за обустройством гостей.

— Не сочтите за сумасшедшего, но принцесса Сора и половина нашей свиты видели...привидение около наших покоев.

— Привидение?! — от удивления я даже выпустила подол из рук.

— Я бы не стал Вас беспокоить по этому поводу, привидение в современном замке — это такая нелепость, но вчера вечером и сам увидел ее...

— Ее?

— Женщину в белом балахоне, она бродила по коридору.

Новость о привидении перестала казаться мне такой уж нелепостью. Знаю я одну женщину в белом. Правда, ни к чему потустороннему она не имеет ни малейшего отношения.

— Простите за мою неосведомленность, но, я так понимаю, Вам выделили покои на третьем этаже восточного крыла?

— Да-да, немного далековато от основных помещений, но комнаты нас вполне устраивают.

Очень мило с его стороны. Совсем недавно в этих комнатах проживала только плесень. Вернее, несколько сотен ее видов. И только неделю назад я заставила господина Гальяно разогнать это общежитие.

— Постараюсь разобраться с этим сегодня же.

— Госпожа управляющая умеет изгонять призраков? — удивленно спросил кочевник.

Я немного засмотрелась на его флуоресцентные глаза, и поэтому произнесла вслух:

— Еще как.

Удивление стало еще больше и еще непосредственнее. Неужели я похожа на ведьму? По-моему, трудно придумать более земное создание. Или приземленное.

— Простите, сейчас я тороплюсь, у меня есть еще незаконченные дела.

Надо побыстрее ретироваться пока разговор опасно не затянулся.

— Леди Николетта, мне очень неловко, но у Вас порвано платье.

Очень предупредительно! А то я не знаю!!! Мог бы сделать вид, что не заметил.

— Спасибо, — я смущенно засмеялась. Странно, но в правилах хорошего тона никогда не пишут, как вести себя в подобных ситуациях. — Вы знаете, управлять замком не только трудно, но и временами опасно.

Правильно, мило пошутим. Главное, чтобы он не представил, будто на меня напали крысолаки, и я порвала платье, героически от них отбиваясь. И впрямь пойдут слухи, что в замке не все гладко.

Цель была уже совсем близко — всего в каких-то десяти шагах, но судьба-злодейка все никак не могла оставить меня в покое. Прямо перед крыльцом моего дома стоял сэр Ульвен — человек, с которым я ни за что в жизни не захотела бы лишний раз встретиться и в лучшем положении, чем мое нынешнее. Дело в том, что наивысшей радостью и, можно сказать, смыслом жизни сэра Ульвена было поучать других людей. Неважно чему и по какому поводу, и уж, тем более неважно, насколько глубоки познания самого сэра Ульвена в данной области. Важнее всего то, что он, достигнув пятидесятилетнего возраста, свято верил, что потеря былой ловкости и красоты, автоматически компенсируется мудростью. Поэтому преследовал всех и вся с маниакальной дотошностью, пытаясь научить уму-разуму, или, на худой конец, осчастливить советом. Надо сказать, что сэру Ульвену не раз пытались поручить хоть какое-то дело (не как в признание заслуг, но чтобы избавиться от его назойливого присутствия), однако этот непревзойденный советчик в любой области приносил едва ли не катастрофические беды, умудряясь при этом всю вину сваливать на кого-нибудь постороннего.

Со мной у придворного были особые счеты, поскольку он уже не раз пытался занять место управляющего замком. Если прикинуть, то в замке трудно найти хоть одно должностное лицо, у которого не было бы со мной счетов. Можно подумать, что меня прокляли.

Я собралась было развернуться и зайти в дом с черного входа, но оказалось, что отступать уже поздно — меня обнаружили, опознали и сразу же пошли в наступление.

— Леди Николетта, глядя на Ваш внешний вид, я еще раз убеждаюсь, что работа управляющего не для женщины. Если бы Ваш отец мог сейчас Вас видеть, он скончался бы на месте от позора и горя, — судя по тону сэра Ульвена, он был не столько расстроен этим фактом, сколько доволен.

— Вы правы, драгоценнейший сэр, — я по примеру собеседника тоже забыла поздороваться. — С этой минуты, следуя Вашему наимудрейшему совету, я буду ходить исключительно в мужских штанах.

Придворного перекосило, как от запаха кислой капусты, и я решила воспользоваться шансом, чтобы наконец-то проскочить в дом. Не тут-то было. Сэр вовсе не по благородному схватил меня за юбку уже на самых ступеньках, от чего материал затрещал и стал расходиться дальше по шву. Если бы не моя быстрая реакция, стоять мне на крыльце в одних панталонах, а они, как назло, в цветочек.

— Не так быстро, молодая леди.

Ну все! А я еще, дуреха, думала, не слишком ли жесток мой план в отношении сэра Ульвена. Но теперь от человеколюбия не осталось и следа! Передумав бить сэра Ульвена острым каблучком по коленке, чтобы вырваться, я повернулась к несчастному с самой свой широчайшей улыбкой. Если бы он знал, что я замышляю, то, скорее всего, предпочел бы физическое воздействие.

— Сэр Ульвен, а ведь я совсем забыла, что хотела с Вами посоветоваться! — придворный тут же выпустил из рук то, что осталось от моего многострадального платья, ибо с подобным предложением никто не осмеливался к нему обращаться вот уже лет эдак пять. Я ведь, как никто другой, умею льстить чужому самолюбию.

— Я весь во внимании.

— Королевский сад представляет сейчас довольно печальное зрелище...

— А я всем сто раз говорил, но никто не желает слушать, — младший лорд сел на любимого конька, и я поспешила его перебить.

— Вот я и решила выделить небольшую часть парка и одного из садовников, чтобы попросить Вас взять их под свой контроль и, таким образом, показать пример хорошего ухода за садом, — наказание провинившегося садовника будет жестоким. Интересно, кто кого быстрее сживет со свету?

— Ну вот, я всегда верил, что в Вас есть доля благоразумия!

Вот спасибо! А то я сегодня с утра засомневалась.

Сэр Ульвен просиял, теперь ему явно было плевать на мой неподобающий внешний вид.

— Выделенного Вам садовника Вы можете забрать из караульной, он недавно немного провинился, так что не стесняйтесь в методах. Ну а часть парка, которую Вы удостоите честью, применив свои таланты, находится в западном углу, — лавровый холм, садовник Вам покажет.

Холм я выбрала не случайно — работы там невпроворот, но, даже если эти двое умудрятся натворить там нечто страшное, никто этого не увидит, так как место что ни на есть глухое.

— Леди Николетта, Вы определенно можете на меня положиться. Недаром я буквально вчера говорил королю, что нельзя все взваливать на хрупкие женские плечи.

Ох уж этот пустозвон! Я знала, что он будет пытаться убеждать всех и всякого, будто я не гожусь на роль управляющего, но мне и в голову не приходило, что он дойдет до Его Величества.

— Как это мило и предусмотрительно с Вашей стороны, — я закусила губу, чтобы с языка не сорвалось чего-нибудь лишнего, — Я надеюсь на скорейшие результаты в порученном Вам деле. А сейчас разрешите откланяться — я должна привести себя в порядок.

— Конечно-конечно. И у меня теперь тоже есть наисрочнейшие дела.

Вот так. Врагов надо разводить ласково.

Что-то в последние дни мой гардероб становится все меньше, а куча тряпочек для протирания пыли — все больше. При такой нагрузке управляющему должны выдавать молоко за вредность и месячный отпуск на поправку здоровья. Я быстренько закрепила все крючочки на корсаже (слава Богу, жесткие шнурованные корсеты вышли из моды еще в предыдущем поколении), убедилась, что новое платье сидит нормально, и выскочила из своей комнаты. Одежда, не эпатирующая публику, серьезно прибавила мне уверенности в себе. Итак, что у нас в меню на сегодня?

"Привидение" на третьем этаже, выводящее кочевников из душевного равновесия — это на завтрак.

Травля крысолаков сомнительными методами — это на обед.

Королевский повар, у которого явно слишком мало работы — это на ужин.

Каждой трапезе необходимо отдать дань с должной изобретательностью.

Надо сказать, что за всю свою сознательную жизнь, настоящего привидения я не видела ни разу. И если даже допустить, что таковое существует в замке, то оно скорее съело бы свои оковы, чем появилось на третьем этаже восточного крыла. Бедлам и гомон стоял такой как...как...как у кочевников на привале. Нет, сама я лично никогда на стоянке кочевников не была, но по ощущению, в пустыне они останавливаются именно так: с разбросанными повсюду коврами, тюками и шкурами, вечно суетящимися людьми, громкими разговорами на непонятном шипящем языке, протяжными песнями и кислым запахом какого-то алкоголя. Третий этаж был неузнаваем. Если бы я могла предугадать, что так будет, то не настаивала бы на приборке. Гости, несомненно, чувствовали себя как дома.

За одной из дверей слышался высокий требовательный голосок принцессы Соры. Я проскользнула мимо побыстрее, чтобы еще раз не встретиться с этим маленьким чудовищем. Прочие кочевники на меня внимания почти не обращали, лишь иногда сторонились, давая дорогу. Придется даже признать за дворецким некоторую дальновидность. Если бы кочевники получили другие покои — не видать нам ни минуты тишины. Опять же, это привидение... Надо же такое придумать!

Не то чтобы я не верила, что кочевники видели привидение, (они определенно что-то видели), вот только им не хватило некоторой осведомленности в делах двора, чтобы понять, что это не привидение. Ни одно королевское семейство не обходится без тайн или без сумасшедших родственников. В данном случае это была не такая уж тайна, да и родственник был не настолько не в себе, но, понятное дело, положение вещей никто не стремился афишировать. Младшая сестра покойного короля с самого детства была со странностями, по крайней мере, все вокруг так утверждали. Я же ничего странного в ее поведении не видела, окажись я на месте принцессы, двор, наверно, вообще предпочел, чтобы меня держали в смирительной рубашке. Как бы то ни было, принцесса Виолетта под разными предлогами спровадила тьму-тьмущую женихов, предпочитая выгодной партии пленэры на природе и гончарную мастерскую. По прошествии двух десятков лет (во многом благодаря осуждению двора и злобным насмешникам) принцесса превратилась в старую деву, живущую в своем мире, и не желающую, чтобы ее из этого мира вырывали. Да, наверно, многим это казалось именно сумасшествием. Как бы то ни было, сейчас женщина жила в дальнем крыле дворца под присмотром одной единственной служанки и никому не доставляла хлопот, если никто не доставлял хлопот ей. А еще летом она носила просторные белые балахоны, вечно испачканные красками и глиной. Все это вкупе и могло дать нам пресловутое привидение.

Дверь, за которой находились покои принцессы Виолетты, располагалась в самом конце коридора. Здесь было прохладно, сумрачно и тихо. Гомон кочевников долетал сюда, но не настолько отчетливо, чтобы это могло кого-либо побеспокоить. Я постучалась, но вошла, не дожидаясь ответа. Очутившись в небольшой передней, я зажмурилась от яркого солнца, светившего из окна. После мрачного коридора глазам было не так-то просто привыкнуть. Под окном в кресле-качалке сидела пожилая женщина, она изредка отталкивалась носком ноги от пола, от чего кресло двигалось мерно и усыпляющее поскрипывало. В такт креслу, словно в каком-то диковинном оркестре, постукивали спицы в ее руках.

Служанку звали Мириам. И если она не была занята делами, то всегда вот так вот караулила под дверью принцессы, будто бы ожидая, что та на старости лет решится на побег из дворца.

— Доброе утро, Мириам, — вежливо поздоровалась я, чем сразу нарушила гармонию помещения.

— Доброе, — взгляд ее серых глаз нельзя было назвать враждебным, но и симпатии ко мне она явно не испытывала.

— Скажите, пожалуйста, Ее Высочество в последние несколько дней из комнаты по ночам не выходила?

— Я такого не припомню. Но разве ж за молодыми углядишь. Эта вертихвостка кого угодно вокруг пальца обведет, — служанка даже на секунду не остановила спицы.

Ирония заключалась в том, что одну сумасшедшую поставили, чтобы стеречь другую. Если принцесса Виолетта находилась в своём, неведомом нам мире, то мир Мириам вполне можно было себе представить — если мысленно вернуться в прошлое лет на двадцать.

— Я поговорю с принцессой? — может быть, она будет чуть более адекватна.

Служанка сделала короткий жест спицами, который я расценила как "Валяй!". Я поспешила воспользоваться приглашением. Постучала в дверь в комнату принцессы, но, так и не дождавшись ответа, решила войти.

За дверью было огромное светлое помещение, пропитанное запахом краски. Но вот то, что я там увидела, несколько отличалось от ожидаемого. Принцесса Виолетта в белой просторной одежде с растрепанными вьющимися волосами сидела за мольбертом, кисть в ее руке замерла, и вот-вот грозила испачкать в зеленой краске ее колени. Внимание женщины было приковано к гиганту, который сидел посреди комнаты на колченогой табуретке и терзал лютню.

— Доброе утро, Ваше Высочество, — я присела в реверансе, тупо следуя протоколу, хотя прекрасно понимала, что принцессе было бы наплевать, даже если бы я сказала ей привет.

А вот бард остановил свою игру и, вскочив с табуретки, рискуя пробить головой потолок, поклонился:

— Доброе утро, леди Николетта. Я решил сыграть для принцессы свою новую песню.

— И кто же властительница Ваших дум на этот раз? — не без лукавства спросила я, ибо список жертв его таланта мог бы занять минут пять перечисления.

Бард зарделся, словно разоблаченный подросток. Покоритель женских сердец из него был и вправду аховый. Ходили даже слухи, что кто-то его проклял. Не знаю, так ли, но я старалась быть в курсе его приключении, так как было неимоверно интересно, чем же все это кончится, и, главное — когда. Начнем с того, что звали его Наталь, и имя его настолько же ему не подходило, как и искусство барда. Он был не менее двух метров роста, упитан, причем без намека хоть на какую-то фигуру, с лицом румяного пупса и руками больше похожими на садовые лопаты. Лютни для него делались только на заказ. Обладая довольно влюбчивой натурой, каждой даме сердца он посвящал серенаду (в результате чего их накопилось столько, что хватило бы и на гильдию бардов). Обработанные любовными рифмами дамы таяли, словно ледяные скульптуры на солнце, и очертя голову бросались к нему в объятья. После нескольких свиданий или бурной ночи — это уж кому как позволяла совесть — внезапно у барышень открывались глаза на ухажера, и он не казался им так уж хорош. Далее с ледяным отчуждением или шумным скандалом — опять же, насколько кому позволял характер — дамы расставались с бардом, оставляя последнего с разбитым сердцем. Впрочем, ненадолго. Запасы безмозглых девиц в нашем королевстве были неисчерпаемы.

И вот я все ждала. По логике вещей, должна была появиться женщина, которая прервет цепочку этих коротких романов-недоразумений. Женщина не появлялась, а цепочкой уже можно было огородить территорию дворца. Другой на месте Наталя радовался бы, но, к несчастью, природа одарила его ранимой натурой, что в наше время большая помеха для нормальной жизни.

Частенько перед тем, как предъявить свое творение объекту воздыхания, бард исполнял свои новые песни передо мной или перед принцессой, благо мы не были подвержены действию его музыки. Ну и принцессу он предпочитал мне, поскольку она не имела дурной привычки отпускать едких замечаний.

— Николетта, деточка, что-то случилось? — принцесса как ни в чем не бывало принялась за работу над своей картиной. На удивление, для такой отстраненной особы она знала поименно почти всех обитателей дворца, и к каждому обращалась едва ли не как к члену собственной семьи. Меня такое обращение ставило в тупик.

— Вашему Высочеству не мешает присутствие гостей из Сабаку на этом этаже? — ну, не могу же я в лоб спросить, не пугает ли тетка нашего короля по ночам бедных впечатлительных кочевников.

— Да что ты, деточка, нет, конечно. Я же не выхожу совсем.

— Совсем-совсем? — на всякий случай уточнила я.

На меня посмотрели странно.

— Совсем-совсем. На улице такая жара, а солнечный свет вреден для моей немолодой уже кожи, — она легко поправила тонкими пальцами локон каштановых волос, выпавший из-за уха.

Принцесса лукавила — выглядела она лет на десять моложе, чем ей было положено. Рановато сваха оставила попытки сбыть ее со двора. Ну да ладно, поменьше зависти в мыслях и побольше дела.

Либо принцесса мне врет, что ей абсолютно не свойственно, либо она покидает свои покои неосознанно. Последнее предположение хотя бы можно проверить.

— Леди Николетта, не хотите послушать мою новую балладу? — бард, видимо, решил, что я слишком надолго задумалась.

— Любовные баллады лучше слушать тем, кому они посвящены.

— Хотите, я посвящу ее Вам?

Упаси Бог! Лучше я постригусь в монахини. Вечно меня не так понимают.

— Наталь, Вы меня удивляете! Писать баллады должностному лицу королевства? — пусть уж лучше у него в голове отпечатается, что я не женщина, а управляющий.

Бард снова зарделся. Ба, все-таки есть кто-то, кто краснеет чаще, чем я.

Принцесса снова была вся в своей картине, словно нас здесь и не было вовсе. Пожалуй, даже можно уйти не попрощавшись.

Я приложила палец к губам, сделала маленький книксен и выскочила вон.

Кресло Мириам уже не скрипело, спицы замерли в руках — она тихо посапывала, склонив голову набок. Шанс, что она не заметила выходившей ночью принцессы, был очень велик.

Выйдя от принцессы, я заметила фигуру ярла Амеона, удалявшуюся по коридору. В несколько прыжков я догнала его, но, помня о приличиях, не стала панибратски хватать за рукав.

— Ярл, подождите, пожалуйста! Можно я задам Вам один вопрос?

Кочевник удивленно оглянулся.

— Новое платье Вам очень идет.

Можно подумать, я буду бежать за ним через весь коридор, чтобы узнать идет ли мне новое платье. Ха! Но отрицать, что комплимент приятен, тоже не имеет смысла.

— Спасибо, — я присела, намеренно показав, что это платье не просто мне идет, но у него еще и очень заманчивый вырез. — Я только хотела уточнить, когда ваши люди видели привидение.

— Почти все около полуночи.

Ну да, когда же еще появляться приличному приведению? Что-то здесь не так.

Профессор Хлеб стоял раздутый гордостью перед входом в парк, за его сгорбленной стариковской фигурой виднелось "чудо инженерной мысли". Я замерла, не находя слов, чтобы описать все те нехорошие предчувствия, которые вызывал вид этой треноги с длинным штырем, уходившим глубоко под землю.

— Этот прибор разрабатывался на протяжении нескольких лет лучшими умами Академии! — упоенно вещал профессор. — Вам выпала большая честь испытать его на королевском парке! Если бы мы предали его существование гласности, за ним стояли бы в очередях!

— Подождите! Так значит этот...кхм...

— Резонатор, — подсказал профессор.

— ...еще нигде не испытывался? — как-то у меня не получалось разделять его восторги.

— В полевых условиях — нет. Но все лабораторные испытания прошли на отлично. Так что волноваться абсолютно не о чем. Вы меня поражаете, юная леди! Молодежь должна быть открыта прогрессу.

Ага, если только этот самый прогресс не может стать причиной увольнения молодежи.

— А как работает этот прибор? — я предприняла попытку успокоить бьющийся в истерике внутренний голос.

— Ну, для неискушенных умов принцип понять довольно сложно, — Хлеб приосанился и явно сел на любимого конька, — хотя конструкция на первый взгляд довольно проста. В землю вкапывается столб из металла с высокой звуковой проводимостью. Верхняя часть, как Вы видите, собственно, сам резонатор. Дело в том, что уши крысолаков обладают повышенной чувствительностью к звукам определенной частоты. Настроив резонатор на эту частоту, и, заполнив их подземное пространство подобными звуками, можно выгнать их с насиженных мест.

— И куда они потом перебираются? — все еще недоверчиво, но уже более спокойно спросила я.

Профессор замялся и снова вытер лысину цветной тряпочкой.

— Ну, как куда. Подальше от места, где стоит резонатор.

— Хм.

— Не "Хм", юная леди, а давайте попробуем!

К сожалению, мне было нечего противопоставить его энтузиазму. Я кивнула.

Хлеб встал на цыпочки, взялся за ручку на конце конструкции из железных штырей и уморительно подпрыгивая, начал ее крутить. Первое время ничего не происходило. Но вскоре послышались приглушенные звуки. Что-то вроде "там-там-там". Все устройство завибрировало и того гляди готово было рассыпаться, но двигателя науки это нисколько не смущало.

Все живое в парке будто бы удивленно замолчало, прикидывая, чем занимаются эти нелепые двуногие. Затем со всех сторон послышался шорох. Он все нарастал и нарастал, пока не преобразился в такой угрожающий звук, что у меня каждый волосок на теле встал дыбом, а мурашки ровным строем замаршировали по спине.

— Что за чертовщина тво...., — я не успела даже договорить, как эта самая чертовщина хлынула изо всех нор и щелей на поверхность.

С визгом, за который мне будет стыдно всю мою последующую жизнь, я подняла юбки и прыжком, способным посрамить любого атлета, взлетела на ближайшую скамейку. Крысолаки неровными рядами текли по дорожкам и тропинкам. Их серая шерсть была вздыблена, а злобные маленькие глазки не обещали ничего хорошего всему живому, ставшему у них на пути. Как ни странно, наличие резонатора именно в этом месте сада их нисколько не отпугивало, что позволяло профессору все с той же маниакальностью крутить его ручку.

— Эгггеей! Что, получили твари?!! Вот вам еще!

Наконец, поток серых спин иссяк. И я увидела, как бежит по дорожке последняя хвостатая тварь. Но, проследив взглядом за направлением, в котором двигались грызуны, я схватилась за голову и едва не рухнула со скамейки.

— Профессор, да прекратите же! Бросьте этот Ваш кусок железа! Они идут во дворец!!

Я буквально отодрала ученого от его изобретения. И откуда только силы взялись?

— Почему они идут во дворец? — я встряхнула старика, заставив его опомниться от воображаемого триумфа. Вопрос был животрепещущим. Красолаки никогда, подчеркиваю, никогда не селились в жилищах людей.

Очки профессора съехали на нос, остатки волос торчали в разные стороны, но взгляд все же принял какое-то осознанное выражение.

— Старый дурак..., — простонал он.

Я была полностью согласна, хотя время для самобичевания было неподходящее, но всего лишь повторила свой вопрос.

— Почему эти твари идут во дворец?

— Скорее всего, дворец стоит на толстом фундаменте, поэтому этот звук там не распространяется, — ученое светило поправило очки, но вернуть себе былую солидность так и не смогло, — Следуя инстинкту самосохранения, они всего лишь ищут убежище.

— Значит, в замке навсегда они не останутся?

— Нет, если их выгнать, — профессор попробовал освободиться от моих цепких рук, но не тут-то было.

— Чем выгнать?!

— Да без разницы, хоть метлой. Они, наверняка, попрятались.

Я, наконец, расцепила руки, от чего старик свалился мне под ноги безвольным кулем. Резко развернувшись, и подхватив юбки, я понеслась во дворец.

— Леди Николетта, а как же оплата? — безнадежно донеслось мне вслед.

— Счет за убытки я пришлю в Академию! — крикнула я.

Во дворце со всех сторон слышались визги служанок и удивленное чертыхание слуг. Не оставалось сомнений, что живность уже разбежалась по углам. По счастью, сваха и сэр Мэлори решили вывезти кочевников на прогулку в город, а у короля в это время всегда совещания с министрами. Если действовать оперативно, то, возможно, никто нечего не заметит. Кроме...

— Леди Николетта, потрудитесь объяснить, что происходит! — надо мной навис уже багровеющий Гальяно. Для своей ярости он подкрался слишком незаметно, я даже вздрогнула.

— В саду травили крысолаков. — Я отступила на шаг, чтобы дать себе пространство для маневра.

— Почему крысолаки во дворце, госпожа управляющая?! — дворецкий и не думал давать мне путей отступления, он шагнул вслед за мной, да так "удачно", что наступил мне на оборку платья. Теперь любое движение грозило еще одной потерей для моего гардероба.

— Эм, почему бы Вам не спросить это у них? — нечаянно вырвавшаяся фраза была равносильна приговору.

— Я сейчас же доложу обо всем королю! — столько злорадства в голосе, что можно захлебнуться.

— Вперед! Вылетим вместе! Я, в первую очередь, отвечаю за Вас, а уж Вы отвечаете за дворец.

Гальяно поперхнулся, но, видимо, возразить ему было нечего. В вопросах субординации я была сильнее.

— Уже лучше, — удовлетворенно заметила я, — собирайте слуг, берите в руки метлу и начинаем прочесывать замок с нижних этажей, все двери на верхних этажах необходимо закрыть.

— Мика, он бежит на тебя! Гони к выходу! — я неожиданно поскользнулась на добросовестно начищенных полах зала и заскользила вслед обезумевшему крысолаку за пятой точке. К счастью, торможение шваброй было успешным.

Горничная на другом конце зала взвизгнула, и вместо того чтобы гнать грызуна из зала, в панике попыталась скрыться от него сама, чем немало повеселила тварь.

— Ники, я его боюсь, — проявив чудеса альпинизма, она забралась на широкий подоконник окна, выходившего в сад, и вцепилась в раму, — вдруг он укусит!

— Трусиха, они не кусаются! — я встала и поправила юбки, в нарушение приличий собранные и подвязанные выше колен.

— В саду может и не кусаются! — резонно ответила девушка, всем видом показывая, что больше на пол спускаться не собирается.

Я перехватила швабру поудобнее и замахнулась на несчастного крысолака, который в растерянности метался вдоль стены, уже ничего не соображая от страха. Тварь отпрянула, и я погнала ее к выходу из зала.

— Мика, за мной, этот, наверное, один из последних!

За час слаженных действий мы изгнали практически всех грызунов из дворца, остались лишь хорошо спрятавшиеся одиночки. В целом, не считая устроенного переполоха и запаха валерианы, тянувшегося практически от всей прислуги, ситуация вернулась к той же, что и была до использования чуда техники. Крысолаки были в саду, и я все так же не представляла, что с ними делать.

Я выскочила в коридор и тут же затормозила. Прямо посреди прохода стоял сэр Кит и со всегдашней своей ухмылочкой покачивал МОИМ крысолаком, держа его за хвост, словно игрушку. Тварь извивалась и пыталась цапнуть его за запястье, но на лице повара отражалось только самодовольство.

— Ради всех святых, выкиньте его в сад, раз уж поймали, — я попыталась сделать вид, что ничего особенного не происходит.

— У Вас прекрасная форма щиколоток, — заявил он, будто ничего не слышал.

Я с ужасом вспомнила о том, в каком состоянии находится мое платье, но усилием воли заставила себя не дергаться.

— Да уж, не в пример лучше Ваших, — с усмешкой ответила я, разглядывая ноги нахала, который сегодня, по счастью, вместо высоких сапог вырядился в чулки и придворные туфли с бантами.

Тут, как назло, из зала выбежала все-таки расхрабрившаяся горничная.

— Ники, где оно? — увидев крысолака в руках повара, она бесстрашно спряталась за мою спину.

— Ники..., — сэр Кит будто попробовал мое сокращенное имя на вкус, — Можно мне тоже так Вас называть?

— Нет, — отрезала я, не склонная больше терпеть его выходки.

— Как жаль, — он стал беспечно помахивать грызуном, от чего крысолак то и дело жалобно попискивал, — тогда мне нет смысла больше держать эту крысу. Единственная неприятность: сейчас сюда идет король, и вполне вероятно, что они повстречаются.

Интриган обошел меня на мягких лапах и встал сбоку, спрятав крысолака за спиной, что заставило Марику снова скрыться в зале. Я недоверчиво посмотрела на него, но повар лишь кивнул на дальний конец коридора, где действительно показалась фигура короля. Меня пробил озноб.

— Итак, — прошептал не сэр Кит на ухо, — подпустим его ближе. Я считаю до трех и отпускаю крысолака. Раз...

— Вы сумасшедший!

— Два...

— Да зовите, как Вам вздумается, шантажист проклятый! — не выдержала я, видя, что Его Величество уже совсем близко.

— Леди Николетта, Вам не кажется, что сегодня во дворце какая-то суматоха, — спросил подошедший король, с любопытством оглядывая мой внешний вид.

— Ваше Величество, — я присела, с облегчением глядя, как повар поклонился, ловко перехватив крысолака поудобнее за спиной, — мы решили закончить некоторые приготовления в отсутствие наших гостей, чтобы не доставлять им лишних неудобств.

— А, понимаю. Но Вам совершенно необязательно заниматься уборкой. Если не хватает горничных, наймите еще.

Я покраснела, и чтобы скрыть это согнулась в поклоне еще ниже.

— Простите за мой внешний вид, Ваше Величество, но за работами в некоторых помещениях я должна была проследить лично.

— Ну что ж, Ваше рвение похвально, — он непринужденно склонил голову и проследовал мимо нас. Повар тут же крутанулся на пятках, чтобы не показывать ему крысолака.

— И зачем Вам только все это понадобилось? — устало спросила я.

— Видишь ли, Ники, детка, — рыжий нахал приобнял меня за плечи, — Быть на короткой ноге с начальством очень полезно для карьеры. Особенно если эта ножка столь очаровательна.

— Вот в этом ты ошибся, прохвост, — я скинула с плеча его руку и, набравшись смелости, решительно отобрала у него хвост крысолака, — теперь никакие нормы приличия не помешают мне устроить тебе "сладкую" жизнь.

Повар опешил от моей фамильярности. Для пущего эффекта я потрясла у него перед носом крысолаком, а затем, вернувшись в зал выкинула тварь через окно. Последнее слово все равно будет за мной. Оглянувшись, я увидела в глазах сэра Кита восхищение, которое ему так и не удалось спрятать, сколько бы он не пытался.

К вечеру по замку распространился волшебный запах жаренного мяса. В каком бы бешенстве я не была, проигнорировать свой желудок было совершенно невозможно. Словно заколдованная я поплелась на кухню. Так и есть! Над жаровней на вертеле крутилась (ну ладно, ее неимоверными усилиями крутили два повара) свиная туша, истекавшая соком.

Живот тут же подвело. Как же неосмотрительно было с моей стороны отказываться появляться на ужинах посольства Сабаку. Нет, я, конечно, могу питаться на королевской кухне, но пока до меня дойдет очередь, все самые лучшие куски уйдут кочевникам. Вон-вон! Смотрите, уже отрезают! Раскладывают в блюда с зеленью и уносят! Может тормознуть одного из поварят и отобрать блюдо? А что, я могу. Только вот всего все равно не съем.

На плечо мне легла чья-то рука, я аж подскочила от неожиданности.

— Довольно странные вкусовые предпочтения для девушки, а?

Я обернулась и поняла, что позорно потеряла бдительность из-за своей слабости к мясу. Но сэр Кит не дал мне даже рта раскрыть.

— Садись, — он надавил на плечо так, что я вынуждена была плюхнуться на ближайшую табуретку.

Завороженным взглядом я следила, как королевский повар взял со стола тарелку и нож, а затем, приблизившись к жаровне, отрезал от туши изрядный кусок мяса.

— Прошу, — он плюхнул тарелку передо мной.

Я посмотрела недоверчиво. Если бы мясо было отравлено, все встало бы на свои места, а так было сложно поверить в неожиданно взыгравшую доброту нахала.

Взяв приборы из специальной корзинки, я отрезала кусочек мяса и опустила его в рот. От удовольствия пришлось даже зажмуриться. Вкуснотища!

— Жаль вот только, никто еще не придумал десертов со вкусом жареного мяса, — ухмыльнулся повар.

— Не вздумай! — пригрозила я, делая над собой усилие, чтобы отвечать в том же фамильярном тоне.

— Нет, создать такую гадость не способен даже я, — сэр Кит тоже взял себе вилку и без зазрения совести стащил у меня кусочек мяса прямо из тарелки.

— Эээ! — Я пододвинула к себе остатки мяса и закрыла их руками. — Я понимаю, тебя хорошим манерам не учили, но не до такой же степени!

— Ну и куда ты собралась сегодня?

— Никуда я не собралась.

— Конечно, а поношенное платье служанки надела для маскарада.

Я открыла рот, закрыла рот. Черт! До двенадцати было еще два часа, и с переодеванием я явно поспешила. А ведь так не хотелось никому объяснять про призрака и принцессу Виолетту.

— Возьмешь меня с собой?

— Еще чего!

— Николетта...

— Сделай одолжение, если уж увязался за мной, так хоть молчи, — я не стала оглядываться, а лишь плотнее прильнула глазом к замочной скважине. Выбрав плацдармом для наблюдения одну из пустующих комнат неподалеку от покоев принцессы, я уже минут двадцать наблюдала за полутемным коридором. За это время мимо прошел только один кочевник, а до двенадцати оставалось всего ничего.

— У меня мурашки по коже бегут от этого места. Вот смотри, аж волосы дыбом встали, — повар сунул мне под нос свою заросшую рыжими волосами руку.

Я его досадливо отпихнула:

— Ты мне еще свою волосатую грудь покажи, трус несчастный.

— Ничего она не волосатая, — неожиданно обиделся прохиндей.

— Зачем вообще тогда за мной пошел?

— Подумал, что у тебя странный фетиш за всеми наблюдать.

— Что?! Какой еще фетиш?

— Ну, вспомни про верблюдов.

Возразить было нечего.

Из коридора раздался тихий звук приоткрывшейся двери. Я знаком велела Киту молчать, а сама снова прильнула к замочной скважине. Так и есть! Принцесса Виолетта в белом балахоне с красками и холстом под мышкой тихонько выскользнула из своих покоев. Наверно, захотелось побыть подальше от своей служанки-надсмотрщицы.

— Ники...

— Отстань, — я отмахнулась от повара.

— Николетта.

— Не мешай.

— Госпожа управляющая!

— Ну, что...

Слова застряли в горле. Обернувшись, я увидела белый прозрачный силуэт, плывущий в дальнем конце комнаты. Привидение, одетое в одежды моды прошлого столетия, покачивалось и мерцало в лунном свете.

Глава 4. Женщины: видовая принадлежность и классовые различия

На следующий день о привидении пришлось забыть: через ворота бесконечным потоком потекли гости. Их было так много и они были такими шумными, что скоро слились перед глазами в однообразную толпу. Поэтому было необходимо нечто из ряда вон выходящее, чтобы я запомнила кого-то лично. Cейчас более всего меня занимали не люди, а вещи, которые они с собой привезли.

— Подъезжай!

— Разгружай!

— Куда ты прешь, сиволапый!

— Поберегись!

— Мотыгу тебе в печень, что за утварь такая?

Придворцовые дорожки и подъезды больше напоминали портовые улицы, а если закрыть глаза, то, наверно, среди всего этого шума и криков можно было бы услышать чаек. К сожалению, для такой медитации необходимо свободное время. Я же, как дрессированная белка носилась от парадного крыльца, где встречали гостей, до хозяйственных построек и других входов, через которые в это время разгружалось невиданное количество багажа и просто всякого хлама, привезенного знатными девицами. Если уж моя маменька перед короткой поездкой к знакомым на несколько дней собирала столько вещей, что в карету иногда не влезал кто-нибудь из моих братьев (и мы оставляли счастливца дома на попечении нянек), то что уж говорить об особах королевских кровей. Багаж каждой мог бы составить маленький, но крайне богатый караван. К несчастью, дворец не обладал безграничными запасами свободных помещений, как я не обладала безграничными запасами терпения.

— Еще раз уроните этот сундук — заставлю полировать ступени! — прикрикнула я, от чего два долговязых лакея вздрогнули и снова выпустили сундук из рук.

Рядом тут же возник негодующий дворецкий:

— Леди Николетта, не надо угрожать моим подчиненным!

А ему, значит, можно угрожать своему непосредственному начальству.

— Ну, сами тогда угрожайте. Между прочим, за все, что они испортят отвечать нам с Вами. Вам в первую очередь. У Вас есть лишние средства?

— Как ты несешь корзину, остолоп! — с таким рвением закричал господин Гальяно, что я даже умилилась. — Бережнее надо, бережнее! Словно мать свою несешь!

Это что-то новенькое.

— Что вы делаете с роялем! Поставьте рояль на место! — едва успела я остановить безалаберное поднятие ценного предмета, и на этот раз дворецкий даже не пикнул.

— Но как же? — лакеи растерялись.

— Вы через эту дверь как его собираетесь протаскивать? — я указала на довольно узкий проход за своей спиной.

— Бочком, — робко подал голос коренастый лакей с бакенбардами.

— Я вам дам бочком! — не позволил мне и рта раскрыть Гальяно. — Лак весь соскребете, как потом замазывать будем?

Я представила замазанный рояль. Проблема еще не возникла, а наш доблестный дворецкий уже предложил пугающее решение.

— Рояль занесете позже, через лестницу восточного входа. Только не бросайте его здесь без присмотра, — я решила остановить это словоблудие, пока они не договорились.

— А вот не надо распоряжаться! — снова показал гонор дворецкий, медленно наливаясь свекольным цветом, что не сулило ничего хорошего. — Мы вполне можем зацепить лебедку и втащить рояль через балкон второго этажа!

Еще один такой проблеск гениальности, и можно уходить на пенсию.

— Ага, и попутно пооббивать штукатурку и лепнину с первого, — съязвила я. — Боюсь, это будет не так-то легко замазать.

Дворецкий засопел, но промолчал. А я все равно решила его добить.

— И потом, балконная дверь не намного шире этого входа.

Девица, притащившая с собой этого музыкального монстра, должна сейчас жестоко икать, ибо каждый уже не раз вспомнил ее недобрым словом.

— Снова едуть! — мимо с криком промчался какой-то пострел-мальчуган, живущий то ли при кухне, то ли при конюшне. Похоже, что только малышне было в удовольствие разглядывать новоприбывших.

Я с чувством прокляла очередную гостью и направилась к парадному въезду через сад. За поворотом на подъездную аллею откуда-то сверху на меня посыпался град девичьего хихиканья.

— Сусанна, ты только посмотри на нее! Такая копна волос, будто она только что с сеновала встала.

— Будь у меня такое отвратительное платье, я бы не осмелилась даже близко ко дворцу подойти.

— Девочки, она нас может услышать.

— Снежанна, не мели чепухи! Какая разница, все равно она нам не соперница. Наверно, дочка какого-нибудь захудалого старшего лорда.

Я вскинула голову и нашла глазами балкон, с которого на меня показывали пальцами три блондинки, подозрительно похожие друг на друга. Что-то я не помню, кто они такие. Наверно, отпрыски какого-нибудь нашего лорда, которых я не выходила встречать лично из принципа, ибо была сыта ими уже по горло.

— Леди, мы с вами знакомы?

— Не думаю, — фыркнула та, что была постарше.

Я иронично приподняла одну бровь — с таким явным отсутствием хорошего воспитания сталкиваться довольно забавно.

— Что ж, прискорбно. Ну, тогда позвольте представиться. Николетта, на данный момент исполняю обязанности управляющего дворца. И на вашем месте я бы не прислонялась к этим перилам, их сегодня штукатурили.

Девицы все как одна отпрянули от снежно былых столбиков балкона, неизвестно чего больше испугавшись: штукатурки или меня.

— С кем имею честь разговаривать? — я задал вопрос прежде, чем они успели скрыться у себя в комнате.

На меня уставились три пары испуганных глаз, которые скорее могли бы принадлежать нашкодившим школьницам, нежели девицам на выданье. Главное не поддаваться жалости, а то вот так пожалеешь их, повернешься спиной, а они тебе в нее и воткнут острый каблучок. То есть они, конечно, и так воткнут, но тогда хоть не будешь чувствовать себя полной идиоткой.

— Сюзанна.

— Сусанна.

— Снежанна. Мы дочери старшего лорда Стефана.

И, кажется, этот лорд неравнодушен к конкретной букве алфавита.

— Будем знакомы. Всего хорошего, леди. Только не шумите так сильно, а то я буду вынуждена выселить вас в еще более дальнюю часть корпуса, где вы никому не сможете помешать.

Я мило улыбнулась. Такого рода улыбки всех раздражают. В конце концов, если бы у них выдался такой сумасшедший денек, как у меня, они бы еще и не в таком состоянии ходили. Но, скрывшись из вида, я не удержалась и все же подошла к одному из окон первого этажа, чтобы, глядя на отражение, поправить волосы. Хотя из гордости и вредности этого делать не стоило.

На встречу очередной принцессы я, естественно, немного опоздала, но, как оказалось, самого интересного не пропустила. На парадном крыльце стояла наша встречающая делегация в полном составе. Сваха сняла парадный чепец, зато по какой-то странной логике надела корсет, фингал под глазом либо прошел, либо был замазан с профессионализмом опытного штукатура. Сэр Мэлори нацепил красный сюртук, отчего напоминал бодрый помидор. Министр иностранных дел втянул живот и приосанился, став почти на голову выше. Встречали, нынешнюю фаворитку гонки за руку, сердце и прочие органы короля. Принцесса Анит из Либерии восторг встречающей стороны принимала равнодушно с легким налетом презрения. Поддайся она всеобщему настроению, на данный момент сваха и министр уже бы прыгали перед ней, размахивая трехцветными флагами Либерии и горланя национальный гимн. Вживую принцесса впечатляла больше, нежели на виденном мною портрете. Скорее всего, художник решил смягчить образ девицы королевской крови в угоду общественному вкусу. И художник и общество заблуждались. Хотя принцесса была вдвое крупнее меня и на голову выше любого из присутствующих, такой статной фигуры мне еще видеть не приходилось. Казалось, при ее создании природа решила отринуть все полумеры. Если талия, то осиная, если грудь то необъятная, если шея то лебединая. Ладно посаженная голова с огромными жгучими глазами довершала картину, способную вызвать только вздох восхищения.

Я скромно подошла к собравшимся. К счастью, предупредительный сэр Мэлори тут же меня заметил и представил:

— Наш управляющий замком: леди Николетта.

Я присела и успела поймать на себе очередной удивленный взгляд, только на этот раз, кажется, удивление было приятным. Какие только взгляды на меня не бросали за последнее время, но я уже приучила себя сносить все это стоически, вовремя останавливая саркастические реплики, готовые сорваться с языка. Я хотела было уже открыть рот, чтобы произнести речь озаглавленную "располагайтесь, но не забывайте, что вы в гостях", стратегически составленную тремя днями ранее. Леди Карпила и лорд Дансэн дружно закатили глаза, не желая слушать мою заготовку в десятый раз. На их счастье меня грубо прервали.

Во дворе послышались крики, и на подъездную дорогу живым клубком выкатилась толпа конюхов, посреди которых брыкался и вставал на дыбы конь, подобного которому мне не приходилось видеть за всю свою жизнь. На лоснящейся черной шкуре играли радужные блики, высота в холке была такая, что забраться на него можно разве что с табуретки, в темных глазах бешенство, ноздри раздуты. Если эта зверюга наступит на кого-то своим мощным копытом — только мокрое место и останется.

— Все назад! — скомандовала принцесса Анит властным голосом, видимо, тут же оценив обстановку. Но многие конюхи и ухом не повели, слишком увлеченные новой игрушкой.

— Вы не слышали?! Прочь от лошади! — заорала я, хотя на фоне нашей гостьи мой голос казался комариным писком.

На этот раз конюшие рассыпались в разные стороны. Да, голос нелюбимого начальства, проще всего попадает в уши.

Принцесса бесстрашно приблизилась к все еще беспокойно всхрапывающему и бьющему копытом животному. Она шла медленно и плавно, гипнотизируя и подчиняя своей силе животное. Затем несколько ловких, быстрых движений, и она, ухватив коня за уздечку, сумела с одного мощного прыжка взлететь к нему на спину. Все ахнули, будто перед нами был цирковой наездник, только что выполнивший сложнейший трюк на арене. Конь попробовал было взбрыкнуть, но принцесса держала узду железной хваткой.

— Какая женщина, — только и выдохнул переполненный до краев восхищением министр иностранных дел.

— Женитесь, лорд Дансэн, — улыбнулась я.

— Да куда ж мне с ней справиться.

Вот именно, в этом вся и загвоздка. Сильной женщине нужен сильный мужчина, иначе ему всю оставшуюся жизнь вытирать пыль с ее башмаков. Нашему королю эта принцесса не по зубам. И если свахе и министру все же хватит глупости настаивать на этом браке, то в результате мы приобретем королеву, но, к сожалению, потеряем короля. Хотя куда им до таких тонкостей.

Между тем, бешенство с коня сбежало, словно кто-то его смыл ведром воды. Животное успокоилось и ласково тянуло шершавый нос.

— Тише, Мрак. Молодец, хороший мальчик, — приговаривала принцесса, поглаживая его по ухоженным бокам. Затем она выпрямилась и повернулась к нам. — Я сама заведу его в конюшню.

Боже мой, какой позор. Уже второй раз гостям приходится самим идти в конюшню. Главному конюху пора начинать бояться за свое место.

Первым девизом прибрежного государства Церса была свобода, и похоже, что больше всего свободы было у принцессы этой маленькой гордой страны. Глядя на то, как она босиком идет по мраморным плитам дворца, трудно было отделаться от чувства, что перед тобой какая-то наивная селянка. Ну не бывает у принцесс такого ровного густого загара, да и туалеты им подбирают, будто от их покроя зависят судьбы мира. Тонкое белое платье, больше похожее на нижнюю сорочку, не осмелилась бы носить во дворце ни одна служанка. И если я могла смотреть на все это с философским спокойствием, то Гальяно рядом со мной пыхтел, как закипающий чайник.

— Господин Гальяно, держите себя в руках, иначе наша гостья подумает, что мы ей не рады.

Дворецкий шумно втянул воздух:

— Но мы только отполировали полы, — протянул он неожиданно жалобно.

Я задумчиво посмотрела на мелькающие пятки принцессы, черные от дорожной пыли, которые, впрочем, нисколько не отличались по цвету от пяток всей ее свиты.

— Значит, придется отполировать еще раз, — дворецкий сдулся, будто это ему лично придется бегать с щеткой. — И каждый раз, когда принцесса соизволит выйти из своих покоев.

Я сама не большая поклонница правил приличия, но голые пятки смущали даже меня.

Увлекшись пристальным наблюдением за босоногой делегацией, я умудрилась пропустить прибытие следующей царственной дочки, о чем, естественно, совершенно не жалела.

— Леди Николетта, где Вас носит? — как всегда не выказывая должного уважения моей персоне, дернула меня за локоть сваха. — Срочно идемте со мной.

Сопротивляться было бессмысленно.

— Прошу знакомиться: это наш управляющий, леди Николетта, — меня выставили перед гостями словно не очень породистую, но довольно трудолюбивую лошадь. — Вы всегда можете обратиться к ней по любым бытовым и организационным вопросам.

Я автоматически присела в реверансе, между делом зорким взглядом оценивая новоприбывших. Так уж забито в головы людей, что при слове "принцесса" они представляют красивую девушку. За последнюю неделю этих принцесс я перевидала с десяток, и только половину из них можно было бы признать более-менее привлекательными. Эта принцесса своей внешностью подтверждала все стереотипы. Никогда еще не видела такой гладкой кожи, таких огромных голубых глаз и волос, черным шелком спадавших ниже пояса. При этом одета она была не вычурно (царственные особы не скупились на наряды, чаще всего в ущерб вкусу), а скорее элегантно, вместо короны или диадемы в волосах была простая атласная лента. Я издала вздох зависти и поймала на себе оценивающий взгляд принцессы — очень умный, очень цепкий и не очень добрый. Похоже, что голые пятки это сущая ерунда.

Интересно, откуда эта принцесса? Сваха, конечно же, представить ее не удосужилась.

— Прекрасно, леди Николетта. Мне нужна горячая ванна, молоко и фрукты, чтобы перекусить с дороги, и я хочу, чтобы мои вещи были полностью распакованы и отглажены через час.

Вот так вот — от восхищения до ненависти один шаг. За кого она меня принимает? Я мысленно пожелала ей если не утонуть в ванной, то обязательно подавиться косточкой какого-нибудь фрукта.

— Наши горничные и повара всегда в Вашем распоряжении, — я снова присела в реверансе, на этот раз чтобы скрыть злость. И тут же получила ощутимый толчок локтем от стоявшей рядом леди Карпилы.

Принцесса фыркнула и прошествовала мимо меня.

— Манерам Вас не учили, милочка? — злобно прошипела сваха.

— Манерам учили, наливать другим ванны и готовить — нет, — парировала я. — Если мы будем выказывать кому-то из гостей особое отношение, нас могут неправильно понять.

— Я сообщу королю.

— Сообщите. Ему очень понравится, что Вы лично решили выделить какую-то из принцесс среди остальных.

Делегация из Катона была самой малочисленной и самой скромной. Я долго выискивала глазами невесту, пока с удивлением не обнаружила, что девушка, больше похожая на серую мышку, не горничная, а принцесса. На лицо свахи наползло кислое выражение.

— Что-то больно тоща, — прошептала она лорду Дансэну. — Как бы не чахоточная попалась.

— Зато у Катона стратегически важные перевалы.

— Ваши перевалы даром никому будут не нужны, если трон останется без наследника.

— Кхм, — значительно сказал сэр Мэлори, крайне смущенный подобными разговорами.

Сваха и министр тут же заткнулись и приняли важный вид. Я благоразумно молчала, понимая, что не моего ума это дело.

— Принцесса Агнесс из Катона, — возвестил церемониймейстер и начал обычный нудный процесс представления.

Леди Карпила со скучающим видом тайком подмигнула лорду Дансэну, и эта невозможная парочка откланялась сразу же после официальной части, оставив меня наедине с оскорбленным посольством.

Сама же принцесса Агнесс, казалось, даже не обратила и малейшего внимания на подобный прием с нашей стороны — она уткнулась в какую-то потрепанную книжицу, всем видом демонстрируя, что она тоже чихать на нас хотела. Но мне, да и сэру Мэлори хотелось замять неприятную ситуацию.

— Мы надеемся, что вы разместитесь со всеми возможными удобствами, — сказал сэр Мэлори.

— К сожалению, у лорда Дансэна и леди Карпилы неотложные дела, — извиняющимся тоном добавила я, но запнулась на следующем предложении, поймав на себе недобрый взгляд сопровождающего принцессы.

— Это ложь, — коротко сказал сухощавый, будто сделанный из острых углов мужчина.

Повисла напряженная пауза. Сэр Мэлори словно рыба, вынутая из воды, судорожно хватал ртом воздух, не зная, что делать: начать защищать меня или извиняться. Я замерла, наслаждаясь неожиданным поворотом событий.

— О, прошу вас, не надо трагических пауз, — заявила Ее Высочество, впрочем, не отрываясь от книжки. — Пауль наделен даром видеть ложь, а оттого ненавидит, когда ему врут.

И, похоже, приучил свою подопечную говорить только правду, каковой бы она не была.

— Вот как, — приободрился церемониймейстер. — Всегда приятно пообщаться с человеком, наделенным необычным даром.

— Сэр Мэлори, — укоризненно протянула я.

— Госпожа управляющая права, не стоит врать только для того, чтобы сгладить неловкость, — бесстрастно заметил Пауль, чем ввел добряка в крайнее смущение.

Эти идиоты умудрились потерять рояль! Я шла по коридорам первого этажа вне себя от бешенства. Можно потерять пуговицу, небольшой сундук, человека, в конце концов, но чтобы потерять рояль, нужны были особый талант и сноровка. Самое интересное, что ножки этой махины колесиками снабжены не были. И если, как клялись мне лакеи, они всего на секунду оставили рояль "вон в тех кустиках", то кому-то пришлось изрядно попотеть, чтобы сдвинуть его с места. Хотя, скорее всего, эти бездельники, просто-напросто поцарапали дорогостоящую вещь, а затем ловко инсценировали ее пропажу. В любом случае этот инцидент грозится разрастись в скандал. Дворецкий, ведомый профессиональным чутьем, где-то затаился и, похоже, сумеет-таки избежать моего праведного гнева.

На повороте в кухню я столкнулась нос носом с сэром Китом, и тот от неожиданности едва не выплеснул на меня содержимое очередной креманки. Если он сейчас предложит мне это попробовать, я надену ему вазочку на голову. Видно, на моем лице была написана решимость, потому что повар попятился и спрятал свой шедевр за спину.

— Какие-то твари опять разоряют королевское гнездо? — едкость натуры рыжий так легко спрятать не мог.

— Кто-то стырил рояль прямо из-под носа у лакеев, поэтому сейчас тебе лучше не попадаться мне на глаза, — я думала, что ему хватит здравого смысла, чтобы убраться с моего пути, но не тут-то было.

— Давай, заключим сделку: я показываю тебе кое-что интересное, а ты в течение недели пробуешь мои десерты.

— Ни одна, пусть и самая интересная, вещь в мире не стоит таких жертв. Ты знаешь, что даже наизлобнейшие маги, прежде чем приступить к людям, сначала испытывают свои рецепты на кроликах?

— Кролики не едят сладкого.

— Вот видишь, даже кролики не едят ЭТО.

— Хорошо, не целую неделю...

— Давай, я сначала посмотрю, стоит ли зрелище того.

— Я же тебя знаю...

— Как хочешь, — я развернулась на каблуках и пошла в другом направлении. Будто у меня много времени на препирательства.

— Ладно-ладно, сдаюсь. Пойдем наверх, сама посмотришь, потом еще и благодарить будешь.

Еще чего. Благодарность к рыжему нахалу — это что-то из разряда фантастики.

Мы поднялись на третий этаж и остановились перед дверью одной из комнат.

— Подержи, — сэр Кит сунул мне в руки сладкую креманку, а сам достал из кармана ключи и стал отпирать замок.

— Что там?

— Моя комната.

— Мне это расценивать как посягательство на свою честь? — развеселилась я.

— Еще чего, — повар неожиданно покраснел как мальчишка. — В замке полно девиц с изрядным приданным, лучше я буду покушаться на их честь.

— Ну-ну, — елейным голоском произнесла я, — И все они, конечно же, ждут не дождутся тебя.

Комната оказалась небольшой, но хорошо освещенной, и, что еще более удивительно, чистой. Я с полной уверенностью ожидала увидеть носки на канделябрах и хлам, сваленный кучей в углу.

— Неплохо, — произнесла я себе под нос и, как бы невзначай, оставила десерт на ближайшей тумбочке. — Показывай.

К сэру Киту вернулось самообладание, и он, по-видимому, чрезвычайно довольный собой, взял с подоконника подзорную трубу.

— Думаешь, сработает детский трюк с намазанной ваксой подзорной трубой?

— Обижаешь, лучше взгляни, какой прекрасный вид открывается из моего окна на Лавровый холм.

При упоминании знакомого холма в груди нехорошо екнуло. На всякий случай проверив на чистоту глазок подзорной трубы, я поднесла ее к глазу. В круглой линзе мне явилась картина катастрофы вселенского масштаба. И главное, что виной всему была моя наивность и беспечность. Я отодвинула трубу и несколько раз моргнула, с тайной надеждой, что мне все это мерещится. Кит прятал гаденькую улыбочку в рыжих усах.

Я набралась мужества и снова посмотрела в трубу. Это крыло замка как раз выходило на аллею, поэтому деревья нисколько не загораживали вид на худший из моих кошмаров. Для начала на каменном фундаменте от давно почившей беседки стоял злополучный рояль. Тут бы мне, конечно, радоваться да подпрыгивать, но весь позитивный эффект от находки начисто стирался ошеломляющим видом самого холма. Чья-то искусная, но не обремененная руководством интеллекта рука фигурно подстригла и выкорчевала безобидные кусты лавра. И теперь это был уже не холм, а шедевр культа личности, какого еще не видывала монархическая тирания. Ну да ладно, отбросим всю цветистость перед лицом надвигающейся катастрофы. На холме был выстрижен профиль длинноносого мужчины с отвисшим подбородком, я бы ни в жизни не догадалась кто это, если бы не заботливо размеченные у подножья холма буквы: "Ратмир II Виликолепный". Знакомая фигура в кожаной жилетке как раз в этот момент подправляла первую букву "и" в слове "Виликолепный".

Вот тебе на: поглумилась над убогими — получай! Захотелось застонать и выдернуть пару клоков волос из своей растрепанной шевелюры.

— Если это увидит король, будет плохо, — поспешил подсыпать соли сэр Кит, безумно довольный своим открытием.

— Леший с ним, с королем, вот если это увидит кто-нибудь из гостей...

Тогда мне точно несдобровать. Его Величеству еще можно что-то наплести про самоуправство сэра Ульвена, но попробуй объяснить иноземцу, что у нашего монарха нет мании величия в запущенной стадии. За этот холм меня не то что разжалуют, так еще, пожалуй, с позором турнут из дворца. Я подхватила юбки и пулей вылетела из комнаты, не обращая внимания на возмущенный крик вслед: "Эй, а дегустация?!".

Выскочив в сад, я по счастливой случайности заметила Зака со скорбным видом, копающего очередную клумбу.

— Зак, скажи Митичу, что я просила его прийти к лавровому холму! — несколько притормозила я свой бег.

— Дак, он занят сейчас с оранжереей, не придет.

— А ты скажи, что я настойчиво просила.

Видимо, вид у меня был устрашающий, потому что парень послушно кивнул.

Путь к холму был неблизким, но одолела я его за считанные минуты. Остановилась только рядом со злополучным роялем, и то, чтобы отдышаться и набрать воздуха в легкие, дабы ничто не помешало мне разнести в пух и прах, поработавший здесь творческий дуэт. Но меня опередили:

— Леди Николетта, Вы как раз вовремя — мы все закончили, — сэр Ульвен появился из кустов лавра.

— Что закончили? — угрожающе выдохнула я.

— Фигурная стрижка холма, конечно же, была моей блестящей идеей. Талантливые люди, талантливы во всем, скажу я Вам. Не удивлюсь, если теперь этот холм будут называть Королевским, а не Лавровым, — он самодовольно рассмеялся. — Или, может, вовсе Холмом сэра Ульвена, как Вам?

— Господи, но рояль то Вы откуда взяли? — простонала я, не в силах больше выносить его самоумиление.

— О, это, как Вы изволили заметить, еще одна моя гениальная задумка! Этот славный инструмент был брошен за ненадобностью в кустах около замка, и я решил дать бедняге вторую жизнь, — прежде, чем я успела высказать все свое возмущение, сэр Ульвен взобрался на каменный фундамент к роялю и со всей возможной торжественностью сел на табурет, откинув крышку. — Я планирую представить Его Величеству и нашим благородным гостям этот холм под торжественный аккомпанемент.

Несмотря на крайнее раздражение, мне стало интересно. Непризнанный гений начал усердно нажимать на клавиши горемычного инструмента и не без некоего труда выдавливать из него хорошо знакомую мелодию.

— О Боги, храните короля, — затянул он первую строчку, спугнув пичуг с ближайшего дерева.

Едва сдержав истерический смех, я запрыгнула на фундамент и с силой опустила пятерню на клавиши рояля. Раздался совсем немузыкальный звук.

— Ну хватит, — заявила я в опустившейся тишине. — Мало того, что Вы изуродовали холм на территории дворца, поставив тем самым престиж королевства под удар, так еще и умудрились незаконно присвоить рояль одной из наших гостий.

— Не понимаю, что Вас так не устраивает? Я старался ради удовольствия Его Величества, — поднялся с табурета оскорбленный в лучших чувствах сэр Ульвен.

— Так, по крайней мере, пишите слово "великолепный" без орфографических ошибок!

— Я же говорил, что оно пишется через "а", — вылез из кустов на мой ор мужик в жилетке.

Это стало последней каплей. Я захлопнула крышку рояля, едва не прищемив "золотые руки" сэра Ульвена. Одному лешему известно, что бы я дальше натворила, если бы позади меня не раздался странный утробный звук. Все переключили свое внимание с меня на Митича, который только что подошел, но уже успел оценить масштабы нанесенного урона. Садовник раскрыл рот, но вместо членораздельных звуков оттуда исходила какое-то рычащее клокотание. Зак за его спиной зажал руками рот, стараясь не хохотать в голос.

Я мигом успокоилась, и как всегда мило улыбнулась.

— В данном случае лучше предоставить профессионалам свободу действий. Прошу Вас, — шикарный жест в сторону главного садовника. После этого я поспешила заткнуть уши руками, дабы не слышать, и уж ни в коем случае не запомнить что-нибудь.

Митич орал минут пять. Сэр Ульвен и мужик в жилетке бледнели, зеленели и покрывались багровыми пятнами. Я так подозреваю, что в той шедевральной речи досталось и мне, но поскольку я предпочитала не слушать, я не слышала. Зак наоборот ловил каждое слово, а выдай ему лист бумаги, еще бы и записал. Я подошла к пареньку поближе:

— Первым делом постарайтесь убрать надпись, — посоветовала я, — все остальное может подождать. За роялем я пришлю лакеев, до этого момента глаз с него не спускать. Опять пропадет — спрошу с тебя.

Зак заговорщически мне подмигнул, за что тут же схлопотал подзатыльник.

— Да понял, понял я, — обиженно проворчал подросток, потирая затылок.

На этом я сочла свою миссию выполненной и важно удалилась...пока никто не видит.

В один из дней для уже прибывших гостей неугомонный сэр Мэлори организовал пикник рядом с озером в парке. Инициатива была довольно похвальной, учитывая, что до официального представления королю невестам было отчаянно нечего делать. И даже самые стойкие из них вроде принцессы Агнесс или принцессы Анит начинали бесцельно слоняться по дворцу, чем выводили из себя прислугу. Но, в тоже время, при проведении подобных мероприятий существовала определенная опасность, ибо большая концентрация женщин на один квадратный метр еще никогда не доводила до добра, особенно, если женщины эти королевских кровей.

Пока же все казалось более или менее мирным. По берегам озера были установлены полупрозрачные шатры со столами, ломившимися от легких закусок. Рядом со столами гордо прохаживался королевский повар, попутно бросая непротокольные взгляды на принцесс. Девушки явно не стремились общаться друг с другом, несмотря на отчаянные усилия сэра Мэлори. Церемониймейстер с неутомимостью вечного двигателя знакомил между собой всех и вся, и остановился только тогда, когда с удивлением обнаружил, что пытается представить собаку принцессы Соры министру сельского хозяйства. В этот момент я решила, что пора отвлечь беднягу, да и самой подсобрать недостающей информации.

— Сэр Мэлори, — я аккуратно взяла добряка под локоток, — позвольте мне задать Вам пару вопросов по поводу наших гостей.

— Конечно-конечно, Вы были так заняты, что я не успел познакомить Вас со всеми лично.

— Знакомить меня лично совсем не обязательно, — успела предупредить его я, дабы избежать возобновления утомительных церемоний, — но, как минимум, имена я бы хотела знать.

Сэр Мэлори посмотрел на меня неодобрительно, что с его стороны было равносильно жесткому выговору.

— Не поймите меня неправильно, — поспешила оправдаться я, — но в такой чудесный день мне бы не хотелось докучать нашим гостям.

— Вы очень предупредительны, леди Николетта, — просветлел церемониймейстер, в чьих глазах я снова реабилитировалась. — С кого бы Вы хотели начать?

Я огляделась: интересных персон было не счесть, будто не на королевские смотрины попала, а на слет любителей костюмированных представлений.

— Вон та девушка в черно-лиловом платье, — выбрала я самую заметную по цветовой окраске фигуру. Сэр Мэлори даже позволил себе легкую улыбку. Невеста в фиолетовом выделялась среди гостей, как ворона, залетевшая в голубятню. Согласно неписаным правилам хорошего тона, молодые девушки для жарких полдней, как наш, выбирали светлые закрытые платья, отчего поляна перед озером была похожа на коробку зефира. Черно-фиолетовое платье с броским корсетом не соответствовало ни протоколу, ни здравому смыслу — да-да, один из тех редких случаев.

— Принцесса Ядвига из Инверты, — сообщил сэр Мэлори. — У девушки довольно интересное хобби — ведьмовство, хотя я считаю, что подобные вещи не стоит делать достоянием гласности.

— Я слышала, что в Инверте самый большой процент магов на душу населения.

— Видимо, принцесса попала в этот процент, — слегка пошутил церемониймейстер.

Королева-ведьмачка... Не думаю, что подданные Его Величества будут в восторге от такого положения вещей. Зато, наверно, очень удобно будет казнить врагов короны: взмах рукой — и вместо мятежника ужик. Можно даже серпентарий потом организовать в назидание. Понятно, что с такими мыслями и любовью к роду человеческому меня и близко нельзя подпускать к магии.

Я еще раз оглядела поляну. Кто еще выделяется? Ну, царевну из Злотоземья не узнает только слабоумный: кто еще посреди пикника станет тренироваться в метании боевых ножей? Злотоземье постоянно подвергалось нападениям соседних государств — каждый зарился на этот лакомый кусочек земли. Пожалуй, одной Греладе он не был нужен, и то только за счет слишком большой отдаленности. Кстати, кочевники из Сабаку частенько совершают набеги на приграничные территории Злотоземья, поэтому царевна раза два уже "случайно" промахнулась мимо мишени, едва не попав по псине принцессы Соры. В ее родной стране оружие умели держать все: от самых маленьких детей до седых стариков. Царевна Юна не исключение, хотя, глядя на эту нежную девушку, и не подумаешь, что она владеет луком, мечом и боевыми дротиками лучше, чем любой наемник. Как бы то ни было, шансов стать королевой у нее не так уж много: Злотоземье, конечно, богато, но не на столько, чтобы Грелада ради него могла позволить себе быть втянутой в постоянные конфликты.

Видимо, я слегка замечталась, потому что сэр Мэлори решил взять инициативу в свои руки:

— Это принцесса Шанхры — Бьянка, настоящая красавица, — церемонемейстейр указал на черноволосую нимфу, с которой я уже имела неприятность столкнуться раньше. Значит, Шанхра.

— Я думала, что она вообще не приедет: насколько я знаю, из Шанхры даже не присылали ее портрета.

— Мы тоже немного удивились, — согласился мой проводник, — но она, несомненно, украсит собой эти смотрины.

— Сэр Мэлори, я вижу, Вы уже успели попасть под ее очарование.

— Есть такое, — признался немного порозовевший добряк.

Шанхра от нас далеко, и для Грелады с ней не связано никаких политических выгод, но, пожалуй, красота принцессы могла переиграть все на свой лад. Я вздохнула: толи из банальной женской зависти, толи по каким-то другим причинам, такого исхода совсем не хотелось. Но не мне решать.

— А это дочери старшего лорда Стефана, — мой собеседник указал на трех блондинок, с удовольствием уплетавших кремовый торт и беспечно щебетавших на весь луг.

— С ними я уже познакомилась, — мрачно протянула я,

— Представляете, сегодня с утра застал их под окнами королевской купальни. Ума не приложу, что они там пытались высмотреть.

— Зато я приложу, — еще мрачнее, но уже в полголоса ответила я.

Девушки времени зря не теряют. На месте короля я бы передвигалась по замку в окружении полка дворцовой стражи, и желательно, чтобы стража строилась свиньей. Через два дня бал, на котором невесты будут официально представлены, и с этого момента каждая будет пытаться завладеть вниманием Его Величества всеми возможными и невозможными способами. Ну, может не каждая — я взглянула на принцессу Агнесс, которая, словно старушка, сидела под деревом в своем мышином туалете и листала очередной фолиант. В любом случае, Ратмир II еще не раз пожалеет, что прошли те времена, когда невест выбирали по портретам.

Сэр Мэлори собирался продолжить свою экскурсию, но интересующих меня особ больше не нашлось, и я решила обойти озеро в поисках ярла Амеона, с целью ненавязчиво посетовать на слишком жаркий день, а, если повезет завязать продолжительную беседу. Но прежде чем эти коварные планы были приведены в действие, меня отвлекли звуки, доносящиеся из-за ближайших зарослей шиповника. Заранее представляя, какую картину увижу, я не поленилась обойти колючие кусты.

— Моя прекрасная Сильфидааааа, из волн морских ты рожденааааа..., — надрывал свой бархатный бас Наталь. Берет с пером съехал ему на ухо, глаза прикрыты в экстазе творчества, но "прекрасной Сильфиды" в окрестностях не наблюдалось — значит это тренировка перед основным сражением.

Я не хотела ему мешать, но все же как-то небезопасно ему музицировать в непосредственной близости от наших гостий. Вдруг и среди них найдутся впечатлительные особы? Но не успела я и рта открыть, чтобы вежливо попросить Наталя изменить место своей репетиции, как из-за соседнего куста выглянула незнакомая девушка с густой челкой.

— Какие-то устаревшие у вас тут мотивы, даже моя бабка такого не слушала, — пробормотала незваная слушательница, задорно поблескивая глазами.

Лютня жалобно тренькнула и замолкла. Бард растерянно обернулся в нашу сторону, попутно покрываясь нежно-розовым цветом:

— Простите, а что у вас сейчас популярно?

Для начала неплохо было бы узнать, где это "у них"? Девушка была мне незнакома. И представляться не спешила. Она окончательно вылезла из кустов, нисколько не смущаясь своему внезапному вторжению, и решительно оправила кремовые юбки.

— Вы должны были слышать "Пойдем убьем снеговика" или "Войну кротов и хомяков".

Бард даже немного осунулся: видимо в отличие от меня, знал о существовании песен с такими нелепыми названиями.

— При всем уважении, — в беседу вступил еще один голос, — данные песни и песнями назвать нельзя. Более того, это насмешка над бардами.

На поляну вышла принцесса Агнесс в толстом платье, зашнурованном до самого подбородка. В руках она сжимала все тот же скучный даже на вид фолиант, будто приросла к нему. Оказывается, у Наталя была целая толпа тайных слушателей. Такой успех ему и не снился!

— Это некоторые ваши музыкальные произведения насмешка над слушателем, заснуть можно. Он полюбил ее, она полюбила его... Где оригинальность и фантазия? Не говоря уж о собственном стиле автора, — не могла успокоиться маленькая незнакомка.

— О, в ваших, с позволения сказать, дворовых песенках оригинальности предостаточно, — несколько надменно произнесла принцесса Катона.

— Поменьше снобизма — это неприлично.

Еще немного — и они сцепятся. Хорошо бы понимать смысл этой дискуссии, чтобы исключить возможный конфликт. Взвесив все за и против, я все же решила не вставлять свой голос: разговор и без меня был довольно странным.

— Милые леди, не спорьте, пожалуйста, — остановил их добрый Наталь. — Я всего лишь хотел порепетировать, и мне очень жаль, что я доставил вам неудобства. Я найду другое место, где не буду никому мешать.

Девушки пристыжено замолчали. Тут я все же не выдержала и, решив немного порыцарствовать, несколько неэлегантно выползла из своего укрытия, чем, кажется, шокировала всю компанию.

— Не надо, Наталь, ты никому не мешаешь. Мы уже уходим, правда, леди?

Леди удивленно закивали и поплелись за мной как обиженные утята. Принцесса Агнесс тут же свернула на другую тропинку, как бы не желая иметь ничего общего с нами. Странная девушка с челкой осталась.

— Какой он все-таки большой! Так бы и потискала, — с придыханием сказала она.

— А?

— Ваш бард.

— Вы, наверно, слишком долго слушали его пение.

— Лучше бы он уж совсем не пел. У него такой животик, но вот поет он отвратительно.

Я замерла в удивлении: эта девушка не вписывалась в ставшую уже анекдотичной схему "баллада — покоренная дама". Если Вы мне скажете, что это не судьба нашего терзателя лютни и женских сердец, то я вам не поверю.

— Извините, мы не знакомы. Леди Николетта, управляющая дворцом.

— Княжна Стасья из Корнфолла.

Точно, есть такое крошечное княжество у подножия Великих гор. Княжну я не встречала лично, потому что в момент ее приезда на втором этаже южного крыла замка прорвало водопровод, и я доблестно руководила перекрытием трубы и устранением образовавшегося болота в одной из спален.

— Николетта! — голос, позвавший меня из-за ближайшего кустарника, был отвратительно знаком и ядовито радостен. Спрятаться я, естественно, не успела. Владелец голоса, а также рыжей шевелюры и усов появился перед нами, как чудище в плохой сказке. В руках у него, естественно, находилось зловещее блюдечко с очередным зловещим десертом.

Я попятилась и спряталась за княжну, выставив ее перед собой, словно живой щит. Девушка посмотрела на мои маневры удивленно.

— Это наш главный повар, — объяснила я, — обожает проводить кулинарные эксперименты, после чего угощает всех желающих.

Сэр Кит раздулся, словно павлин, и с гордостью протянул мне свой кулинарный шедевр.

Я наклонилась к уху княжны, и прошептала как бы по-секрету:

— Пожалуйста, не обижайте его, это очень ранимый человек, попробуйте.

Стасья энергично закивала, едва не заехав мне головой в подбородок, и протянула руки к блюдечку. Надо было видеть лицо повара! Бедняга попытался не отдать свой шедевр, но у княжны были цепкие железные пальчики. Она завладела блюдечком, а потом также ловко выдернула у него из рук ложечку и запустила ее в десерт.

— А что, вкусно, — заявила княжна, и повар на секунду просветлел, — только моя нянюшка готовит лучше.

У парня даже усы опали.

— Ничего, — я подошла к нему и ехидно похлопала по плечу, — возможно кулинария просто не твой удел. Обрейся наголо, уйди в монахи.

— Ты права, — сэр Кит недобро сверкнул глазом. — Но перед монастырем надо как следует насладиться женским обществом.

Он поклонился и резво зашагал по тропинке к озеру.

— Вообще-то, март давно прошел, — крикнула я ему вслед. — Смотри, как бы женское общество не попортило тебе шкуру.

— А вы неплохо ладите, — заметила княжна Стасья.

— На удивление, для людей, которые не переносят друг друга, — усмехнулась я.

Солнце припекало нещадно. Вспомнив о небольшой и тенистой заводи, укрытой ветвями плакучей ивы, я невольно свернула в том направлении. Пожалуй, можно и передохнуть подальше от посторонних глаз. А именно от глаз леди Карпилы — кажется, сваха подозревала меня в каком-то злом умысле, ибо следила за мной словно за заключенной, пока я ходила около шатров. Присядь я хоть на секунду в ее присутствии, к королю, наверняка, полетела бы жалоба, что, дескать, я не в меру беспечна и к работе своей отношусь без должного рвения. С одной стороны, это, конечно, правда, но, с другой стороны, свое рвение я могу проявить и в более прохладное время суток.

Раздвинув ветви ивы, я с разочарованием поняла, что меня опередили и райский уголок достался другой любительнице отдыха на природе. Я уже собралась отступить, но меня заметили:

— Леди Николетта, не хотите присоединиться? — повернула ко мне свое открытое загорелое личико принцесса Аска.

Дочь правителя Церсы в подтверждение моего первого впечатления о ней, как истинное дитя природы, не постеснялась залезть в пруд по колено, подвязав едва ли не прозрачное белое платье к поясу, тогда как остальные девицы из-за вдолбленных в них правил приличия вынуждены были томиться на берегу и делать вид, что заняты подобающими молодым леди делами.

— Присоединиться к чему? — не без любопытства спросила я, раздумав уходить.

— В вашем пруду водится необычный вид пресноводных раковин, — девушка продемонстрировала мне на ладони свой улов. Маленькие перламутровые ракушки отливали сиреневым.

— И чем же они так необычны? — я подобралась поближе, но все же остановилась на берегу, боясь замочить ноги.

— Смотрите, — с этими словами принцесса показала мне тонкую зеленую травинку, — если опустить ее в песок, где прячется ракушка...

Она наклонилась и сунула травинку в едва заметную ямку на мелководном дне озера.

— То через некоторое время...., — девушка подождала пару секунд, — получается вот что!

Принцесса подняла руку с травинкой, и оказалось, что на кончике висит еще одна перламутровая ракушка.

— Ловко! — засмеялась я. — Как это у Вас получается?

— Раковина думает, что это ее пища, и пытается затащить травинку вовнутрь.

— Вряд ли она чем-то думает. Но все равно интересно. А что потом делать с этими ракушками?

— Можно засолить и съесть.

Я посмотрела скептически.

— Что там есть-то?

— Какая разница, — пожала загорелыми плечами Аска.

Через пять минут я, поддавшись уговорам и какому-то детскому настроению, скинув туфли и чулки, тоже залезла в воду. Что-то было в этой ловле ракушек. В детстве с соседской детворой я точно так же ловила мелкую рыбешку в реке сачками. Совсем не занятие для двух взрослых девиц.

— Ваше Высочество, — на свой страх и риск решила обратиться я, — Вы и правда хотите выйти замуж за нашего короля?

Дитя природы заливисто засмеялось, будто я и впрямь сказала что-то забавное.

— Упаси, Морской Владыка!

— Зачем же тогда приехали?

— Да, просто... Любопытно стало, что там — за пределами Церсы.

— А если Его Величество выберет Вас?

Принцесса Аска засмеялась еще громче и еще заливистей.

— А Вы мне честно скажите, такое возможно? — она поймала подол платья, который отвязался и теперь стелился по поверхности воды.

— Если честно, то нет.

— Ну вот.

— Интересно, сколько еще таких, — как бы про себя пробормотала я.

— Среди невест? Больше половины!

Я от удивления выпустила свой улов из ракушек.

— Но...

— Принцесса Агнесс говорит, что здесь только ради старой библиотеки в восточном крыле замка. Ту воинственную девочку из Злотоземья вообще выслали подальше от военных действий, которые там ведутся. Принцесса Анит, похоже, приехала на экскурсию, чтобы познакомиться с ближайшими соседями. Ведьмачка из Инверты говорит, что у вас тут лучшие усыпальницы: у нее на родине ни одной целой уже не осталось. Мне продолжить?

— Нееет, пожалуй, пока что хватит, — протянула я в ужасе от открывшейся картины. У казначея случится инфаркт, если он узнает, что напрасно кормит всю эту ораву.

— Леди Николетта! Леди Николетта!

Я выронила травинку с очередной раковиной и, шлепая ногами по воде, поспешила на берег. Ну вот, ни минуты покоя! Кого еще леший принес?

Едва я успела отвязать подол платья и сунуть ноги в туфли, как на меня налетел ворох лилово-черного шелка. Испугаться времени уже не оставалось, иначе принцесса из Инверты непременно стала бы причиной моей безвременной кончины. Следом, к моему удивлению, бежала веселая принцесса Сора, от ее красочных панталонов рябило в глазах. Ума не приложу, как эти две девицы могли оказаться вместе.

— Этот ребенок говорит, что у вас в замке есть привидение, — обвиняющим тоном заявила ведьмачка.

Даже не знаю, как оправдываться перед таким обвинением. Я промычала что-то неразборчиво-утвердительно, пытаясь одновременно отцепить от платья прилипшую водоросль. Но, к счастью, водоросль не вызывала такого ажиотажа как чей-то беспокойный дух.

— Разрешите мне провести обряд по изгнанию, — умоляюще сложила руки с серебряными перстнями ведьмачка.

Я слегка опешила, но быстро пришла в себя. Ну уж нет! Чтоб я еще раз доверилась непрофессионалу!

Церковник важно шел по коридору, размахивая кадилом, словно корова хвостом в богатый на мух день. Я тихонько семенила следом, ибо каждый, кто попадался ему на глаза, рисковал быть изгнанным в числе прочих злых духов. При виде принцессы Ядвиги духовное лицо вообще затрясло как от удара молнии. Громогласно оповестив, что, цитирую: он не потерпит присутствия дьявольских отродий подле своей святой особы, — отец Игнатий щедро полил водой из фляги Ее Королевское Высочество. Впрочем, наследницу Инверты это мало шокировало: из виду она, конечно, скрылась, но что-то мне подсказывало — колдунья неотступно следовала за нами.

— Наводнили дворец нечистью, выкуривай теперь, — приговаривал церковник в густую бороду вместо молитвы.

Да уж, это точно: за последнюю неделю "нечисти" понаехало — не продохнуть.

Кадило раскачивалось все яростнее, а бормотание отца Игнатия все дальше отходило от текста церковных книг. Мы приближались к покоям, в которых обнаружили привидение.

Чья-то холодная рука коснулась моего плеча...

Мгновенно среагировав, я обернулась готовая дать если не физический, то хотя бы звуковой отпор любой нечисти, которой хватило здравого смысла посягнуть на мою персону. Нечисти не было. Вернее была. Я приподняла юбку и больно пнула рыжего наглеца по коленке.

— С ума сошел, так пугать! — зашипела на него я, стараясь выглядеть грозно, но при этом не быть услышанной отцом Игнатием.

Повар запрыгал на одной ноге, держась за пострадавшую коленку, но тоже особо не шумел, боясь праведного гнева.

— А ты опять водишь с экскурсией по дворцу подозрительных личностей. Мало тебе было травли крысолаков?

— Во-первых, эта подозрительная личность, как ты выразился, известный экзорцист. Во-вторых, гораздо более подозрительно твое присутствие здесь. Кто сейчас вместо тебя наблюдает за приготовлением ужина?

Я оглянулась на церковника — тот уже как раз подошел к покоям, где мы обнаружили, вернее, нас обнаружило привидение.

— Тебя не беспокоит, что экзорцисты изгоняют духов из людей, но никак не привидений из замков? — все не отставал Кит.

Вообще-то беспокоит, но...

— Отец Игнатий заверил, что все будет в порядке.

— С каких пор ты стала доверять людям?

Я не нашлась, что ответить, и вслед за церковником проскочила в "нехорошие" покои. Внутри уже было полно противного едкого дыма от кадила. Я решила дать задний ход, но тут же наступила на сунувшегося следом повара. Так что деваться было некуда, пришлось остаться в комнате, хотя поведение святого отца становилось все более устрашающим. Сейчас мне казалось, что я присутствовала при языческом ритуале, на котором шаман заклинал громы и молнии обрушиться на головы своих врагов. А священный круг, поблескивающий у шамана на груди, стал не символ религии, а всего лишь причудой дикого язычника.

Честно говоря, я не столько боялась бесновавшегося церковника, хоть он и мало был похож на доброго, тихого святого отца в приходе нашей деревни, сколько беспокоилась о безопасности обстановки помещения. Покрывала, ковры, шторы и прочие текстильные вещи теперь точно придется чистить, если не полностью менять — они, наверняка, пропахнут этим тошнотворным дымом. По-настоящему же стало страшно, когда мебель в помещении вдруг ни с того ни с сего мелко затряслась и где-то в дальнем углу послышался звон разбитого стекла. В комнату потянуло свежим вечерним воздухом, и дым потихоньку начал рассеиваться.

Отец Игнатий стоял, повернувшись ко мне лицом, и сверлил меня взглядом, словно ведьму во времена инквизиции:

— Леди Николетта? — то ли позвал, то ли спросил он грозным басом.

— В чем дело? — испуганно ответила я и непроизвольно попятилась, снова наступив на повара.

Напряженную атмосферу разрядила принцесса Ядвига, ввалившись в комнату с криком:

— Вы знаете, что сделал этот шарлатан?!

К моему удивлению, на этот раз церковник нисколько не возмутился присутствием ведьмачки, обошлось даже без сотворения охранных кругов. Отец Игнатий что-то неразборчиво пробормотал в бороду и как-то сразу поуменьшился в размерах.

— Да как ты смеешь, безбожница, — наконец выдавил он из себя, но уже совершенно без энтузиазма.

— Много Вы думаете о своем Боженьке, — фыркнула девица, — не всякий колдун на такую подлость решится.

— Да объясните, в конце концов, что происходит! — не выдержала я, прервав еще не успевший начаться религиозный диспут. — Привидение здесь, или же его нет?

— Нет!

— Есть!

Одновременно выкрикнули церковник и ведьмачка. Я потерла виски и посмотрела на сэра Кита, но его довольная физиономия вряд ли могла послужить в качестве успокоительного.

— Хорошо, спрашиваю еще раз. Привидение до сих пор в замке? — я начинала терять терпение.

— Привидения в замке нет, — пробасил церковник, сделав особое ударение на слове "привидение".

— Естественно нет, — наконец хоть в чем-то согласилась с ним ведьмачка. — Зато теперь в замке есть одержимый! Наш преподобный заклинатель душ загнал привидение в чье-то тело, и лучше бы ему прямо сейчас сознаться, в чьё!

Дело принимало нешуточный оборот.

— Отец Игнатий? — повернулась я к притихшему священнослужителю.

— Эммм...

— Отец Игнатий!!

— В чем-то чернокнижница права.

— Сам-то, — фыркнула Ядвига.

— А не Вы ли убедили меня, что способны справиться с привидением? — стала наступать я на церковника, — Так почему ситуация вышла из-под контроля?!

— Кто сказал, что вышла? Все в руках Божьих, — отец Игнатий, видимо, выработал какую-то стратегию, и теперь к нему понемногу возвращалась уверенность. — Я с самого начала знал, что дух вселится в чье-то тело, а уж потом я совершу обряд экзорцизма, изгнав его раз и навсегда.

— И в кого же, Вы предполагали, вселится дух? — с подозрением спросила я.

— В ближайшее живое существо — значит, в Вас, дочь моя, — без тени раскаяния ответил церковник, поглаживая бороду. — Ну, побились бы Вы в истерике полчаса во время изгнания, так потом бы даже и не вспомнили об этом. Святые обряды еще никому не вредили

Я задохнулась от негодования. За моей спиной заливисто загоготал сэр Кит, а затем вдруг обхватил меня за талию рукой и сквозь смех и слезы прокричал отцу Игнатию:

— Бегите, святой отец, я ее подержу!

— Отпусти меня, или я тебя укушу! — пригрозила я. — Отец Игнатий, даже не думайте двигаться с места, если не хотите расстаться с саном!

Рыжий меня отпустил, но все еще сотрясался от беззвучного смеха. Ладно, с этим клоуном я разберусь как-нибудь потом. Сейчас есть проблемы посерьезнее.

— Кто стал одержимым? — спросила я, едва не перейдя на крик.

— Данное знание мне даровано не было, — церковник отшатнулся со всем возможным в такой ситуации достоинством. — И прекратите меня пугать, иначе отлучу от церкви.

Я красноречиво посмотрела, и отец Игнатий заткнулся.

— Прекрасно. Как нам найти этого человека?

— Он будет выделяться странным поведением, — туманно ответил священнослужитель. — Тут я вам не помощник.

Я посмотрела на принцессу Ядвигу, но та тоже только развела руками. Да, как препираться, то оба хороши, а как доходит до дела, сразу в кусты.

— Так, отец Игнатий, Вы сидите здесь. И не смейте даже носа показывать наружу. Если что-то пойдет не так, уж будьте уверены, я извещу об этом случае Синод. Мы найдем одержимого и приведем сюда, будьте готовы совершить обряд.

— Кто это "мы"? — с сарказмом осведомился повар.

— Не хочешь участвовать, отправляйся на кухню.

Легко ли найти одержимого в замке полном народу? Легко ли найти одержимого среди толпы малознакомых и не всегда адекватных людей? Я начинала чувствовать всю отчаянность положения, обходя коридоры и вглядываясь в лица людей. Если выплывет наружу, что приглашенный мной церковник вселил духа в одного из обитателей замка, мне не сдобровать. Хорошо, если одержимым стал кто-то из прислуги, а если кто-то из гостей? Что-то мне даже не хочется об этом думать. Я покрутила головой.

Как сказала принцесса Ядвига, скорее всего, дух выбрал своим пристанищем подходящее тело неподалеку, поэтому-то отец Игнатий так рассчитывал, что дух вселится в меня. Бррр, аж мурашки по коже.

Плюс ко всему есть еще одна проблема вселенского масштаба:

— Ты долго собираешься идти за мной? Если и правда хочешь помочь, то пройди по другому маршруту.

— Ну, как можно отправить хрупкую и беззащитную девушку на поиски одержимого совершенно одну? — усмехнулся сэр Кит, явно давая понять, что не считает меня ни хрупкой, ни беззащитной.

— Принцесса Ядвига тебя по этому поводу нисколько не беспокоит.

— Да ты что, мне самому было бы страшно остаться в ее компании. Если она найдет одержимого, то ему можно будет только посочувствовать.

— Мда, галантность — твой конек.

В одной из галерей мелькнула чья-то фигура, и я тут же свернула туда. Учитывая, что в восточном крыле даже после приезда гостей было не очень людно, то во время ужина встретить здесь кого-то равносильно чуду. В галерее было пусто и темно.

— Левый коридор, — сказал рыжий, видимо заметив что-то.

— Может, пойдешь первым? — спросила я

— Нет уж, дамы вперед, — усмехнулся повар.

— Я так и думала, просто хотела еще раз убедиться в твоей непорядочности.

Сэр Кит фыркнул и, бесцеремонно отодвинув меня с дороги, пошел к коридору. Какие все-таки ранимые существа эти мужчины.

По мере приближения к коридору стали слышны шаги, какой-то шум, а затем безудержный женский смех, который отразился от всех сводов галереи.

— Не знаю, как ты там собиралась в одиночку справляться с одержимым, но предоставлю тебе шанс, — пошел на попятный рыжий и спрятался за мою спину.

— Значит, нечисти боишься, — подметила я.

— У всех свои недостатки.

Я бесстрашно повернула в коридор. Ну конечно, только внешне бесстрашно, чтобы смутить насмешника. На самом деле коленки у меня немного подгибались, но я ни за что в жизни сейчас этого не покажу, тем более что спасать меня такую "хрупкую и беззащитную" некому.

В коридоре я успела заметить только край серого платья, мелькнувший за очередным поворотом. Ох уж эти извилистые лабиринты замка. Я подхватила поудобнее юбки и собралась уже совершить небольшую пробежку, ибо платье и его владелицу я узнала, и, взвесив ситуацию, решила, что все равно сильнее.

— Николетта, подожди. Посмотри сюда!

Если он опять струсил, позже камня на камне не отставлю от его самолюбия! Я обернулась, чтобы отчитать сэра Кита, но вовремя закрыла рот. Стены коридора были увешаны рядом портретов, перед одним из них и застыл повар со слегка изменившимся лицом.

— Тебе не кажется, что это наше привидение? Ты знаешь эту женщину на портрете?

Я отпустила подол. Действительно, на картине было изображено то самое привидение, только во-плоти: стройная женщина в старинной одежде, с кокетливой мушкой около насмешливо сложенных губ. И, да, я прекрасно знала, кто она.

— Это бабка короля, — протянула я.

— Интересная, должно быть, была женщина, — задумчиво покрутил ус Кит.

И о чем он только думает в такой момент!

— Не то слово. Кажется, теперь у меня будут большие проблемы.

Это была та самая королева Ижинка — дочка бакалейщика, обманом окрутившая деда Ратмира II. Современники описывали ее как дальновидную и деятельную правительницу, но большинству школяров королева Ижинка западала в голову россказнями о бесконечной череде ее фаворитов.

Сэр Кит все еще смотрел на меня недоуменно, видимо, уроки истории в школе он благополучно прогуливал, раз портрет не находил и тени отклика в его памяти.

— Ты хотя бы табличку на раме прочти.

Я спешным шагом пустилась вдоль по коридору, и так мы уже потратили слишком много времени около портрета. Леший знает, что может натворить несчастная, в которую вселился дух.

— Слушай, если бы ты была приведением, а потом получила человеческое тело, что бы ты сделала первым делом? — не отставал от меня рыжий. Ну естественно, данное приключение ему лично ничем не грозило.

— Расправилась бы с надоедавшими мне людьми, — огрызнулась я, но "сэр беспечность" намека не понял.

— Я бы сделал то, чего не мог, пока был духом. Ну, там, поел бы, выпил, поспал...и сама понимаешь, — даже на ходу он умудрялся подкручивать усы.

— Значит, пойдем по направлению к кухне, — проигнорировала я намек.

— Тебя не прошибешь, — разочаровался рыжий. — За кем мы бежим? Есть предположения?

— Кажется, за принцессой Агнесс, — сказала я, и сама же ужаснулась тому, что сбывались худшие опасения.

— Это та серая мышка из Катона?

— А ты уже успел со всеми перезнакомиться?

— Не с ней, а с ее наставником. Этот подозрительный тип держит девочку едва ли не на тюремном пайке. Я таких ужинов сроду не готовил, — отчего-то возмутился королевский повар.

— Я удивлена, значит, ты все же иногда работаешь в перерывах между издевательствами надо мной?

Коридоры снова были пустынны и тихи. Мне уже даже начало казаться, что мы свернули где-то не там. Но вот впереди послышались возбужденные голоса и шум. Нам навстречу выбежала испуганная горничная, увидев меня, она всплеснула руками, развернулась и побежала обратно. От удивления я остановилась.

— Это что сейчас было?

— Я хотел тебе сказать, что выглядишь ты сегодня не очень, но, видно, поздно.

— В тебе есть хоть капля серьезности? — я решительно пошла дальше.

Дверь в одни из покоев была открыта, вокруг толпились перешептывающиеся слуги. При моем появлении все разом затихли. Может, и впрямь не очень выгляжу?

— Кто-то умер? — не подумав, ляпнул рыжий у меня за спиной.

— Мозг твой умер, — прошептала в ответ я. — Сейчас совсем не время для подобных шуток.

— Кто-нибудь скажет мне, что здесь произошло? — обратилась я уже к слугам.

На мой голос из дверного проема высунулась лохматая голова Марики. Горничная, кажется, единственная из всех не испытывала передо мной священного трепета.

— Ники, представляешь, кто-то вломился в покои, отведенные для дочерей старшего лорда Стефана!

— Что?! — я мигом растолкала народ около двери и заглянула внутрь. По комнате словно прошел ураган — все было перевернуто вверх дном. — Что-нибудь пропало?

— Вроде, нет. Но без хозяек это пока сложно понять. Странно, кажется, взломщик просто порылся в гардеробе и трюмо.

Я еще раз окинула взглядом беспорядок в покоях. Сейчас у меня совсем нет времени с этим связываться. Девяносто девять процентов, что здесь побывал наш призрак воплоти. Шустро действует, или это мы слишком медлительны. Хорошо еще, что никто не заметил принцессы Агнесс, иначе репутация Катона была бы подпорчена. Впрочем, это впереди.

— Ищите дворецкого, он должен во всем разобраться. И еще, для господина Гальяно, меня здесь не было, — подмигнула я Марике.

Интересно, как дворецкий начнет выкручиваться. Оставалось только надеяться, что происшествие меня не коснется. К счастью, за охрану замка я не отвечаю. Не хватало еще и этого.

Я поспешила дальше вниз по лестнице к холлу, который соединял восточное крыло с основной частью дворца. Если мы не нагоним привидение здесь, то потом найти его будет в два раза труднее.

— Между прочим, Его Величество пожелал сегодня ужинать в парадной столовой, — подлил масла в огонь Кит.

Это означало, что есть некоторая вероятность, что наши пути пересекутся. А если есть вероятность... Я прибавила шагу.

— Госпожа Управляющая!

Да что ж сегодня за день то такой! Я обернулась, и застыла, забыв все слова.

— Вы не видели Агнесс? — спросил Пауль, странный воспитатель принцессы.

Я хотела уже сказать нет, но вовремя остановилась, вспомнив про его особый дар видеть насквозь лжецов.

— Я как раз сама ее искала, — не покривив душой, ответила я.

Стальные глаза посмотрели на меня пристально, видимо, какой-то подвох он все же почувствовал. Угловатые плечи дернулись так, что мне показалось, будто острые кости вот-вот прорвут ткань его сюртука. Никому бы не пожелала остаться с этим человеком один на один.

— И зачем же Вы ее искали? — подозрительный взгляд в сторону сэра Кита. — Все, что касается принцессы, можно обсудить со мной.

— Видите ли, — протянула я, лихорадочно соображая, — королевский повар несколько обеспокоен меню принцессы.

Надеюсь, Киту хватило ума не делать при этом заявлении изумленного лица.

— Что ж, мы может это обсудить, — все еще не спускал с меня менторских глаз Пауль.

— Тогда не буду вам мешать, — обрадовалась я, — У меня еще есть дела.

— Ты меня бросаешь? — грозно прошептал мне на ухо Кит.

— Потом догонишь, — ответила я, прекрасно понимая, что наш гость из Катона все отлично слышит. — И говори только правду.

Я улыбнулась им обоим самой свой очаровательной улыбкой. Впрочем, ни тот, ни другой этого не оценили, хотя улыбка эта мне стоила последних капель оптимизма.

Свернув в очередной коридор, я поняла, что у меня сейчас будет инфаркт. Посередине в легком изумлении застыл король, а рядом в довольно непринужденной позе стояла принцесса Агнесс. На ней было все то же платье мышиного цвета, но, если бы я не была уверена, что это она, у меня были все шансы ее не узнать. Ворот платья был расстегнут, волосы, обычно стянутые в тугой узел на затылке, распущены. Оказалось, что у принцессы шикарная грива каштановых локонов — просто преступление скрывать такую красоту. На лице был довольно агрессивный и давно вышедший из моды макияж. Преображение даже с натяжкой нельзя было назвать чудесным, но в движениях чувствовалось больше уверенности, властности и...женственности. Она что-то сказала королю, кокетливо поправила волосы, а затем стряхнула невидимую пылинку с его плеча. Ратмир II стоял как зачарованный, то ли не в силах понять, что происходит, то ли застигнутый врасплох столь внезапной атакой.

В дурном сне не приснится, что она ему там может наговорить! И скажите на милость, кто допустил, чтобы король гулял по дворцу без охраны? Впервые я сожалела о несколько свободных внутренних традициях. Как я уже говорила, на все время смотрин король будет представлять из себя заманчивую цель, так что одному ему лучше не ходить: девицы в последнее время пошли ушлые.

Может изобразить из себя защитницу королевской чести и достоинства? Я издала нервный смешок и решительно двинулась к этой парочке.

— Добрый вечер, Ваше величество, — я умудрилась сделать реверанс едва ли не на ходу. Кажется, начинаю приобретать навыки настоящего придворного. — Я вижу, Ваш покой нарушили самым непростительным образом. Разрешите мне исправить ситуацию.

Проговорив все быстро и решительно, чтобы у монарха не было и шанса вставить реплику, я быстренько схватила опешившую принцессу за руку и потащила ее в обратном направлении. К счастью, замешательства девицы хватило ровно до того времени, пока мы не скрылись из виду Его Величества. Дальше она стала вырываться как одержимая, да, впрочем, так и было.

— Отпусти меня! — то шипела, то визжала принцесса Агнесс, — Ты хоть знаешь, кто я такая?!

— О, прекрасно знаю, Ваше Величество, поэтому Вам придется пройти со мной, — тащить девицу и отвечать одновременно было нелегко, но, к счастью, мы с ней были в разных весовых категориях. Эх, завтра у меня все руки будут исцарапаны, словно на меня напала стая диких кошек. Ну да ладно, главное, что проблема практически решена, — подумала я, в очередной раз уворачиваясь от острых коготков принцессы.

— Отец Игнатий, долго нам еще ждать Ваших приготовлений? — нетерпеливо постукивала я туфелькой и потирала исцарапанные руки. Надеюсь, что не подхвачу никакой заразы.

— Терпение, дочь моя — наивысшая добродетель, на все нужно время, — смиренно отвечал церковник, но от его смиренности у меня сводило скулы.

— Чем Вы занимались все это время, пока мы вылавливали Ваше привидение?

— Спал, дочь моя, и самому стойкому духу нужен отдых.

— Значит, спали.

— Спал.

Ну что ж, хотя бы честно.

— Николетта, — жалобным голосом позвал Кит.

— Что?

— Спаси, еще немного и она начнет меня облизывать, — повар изо всех сил старался держать на расстоянии вытянутой руки, порученную ему на пригляд принцессу: разгулявшаяся девица так и норовила усесться к нему на колени.

— Еще днем ты жаждал женского внимания, так что грех жаловаться, правда, святой отец?

— Наши желания — наше проклятье, — продолжал сыпать выдержками из "Мудрых изречений" церковник.

— К слову о желаниях, — вспомнила я, — после обряда изгнания принцесса будет что-нибудь помнить?

— Скорее всего, да, — разочаровал меня он, — но, если хотите, мы можем это поправить.

— Ну, уж нет, хватит с нас и изгнания бесов.

— Достала! — в дверь протиснулась принцесса Ядвига и помахала связкой черных свечей. Десять минут назад она провела воспитательную работу с отцом Игнатием о последствиях неверно выполненных обрядов, и, к нашему крайнему удивлению, великий экзорцист позволил ей принести неположенные по уставу церкви свечи. Может, не настолько уж он был и великим.

Я вздохнула с облегчением, и в тот же момент кто-то постучал в дверь. Мы все переглянулись.

— Леди Николетта, я могу войти? — очень знакомый властный голос.

Все посмотрели на меня.

— Начинайте обряд, я попробую все уладить, — с видом заправского героя бросила я, хотя у самой тряслись руки.

Взявшись за ручку двери, я выскользнула наружу, постаравшись сделать так, что Пауль (ибо это был именно он), не смог разглядеть то, что творилось в комнате. Я улыбнулась, и улыбка эта должна была выразить, что мне нечего скрывать, и я, несомненно, рада видеть нашего гостя второй раз за вечер.

— Один из кочевников сказал мне, что видел, как Вы заходили сюда.

— Да, тут осталась пыльная неубранная комната, — ответила я все с той же улыбкой, стряхивая несуществующую пыль с платья, и настоятельно напоминая себе, что я должна взвешивать каждое слово, прежде чем его произнести. — Вам что-то понадобилось?

— Вы так и не нашли принцессу Агнесс? — напрямик спросил Пауль, так что ускользнуть от его вопроса было очень непросто. Серые глаза наставника ни на секунду не оторвались от моего лица. Еще немного и у меня начнется нервный тик.

— Я перестала ее искать почти сразу же, как только встретилась с Вами, — улыбнулась я, мысленно приказывая себе не паниковать и, главное, перестать теребить поясок на платье. — Вы же сказали, что все вопросы можно обсудить с Вами. Вы плодотворно пообщались с королевским поваром?

— Вообще-то, мне он показался очень странным и подозрительным.

— В этом я с вами согласна, странный тип.

— Неправда, Вы так не считаете, — вкрадчивым голосом сказал Пауль.

— Хорошо, я считаю его навязчивым и наглым, так пойдет? — чуть повысив голос, сказала я, чтобы за дверью было хорошо слышно.

— Значит, принцессу Вы точно не видели? — катонец не сдавался, наверно, все же где-то в своих ответах я прокололась.

Пока я панически соображала, за моей спиной открылась дверь, и к нам вышел сэр Кит. Его довольная физиономия ничего хорошего не предвещала. Этот нахал бесцеремонно приобнял меня за плечи и, наклонившись к самому уху, сказал:

— Любимая, ты долго? — потом посмотрел на Пауля, будто бы только заметив его. — Простите, но у нас еще дела.

Катонец дернул углом рта. Я залилась краской до корней волос, но вырываться из цепких объятий повара не посмела.

— Ну что ж, не буду мешать, — наставник откланялся и довольно спешно удалился.

— Ты хоть думаешь, что делаешь? — я оттолкнула рыжего так, что тот, кажется, приложился спиной о дверной косяк. — Представляешь, какие слухи поползут по замку?

— Да кому он скажет? — обиженно огрызнулся повар, потирая спину. — И вообще, я тебя спас, можно быть хоть немного благодарней!

— Я буду страшно тебе благодарна, — пригрозила я. И зря он не испугался.

Глава 5. Мужчины: цели и средства

— Остановите его, — страстно шептал казначей, пытаясь приноровиться к моему шагу. — Это же разбазаривание казны! Если все это не прекратить, то потом до конца года мы все будем сидеть на сухарях!

— Ну так в чем же дело? Ограничить смету определенной суммой в Ваших силах. Не понимаю, чего Вы от меня хотите? — я еще больше ускорила шаг, но господин Саржо и не думал сдаваться. Несмотря на отдышку он продолжал свои пламенные воззвания.

— Только вдумайтесь: триста ладов на фейерверк! Все равно что расстрелять в воздух трехмесячный запас свечей на весь дворец! Уж я ему говорил-говорил, — казначей ухватил меня за рукав, чем окончательно лишил возможности к бегству, — но он как будто меня не слышит! Теперь уже требует денег на какие-то фонарики!

— Господин Саржо, это Вы меня не слышите. Просто не давайте ему денег, — поняв всю бесполезность своего бегства, я решила остановиться.

На этот раз виновником, пошатнувшим систему дворцовых финансов, стал добродушный сэр Мэлори. В преддверии приема по поводу смотрин, церемониймейстер превратился в чудовище, тянущее из закромов казначейства нешуточные средства.

— Я не могу, Его Величество приказал во всем содействовать. А в растрате потом все равно обвинят меня!

— Но всему же есть разумные переделы.

— Леди Николетта, Вы обязаны повлиять на сэра Мэлори!

— Что-то я не припомню этого в списке своих обязанностей.

— Если так пойдет и дальше, мне придется урезать жалование служащим во дворце.

Я потеряла дар речи от его коварства. Честно говоря, посягательств на жалование я не ожидала. И, наверно, будет бесполезно давить на жалость семью малолетними братьями да низкими доходами от поместья. На самом-то деле из будущего жалования я просто хотела оплатить новый гардероб, но не стоит выносить на поверхность такие мелочные и недостойные цели.

— Господин Саржо, я искренне надеюсь, что до этого не дойдет.

— Я тоже, — заявил интриган. — И еще надеюсь, что мы поняли друг друга.

Я кивнула. Казначей тут же испарился, будто его и не было на этом месте. Жадное чудовище! Себе он, наверно, зарплату не урежет.

Уговорить церемониймейстера поумерить свои траты будет не так уж сложно. Меня злил сам факт того, что я должна это делать вместо нашего казначея-социопата. Ну да ладно, я не фея-волшебница, поэтому за следующую подобную услугу непременно вытяну из него премию.

Едва приподнявшееся настроение снова упало при виде лужайки перед парком. На ухоженном газоне заботливо в три ровных ряда были разложены мертвые тушки крысолаков. Что-то меня затошнило. Я отодвинулась подальше от этой братской могилы и стала оглядываться в поисках новоявленного маньяка. Двое садовников собирали толстощеких гусениц с листвы яблонь: и садовники и гусеницы выглядели довольно невинно, даже для моей подозрительной натуры. Еще чуть дальше Зак, вооружившись лишь лопатой, пытался выкорчевать древний пень: судя по тому, что рядом с ним уже лежал один покореженный садовый инструмент, пень попался с характером и еще даст фору всему нашему инвентарю. В последнее время тщедушному помощнику садовника перепадало много тяжелой работы, и я даже в припадке человеколюбия пошла к Митичу с просьбой пожалеть паренька. Но, как оказалось, Зак задался целью накачать себе бицепс (столь милый женскому сердцу), и поэтому с фанатичным упорством, на которое способны только подростки, копал, пилил и корчевал. Так что вряд ли у него хватило сил на крысолаков. Но уточнить не помешает.

— Привет работникам физического труда! — бодро подошла я.

— Здрасьте, — Зак уже находился в последней стадии отчаяния, судя по тому, с какой досадой он пнул не сдающийся пень.

— Не подскажешь, что это у нас там за поле брани образовалось? — я указала в сторону почивших грызунов.

— А, это царевна Злотоземья развлекается со своими родственниками.

— В смысле? — не сразу догадалась я.

— Они здесь уже второй день устраивают охоту на крысолаков по парку: кто быстрее набьет двадцать штук, тот и победил, — Зак грязной рукой вытер пот со лба, а потом, решив, что этого не достаточно, повозил по физиономии длинной полой рубахи. — Сегодня этих тварей даже меньше стало, если так и дальше пойдет, авось, они вообще отсюда переселятся.

Тогда я буду молиться за Злотоземье в целом и царевну в частности каждый вечер до конца своих дней. Только вот...

— Зак, — озабоченно спросила я, — вы хоть трупы потом убираете?

— Не просто убираем, Горд вчера попросил их с почестями похоронить. Так мы и похоронили.

— Кто такой Горд? Стоп. Где похоронили?! — забеспокоилась я.

— Да за вашим домом. Не волнуйтесь, никто не видел.

И правда, зачем мне попусту волноваться? Подумаешь, массовые захоронения на заднем дворе, мы и не такое пережили.

На поляну с гиканьем и хохотом вылетела царевна Юна, а за ней двое юношей примерно одного с Заком возраста. Каждый из троицы держал за хвосты по несколько тушек крысолаков. Молодые люди начали оживленно переговариваться и раскладывать трофеи в три ряда. По моим подсчетам лидировала царевна, обгоняя своего ближайшего соперника на одного грызуна. Может, мне и остальным гостям предложить подобное развлечение? Хотя нет, не поймут. Зато царевна с родственниками могла бы изрядно подзаработать, предоставляя свои услуги отчаявшимся садоводам.

— Тот, что повыше, и есть Горд, — важно сообщил мне Зак, — другой — его брат Север. Двух таких оболтусов я еще не видал.

— Кто бы говорил, — усмехнулась я.

— Я, в отличие от них, делом занят — работаю вот, — насупился подросток.

— Слушай, даже мне известно, что лопатой такие пни не выкорчевывают, так что хватит портить садовый инвентарь, он тоже денег стоит.

В этот момент воинственная троица из Злотоземья заметила мое скромное присутствие. В прошлый раз, при знакомстве, царевна мило предложила мне как-нибудь вместе пострелять из лука. Я вежливо отказалась, памятуя о том, что если я подстрелю кого-нибудь в замке, то в лучшем случае мне придется нанимать новую горничную, а в худшем меня выдадут чужой стране, как государственную преступницу. С тех пор с посольством Злотоземья я особо не пересекалась.

— Леди Николетта, доброе утро! — радостно замахала мне рукой царевна Юна. Хрупкая девушка была одета в рубашку и штаны из тонкой ткани, волосы стянуты на затылке в высокий хвост — все очень просто и практично. На столь благодушное приветствие нельзя не ответить.

— Доброе утро, Ваше Высочество, — я решила называть ее "Вашим Высочеством", пока церемониймейстер все же не выяснит, как правильно обращаться к царевнам. Уточнять у самого посольства было что-то неудобно.

— Позвольте мне Вам представить своих двоюродных братьев: князь Север и князь Горд.

Я присела, оба паренька поклонились, напустив серьезность на свои еще детские физиономии. Князья... Мне почему-то стало забавно.

— Не хотите присоединиться к нам? — великодушно предложил Север, с каким-то тайным умыслом подмигивая своему брату, и, видимо, всерьез полагая, что я этого не увижу.

— Извините, но мне по должности не положено.

— Да ладно, Вы, наверно, просто не хотите признаться, что не умеете обращаться с копьями, — подколол Горд, как будто неумение обращаться с оружием было серьезным пробелом в моем воспитании.

— Почему же, признаюсь, что из колющего оружия владею разве что вилкой.

— И, судя по Вашему виду, довольно неплохо, — не успев договорить, Горд схлопотал увесистый подзатыльник от царевны и пинок под зад от брата.

Как мило, мне даже не придется прилюдно унижать гостя. Я улыбнулась.

— Извините, я не подумал, — пробормотал проштрафившийся подросток, вытирая слезы, выступившие от подзатыльника.

Ну вот, хоть извинился, а то я уже подумала, что им завладел дух нашего повара.

— Позвольте попросить у Вас танец на завтрашнем балу, — важно сказал Север, всей своей мальчишеской натурой полагая, что я должна быть настолько польщена предложением, что забуду об оскорблении.

— Я первый хотел пригласить, — тут же вклинился Горд.

— Ты уже пригласил, — уел его брат.

Все уставились на меня. Я рассеянно смотрела на ряды крысолаков, выдумывая достойный предлог, чтобы отказаться. Видимо мой отрешенный лик навел их на мысль решить дилемму самостоятельно.

— Дуэль! — на разные лады завизжала троица.

— Можешь выбирать оружие, — благородно заявил Горд и тут же оглянулся вокруг — все ли заметили и оценили его благородство.

Я стала отползать в сторону, делая мелкие ненавязчивые шажки. Присутствовать на дуэли, номинальной причиной которой являешься, было как-то компроментирующе-неприлично. К тому же, недалеко от нашей полянки вот уже минут пять переминалась с ноги на ногу принцесса Агнесс в явном желании со мной поговорить.

— Шпаги! — захлопала в ладоши царевна Юна.

— Фи, шпаги, скажешь тоже, — Горд сделал пренебрежительный взмах рукой. — Вот секиры — это я понимаю.

Я замерла — моя решимость скрыть с поля боя поколебалась. С этих юнцов станется добавить еще два своих трупа к крысолачьим в рядок. Так, просто ради бахвальства.

— На крысолаках!!! — с преувеличенным энтузиазмом закричала я. И дворцу польза, и человечьих жертв не предвидится.

Все на секунду замерли, затем Горд довольно рассмеялся.

— Слышишь, что решила дама? Да, я тебя в два счета сделаю, улитка ты косолапая!

— До двадцати, кто быстрее набьет, — тут же объявила царевна. — Начали!

Глядя на то, как подростки скрываются в чащобе парка, я почувствовала свой долг выполненным. Хотя стойте! Выходит, что танцевать мне все же придется! Промашка. Оставалось только уповать на то, что к концу состязания они забудут о его причине.

Я посмотрела на принцессу Агнесс, теребящую в руках очередную книжицу. Видимо, это означает, что она нервничает. С чего бы это? Мне казалось, что вчерашнее изгнание духов прошло успешно, да и разошлись мы миром, никто ничего не должен был заподозрить. Сегодня наследница Катона была одета в платье цвета пожухшей розы. На словах может показаться, что это шаг вперед по отношению к внешнему виду принцессы, но реальность была более суровой. Цвет настолько ей не шел, что серое платье можно было бы считать благословением.

— Доброе утро, Ваше Высочество! — бодро поприветствовала я. Тут же отметила, что руки принцессы замерли и приняли точно такое же положения, как на картинке в учебнике "Хорошие манеры для молодых девиц".

— Доброе утро, леди Николетта, — такой сдержанный ответ был практически укором моему приподнятому настроению. — Вы со многими находите общий язык.

— У меня семеро младших братьев, я найду общий язык с кем угодно, — улыбнулась я. — Вы хотели со мной поговорить?

— По поводу вчерашнего вечера...

— Я же уже пообещала, что об этом никто не узнает, особенно Ваш воспитатель.

"Пообещала" это вообще-то мягко сказано. Железная принцесска едва ли не заставила меня поклясться всеми святыми и родственниками до седьмого колена в присутствии церковника. И откуда только в ней силы взялись после обряда изгнания?

— Сейчас меня больше беспокоит король, — между ее прямыми бровями залегла морщинка.

А уж я-то надеялась, что она так и не вспомнит о своих довольно смелых приставаниях к королевской особе.

— Не беспокойтесь, не думаю, что он Вас узнает, встретив во второй раз, — я постаралась произнести это с уверенностью, хотя в глубине души сомневалась, что наш впечатлительный монарх забудет такое наглое посягательство на свою персону. — Вспомните, какой слой косметики нам пришлось смыть с Вашего лица.

Принцесса Агнесс поморщилась, а затем ее лицо стало еще мрачнее:

— Кстати, чья это была косметика?

Значит, еще одну занимательную часть, где она вломилась в чужие покои, принцесса пока не восстановила. Ее ждет еще немало сюрпризов. Мне стоило больших усилий успокоить взбешенных дочерей старшего лорда. Сестрички попались горластые, с отменной базарной лексикой. Эта троица угомонилась только после того, как я предположила, что это дело рук их тайных завистниц, которые уверены, что одна из них станет будущей королевой. Ложь наглая и неумелая — но, как ни странно, действенная. Девицы с удовлетворенным самолюбием заявили, что они слишком великодушны, чтобы добиваться поимки несчастной взломщицы.

— Не имею ни малейшего понятия, — развела руками я.

— Вы слышали, вчера кто-то влез в комнату к трем сумасшедшим сестричкам! — с разбегу, видимо, даже и не думая останавливаться, наскочила на нас княжна Стасья, задорно потряхивая густой челкой. У меня аж сердце екнуло. — Представляете, эти дурехи думают, что это кто-то из гостей!

Я возвела глаза к небу, наблюдая, как бледнеет принцесса Катона. Еще секунда — и мы будем приводить ее в сознание нюхательными солями.

— Ха-ха, какая чушь, — ответила я княжне, ненавязчиво беря ее под локоток. — Кому они сдались?

— Вот и я говорю. Пропало всего-то несколько баночек с косметикой! Так нет же, они ходят и приглядываются, не намазался ли кто их помадой! Фу, гадость какая!

Я в сотый раз поразилась непосредственности этой девушки, но все же поспешила увести ее подальше от принцессы Агнес, напоследок подмигнув бедняжке в знак ободрения.

— Вы точно ничего об этом не знаете? — в сотый раз спросила Стасья, даже и не заметив, что третья собеседница поспешила раствориться в чаще парка. — Управляющий, как— никак.

Я тут же прикинулась недалекой идиоткой, в чем неожиданно преуспела.

— Кстати, один мой придворный хотел переговорить с Вами по очень щекотливому вопросу, — перешла на громкий шепот княжна.

Я удивленно приподняла брови, и это было расценено как согласие разговаривать на все самые щекотливые вопросы в мире. Теперь уже девушка перехватила меня под локоть и с неожиданной силой поволокла вперед, к розарию, словно маленький, но упертый теленок.

Розарий оказался популярным местом среди гостей для утренних прогулок. Аромат чайных роз ненавязчиво летал в воздухе, а вокруг одного из сортов мелких, но необычных цветов целыми стадами носились разноцветные бабочки. Митич был тут как тут, снисходительно и гордо поглядывая на прогуливающихся людей.

— И где же Ваш придворный? — я рассматривала знакомые и незнакомые лица.

— Только обещайте, что отнесетесь к его вопросу со всей возможной широтой взглядов, — настояла княжна.

— С чем, с чем?

— Ай, ладно, сами поймете.

Обещанный придворный любовался кустиком роз, покачиваясь на каблуках в два раза выше моих. Кружевные чулки переходили в панталоны пастельных тонов. Камзол притален и вышит шелковой нитью. На лице придворного были заметны следы макияжа, о чем мужчины в наших краях уже позабыли лет двести назад. Светлые волосы завиты и тщательно уложены. Не человек, а кукла.

— Это Ларкин, — опуская все титулы, если таковые и были, представила его княжна.

Франт даже не поклонился.

— Мать, где тебя носило так долго. Я уже заждался, — растягивая слова, проговорило чудо, фамильярно опираясь на плечо Стасьи. — Эти снобы об меня уже все глаза стерли.

Он махнул рукой на других прогуливающихся. Кажется, еще немного такого общения — и моя широта взглядов не выдержит.

— А у тебя, душечка, интересное лицо, — Ларкин подошел ко мне и попытался рукой приподнять мой подбородок, но я вовремя шагнула назад. — Немного косметики — и я сделаю из тебя бабочку.

А сейчас я что, червяк в коконе что ли?

— О чем Вы хотели у меня спросить? — я решила сделать наше знакомство как можно более коротким.

— Видишь ли, пупсик, — придворный наклонился ко мне поближе, так что явно чувствовался запах его духов, — я слышал, что ваш король не особо-то охоч до женского полу. Так, может, ему компаньон нужен, а?

Я моргнула, не сразу поняв, к чему он клонит. Потом до меня потихоньку стало доходить. Отлично! Оказывается, среди невест затесались еще и женихи! Наше пуганое величество носа из кабинета не высунет, если узнает. Затем у меня мелькнула коварная мысль, которую я не могла не привести в исполнение.

— Вы знаете, Его Величеству "компаньон" точно не нужен, а вот нашему новому молодому и симпатичному повару не помешал бы, — я не могла не улыбнуться, хотя и понимала, что в этот момент улыбка у меня выходит крайне фанатичная.

— Ну вот, Стаська, короля придется оставить тебе! — франт нисколько не расстроился. — Я на кухню — знакомиться. Прощайте, рыбоньки, посплетничаем позже.

Он развернулся на каблуках и весь такой красочный кошачьим шагом отправился в сторону кухни, увлекая за собой от розария нескольких разноцветных бабочек.

У меня сегодня определенно будет хорошее настроение. Ах, эта сладкая месть!

К обеду вместе с доставленной почтой пришло письмо из дома. И теперь этот компрометирующий конверт жег мне руки. Не первый раз уже поражаюсь, о чем только думают мои родители. И самое страшное, что единственный человек в замке, которому я могла показать это чудо-послание, похоже, стремительно терял остатки интеллекта.

— Мика, может, хватит крутиться около зеркала? Ты его уже минут пять протираешь, пока я тут, — начальственным тоном заявила я, обиженная тем, что подруга так и не удосужилась заметить мое нетерпеливое присутствие.

Горничная отпрыгнула от зеркала, и испуганно оглянулась на меня. Ей понадобилось несколько секунд, чтобы прийти в себя.

— Ники, ты что здесь делаешь? Я... я просто..., — девушка так и не смогла придумать, что она "просто".

Я пристально оглядела ее новое отутюженное платье, снежно-белый накрахмаленный форменный передник, волосы, уложенные в более сложную, чем обычно, прическу, и со старанием исполненный макияж.

— Марика, только не говори мне, что и ты тоже вынашиваешь грандиозные планы по покорению нашего монарха, — я возвела глаза к потолку, ибо все косвенные улики говорили, именно об этом.

— Я что, похожа на идиотку?

Я не стала кивать, опасаясь, что останусь без горничной в день бала. Но правда была очевидна. Я же, к примеру, не лазаю по замковым кладовым в своем лучшем муслиновом платье, желая всегда быть готовой к судьбоносной встрече.

— И вообще, сомневаюсь, что наш монарх действительно кому-то нужен, кроме местной знати. Вот тебе нужен?

Я покачала головой, но потом вспомнила про письмо от матери и неудержимо начала краснеть. К счастью, подруга снова поймала взглядом свое отражение в зеркале и не заметила во мне радикальных цветовых изменений.

— Тогда скажи мне, для кого ты так вырядилась? — не отставала я.

— О Боги, ты меня иногда поражаешь, — снисходительно ответила Мика, — да мало ли знати сейчас сюда съехалось! У каждой невесты по полку из братьев и кузенов! Авось, и мне какой-никакой да обломится!

— Аааа, — впечатлилась я ее дальновидностью. — Ну хорошо хоть в королевы не метишь, а то кланяйся тебе потом в пол.

— Тебе бы тоже не помешало хотя бы причесаться, я уже и не заикаюсь о приличном платье, — она осмотрела меня критичным взглядом работорговца.

Я осторожно потрогала стоящую дыбом шевелюру, потом нащупала письмо в кармане и решила причесываться еще реже.

— Ты лучше прочитай, что мне из дома пишут, потом будешь критиковать, — я протянула подруге письмо.

— Картошка нынче не уродилась, а ту, что уродилась, уже практически дожирают зебро-жуки...

— Да нет, ты дальше читай.

— Фимка повадился бегать в соседнюю деревню..., — послушно продолжила Марика.

— Да нет же, вот отсюда читай, — я ткнула пальцем в нужную строку. Кому сейчас интересно знать про похождения моих бесшабашных братьев?!

— Отец передает тебе привет и настоятельно напоминает, чтобы к обязанностям своим ты относилась серьезно. Прежде всего, угождай Его Величеству да держись поближе, пусть видит, что ты не только талантливый управляющий, но и прекрасный человек. И, дочка, как бы много работы не было, никогда не забывай о своем внешнем виде, да непременно (слышишь? непременно!) посещай все официальные мероприятия королевских смотрин. Надеюсь на твое благоразумие.

Марика сложила письмо и захихикала:

— Я знала, что что-то тут нечисто.

— Значит, мне не показалось?

— Какое там показалось, ик, — горничная от смеха начала икать, так ей было весело. — Да тут же прямым, ик, текстом сказано: "Дочка, нацепи юбку, ик, покрасивше и вертись в ней около короля почаще"! А я-то думала, чего это твой папенька вдруг в тебя так поверил, ик. То дочка сопливая была, а потом разом, ик, управляющая замком! ИК!

— Я вижу, ты тоже в меня веришь, — мрачно сказала я, комкая письмо.

— Ик! Может, он и не болел вовсе!

— С него станется.

Да, мой характер, оказывается, не из воздуха образовался. Наследственность — страшная штука.

— И что ты теперь собираешься делать? — игриво спросила Марика, но потом снова звонко икнула, испортив весь эффект.

— Караулить Его Величество по темным углам в неглиже, конечно же. О чем ты спрашиваешь? — я вздохнула.

— Ну, могла бы хоть попытаться. Если тебя причесать — будешь очень даже ничего, — горничная снова завертелась перед зеркалом.

— А кто тут только что утверждал, что наш монарх даром никому не нужен?

— Но быть подругой королевы я бы не отказалась, — усмехнулась чертовка.

Я открыла двери парадного зала и в восхищении выдохнула. Хоть что-то, да идет по плану. Окна сверкали чистотой, канделябры начищены, стены практически незаметно глазу подновлены, а в плитах пола можно было разглядеть свое отражение, как в зеркале. Странно, почему тогда у дворецкого и лакеев на том конце зала такие напряженные лица?

— Лели Николетта, будьте так добры, не заходите, пока мы все не закончим, — крикнул мне Гальяно.

"Будьте так добры"? Вдвойне подозрительно.

— Не обращайте на меня внимания, я всего лишь осмотрю зал, — я решительно вошла, пообещав себе, что не успокоюсь, пока не обнаружу, где напортачил дворецкий.

Долго искать не пришлось. Не успела я ступить и нескольких шагов, как земля буквально выскользнула у меня из под ног, и я с размаху села на пол, больно ударившись копчиком.

— Уй!

Дворецкий на другом конце зала патетически прикрыл рукой глаза, лакеи старательно прятали улыбки. Я похлопала ресницами, ожидая пока картина мира снова соберется в единое целое, затем потерла пальцем сверкающие плиты пола. На пальце остался какой-то непонятный маслянистый след.

— Господин Гальяно, потрудитесь объяснить, какой гадостью вы намазали полы? — я хотела встать и грозно упереть руки в бока, но вместо этого выполнила несколько сложных кульбитов и снова плюхнулась на пятую точку. Не удивлюсь, если после таких представлений мой и без того не слишком большой авторитет пошатнется.

— Новое средство "Полотер", — дворецкий поднял какое-то ведро с яркой этикеткой, — обещали зеркальный блеск без лишних усилий.

Он с сомнением посмотрел на этикетку и пошевелил черными усами, будто бы недоумевая, на кого обрушить свой гнев. Эффект соответствовал указанному на этикетке, за исключением одной маленькой детали.

Я решила, что вот он — нужный момент, и на карачках быстро доползла до стены, стараясь не думать, как выгляжу со стороны. Аккуратненько встав по стеночке, наконец, я оказалась в подходящем положении, чтобы окинуть присутствующих гневным взглядом.

— И Вы, конечно же, не догадались попробовать новое средство на небольшом куске пола, прежде чем натирать им весь зал?

Обычно полы в замках натирали до блеска только при помощи щеток и недюжинного упорства.

— Так время же поджимает, — судя по тому, что дворецкий и лакеи стояли спокойно, то только с их стороны и остался единственный нескользкий кусочек.

— О, теперь в вашем распоряжении будет вся ночь, чтобы смыть эту гадость. Можете начинать, господин Гальяно, я пришлю вам горничных с новыми щетками и водой.

Продвигаясь по стеночке, я выскочила в коридор, не желая слышать никаких оправданий или жалоб от дворецкого. В коридоре под дверью переминался сэр Мэлори, видимо, не решаясь войти, пока я не закончу командовать.

— Добрый вечер, леди Николетта. Как там идут дела? Зал уже готов к завтрашней церемонии?

Мне не хотелось расстраивать добряка понапрасну, поэтому я легонько взяла его за плечи и развернула в направлении обратном залу.

— Все нормально, там только что натерли полы, поэтому до завтра в зал лучше не входить.

— Спасибо, что предупредили, а то бы я там наследил, — просто поразительно, насколько некоторые взрослые люди бывают легковерны.

Вспомнив, что завтра мне надевать новый и все еще неоплаченный туалет, я решила позаботиться о сохранности своего жалования.

— Сэр Мэлори, казначей плакался мне, что Вы тратите слишком много денег на приготовления празднеств, — вкрадчиво начала я.

— Я все понимаю, но и Вы поймите меня, в таком деле никак нельзя экономить. На кону престиж государства, — приосанился церемониймейстер.

— Именно о престиже государства я и хотела поговорить. Сэр Мэлори, потратить слишком много денег будет так же плохо, как и потратить слишком мало. Считаю, что это признак плохого тона, выставлять богатство напоказ. Особенно перед менее обеспеченными странами.

О да, я подготовила психологически-выверенную речь, она целиком и полностью была нацелена на слабые места собеседника.

Сэр Мэлори остановился как вкопанный, переваривая все сказанное мной. Я прямо чувствовала, как под его круглой макушкой, над которой вились остатки былых кудрей, сейчас происходит революция.

— Леди Николетта, спасибо! Вы открыли мне глаза! Я уберу все излишества и отменю все заказы, — он вдруг посеменил вперед с такой скоростью, что мне пришлось сделать небольшую пробежку. — Немедленно!

— Сэр Мэлори, не надо таких радикальных мер! — попыталась я приостановить его внезапно вспыхнувший энтузиазм. — Не трогайте заказы. Я просто хотела попросить Вас на этом остановиться.

Церемониймейстер остановился буквально.

— Простите меня, что-то я совсем закрутился, — уныло сказал добряк.

— Вам надо отдохнуть, — уверенно ответила я. Может, мне открыть психологическую практику во дворце?

Отправив церемониймейстера на кухню выпить чаю с успокоительными травками, я сочла необходимым еще раз обойти главные коридоры, чтобы завтра не оказаться с очередным сюрпризом на руках. Все было подозрительно спокойно: никаких следов безалаберности в виде прикрытой гобеленами отваливающейся штукатурки, даже свечи в канделябрах были зажжены полностью, а не через одну, как обычно. Видимо, господин Гальяно решил-таки проблему с казначеем и его подчиненными, которые взяли привычку, проходя по коридору гасить половину свечей. Правда, чтобы сдвинуть дело с мертвой точки, понадобился разбитый нос министра легкой промышленности, который в потемках наткнулся на одну из статуй.

Для пущей уверенности я похлопала по стягам и флагам, развешанным в галерее Славы. Нехорошо, если слава будет выпускать клубы пыли при прикосновении. Ничего. Я вздохнула — намечался свободный вечер.

Позади застучали быстрые шаги, словно кто-то очень спешил. Я оглянулась и столкнулась с испуганным взглядом короля.

— Добрый ве..., — нерешительно начала я, соображая, что такого могло произойти, если монархи начали бегать по коридорам.

— Леди Николетта, спасите! Спрячьте меня! — в волнении Его Величество не заметил, что схватил меня за плечи.

— Что, про..., — я даже растерялась от такого захвата.

— Потом! Спрячьте меня, скорее же!

Что я ему, фокусник что ли?

Около входа в галерею раздались веселые голоса, и вся ситуация стала кристально ясной.

— Снежанна, ты уверена, что он пошел сюда?

— Я точно видела. Сусанна, нам точно нужно его догонять?

— Не трусь. Случайных встреч не бывает, если их не подстроить. Давайте разделимся.

Да тут настоящая облава! Я посмотрела на стремительно бледнеющего Ратмира II и сжалилась над монархом.

— Ладно, идемте, Ваше Величество, — решив, что в такой ситуации можно пренебречь парой-тройкой правил приличия, я покрепче ухватила его за кружевной манжет и потащила к выходу из галереи.

Прямо за ближайшей колонной находилась неприметная дверь, сливающаяся по окраске со стеной. Эта дверь вела в прачечную и пользовалась ей только прислуга. Странно, что Его Величество живет во дворце с рождения, а замок знает хуже меня. Все дети, пусть даже и королевские, должны непременно обладать известной долей любопытства.

Я запихнула монарха в узкий проход и закрыла за нами дверь. К счастью, здесь было крошечное окошечко, выходившее на улицу, а солнце еще не зашло за горизонт, иначе мы бы оказались в полнейшей темноте. И без того даже этот полумрак был не очень уютен.

Король выдохнул и пристально посмотрел на меня:

— Спасибо.

Я вовремя опомнилась и выпустила из рук его манжету, которая теперь выглядела так, будто ее кто-то жевал. Атмосфера складывалась напряженная. И будет еще хуже, если мы останемся тут пережидать, пока наши бойкие гостьи успокоятся и свернут свою поисковую операцию.

— Если Ваше Величество не возражает, мы можем выйти отсюда через прачечную.

— Ничего страшного, — видимо, он настолько был напуган неожиданной погоней, что согласился бы на что угодно.

Надеюсь только, что внизу сейчас никого нет, иначе у прачек от такого высокого визита глаза на лоб полезут. Буду потом всем рассказывать, что с этих пор именно в такой форме будут проходить мои инспекции. Я не удержалась от улыбки.

— Вы меня выручаете второй день подряд, — неуверенно улыбнулся король, неверно истолковав игры моей мимики.

— Второй?

— Кем была та девушка, которую вы увели от меня вчера? — в королевском голосе любопытства было через край.

Хм, если так пойдет и дальше, может, меня посвятят в рыцари. Защитница чести и достоинства короля из меня выходила хоть куда, не хватает только белого коня и пафосных речей.

— Ааа, она доставляла продукты для кухни, не знаю, что на нее нашло, — быстро выдала я заготовленную ложь. — Не беспокойтесь, в замок ее больше не пустят.

— Жаль, она показалась мне забавной.

Я удивленно взглянула на короля. На лице Ратмира II гуляла мальчишеская улыбка. Потом он опомнился, и быстренько ее стер, будто ничего и не было.

Мы стали спускаться по узенькой лестнице вниз: прачечная находилась ниже первого дворцового уровня.

— Ваше Величество, держитесь за перила, — предупредительно сказала я, памятуя о том, что король мастак влипать в самые неприятные ситуации. Если он сломает на этой лестнице ногу, я потом замучаюсь объяснять, что мы тут делали в полутьме вдвоем. Сваха меня живьем съест и костей не оставит, благо, теперь, наконец, я стала понимать ее предвзятое к себе отношение. Леди Карпила живет на этом свете вдвое дольше, чем я, и уж, конечно, она сразу раскусила маневры моего отца.

— Леди Николетта, Вы общались с нашими гостьями? — король, кажется, нисколько не торопился поскорее выйти из прачечной.

Еще как общалась! Будто у меня был хоть малейший шанс этого избежать!

— Да, Ваше Величество, — лестница кончилась, и мы сошли на каменный пол полоскальни. Под ногами мешались оставленные как попало тазы и стиральные доски. Где-то звучно капала вода из подтекающего крана.

— И как Вы считаете, есть ли среди них подходящая мне невеста?

— Все они очень достойные девушки, — уклончиво ответила я, совершенно не понимая к чему все эти вопросы.

— А с мужской точки зрения?

Я открыла рот. Закрыла рот. Извините, это как? Каким образом я должна изловчиться и выдать ему мужскую точку зрения? Похоже, отец серьезно просчитался, если Его Величество периодически забывает, какого я пола.

— Ваше Величество, к сожалению, тут я ничем не смогу Вам помочь. Если хотите мужскую точку зрения, то спросите мужчину, — я решительно открыла дверь, ведущую в сад, и мы оказались под лестницей заднего входа. Надо заканчивать эти непонятные разговоры.

— Вы правы, — скромно согласился со мной Ратмир II.

Хотя, с другой стороны, кому король может задать такой вопрос? Друзей у монарха не водится, пора воспитателей давно миновала, а у министров в голове одна геополитика. Хех, выходит, я самая подходящая из мужчин для таких разговоров. Лестно, ничего не скажешь.

— Надеюсь, Ваше Величество в целости и сохранности доберется до своих покоев, — я присела, вежливо давая понять, что с меня достаточно бесед на отвлеченные темы.

— Спасибо, — монарх растерянно оглядывался на сад, будто потерянный ребенок.

Я вздохнула и указала на лестницу за спиной:

— Ваше Величество, Вам туда.

Ратмир II сделал вид, что и без меня знает, куда идти. Но я, на всякий случай, проводила его глазами до входа во дворец, а то мало ли чего, ищи его потом.

Король остановился на третьей ступеньке, и обернулся ко мне:

— Леди Николетта, не потанцуете со мной на балу?

Как вы думаете, кто самый важный человек в замке за несколько часов до торжественного приема или бала? Неправильно. Горничная. Горничная необходима, чтобы принять ванну, одеться, причесаться и накраситься. Горничная подошьет оторванную оборку, о которой вы давным-давно забыли, потому что на прошлом балу слишком усердно налегали на шампанское, и не заметили, как неуклюжий кавалер полтанца станцевал на краю вашего платья. Умелая горничная впихнет вас в платье на размер меньше, несмотря на все восхитительные переливы синевы на вашем лице при затягивании корсета. Она уложит три ваши волосины в пышную прическу, а потом при помощи белил и румян создаст на вашем лице посмертную маску, за которой вас узнают разве что по радужке глаз. А если уж концентрация женщин во дворце превысит все возможные пределы, то горничная еще и заработает на маленький домик в деревне, осчастливив своими услугами персону, более всех жаждущую эстетики и красоты.

Ладно, оставим оду горничной, которую я мысленно сложила, пока Марика работала горячими щипцами над моей головой. Вообще-то, сначала я собиралась одеться и причесаться сама — ради экономии времени, но, помыв голову и увидев в зеркале удивленный одуван, я решила капитулировать, пока не поздно. К своему восторгу, я обнаружила, что за горничных в замке идут нешуточные войны. Наконец, настал тот момент, когда я смогла использовать свою должность для личных корыстных целей.

Марика сочла за благо убраться подальше от того дурдома, который сейчас творился в основной части дворца, и уж тем более у нее давно чесались руки заняться моей персоной. С этого момента все пошло как по маслу. Я втиснулась в новое голубое бальное платье, и Марика тут же пресекла все мои стенания по поводу того, что я чувствую в нем себя голой, решительно заявив, что так и должно быть. Оставалось только верить. Буйный одуван на голове медленно, но верно превращался в локоны. Так что даже, пожалуй, теперь никто не испугается, встретив меня в каком-нибудь темном углу замка.

— И почему ты не укладываешь свои волосы каждый день? — упрекнула меня подруга.

— Потому что я считаю роскошью посвящать этому занятию целый час. Я не уверена, что для такой расточительности у меня будет достаточно долгая жизнь.

— С таким отношением к тридцати годам превратишься в пугало, — Марика потуже натянула локон на щипцах, и я ойкнула.

— А с этой ежедневной экзекуцией я превращусь в лысое пугало, не дожив и до двадцати пяти.

Закончив с локонами, горничная подобрала мне волосы повыше, подколола шпильками (как мне показалось прямо к черепу) и прицепила сверху неизвестные живые цветы, главным достоинством которых была одноцветность с платьем. Правильно — цветы на могилку моего интеллекта. Давно заметила: стоит немного прихорошиться, и голова совершенно перестает варить.

Марика осмотрела меня критически со всех сторон, потом повернула мое лицо к свету:

— Веснушки будем замазывать?

— Что их замазывать-то? Это же не прыщи.

— Не благородно как-то.

— Подумаешь.

Странно, вот пока я жила в деревне, с моей внешностью было все нормально. А стоило только приехать ко двору, как сразу оказалось, что во мне как минимум десять лишних килограммов, лицо абсолютно простецкое, "с этими ужасными веснушками", волосы как пучки соломы и совершенно немодный курносый нос. Придворные дамы никогда не стесняются в сообщении подобных очевидных вещей. Хотя надо отдать им должное, все как одна заявили, что мои глаза довольно сносны, и то только благодаря их синему цвету. А так, сами понимаете, и разрез не тот, и ресницы подкачали. Пожалуй, есть от чего впасть в депрессию. Кстати, модная здесь болезнь.

Посмотрев на вечно полуобморочных леди, я поняла, что это у них помешательство от недоедания, и просто перестала обращать внимание.

Решив, что красоты мне на сегодня хватит, я встала со стула и (несмотря на все протесты Марики) отправилась во дворец, чтобы проследить за последними приготовлениями.

Первым делом я заглянула в бальный зал и носком туфли попробовала пол на скользкость — все было в порядке. Видимо, предыдущая ночь прошла в трудах, и на церемонии дворецкий будет клевать носом. В тронном зале полировали трон, а двое лакеев натягивали над ним тяжелый бархатный балдахин. Балдахин постоянно падал, причем ровнехонько на то место, где будут стоять наши министры. От греха подальше я приказала либо убрать балдахин, либо передвинуть трон. Сошлись на том, что балдахин не нужен (трон оказался привинчен к полу).

Выйдя из зала, я обнаружила в коридоре праздно шатающегося повара. Рыжий был одет в парадный камзол и явно собирался просочиться на бал. Сегодня тунеядцу подфартило: ни церемония представления, ни бал не подразумевали каких-либо угощений, кроме, пожалуй, вина. Гостьи ели перед балом в своих покоях, а кое-кто и не ел вовсе, чтобы влезть в праздничное платье. Поэтому, разослав легкие закуски вместе с лакеями каждой в комнату, прохвост был свободен, как ветер.

— О! — увидев меня, повар остановился и, нисколько не пытаясь этого скрыть, стал осматривать с ног до головы, — Леди Николетта, с Вас платье не спадает?

— Как видишь, нет.

— Жаль, а то бы я предложил свои услуги. Ходил бы за тобой да поддерживал вон за те очаровательные оборки на груди.

Я инстинктивно подтянула лиф повыше:

— Еще одно подобное замечание, и я сделаю так, что в зал тебя не пустят.

— Все-все, я уже испугался.

Может, действительно его не пускать, подумала я. Но с мысли меня сбил мчащийся на нас со всех ног в лакированных туфлях Ларкин. Что сейчас будет... Я совсем забыла про сделанную в отместку гадость.

К моему удивлению, все произошло совсем не так, как я себе представляла. Ларкин добежал до нас, схватил Кита за плечи своими наманикюренными пальцами, чему последний вовсе не сопротивлялся, и затараторил прямо в лицо:

— Друг, выручай! Срочно нужна хотя бы кружка пива для прически!

— Не вопрос,— спокойно ответил повар, будто все происходящее было абсолютно нормальным. — Сходи на кухню, скажи, что от меня.

— Спасибо, лапуля, — Ларкин взъерошил рыжему волосы и помчался дальше.

Я стояла, онемев от размышлений по поводу ориентации сэра Кита.

— Вот не надо на меня так смотреть! — повар начал приглаживать волосы.

— Я и не знала... Нет, ты не подумай, я без всякой предвзятости...

— Сейчас же прекрати об этом думать, — он фамильярно щелкнул меня по лбу. — Такие мысли не для хорошенькой головки.

Церемония представления проходила как нельзя более скучно. К счастью, еще в самом начале я забронировала себе место около колонны с довольно удобным бордюром, на котором незаметно и просидела почти до конца. Рядом, видимо, смекнув про мою уловку, тут же нарисовался повар. Пусть его, будет хоть с кем поделиться едкими замечаниями, благо тему моего платья мы уже закрыли.

Придворных в зал набилась тьма-тьмущая. Невест внутрь не пускали: каждая должна была войти в сопровождении нескольких человек из своей свиты только после того, как церемониймейстер объявит ее имя. Первыми, естественно, запустят иностранных гостий, а уж потом валом повалят наши. отечественные невесты — те, которых разместили в замке, и те, кому не столь повезло. Перед началом церемонии сваха с опытом бывалого челнока бегала от короля к церемониймейстеру и от церемониймейстера к каждой из невест. Через полчаса таких спринтерских упражнений завитые букольки на ее голове сбились в неровный холмик, а макияж местами начал подтекать, но служительница брачных уз не думала сдаваться.

Наконец, вошел испуганный король, и все согнули спины в церемонном поклоне. Сейчас я завидовала ему меньше всего. Ратмиру II предстоит улыбаться и кивать на протяжении часа, будто игрушечному болванчику. Хотя монархи, наверно, к такому привычны — с детства тренируются.

Первой прошествовала, иначе не назовешь, принцесса Анит из Либерии. По волнению в зале я поняла, что при виде ее половине присутствующих, включая самого короля, захотелось пасть ниц в благоговейном трепете. Так она была величественна.

Ведьмачка изменила своему любимому черному цвету только для того, чтобы прийти в платье цвета свежей крови. Пока она кланялась, министры тайком творили охранные круги и плевали через плечо на с таким трудом начищенный пол.

Надела ли босая принцесса Аска туфли, оставалось только догадываться — ее платье было длинным, и на удивление похожим на нормальное бальное. Остальные гости как по команде склонили головы на бок, желая рассмотреть, не мелькнет ли под подолом голая пятка.

При виде парадного платья принцессы Агнесс хотелось плакать и слать Катону посылки с материальной помощью.

После же выхода посольства из Сабаку мне стало абсолютно наплевать на то, в чем одета принцесса Сора, почему вместе с ней в зал вошла ее собака, и почему никто не объяснил сопровождающим ее кочевникам, что падать ниц перед нашим монархов вовсе не обязательно. Мысли занимал только ярл Амеон и его белый, расшитый серебряной нитью, камзол, так удачно оттенявший загорелую кожу.

— Закрой рот и не пускай слюни, — грубо ворвался голос Кита в мои радужные девичьи мечты.

— Молчал бы уж. Сам сколько бабником прикидывался, а оказалось....

— Работает!

— Что работает? — удивленно спросила я.

— Моя маскировка, — решил снизойти до объяснения рыжий. — Вот смотри, допустим, ты принцесса. Ты видишь меня с Ларкиным, делаешь соответствующие выводы и перестаешь меня опасаться как мужчину. Я тем временем втираюсь в доверие, завожу дружбу, а уж от дружбы до чего-то большего всего один шаг. По-моему — гениально!

Я шумно выдохнула. Похоже, пытаться что-то объяснить этому любвеобильному идиоту будет бессмысленно. Хорошо еще, что он не поставил себе целью завоевание мира — в этом случае методы были бы еще более пугающими.

— Послушай, волк в овечьей шкуре, ты бы хоть принцессу себе сначала выбрал, что ли. Зачем на всех так распыляться?

— Знаешь, какая у меня философия? — задал риторический вопрос великий стратег. — Чтобы найти одну принцессу, надо перецеловать целое болото лягушек.

Я захихикала:

— Да ты романтик. Бородавок не подцепи.

Препирательства пришлось закончить, потому что представляли княжну Стасью. При помощи пива и больной фантазии Ларкин соорудил на ее голове двухъярусный начес, так что низенькая девушка стала на полметра выше и в два раза забавнее. Если это бабочка, то я, пожалуй, предпочту остаться в своем коконе.

При представлении красавицы из Шанхры, король попытался вскочить со своего трона и подать ей руку. Если бы не бдительная сваха, тяжелой дланью придавившая Его Величество к трону, вышел бы небольшой конфуз.

Последней из невест королевской крови в зал вошла царевна Злотоземья, а уж дальше потекли девицы отечественного производства — похожие как одна, и скучные до невозможности по сравнению с иностранными гостьями.

Когда все перешли в бальный зал, я забилась в дальний угол поближе к выходу. Хоть мне вчера всеми правдами и неправдами удалось отшутиться от королевского приглашения, это еще не значит, что опасность миновала. Вот так подойдет монарх — попробуй ему отказать. К счастью, оказалось, что Ратмир II вовсе не собирается танцевать. Он устало уселся на принесенный ему стул и тяжелым взглядом обводил зал. Мимо, как бы ненароком, прогуливались невесты. Одна даже умудрилась удачно уронить свой браслет, так что тот закатился прямехонько под королевский стул, создав немалый ажиотаж, когда девица, видя, что цель не реагирует, попыталась достать украшение собственноручно.

Через несколько танцев я краем глаза заприметила троицу из Злотоземья. Горд и Север толкали локтями друг друга и кивали на меня. Что-то не похоже, что они ссорятся из-за танца со мной. Может, я наказание проигравшему в битве на крысолаках? Я показательно отвернулась, но тут же встретилась взглядом с Его Величеством.

Так, пора отсюда уходить. Если я и дальше буду вот так просто из любопытства подпирать стенку, мои действия могут воспринять, как отчаянный поиск кавалера для танца. Протолкавшись сквозь кринолины, я вышла на веранду, чтобы оттуда спуститься в сад.

Все же сэр Мэлори не на ветер пустил казенные деньги. Развешанные на деревьях в парке круглые бумажные фонарики превратили его в сказочный лес. И если не замечать, что через каждые десять деревьев стоит лакей, готовый тушить и звать на помощь в случае пожара, то атмосферу можно было бы назвать романтичной. Я спустилась по лестнице в сад, но отходить далеко не стала: здесь все еще была слышна музыка, но, к счастью, не людской гомон. Остается только посочувствовать придворным и гостям, которые вынуждены находиться в зале подле короля. Его Величеству ни за что в жизни не хватит решимости встать и просто без чьей-либо указки выйти в сад. Я презрительно фыркнула.

— Леди Николетта, Вы не танцуете?

Я вздрогнула и подняла голову вверх: в свете окон стоял Ярл Амеон в своей белоснежной одежде. Вспомнив о едком замечании повара, я взяла себя в руки и не стала "пускать слюни".

— Там слишком людно и душно, — я напряженно смотрела, как он спускается ко мне.

— Зато здесь нет, — ярл протянул мне руку и слегка склонил голову в поклоне.

Иииии, в прошлой жизни я наверняка спасла мир, иначе за что мне такое везение?

Я вложила руку в его протянутую ладонь, и тут же была притянута ближе, другая рука ярла оказалась на моей талии, и мы закружились под мелодию, доносившуюся из открытых окон зала.

— В Сабаку тоже танцуют вальс? — спросила я, с удивлением обнаружив, что все еще могу сохранять ясность сознания, а мысли не гогочут, как испуганные гуси в голове.

— Нет, не танцуют, — Амеон пристально рассматривал мое лицо, и его флуоресцентные глаза в полумраке казались мне двумя необычными светлячками.

— Тогда где же Вы научились?

— Я несколько лет провел в Греладе.

Так вот откуда знание наших обычаев и манер! Кочевник чему-то задумчиво улыбался, а я прямо кожей чувствовала, как в нашем молчании сгущается некая особая атмосфера.

— Сегодня одна из самых прекрасных летних ночей, — он слегка склонился ко мне.

— Вы правы, — только и смогла пробормотать я, чувствуя себя героиней любовного романа.

— Но вы можете сделать ее незабываемой... — он склонялся все ниже, голос становился все тише и ласковей.

Где-то в голове радостно запрыгали игривые мысли. Вот оно!

Каково же было мое разочарование, когда ярл внезапно остановился и посмотрел вверх на лестницу.

— Нет, вы продолжайте-продолжайте, не стесняйтесь, — облокотившись на перила, за нами наблюдал сэр Кит. На его лице играла какая-то дьявольская ухмылка — у меня аж мурашки поползли по коже. — Я тут тихо посижу, никого трогать не буду.

Вот чем заканчивается излишний гуманизм. Хотела же я вовсе не пускать его на бал.

Кочевник отошел от меня на шаг и поклонился:

— Мне очень жаль.

— Что Вы..., — я хотела сказать, что на этого нахала можно не обращать внимания, а если спустить его с лестницы (что вполне заслужено за такие проделки), то и проблем-то не будет. Хотела, но естественно, не могла.

— Я должен присмотреть за принцессой Сорой, — с этими словами он поднялся по лестнице и вошел в зал.

Я в раздражении повернула лицо к Киту.

— Ах, Вы можете сделать эту ночь незабываемой, — передразнил насмешник. — Тебе не противно?

— Ты хоть соображаешь, что делаешь?

— Не знал, что ты хочешь стать погонщицей верблюдов, — рыжий развязанной походочкой стал спускаться ко мне вниз по лестнице. Это он зря, я же в гневе и придушить могу.

— Издеваешься?

— Ну хорошо, не погонщицей. Кочевник как-никак знатного роду, будешь коротать дни в гареме.

— У него нет гарема, — насупилась я.

— Сейчас, может, и нет. Годам к сорока будет. Станешь старшей женой, благо, навыки управления у тебя уже есть, — сэр Кит остановился на расстоянии вытянутой руки от меня, благоразумно не дойдя несколько ступеней.

— Послушай, тебе-то какое дело? — я начинала замерзать и терять остатки терпения. — Ревнуешь что ли?

— Больно надо, — дернулся рыжий.

— Тогда разожми кулаки и прекрати нести чушь, — срезала его я.

За спиной засвистела и разорвалась в воздухе первая хлопушка. Я обернулась и посмотрела вверх, где расцветал искрящийся цветок. За первым выстрелом последовали другие, и скоро небо превратилось в разноцветный калейдоскоп огней. На веранду любоваться фейерверком повалили гости.

К окончанию праздника я уже успела переодеться в обычное платье, чтобы проследить за уборкой дворца, так как дворецкий громогласно похрапывал на банкетке в коридоре, и добудиться его не было ни шансов, ни смысла. Гости свели на нет все наши хозяйственные усилия нескольких дней. Кто-то даже умудрился помадой пририсовать усики на портрете Ратмира I — оставалось только гадать, был ли это акт вандализма или свободное выражение политических взглядов.

За одной из портьер лакеи нашли чей-то чулок, отчего и пребывали в детском восторге, пока я его не отобрала и не выкинула. Потом мы все долго рассматривали круглую выбоину в мраморной плите пола, которой еще вчера не было. Догадки выдвигались разные: от женского каблучка до локального падения метеорита. В общем, веселье, да и только.

Я вышла на веранду, чтобы проверить, не напакостили ли гости и там. Заметить мне этого не удалось, потому что внимание отвлекала фигура короля, ходившего взад-вперед по веранде, в явно тщетных попытках принять какое-то решение.

— Леди Николетта, хорошо, что Вы здесь. Я решил добавить Вам новых обязанностей, — король говорил непривычно резко для себя.

Я поклонилась без всякого энтузиазма. Ночь на дворе, а он все не успокоится.

— Каких обязанностей, Ваше Величество?

— Будете моим советником, тайным..., — монарх то ли выдерживал паузу, то ли задумался.

— По каким вопросам? — удивленно спросила я, не в силах ждать, когда он передумает все свои странные мысли.

— По вопросам брака, конечно же, — рассеянно сказал король.

— Но я не могу... И потом, у Вас же есть леди Карпила, — в ужасе начала отнекиваться я.

— Мне необходимо еще одно мнение, изнутри.

— Но...

— Если Вы отказываетесь, то я женюсь на Вас, и мы закроем тему!

От такого предложения я испытала шок, во всю отразившийся на моем лице. Ну, и угрозы!

— Кажется, я не ошибся, — хмыкнул король.

Глава 6. От желудка к сердцу: занимательный путеводитель

— Ты не хочешь взять вилку и нож? — спросил сэр Кит, заворожено глядя на то, как я за обе щеки уплетаю зажаренную до золотистой корочки куриную ножку.

— Так вкуснее.

Я, конечно, не настолько наивна, чтобы не понимать, что на кухню меня повар позвал отнюдь не с целью угостить этой восхитительной курицей. Впереди ждет неминуемая расплата. Поэтому куриную ногу, долго и вкусно, я грызла со смыслом, обдумывая все возможные варианты отступления. Хотя в результате получился план наступления.

Убедившись, что я всецело поглощена процессом и никуда сбегать не собираюсь, повар залез в ледник и достал оттуда тарелку с каким-то диким пирожным.

— Мы так не договаривались, — обвиняюще потыкала я в его направлении куриной ногой.

— Я же только попробовать прошу, неблагодарная, — он пододвинул тарелку поближе ко мне.

Я смотрела на пирожное — пирожное смотрело на меня. Нет, честно, украшения из крема наверху были очень похожи на два глаза. Карих глаза. Он что, шутит? У меня несварение от одного вида.

— Хорошо, я попробую, но только с одним условием.

— С каким? — еще не заподозрил подвоха рыжий.

— Ты попробуешь десерт, который приготовлю я.

— Не понял...

— Хочу, чтобы ты почувствовал себя в моей шкуре, — я догрызла косточку и пошла к умывальнику мыть руки.

— Тебе фартук дать, борец за справедливость? — повар все еще пребывал в полнейшем благодушии, даже не подозревая, какой урон ему могут нанести мои кулинарные таланты.

— Обойдусь, сделаю что-нибудь на скорую руку.

— Как учил наш профессор, у десерта должно быть три обязательных составляющих: основа, изюминка и украшение, — подсказал мне мастер кулинарии.

— Приму к сведению, — важно ответила я.

Я выбрала красивую вазочку из стоявших в серванте на полке и торжественно поставила ее перед поваром. Он воспринял это как хороший знак и выжидающе скрестил руки на груди. Затем, порывшись в леднике, я нашла тазик заготовленных заранее взбитых сливок и щедро положила их в вазочку, для пущей уверенности в успехе присыпав сверху тертым шоколадом. Кит, как бы невзначай, конфисковал у меня ложку, вымазанную сливками, и теперь с удовольствием ее облизывал, снисходительно поглядывая на мои манипуляции. Вся снисходительность слетела с него моментально, когда пошел первый слой соленых огурчиков.

— Что это? — меняясь в лице, спросил рыжий.

— Изюминка, — гордо произнесла я и положила сверху кружочек копченой колбаски.

Покрыв все сооружение для верности еще одним слоем сливок, щедро посыпав шоколадом, в качестве завершающего штриха и украшения я разместила сверху несколько маслин. Торжественная барабанная дробь — десерт был готов!

Распираемая сознанием собственной гениальности, я пододвинула вазочку к стремительно зеленеющему Киту. Со всех углов на меня странно косились другие повара и подсобные работники кухни. Смертельные номера вроде этого никогда не остаются без зрителей.

— Я сам пробую свои десерты, прежде чем предложить тебе, — жалобно пробурчал повар, с подозрением оглядывая мой шедевр.

Я без вопросов взяла сверху маленький огурчик и аппетитно им захрустела. Будет он это есть или нет, решать только Киту. В любом случае, я если и не избавлюсь от утомительной дегустации его блюд, то уж точно буду отомщена.

— Так ты ешь или нет? — спросила я, тыкая ложечкой в его "глазастое" пирожное, отчего то начало мелко подрагивать.

Повар взял ложку и с мрачной решительностью запустил ее в вазочку.

— Ты глубже копай, — посоветовала я, — чтобы все слои попали, а то вкус будет совсем не тот.

На следующий день ранним утром ко мне в дом влетел лакей и срывающимся голосом сообщил, что главный повар заболел, а потому на работу с утра не вышел. Все в растерянности и ждут меня на кухне.

Так, похоже, мой десерт оказался не только с "изюминкой", но и с сюрпризом. Я спешно заколола волосы в некое подобие прически, тем самым завершив свой утренний туалет, и побежала... Нет, не к постели больного каяться в грехах. На кухню — срочно брать ситуацию в свои не наделенные кулинарными талантами, но очень загребущие руки.

На кухне царила суматоха, но не деятельная, каковой она должна быть, а разрушительная, приводящая отдельно взятую площадь замка в маленький кусочек ада на земле: там готовили завтрак, в условиях, приближенных к экстремальным. На первый взгляд, каждый был занят своим делом и успешно с ним справлялся, но в результате ничего не получалось. Как будто я наблюдала за производством деталей, которые некому было собирать.

Когда я вошла в кухню, все притихли и стали оглядываться на меня. Я бы тоже с удовольствием на кого-нибудь оглянулась. Понятия не имею, как мне разрешить эту проблему. А решить ее надо за час, не больше. Именно через это время постоянные обитатели дворца и его гости проснутся и захотят есть. Не объявишь же разгрузочный день на всей вверенной мне территории!

Я прошла между столами, заглянула в пару кастрюль, понюхала, как пахнет из духовки свежеиспеченным хлебом. В животе заурчало на всю кухню. Кто-то захихикал, кто-то зашушукался. Так, теперь я еще и стремительно теряю доверие аудитории — отлично! Я устало плюхнулась на табуретку, и какая-то сердобольная женщина принесла мне бутерброд.

— Спасибо, — раз уж авторитет утерян, я решила снять корону начальника. — Рассказывайте, как у Вас обычно все происходит. Что делает главный повар?

По моим собственным наблюдениям он не делает ничего, а только шатается за мной по замку, чтобы отпускать свои колкости. Но этот комментария я решила оставить при себе.

Ко мне робко подошел "поваренок" — косая сажень в плечах — и протянул парочку мелко исписанных листков бумаги.

— Записи сэра Кита для сегодняшнего завтрака, — пробасил мужик, комкая в руках фартук.

Теперь понятно в чем загвоздка. Рыжему можно не опасаться за свое будущее, даже если он будет уволен с королевской кухни — его с руками оторвет отдел шифровальщиков при нашей разведке. Не удивительно, что ни один из поваров, которые в лучшем случае читают по слогам, не смог осилить этот манускрипт.

Потребовав себе горячего чая со специями, я села за расшифровку. Начнем с простого. Каша, черный хлеб, чай и сыр для посольства Катона. Поднос собрали за считанные секунды, и я, движимая жалостью, велела поставить туда еще хотя бы масла и сахара. Нет, не пойду к катонцам на завтрак, даже если пригласят.

Кто-то заказал к завтраку блюдо мясного ассорти. Мальчишка-поваренок поставил передо мной серебряную тарелку полную различной нарезки, а рядом сложил гору листьев салата. Глаза выжидательно смотрели на меня. Что-то я сомневаюсь, что мне предлагают все это попробовать — это было бы слишком хорошо.

— Что? — спросила я.

— Сэр Кит всегда сворачивает ветчину в такие красивые розочки, — пропищал мальчишка.

О Боги!

— Скажи своему сэру Киту, что с едой баловаться нехорошо. А это аккуратненько разложите, и будет достаточно.

Впереди ожидало самое страшное.

При виде набора из фруктов, коржей, различных присыпок, добавок и как минимум трех видов крема, которые предполагалось собрать на одной тарелке в нечто, что можно было бы подать королю, мне захотелось сдаться и пойти на поклон к заболевшему повару. И что теперь делать? Я ни разу не присутствовала при королевском завтраке и потому слабо себе представляю, как должны выглядеть монаршьи блюда.

— И что должно в результате получиться? — спросила я перепачканного в золе мальчугана, который постоянно крутился рядом, ожидая от меня то ли каких-то чудес, то ли грандиозного провала. Понимаю, он не самый лучший советник, поэтому вопрос можно считать мыслью вслух.

— Ну, там все горками, горками! — развел руками малец, показывая необъятные горы чего-то.— А тут цветочки, а там флюшечки и сверху шоколадом!

Полный восторг. Особенно флюшечки. Что-то мне подсказывает, что если я и умудрюсь создать какие-то флюшечки, то это будут совсем не те флюшечки, что у рыжего.

Призвав себе на помощь все свое терпение, выдержку и повариху с самым умным лицом, я занялась созданием шедевра. Нет, конечно, не лично я. Но ведь руководство тоже считается участием? Вскоре то, что должно было стать милым тортиком, больше напоминало гигантскую медузу, по недосмотру оказавшуюся в корзине с фруктами. Не сказать, чтобы я видела большую разницу между моей медузой и тем, что обычно производил королевский повар. Но по ошарашенным взглядам поваров и лакеев я поняла — номер не удался. В момент, когда я уже собиралась сдаться и начинала подумывать, что оставить Его Величество без сладкого — не такая уж большая трагедия — в кухню просунул свою тщательно завитую голову Ларкин.

— А где повар? — спросил придворный, обводя подкрашенными глазами кухню.

— Кончился Ваш повар, — раздраженно ответила я.

— Рыбонька, только без истерик, — франт просочился в кухню целиком и теперь жеманно теребил банты на манжетах. — Что, и мороженного не будет?

Так вот, оказывается, чем его приручил Кит. Я-то себе голову ломала, а тут чисто гастрономические отношения.

— Не знаю ни про какое мороженое, — буркнула я, все еще погруженная в соображения о спасении королевского десерта.

— А я смотрю, ты решила выразить свою яркую индивидуальность довольно оригинальным способом, — Ларкин обошел кругом мое творение. — И кто тот счастливчик, который это будет пробовать?

— Король, — поморщилась я — меньше всего мне сейчас хотелось обсуждать мою яркую индивидуальность и ее проявления.

— Да, детка, антимонархические настроения, похоже, дошли до самых отсталых слоев населения, — он поцокал языком. — В таком виде отправишь или тебе помочь?

Я посмотрела на него удивленно, а потом решила, что хуже все равно не будет.

Очень скоро благодаря второму слою крема и фантастическим усилиям Ларкина моя медуза превратилась в большеголового кальмара, покрытого яркой сыпью клубники. Повара, не скрываясь, посмеивались, входящие лакеи, увидев торт, от неожиданности творили охранные круги.

Я посмотрела на Ларкина, Ларкин посмотрел на меня.

— Хотел с тебя за помощь стребовать ответную услугу, но, пожалуй, я пойду, — резюмировал франт.

Жаль, что мне тоже нельзя так просто взять и уйти. Я еще раз со стороны оценила получившегося "чесоточного кальмара", а потом добавила ему две ежевичины в качестве глаз. Может быть, Его Величество оценит мое чувство юмора?

Когда "кальмара" унесли, я поняла, что завтрак завтраком, а так дальше дело не пойдет. До ужина я просто не доживу. С другой стороны, почему именно я должна заниматься этим неблагодарным делом? В голове мелькнула светлая мысль. У нас же полный замок таких же дилетанток от кулинарии как и я, почему бы не доверить драгоценную кухню сэра Кита им?

Героически разделавшись с завтраком, а заодно с проблемой обеда и ужина, я решила все же проведать больного. Необходимо было точно знать, выйдет ли повар на работу завтра, или мне можно начинать паниковать. Поднявшись на третий этаж, я постучала в комнату несчастного.

— Войдите, — раздался слабый голос, который вполне мог принадлежать находящемуся на последнем издыхании человеку.

Где-то внутри неприятно шевельнулась совесть и затихла.

Я вошла: рыжий лежал, театрально раскинувшись на подушках под ворохом одеял. Что-то не похоже на комнату больного — нет запаха лекарств. Вообще, не похоже, что здесь побывал врач.

— Доброе утро, — осторожно сказала я, тем временем присматриваясь к несчастному. Больной вопреки полуприкрытым глазам и страдальческому выражению лица, никаких признаков недуга не выказывал (об отравлении и речи не шло). Наоборот, прохвост выглядел отдохнувшим и вдоволь выспавшимся.

— Хорошо, что хотя бы ты можешь назвать его добрым, — полупростонал полупрошептал тунеядец.

— Как ты себя чувствуешь? — ласково спросила я, взглядом выбирая подушку, которой его можно было бы придушить.

— Плохо, — он закатил глаза и поднес руку ко лбу. — Николетта, если со мной что-то случится, то, пожалуйста, не вини себя.

Если с ним сейчас что-то случится, то только по моей вине, потому что еще немного этой театральности — и ему не жить.

— Ты не волнуйся, отдыхай, — елейным голосом произнесла я, так что умилившийся повар готов был прослезиться. — Проблему с кухней я решила, так что сегодня ты нам не понадобишься ни к обеду, ни к ужину.

— Как не понадоблюсь?! — едва не подскочил шокированный Кит.

Я вовремя толкнула его обратно на подушки. Столько прыти для больного!

— А так. На кухне сегодня хозяйничают наши гостьи. И обед, и ужин будет приготовлен их руками.

Я, конечно, подозреваю, что половина замка останется голодной, а вторая сляжет с отравлением, но зато никто не сможет меня в этом обвинить. Сэр Мэлори вообще с большим энтузиазмом воспринял идею кулинарного поединка между невестами. Не то чтобы королеве было так уж важно уметь хорошо готовить, но зато как красиво соблюдались вековые традиции! Я восторженно вздохнула, умиленная собственной гениальностью.

— Ты... ты пустила их на мою кухню?!! — путался в одеялах, пытаясь встать, повар. — Да как тебе такое в голову могло прийти?!

— Что поделать, если у тебя приступ хитрости, — развела руками я. — Не самой же готовить.

Конечно, рыжий предполагал, что я вся такая в растерянных чувствах кинусь к его постели умолять великого кулинара вернуться на кухню. Просчитался сэр Кит только в одном — у меня плохо получается умолять, не в пример хуже, чем угрожать.

— Ты лежи-лежи. Сейчас я пришлю к тебе доктора. А пока пойду подбирать нового повара, — на этих словах я вышла их комнаты, нарочито громко хлопнув дверью.

И ведь действительно, пойду искать нового повара, если через полчаса он не будет при полном параде стоять на кухне и, улыбаясь, помогать нашим гостьям.

Княжна Стасья сидела на перилах балкона, болтая ногами, отчего казалось, что она вот-вот слетит вниз на ни в чем не повинные кусты шиповника. Челку она заколола в фонтанчик, от чего стала похожа на маленькую комнатную собачку. Хоть я и старалась прокрасться мимо балкона как можно более незаметно, завидев меня, княжна спрыгнула с перил и звонким голосом осведомилась:

— Леди Николетта, Вы не видели барда?

Я сказала, что не видела. Девушка разочарованно снова запрыгнула на перила.

— Вам не кажется, что сегодняшний завтрак был каким-то странным?

Ой, а я-то надеялась, что никто не заметит. Сделав вид, что вопрос был чисто риторическим, я решила вернуться к предыдущей теме.

— Зачем Вам бард? Разве Вы не должны с остальными невестами прилежно готовить обед для короля? — полунасмешливо спросила я.

Стасья взглянула на меня, как на полоумную:

— В отличие от них, мне есть, чем заняться. И Ваш король от этого только целее буде..., — она не договорила, ойкнула, заметив кого-то у меня за спиной, и прикрыла рот руками. Если бы я вовремя не схватила ее за юбку, лежать ей сейчас внизу, в шиповнике.

Я оглянулась: Его Величество растерянно переминался с ноги на ногу около балконных дверей. Самый удачный момент, ничего не скажешь.

Проштрафившаяся княжна сделала реверанс и, закусив губу, выскочила вон мимо монарха. Вот поэтому я всегда оглядываюсь, прежде чем сказать колкость про кого-то из лиц вышестоящих. Привычка не благородная, но хотя бы благоразумная. Хотя нет, благоразумнее всего было бы молчать.

— Доброе утро, Ваше Величество, — поприветствовала я, уже заранее предчувствуя, что это доброе утро мне сейчас испортят.

— Доброе, — ответил король, провожая взглядом княжну. — Если Вы не заняты, не прогуляетесь со мной по парку?

Ага, "если не занята". Стоит ему приказать, и меня поднимут с постели в два часа ночи, будь я в этот момент хоть при смерти.

— С удовольствием, Ваше Величество, — ответила я в лучшем жанре дворцового подхалимажа.

— Сегодня мне подали странный завтрак, — сказал король, спускаясь со мной в сад. — Могу я увидеть главного повара?

Я поперхнулась и закашлялась. Так и знала, что блюдо под кодовым названием "чесоточный кальмар" не пройдет незамеченным. Сдать сейчас повара было бы малодушно, и потом, все равно автор творения выплыл бы наружу. У моего таланта не было ни единого шанса остаться безымянным.

— Ваше Величество, повар сегодня с утра приболел.

Пусть он только больше ничего не спрашивает, — молилась я замковым домовым. Напрасно. Оказалось, что меня недолюбливают не только люди, но и духи.

— И кто же распоряжался на кухне? — удивился монарх.

— Вообще-то, я.

Ратмир II совсем не по-королевски хрюкнул и весело рассмеялся.

Интересно, мне можно считать, что я помилована? Или необходимо еще полчаса в слезах и рыданиях вымаливать прощение?

— Хорошо, что Вас наняли управляющим, а не поваром, — отсмеявшись, сказал он. — Ну, оставим это.

Точно, оставим. Интересно, Его Величество уже знает про мою затею с обедом и ужином? Что-то мне подсказывало, что после моего "кальмара" начинание не найдет бурного отклика в королевской душе.

— Леди Николетта, Вы помните о моей несколько деликатной просьбе? Я бы хотел продолжить наш разговор.

Еще бы я не помнила о той просьбе! После слов Его Величества в день бала я едва не стала седой. Сначала я вообще подумала, что король сделал мне предложение. Но потом сквозь потрясенные вопли тщеславия в мозг продралась здравая мысль, что это всего лишь шутка, призванная сгладить неловкость. Наш монарх мастак на двусмысленные фразы. В общем, к тому моменту, когда я смогла соображать в нормальном режиме, Ратмир II уже сбивчиво объяснял, что всего лишь хотел услышать от меня подробности о своих потенциальных невестах. Видимо, сваха не балует его лишней информацией. Представляю свое выражение лица на тот момент: будь на месте короля рыжий, мне бы со стыдом пришлось эмигрировать из страны. Но Ратмир II либо был снисходителен к маленьким женским слабостям, либо по своей рассеянности просто их не замечал. Я не гордая, меня устраивают оба варианта.

— Что Вы хотели узнать, Ваше Величество?

— Что Вы знаете о леди Сабине?

— О, немного. Слуги жалуются, что она устраивает истерики по три раза на дню по всяким пустякам. А так все нормально.

— Леди Инора?

— Отличная женщина. Только, женившись на ней, Вы сразу приобретет двух приемных сыновей.

Странно, что ее вообще пригласили на смотрины — пробел в вековых традициях. Королевской невестой может стать любая незамужняя девушка в подходящем возрасте. И ни слова про наличие детей. Наивные люди были наши предки.

— Леди Мальина?

— Стащила за обедом две серебряные вилки и хрустальную пепельницу. Нам стоит заострять на этом внимание?

— Нет, спишите как подарок, — вздохнул отчаявшийся монарх.

— Простите за любопытство, но Его Величество желает выбрать невесту из нашего дворянства?

Зря он меня вообще решил спросить. Я могу найти, что сказать плохого о любой из девиц, даже о себе. Пожалуйста: невоспитанна и постоянно сует нос не в свое дело. Так что, быть королю холостяком, если он и дальше намерен меня спрашивать.

— Я подумал, что это лучший вариант. Грелада сейчас находится в довольно удобном политическом равновесии, поэтому у нас уже столько лет не было войн. Любой династический брак может это равновесие разрушить. А Вы хотели мне кого-то посоветовать? — в серых глазах короля запрыгали смешливые лучики.

Что я делаю?! Смотреть Его Величеству прямо в глаза — верх неуважения!

— Ваше Величество, как я могу Вам что-то советовать? Я всего лишь временно заменяю управляющего, — я стала оглядывать пейзаж, старательно делая вид, что ситуация меня нисколько не смущает.

— Так уж и временно? — я не видела, но слышала, что король улыбался.

— Уж мне ли не знать своего отца, Ваше Величество. Через месяц-другой ему настолько наскучит деревня, что он тут же примчится сюда.

Медленно, но верно мы выходили к более оживленным дорожкам. Встречные придворные кланялись королю и неодобрительно косились на меня, словно я таскаю мясо из их миски с похлебкой. Когда же мы попались на глаза свахе, то леди Карпила даже сломала от досады свой кружевной зонтик, навоображав себе неизвестно что.

— Ну хорошо. Тогда продолжим нашу игру в мяч, — Ратмир II одним взмахом руки отослал обратно сваху, которая с решимостью достойной сторожевой собаки направилась в нашу сторону.

Удивительно, но король даже пытается шутить. Может, он не такой уж и тюфяк, как я о нем всегда думала?

— Что вы скажете о принцессе Шанхры?

Беру свои слова обратно.

— Принцесса Бьянка, в отличие от остальных, не слишком общительна.

Да, она не гоняется за привидениями, не ловит раковины в королевском пруду, в нее не вселяются призраки, и ей нет дела до нашего барда и садовых крысолаков. Она идеальна и поэтому мне не нравится.

Расставшись с королем (перед этим предусмотрительно проводив его до дворца), я, заинтересованная разговорами прислуги о том, что на выгоне для лошадей происходило что-то в крайней степени занимательное, направилась именно туда.

Посмотреть было на что. Непостижимым образом сговорившись с ярлом Амеоном, принцесса Анит решила опробовать такое экзотическое средство передвижения, как верблюд. Избранному верблюду, почему-то, эта идея совсем не нравилась, и он жался от принцессы по всему загону, пока ярл собственноручно не взял его за поводья и не заставил лечь на землю.

Предчувствуя зрелищность процесса, я устроилась на невысокой ограде выгона, чем испортила развлечение трем горничным и двум садовникам, которые не посмели и далее бездельничать в моем присутствии. Остались только конюхи, но каждый делал вид, что он здесь по делу — не то что я.

Принцесса Анит с ловкостью, которую часто не подозреваешь в высоких людях, оседлала верблюда. Если у кого и возникали сомнения в разумности данного шага, так это именно у последнего: животина постоянно поворачивала свою светлую морду на наездницу и каждый раз чему-то громогласно возмущалась. Не обращая никакого внимания на все протесты горбатого, ярл Амеон свистнул, отдав команду вставать. Вставал верблюд странно, сначала выпрямив задние ноги, отчего принцесса оказалась едва ли не вниз головой. Присутствующие ахнули: учитывая пышный бюст наездницы, под такой тягой встреча с землей была неминуемой. Я даже прикрыла рукой глаза, чтобы не видеть падения, а заодно и успеть сообразить, кого и к какому доктору послать в первую очередь.

Открыв глаза, я обнаружила, что верблюд уже становится на передние ноги, а его царственная ноша все еще на нем, причем удивительно хорошо держит равновесие. Судя по всему, ярл Амеон сказал принцессе несколько комплиментов — та улыбнулась, а затем бойко послала верблюда вскачь. Так, Николетта, не завидуем. Ты тоже довольно ловко сидишь на изгороди, но, к сожалению, красивые, статные мужчины, в невероятно подходящей им одежде для верховой езды не будут делать тебе по этому поводу комплиментов.

Я вздохнула. И о чем только думаю?

Хотя подождите, мне всего девятнадцать, и голова по определению должна быть забита всякой ерундой, а уж никак не организацией хозяйства при дворе.

Вдоволь накатавшись по выгону на верблюде, который на поверку, казалось, ни в чем не уступал привычным скакунам (в скорости уж точно), принцесса Анит соскочила с него, будто половину жизни провела в пустыне. Отлично, а сейчас по правилам этикета, а в совокупности еще и по закону подлости, голубоглазый предмет моих воздыханий скажет ей пару милых пустяков. О том, как она отлично держится в седле, об ее похвальном бесстрашии и об осанке, которая заставляет трепетать мужские сердца. Конечно же, всего этого я слышать не могла, зато прекрасно себе представляла. И, конечно же, трепетали мужские сердца отнюдь не по осанке. Ну, вы понимаете.

Переговорив с Ярлом пару секунд, принцесса что-то приказала конюхам, и вскоре те привели к выгону ее лоснящегося на солнце, похожего на скалу из эбонита, жеребца. Конь нетерпеливо перебирал копытами и раздувал ноздри, но первоначальной агрессии уже не показывал, хотя я отметила, что конюхи предпочитали меньше чем по двое к нему не подходить. Ярл легко приблизился к этому черному монстру и попытался погладить его по морде, но конь только раздраженно фыркнул и отвернулся. Похоже, прокатиться на этом чудовище будет не так-то просто, даже если хозяйка позволит, — подумала я. А через мгновение ярл Амеон уже сидел в седле, но ни я, ни удивленный жеребец не заметили, как этот произошло. В голове снова зачирикали какие-то восхищенные мысли.

Принцесса Анит неожиданно повернула в мою сторону, а подойдя, нисколько не чинясь, облокотилась на изгородь рядом.

— Доброе утро, — доброжелательно сказала она. — Вы тоже интересуетесь верховой ездой?

— Доброе утро, Ваше Высочество, — к сожалению, тот факт, что я сидела на ограде, помешал мне сделать реверанс, поэтому пришлось в меру возможностей изобразить поклон. — Не то, чтобы очень, но было интересно взглянуть на верблюдов под седлом.

— Понятно, значит, не только на верблюдов, — лукаво предположила принцесса. Боги, зачем вы даете людям столько проницательности? — Неправда ли, он неплохо смотрится на Мраке?

Я снова посмотрела на Амеона, чьи светлые одежды и белые волосы резко контрастировали с иссиня-черной шкурой коня. Жеребец пытался не слушаться поводьев, кружил на одном месте и периодически взбрыкивал, но скинуть седока не мог. Ярл крепко сжимал его бока бедрами, а сильные руки и не думали отпускать поводьев. Белые волосы развевались на ветру. Так стоп-стоп-стоп! Хватит, а то я сейчас, прямо не сходя с места, напишу любовный роман.

— Любой, кто удержится на Мраке, будет смотреться на нем отлично, — из природного чувства противоречия я все же собралась с мыслями и дала ответ больше подходивший мне, а не какой-нибудь восхищенной дурочке.

Принцесса рассмеялась странным, завораживающим грудным смехом, от которого мурашки шли по коже.

— Не хотите сами прокатиться?

— Не думаю, что мне это под силу, — смутилась я, так как до этого ездила разве что на деревенских тяжеловозах.

— А Вам и не обязательно это должно быть под силу, — лукаво ответила принцесса, сверкнув темными глазами.

Пока я терялась в догадках, что бы это могло значить, ярл Амеон успел усмирить жеребца и теперь с явным удовольствием пускал его вскачь, пытаясь ощутить возможности Мрака, насколько позволял размер выгона. Принцесса Анит непринужденно махнула ярлу рукой, подзывая к нам. Прекрасно! Если мне сейчас все так же настойчиво будут предлагать сесть на этого черного монстра, то я уж лучше тогда предпочту верблюда — они, по крайней мере, белые и курчавые, а не выглядят как исчадия ада.

— Доброе утро, леди Николетта! — ярл Амеон натянул поводья и остановил коня прямо около изгороди. Мрак шумно задышал едва ли не мне в лицо, но меня это мало беспокоило. Как же все-таки хорош! Нет, не конь, конечно.

— Леди Николетта хочет проехаться на Мраке, но боится, — без всяких прелюдий заявила принцесса.

Это я-то боюсь?! Или все же стоит войти в образ?

— Доброе утро, — я мягко улыбнулась: прямо образец кротости и благородства. Если бы я при этом не сидела на ограде, как заправской мальчишка.

— Со мной тоже боитесь? — приглашающе протянул ко мне ладонь кочевник.

Я колебалась. Нет, сильная мужская рука это, конечно, прекрасно и соблазнительно, НО... Надо быть эквилибристом, чтобы перескочить с изгороди на коня, даже опираясь на чью-то руку.

— Не бойтесь, Мрак и троих увезет, — подбодрила меня принцесса.

Я что, похожа на комок комплексов, чтобы опасаться такой ерунды? Судя по виду, Мрак и полдворца увезет, была бы в том нужда.

Леший с ним! Я привстала на ограде и положила свою руку в ладонь Амеона. Смуглые пальцы тут же крепко сжались, ярл сверкнул белозубой улыбкой, в которой наконец-то промелькнуло что-то дикое, не прикрытое усвоенными в Греладе манерами. Заставив Мрака сделать шаг к ограде, он наклонился ко мне, обхватил другой рукой за талию и без видимых усилий перетащил к себе на седло, практически одновременно пустив жеребца вскачь.

Когда сердце перестало биться где-то в горле, я поняла что сижу поперек седла перед ярлом Амеоном, а не позади, как мне представлялось это должно быть.

— Держитесь крепче! — сказал мне на ухо кочевник.

С удовольствием! Я обхватила руками его мужественный торс и оказалась лицом близко-близко к светлой шелковистой рубашке. Амеон пришпорил Мрака, и мы понеслись по выгону.

Солнце светило в глаза, а в лицо дул ветер, длинные белые волосы ярла щекотали мне щеку, и я практически могла слышать как сильно и ровно бьётся его сердце. Жизнь прекрасна! Если я сейчас так закричу — это будет не слишком странно? Просто очень хочется.

— Быстрее! — потребовала я и засмеялась.

Амеон пустил коня на еще один круг по выгону, так что окружающие деревья только замелькали перед глазами. Эх, жаль, что мы не где-нибудь в степи — все же езда по кругу напоминает скорее карусель, нежели свободный бег.

Провезя меня еще несколько кругов, ярл остановил Мрака. Жаль, конечно, но дальше гонять чужую лошадь было бы просто неприлично. С внутренним стоном сожаления я разлепила свои руки и отстранилась от своего спутника. Кочевник легко соскочил с седла, так что я даже не покачнулась, а затем так же ловко снял меня с коня, будто я и не была весомой пышкой.

— А Вы храбрая леди, — улыбнулся Амеон. — В следующий раз Вам следует опробовать верблюда.

— Нет уж, увольте, — будто прочитала мои мысли принцесса Анит. — Тот, кто хоть раз сел на Мрака, больше не захочет передвигаться ни на чем другом.

Я попыталась погладить черного жеребца, но вредная скотина отвернулась от меня с таким видом, будто я только что выползла из городских трущоб. Ничего, вы меня знаете, через несколько дней этот конь будет льнуть ко мне не хуже, чем к своей хозяйке.

Зажав в руке морковку-взятку я прокралась за спинами конюхов к отдельному сарайчику, в котором определили стойло для Мрака, чтобы он не будоражил других лошадей. Чувствуя себя очень мудрой и дальновидной и немножко виноватой, за пять минут до этого я надрала пук моркови на грядке у Митича. Вымыв добычу в бочке с дождевой водой, предназначенной для полива, я отправилась задабривать чудо-коня. Как знать, может, мне еще удастся на нем покататься, да не одной... Я отогнала радужные видения, назойливой мошкарой витавшие перед глазами, и юркнула в сарайчик.

Коня не было.

Позади стойла скрипела, покачиваясь на ветру, задняя дверь. За дверью слышалось знакомое и несколько удивленное ржание.

Я решительно бросила морковь и побежала на помощь коню — интуиция верещала на все голоса, что из стойла его вывела отнюдь не хозяйка.

За сарайчиком на фоне монстроподобных зарослей лебеды разыгрывалась трагическая сцена. На поводьях снисходительно смотревшего сверху Мрака повисла как маленькая обезьянка принцесса Сора. Девочка едва ли доставала белесой макушкой до колена животного, но с упорством, которого хватило бы на двух верблюдов, она тянула трофейную лошадь за собой.

Нет, только не говорите мне... Даже представлять себе не хочу, зачем ей Мрак... Хотя скудные знания о некоторых основополагающих принципах кулинарии Сабаку наводили меня на шокирующие выводы. Если бы об этих выводах догадывался конь, поверьте мне, он бы сейчас всеми четырьмя копытами цеплялся за свой утлый сарайчик.

— Ваше Высочество, что Вы делаете с чужим конем? — грозно спросила я, отчего вздрогнули оба: и принцесса, и конь.

— Не Ваше дело, — огрызнулась малявка и продолжила тянуть за поводья.

— Нет, как раз очень даже мое, — я выхватила у нее поводья и потащила Мрака обратно в стойло.

Вредное животное и не думало двигаться с места. Похоже, я была для него недостаточно авторитетна.

— Да как ты смеешь мне перечить?! — перешла на откровенное хамство принцесска. Она снова вцепилась в поводья, и мы занялись перетягиванием каната. Я бы, конечно, победила в этой неравной схватке, если бы конь был хоть немного на моей стороне. Так нет, животина продолжала пребывать в высокомерной недвижимости. Спорим, он издевается!

— Я слышала, что конокрадство в Сабаку считается тяжким преступлением, — решила я воззвать к детской совести.

— Я принцесса и могу взять любую лошадь, какую только пожелаю! — видимо принцессам о совести не рассказывают.

— В своей пустыне — пожалуйста, но не здесь! — в какой-то момент дипломатичность мне окончательно изменила, и я съехала по уровню к своей сопернице.

— Ты просто завидуешь мне, что не сможешь стать королевой, стаааруушка! — противненьким голоском протянула Сора и только что не показала язык.

Это я-то старушка?!!!!

Так, Николетта, надо взять себя в руки и, наконец, включить голову. А то еще чуть-чуть и спор перейдет в состояние "сама дура".

— Зато я точно знаю, что король не ест конины! — рискнула я отбросить всякую деликатность и тут же, потеряв равновесие, едва не улетела в лебеду, потому что девчонка резко выпустила поводья.

— Что ж ты раньше молчала! — надулась принцесса, скрестив руки на груди.

Мрак громко фыркнул, поддерживая вопрос.

Да уж, как-то недальновидно было с моей стороны. Спросить ее что ли, как она собиралась разделывать коня? Хотя при коне неудобно, да и мне потом кошмары будут сниться, и так по ночам кто-то постоянно в дверь скребется.

Я развернулась, собираясь втащить Мрака обратно в стойло, или, на худой конец, позвать кого-нибудь на помощь. Но помощь подоспела не вовремя.

В проеме конюшни, уперев руки в бока и иронично подняв смоляную бровь, стояла принцесса Анит.

— Могу я поинтересоваться, чем Вы здесь занимаетесь?

На кухне было людно как никогда: со всех концов слышались визги, писки и местами даже чьи-то рыдания; повара с испуганными глазами жались по стеночкам. Невесты же вовсю самовыражались, не жалея ни себя, ни продуктов. Несмотря на то, что многие видели кухонную утварь явно впервые, моя затея с приготовлением трапезы для короля стала неожиданно популярной, правда, во многом благодаря зарядившему за окном ливню.

Решив не добавлять еще больше смятения в общую сутолоку, я хотела уже незаметно выйти, но тут меня поймала принцесса Анит и в благодарность за "спасение коня" усадила пробовать пироги. При ее появлении на конюшне вороватое дитя пустыни тут же скрылось, видимо, из чувства самосохранения. Выслушав мои путанные и сбивчивые объяснения, хозяйка Мрака долго смеялась, а потом сказала, что обязательно меня отблагодарит. Попробуй откажись после такого, тем более что пироги вышли на удивление пышными и румяными — мелкие поварята то и дело норовили тянуть к ним свои загребущие ручонки. Поэтому я отвоевала у кого-то табуретку, села в дальний уголок и, впившись зубами в пирог с картошкой, стала оглядывать поле битвы за желудок монарха.

К моему удивлению, практически все принцессы решили поучаствовать в этом сомнительном состязании. Не знаю уж, какие у них были на то причины, но девушкам было весело. Чего только стоила одна картина того, как ведьмачка из Инверты боролась с собственной стряпней: зеленые щупальца так и лезли из-под крышки кастрюли, пытаясь схватить ложки и овощи со стола. Сдается мне, принцесса Ядвига взяла рецепт из одной из своих сомнительных книжек. И судя по тому, как алчно сейчас сверкают ее глаза, сделала она это не случайно. Запихнув все щупальца под крышку, и думая, что никто не заметил произошедшего, ведьмачка обмотала кастрюлю полотенцем и скрылась с ней из кухни в неизвестном направлении. Я не опасалась, что она соберется подать это блюдо к столу, гораздо больше меня беспокоило, как бы не встретиться с ее кулинарным шедевром ночью на темной тропке.

Босоногая принцесса Аска откуда-то взяла целое блюдо морепродуктов — дух от них стоял по всей кухне. Очень надеюсь, что раз она из прибрежного государства, то сможет определить их свежесть. Царевна Злотоземья готовила дичь, при виде которой у меня тут же потекли слюнки. Я бы с удовольствием попробовала, если бы была точно уверена, что дичь эту она не набила вместе с братьями в дворцовом парке.

О, даже мышка из Катона пытается что-то соорудить. Она уже перерезала себе все пальцы, но, похоже, угроза потери конечностей ее не останавливает. Я покачала головой: надо будет запомнить. Ради развлечения никто так стараться не будет.

Потом я заметила Кита. Рыжий блаженствовал в окружили трех сестричек. Они хлопали глазками, надували щечки и пытались игриво его ущипнуть, по ходу выведывая у сомлевшего от такого внимания парня, что же предпочитает Его Величество на обед в такой дождливый день. Если прохвост окажется таким же идиотом, как это сейчас написано на его усатой физиономии, и начнет строить планы о том, как бы породниться с одним из старших лордов Грелады — честное слово, я разочаруюсь.

Но вот следующая картина поразила меня настолько, что я едва не выронила закусанный пирог из рук. На кухню зашла принцесса Шанхры, красивая и свежая словно чайная роза. Черные волосы были собраны на затылке в блестящие кольца, платье, как всегда, простое и изящное. Она подходила то к одной девице. то к другой, говорила пару милых слов, а сама, пока никто не видит, добавляла в чужой котел лишнюю щепотку соли или перца. Красотка! Я ожесточенно откусила от пирога. Но когда в кастрюлю к принцессе Аске полетела отрезанная рыбья голова, незаметно подхваченная с разделочной доски тонкими холеными пальчиками, мое терпение лопнуло.

Я спешно дожевала свой пирог, а затем встала и подошла к принцессе Бьянке:

— Добрый день, Ваше Высочество.

— Добрый день, — девушка повернулась ко мне с нежной, но слегка снисходительной улыбкой, которая никак не выдавала совершенного еще секунду назад преступления.

— Я понимаю Ваше желание помочь остальным, но не лучше ли будет, если каждая невеста станет сама добавлять ингредиенты в свое блюдо, — вкрадчиво сказала я, стараясь, чтобы кроме нее меня больше никто не услышал.

Голубые глаза принцессы смотрели на меня в упор. Надо отдать ей должное: ни одна жилка в ее лице не дрогнула. Мне бы такое самообладание.

— Я прислушаюсь к Вашему совету, но взамен я бы хотела переговорить с Вами в более спокойной обстановке, — она взяла меня под локоток, так что со стороны мы, наверно, смотрелись как две закадычные подружки.

Она прислушается к моему совету — как мило! Нет, зря она мне с первого взгляда не понравилась — я уже предчувствую массу развлечений.

Мы вышли через заднюю дверь кухни в сад. Я была крайне заинтригована, но молчала.

— Леди Николетта, я слышала, что в последнее время Вас часто видят с королем.

Я не ответила, думая, что сейчас меня начнут обвинять во всех грехах по порядку.

— Я далека от мысли, что Вы намереваетесь составить мне конкуренцию, — тут же разуверила меня красавица, проведя кончиками ногтей по моей руке, так что я едва сумела подавить желание вырваться и сбежать. — Ходят слухи, что Его Величество советуется с Вами по некоторым вопросам, в том числе по вопросу выбора невесты.

Интересно, кто же распускает такие слухи? Кроме меня и короля об этом никто не должен был знать. Хотя наши совместные прогулки и выглядели подозрительно, но сторонние наблюдатели скорее заподозрили бы во мне бесстыдную авантюристку, чем доверенного советника.

— Не буду ходить вокруг, да около, — она отпустила мою руку и повернулась ко мне лицом, — убедите короля жениться на мне, и после моей коронации Вы не останетесь в накладе. Чего Вы хотите? Титул? Земли?

Я опешила. Мне предлагают продать короля! Нет, я не страдаю излишним патриотизмом: не сплю на белье цветов Греладского флага, и не начинаю день с зарядки, напевая национальный гимн, но сама идея мне не нравилась.

— Благодарю Вас, Ваше Высочество, — с достоинством ответила я, прекрасно понимая, как это, наверно, раздражает собеседницу, — но, давая советы Его Величеству, я все же предпочту руководствоваться своими суждениями, нежели своей жадностью.

— Вот значит как, — нахмурилась принцесса Бьянка. — Ну что ж, не пожалейте об этом.

Она развернулась и отправилась обратно на кухню, напоследок обдав меня ароматом жасминовых духов. Теперь мне еще и угрожают! Сомнения относительно того, доживу ли я до свадьбы короля, становились все более обоснованными.

— Оу! Ядовитая штучка! — это как всегда сзади подкрался рыжий. Кто еще может отпускать такие комментарии в самый неподходящий момент?

Я обернулась и одарила наглеца самым своим недружелюбным взглядом:

— А с тобой я не разговариваю. И вообще, прекрати подслушивать!

— А ты правда даешь нашему величеству советы? — повар проигнорировал мою отповедь. — Или это очередная попытка наладить личную жизнь?

Я не буду на это отвечать, иначе дело кончится чьей-то преждевременной кончиной.

— Ты сначала свои попытки сосчитай. А теперь — марш на кухню! — ко мне вернулся дух начальственности.

Вот именно поэтому я против панибратства с подчиненными.

Подождав, пока пройдет раздражение, я вернулась на кухню. Принцессы Бьянки уже не было, а рыжий старательно делал вид, что помогает вылавливать рыбью голову из варева нашей босоножки. В дверях стояла Марика. Интересно, что горничная забыла на кухне? Завидев меня, подруга начала проталкиваться сквозь сутолоку.

— Ники, это правда, что ты сегодня каталась на лошади с тем кочевником? — едва добравшись до меня, спросила Марика громким шепотом, так что, казалось, слышала вся кухня. Рыжий так точно навострил уши и начал коситься в нашу сторону.

— Тише ты, — я ухватила сплетницу за рукав, — и что с того, что каталась?

— А подробности-подробности, расскажи! — едва не завизжала неугомонная.

На нас посматривала уже половина кухни. Взгляд Кита был крайне осуждающим.

— Давай, я тебе потом все расскажу. Не здесь.

— Ники, знаю я твои обещания.

— Хорошо, приходи ко мне сегодня ночевать, заодно разберемся, кто у меня под домом скребется уже вторую ночь.

Марика резко замолкла.

— Хорошо, но только ради тебя, — ну не любила она таких сомнительных приключений.

Если бы я знала, что все этим кончится, подала бы в отставку еще утром. Кухонные развлечения принцесс вылились в массовую добровольно-принудительную дегустацию. Принудительную — потому что за общим столом все равно надо было что-то съесть. Добровольную — потому что каждый мог сам выбрать блюдо, которым собирался отравиться. Но, похоже, мне кусок в горло не полезет — собравшиеся за столом министры, сваха, дворецкий и прочие придворные кидали на меня испепеляющие взгляды, ведь именно в мою светлую голову пришла эта пагубная идея. Мда, с такой работой мне точно никогда не стать всеобщей любимицей при дворе.

Наверно, единственным, кто испытывал полное удовлетворение от происходящего, был сэр Ульвен. Он уже успел обложиться бланками для выставления оценок и с видом бывалого эксперта разглядывал через пенсне каждое блюдо. Главное — потом не допустить его с этими бланками к нашим труженицам кулинарии.

Я вздохнула — еще несколько часов и этот долгий вечер подойдет к концу. Рядом нарисовался рыжий, который был весь день тишайшим и послушнейшим существом. Осознание собственной вины делает подчиненных практически идеальными.

— Ты меня уже простила, или мне продолжать ходить на задних лапах? — Кит склонился над моей частью стола и ловкими движениями рук стал переставлять тарелки, отодвигая одни блюда на самый дальний край и заменяя их другими.

— Будешь прощен, если скажешь, что сегодня можно есть, а что не стоит, — ответила я, гадая, какие блюда он сейчас поставил поближе ко мне: съедобные или нет. Если съедобные — то действительно раскаивается, если нет — то коварно мстит.

— Ты знаешь, что на этой информации я сейчас мог бы заработать не одну сотню ладов? — разулыбался повар.

— Да уж, они тебе понадобятся, если придется искать новое место работы, — что-то он слишком расслабился.

— Женскому коварству нет пределов, — посетовал прохиндей. — Ладно, есть можно пироги, дичь, у кого-то неплохо получилась запеканка, мышка из Катона приготовила постный набор — там просто травиться нечем. Лучше не трогать куриные крылышки, жульен, вон те подозрительные лепешки и осьминогов, хотя я подозреваю, к осьминогам и так никто не отважится даже руку протянуть. Все остальное на твой страх и риск.

— Отлично, — сказала я, оглядывая блюда, которые он поставил поближе ко мне — значит, все-таки раскаивается.

— И ты больше не будешь грозить мне всеми смертными карами?

— Сегодня не буду, — великодушно сказала я. — А теперь потихоньку подойди к столу короля и передай ему все то, что только что сказал мне.

Смотрины смотринами, но безопасность главы государства должна быть прежде всего. Остальные пусть уповают на свое везение.

— Ники, у тебя, скорее всего, просто начинают сдавать нервы. И немудрено — в такой-то обстановке, — Марика деловито взбивала свою подушку перед тем как лечь в кровать. — Ну скажи на милость: кому тут понадобилось бы скрестись в твою дверь?

— Если бы знала, то тебя бы не звала, — вздохнула я, и не думая пока готовиться ко сну. — Ты же понимаешь я не из робких, все осмотрела, за дверью вчера никого не было.

— Если ты не из робких, тогда, что я тут делаю? — подруга с видимым удовольствием запрыгнула на мягкую перину.

— Хотя бы подтвердишь, что я не страдаю слуховыми галлюцинациями.

Марика, не оценив доверенных ей обязанностей гаранта моего здравого рассудка, хихикнув, отвернулась к стене и почти тут же засопела. Отлично! Я ее что спать сюда приглашала? Могла бы хоть для приличия со мной пободрствовать.

Я взяла со стола подсвечник и спустилась вниз в гостиную, чтобы перед сном еще полчасика скоротать за какой-нибудь не слишком утомительной книжицей. Не успела я сесть, как во входную дверь заскреблись...

Нет-нет, галлюцинациями здесь и не пахнет. Скреблись со знанием дела: громко, страшно и нагло с парадного входа. Я тут же потушила свечу и на цыпочках прокралась в прихожую. В углу стояло самое грозное оружие против ночных татей — метла. Крепко ухватившись за ее черенок, я подошла к двери. Звуки не прекращались. Я стала прислушиваться более внимательно. Видимо, через некоторое время скребун решил, что его выступление слишком однообразно, гаденько хихикнул и начал тихонько подвывать.

На этом мое терпение лопнуло. Одним движением я сняла щеколду и, резко распахнув дверь, так что она гулко ударила обо что-то твердое по ту сторону, с размаху опустила метлу на скребуна, даже не успев разобрать, кто передо мной. Что-то тяжелое покатилось вниз по ступенькам крыльца. Ой, зря свечу погасила — попробуй сейчас разгляди, что там копошится в темноте.

Выставив перед собой метлу, я храбро подошла к ступеням. Пусть только двинется — я такой вой подниму, что сюда весь замок сбежится. Нечто внизу завозилось, выругалось несколько раз, а затем село на пятки и со стоном приложило ладонь ко лбу. В неверном свете луны я увидела знакомые усы.

Опустив метлу, я уперла руки в бока:

— Так вот значит, кто меня тут по ночам пугает! Ты хоть понимаешь, что и у моего терпения есть предел? Испытывать его по два раза на дню — занятие рискованное.

— Николетта, я же просто пошутить хотел! — взмолился сэр Кит, потирая уже начинающую расти шишку на лбу.

— Что. вчера не нашутился? И охота тебе две ночи подряд не спать, по чужим домам скрестись?

— Да не я это был, не я! — с досадой закричал повар. — Я вообще, может, сюда тебя посторожить пришел. Только, вот, не удержался, решил попугать.

— Ага, не удержался! А эту здоровую вилку ты всегда с собой носишь, а не заранее прихватил с кухни, чтобы сподручнее было царапать мою дверь! Кстати, если она поцарапана — завтра придешь красить! — я замахнулась метлой, желая нагнать побольше страха на наглеца.

— Николетта, подожди! — рыжий на всякий случай отполз на пятой точке подальше от меня. — Хорошо, я с самого начала решил тебя напугать, но вчера скребся не я! Поверь мне!

Он молитвенно сложил руки, и я опустила метлу. Не потому, что мольбы возымели действие, просто с самого начала было ясно, что вчера скребся не повар. Ну не мог он чисто физически царапать сразу несколько стен.

— Ладно, заходи в дом, пока тебя здесь никто не увидел, — сжалилась я.

— Ты метлу-то поставь.

— Что страшно? — усмехнулась я. — Скажи спасибо, что под рукой не оказалось сковороды.

В прихожей я зажгла свечу и, наконец, смогла как следует рассмотреть Кита. Да, урон его физиономии я нанесла довольно ощутимый.

— Красавчик, — прокомментировала я, — от принцесс теперь отбоя не будет.

— Сначала изувечила, теперь издевается, — страдальчески протянул поганец. Еще хватает совести жаловаться! Вот если бы убила — тогда, согласна, это перебор. А шишка — это он еще легко отделался.

— Я серьезно. В таком виде очень удобно давить на жалость. А женщины сначала жалеют, потом любят, — ведя такую утешительную беседу, я нащупала на полке в прихожей аптекарский ящик со снадобьями, и только затем уже прошла в гостиную.

Понадобилась пара секунд, чтобы зажечь свечи в двух канделябрах, Кит за это время успел развалиться в кресле, свесив ноги через подлокотник.

— Я не хочу, чтобы меня жалели, — наконец, выдал он, видимо, основательно прокрутив эту идею в голове.

— Ишь ты, гордый какой! Я думала, для тебя все средства хороши! Кстати о средствах, — я вынула нужную баночку с мазью из коробки, — помажь этим шишку — через день-два пройдет.

Я кинула ему лекарство, повар с подозрением открыл склянку и принюхался:

— Что там такое?

— Ну, как всегда: свиной жир, улиткины рожки, синяя гниль, да парочка смолотых в порошок древесных жуков.

Повар скривился и приобрел зеленоватый оттенок.

— О Боги, ведешься как ребенок, — вздохнула я. — Да травы там, травы. Мажь уже.

— Может, ты помажешь?

— А может мне еще и больное место поцеловать?

— Было бы не плохо.

— Сходить за метлой?

— Все, сижу и смирно мажу.

У меня иногда такое ощущение, что я старше его лет на двадцать.

— Но если потом я пойду сыпью...

— Тшш, — я приложила палец к губам. — Ты это слышишь?

Рыжий заткнулся и тоже прислушался. Легкий скрип откуда-то со стороны правой стены становился все громче и громче. Кит легко соскользнул с кресла, подошел к стене и приложил к ней ухо, нахмурился, затем присел на корточки и снова прислушался. Видимо, не удовольствовавшись и этим положением, вскоре без ложной скромности он лег на пол.

— Может, у тебя мыши завелись? — наконец резюмировал свой осмотр специалист.

— Ты же знаешь, либо крысолаки, либо мыши — вместе они не уживаются. А первые у нас уже есть, — развеяла я его теорию.

— Тогда пойдем смотреть

— Надеюсь, других шутников в замке больше не водится, — пробормотала я.

На этот раз я наотрез отказалась расставаться со свечой. За порогом была темнота, хоть глаз выколи, да в карман положи. Из-за того, что узкий полумесяц то и дело скрывался за тонкими облаками, по траве стелились корявые тени деревьев.

— Что-то мне не по себе, — заявил Кит, всего на несколько шагов отойдя от порога.

— Это должна была быть моя фраза, а тебе следует притворяться доблестным и бесстрашным, — укорила я его.

— Скажи мне, зачем повару доблесть?

— А зачем повару в потемках шариться возле чужого дома?

Ражий обиженно засопел и перестал отвечать.

Так, в непривычной тишине мы дошли до угла, за которым начиналась подозрительная стена. Я некоторое время поколебалась, но затем все равно погасила свечку, хотя здравый смысл подсказывал, что поздно: все кто мог нас увидеть, уже увидели. Несмотря на мое желание вылезти вперед, Кит отпихнул меня и первым заглянул за угол, да так и замер.

— Ну, что там? — не в силах больше сдерживать ломящееся наружу любопытство, прошептала я.

— Ты не поверишь, — запинаясь, ответил рыжий.

— Я уже поверю во что угодно, глядя на то, как ты дрожишь, — я попыталась оттащить его от угла, и на этот раз повар поддался.

— Тогда смотри сама.

И посмотрю. С него станется просто меня разыграть. Прижавшись спиной к стене, я решительно заглянула за угол.

Ничего. Темнота кромешная.

— Нет там ничего, — обиженно сказала я и обернулась к повару.

Кит был подозрительно бледен. Если и разыгрывать меня так, то не с его сомнительными актерскими талантами, кои я уже имела удовольствие наблюдать сегодня утром.

— Ты хорошо видишь в темноте? — только и спросил он.

— Достаточно, чтобы понять, что на тебе лица нет. Что там такое-то? — уже обеспокоено спросила я. Он что, меня до паники довести хочет?

— Крысолаки.

— Что? Крысолаки? — мне оставалось только удивленно приподнимать брови.

Эти паразиты не вылезают по ночам. Да, даже если и вылезли, это не то, чем можно напугать до седых волос язвительного сэра Кита. Он, конечно, не образец храбрости, но и грызуны не одна из его фобий.

Я еще раз выглянула из-за угла. На этот раз пришлось долго и упорно щуриться, прежде чем я разглядела в темноте посверкивающие точки крысолачьих глаз. Может, у них бешенство какое-нибудь, раз они в темень из нор повылазили?

— Чего ты так испугался-то? Подумаешь — крысолаки, — оглянувшись на Кита, я поняла, что дело одними грызунами не ограничивается.

— Николетта, это МЕРТВЫЕ крысолаки, — рыжий вцепился в мой рукав, будто я сейчас сорвусь с места и побегу проверять.

Глава 7. Теория и практика заговоров

— Как мертвые? — по хребту табуном проскакали мурашки.

— Думаешь, я тебя просто из любопытства спрашивал про ночное зрение? Присмотрись: у них раны на шкурах, да и видок, как у половых щеток, — парень говорил, а у самого зубы выстукивали какую-то зажигательную дробь.

Я присмотрелась, но все равно ничего не увидела.

— Может, у тебя больное воображение? Давай, поймаем одного и проверим?

— Николетта!

— А что такого? Мне надоели эти грызуны, хоть живыми, хоть мертвыми!

— А если они на тебя набросятся?

— Не волнуйся, ты меня спасешь, я в тебя верю.

Я уже собиралась выйти из нашего укрытия, но Кит вцепился в меня холодными руками:

— Никуда ты не пойдешь.

— У тебя руки ледяные от страха, и ты еще смеешь мне указывать?! — возмутилась я.

— Ты же знаешь, мне не по себе от всего паранормального, и нечего меня этим попрекать.

— Ну так иди в дом, я без тебя справлюсь, — я наконец высвободила свою руку и решительно пошла к крысолакам. Мертвые там или нет, если они ничего страшного не сделали в предыдущие ночи, то опасаться глупо.

Грызуны не ждали меня с распростертыми объятьями — ни одна тварь даже морды не повернула в мою сторону. Что и говорить, слегка разочаровывает. Я столько сил и времени потратила на борьбу с ними, а теперь меня игнорируют, лишая шанса героически бежать от них в дом и вопить о помощи, перепугав до смерти и без того еле живого повара. Мир несправедлив, и оставим эти лирические отступления.

Мало того, что крысолаки не обращали на меня внимания, так они еще и все, как по команде, повернули головы в совершенно другом направлении, а затем, словно цирковые хомячки, выстроившись по двое, замаршировали по тропке куда-то вглубь сада. Вопиющее хамство!

— И после этого ты будешь утверждать, что они бодры и полны здоровья? — рыжий все еще держался рядом (наверно, страшно было идти до крыльца одному).

— Ладно, ты победил. Признаю, это крысолаки-зомби. Тебе от этого стало намного легче?

— Если мы теперь не пойдем за ними, то да.

— И ты, и я знаем, что в замке есть всего один человек, который может стоять за этим хулиганством. Кстати, этот человек сегодня на кухне сварил нечто, пытающееся жевать столовые приборы. Тебе не кажется, что если мы не прекратим эту беспорядочную магическую деятельность, находиться в замке будет просто опасно? — я подобрала юбки и решительно пристроилась в хвосте вереницы крысолаков, надеясь, что рано или поздно они выведут нас к своей хозяйке.

— Мне не кажется, что именно мы должны это прекращать. У тебя вообще есть инстинкт самосохранения, не говоря уж о простом благоразумии?

— Именно поэтому я взяла тебя с собой: у тебя инстинкта самосохранения хоть отбавляй, — я переступила через один корешок на дорожке, но тут же споткнулась, не заметив другой.

Кит схватил меня под руку, удержав от неминуемого падения в толпу крысолаков.

— Ты хоть под ноги смотри, спаситель человечества. И вообще, откуда у тебя на заднем дворе кладбище крысолаков?

— Это долгая история.

— Как и все, связанные с тобой.

Я же не виновата, что мой задний двор — это еще и по совместительству королевский парк, в котором некоторые не в меру ретивые гости охотятся на грызунов, а не в меру сообразительные садовники потом закапывают трофеи позади моего дома.

Крысолаки бодро трусили вперед, и конца нашему путешествию не было видно. Мне совсем не нравилось углубляться в парковые дебри, да еще посреди ночи (попробуй потом вернись). И я была в этом не одинока.

— Николетта, тебе не кажется, что за нами кто-то идет? — рыжий попытался спрятаться за меня, так что даже пришлось его слегка отпихнуть, чтобы не нарушал мое личное пространство.

— Может у тебя опять приступ паники? — мы добрались до широкой лужайки перед озером, и теперь длинная вереница из потрепанных крысолаков была видна, как на ладони. Впрочем, и наши нелепые фигуры, крадущиеся следом тоже, — Никого там нет...

Тут я осеклась, потому что декоративные кусты на краю лужайки вдруг мелко затряслись, осыпая траву белыми ягодами. На поляну, пошатываясь и подергиваясь, выполз человек, одетый в лакейскую форму. Я же их сто раз предупреждала, чтобы не шатались ночью без дела по территории дворца! Этот, наверняка, еще и пьян!

— Так, ты иди за крысолаками, а я тебя догоню, только скажу пару слов этому разгильдяю, — скомандовала я Киту.

Но повар не дал мне ступить и шага, перегородив дорогу:

— Я думала, что еще бледнее ты стать не сможешь, — иронически заметила я. Его выходки за сегодняшний день мне уже надоели.

— Значит, то, что я бледный, ты видишь, а что выползло за нами на поляну, нет? — сэр Кит явно начинал впадать в истерику. Надо было его прогнать, пока у меня еще был шанс, а то теперь такое ощущение, что я на охоте в компании сумасшедшего — того и гляди с перепугу выстрелит в спину.

— Только не говори, что и он тоже мертвый, — пытаясь обойти его стороной, передразнила я.

— Вот именно! — Кит схватил меня за руку и потянул за собой догонять столь ненавистных ему крысолаков.

— У тебя паранойя! Лакей просто перебрал немного, а ты уже называешь его зомби! Ну нет на территории дворца захоронений, откуда ему взяться?! — сопротивлялась я.

В этот момент человек в лакейской форме зарычал и, переваливаясь, как сломанная кукла, стал двигаться в нашу сторону, все быстрее и быстрее сокращая расстояние.

— Ты все еще думаешь, что он пьяный?

— Хватит болтать, бежим! — я подобрала юбки и побежала вперед, обгоняя крысолаков, которым было ровным счетом наплевать на наши догонялки. Сэр Кит не отставал, бьюсь об заклад, драпануть подобным образом он мечтал с самого начала нашей ночной прогулки.

Обежав озеро до середины, я остановилась. Крысолаки остались далеко позади, и в каком направлении податься дальше, я не знала. К счастью, зомби тоже отстал — вестибулярный аппарат нечисти оказался не в пример хуже человеческого.

— Ты все еще намереваешься искать ведьмачку? — спросил запыхавшийся Кит.

— У тебя есть на примете кто-то другой, кто сможет справиться с ситуацией?

Можно было бы, конечно, позвать стражу, но караульная находится прямо в противоположном направлении, то есть для этого нам придется вернуться назад и пройти мимо зомби. Да и кто поручится, что только через одного? У меня такое ощущение, что сегодня я немного заблудилась и забрела совсем в не ту сказку.

— Тогда, похоже, нам сюда, — Кит указал на подозрительные синеватые отблески пламени, видневшиеся в близлежащих зарослях.

Я порадовалась, что колдовать наша "принцесса вурдалаков" решила не в замке: во-первых, так намного безопаснее для окружающих (я не имею ввиду себя), во-вторых, в замке ее было бы не так просто найти. От близости цели у меня открылось второе дыхание, и я в три прыжка добралась до зарослей.

За ветвями сильно разросшегося чубушника открывалась идиллическая картина: на камне, который изначально был предназначен для чисто декоративных целей, подобрав под себя пятки, сидела закутанная в черный плащ принцесса Ядвига с книгой в руках. Вокруг горели свечи. Поверхность камня был испещрена странными символами и знаками. Так, надо будет сказать садовникам, что с этих пор мы не устанавливаем в роккарии большие плоские камни — хватит провоцировать любителей темной магии.

При нашем появлении, а появление было эффектным и не лишенным изящества (мы словно праздничные эльфы, осыпанные белыми цветами чубушника, вывалились сквозь кусты), ведьмачка вздрогнула и захлопнула книгу, от чего разом потухла половина свечей.

— Леди Николетта, что Вы здесь делаете? — воскликнула она, неожиданно перейдя на фальцет.

— Это был мой вопрос, — я поднялась с колен, отдирая от себя репейник, в который мне не посчастливилось упасть, — но раз уж Вы спросили первой, то отвечу. Убегаем от поднятых Вами зомби!

— От этих милых мышек? — быстро пришла в себя и даже успела посмеяться над нами принцесса.

Мы с рыжим мрачно переглянулись.

— Если бы только от "мышек".

И все равно она нам не поверила, пока мы не заставили ее выглянуть из своего укрытия и полюбоваться на корявую фигуру, которая медленно, но верно приближалась сюда. При виде зомби, цитирую, "настоящего человеческого зомби!", глаза у принцессы загорелись восторгом.

— А мне говорили, что на территории замка нет человеческих захоронений!

— Мне тоже говорили, — холодно оборвала ее я. — Но давайте сначала решим проблему с тем, как его остановить, а уже потом я буду выяснять, откуда он взялся.

— А можно я им сначала немного покомандую? — взмолилась ведьмачка, как ребенок о новой игрушке.

— Нет! — в унисон воскликнули мы с Китом, который до этого был непривычно тих и постоянно прятался за нашими спинами.

— Но я пока еще не научилась укладывать обратно зомби! — топнула ножкой ведьмачка.

Отлично. Слава лешим, времени для паники у нас не так много.

— А что Вы собирались делать с крысолаками?! — ужаснулась я.

— Так вот как Вы их называете..., — у девушки явно было слабо с концентрацией, и, если уж на то пошло, с самодисциплиной.

— Не отвлекайтесь! — я пощелкала пальцами перед ее лицом.

— Я собиралась потренировать на них заговор окаменения.

— Вот, придется потренироваться на более крупном объекте.

— Но...

— Никаких но! — я пресекла все разглагольствования, ибо зомби был уже за кустами, и плотоядно оглядывал мутными белесыми глазами нашу компанию.

Не сговариваясь, мы с Китом выставили ведьмачку вперед, а сами забежали за камень.

— Может, вы его подержите? — запинаясь, спросила адептка магии. Она потихоньку пятилась, но эта картина не вызывала во мне героического желания её спасти. Ей Богу, если она не справится, первым делом я начну спасать себя.

— А Вы будете творить свои заговоры, пока он нас обгладывает? Нет уж, спасибо, — озвучил мои мысли Кит.

К счастью, принцесса Ядвига взяла себя в руки и стала бормотать какие-то слова, подозрительно похожие на детские скороговорки. Мы с рыжим во все глаза смотрели на зомби, ожидая, когда же он, наконец, остановится, а также не желая пропустить момент, если снова придется бежать.

Бежать не пришлось. Со звуком, будто кто-то колет грецкие орехи, зомби от самых пяток начал покрываться каменной коркой. Его движения замедлились, а затем и вовсе остановились. Через несколько секунд перед нами стояла искусно вырезанная, но не несущая в себе абсолютно никакой художественной ценности, статуя. Ведьмачка сразу же успокоилась и, окрыленная успехом, как нечего делать превратила в такие же резные камешки когорту подошедших крысолаков.

Я вылезла из-за камня, Сэр Кит тут же перестал дрожать, и теперь, выпятив грудь, пытался реабилитировать себя в наших глазах за последние полчаса, проведенные в глубоком испуге.

— Вот, а теперь пришло время вопросов по поводу происхождения нашего зомби, — торжественно объявила я, хотя больше всего мне сейчас хотелось оказаться в собственной кровати. Везет Марике, она сейчас видит седьмые сны. — Ваше Высочество, Вы можете возвращаться во дворец, но больше никаких экспериментов на территории дворца!

Я позволила себе добавить в голос строгости, потому что того, что уже натворила здесь ведьмачка, хватило бы на весомую папку компромата. Она же не хочет, чтобы остальные гостьи об этом узнали?

В глазах принцессы Ядвиги появилось разочарование.

К счастью, сопротивляться и умолять она не стала, хотя вполне могла бы превратить нас с поваром в еще одну парочку статуй и преспокойно заниматься своими темными делами. Ведьмачка быстро собрала книги и свечи, стерла меловые надписи с камня, затем бросила прощальный взгляд на статуи своих зомби и была такова.

Я тоже посмотрела на статуи. И что мне теперь делать с этой скульптурной группой посреди королевского парка?

— Может, мы их продадим? — высказал ценную мысль Кит.

— С крысолаками можешь делать что хочешь, но этот тип — улика.

Я обошла вокруг каменного лакея. Не было никаких сомнений, что на нем форма дворцовой прислуги. Лицо мне не говорило ни о чем, но это и не удивительно — штат обслуживающего персонала у нас огромный, сомневаюсь, что даже Гальяно хотя бы половину из них знает в лицо.

— Ты сказала, что на территории замка нет никаких захоронений, значит...

— Значит, кто-то убил лакея и закопал его труп в дворцовом парке, — продолжила я, одновременно пытаясь сдвинуть статую с места. Нет, здесь даже вдвоем не справиться, придется обращаться за помощью.

— И ты так спокойно можешь об этом говорить? — удивился рыжий — в руке у него уже была одна из крысолако-статуэток.

— После этой ночи я могу спокойно говорить о чем угодно. Если хочешь увидеть мою истерику, приходи завтра с утра. Да, и не смей тащить этих крыс на кухню, иначе устрою вам принудительную дезинфекцию.

— Жаль, они бы так хорошо смотрелись в качестве декоративных украшений на полках, — рыжий показал мне окаменевшего вредителя с выпученными глазами и стоящим дыбом мехом на загривке, а затем безнадежно вздохнул и выкинул раскритикованный элемент декора в ближайшие кусты. — Что будешь дальше делать?

— Пойду к начальнику королевской стражи.

— Это хорошо, а то я уж подумал, что ты и этим решишь заняться самостоятельно...ой! — я ткнула его локтем в бок. От неожиданности повар с хрустом наступил на крысолака. — Может, тебя проводить?

— Так и скажи, что боишься возвращаться в одиночку.

— Не хочешь, как хочешь. Я просто спросил. — Кит без зазрения совести развернулся и ушел через кусты.

Вот прохвост! Как можно было оставить девушку посреди ночи в темном парке в компании с окаменевшими зомби?! И почему он так послушен только тогда, когда мне этого не надо?

Я сделала еще кружочек вокруг новоявленной скульптуры дабы удостовериться, что с главной тропинки ее видно не будет. Ладно, думаю, до утра можно оставить все как есть. А завтра на рассвете заставлю садовников перетащить этот шедевр к караульной, никто и не заметит.

Сэра Картоса в караульной я не обнаружила, но мне сказали, что начальник охраны ушел во дворец проверять стражу около королевских покоев, а то кто-то донес, что нерадивые солдаты лузгают семечки на посту. Я даже знаю, кто донес — Гальяно терпеть не может, когда кто-то порочит чистоту его мраморных полов.

Ночью в замке было темно и страшно. Наверно, каждое строение старше ста лет по ночам напоминает дом с привидениями. Тем более теперь я точно знаю, что приведения здесь водятся, и не они одни. Я прошла мимо покоев короля один раз, потом второй. Стража косилась на меня с подозрением и предусмотрительно не лузгала семечки. Начальника охраны не было.

Я решила спуститься на этаж ниже. Возможно, инспекция постов не ограничилась только королевскими покоями.

— Леди Николетта, — позвал меня кто-то из-за балюстрады.

Я оглянулась. В полумраке виднелась приземистая фигурка княжны Стасьи в шелковом халате и домашних туфлях. Этой ночью вообще кто-нибудь спит?

— Леди Николетта, идите к нам, — поманила меня девушка, — только тихо.

К кому это — к нам? И почему у меня такое предчувствие, что эта ночь будет очень долгой? Я вздохнула и поплелась за княжной, понимая, что спрашивать что-либо бесполезно, ответы мне все равно не понравятся.

Княжна на цыпочках прошла до чьих-то покоев, потом, остановившись, подмигнула мне из-за своей густой челки и постучала в дверь на манер популярной детской песенки. Я приподняла одну бровь. Но опять промолчала, боясь спугнуть момент. За дверью захихикали и зашуршали, а потом отперли замок.

Княжна Стасья тут же проскользнула вперед, я же застыла на пороге, сраженная открывшейся сценой. Посреди комнаты был накрыт стол, но остановиться меня заставил отнюдь не шок от того, что кто-то может есть посреди ночи. За столом расположились крайне неожиданные персоны. То есть с их присутствием по отдельности мое сознание бы еще как-то смирилось, но совместное пребывание в одной комнате, да еще и за распитием вина, как-то у меня не складывалось в логический образ. Хорошо, не буду больше томить — в тускло освещенном помещении посреди ночи собрались почти все наши гостьи королевских кровей. Все принцессы, как одна, были в спальных одеяниях.

Пижамная вечеринка?

Даже ведьмачка здесь, хотя всего полчаса назад я выгнала ее из парка за сомнительные эксперименты с магией. Свернувшись клубочком, в кресле спала принцесса Сора.

— Леди Николетта, проходите, не стесняйтесь, — грудным голосом сказала принцесса Анит, и я как-то сразу поняла, что данное сборище было ее затеей.

Я вошла и прикрыла за собой дверь, но садиться на указанный стул не спешила, ожидая какого-то подвоха.

— Что здесь происходит?

— Здесь происходит заговор, — зловещим шепотом произнесла княжна Стасья, специально низко наклонившись к свече, чтобы на лицо легли зловещие тени. Но затем испортила весь эффект, едва не подпалив себе челку.

— Заговор против кого? — осторожно уточнила я, готовясь к самому страшному.

— Против этой стервы из Шанхры, конечно же, — излишне резко ответила царевна Злотоземья и, как ни в чем не бывало, продолжила полировать свой кинжал.

Я с облегчением выдохнула. А то уже подумала, что тут затевается нечто против короля. Принцессу Бьянку мне не жалко — забирайте.

— Да Вы садитесь, леди Николетта, — не поленилась встать принцесса Анит и едва ли не силком за плечи водворить меня на пустующий стул. Она тут же щедро налила вина в бокал и поставила передо мной. — Угощайтесь, настоящее либерийское.

Я с подозрением покосилась на бокал, который вполне мог бы служить аквариумом для некрупной рыбки. Как говаривала моя матушка, настоящая леди не должна выпивать за вечер больше половины бокала вина. При таких условиях этой посудины мне бы хватило минимум на неделю.

— Чем же вам не угодила принцесса Бьянка? — я обвела взглядом присутствующих. Вряд ли кухонные шалости этой красавицы могли стать причиной подобного собрания.

— Вы сами видели, как этот ребенок, — Анит кивнула на мирно посапывающую в углу принцессу кочевников, — сегодня пытался увести Мрака. Как думаете, по чьему наущению?

— Неужели? — а я-то все гадала, почему принцессе Соре понадобился именно Мрак.

— Она выдрала из моей книги страницу, — пожаловалась ведьмачка, упорно не глядя мне в глаза. Она полезла под стол и выставила перед нами кастрюлю, обмотанную полотенцем, — в результате чего получилось это.

ЭТО все время пыталось приподнять крышку, и тянуло длинные ловкие зеленые щупальца ко всем предметам на столе. Я отодвинулась подальше:

— Что это?

— Его зовут Людвиг, — тут же сообщила Стасья, видимо, самовольно дав имя существу, потому что остальные покосились на нее с тем же недоверием и удивлением, что и я.

— Я не спрашивала, как его зовут. Я спросила, что это.

— Понятия не имеем, — пожала плечами княжна. — Мы знаем только, что он зеленый и любит миндальное печенье.

Она тут же продемонстрировала свое утверждение, взяв из корзиночки на столе печеньку и вложив ее в одно из высунувшихся щупалец. Печенька тут же была утащена под крышку, где и погибла с хрустом и чавканьем.

Какое счастье, что "Людвиг" не любит сырого мяса, подумала я. Хотя, может, они его просто не угощали, и все еще впереди.

Затем жалобы на принцессу Бьянку посыпались со всех сторон. Конечно, они ни в коей мере не могли затмить "Людвига", но по мелочи гостья из Шанхры насолила каждой. Я выслушивала все это молча, поминутно прихлебывая из своего бокала, ибо вино оказалось и впрямь восхитительным.

— И главное, мы никак не можем понять, что ей от нас надо, — резюмировала принцесса Анит, стягивая края пеньюара, которые никак не хотели сходиться на могучей груди.

— Ей нужен король, — высказала я очевидную истину, но на меня посмотрели с сомнением.

— Так пусть забирает, — ответила принцесса Аска, чем выразила общее мнение. Она сидела на стуле, поджав под себя ноги, так что загорелые коленки выглядывали в прорези ночного платья.

— Ну уж нет! — воскликнула воинственная царевна Юна. — Теперь он ей так просто не достанется!

— Вы собираетесь выйти за него замуж? — впервые подала голос принцесса Агнесс, которую я сразу и не заметила — так тихо она сидела она в своем углу.

— Нет, — тут же поутихла девушка.

— Тогда не надо делать поспешных заявлений, — отрезала катонка, сжав губы в прямую линию.

Странно, она-то что тут делает? Совсем некомпанейское существо.

— Может, наложить на нее какое-нибудь заклятье? — предложила принцесса Ядвига. Все поморщились.

— Вы совсем не думаете о последствиях своих действий, — упрекнула ее Анит. Ах, если бы она знала, насколько права в отношении ведьмачки. — Самый лучший способ поставить на место принцессу Бьянку — это найти ей соперницу. Вопрос только, кого.

Девицы стали переглядываться, а затем уставились на меня. Я не сразу это заметила, потому что была поглощена зрелищем того, как мышка из Катона нервно ломает свои тонкие руки, словно не решается что-то сказать.

— А? Что? — подняла глаза я и встретилась со всеобщим вниманием. — Нет, даже не думайте!

Тоже мне, нашли соперницу! И потом, это королевская свадьба, а не игрушки.

Аудитория разочарованно выдохнула.

— Почему бы не попробовать принцессу Агнесс? — рискнула предложить я, очень сильно надеясь, что я правильно истолковала сигналы, которые нечаянно подавало это с виду замкнутое существо.

Все притихли от такого неожиданного выбора и перевели взгляды с меня на другую жертву.

— Она же против, — сказала принцесса Аска, непринужденно почесывая загрубевшую пятку.

— Если бы она была против, то уже высказала бы это со свойственной ей прямолинейностью, — усмехнулась я, видя, что оказалась права, и катонка молчит.

— Это будет сложно, — подвела итог всеобщему замешательству Стасья.

Я вздохнула: можно подумать, со мной было бы легче. Если привести облик этой мышки в соответствие с греладской модой, то она даст фору любой нашей местной красавице. Другое дело, характер — его не скроешь за рюшами и не припудришь.

— Именно поэтому я и молчала — подозревая такую реакцию, — прямо выдала Агнесс, наверно, даже и в мыслях не имея кого-либо пристыдить. — Спасибо, леди Николетта.

А вот это уже был острый сарказм, направленный прямо мне в сердце. Нет, все же работа феи не для меня.

— Девочки, спокойно. У нас все получится, — примиряющее подняла руку принцесса Анит. Глядя на нее, хотелось в это верить.

— Не уверена, учитывая, что в противниках у нас красота и коварство, — заявила Стасья. — Что? Что вы все на меня так смотрите? Просто красивая фраза, захотелось сказать.

— Проблема не только в этом, — я решила вставить свою реплику, пока не начались разброд и шатание. — У вас есть принцесса, но вместе с ней вы получили и дракона.

Леший бы побрал эти красивые фразы!

Некоторые не поняли, так что пришлось пояснить:

— Воспитатель принцессы Агнесс — Пауль. Я бы даже сказала, надзиратель. Он не позволит ей сделать и шага без своего ведома..

— Разве семь женщин не обведут вокруг пальца одного мужчину? — лукаво подмигнула принцесса Аска и игриво приспустила плечико на ночной сорочке.

— Пауля — нет, он буквально чует ложь, уж поверьте мне, — обреченно сказала Агнес. — Правда, леди Николетте это однажды удалось.

Все снова сфокусировались на мне. А я в этот момент как раз делала поползновение, чтобы встать и откланяться. Когда принцесса Аска упомянула про семь женщин, я поняла, что заговорщицы включают меня в свой круг, как нечто само собой разумеющееся. Но извините, эти ночные посиделки прямо у меня на глазах превращались в реальный заговор. Причем в заговор не только против наследницы Шанхры, но и против короля. Мое дальнейшее участие могло со временем вылиться в смерть через повешение за антимонархическую деятельность. Поэтому я решила ретироваться.

— Ваши Высочества, боюсь, что мне пора — завтра, то есть уже сегодня, мне рано вставать, — я решила, что сейчас или никогда!

— Леди Николетта, и Вам не жаль своего короля? — остановила меня принцесса Анит. — Если Вы сейчас не поможете нам, то эта мегера окрутит его и женит на себе в два счета.

Вообще-то жаль. Нашего короля трудно не жалеть.

Я в нерешительности остановилась. Голова немного кружилась, кажется, начинало действовать вино.

— Ну хорошо, — легко сдалась я, — только каждая из вас должна пообещать мне политическое убежище в случае чего.

— Отлично! Тогда давайте выпьем за успех нашего заговора! — подняла бокал воительница из Злотоземья.

— Все равно кроме заговоров здесь нечем заняться, — пробормотала себе под нос княжна Стасья.

Сказать, что я выползла и нашего девчачьего "клуба по интересам" — значит ничего не сказать. Ноги еле держали, душа рвалась на подвиги, а остатки разума метались в панике, пытаясь собрать все это в кучу и без приключений дотащить до постели.

Я тихонечко пробиралась по стеночкам. Стеночки качались и, кажется, вовсе нарушали все законы земного тяготения. Прямо как на корабле во время шторма — подумала я и захихикала.

— Пусть рвутся паруса,

Пусть бьются волны в мачты,

Не надо ждать конца,

Любимчики удачи... Ой! — я осеклась, поняв, что пою вслух, и зажала рот руками. Надеюсь, меня слышало только эхо.

Откуда могла всплыть эта старая моряцкая песня? Я и в море-то никогда не была. Да и про удачу я зря упомянула: кто-то шел мне навстречу по темному коридору.

Король! И стражи вокруг никого. Хоть хватай тепленьким и волоки куда хочешь.

— Леди Николетта? — удивился монарх при виде меня, выписывающей пируэты у стенки, в попытке обойти какой-то заковыристый архитектурный выступ.

— Доброе утрооо, Ваше Величествооо, — пока мозг решал к чему ближе данное время суток, к утру или к вечеру, он упустил одну очень существенную деталь — тело по привычке попыталось исполнить реверанс.

В итоге король был вынужден придержать меня за талию, чтобы я не упала к его ногам. Он даже стал галантно держать подсвечник на вытянутой руке, дабы случайно не подпалить мою шевелюру. Все же милые пошли нынче монархи.

— Леди Николетта, что Вы здесь делаете в таком виде?

Ой-ой, какие мы грозные! Но чтобы показать, что злишься, надо не только хмуриться, но еще и более удачно сдерживать смех.

— Никогда не пейте либерийского вина, Ваше Величество, даже за дружбу народов, — довольно связанно резюмировала я и положила ему руки на шею, чтобы привести себя в вертикальное положение, но язык все никак не желал угомониться. — От Вас так хорошо пахнет.

— Спасибо, — сконфуженный король пытался отстраниться, но с моим захватом не так-то просто справиться.

— Ваше Величество, если бы я вышла за вас замуж, — продолжала я, чувствуя потребность резать правду-матку, — я бы непременно захватила власть и правила долго и счастливо. Но, увы, для этого у меня слишком много здравомыслия и мало тщеславия. Вы остались без отличной жены, Ваше Величество...

Сделав такое неожиданное резюме из всего вышесказанного, я осталась довольна тем, как мне удалось выговорить длинные предложения, и по этому поводу расцепила руки на королевской шее. В мозгу всплыла мысль, что я направляюсь домой, поэтому без всяких предупреждений я зашагала вперед по коридору. Через секунду оказалось, что король тоже не думал оставаться на месте, а осторожно идет рядом, поддерживая меня за локоть.

— Ваше Величество, Вы все еще хотите услышать от меня советов? — такое предположение посреди ночи мне совсем не казалось странным.

— Учитывая, что Вы сейчас пребываете в настолько откровенном расположении духа то, пожалуй, — король усмехнулся.

Я тут же резко остановилась и, развернувшись к нему лицом, крепко взяла за плечи:

— Вы же король! И Вы выбираете невесту себе, а не кому-нибудь другому! — встряхнула я онемевшего монарха, хотя сама при этом еле устояла на ногах. — Не позволяйте никому выбирать за Вас! Не слушайте ничьих советов! Начинайте с ними сами общаться и только после этого решайте!

— А знаете, я, наверно, подарю Вам еще бутылочку либерийского вина, — мягко отстранил меня Ратмир II, — в таком состоянии мне Ваши советы нравятся больше. И как же мне с ними общаться?

Я фыркнула:

— Вы видели, как они сегодня готовили Вам ужин? Скажите "оп" и они, как дрессированные собачки, выполнят любую команду, согласятся на любую затею, — я зевнула. — А сейчас я хочу спать. Не провожайте меня.

— Николетта, вставай! — кто-то тянул меня за ногу из-под одеяла. Я сопротивлялась и пыталась уцепиться за подушку. — Если ты собираешься спать до обеда, я тебя прикрывать не буду! Тебя уже искал сэр Мэлори!

Моя мучительница оказалась хорошо подкованной в делах побудки полумертвых тел, поэтому очень скоро я с недовольным мычанием съехала с кровати на пол. К счастью, подушка приглушила встречу с мозаичным паркетом, иначе быть мне со свернутым носом.

От удара в голове что-то щелкнуло.

Стойте! Что значит спать до обеда?!!

Я резко села.

— Сколько сейчас времени?

— Десять часов утра. Скажи спасибо, что я зашла тебя разбудить. Знала ведь, что сама не встанешь, — Марика была при полном параде, и не удивительно — горничные начинали работу в шесть-семь часов утра. Подруга деловито отобрала у меня подушку и одеяло, чтобы не было соблазна снова заснуть. — Я надеюсь, ты уже в состоянии мне рассказать, чем занималась вчера ночью?

Чем я занималась вчера ночью?!

О Боги! Статуя! Я совсем забыла про статую! Я же вчера так и не нашла начальника стражи!

Стоп. Почему я его не нашла? Вспомнился сговор принцесс и либерийское вино, а заодно вместе с этим то, как я возвращалась домой. И король... Как-то неправдоподобно. Что делать Его Величеству посреди ночи в темном коридоре? Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, пусть это окажется всего лишь сном!!! Я не помню в точности, что я ему наговорила, но это явно было далеко от светской беседы. Я опасливо посмотрела на Марику:

— Как я вчера добралась до дома?

— Это я бы тоже хотела знать. На мой взгляд, только благодаря чуду. Как только в парке не заблудилась? Ввалилась в дом, разбудила меня, я думала, умру, пока дотащу тебя на второй этаж, — Марика уперла руки в бока.

— А я одна пришла?

— Одна, а что, ты была с кем-то? — в подруге тут же проснулся такой интерес, что я пожалела о своем вопросе.

И все-таки король мне привиделся. Слава домовым!

Статуя оказалась совсем неприподъемной, а при свете дня еще и жутко уродливой, так что половина садовников вовсе отказалась притрагиваться к "идолищу поганому". Пришлось отослать их за тачкой. Не понимаю, как вчера ночью я могла настолько спокойно реагировать на эти каменные изваяния? Сейчас меня пробирала дрожь, если я подходила к ним ближе, чем на пять шагов. Не удивительно, что рядом остался только Зак — парнишка с любопытством нарезал круги вокруг статуи, пока не выдал:

— Кого-то он мне напоминает.

— Да? — с интересом повернулась к нему я. — И кого же?

Вдруг он знал несчастного при жизни?

— Греладского Крысолова. Только откуда здесь его статуя?

— Будешь много знать, отправлю учиться, — разочарованно пригрозила я ему образованием. Персонаж из городской легенды совершенно не годился для установления личности статуи.

— О! Сюда идет король! Я, пожалуй, пойду, — воскликнул беспечный подросток, чем ввел меня в состояние, близкое к припадочному.

Я тоже заметалась, не зная, в какую сторону податься, но в результате все равно осталась на месте, словно пригвожденная. С проходившей рядом дорожки уже послышались голоса:

— Вашему Величеству, наверно, нелегко в такой сложный период. Все подданные надеются на Ваш мудрый и достойный выбор.

— Не сомневаюсь, — голос короля был скучающим и чуточку раздраженным. На месте его собеседника я бы уже давно оценила обстановку и откланялась. Но тот щекастый дядька был непробиваем.

— Мои дочери не устают восхищаться Вами, и, похоже, что в последнее время Ваше Величество стали единственной темой для их разговоров. Не всякий человек может вызвать такое безоговорочное обожание. Уверен...

— Ваши дочери, лорд Стефан, образец трех достойных молодых леди. Будьте уверены, я заметил их верноподданническое рвение, — голос монарха стал кислым, будто он жевал лимон.

Я замерла на месте, всем сердцем надеясь, что если не двигаться, то меня могут и не заметить. И дернул же меня черт с утра надеть желтое платье, отлично выделяющееся на фоне листвы.

— Леди Николетта! — воскликнул король, явно испытывающий больше энтузиазма от встречи, чем я. Он и его спутник даже не посчитали затруднительным протиснуться сквозь ветви чубушника, чтобы оказаться рядом со мной. Только вот на лице лорда читалась досада — во время беседы он явно надеялся донести до Ратмира II какую-то мысль по поводу своих отпрысков.

— Доброе утро, — я присела в реверансе, уже ясно понимая, что все взгляды прикованы не ко мне, а к каменным изваяниям за моей спиной.

У короля на лице появилось редкое недоверчиво-ироничное выражение. Он переводил взгляд со статуи на меня и обратно, но, видя мой сконфуженный вид, пока временил с очевидным вопросом. Лорд Стефан не обладал той же деликатностью:

— Я смотрю, Вы решили обновить украшения парка. Какой оригинальный выбор! Что Вы думаете, Ваше Величество?

Ведомая отчаянием, я решилась на страшный шаг — перебить короля.

— Нет-нет, Вы не так все поняли! — я сделала шаг назад, по возможности загородив каменную фигуру позади себя и расправив подол так, чтобы крысолаков было почти не видно. — Это подарок дворцу от малоизвестного, но подающего надежды скульптора. К сожалению, скульптуры не вписываются в общую концепцию парка, поэтому мы решили их вывезти.

Правдоподобно? Судя по приподнятым бровям монарха — не очень. Ладно, не для него стараюсь. Факт обнаружения тела на территории дворца надо скрыть от посторонних любым способом, а Его Величество все равно потом об этом узнает.

— А как называется эта скульптурная группа? — решил проявить художественный вкус придворный.

— Греладский Крысолов, — ляпнула я первое пришедшее в голову. Спасибо, Зак.

— Очень интересно. Ваше Величество, если это произведение искусства не нужно дворцу, прошу Вас, продайте его мне! — лорд Стефан, преисполненный энтузиазма повернулся к Ратмиру II. Конечно, иметь у себя статую, которая изначально предназначалась королевскому дворцу, очень престижно.

Но такого развития событий я никак не ожидала. Сердце рухнуло куда-то в желудок. Продать окаменелого зомби! Король посмотрел на меня поверх лысины низенького придворного.

Я отчаянно замотала головой и изобразила руками и лицом пантомиму "не отдавайте ни в коем случае". Монарх усмехнулся.

— Лорд Стефан, я думаю, что леди Николетта уже определила судьбу этих статуй, и если я сейчас отдам их Вам, то поставлю ее в неловкое положение.

Браво!!! Я еле сдержалась, чтобы не захлопать в ладоши. И все-таки он усмехнулся, да как усмехнулся. Иногда во мне закрадываются сомнения, уж попросту, не дурачит ли нас всех этот правитель? Или у него раздвоение личности?

— Леди Николетта, это так? — спросил отчаявшийся ценитель искусства.

— Да, к сожалению, статую уже приобрел сэр Картос, — я была так рада, когда все обошлось, что мне стоило немалых трудов изобразить высказанное сожаление на лице.

Только сэр Картос еще не знает о приобретении этих булыжников, потому что управляющий (то есть я) вчера был настолько пьян, что сегодня встал едва ли не к обеду. Слава домовым, король не бросает в мою сторону испепеляющих взглядов, а значит, есть шанс, что ночная встреча привиделась мне в пьяном сне.

Вместо уничтожающих взглядов, Ратмир II продолжал вытягивать меня из сложного положения едва ли не за шкирку:

— Лорд Стефан, давайте продолжим прогулку, — он указал рукой придворному на кусты чубушника, в которых благодаря всеобщим поползновениям уже образовался вполне приличный тоннель.

— Конечно, Ваше Величество, — лорд послушно первым полез в кусты.

Король повернулся ко мне:

— Леди Николетта, я очень надеюсь узнать историю этих статуй с начала и до конца, — сказал он и в его серых глазах снова появились искорки (я все же начинаю склоняться к раздвоению личности), — Вы меня заинтриговали.

— Я уверена, сэр Картос сегодня к вечеру подготовит подробный доклад.

— Даже так?

— Боюсь, что так, Ваше Величество.

— Хорошо.

Ратмир II повернулся и тоже полез через кусты, при этом, что ему было свойственно, запнулся за нижние ветки и, сломав половину живой изгороди, весь в белых цветах, как жертвенный бычок вывалился на газон к ногам испуганного лорда Стефана.

Или все же не раздвоение личности...

К обеду меня таки разыскал сэр Мэлори.

Добряк-церемониймейстер тут же радостно сообщил, что король наконец-то начал проявлять инициативу в выборе невесты, и даже попросил организовать в ближайшие дни выезд на охоту с пикником. И он, сэр Мэлори, решительно не понимает, откуда такие перемены в короле.

Зато, кажется, понимала я. Пьяные советы до добра не доводят.

Все, я пропала! Ох, еще аукнется мне это либерийское вино...

Глава 8. Курс молодого охотника

Поначалу к затее с охотой я отнеслась хоть и без энтузиазма, но довольно спокойно. Уж лучше так, чем всей честной компанией безвылазно сидеть во дворце. Но затем стали вырисовываться некоторые обстоятельства, благодаря которым идея короля могла вполне взять первый приз в номинации "Бредовые мысли года". Да, это моя личная номинация. Не вижу причин, почему она не имеет права на существование. Итак, неожиданно (и, похоже, не только для меня одной) выяснилось, что последний раз королевскую охоту устраивали около семи лет назад, еще при жизни старого короля. Так что на данный момент борзые и гончие, когда-то знаменитые на всю страну, представляли собой печальное зрелище: одна половина едва передвигала лапы от старости, вторая — не была должным образом обучена этими лапами пользоваться в охотничьих целях.

Я бы довольно скоро начала паниковать, если бы, как всегда, не выручила человеческая жажда наживы. Лучшие заводчики готовы были целовать мне пятки за возможность "одолжить" своих собак для королевской охоты. В рекламных целях. Пятки целовать я, конечно, не давала, но исходя из собственной расчетливости, вовсю пользовалась расчетливостью чужой.

С лошадьми дела обстояли гораздо сложнее, ибо лошади в рекламе не нуждались. Нам удалось сговориться с ближайшим конезаводом об аренде пятидесяти голов на один день. Проявив хозяйственную смекалку, договариваться о цене я всеми правдами и неправдами отправила казначея лично. Господин Саржо отсутствовал сутки, но в результате (вероятно, изнуряющей осады) уменьшил первоначально озвученную сумму практически вдвое. Таким образом, охота должна была обойтись минимальными затратами средств, чего, конечно, не скажешь о затратах душевных и физических сил.

К счастью, полного участия в подготовке охоты я не принимала — с лесничеством договаривался сэр Мэлори, оставив на меня более мелкие заботы.

— Так, шатры уже привели в порядок, гриль установят с утра, — перечисляла я, чтобы не упустить какую-нибудь деталь. — И не забудь заранее заказать побольше разнообразной дичи. Можно даже какого-нибудь кабанчика или косулю — казначей сейчас добрый.

Повар слушал меня вполуха, погруженный в вырезание чего-то фигурного и, наверняка, сладкого из теста. Но после последней реплики наконец-то соизволил обратить на меня свое внимание:

— Зачем дичь? Мы же на охоту едем.

— Иногда ты меня просто поражаешь своей наивностью. Ну принесут тебе к вечеру двух измученных потрепанных зайцев, если ты потом умудришься накормить ими сотню человек, то смело можешь основывать новую религию. Так что косули, куропатки — не знаю, для чего там еще сезон.

Раздосадованный сэр Кит решил применить запрещенный прием:

— Как жаль, что после всех усилий на охоту тебя не возьмут.

— Упаковку и доставку кухонной утвари оставляю на тебя, — мстительно ответила я.

И самое смешное: знаете, почему меня не будет на охоте? Я управляющий дворца. А где должен находиться управляющий дворца? Правильно — при дворце.

Но все мои приготовления были мышиной возней по сравнению с тем, что творилось в девичьих будуарах. Сборы шли, а план действий разрабатывался едва ли не большей тщательностью, чем перед некоторыми крупномасштабными военными операциями. Принцесса Агнесс в одних панталонах и нижней сорочке с видом мученика за веру стояла на табуретке, раскинув руки, чтобы рослой портнихе было удобно делать свои замеры. Вокруг на пуфиках и диванах в вольных позах расположились остальные принцессы. Казалось, они испытывали удовольствие не столько от ароматного чая, сколько от того, что приправляли каждый глоток изрядной долей советов по поводу будущего гардероба их жертвы.

— Может, тогда зеленый? — высказала предложение принцесса Аска, которую до этого я не видела ни в чем, кроме белого.

— С такой бледной кожей она будет выглядеть нездоровой, — поморщилась княжна Стасья, нисколько не смущаясь того, что предмет спора стоит прямо перед ней.

Удивительно, насколько каждая, сама не обладая ни идеальным стилем, ни вкусом, точно знала, что должно пойти другой. Право же, чужие недостатки всегда гораздо более занимательны, чем собственные.

— Красный смотрелся бы неплохо, — вставила ведьмачка, теребя кроваво-красные кружева на черном шелковом платье.

— Коварной соблазнительницы из нее не получится, так что не будем обещать платьем того, что потом не сможем дать, — усмехнулась принцесса Анит.

— Есть одно заклинание..., — не сдавалась принцесса Ядвига.

Все оторвались от чая и булочек и посмотрели на нее очень неодобрительно.

— Понятно, — вздохнула ведьмачка. — Между прочим, такое предвзятое отношение к магии лишает вас многих возможностей.

— Ну да, чего только стоит одна возможность присматривать за той зеленой массой в кастрюле, — наконец вмешалась принцесса Агнесс. Я все ждала, когда же ей надоест, что ее обсуждают в подобном тоне в ее же присутствии. Ведь несмотря на внешнюю кротость, характер у нее был железный. Нет, все же замечательная будет пара: король, обладающий лишь внешними признаками уверенного правителя, и принцесса с виду серая мышка, которая не давала бы никому спуску, не держи ее воспитатель в ежовых рукавицах.

— Не оскорбляйте Людвига! — возмутилась княжна Стасья.

— А меня, значит, здесь оскорблять можно! Уж цвет платья я в состоянии выбрать сама! — на лице рассерженной девушки даже выступил легкий румянец, что необычно ей шло.

— Может, отвлечемся от цвета и сосредоточимся на фасоне? — как и все присутствующие, полностью проигнорировав резкие замечания Агнесс, внесла предложение принцесса Анит. К выступлениям подопытной уже все привыкли, без обсуждений рассудив, что реагировать на них вовсе не обязательно.

— Я за корсет и шнуровку, — не сдавалась ведьмачка в своих попытках навязать нам инвертскую моду.

— Вы когда-нибудь видели такую тонкую талию? Какой корсет и какая шнуровка?

— Чем меньше на ней будет одежды — тем лучше, — заявила принцесса Аска, наглядно демонстрируя свое заявление легким платьем, по своей прозрачности граничащим с неприличием.

— А как же насчет того, что в женщине должна быть загадка? — возмутилась княжна Стасья.

— Знаешь ли, трудно сделать загадку из платья, — прибрежная принцесса неопределенно махнула слойкой с корицей. — В конце концов, у нас у всех по две ноги и две руки. Загадка должна быть совершенно в другом.

Если бы они каждый раз при встрече не вели подобных милых бесед, я бы предпочла держаться подальше от этой сумасбродной компании королевских кровей. Но поскольку беседы имели место, я не могла лишить себя удовольствия их слушать. Чего стоил один спор о необходимости этого самого нового гардероба! Красивое платье сравнивали с хорошей упаковкой, без которой трудно привлечь покупателя (главным образом потому, что покупатели были существа недалекие) даже к самому качественному товару. Твердолобые поборники патриархальных устоев рукоплескали бы стоя, услышав их диалоги. Здравомыслящих же мужчин, они бы, пожалуй, заставили испугаться.

Нарушив ход моих мыслей, в комнату ворвалась царевна Злотоземья. Ей было скучно обсуждать наряды, поэтому она выбрала "работу в поле": необходимость наблюдать за Паулем, а также скрывать от него все приготовления никто не отменял. Воспитатель принцессы Агнесс и слышать не хотел о том, чтобы что-то изменить в стиле жизни своей подопечной. Она была принцессой и поэтому более чем кто-либо другой обязана следовать указаниям правящего режима. А режим в Катоне наказывал жить в строгости и скромности. Так что я была удивлена, откуда у бедняжки деньги на новый гардероб. Мадам Лизет дерет не по-божески, особенно с титулованных особ. Принцесса Анит попеняла мне на плохое знание географии и сообщила, что половина греладских золотых ладов чеканилась из золота, добытого в горах Катона. Поневоле возникал вопрос: если уж Катон так богат, но при этом вся страна в согласии с государственной идеологией живет более чем скромно, куда и на что уходит это богатство? Ладно, пусть наши политики разбираются без меня.

— Пауль вышел на охоту — ищет Агнесс, — задорно объявила царевна Юна, умудрившись тут же сцапать с тарелки у возмущенной Стасьи пирожное, и уже с набитым ртом добавила. — Сворачивайте все ваши посиделки и рюши.

— Но я не закончила! — раньше всех возмутилась мадам Лизет. Она распрямилась во весь свой недюжинный рост и решительно поджала тонкие бесцветные губы. — Мне понадобится еще как минимум час!

На их месте я бы не стала ей сейчас перечить. Да что я, по слухам сам король и первые министры не всегда отваживаются сказать слово поперек этой женщине, пусть она и всего лишь портниха.

— Нет у нас часа, — ничего не подозревая, отрезала царевна Юна.

— Во-первых, юная леди, прекратите говорить с набитым ртом. А во-вторых, если у Вас нет часа, то и нового гардероба тоже не будет.

Царевна чуть не подавилась пирожным.

— Суровые у вас тут портные. Нам бы сотню таких в пехоту.

— Леди Николетта, пожалуйста, выручайте, — неожиданно обратилась ко мне принцесса Анит. — Отвлеките Пауля, пока мы не закончим.

Да, как обсуждать тряпки, так они все горазды! А чуть что, так сразу "Леди Николетта, пожалуйста..."!

— Кроме Вас никто не может обратиться к воспитателю Агнесс, не вызвав при этом подозрений, — добавила принцесса, видимо, заметив, что просьба не нашла радостного отклика в моей душе.

Конечно, а то, что я пристаю к гостям, уже не кажется никому удивительным. Спасибо, Ваше Высочество!

И все же, если я лично начну отвлекать Пауля пространными беседами на тему погоды, даже не такой проницательный человек, как моя цель, заподозрит неладное. Я шла по саду, выискивая худощавую прямую фигуру катонца, но прежде него на глаза мне попалась тетка короля, несущая под мышкой планшет и коробку с карандашами. В ту же секунду в мозгу созрел план, по своей простоте граничащий с коварством.

— Ваше Высочество! — отчаянно замахала я руками, чтобы привлечь к себе внимание вечно отстраненной принцессы Виолетты.

— А, леди Николетта, — рассеянно сказала женщина, словно только что очнувшись от какого-то сна. — Прекрасный сегодня день. Я решила выбраться и немного порисовать.

Усвоенные еще в детстве правила ведения светской беседы заставляли ее озвучивать очевидные вещи. Но я так просто не велась на эти словесные заигрывания и предпочитала сразу переходить к делу.

— Ваше Высочество, один из гостей страстно хотел бы получить от Вас свой портрет, но он настолько застенчив, что никогда в жизни не решится подойти с такой просьбой.

— И Вы решили попросить за него? Как мило с Вашей стороны. Вы на редкость предупредительны с нашими гостями.

О да, даже больше, чем мне самой того бы хотелось! Настолько предупредительна, что гости не стесняются втягивать меня в свои авантюры.

— У меня как раз сейчас есть свободное время, — продолжала Ее Высочество, — и я могла бы сделать для этого гостя хотя бы карандашный набросок.

Тут принцесса неожиданно мне подмигнула, и я поняла, что неизвестным образом меня раскусили. Сыграть благодетельницу сурового, но "хрупкого душой" катонца мне не удастся. Оставалось надеяться только на то, что в силу своих причуд принцесса Виолетта не станет выяснять, причину столь странной просьбы с моей стороны.

К счастью, мы довольно скоро обнаружили рыскавшего по тропинкам сада Пауля.

— Интересная фактура, — заметила Ее Высочество.

И впрямь, на портрете катонца можно было вдоволь потренироваться проводить прямые линии и стоить острые углы. Что же касается карандашей, то хватило бы и графитового, чтобы передать все оттенки серого как лица, так и одежды.

Я сделала вид, что присела отдохнуть на ближайшую скамейку, а принцесса, не теряя времени, отправилась ангажировать модель для своего творчества.

— Добрый день! — донесся до меня мелодичный голос тетки короля. — Могу я попросить Вас об одолжении?

Я не удержалась и краем глаза взглянула на парочку, остановившуюся посреди тропинки. Принцесса Виолета легким движением руки убрала выбившуюся волнистую прядь волос. Ни запачканный красками грубый фартук поверх самого простого платья, ни приближение к роковому рубежу в сорок лет нисколько не умаляли ее привлекательности. Все же, как бы там не рассуждали наши гостьи, но ни одно, даже самое дорогое, платье не сможет заменить природного обаяния.

— Чем я могу быть полезен? — Пауль несколько растерялся и выглядел как ищейка, сбившаяся со следа.

— Не согласитесь ли попозировать для придворного художника?

Ой-ой-ой, что она наделала! Ну зачем была нужна эта бессмысленная ложь? Сейчас он просто впадет в раздражение, по привычке заявив, что она врет, развернется и пойдет своей дорогой дальше. Но знаменитый детектор лжи даже глазом не моргнул:

— То есть для Вас?

— Да, для меня, — принцесса очаровательно улыбнулась. — Это не займет много времени.

Пауль слегка призадумался. Ну все, вот сейчас — ждала я, уже заранее готовая к провалу. И опять оказалась не права.

— Если только не долго, — согласился катонец.

Может, не так уж он и восприимчив ко лжи, как старается это показать? Что-то здесь не так.

Решив незаметно уйти через кусты, я неожиданно нос к носу (или скорее нос ко второй пуговице жилета) столкнулась с бардом. Наталь очень испугался и едва не убил меня лютней при развороте в попытке бежать. Только очень хорошая реакция, выработанная с годами при семействе, где было семеро мальчишек, позволила мне вовремя отпрыгнуть.

— Наталь, что Вы делаете в этих зарослях? — слегка насмешливо спросила я, уже, впрочем, подозревая, что дело тут не обошлось без очередного предмета воздыхания.

У гиганта ушло несколько секунд, чтобы понять, что это я, а не очередной разгневанный муж, от которых ввиду своих талантов ему не раз приходилось спасаться бегством.

— Леди Николетта, как Вы меня напугали!

— Я заметила. У Вас готова очередная баллада?

— Серенада, — покраснел Наталь.— Как Вы догадались?

— Я не первый год Вас знаю. И кто же новая правительница грез? — каждый раз, задавая этот вопрос, я напрягала свой лексикон дабы придумать новый эпитет для его, попросту говоря, жертвы. Эпитеты начинали иссякать.

Бард слегка отодвинул высокую ветку дерева, что ему было вполне по силам, учитывая рост, и мне открылся небольшой обзор на один из балконов второго этажа, выходивший на эту сторону парка. Элегантно опершись на перила, на балконе сидела принцесса Шанхры. Бьянка лениво щипала ветку винограда и изредка записывала что-то в блокнот. Если бы ей можно было дать в руки вышивание, то получилась бы картина в духе старых мастеров. Не спорю, есть от чего прийти в волнение и начать сочинять серенады.

— Ах, Наталь, я Вас поддерживаю всем сердцем! Не тушуйтесь, дамы любят храбрых! — с этими словами я вытолкнула здоровяка из зарослей, что, естественно, мне бы не удалось, не будь он так удивлен этими пламенными возгласами.

Ну сами посудите, если наш служитель лютни сейчас преуспеет в исполнении своей серенады (а как я уже говорила раньше, преуспевает он в большинстве случаев), то тем самым избавит нас от множества проблем в лице принцессы Бьянки. Даже с ее цепким умом, нельзя противостоять любовному наваждению. При благоприятном исходе, на месте короля, я бы дала музыканту как минимум медаль "За спасение отечества".

Бард с помощью приданного мной ускорения все же вышел на открытое место под балконом. Покрываясь нежным румянцем, Наталь даже с некоторой ловкостью и виртуозностью движений снял с плеча лютню, которая тут же показалась не больше игрушки. Красавица взглянула вниз и слегка нахмурила брови, перестав жевать виноград. Бард изобразил первый аккорд, а затем уверенно стал наигрывать мелодичную прелюдию, но не успел он даже рта раскрыть, чтобы показать во всей красе сильный голос, как Бьянка повернулась ко входу в комнату и, обращаясь к кому-то внутри, прикрикнула:

— Карл, Рудольф, уберите это недоразумение у меня под балконом!

Карл и Рудольф оказались двумя мужиками подозрительной наружности, которые мигом спустились и, как два разъяренных буйвола, выскочили через крыльцо. Двигались они настолько стремительно, что в этот момент рассмотреть я успела только бугрящиеся мышцами руки, да татуировки на лице у одного из них. Тем временем, не успевший сориентироваться в ситуации Наталь закончил свое вступление и, набрав воздуха в могучую грудь, затянул первую строку своей серенады. Разбирать, что он там насочинял, мне было некогда: я, как завороженная, смотрела на приближающихся громил. Конечно, ни один из них не доставал терзателю лютни даже до плеча, но знаете, наш бард был настолько безобидным и кротким существом, что при большом желании с ним справиться могла даже я. Страшно представить, что с ним сделают двое головорезов.

Да и представлять времени не осталось. Тот, что с татуировками, ударом ноги выбил лютню из рук Наталя. Инструмент жалобно тренькнул и улетел в кусты. Второй пинком по бедру заставил гиганта рухнуть на колени. Не собираясь больше оставаться безучастным зрителем, я выскочила из своего укрытия.

— Ваше Высочество, немедленно остановите их! Кто Вам позволил избивать королевского барда?! Его Величество не потерпит такого поведения!

— Хватит! — всего лишь одним словом обратилась принцесса Шанхры к своим слугам, словно отдавая команду собакам. Бугаи замерли, но отпускать барда не спешили. Принцесса снисходительно посмотрела на меня. — Леди Николетта, и Вы тут? Кажется, вышло недоразумение, мне и в голову не пришло, что этот человек — королевский бард. Скорее уж он похож на очередного умалишенного преследователя.

Я не знала, что на это ответить, ибо полагающихся в такой ситуации извинений перед пострадавшим так и не услышала. Наталь, кажется, вообще не понял, что произошло. Он оглядывался на громил и часто моргал глазами, как обиженный ребенок. Я сердито подошла к барду и его обидчикам и самым что ни на есть нетерпящим пререканий голосом потребовала:

— Отпустите его немедленно!

— Как скажете, леди, — усмехнулся один щербатым ртом.

— Забирайте своего балалаечника, — выплюнул второй с татуировками, — и чтоб мы его здесь больше не видели.

Бьянка поглядывала на нас с плохо скрытой усмешкой:

— Не стоит так сердиться, госпожа управляющая. Скажите своему барду, что я на него не в обиде за то, что он меня напугал.

Я молча подобрала лютню, помогла подняться Наталю и потащила гиганта за руку в сторону кухни в надежде, что там смогу хоть немного привести его в чувство. Бард был человеком настолько тонкого душевного склада, что вряд ли скоро оправится от такого происшествия. Он полагал всех вокруг добрыми и хорошими, и даже обиженные мужья, которые гонялись за ним всегда с целью, если не убить, то покалечить уж как минимум, представлялись ему не более чем забавой. И как ни странно, по счастливой случайности, которая всегда пребывает с людьми этого типа, ситуаций, подобных сегодняшней, с ним еще не случалось.

И, возможно, не случилось бы...

Но скажите, откуда, откуда у принцессы могут быть такие слуги? Что-то не похоже на личную охрану.

Все еще кипя от негодования, я оставила Наталя на попечении охающих горничных, а сама, только чтобы отвлечься, направилась дальше по своим хозяйственным делам. Вернись я сейчас к принцессам-заговорщицам, то непременно выложила бы им всю историю, а они и без того уже в боевом настроении. Княжна Стасья, питавшая к барду никому не понятную слабость, и вовсе могла пойти оттаскать обидчицу за волосы.

Кабинет дворецкого по размаху и роскоши был обставлен не хуже любых королевских покоев. Впрочем, многие, не исключая и моего отца, на это закрывали глаза, считая господина Гальяно человеком незаменимым. Уверена, что сюда стекались все хоть сколько-нибудь стоящие предметы, от которых имели несчастье отказаться их владельцы.

Я просунула голову в кабинет, считая, что в служебные помещения могу являться без стука, так как не предполагается, что там я могу увидеть нечто мне неподобающее.

— Добрый день, господин Гальяно!

Дворецкий подавился каким-то кушаньем и почему-то поспешил спрятать его под стол, так же как и чернильницу, подозрительно похожую на ту, что я недавно видела при починке потолка в кабинете одного из министров. Наблюдая столь явное смятение, я не стала дожидаться ответа и сразу перешла к делу:

— Господин Гальяно, скажите, где мы храним сабакские ковры, я хочу завтра постелить их в шатрах во время пикника.

Дело в том, что сабакские ковры были отдельной историей. Лет с десяток назад они пользовались большой популярностью в Греладе, и каждый уважающий себя дом должен был иметь хотя бы один, дабы постелить его в гостиной и потом показывать восторгавшимся гостям. Надо ли говорить, что во дворец завезли их несметное количество и готовы были выстелить ими все горизонтальные поверхности, если бы только был достаточный штат прислуги, чтоб ковры эти чистить. Мода прошла довольно быстро: один знаменитый в ту пору врач в своем трактате заявил, что ковры вредны для здоровья, а также являются рассадниками клещей. Клещей до той поры никто не замечал, но "фи!" — конечно же, даже возможность их существования не подобала и для самого захудалого лорда. Поэтому ковры во дворце быстренько скатали и отправили в чулан к удовольствию всей моли в округе. И предстоящий нам сейчас пикник был, пожалуй, для этих шедевров ткачества последним звездным шансом, после которого они наверняка снова будут забыты, почив и рассыпавшись прахом спустя годы все в том же безвестном чулане. Собственно, и я-то о них знала только потому, что с год назад мне по просьбе отца пришлось руководить их профилактической выбивкой.

Услышав мой вопрос, Гальяно поперхнулся еще раз, от чего приобрел цвет вареной свеклы, и с бОльшим возмущением, чем того заслуживал вопрос, напустился на меня:

— Леди Николетта, да как можно эти, не побоюсь сказать, произведения искусства вытаскивать в лес?!! Их же сапогами истопчут, собаками изгадят. Да еще и кровью зальют! — похоже представления об охоте у дворецкого недалеко ушли от представлений того же повара.

— Бросьте, — ответила я, с удовольствием и легким подозрением наблюдая, как бегают глаза у этого "рачительного хозяина", — и Вы, и я знаем, что еще пара лет и нам придется вывозить эти ковры, чтобы потом сжечь где-нибудь в пригороде. Не вижу смысла их не использовать, раз уж представилась такая возможность.

— А как же принцесса Виолетта? — сделал неожиданный выпад мой красноликий оппонент.

— А что принцесса Виолетта? — удивилась я, не улавливая связи между сабакскими коврами и теткой короля.

— Может статься, что ковры эти будут частью ее приданного, — огорошил меня Гальяно и с удовольствием и важностью стал расправлять рюши на своих манжетах уверенный, что в таких вещах я не отважусь проявлять хозяйственное своеволие.

— У нее будет гораздо больше шансов выйти замуж без этих пылесборников, чем с ними в качестве приданого, — отрезала я в ответ на это нелепое заявление. Можно подумать, наша художница до сих пор так стремится невеститься! Уж лучше бы он посулил эти несчастные ковры в качестве подарка будущей теще короля — тут еще был бы какой-то толк.

— У Вас нет права решать такие вопросы! — ни с того ни с сего взбеленился дворецкий и даже вышел из-за своего стола, чтобы угрожающе надо мной нависнуть.

— Господин Гальяно, еще раз Вас спрашиваю, где ковры?

— Я буду жаловаться королю!

— Жалуйтесь, — будто монарху есть дело до всего хлама, что хранится в замке.

-Я...я..., — на испуг меня уже невозможно было взять, поэтому Гальяно притормозил, растеряв запал.

— Итак, где они? — из меня при необходимости вышел бы неплохой следователь в полиции, или прокурор, или, может быть, даже начальник тюрьмы. Должность управляющего, как оказалось, тоже мне шла.

— В чулане на третьем этаже, — как-то вдруг сразу оробел и сдулся буян.

— Ключ, — протянула я руку. Краткость в таких случаях выглядит наиболее устрашающей.

Гальяно полез в шкафчик с ключами, долго там рылся и что-то бубнил себе в пышные усы, наверняка, проклиная всех моих родственников до десятого колена. Затем вылез из шкафчика еще более покрасневший, до легкого свечения в полумраке кабинета, и с деланным сожалением развел руками:

— А ключа-то и нету.

— Нет, так нет, — смилостивилась я. — Но чтобы завтра с утра я видела, как Вы заставляете слуг прилежно выбивать эти ковры.

Я развернулась и вышла из кабинета, закрыв за собой дверь. Тут же остановилась, чтобы не без злорадства услышать, как в кабинете бьются предметы и сыплются проклятья. У всех людей свои слабости. Но слабостей у дворецкого было что-то уж чересчур много.

Я торжественно макнула перо в чернильницу и едва ли не каллиграфически вывела первую строку на чисто-белом с красивым тиснением листе бумаги:

"Открыта должность дворцового мага...".

Дворцовый маг совсем не то, что придворный. Если уж Его Величеству не нужен был придворный маг, то кто я такая, чтобы его выбирать? Дворцовый маг — другое дело. На мысль о его необходимости меня навели недавние происшествия с принцессой Инверты, а также искреннее удивление начальника стражи: как это, по территории замка гуляют зомби и никто их не замечает, кроме доблестной управляющей и менее доблестного, но столь же неудачливого повара.

Дело в том, что дворцовый маг у нас когда-то был, но пару лет назад скончался от старости или, возможно, даже просто от скуки. Пришедший на его место молодой карьерист очень стремился отличиться, но все его стремление угасло, когда он понял, в какое болото попал. В замке не происходило ровным счетом ничего. Ничего магического. А выводить паразитов, да подновлять покосившуюся ограду — не самое лучшее занятие для человека, потратившего на обучение магическому искусству пятнадцать лет своей жизни. В общем, одним прекрасным утром дворец проснулся и оказался без мага, что, впрочем, особо никого не опечалило, и никому не доставило особых неудобств. И уж тем более никто не собирался нанимать нового бездельника.

Никто до меня. Прикинув в голове, что иностранные гости будут обретаться у нас еще долго (сначала надо закончить со смотринами, а потом и свадьба не за горами), да и хорошо бы, чтобы оградой и паразитами занимался кто-то вместо меня, я решила, что маг нам все-таки нужен. Ну, а если станет скучно, он всегда сможет от нас сбежать по примеру своего предшественника.

Дело оставалось за малым — составить объявление и провести конкурс на должность. С объявлением я как-нибудь справлюсь, но вот конкурс... Единственным, кого я пока что успела нанять на службу, был сэр Кит. И если как повар он был еще ничего, то вот как подчиненный... Да, о сложном слове "субординация" он явно и слыхом не слыхивал. Поэтому к выбору надо было подойти со всей возможной серьезностью.

Уверенной рукой я вывела на бумаге подзаголовок "Требования".

Пожалуй, пусть будет "выпускник Греладской Академии Магических Искусств". Иностранные учебные заведения брать не стоит, а то мало ли — пригрею у себя под крылом шпиона. Что касается всех остальных академий в Греладе, то там профессионально готовят разве что шарлатанов. Да, и обязательно "не менее пяти лет опыта работы в крупных поместьях, наличие рекомендательных писем приветствуется". Про возраст мага писать бесполезно — некоторые и в сто лет бегают такими бодрячками, что городская стража не может за ними угнаться. Одного такого мага-домушника так бы и не поймали, не будь он настолько неудачлив, чтобы зацепиться длинной седой бородой за ставень в очередном доме.

Семейное положение — не важно. Пол... Про пол писать не буду, но выберу мужчину — от женского общества меня уже порядком подташнивает. Никто же не сможет обвинить меня в дискриминации.

Ну вот, пожалуй, и все. Требований немного, но и должность не самая привлекательная. Я высушила чернила и удовлетворенно положила перед собой лист. Завтра десятки таких будут расклеены по всему городу.

Собеседование с соискателями я предусмотрительно назначила через три дня — к тому времени с охотой и ее последствиями будет покончено, а на должность мага не успеет набраться достаточно желающих, чтобы у меня болела голова от богатства выбора.

К вечеру я лично выловила ключника — существо невидимое и практически мифическое в нашем замке — и стребовала с него ключ от кладовки на третьем этаже. Почему-то хотелось пойти и лично убедиться, что ковры действительно там, а то поведение дворецкого наводило на безрадостные мысли.

На третьем этаже свет уже был притушен, а около кладовки и вовсе стояла такая темень, что мне пришлось вернуться и найти канделябр, из которого можно было бы вынуть свечу с подставкой. Ключ в замке поворачивался с трудом, но дверь открылась легко, как недавно смазанная.

Среди различного хлама, оставленного на растерзание времени, ковров не наблюдалось. Ни ворсинки.

Чует мое сердце, что скоро мне надо будет составлять еще одно объявление: "Требуется дворецкий. Нечистых на руку, просьба не беспокоиться".

Я разочарованно закрыла дверь. Теперь дворецкий долго будет осыпать меня извинениями, дескать, он ошибся чуланом. Вот только мне надо решить, стоит ли делать вид, что я поверила.

В коридоре раздался шорох, причем шорох такой долгий и приближающийся, что можно было подумать, будто мне навстречу ползет гигантская змея. Учитывая тот факт, что в нашем замке с наступлением темноты навстречу может ползти абсолютно все что угодно, я потушила свечу и самонадеянно спряталась за нишу в стене, которую лет пятьдесят назад, наверняка, занимали чьи-то славные доспехи.

Шорох достиг практически моего укрытия, потом остановился. Знакомый голос красочно выругался и пожелал в пустоту, чтобы казначея съели домовые, так как из-за жадности оного приличные люди вынуждены шарахаться по темноте. На этом моменте я решила, что пора обрадовать сквернослова своим неожиданным появлением, и вышла из-за ниши.

Эффект был потрясающим! Дворецкий (а это был именно он) выпучил глаза и успел только сотворить охранный круг, прежде чем от избытка впечатлений ноги ему отказали, и он был вынужден сесть на плотный рулон ковра, который до этого так самозабвенно тащил к чулану.

— Господин Гальяно, какая неожиданная встреча! — подала голос я, чтобы обозначить, что перед ним все-таки не привидение. Хотя любитель ковров, наверно, сейчас больше бы обрадовался бесплотному духу.

— А я, вот видите, уже ковры выбиваю, как Вы и просили, — неожиданно нашелся мошенник и воодушевленный своим озарением даже встал на ноги, словно ни в чем не бывало.

— Вижу, и, судя по всему, даже лично их переносите, беспокоясь о нелегкой судьбе лакеев. Господин Гальяно, я не хочу Вам угрожать, но, надеюсь, Вы отдаете себе отчет в том, что долго так продолжаться не может.

— Если у Вас есть, в чем меня обвинить, то скажите мне это прямо в лицо! — тут же рассвирепел буян.

— Очень жаль, что Вы продолжаете меня намеренно не понимать, — только и ответила я, проходя мимо него и злополучного ковра.

Возвращаться полутемными коридорами не такое уж большое удовольствие, особенно если где-то по соседнему коридору тоже кто-то куда-то возвращается. Чего только не мерещится в звуке чужих шагов и в колыхании теней на стенах. На пересечении двух галерей я увидела спину Его Величества, на мгновение мелькнувшую между резными столбиками колон. Король меня, к счастью, заметить не успел.

И куда он только ходит по ночам? Если так задуматься, то не слишком ли часто я его встречаю в темное время суток на замковых переходах? Любопытство снова победило здравый смысл, и я потихоньку пошла следом за монархом, стараясь сильно не шуршать кринолином платья. Король шел неспешным шагом, как по привычному маршруту, не ожидая встретить ни единой живой души на своем пути. В руке у него была книжка в красном переплете. Если учесть эту книжку и близость, в которой мы находились от библиотеки, то цель его путешествия вполне предсказуема.

Так и есть — Его Величество нырнул за тяжелые дубовые двери библиотеки. Как скучно жить. Насколько было бы занимательней, крадись он к тайной своей любовнице, или на встречу с подозрительными личностями, чтобы забрать еще более подозрительный сверток. Но нет, король зашел в библиотеку, оставил там одну книгу, а затем вышел с другой под мышкой. Слава Богам, мне хватило сметливости, чтобы спрятаться за тяжелой портьерой к моменту его выхода.

Король повернул обратно к своим покоям, а я зашла в библиотеку по его горячим следам. Конечно, здесь не было прекрасной и таинственной дамы, и даже вызывающих трепет головорезов не оказалось. Зато книжка в красной обложке, которую принес король, стояла на ближайшей полке. На обложке ее значилось: "Государство" — сочинение Леопольда I Разумного. Хм, не читала. Но имя автора не обещает ничего увлекательного. Я перелистнула пару страниц — все поля были исписаны грифельным карандашом. Наш король недалеко ушел от школяров, что вечно норовят изрисовать учебник. Надо будет на досуге разобрать его каракули. Вдруг вычитаю что интересное.

Я прихватила томик и без зазрения совести вынесла его из библиотеки. Я же верну. Нет, правда-правда.

На следующее утро было назначено торжественное отправление королевской охоты. Одна половина дворца отъезжала (кто на лошади, а кто и в обозе),а вторая выбежала на все это смотреть. Я не могла присоединиться к первой, но и получить удовольствие от праздного глазения, как вторая, тоже не было мне суждено. Приходилось выполнять роль сторожевого филина: чуть не досмотришь — и министру путей сообщения вовремя не выведут коня, о чем недовольный будет сообщать визгливым бабьим голосом на всю подъездную аллею. Или едва отвернешься полюбоваться на некого ярла в небесно-синей рубахе и охотничьем костюме по греладской моде, как тут же какой-нибудь излишне расторопный конюх раньше времени выгонит повозку для обоза, да притом так удачно, что перегородит выезд.

Что уж говорить о принцессе Соре? Тут уж отвлекайся — не отвлекайся, а этот ребенок в любом случае сумеет что-нибудь вытворить. На этот раз упрямое дитя пустыни решило, что если уж ехать на такое варварское мероприятие как охота, то не иначе чем на собственном верблюде. При виде кудрявого чуда лошади шарахались, собаки рвали глотки, а егеря ругались и клялись, что никуда не поедут. Ни подоспевшая сваха, ни лорд Дансэн не были в состоянии что-либо сделать. Да и от меня было бы мало толку, пришлось апеллировать к сильным мира сего. Одного слова слегка смущенного, но не отказавшегося помочь своим подданным в трудной ситуации, короля было достаточно, чтобы взбалмошная девчонка с удовольствием пересела на лошадь. И только тогда можно было посмеяться, представив себе вытянувшиеся морды лесного зверья при виде охотницы на белом верблюде.

— Леди Николетта, Вы неплохо потрудились ради этой охоты, — ко мне подъехал король — уж больно ему не хотелось оставаться рядом с принцессой кочевников, которая, пересев на лошадь, теперь вовсю заставляла ее гарцевать, дабы покрасоваться перед женихом.

— Спасибо, Ваше Величество, — с должной благодарностью ответила я, хотя знала, что похвалы преждевременны. До конца дня еще столько всего может случиться, что я, возможно, потом буду бояться показаться Его Величеству на глаза.

— Жаль, что Вы не можете поехать с нами на охоту, — улыбнулся Ратмир II.

Ох, а мне-то как жаль! Я уже в третий раз слышу эту фразу. Первый раз от Кита — поганец как всегда не упустит повода надо мной поиздеваться. Второй — от ярла Амеона, его сожаление было весьма многообещающим. И вот теперь от короля. Скорее всего, простая учтивость.

— Но Вы обязательно должны присоединиться к нам на пикнике, — продолжил монарх, и сердце мое возликовало.

— Правда, можно?

— Можно, — снисходительно улыбнулся Ратмир II, и только тут я поняла, насколько невежливым было мое восклицание.

— Спасибо, Ваше Величество.

Как только монарх отъехал, рядом объявился повар:

— Ну что же, поздравляю, теперь тебе не придется, как бедной родственнице, прозябать во дворце, пока другие веселятся, — заявил он с самым что ни на есть довольным видом.

— О, я смотрю, ты за меня переживал, — лукаво ответила я, пребывая в слишком хорошем настроении, чтобы всерьез пререкаться.

Зато Кит явно собирался что-то мне на это ответить, но я не стала слушать даже начало фразы. Потому что на аллею, наконец, выехала самая ожидаемая персона. Принцесса Агнесс.

Надо сказать, что всеобщие усилия не пропали зря. Поначалу я ожидала эффекта прямо противоположного: совместное творчество принцесс вполне могло породить доселе еще не виданного монстра. Но после того, как мы толпой оттащили обиженного Ларкина, пытающегося в очередной раз "сотворить бабочку", все пошло как по маслу. Агнесс было несколько неуютно в новом платье, но, по крайней мере, его брусничный цвет шел принцессе, придавая здоровый вид ее лицу. На лошади катонка держалась на удивление хорошо, не уступая ни царевне Злотоземья, ни даже принцессе Анит на ее Мраке.

Кстати, о Мраке. Долго смеялась над сценкой выпрашивания ведьмачкой этого черного зверя: он видите, ли ей "в масть", а с конезавода нам прислали только пегих лошадок.

Воздействие заговорщиц не ограничилось новым платьем и кукольной прической, они с завидным упорством начиняли принцессе Катона голову чепухой, вроде: "всегда улыбайся", "не показывай, что много знаешь" и "делай побольше комплиментов". На мое вдумчивое замечание, что этого будет маловато, чтобы поймать короля, девушки заверили, что обо всем уже позаботились. Особенно в своих уверениях усердствовала ведьмачка, что и заставило меня писать объявление о найме мага.

Принцесса Бьянка, несомненно, пытаясь выдержать некоторую интригу, выехала на подъездную аллею едва ли не позже всех. Ну, с таким талантом всегда и везде прекрасно выглядеть, пряча свою истинную сущность, ей удалось произвести эффект. Гостья из Шанхры на своем белом скакуне смотрелась невесомой нимфой, случайно затерявшейся в толпе людей. Где бы она не проходила, все взгляды были обращены на нее. И пусть только одна половина из них светилась восхищением, тогда как вторая была пропитана всей гаммой чувств от зависти до нескрываемой неприязни, более никто из девиц не мог похвастаться таким успехом.

И если бы Бьянка не оттягивала на себя столько внимания, все непременно бы разглядели уже знакомых мне головорезов, не отступавших от нее ни на шаг. Эта парочка казалась вышедшей из преступных подворотен. После случая с бардом я провела собственные изыскания, чтобы выяснить, кто они такие. Оказалось, что наемники, причем наемники высшего сорта, призванные отвечать за безопасность принцессы. Но где это видано, чтобы за безопасность королевской персоны отвечали солдаты удачи, а не личная стража? Впрочем, в Шанхре я никогда не была и имею о ней лишь самое общее представление, возможно, у них там так принято.

Наблюдая за сборами королевской охоты, я сделала несколько выводов. Первый: чем более пышный костюм у человека, тем наименее опытный он наездник. Ох уж эти перья на шляпке у свахи (не всякая молодая девушка отважится одеть такую) и ах уж эти банты на куртке сэра Ульвена! Но поверьте, никакие перья и никакие банты не послужат Вам оберегом, если Вы по своей глупости или неуклюжести свалитесь с лошади.

Следующее наблюдение: вся процессия ехала в лес за чем угодно, только не за тем, чтобы охотиться. Хотя нет, были и такие, кто ехал на охоту, только вот зайцы и прочая живность к этому не имели ровно никакого отношения. Дочки лордов так вовсе устроили изрядную толкотню (дело едва не дошло до драки), пытаясь пробиться к Его Величеству. К счастью, последний усиленно делал вид, что не замечает происходящего, но при этом сумел надежно укрыться в кругу своих не чуждых спорту министров. Что бы там не задумали принцессы, им придется изрядно попотеть, чтобы обставить наших леди в умении "травить" и "загонять".

Наконец, после долгих сборов, взаимных оглядываний и обсуждений, под звуки рога и лай собак процессия потихоньку потекла к дворцовым воротам. Можно было вздохнуть несколько свободней, потому что главные и непрестанные источники моих проблем медленно, но верно покидали территорию моей ответственности. Я уже почти жалею, что получила приглашение от короля присоединиться к пикнику, иначе бы меня ждал самый тихий и мирный день за последние несколько недель. С непривычки я могла бы даже начать хандрить.

В следующий момент все мои мысли, принявшие плавное и размеренное течение, были прерваны стуком копыт, а затем и лошадью, прижавшей меня к лестнице.

— Леди Николетта, сделайте одолжение, — с лошади на меня смотрело веселое лицо княжны Стасьи из-под нелепой шляпкой-блином, — последите за Людвигом, а то Ларкин отказывается, говорит, что он не модного цвета.

Возражения явно не принимались, потому что девушка тут же всучила мне уже вошедшую в дворцовые легенды кастрюлю, из-под крышки которой тянулось зеленое щупальце, дабы поприветствовать меня липким пожатием запястья. Вернуть завидный дар я, естественно, не успела — ну не тягаться же мне с лошадью в быстроте копыт.

— Держи, — не растерявшись, я повернулась к повару, который был недостаточно предусмотрителен, чтобы вовремя скрыться и приступить к своим обязанностям.

— Почему я? — ухмылка тут же исчезла с усатой физиономии рыжего.

— Кастрюлю узнаешь?

— Ну, с кухни кастрюля.

— Так вот: ты — повар, тебе и отвечать за всю кухонную утварь, — победоносно резюмировала я свою мысль.

— Но не за то, что внутри! — праведному возмущению Кита не было предела.

— Когда сможешь разделить кастрюлю и "то, что внутри" приноси обоих ко мне.

Удачи, мой наивный друг. День начинается на удивление хорошо.

После отъезда участников королевской охоты мы продолжили сбор второй части обоза. Первая уехала еще ранним утром, чтобы загодя подготовить поляну. Я сказала "мы", хотя на самом деле на данной стадии моего деятельного участия уже не требовалось. Кухонную утварь собирал повар, мне же оставалось только ждать и посмеиваться, глядя, как он пытается запихнуть в один воз то, что должно отправляться минимум в двух, как хватается за сердце, наблюдая за упаковкой и погрузкой фарфора, и как бросает обвиняющие взгляды в мою сторону (на кои я иногда отвечала, показывая язык). В конце концов, пришлось все же вмешаться и помочь ему, иначе бы мы ни за что не успели прибыть на место к моменту, когда всей знатной компании надоест под гомон и лай скакать по лесу. А я предполагала, что надоест им довольно быстро.

Повозка мерно поскрипывала, и я была довольна своей участью, с комфортом устроившись на каком-то мягком тюфяке. Главный конюх, свято убежденный, что впал в немилость из-за того, что я послала договариваться насчет лошадей господина Саржо, а не его, очень настойчиво и от этого не менее подобострастно предлагал мне лошадь. Но смысл трястись в седле, если мне все равно придется ехать со скоростью обоза? Поэтому я отказалась, разочаровав беднягу и подтвердив тем самым его догадки, что настали сложные времена для его карьеры.

Кит сидел на том же возе, но, повернувшись ко мне спиной, показательно не разговаривал. Делать было решительно нечего, поэтому я открыла прихваченный накануне из королевской библиотеки томик. Не знаю, кем был при жизни Леопольд I Разумный (издатель об этом умалчивал), но он явно вознамерился в творении своего пера научить уму разуму всех последующих Леопольдов вторых и третьих, ибо не счел за труд указать в предисловии, что "книга сия создана во благо любого правителя, что ни на есть под луной".

"Напыщенно", — подумала я.

И Его Величество, видимо, со мной согласился, потому что вслед за предисловием знакомой монаршей рукой было приписано: "всего двадцать дней правления и четыреста страниц опыта для передачи будущим поколениям — мне нравится этот малый!".

Кажется, Его Величество знал больше моего об участи автора, если это вообще он подписал. Что-то сомневаюсь: уж слишком больно много иронии. Впрочем, "этот малый" мне тоже нравился, и я продолжила читать по диагонали.

Леопольд I всерьез предполагал, что государство создано с единственной целью — служить удобству и счастию своего правителя, ну а создание такого государства — и есть главная задача правителя. Советы по этому вопросу давались с неисчерпаемой, а порой и просто удивительной изобретательностью.

"Правитель должен слыть самым умным и образованным среди своих приближенных, — писал Леопольд I. — Для этого целесообразно будет удалить из окружения тех, кто мнит себя, либо же кого мнят другие человеком большего ума и учености. Подобных неугодных персон должно отослать в дальние губернии под предлогом и с целью увеличения урожайности..."

"... и тем самым поднять сельское хозяйство в регионе! — приписал бисерным почерком на полях король. — Для лести во дворце довольно будет и не шибко умных придворных! Восхищен!".

Я хихикнула. Надеюсь, Ратмир II не по такому принципу отбирает своих министров и советников.

Далее продолжалось все в том же духе. Автор выдвигал одну идею гениальнее другой, а комментарии Его Величества на полях заставляли меня если не смеяться в голос, то многозначительно хмыкать. За этим занятием я провела всю дорогу (кажется, еще больше доведя повара своим ответным безразличием), а так же не собиралась расставаться с книжкой и на поляне, где уже вовсю кипела работа. Люди сновали взад вперед и, судя по всему, были немало удивлены, что я, отвоевав себе уголок в шатре, не пыталась вмешаться в их приготовления и хоть немного, да поруководить.

Я перевернула очередную страницу и дошла до крайне любопытного места. Единственное, в чем правитель должен пойти наперекор себе, считал Леопольд I, так это в вопросе брака. Здесь политические интересы ставились вперед собственных. "Но, — заключал неунывающий автор, — после рождения наследника, если на то будет воля правителя, надоевшую жену всегда можно заточить в покоях, сославшись на ее умственное помешательство. Ведь даже скованный брачными узами правитель никогда не будет знать недостатка во внимании со стороны женского полу".

Напротив этого раздела поля были девственно чисты, хотя, согласитесь, тут было над чем поиронизировать.

Я не успела как следует обдумать эту мысль, потому что, отвлекшись от книжки, заметила сквозь откинутую ткань шатра необычную суету, я бы даже сказала панику. Выпав на несколько часов из реальности, я не обратила внимание, что половина участников охоты уже возвратилась.

Я захлопнула книжку и вышла к людям, чтобы узнать, что происходит. И тут же встретилась с полными ужаса глазами начальника королевской стражи. Сэр Картос в последние дни был сам не свой, пытаясь найти концы к преступлению, совершенному во дворце, так еще и эта охота вконец вывела его из душевного равновесия. Сложно отвечать за безопасность монарха и его гостей, когда оные всем стадом будут скакать по лесу — территории сложно охраняемой.

Не успела я обнаружить свое присутствие, как на меня вдвоем налетели ведьмачка и княжна Стасья — обе радостные до безобразия.

— Король и Агнесс потерялись! — сообщила Стасья.

— Вместе! — еще более оживленно и гордо добавила Ядвига.

Я приподняла одну бровь:

— И это ваших рук дело?

Ведьмачка лихо щелкнула пальцами:

— Конечно! Легкое заклятье, чтобы сковать их вместе, и небольшой заговор на блуждание, — девушка была довольна собой.

— Без заговора на блуждание можно было бы и обойтись: Его Величество способен потеряться даже на лужайке перед дворцом, — я потерла переносицу. — И давно их последний раз видели?

— Час или полтора назад, — беспечно ответила княжна. — Думаю, им хватит, чтобы договориться.

Теперь понятно, почему охрана в такой панике.

— Когда закончится действие заговора?

— Уже должно было закончиться, — задумчиво и несколько осторожно сказала принцесса Инверты. — Они теперь вполне могут выбраться из леса, если захотят.

О Боги!

— Вы меня не слушаете! Наш монарх не способен откуда-нибудь самостоятельно выбраться!

Теперь я тоже начинала паниковать. Его Величество обладает идеальной дезориентацией в пространстве, а если прибавить магию наших изобретательных принцесс, то оставалось только надеяться на то, что из леса его выведет принцесса Агнесс. И о чем они только думали?!

Глава 9. Раздраконивание и прочие секретные техники

Стоило отойти от принцесс, чтобы попытаться узнать, какие действия будут предприниматься для поисков короля, как ко мне решительным шагом подошла принцесса Бьянка и зажала в тисках мою руку, что со стороны должно было выглядеть дружественным жестом.

— Леди Николетта, какой ужас! Что же теперь будет с Его Величеством?

На губах ее была милая растерянная улыбка, но от взгляда создавалось ощущение, будто в меня мысленно втыкают ножички. Я попыталась высвободиться, но девица держала крепко, так что ради свободы мне пришлось бы затеять драку. Но пока что для этого положение не было настолько отчаянным.

Не слишком заботясь о моем ответе, красавица буквально отволокла меня в сторону, за шатер, где нас бы никто не услышал. И я наконец дождалась начала "представления".

— Вы очень ошибаетесь, если думаете, что я ничего не вижу и ничего не понимаю, — прошипела Бьянка. — Это Вы устроили так, чтобы король затерялся в лесу вместе с этой бледной катонской молью!

Я посмотрела на ее исказившиеся от гнева черты большими невинными глазами:

— Ваше Высочество, наверно, слишком переутомились на охоте, — в голосе моем было очень много неподдельной заботы. — В таких случаях дурная кровь часто ударяет в голову. Присядьте в тени, а я скажу кому-нибудь принести Вам успокаивающий напиток.

И пусть пропажу короля устроила не я, но не стану унижаться и переубеждать ее. К тому же, сколько удовольствия может доставить возможность безнаказанно поиграть на нервах такой самоуверенной особы.

— Хоть Вы и отказались мне помогать, но и мешать мне я Вам не позволю! Думайте, прежде чем что-то сделать, иначе пожалеете!

Отлично, осталось только ядом плюнуть мне в лицо для пущей убедительности.

— Еще шаг — и я буду кричать, — я отступила в притворном страхе, а затем усмехнулась. — Своими угрозами Вы создаете себе очень шаткое положение. Что если о них узнает король?

— А что если король узнает о том, что Вы действуете за его спиной? — сузила свои прекрасные голубые глаза Бьянка.

— Великолепно, давайте так: кто первый найдет Его Величество, тот и расскажет ему свою версию событий! — абсурдность предложения веселила даже меня саму.

Принцесса Шанхры немного опешила от кульбитов моей мысли, а я, воспользовавшись этим секундным замешательством, развернулась и пошла в обратном от нее направлении со всей возможной скоростью.

Конечно же, у красавицы хватит ума не говорить обо мне королю ни слова, иначе будет разрушен тот образ, который она с таким усердием для себя создавала.

Несмотря на небольшую первоначальную панику, начальнику королевской стражи удалось довольно быстро организовать поисковые группы, которые должны были прочесывать лес по квадратам. Если же Его Величество не соизволит скоро найтись, то специальному гонцу было отдано распоряжение скакать в город, чтобы поднять на поиски иррегулярный полк милиции, на все время смотрин квартировавший в Греладе.

Конечно, не хотелось бы, чтобы до этого дошло, иначе непременно распространятся слухи среди населения, а так как горожане у нас люди достаточно сообразительные, с них станется самим отправиться искать короля и, найдя (а найдут его они непременно первыми, потому как лучше некоторых егерей знают лес), использовать в своих корыстных целях. Попробуй потом вызволи монарха из жилища какого-нибудь купца, который под предлогом хлебосольства будет подсаживать к Его Величеству весь выводок своих розовощеких дочек.

Думать о том, что все может кончиться и вполовину не так радужно, я не хотела.

Дам на поиски, естественно, брать не хотели. Принцессы сами никого искать не рвались, с усмешкой заявляя, что чем позже найдут заблудившихся, тем лучше. Зато дочки лордов кусали локти и собирались спасать мужчину своей мечты из "когтистых лап чужеземной хищницы" — попробуй им запрети!

Я тоже отправлялась на поиски: не то чтобы король был мужчиной моей мечты, но я почему-то очень остро ощущала ответственность за его судьбу.

— Ты же не отправишься на поиски со всеми? — Кит, похоже, читал мои намерения на расстоянии и теперь нагнал меня, когда я уверенным шагом шла к своей поисковой группе, которая собралась около кромки леса.

— Ну знаешь ли, пропал не только мой король, но еще и работодатель, так что сложно оставаться равнодушной.

— А если ты заблудишься, и на тебя нападут дикие звери? — не унимался рыжий, но я так и не могла понять, серьезен он или нет.

— Да, нападение зайцев станет самым бесславным финалом за всю историю человечества.

Я прибавила шагу, ибо моя поисковая группа стала углубляться в лес под командованием одного из офицеров королевской стражи.

— Есть же еще волки, — не унимался повар, настроенный, видимо, во что бы то ни стало помешать моему попаданию в лес.

— Ну представь, я одна, заблудившаяся и голодная, в лесу... У волков просто нет шансов! Если ты всерьез обо мне беспокоишься, то лучше бы рассказал рецепт, как приготовить некрупного волка в походных условиях.

Сэр Кит возвел глаза к небу, всем видом давая понять, что я безнадежна.

— Тогда я иду с тобой.

Ага, я добываю волка, он готовит. Щаз!

Я остановилась и развернулась к нему лицом, чтобы не было никаких сомнений, в серьезности моих слов:

— Ты остаешься здесь. Поишь всех, кто переживает, и даже кормишь тех, кому наплевать.

— Но...

— Все "но" будут после того, как я вернусь, — кажется, это было последней каплей. Терпение Кита лопнуло.

— Чтоб тебе провалиться вместе с твоей начальственностью! — он в сердцах пнул ближайшее дерево (наверно, больно), а затем развернулся и сердито захромал обратно на поляну.

Нет, ну что он так кипятится? Если у тебя есть работа, так делай ее. Шляться по лесам будешь в свободное время.

Вот, теперь придется нагонять свою поисковую группу. Благодаря Киту у меня сейчас тоже есть шанс потеряться, чего он так и опасался. Не успела я достаточно углубиться в лес и хотя бы поймать в поле зрения кого-нибудь из впередиидущих, как с соседней тропинки вышел воспитатель принцессы Агнесс и решительно перегородил мне дорогу. Вид у него был немного пугающий, и, не находись мы так близко от поляны, я бы решила, что сейчас меня будут убивать.

— Почему Вы не участвуете в поисках? — удивилась я. Сейчас для катонца было бы самым естественным в волнении и панике (ну ладно-ладно, в холодном спокойствии и при точном расчете) искать свою принцессу. Вместо этого он явно искал меня.

— Принцессу я обязательно найду. Но я хочу знать, какую роль Вы сыграли в ее пропаже, — голос у Пауля был сухой, холодный, вызывающий желание немедленно покаяться.

— Никакой, — единственное, что мне сейчас нравилось в моем собеседнике, так это то, что нет нужды оправдываться. Простой правды было для него больше, чем достаточно.

Воспитатель принцессы немного опешил. Видимо, он ожидал, что я буду нагло лгать и отпираться. Катонец, конечно, проницателен и сам должен был давно понять, что вокруг его подопечной творится что-то странное, но сдается мне, что буквально несколько минут назад красивая птичка из Шанхры напела ему много интересных историй обо мне.

— Ну, раз больше Вас ничего не интересует, позвольте присоединиться к поискам короля, — я решительно обошла Пауля, но затем несколько притормозила. Если б еще знать, в каком направлении все ушли... Может, плюнуть, пока не поздно, и вернуться на поляну?

— Но Вы не станете отрицать, что активно вмешиваетесь в дела принцессы? — опомнился мой незваный собеседник и пошел следом за мной. Вот так: хочешь получить ответ — задай правильный вопрос.

— Я не собираюсь ничего отрицать и ни в чем оправдываться, — отрезала я. Пришлось ускорить шаг и все же пойти вперед, не зная дороги, только чтобы отстал этот правдолюб.

— Вы избегаете прямых ответов! — все мои петляния между деревьями не помогали — Пауль не отставал.

— Не Ваше дело.

— Мое, если Вы собираетесь использовать принцессу Катона в собственных целях!

Отлично, такого разбора полетов мне не устраивали с тринадцатилетнего возраста, когда я пыталась сбежать вместе с ярмарочными циркачами.

— По-моему это Вы используете ее для своих целей! — я не выдержала и, остановившись, снова повернулась лицом к катонцу.

— Я ее воспитатель, — Пауль сжал тонкие губы и почему-то отступил от меня на шаг.

— Да, конечно, воспитатель. И давно Вы им стали? — ему удалось довести меня до точки кипения, и теперь я намеревалась высказать ему все, что обдумывала вот уже несколько недель. — Наверно, незадолго до того, как отправились в Греладу?

— К чему Вы клоните? — перед тем, как его лицо снова приняло непроницаемое выражение, я все же успела заметить дернувшийся кончик губы.

— Бросьте разыгрывать недоумение! — я усмехнулась и ткнула его пальцем в грудь (чуть не сломав при этом палец об ребра). Излишне фамильярное действие дало эффект — Пауль вздрогнул как от удара током. — Где это видано, чтобы человек, способный видеть ложь, подобно Вам, служил воспитателем, пусть и у принцессы? Или это даже не врожденные способности? Леший знает, каким техникам только не обучают в катонской разведке.

Катонец снова опешил. Ох, зря я вообще открыла свой рот. Приучала же себя сто раз подумать, прежде чем говорить что-то настолько важное. Чтобы скрыть свое замешательство, я снова с упорством носорога пошла вперед. Черт с ним, в конце концов, не убьет же он меня за то, что я догадалась о его "страшной тайне". Если уж на то пошло, таких сообразительных в замке должно быть пруд пруди, и, наверняка, за ним тщательно приглядывают. Надеюсь...

— Вы не можете вот так просто бросить мне подобное обвинение в лицо и уйти!

Еще как могу! Да и не обвинение это вовсе, а констатация факта. Более чем уверена, что в его задачу, прежде всего, входит пригляд за принцессой, а никак уж не сбор информации о чужом дворе. Иначе зачем ему так открыто демонстрировать свои способности? Я ускорила шаг, слыша, как меня догоняет Пауль.

— Подождите!

Еще чего!

— Леди Николетта, остановитесь! — катонец был уже совсем рядом и попытался схватить меня за руку, но я увернулась. — Там опас...

— Оййй, — договорить я ему не дала. Почему-то вдруг обнаружилось, что под ногами не трава, щедро припорошенная ветками и листьями, а пустое пространство. С визгом я полетела куда-то вниз, только и успев, что попытаться ухватить катонца за рукав, но вместо того чтобы удержаться, потащила своего незваного спутника за собой.

Удар о землю был довольно ощутимым, к тому же упавший сверху Пауль так больно придавил мне ногу, что я едва подавила в себе желание пнуть его другой. Следом за катонцем высыпался целый ворох веток и листьев, не считая земли.

Тааак.

Я стряхнула с головы мусор и огляделась. Мы были в яме. Надеюсь, рыжий будет доволен — его доброе напутствие сбылось.

— Почему Вы меня не послушали? — возмутился Пауль, чуть более эмоционально, чем всегда. Видно, даже на долю шпиона не часто выпадают такие ситуации.

— Будем считать это риторическим вопросом, — ответила я, пытаясь проверить, не сломала ли я себе ничего жизненно важного. Кто он такой, чтобы ему доверять и слушаться? — Кому понадобилось рыть яму посреди леса?

Вроде бы, руки и ноги были целы, но без синяков дело не обойдется.

— Это охотничья яма. Нам еще повезло, что на дне не были вбиты колья.

Я живо представила себе все последствия этого варианта — брр.

У нас какие-то излишне оптимистичные охотники — яма была большая и глубокая, рассчитанная не меньше чем на медведя, а то и на двух. Не знаю, медведи в наших лесах давно не водились, по крайней мере, настолько глупые, чтобы попадаться в ямы-ловушки, как я.

Катонец тем временем поднялся на ноги и попытался выбраться наверх. Попытка была напрасной: до края ямы он доставал с трудом, а земля на стенках обваливалась от любого движения, не давая ни малейшего шанса зацепиться. Я тоже встала и посмотрела вверх. Видимо, неподалеку росло дерево, потому что сквозь землю проступали корни. Но я так и не смогла как следует за них ухватиться, лишь зазря ободрала ладони.

Ситуация становится все забавнее.

— Мы не могли далеко уйти. Может, если покричать, то на поляне услышат? — не то чтобы я очень хотела знать мнение своего соямника, но лучше общаться хоть как-нибудь, учитывая некоторую вероятность того, что где-то через годик здесь могут обнаружить два наших скелета.

— Кричите — равнодушно бросил Пауль.

И покричу.

— Кто-нибудь!!!! Помогите!!! Ауууу!

Через четверть часа я охрипла, но никто так и не соизволил прийти и спасти мою особу.

— Теперь Ваша очередь кричать, — прохрипела я катонцу.

— Обязательно покричу, если услышу, что в радиусе двухсот метров есть хоть кто-то живой, кроме белок, — Пауль был спокоен и сидел, облокотившись на земляную стену, с таким видом, словно отдыхает на скамейке в парке.

Великолепно! Он еще и белок слышит!

— Вы не могли мне сказать об этом раньше, — прокаркала я, — до того, как я окончательно посадила голос?

— Будем считать это риторическим вопросом.

— О Боги! Да прекратите уже! Что такого плохого в том, что я помогаю принцессе Агнесс, и Вы должны были заметить, что не я одна?! Вы ее зачем сюда привезли? Чтобы выдать замуж, потому что это выгодно для Катона не меньше, чем для Грелады. Так не мешайте, когда Вам помогают, — после такой долгой речи мне даже пришлось отдышаться, чтобы не перейти на сип.

— А то, что, когда она сюда приехала, ей не было никакого дела да Ратмира II со всей Греладой вместе взятой. Но потом ей, скорее всего, понравился ваш свободный стиль жизни, и она решила остаться любым способом. Вы же лишь используете ее в своих целях, вам наплевать на ее мотивы, — катонец даже злился как-то отстраненно, презрительно выплевывая слова.

Действительно, о мотивах Агнесс никто не спрашивал. Никому не было интересно, что думает эта серая мышка и отчего она вдруг решила стать королевой. На безумно влюбленную она была непохожа, но и в корыстные мотивы мне было сложно поверить.

— А какое дело Вам до ее мотивов, если уж ее цели так удачно совпадают с политикой страны?

Катонец некоторое время поколебался, видимо, не зная, стоит ли со мной делиться. Но, похоже, сидение в одной яме, равно как и путешествие в одной карете, располагало к откровенности.

— Я обещал ее матери, что не позволю принцессе совершить что-то, о чем она потом будет жалеть. Думаю, что брак по расчету входит в эту категорию.

Нет, ну нельзя же при такой профессии быть таким наивным. Она принцесса и рано или поздно ей все равно придется выйти замуж по политическим соображениям, или не выйти вообще. Только единицы дочерей королевской крови могут избежать подобной участи.

— Я не думаю, что здесь есть расчет, по крайней мере, только расчет, — осторожно сказала я. — Возможно, присутствует еще интерес и расположение, если уж не влюбленность.

Действительно, если так подумать, то с первой нашей встречи Агнесс немного изменилась. Вопрос только в чем? Как же трудно с этими скрытными катонцами.

— Я наблюдал за Вами, леди Николетта. Вы очень поспешно судите о людях и не склонны менять своего мнения. Когда-нибудь Ваша самонадеянность Вас погубит, — он произнес это со снисходительностью человека вдвое старше меня годами.

— Пусть так, — я не спешила кидаться в атаку из-за легкой критики. — Но почему бы Вам вместо того, чтобы сидеть здесь и гадать, не спросить ее саму?

Пауль усмехнулся.

— Я настолько увлекся созданием образа строгого воспитателя, что теперь не могу вытянуть из нее и слова в своем присутствии.

— Значит, пора снимать образ, только и всего, — с уверенностью ответила я, но при всех усилиях так и не смогла представить катонца в роли "доброй нянюшки".

— У Вас все проблемы имеют простое решение.

— Я никак не пойму, как, имея такой талант, подобный Вашему, можно его так бездарно использовать?

Катонец засмеялся, обнажив острые неприятные зубы.

— Я смотрю, Вы и впрямь думаете, что способны найти ему гораздо лучшее применение. Что ж, могу Вас научить на досуге.

— Я так и думала, что это не врожденная способность, — победоносно заключила я.

— Что же привело в Вашу светлую голову эту мысль? — он явно иронизировал, но я не собиралась поддаваться на провокации: внутреннее чувство подсказывало, что Пауль не тот противник, которого я бы смогла победить в словесной перепалке.

— Я видела, как один раз Вы не распознали ложь.

— И когда же?

Я с радостью заметила, что смогла поколебать его уверенность.

— У короля нет придворного художника.

Пауль неловко шевельнулся и впился в меня острым колючим взглядом, будто бы если я сейчас не продолжу говорить, то он достанет правду под пытками. Атмосфера в яме стала неуютной — как бы нелепо это не звучало.

— Вас обманула принцесса Виолетта, сестра прежнего короля, и Вы этого даже не заметили.

— Ну давайте же, здесь нечего стесняться, — увещевала я катонца. — Я никому ничего не скажу, честно-честно.

— Дело не в стеснении — я уже стар для подобных фокусов, — Пауль игриво посмеивался: время, проведенное в яме наедине, не прошло даром. — Ну и молодежь сейчас пошла!

— О Боги! Да идите же уже сюда. Иначе мы так и помрем в этой яме со скуки.

— Но смотрите, если меня обнаружат в таком виде, я скажу, что это Вы меня соблазнили.

— Я Вас умоляю, кто поверит сорокалетнему мужчине?

— Мне еще год до сорока.

— Тем более!

Невзирая на все пререкания, Пауль послушно подошел и встал передо мной на одно колено, сцепив руки в замок. Я без зазрения совести поставила ему на ладони ногу в аккуратной замшевой туфельке и, оттолкнувшись от земли, с помощью поддержки катонца смогла дотянуться до одного из толстых корней почти у самого края ямы, а затем и вовсе выползти на животе из опасной ловушки.

Лежа на траве, я дала себе небольшую передышку. Солнце над головой уже начинало клониться к закату — похоже, что в яме мы провели гораздо больше часа. В сладком воздухе разносился жаркий стрекот кузнечиков. Интересно, наши бравые следопыты уже нашли короля и принцессу? Хорошо же они прочесывают лес, если за все это время около нашей злополучной ловушки не прошло ни единого человечка.

Я встала на колени и наклонилась над краем ямы:

— Вот видите, радикулит Вас все-таки не хватил, — радостно сообщила я.

— Вы меня вытаскивать собираетесь? — катонец щурился, глядя на меня против солнца.

— Нееет.

— Неблагодарная девчонка, я чуть не надорвался, выталкивая Вас, — мой бывший соямник немного занервничал, видимо, определив, что я не вру.

— Неужели Вы всерьез полагаете, что мне под силу Вас вытащить? — засмеялась я. Катонец, конечно, костлявый как смерть, но ему придется провести в яме не одну неделю на голодном пайке, прежде чем я буду в состоянии его вытянуть. — Я схожу за помощью. Только Вы никуда не уходите.

— Жестокая!

Я встала с колен и осмотрела свое платье. Мда, видок такой, будто пьяные ежики играли мной в вышибалы по всему лесу. Картина моего выхода к людям будет крайне душещипательной — можно надеяться на лучший кусок от туши косули, которую повар уже, наверняка, начал жарить. Настроившись на такой оптимистичный лад, я даже не успела начать соображать, в какой стороне находится наша стоянка, как из ближайших кустов раздалось лошадиное ржание, а потом меня окликнул удивленный и до ужаса знакомый голос:

— Леди Николетта?

— Ваше Величество?

Король и принцесса Агнесс вели лошадей под уздцы и всем своим видом напоминали скорее пару на прогулке, нежели несчастных заблудившихся. Что-то не так я себе представляла нашу встречу. Это король должен быть помят и в земле, а не наоборот!

— Что с Вами случилось?

— Мы упали в охотничью яму, — мой голос звучал гораздо жалобнее и надтреснутее, чем полагалось.

Если бы у меня не было столь очевидных доказательств, никто бы мне не поверил.

— Мы? — король наклонился над ямой и с еще большим удивлением обнаружил там катонца. — Хватайтесь за руку, я Вас вытащу.

— Ваше Величество, может не надо? — запротестовала я, — Давайте позовем кого-нибудь на помощь.

Я уже с ужасом представляла, как Ратмир II падает в яму и ломает себе шею. Страна мне этого не простит.

— Зачем столько сложностей? — монарх ухватил Пауля за руку и практически без проблем помог тому выбраться.

— Спасибо, Ваше Величество, — спасенный поспешил проявить должную благодарность.

Принцесса Агнесс, до этого момента не проронившая ни слова и с каждой минутой, становившаяся все мрачнее, при виде своего воспитателя и вовсе сделала непроницаемое лицо.

Я укоризненно взглянула на катонца. Да, господин шпион, Вы окончательно и бесповоротно запорете свое задание. Если только я Вам немного не помогу...

Когда я подошла к кухонной палатке, у повара вытянулось лицо:

— Что с тобой случилось?!

— Как ты и предрекал — стая зайцев, — усмехнулась я. — Оказалось, ушастые очень агрессивны в это время года.

— А с голосом что? Только не говори, что собираешься петь тюремные романсы, — повар подшучивал, но вместе с тем выглядел озадаченно. Хорошо хоть больше не сердится — та его версия мне совсем не нравилась, я даже была согласна на язвительные реплики.

— Лучше бы дал что-нибудь попить вместо того чтобы издеваться. Иначе тюремные романсы я буду петь в два часа ночи под твоими окнами.

— Ладно-ладно, только прекращай давить на жалость, — рыжий скрылся где-то за шатром.

Почему бы и не подавить, если, как оказалось, есть на что.

С возвращением короля на поляне все успокоились. Поисковые группы возвращались из леса, оживленно переговариваясь между собой — к счастью, отсутствие монарха не перешло ту грань, за которой вся суматоха перестала бы казаться большинству из наших гостей еще одним увеселением.

Я присела на длинную широкую скамью и с удивлением обнаружила своим соседом кастрюлю со злополучным "Людвигом", а также брошенную доску с шашками. Зеленые щупальца побочного продукта магии задумчиво перебирали черные и белые кругляшки.

— Что здесь происходило? — спросила я вернувшегося с какой-то дымящейся кружкой повара.

— Я научил его играть в шашки, — Кит самодовольно протянул мне кружку.

— Что сделал?!!!

— Научил его играть в шашки, — еще раз, будто для умалишенной, повторил прохиндей. — В шахматы не получилось, он никак не может запомнить, как ходить конем.

— Очень опрометчиво с его стороны, — я покосилась на Людвига. Зеленый помахал мне щупальцем — или это мне померещилось? Значит, Сэр Кит не так уж и переживал, если у него нашлось время для краткого курса шашек. — Мог бы проявить и больше смекалки.

— Не обижай его, он даже выиграл у меня один раз!

— Что очень много говорит о твоих способностях, — хитро улыбнулась я и, не глядя, отхлебнула из кружки. Бээээ — горячее молоко с медом! В мире еще не придумали ничего более отвратительного!

Повар не обратил внимания ни на мою реплику, ни на перекосившееся лицо:

— Как думаешь, я смогу оставить его себе?

Ага, как же! К этой ошибке природы хозяева уже в очередь строятся.

Когда стемнело, на поляне развели огромный костер, и никто не спешил обратно во дворец. Медовуха убывала быстрее, чем все благородные вина, где-то на дальнем конце поляны затянул какую-то балладу Наталь, но ее практически невозможно было расслышать из-за шумных разговоров и веселого смеха.

Я сидела около костра и смотрела на яркие искры, поднимающиеся в густо-синее летнее небо. Мое платье все еще носило следы дневных приключений, но я перестала переживать по этому поводу, потому что в темноте все было не так заметно. К тому же, рядом, подперев голову рукой, лежал и смотрел на костер ярл Амеон, а такой факт как нельзя лучше вытряхивает из головы все мелочи, как важные, так и не очень.

Все же хорошо, что я отбила у дворецкого сабакские ковры. Вид царственного кочевника на них того стоил.

— Если бы мы были сейчас в пустыне, то не обошлось бы без прыжков через костер, — в отсветах пламени волосы у ярла казались розоватыми, кожа смотрелась еще темнее, а вместе с флуоресцентными глазами он был похож на демона ночи. — К несчастью, в Греладе нет такой традиции.

— Наоборот, к счастью, — вовремя отвлеклась я от созерцания своего собеседника, пока оно не перешло в "глазение". — С нашей греладской модой на пышные юбки так и обгореть не мудрено.

— Никогда не хотели примерить наши сабакские шаровары?

Я живенько представила себе свой образ в шароварах и не удержалась от улыбки:

— Боюсь, что они мне не пойдут.

— К сожалению, я тоже боюсь, что не подойдут, — он снова отвернулся к костру, подставив моему взгляду красивый гордый профиль.

Я украдкой вздохнула. Либо я сейчас ничего не поняла, либо поняла слишком много.

Короля практически с самого начала оккупировала принцесса Бьянка. Его Величество с удовольствием разглядывал красавицу, но не долго. По мере того как она говорила, его взгляд становился все более скучающим и все чаще отправлялся в путешествие — оглядывать остальных собравшихся у костра, а иногда и взывать к некоторым о помощи. Но то ли министры не были достаточно прозорливы, чтобы читать мысли своего повелителя, то ли вечер был слишком восхитителен — никто на выручку не спешил. Я тоже один раз поймала такой взгляд, но, пожав плечами, решила, что пусть он вдоволь насладится обществом принцессы Шанхры, раз уж оно пришлось ему так не по душе. Моя терапия — страшная вещь.

Единственное, что мне не нравилось во всей этой ситуации, так это грустная фигурка принцессы Агнесс, сидевшей на некотором отдалении от всех остальных. Ничего, на ее счет у меня тоже есть некоторые соображения.

Когда я подошла к Агнесс, она даже слегка вздрогнула от неожиданности.

— Вы прекрасно сегодня выглядите, — я решила завести разговор издалека.

— Вы хотите сказать, что лучше, чем обычно, — сразу ощетинилась катонка.

Я усмехнулась. Если издалека не получается — значит, пойдем напролом. Я бы, наверно, посетовала на недостаток в ней мягкости, если бы сама была образцом утонченной женственности. Но чего нет, того нет.

Я протянула принцессе книгу в красной обложке:

— Это Вам.

— Что это? — Агнесс удивилась, но книгу взяла. — "Государство"? Никогда не читала более нелепого сочинения.

Она хотела было вернуть мне томик, но я по-детски спрятала руки за спиной.

— Я тоже. И, судя по надписям на полях, сделанным рукою короля, Его Величество с нами в этом согласен.

Глаза принцессы расширились, и она спешно положила книгу к себе на колени, чтобы нетерпеливо раскрыть.

Ну, на сегодня хватит добрых дел, а то еще, не дай Боги, привыкну. С чувством полного удовлетворения я уже хотела было отойти на другой край поляны, чтобы не мешать увлекательному чтению, но не успела сделать и нескольких шагов, как меня за локоть поймал, словно из-под земли выросший, Пауль.

— Вы уверены, что потом не пожалеете о том, что сейчас сделали? — интонация его мне не нравилась, но на угрозу было не похоже.

— Я сделала то, что нужно. У нас с Вами было достаточно времени, чтобы все обсудить.

— И каждому остаться при своем мнении, — продолжил несгибаемый катонец.

— Бедная девочка Вас боится, неужели нельзя быть с ней помягче?

— Она не девочка, она принцесса.

— Что бы Вы там не говорили, принцессы не бывают мальчиками, — перевела я все в шутку, а то на нас уже начали оглядываться. — Может, хватит ссор, у меня на Вас сегодня большие планы.

— Я не собирался ссориться, просто Вы не так поняли мой вопрос, — внезапно Пауль нахмурился и с подозрением посмотрел на меня. — Что за планы?

Планы были грандиозными.

— Леди Николетта, Вы когда-нибудь думали выйти замуж за короля? — коварно спросила княжна Стасья.

Принцессы, сидевшие маленьким кружком, впились в мое лицо жадными взглядами.

— Вы шутите, — засмеялась я, впрочем, чувствуя себя достаточно неуютно, — да любая девушка в королевстве думала об этом и не раз, с тех пор как королю сравнялось семнадцать.

— Правда, — сказала простодушная княжна.

— Правда, — подтвердил Пауль, не скрывая усмешки.

— Она жульничает, увиливая от ответа, — показала на меня пальцем принцесса Анит.

— Сами виноваты, — внезапно встала на мою защиту Агнесс. — Хороший вопрос выбрали. Это же игра, а не исповедь.

— А я не против личных вопросов, — широким жестом отмахнулась от нее высокая либерийка.

— Тогда скажи, ты тоже веришь, что когда-нибудь найдешь свою половинку? — тут же встряла Стасья, самая романтичная и мечтательная из всех.

Остальные принцессы поморщились. Каждая уже, наверняка, придумала по более коварному вопросу. Анит же и вовсе заколыхалась в приступе грудного смеха.

— Детка, зачем мне половинка? Если искать, так уж целое.

— Вы тоже увиливаете! — рассердилась Агнесс.

— Каков вопрос, таков и ответ, — развела руками принцесса Анит.

Я подмигнула несколько ошарашенному катонцу. Втянутый, благодаря мне, в женское общество, Пауль немного размяк, и казалось, что в его всегда сером образе появились другие краски.

Мой план был прост до смешного. Под видом игры я заставила катонца рассказать принцессам, как он определяет, врет человек или нет. Естественно все дело оказалось в тонком наблюдении за мимикой. Может быть, девушкам никогда не превзойти бывалого шпиона в этом искусстве, но для совместного развлечения техника подходила как нельзя лучше. Играли по простым правилам: каждому по кругу задавался какой-нибудь вопрос, задачей остальных было определить, насколько правдив ответ, Пауль же только выносил окончательный вердикт. Таким образом мы уже узнали, что на ведьмачке под черным платьем розовые панталоны, царевна Юна собирается сбежать на поиски приключений сразу после королевских смотрин, принцесса Аска все же надевает туфли, но только зимой, принцесса Агнесс иногда под видом умных книжек читает любовные романы, а княжна Стасья, сперва предположив, что Людвиг зачарованный принц, несколько раз пыталась его поцеловать, на что последний почему-то среагировал продолжительной икотой.

В общем, все шло как нельзя лучше. И даже принцесса Агнесс, сперва отчужденно косившаяся на своего воспитателя, по мановению моей руки ставшего душой компании, вскоре немного ожила. Глядишь, так еще немного и мне удастся убедить ее, что он не монстр. Ну, даже если совсем чуть-чуть монстр, то монстр, с которым можно договориться.

— А чем это вы тут занимаетесь? — Сэр Кит просунул свою усатую физиономию к нам в компанию под предлогом предложения угоститься новым блюдом. К слову, блюдо выглядело как головешки, только что вытащенные из костра, но принцессы тут же распознали в нем сладости и потянули ручки.

— Играем. Присоединяйся, — лукаво сказала я, отодвигаясь подальше от его кулинарного творения.

— И какие правила? — потерял бдительность рыжий.

— Ну, для начала я задаю тебе вопрос, — спокойно начала я под смешливыми взглядами остальных. — К примеру, о каком будущем ты мечтаешь? А ты отвечаешь.

— Легко, — рыжий подкрутил ус, готовясь отколоть что-то оригинальное. — Для начала я женюсь на тебе, затем мы вместе откроем самую лучшую кондитерскую в городе и обзаведемся пятью рыжими сорванцами!

Кит смотрел на меня, ожидая хотя бы тени смущения, а девушки разглядывали Кита, добросовестно пытаясь применить тайное знание на практике. Я отвлеклась и размышляла, что, не говоря уж обо всем прочем, пятеро детей будет для меня многовато.

— Правда, — первой заявила Стасья.

— Правда, — подтвердила Анит.

Повар переводил взгляд с одной на другую, не в силах понять, что происходит, но уже кожей чувствуя, что происходит нечто непоправимое.

— Правда, — заголосили все остальные девушки, прежде чем повалиться на ковер от безудержного хохота.

Катонец молчал и загадочно улыбался, не спеша опровергать их выводы. Ох уж эта мужская солидарность!

— Он на Вас смотрит, — толкнула меня в бок принцесса Анит и кивком головы указала на ярла Амеона, который как раз в этот момент обсуждал что-то с одним из егерей.

— Ничего не смотрит, — принялась отнекиваться я.

— Есть отличный способ проверить! — вмешалась княжна Стасья, услышав наш разговор.

— Какой? — на разные голоса откликнулись все принцессы, и даже Пауль удивленно вскинул брови.

— А Вы зевните, — посоветовала Стасья.

— Что?

— Если он на Вас смотрит, то тоже зевнет, неосознанно.

Спорим, о таких техниках не рассказывают даже в катонской школе разведки.

Принцессы скупо захихикали, но все, по-видимому, ждали от меня решительных действий.

Я широко и с удовольствием зевнула, потом, вовремя спохватившись, прикрыла рот рукой и стала наблюдать за реакцией окружающих.

Что тут началось! Зевнул ярл Амеон, потом принцесса Бьянка, затем Кит, сваха, король, министр путей сообщения, лошадь начальника королевской охраны, начальник королевской охраны, все принцессы по очереди, собака принцессы Соры и, наконец, я зевнула во второй раз.

Тааааак! Похоже, что пора сворачиваться и отправляться обратно во дворец.

Глава 10. Основы практической магии

Я вышла из дома в самом приподнятом настроении. Погода была прекрасная, каждодневная рутина мне сегодня не грозила, да к тому же впервые за долгое время можно было выбраться в город. Вся приподнятость закончилась, когда я шагнула на верхнюю ступеньку крыльца и почувствовала, что ноги мои стремительно теряют опору и уходят куда-то вниз. Понимая, что сейчас случится катастрофа локального масштаба, я в два прыжка одолела оставшиеся ступени и очутилась на земле буквально за секунду до того, как лесенка позади меня, выпустив облачко пыли, превратилась в живописную кучку досок.

Ничего себе! Я-то, наивная, думала, что дом управляющего — относительно новая постройка на территории дворца, и еще переживет сам дворец. Полуразрушенное крыльцо глядело укоряюще. Когда вернусь, придется вызвать плотника: иначе в дом не попасть, разве что через окно — это, конечно, возможно, но уже не солидно.

Когда я проходила мимо будки привратника, что около дворцовых ворот, караульные посмотрели на меня подозрительно. Ну да, пешком. Подумаешь, что тут такого? От дворцовых ворот до Греладской Академии Магии всего десять минут прогулочным шагом по примыкающей торговой улице. Мое самомнение еще не достигло таких высот, чтобы проделывать этот путь в карете. К тому же, я каждый день наматываю столько километров по территории дворца, что позавидует каждый любитель спортивной ходьбы.

Или это моя новая выходная шляпка вызвала такую реакцию? Говорила я портнихе, что ее творение подозрительно похоже на утиное гнездо, но попробуй переспорить железный аргумент "сейчас так носят"! В конце концов, сегодня я могу счастливо где-нибудь забыть эту пародию на головной убор.

Торговая улочка, на которую я свернула, едва выйдя из ворот к главному проспекту, была оживлена, и в первые секунды немного сбивала с толку особым шумом, совершенно отличным от дворцового. Несмотря на то, что было еще довольно прохладно, хозяева многих лавок уже выходили с ведрами воды и деревянными ковшиками на длинной ручке, чтобы полить каменную мостовую перед своими владениями.

Завидев в витрине одной из лавок "утиную" шляпку, похожую на мою, я совсем успокоилась и расслабилась, а уже следующая лавка с сувенирами и вовсе вернула мне веселое расположение духа. Среди расписных шкатулок со знаменитыми видами на королевский дворец и кружек с изображениями не менее знаменитых танцовщиц местного варьете, красовались портреты Его Величества в парадных рамах. Понятно, что Ратмир II и не думал позировать предприимчивым производителям сего товара, но, судя по портретам, те были на него не в обиде. С картин монарх глядел бравым молодцом, а в особых случаях, так и вовсе писаным красавцем. Теперь ясно почему девицы в городе поднимают из-за него такой ажиотаж. Покажи им Ратмира II в восемь утра, после бала, на срочном совещании с каким-нибудь министром, прыти бы у них слегка поубавилось. Впрочем, вся лесть портретов с лихвой компенсировалась тряпичными куклами короля, продававшимися здесь же. У меня даже руки зачесались купить одну такую и презентовать Его Величеству. Но потом я все же отказалась от этой затеи: чувство юмора монарха, конечно, такую выходку выдержит, но кто я такая, чтобы делать Его Величеству подарки? Я вздохнула и отложила мягкую фигурку с круглыми глазами-бусинами.

— Молодая леди, не желаете сделать ставочку? — подозрительный мужчина, в сером плаще не по погоде, незаметно подкрался сзади и тронул меня за локоть так неожиданно, что я чуть не подпрыгнула.

— Какую еще ставочку? — я сделала шаг назад — подальше от его чесночного дыхания и хватких рук.

— На свадьбу короля, — перешел на шепот странный тип. — До конца смотрин осталась неделя — можно хорошенько обогатиться.

Мимика мужика перешла в серию призывных помигиваний и подмаргиваний.

— И что, на кого ставят? — тоже перешла на шепот я. Говорила мне маменька, что азартные игры — это зло. Но если знаешь исход, то ведь это уже не азартная игра, правда?

— На принцессу Катона: двадцать к одному.

Тьфу ты! Думала, хоть раз повезет!

— Идите отсюда, — замахала я на мошенника, — а то сейчас стражу позову!

Мужик, уже довольно потиравший руки, отпрянул от меня и затерялся в толпе.

Повернув голову, я встретилась взглядом с двумя зажиточными горожанками, что стояли на другой стороне улицы. Кумушки тут же отвернулись и о чем-то зашушукались. Только не говорите, что меня уже узнают за пределами дворца? Пойду-ка я, пожалуй, дальше, а то десятиминутная прогулка растянется на полчаса, да и давать любой повод для слухов не хотелось.

Академия, что так радушно одолжила мне одну из своих аудиторий для проведения собеседования на должность дворцового мага, представляла собой приземистое строение с толстенными колоннами и окнами, расположенными едва ли не на уровне земли. Несколько лет назад ученый совет решил несколько облагородить здание, пристроив к нему башню (ну конечно же, какие маги могут обходиться без башни?), пригласили модного архитектора, и через год Грелада получила в самом сердце своем черное чудовище, которое по высоте превышало любую постройку столицы, включая астрономическую башню дворца. Горожане зароптали: всем известно, что если есть жуткая башня, то в ней непременно заведется злобный маг, который будет терроризировать мирное население. В общем, сейчас башню потихоньку разбирали, от греха подальше. Ушлые же горожане только посмеивались, называя место проклятым: ведь весь темный камень, разобранный за день, бесследно исчезал со стройплощадки уже к следующему утру.

В самой академии было прохладно и сумрачно. На входе никто не дежурил, ибо кому в здравом уме и твердой памяти придет в голову сунуться без дела в логово магов-недоучек? Тут того и гляди схлопочешь в лоб неправильно прочитанным заклинанием — своди потом с ног копыта, а с шеи чешую. К счастью, на лето многие адепты разъезжались по домам, поэтому я рассчитывала, что мое посещение этого заведения будет относительно безопасным. К тому же начальник королевской охраны скорее бы бросил меня в темницу, чем позволил пустить во дворец на собеседование кучу незнакомых магов. Здравый смысл в этом есть.

Господин Бабульба декан какого-то там факультета какой-то там магии в любезном письме сообщил, что отдает в мое распоряжение на целый день двести четвертую аудиторию на втором этаже, а также свою персону в качестве специалиста-наблюдателя. Второе было совершенно излишним, но я чувствовала, что от его присутствия можно будет отказаться только вместе с аудиторией. А раз нет другого выхода, то выбирать не приходится.

Поднявшись на второй этаж по лестнице со скругленными от времени и студенческих ног ступенями, я обнаружила двести четвертую аудиторию по разномастной очереди, толпившейся перед ее входом. Меня поджидали в томительной тишине, с серьезными лицами и более чем боевым настроем. Сдается мне, уровень безработицы среди магов в нашей стране находится на стадии роста — иначе что бы здесь делал этот колоритный мужчина, покрытый вязью шрамов, которому скорее место на болоте с упырями, или эта источающая ароматы благовоний женщина, будто только что вышедшая из шатра предсказаний на ярмарке? Видимо, все болота уже осушили, упырей определили по кунсткамерам, а в действие баночки увлажняющего крема народ верил гораздо охотнее, чем в любое приворотное зелье.

Я решила дольше не томить соискателей и стала решительно протискиваться к двери, но не тут-то было. Ожидавшие все как один встали на защиту прохода грудью:

— Куда без очереди лезешь?!

— Мы тут с рассвета стоим!

— Ишь ты, выскочка малолетняя! — больше всех усердствовал старикашка с лишае-подобными проплешинами на голове.

Похоже, что безработица среди волшебников не просто на стадии роста — она на своем пике, и проблема трудоустройства магической рабочей силы скоро выйдет на государственный уровень. Я попыталась сделать обходной маневр, но на моем пути вырос какой-то хлыщ, не намного старше меня:

— Шустрая какая, иди отсюда, ловить тебе тут нечего.

— В конец очереди, дамочка, — заявил мужик со шрамами, всем видом показывая, что если я сейчас не послушаюсь, меня ждет упыриная участь.

Таааак, ребята, как же мне вам объяснить, что если я сейчас не войду в аудиторию, то мы будем стоять здесь до скончания века?

— Ну что Вы, господин, какая ж из меня магичка? — шмыгнула я носом и сделала испуганные глаза. — Я ж только пыль протру, да графин с водой поставлю для госпожи управляющей.

Очередь снова заволновалась, как единый живой организм, затем вдруг стала потихоньку передо мной расступаться.

— Проходи давай, — буркнул мне шрамированный.

— А что, деточка, скоро явится эта вертихвостка дворцовая? Притомились мы здесь уже, — почти ласково спросил давешний старикашка.

Ой скоро, дедушка, скоро — улыбнулась я про себя, — Вы даже не представляете насколько.

— Так сейчас уже и приедет, — проговорила я, ловя момент и пробираясь через расступившуюся очередь к двери, пока никто не рассмотрел меня как следует и не заметил подвоха.

Только захлопнув за собой дверь, я смогла наконец выдохнуть. Что-то мне подсказывало, что мероприятие будет не столь приятным, как я рассчитывала.

В аудитории, помимо меня, уже были трое: грузный мужчина в штанах с такими замечательными подтяжками, что они первыми бросались в глаза и мешали замечать все остальные приметы в его внешности, маленький человечек с большими ушами, которые служили единственным препятствием к тому, чтобы ему на глаза съехала надетая не по сезону тяжелая меховая шапка, и великовозрастный оболтус, возводивший очи к небу со скучающим видом. Никто, кроме оболтуса, внимания на мое появление не обратил. Даже обидно. Но зато благодаря этому факту я стала свидетельницей интересной словесной баталии.

— Не могу я ему даже удовлетворительно поставить, и не упрашивайте! — настойчиво выговаривал коротышка, дыша в пупок своему собеседнику, но от этого не теряя чувства собственного достоинства.

— А я Вас не упрашиваю, Альбер — это приказ ректора! Ставьте — и пусть катится на все четыре стороны! — замечательные Подтяжки указали мясистым пальцем на оболтуса.

Оболтус продолжал смотреть в потолок отсутствующим взглядом.

— Да Вы на экзамене вообще присутствовали?! — подпрыгнул и аж притопнул ногой человечек в меховой шапке. — Он разворотил пол-аудитории! Я бы не то что лицензию ему не дал, но вообще бы наложил запрет на пользование магией!

— А ремонт Вы в классах хотите? А новыми поступлениями в библиотеке пользуетесь? Кто как ребенок на прошлой неделе радовался подаренному чучелу мамонта?

— Не в мамонте дело! — не сдавался бойкий коротышка, тоже в свою очередь тыча пальцем в индифферентного виновника спора. — Мы его сейчас выпустим, а он потом какую-нибудь катастрофу устроит. Кто возьмет на себя ответственность? Мамонт ваш?

— А Вы возьмете на себя ответственность за нехватку фондов, когда отец этого славного юноши выйдет из нашего попечительского совета? У него, между прочим, и братья есть, которые вряд ли тогда пойдут в нашу академию, — давил аргументами господин Подтяжки.

— И слава Богам, меньше позора будет для этого учебного заведения. Мы, между прочим, государственная академия, а не типография для выдачи лицензий за определенную плату.

— Тшшшш! — замечательные Подтяжки поднес палец к губам и покосился на оболтуса, как будто у того был хоть единый шанс не услышать всего разговора. — Не больно-то государство заботится о финансировании своих учебных заведений.

Тут он был прав. В последнее время Грелада сокращала финансирование подготовки магических специалистов — так как готовили их в слишком больших количествах и в слишком низком качестве, в то время как страна отчаянно нуждалась в сельскохозяйственных технологах, инженерах и архитекторах, чтобы не плестись в хвосте своих соседей по пути к экономическому развитию.

— Хоть режьте, а больше двойки я ему не поставлю! — безапелляционно заявил Альбер, для пущей убедительности своих слов снимая с себя меховую шапку и тряся ее пушистым полосатым енотовым хвостом перед самым носом Подтяжек.

— И порежу, и на кусочки порву! — горячился его оппонент, отмахиваясь от волосатой кисточки. — Либо ставьте, либо сейчас же собирайте вещи и пишите заявление!

Коротышка воинственно взбил необычный снежно-белый хохолок оказавшихся под шапкой волос и, кинув испепеляющий взгляд на оболтуса, направился к двери. Я посторонилась, чтобы дать ему дорогу.

Подтяжки с гримасой некоторого отвращения покосился на юное дарование и разочарованно протянул:

— Какой преподаватель...был.

— А оценка? — не оценил всю масштабность разыгравшейся трагедии оболтус.

— Поставим мы тебе твою оценку, куда уж теперь деваться. Иди к профессору Индиге, он разберется.

Я снова посторонилась, на этот раз пропустив оболтуса. Только тут Подтяжки обратил на меня свое бесценное внимание:

— А Вы что здесь забыли? Собеседование еще не началось. Вот приедет госпожа Управляющая, тогда войдете. А сейчас вон!

— Собственно, она уже здесь, — наконец, решила внести ясность я.

Господин Подтяжки сначала посмотрел на меня недоуменно, но потом густые заросли его бровей стали подниматься к середине невысокого, но очень характерного лба.

— Леди Николетта? — неуверенно протянул он, как бы пытаясь лишний раз удостовериться.

— Именно, — подтвердила я. Он что, ожидал, что я буду лет на тридцать старше? — А Вы, я так понимаю, профессор Бабульба?

Подтяжки согласно закивал головой, не зная, какие подобрать слова в данной ситуации.

— Мне очень жаль, что Вы стали свидетельницей такой некрасивой сцены, — наконец нашелся он. — Но это учебный процесс, и ничего тут не поделаешь.

Да, с таким учебным процессом точно ничего уже не поделаешь. Я попыталась изобразить понимание и глубокое сопереживание у себя на лице.

— Проходите же, садитесь, — он широким жестом указал на длинный стол, примыкавший к кафедре. — Пора бы нам уже и начинать.

Толстая муха лениво кружила над обломками кафедры и, кажется, была сейчас единственным разумным существом во всем помещении. Я сидела, подперев щеку кулаком, и мысленно проклинала тот день, когда мне пришла в голову идея нанять мага. Шрамированый маг, на которого я возлагала большие надежды, буквально рассыпался на глазах: кончилось все тем, что при попытке встать со стула по окончании собеседования его разбил жестокий радикулит, и беднягу пришлось выводить под руки из аудитории. Другая магичка вовсе отказалась демонстрировать хоть сколько-нибудь хозяйственно-полезную магию — вместо этого она предсказала мне по линиям руки разбитое сердце и дальнюю дорогу, за что и была выгнана вон.

Плешивый старичок, обративший на себя мое внимание еще в коридоре, первым делом показал мне свою лицензию, выданную Греладской Академией Магии около сорока лет назад. А затем, надев полуночно-синий плащ со звездами, продемонстрировал несколько занятных, но не имеющих никакого отношения к магии, фокусов. На мой ироничный вопрос, не состоял ли его отец в попечительском совете академии (господин Бабульба при этом слегка порозовел), старичок на полном серьезе спросил: "А что надо?" Если надо, то его "батя" (и ныне здравствующий бодрый девяностолетний владелец мясной лавки) вступит хоть сейчас.

После таких выступлений только декан Бабульба не терял ни терпения, ни надежды.

— Вон, какой молодец, — похлопывал красной ручищей он очередного претендента. — Семь лет провел у нас в академии!

— У вас же шестилетнее обучение, — удивилась я.

— Так семь лет даже лучше, — не слезал с радостного энтузиазма Бабульба. — Повторенье — мать ученья, так сказать. Вы бы видели его магию превращения — это просто искусство, говорю я Вам. Сержик, продемонстрируй!

Сержик был сутулым мужчиной с презрительно искривленной линией губ. С того момента, как он зашел в аудиторию, единственным словом, которое я от него услышала, было его имя — все остальное время разглагольствовал декан, нахваливая Сержика, как торговец подозрительный товар на рынке.

— Может, обойдемся без демонстраций? — нерешительно спросила я, памятуя о неудачной попытке предыдущего соискателя с помощью левитации передвинуть кафедру, в результате чего академии теперь придется разоряться на новую мебель.

Но ни Сержик, ни декан меня уже не слушали: один шептал заклинание, второй постоянное его поправлял и что-то подсказывал.

— Что за леший?! — казалось, результат совместных усилий больше всего поразил самих силящихся.

Моя "утиная" шляпка, до того мирно лежавшая передо мной на столе, внезапно отрастила себе две красные перепончатые лапы и, спрыгнув на пол, важно пошла к выходу из аудитории. Я проводила ее спокойным взглядом: шляпку было не жалко, а за последние два часа я насмотрелась еще и не такого.

— Ваше искусство сейчас уйдет вместе с моей шляпкой, — протянула я. — Ловите его и не возвращайтесь, пока не расколдуете.

Сержик что-то процедил сквозь зубы декану и вышел за дверь. Господин Бабульба в сердцах плюнул ему вслед:

— Паршивец неблагодарный!

Я взяла резюме "паршивца" и, разорвав его на четыре части, выбросила в корзину для мусора, которая уже была наполовину полна.

— Следующий!

В аудиторию решительным шагом зашел давешний коротышка в меховой шапке, он снисходительно посмотрел на декана и положил передо мной свое резюме, написанное каллиграфическим почерком. Чернила на бумаге еще до конца не просохли.

Брови господина Бабульбы в который уже раз за сегодняшний день стали стремительно приближаться к линии роста волос:

— Альбер, как это понимать?

— Заявление я написал, оно лежит на столе в Вашем кабинете, поэтому теперь самое время побеспокоиться о собственном трудоустройстве.

Декан в кои-то веки сел на свой стул:

— Но я же это место приберегал для наших выпускников, — как-то растерянно и обиженно пробормотал он.

— Отлично! Я тоже выпускник этой академии, — Альбер уселся напротив меня, положив ногу на ногу, и довольно потер свои оттопыренные розовые уши. — Леди Николетта, Вы читайте-читайте, не обращайте внимания на наш свойский разговор.

Я послушно стала читать, несмотря на то, что их свойские разговоры были даже более чем любопытны. Итак, наш рьяный борец за справедливость был не только выпускником Греладской Академии Магии (причем, выпускником-краснодипломником), но еще и проработал в этой самой академии десять лет сначала помощником, а потом уже и полноценным преподавателем прикладной магии. Необходимого опыта у него не было, а глядя на декана, можно было сказать, что и сносных рекомендаций с предыдущего места работы ожидать не приходится.

Я подняла голову от резюме: Альбер и Бабульба сверлили друг друга недружелюбными взглядами.

— Не продемонстрируете мне немного магии? — обратилась я к соискателю. Кто его знает, преподавание преподаванием, но, может, он кроме диктовки зазубренного наизусть учебника, больше ничего и не умеет.

— Конечно, — с готовностью откликнулся коротышка, — Что Вы хотите увидеть?

Я покосилась на печально кончившую кафедру, вспомнив, что в точно таком же состоянии сейчас находится лестница моего крыльца:

— Не почините? — указала я взглядом на обломки.

Альбер не стал ничего бормотать и патетически размахивать руками, только коротко хлопнул три раза в ладоши — и развалины кафедры тут же пришли в движение, за полминуты приняв свою первоначальную форму. Вот, оказывается для магии вовсе не обязательно биться в припадке или ломать язык сложными формулами.

Я не поленилась, встала и постучала носком туфли по кафедре. Убедившись, что передо мной не иллюзия (мало ли, маги — народ хитрый), я толкнула кафедру рукой — та, как и полагается изделию из массивного дуба, даже не покачнулась.

— И передвинуть сможете? — подозрительно спросила я.

Альбер махнул рукой, и кафедра медленно поплыла к выходу, сделав круг, развернулась и снова встала на свое место.

— Хорошо, — сказала я. Не знаю, как там еще можно проверить мага, но похоже, что для работы во дворце его способностей более чем достаточно, а если учесть сценку борьбы за справедливость, которую я видела до этого, то можно не опасаться, что наши вконец испорченные придворные втянут его в свои интриги.

— Мы закончили показательные выступления кафедры? — неожиданно спросил маг.

— Думаю, да, — неуверенно ответила я, не понимая, что ему от меня надо.

— Отлично, не люблю заниматься благотворительностью, — он щелкнул пальцами, и кафедра снова развалилась, вернувшись к дровяному состоянию.

— Да как ты .....как ты смеешь! — тут же задохнулся господин Бабульба, едва не выскакивая из подтяжек. Грозный мясистый палец его был снова направлен в сторону бывшего подчиненного.

— Пусть чинит ваш юный специалист, с таким успехом сдавший сегодня прикладную магию, — кисточка на енотовой шапке дразняще шевельнулась. — Если не страшно, конечно.

— Да я тебя! — декан резко взмахнул руками и швабра, до того мирно стоявшая в углу, взмыла в воздух и, описав красивую дугу, снесла шапку с головы Альбера. Тот подскочил как ужаленный и одним косым взглядом послал на свою защиту стоявший тут же совок на длинной ручке.

Завязалась нешуточная дуэль. Ах, какие фехтовальные приемы пропадали без зрителей!

Я поспешила пригнуться к столу, чтобы и мне не влетело за компанию. Эти укротители чар даже подраться по-человечески не могут, без заклятий.

Тем временем битва плавно перемещалась к выходу из аудитории, а затем и вовсе выкатилась в коридор, сыпля вокруг себя искрами, непонятно как высекаемыми из деревянных черенков швабры и совка.

Я осторожненько последовала за разбушевавшимися магами: в коридоре было пусто, только одиноко от стенки до стенки слонялась моя шляпка, резво шлепая перепончатыми лапами по не совсем чистому полу. То ли жаждущие должности при дворце закончились, то ли их всех распугала воинственная парочка преподавателей. Как бы то ни было настало время решительных действий.

— Господин Альбер! — крикнула я. — Вы приняты на должность. Приходите, как только отобьетесь!

Если отобьетесь.

Подтяжки подтяжками, но деканом господин Бабульба стал не только за умение договариваться с попечительским советом.

Выйдя из академии, я набрала полную грудь воздуха и с удовольствием выдохнула. Свобода! Еще полчаса в этом дурдоме, и я бы навсегда была потеряна для здравомыслящего мира. День уже перевалил за свою середину, а я пропустила обед, о чем мне бесцеремонно напоминал своим урчанием желудок.

Не успела я даже миновать двух толстых колонн, как позади меня послышался шум. Я обернулась, готовая к любой неожиданности, но это оказался всего лишь Альбер, с трудом протискивавший гигантский чемодан сквозь открытую только наполовину двухстворчатую дверь. Енотовая шапка съехала ему на глаза и мешала обзору, но в остальном маг был вполне цел и невредим. Сразу же захотелось пойти и разыскать декана, чтобы полюбопытствовать о его состоянии.

— Вам есть где остановиться? — сердобольно спросила я. Размером чемодан был практически с коротышку, поэтому меня обуревало желание подойти и помочь. Но, пожалуй, такого оскорбления маг не перенесет, так что я взяла себя в руки.

— Нет, — Альбер остановился и, сдвинув шапку на макушку, посмотрел на меня черными углями глаз. Странно, откуда тогда белые волосы? Или это кровь кочевников? — Я собирался идти прямо во дворец.

Собственно, именно это я и хотела предложить. Комнату предыдущего мага никто не занимал, хотя, как я подозреваю, никто и не убирал. Но лучше смириться с пятисантиметровым слоем пыли, чем с отсутствием крыши над головой. В городе сейчас все мало-мальски приличные гостиницы забиты битком. К тому же меня ждет разрушенное крыльцо, которое за сегодня вряд ли уже успеет починить плотник, а вот маг — вполне.

— Тогда идемте.

— Я как раз в процессе! — он с остервенением подергал за ручку чемодана, но кожаное чудовище никак не желало помещаться в проем.

— Вы же маг, — укоризненно сказала я — вынужденное стояние на солнцепеке не располагало к терпению.

Коротышка вздохнул:

— Именно поэтому маги часто страдают отсутствием простейшей бытовой смекалки.

Я показательно стала обмахиваться рукой, всем видом давая понять, что раньше получу солнечный удар, чем дождусь проявления его смекалки.

— Ладно, уж, — Альбер с недовольством пощелкал пальцами.

Невидимая сила сплющила чемодан и протащила через створку двери, нисколько не заботясь о том, чтобы оставить в целости косяки. Еще три щелчка пальцами — и на дне чемодана в несметном количестве отросли довольно неприятные кожаные ножки. Часто-часто перебирая ими по ступеням, багаж резво спустился ко мне на мостовую и потрусил вперед вдоль по улице.

Кажется, мне все же удалось нанять настоящего волшебника. Осталось только наладить с ним контакт — и моя жизнь станет намного легче. Но, видимо, солнце действительно припекало достаточно сильно, поэтому первым, что я спросила было:

— Вам не жарко в шапке?

Наверно, до меня подобную ошибку уже допускал не один студент, потому что у мага на лице появилось выражение, с разочарованием говорившее: "И Вы туда же".

— Не жарко, — он приподнял шапку, чтобы показать мне белый хохолок волос.

Я разрывалась между желанием спросить почему, и соображениями такта.

— Как и ожидал от управляющего, отличная сила воли, — покровительственно улыбнулся коротышка. Нет, не скоро еще ему удастся избавиться от преподавательских ноток в голосе. — И Вы меня ни о чем не спросите?

Я пожала плечами из чувства противоречия, по тону вопроса уже понимая, что он сейчас и так мне все расскажет.

— Я все равно отвечу. Должны же Вы знать, кого пускаете в замок. Это, — он указал на странный белый хохолок у себя на голове, — результат стараний одного моего талантливого, но абсолютно бесшабашного ученика. Уже три года не могу снять заклятье. Голова мерзнет жутко, но зато в парикмахерскую ходить не надо.

Альбер снова водрузил меховую шапку на голову и как ни в чем не бывало продолжил шагать рядом со мной по парившей от жары мостовой.

— И что Вы сделали с этим учеником? — не без интереса спросила я. Пусть мой спутник и жаловался на отсутствие у магов бытовой смекалки, но вот уж в карающих чарах они были изобретательны сверх меры.

— Ничего. Разве что доучил его до выпуска. Теперь работает в торговой гильдии и иногда шлет мне меховые шапки.

Ну что ж, по крайней мере, у него хватает самоиронии, чтобы их носить.

— А Вам не скучно будет во дворце после Академии? — поинтересовалась я, задумчиво наблюдая за чемоданом, скачущим впереди. Кожаный был настроен позитивно и поэтому радостно тыкался прохожим под коленки, отчего те сначала удивленно приседали, а потом информировали нас о том, что они думают о магии в целом и об этом "наглом коротышке" в частности

— Я, признаюсь, уже давно бы с удовольствием поскучал. Глядишь — может, наконец, допишу свой учебник по теоретической магии, — Альбер не унывал. Казалось, стремительные перемены, произошедшие с ним сегодня, нисколько его не пугали. — Совсем забыл спросить, что входит в обязанности дворцового мага?

Если бы я знала!

Ладно, никто не мешает мне сочинить их на ходу, а дальше разберемся.

— Нууу, — протянула я, — В первую очередь — отслеживание магического фона на территории дворца. А также помощь хозяйственным службам двор...

— А ну стой, паршивец! — внезапно заорал маг, не дав мне дофантазировать список его обязанностей.

Я оглянулась на своего спутника: Альбер держал за запястье какого-то чумазого мальчугана в колоритно подранной и залатанной одежде.

— Ты случайно свой карман с моим не перепутал? — коротышка перехватил пацана за шиворот — не самая удачная позиция, учитывая, что ребенок был всего на полголовы ниже его — и стал слегка потряхивать. — Верни кошелек!

— Не того трясете. Ваш кошелек сейчас свернет вон в тот переулок, — указала я на второго оборванца, улепетывающего от нас со всех ног.

Маг мигом отпустил пойманного пацаненка и пощелкал пальцами, от чего убегавший тут же взмыл в воздух и, все еще перебирая ногами в попытке бежать, поплыл в нашу сторону. Даже при наличии академии волшебства в городе зрелище было довольно необычным, поэтому люди вокруг ошарашено задирали головы и останавливались посреди улицы.

Увидев подобное внимание со стороны публики, отпущенный воришка мигом что-то сопоставил в своей вихрастой голове и звонким жалобным голосом заверещал:

— Помогите! Спасите! Убивають! — и, набрав воздуха в грудь, совсем уже надрывно. — Люди добрые, да что ж это делается??!! Совсем маги распоясались!!

Альбер недобро покосился на смекалистого оратора, и губы мальчишки плотно приклеились друг к другу. Вместо пламенных воззваний, малолетний преступник начал мычать что-то не менее пламенное, но меры были приняты слишком поздно. Вокруг моего свеженанятого мага и его "жертвы" уже собиралась толпа недовольных горожан. Я только и успела, что отступить назад, чтобы тоже не оказаться в кругу недружелюбно настроенных лиц.

— Твоего хозяина не назовешь везучим человеком, — я покосилась на кожаный чемодан, который испуганно жался к моему подолу.

Толпа шумела все громче, и Альберу пришлось опустить пойманного мальчишку. Воришки тут же воспользовались ситуацией и выскользнули под ногами у собравшихся горожан. Когда кто-то из недовольных затеял драку, я решила, что пора возвращаться во дворец. Маг не маленький (ну, в смысле не слабый) — сам отобьется, а мне лишние неприятности ни к чему.

— Пойдем, — наивно скомандовала я чемодану.

Но багаж неожиданно втянул в себя все свои многочисленные ножки и со стуком упал на мостовую.

Отлично!

Эээй, кто-нибудь поможет хрупкой девушке дотащить чужой чемодан до дворца?

Чувствую, надо было брать карету.

Чемодан мне донес рабочий из скобяной лавки, но для этого пришлось расстаться с парой медяков — время бескорыстных героев давно прошло. Маг еще не успел приступить к работе, но уже оказался мне должен. А я не люблю, когда мне кто-то должен. Поэтому при появлении Альбера у дворцовых ворот (кстати, на удивление целого и невредимого) я первым делом проводила его не в отведенные ему комнаты, а к своей несчастной лесенке. Коротышка намек понял и принялся за починку, хотя при этом прочел мне целую лекцию о том, что магия это всего лишь подспорье для человека и не может заменить настоящего труда, как костыль не может заменить ноги. Я согласно кивала и с удовольствием наблюдала, как лестница буквально восстает из праха.

— Только обещайте мне, что завтра придет плотник, чтобы сделать новую лестницу — долго это сооружение не простоит, — сказал Альбер, поправляя свою шапку, которая съехала ему на затылок и вот-вот грозила упасть.

— Конечно, — пообещать я могу все, что угодно.

Маг подозрительно покосился на меня, будто я только что соврала, что забыла курсовую дома.

— Да приглашу-приглашу, я с самого начала собиралась это сделать, — поспешила уверить его я. — Пойдемте лучше покажу Вам комнаты.

Чем ближе мы подходили ко дворцу, тем более странным становилось поведение моего спутника. Альбер все время принюхивался, будто уловил в воздухе что-то если не отвратительное, то в крайней степени любопытное.

— Что случилось? — не выдержала я.

— Здесь очень много магических следов. Во дворце точно нет магов?

— У нас в гостях принцесса Инверты, — пояснила я. Вот уж кто точно наследил, так наследил.

— Тут не только инвертская магия, — он задумчиво помахал в воздухе рукой.

Я пожала плечами:

— Ну Вы же с этим разберетесь?

Вообще, если уж на то пошло, проносить многие магические вещи на территорию дворца было строжайше запрещено специальным указом короля еще сто лет назад. Но думаю, в отсутствие должного контроля все успели порядком об этом позабыть. Вот покажу магу копию этого указа — ух уж он развернется!

— Непременно, — мрачно пообещал Альбер, — Ждите здесь.

Что? Я удивленно посмотрела на мага. Мы уже подошли ко дворцу, и я надеялась, избавившись от коротышки, сделать рейд на кухню. Почему это я должна ждать? Мой желудок ждать точно не может!

Но высказать всего этого вслух я не успела — Альбер поспешной рысью побежал к восточному крылу дворца, будто был хорошо знаком с территорией, а затем и вовсе скрылся из вида за парковой зеленью. Я пошла следом: выполнять команду "жди" меня никто так и не обучил, да к тому же маг удачно бежал в сторону кухни.

— Что это за странный тип в полосатой шапке? — мне навстречу вышел Кит и тут же спрятал одну руку за спину, но я успела заметить нечто подозрительно розовое и шоколадное в стеклянной посудине. Нюхом он что ли чувствует мое появление? — И где ты была весь день?

— Может, я тебе отчет позже предоставлю? — попыталась обойти его я.

— Ты же пропустила обед.

А то я не знаю! Живот снова подвело, и он предательски заурчал. Я во второй раз попыталась обойти рыжего, будто бы ничего не произошло.

— Держи, — он протянул мне вазочку чего-то жутко-воздушного и опасно-розового, покрытого кусочками печально-погибшей клубники.

Я отодвинула вазочку:

— Чтобы мне захотелось это попробовать, одного пропущенного обеда недостаточно. Надо минимум недельку поголодать.

— А если в обмен на приготовленный обед? — рыжий похоже уже научился со мной договариваться.

— И тарелку свежей клубники, — предложение меня вполне устраивало, но согласиться не торгуясь, было против моего характера.

Внезапно Кит изменился в лице. Я даже не успела сообразить, что происходит, как он отбросил в сторону столь драгоценную ему вазочку и, схватив меня за руку, с силой дернул на себя. Я полетела вперед и, как и следовало ожидать, оказалась в объятиях рыжего нахала. Да что он вообще себе позволяет?!

Позади со звоном разбрасывая вокруг себя пригоршни земли и цветы, разбилось большое глиняное кашпо, до того стоявшее на одном из балконов третьего этажа. Возмущенные вопли так и не успели сорваться с моих губ. Я смотрела на острые черепки, смешанные с цветами бегонии, испуганными глазами, сердце безумно колотилось в горле и мешало говорить.

Минуты мне хватило, чтобы прийти в себя и отстраниться от Кита, а то объятия стали подозрительно тесными. Я посмотрела вверх на балкон: оставалось еще два горшка с цветами — вроде бы, все были закреплены. Но лучше снять и их, чтобы подобные вещи больше не повторялись.

— Я так понимаю, благодарности за спасенную жизнь я не дождусь, — повар с сожалением поднял полупустую вазочку, которая на удивление не разбилась.

— Спасибо, — сказала я. Бросаться на шею с поцелуями и слезами благодарности — это не мой стиль. — Может, крепления проржавели?

Но среди осколков не было ничего, похожего на остатки крепления.

— А может, кто-то толкнул горшок? — рыжий подозрительно посмотрел на балкон.

— Там никого нет.

— Сейчас нет.

Я вопросительно вскинула на него глаза:

— Ты кого-то видел?

— Нет, но...

— Значит, на этом и остановимся.

Внезапно раздавшиеся крики из глубины сада отвлекли меня от осмотра места происшествия. Ни секунды покоя! Могу поставить на заклад свое месячное жалование — маг вляпался в очередную историю.

Я подобрала юбки и побежала на крики. За кустами декоративного шиповника открылась сюрреалистичная картина: маг и бард перетягивали лютню. Вернее даже будет сказать, бард пытался отцепить мага от своей лютни, ибо Альбер доставал Наталю хорошо если до пояса, и о настоящем перетягивании не могло быть и речи.

— Я же говорю, она опасна! — кричал маг, пытаясь взять упорством.

— Это моя лютня, — басил Наталь и с легкостью мотал коротышку то в одну, то в другую сторону, заставляя выписывать замысловатые па. — Я без нее не могу.

— Да я верну, только дайте снять заклятие, — на очередном повороте Альбер потерял шапку, но рук не разжимал.

— Леди Николетта!!! — воскликнули оба при моем появлении.

— Что здесь происходит? Зачем Вам лютня Наталя? — я чувствовала себя гувернанткой в очень странной семье.

— На ней слоновья доля приворотных чар! Не знаю, как вы до сих пор жили с таким музыкантом!

Как-как, так и жили: сочиняли анекдоты и обменивались сплетнями после каждого выступления. Пока маг отвлекся, чтобы мне ответить, Наталь умудрился все же стряхнуть его цепкие руки с лютни, и теперь стоял, трогательно прижимая свой инструмент к груди.

— Наталь, отдайте, пожалуйста, лютню. Господин Альбер обещает, что вернет ее в целости и сохранности, — честное слово, как будто ребенка уговариваю.

— Но..., — бард по беспечности чуть разжал руки, и маг все время находящийся начеку в тот же момент щелкнул пальцами — лютня выскочила из рук здоровяка и поплыла к Альберу. — Аааа!!!!

— Молодой человек, не надо недооценивать преподавателя с десятилетним стажем, — усмехнулся обладатель енотовой шапки.

На следующий день плотник со скепсисом рассматривал мою восстановленную магическим путем лесенку. Бородатый молчаливый мужичок ходил вокруг, залезал под ступени, расшатывал перила и все время прицокивал языком.

Через пять минут я не выдержала:

— Что-то не так?

— Это ж как оно держится? — наконец, спросил он.

— Магия, — пояснила я, хотя сама тоже не понимала, как оно держится.

— Мааагия, — благоговейно протянул плотник и снова залез под лестницу, продолжая вещать уже оттуда, — Тут вот несущее бревно подпилено — и все равно держится!

— Как подпилено?!! — я тоже полезла под лестницу бесцеремонно потеснив плотника. Если приглядеться, на древесине были видны кривые трещины в тех местах, на которых они были сломаны. Только магия держала доски вместе, не позволяя им распасться. На одном же из несущих столбов трещина была прямой, будто прочерченной по линейке.

Я вопросительно посмотрела на плотника. Тот лишь пожал плечами — дескать, что тут еще говорить.

— Вы лучше мага ентого позовите — пусть расколдует. Тогда начну работу.

Я шла по дворцу, разыскивая "ентого мага", но мысли были заняты совсем другими простейшими выкладками. Если столб был подпилен — значит, кто-то его подпилил. А если кто-то его подпилил, то этот кто-то явно не питает ко мне теплых чувств. А если так, то и кашпо с цветами, едва не свалившееся мне на голову вчера, совсем не было случайностью.

Я постучала в дверь комнаты мага. Никто не ответил. Наверно, опять рыщет где-то по территории. Со вчерашнего дня он бегал по дворцу, практически не переставая (интересно, спал ли вообще), и отбирал у придворных всяческие магические и заговоренные предметы. Мне даже пришлось выделить ему небольшой чуланчик, чтобы их туда складывать, потому что снимать чары и уничтожать особо опасные предметы Альбер пока не успевал. Все же наивно с его стороны было представлять работу во дворце отдыхом после академии.

Может быть, я его найду как раз у этого чулана? Я спустилась на первый этаж, но и около чулана никого не было. Дверь была закрыта снаружи на щеколду. Подозревая непорядок, я отодвинула щеколду и легко открыла дверь. Чулан уже был заставлен разнообразными предметами — бери, да выноси. Беспечный маг даже не позаботился о том, чтобы закрыть дверь на ключ — и это во дворце-то! Я взяла с одной из полок монокль в золоченой оправе и приложила к глазу: стена кладовки стала немного расплываться, и я увидела кусты и ближайшую садовую аллею. Прямо как в сказке — видит сквозь стены! Это ж сколько всего можно во дворце наподсматривать! Интересно, у кого изъято? Помнится, кто-то из наших министров носил монокль. Надо будет поинтересоваться.

Я сунула монокль в карман, чтобы потом в качестве наглядного доказательства предъявить Альберу и уже самой прочесть лекцию о том, как полезно запирать двери во дворце, но вот на пороге кладовки вздрогнула — пальцы на ручке двери пронизал легкий электрический заряд. Я остановилась. Статическое электричество? Не сильновато ли?

Я сделала еще шаг. На этот раз удар током был таким чувствительным, что я ойкнула и стала ощупывать свою шевелюру — не встала ли дыбом?

— Все у вас, у магов, не как у людей, — недовольно пробурчала я, кладя монокль обратно на полку. — Нет бы просто дверь запереть, так еще издевается.

Как и ожидалось, без волшебной вещицы я спокойно вышла из кладовки. Интересничает коротышка. Небось, вдобавок к охранному еще и отслеживающий заговор поставил. Теперь будет знать, что госпожа управляющая лазит по его кладовкам и тырит ценные предметы.

Вся в расстроенных чувствах я завернула за угол и увидела в конце коридора фигуру королевского повара. В руке рыжий держал реинкарнацию вчерашнего пирожного. Завидев меня издали, он приветственно помахал рукой — сомнений в его намерениях не оставалось.

Следуя инстинкту самосохранения, я тут же сделала несколько шагов назад, завернула обратно за угол, а затем юркнула в кладовку, стараясь не хлопнуть дверью, чтобы мой мучитель не услышал. Снова схватив с полки зачарованный монокль, я стала следить за тем, как сэр Кит идет по коридору, оглядываясь в поисках своего несчастного подопытного, то есть меня. Он приблизился к двери кладовки, и я мысленно начала взывать к домовым. Только бы не открыл! Только бы не открыл!

Но взывала я, наверно, слишком усиленно, потому что повар внезапно хмыкнул, и распахнул дверь:

— Попалась!

Я на секунду замерла в нелепой позе с приложенным к глазу моноклем, а затем попыталась проскочить мимо него в дверной проем. Не тут то было! Во-первых, Кит тут же загородил лазейку, во-вторых, сработал защитный заговор, и меня не слабо приложило током. В общем, когда я отошла от шока, рыжий с коварной улыбкой на лице уже закрывал дверь позади себя.

Кладовка сразу стала казаться какой-то тесной.

— Вот и все, — усмехнулся нахал и привычным движением свободной руки подкрутил ус. — Либо ты пробуешь мой десерт, либо ждешь, пока мне не надоест общаться с тобой в этом интимном помещении.

Ответить я не успела — за спиной Кита раздался отчетливый стук щеколды. Повар удивленно обернулся, подергал за ручку, но дверь не открывалась. У меня сердце упало в желудок. Я оттолкнула рыжего от двери, и сама подергала за ручку, чтобы убедиться, что он меня не разыгрывает. Помимо воли с моих губ сорвался пораженческий стон — Кит не разыгрывал, да к тому же я в третий раз за день умудрилась получить электрический разряд. Даже лабораторные крысы быстрее вырабатывают условные рефлексы.

Кто бы ни запер нас здесь, ему не сдобровать! Повинуясь первому порыву, я поднесла монокль, который все еще сжимала в руке, к глазу: по коридору, подпрыгивая и иногда останавливаясь, чтобы сделать балетный пируэт, шел дворецкий. Саботажник был очень рад.

Глава 11. Нехозяйственные истории, или старые герои на новый лад

— Может, покричим — кто и откроет? — предложил рыжий, но, судя по искрам в глазах, в голове у него пировали совсем другие мысли. И мысли эти были видны даже при тусклом свете, сочившемся из-под двери и из слухового окна высоко под потолком.

— Ну уж нет, — ответила я, вспомнив о том, что еще совсем недавно мои крики о помощи не привели ни к чему, кроме посаженного голоса. — Ты хочешь, чтобы весь замок обсуждал, чем мы занимались в этом чулане?

— А мы будем чем-то заниматься? — надежда в голосе была непередаваемой.

— Сейчас узнаешь, — заверила я. — Давай сюда свою отраву.

Повар на редкость быстро сообразил, что я имею в виду его десерт, и протянул мне креманку. Я спокойно взяла ее и поставила подальше на одну из полок.

— Чтобы не мешала, — пояснила я.

Кит замер в предвкушении, недоверчиво наблюдая, как я носком туфли распихиваю по углам хлам, лежащий на полу.

— Николетта, ты чего? — наконец, жалобно спросил он.

В этот момент я как раз сдвинула кипу бумаг с неизвестными надписями и чей-то дождевой плащ. Вот она!

— Чего-чего, открывай давай, — я указала на показавшееся кольцо люка в полу.

Рыжий шумно выдохнул:

— И это все? Нельзя быть такой двусмысленной!

— Это не я двусмысленная, это ты испорченный.

— И куда ведет этот люк?

— В подвал. Ни один уважающий себя дворец не обходится без подземных ходов. Этот ведет в винный погреб и прачечную — сможем там выйти.

Рыжий взялся за кольцо, но затем почему-то передумал:

— Знаешь, мне и тут хорошо. Подождем, пока нас найдут, — он показательно сложил руки на груди.

— Ты издеваешься, — без намека на вопросительную интонацию сказала я.

— Угу, моей репутации ничего не грозит. А тебе стоит научиться договариваться с людьми.

Я чуть не взвыла от такой несправедливости.

— Хорошо, чего ты хочешь? — по моему взгляду легко можно было прочесть, что лучше ему хотеть поменьше, иначе последствия будут непредсказуемыми.

Сэр Кит переступил с ноги на ногу, разрываясь между желанием сказать колкость и соображениями личной безопасности.

— Ладно, леший с тобой, — сломался рыжий. Видимо, все же победил голос разума, а не чего-то другого. — Ты пробуешь мой десерт, пока я открываю люк.

Так легко сдался — сплошное разочарование.

— Я вот все думаю, как человек, работающий на кухне, может быть таким худым и слабым? — наконец, не выдержала я, наблюдая за тщетными попытками Кита открыть люк.

— Я не худой, я жилистый! — рыжему удалось приподнять крышку, но откинуть ее до конца он не мог.

Я чуть не подавилась его приторным десертом.

— И вообще, — продолжил он, — ты не в том положении, чтобы отпускать такие замечания. Сиди тихо и продолжай дегустацию.

Я не послушалась и отложила ложку — этот образчик ничем не отличался от всех предыдущих.

— В следующий раз приноси хотя бы стакан воды, так будет гуманней.

— То есть ты не против следующего раза?

— Подвинься, — я потеснила повара и тоже решительно схватилась руками за кольцо люка. — Раз, два, взяли!

Крышка немного поддалась, а потом и вовсе распахнулась, открыв перед нами заплесневелые ступени, ведущие вниз.

— И ты будешь утверждать, что лучше спуститься в подвалы, нежели подождать здесь?

На лестнице и впрямь было темнее, чем в кладовке, но я лично осматривала этот спуск перед тем, как пустить сюда мага — если идти по прямой и никуда не сворачивать, то попадешь на нижний этаж прачечной. Прямо можно идти и в темноте.

— Если хочешь, можешь остаться здесь, а я, уж так и быть, выпущу тебя потом, когда выберусь. Но не сразу, конечно, — я решительно поставила ногу на первую ступеньку и, только спустившись до середины лестницы, вспомнила, что волшебный монокль так и лежит у меня за поясом платья.

И самое главное: я уже практически вышла со свой добычей из кладовки, а электрического разряда так и не последовало. Я же знала, что маг не может предусмотреть всего! То-то он удивится, когда я покажу ему монокль.

— Ни минуты покоя! — Кит заставил меня посторониться и полез вперед в подвал. — Ты же в темноте практически не видишь!

— Мне и не надо, — браво заявила я, хотя на последней ступеньке, которую уже не было видно, едва не оступилась. Ничего, неожиданных выступов здесь нет, так что если не падать, то риск травматизма минимальный.

— Держись!

— За что?

— Ты не видишь, но я, как истинный рыцарь, протягиваю тебе руку, — засмеялся в темноте рыжий. — Другая бы уже давно была тронута моментом.

Я нащупала его ладонь, и Кит помог мне спуститься с лестницы, но руку так и не отпустил.

— Я бы тоже была тронута, если бы на твоем месте был другой, — договорив фразу, я почувствовала, что произносить этого не следовало, даже будь слова хоть тысячу раз правдой. Рыжий замолчал и отпустил мою руку.

Теперь уже поздно что-то говорить. Я нашла на ощупь шершавую грубую кладку стены и, решив, что подобающая пауза уже выдержана, скомандовала:

— Ну а теперь пойдем вперед. Только говори, когда соберешься останавливаться, если не хочешь, чтобы я тебя затоптала.

Кит не ответил, но судя по звукам, и впрямь пошел вперед. Теперь еще полдня будет дуться и портить мне настроение. Понимая, что могу только усугубить положение, я все равно не удержалась и издала короткое, но крайне отчаянное "ой!". Визг бы подошел больше, но, к сожалению, визжать как следует я не умею.

Шаги повара тут же замерли.

— Николетта? Николетта, с тобой все в порядке? — его обеспокоенный голос тут же запрыгал по подвалу.

— Испугался, что меня съели тараканы? — засмеялась я.

— Нет, наоборот.

— Что?!

— Тшшш... — Кит подошел вплотную и закрыл мне рот ладонью, так что я едва подавила желание его укусить, но прислушалась.

Где-то за стеной явственно звучали голоса. Это в подвале-то?!

Я убрала руку повара ото рта и приложила ухо к стене. Было плохо слышно, о чем беседовали, но когда мужской голос стал разговаривать на повышенных тонах, мне удалось разобрать слова.

— Ты же говорила, что у нас достаточно времени!! Почему теперь мы, как плешивые шавки, должны драпать отсюда, не взяв всей добычи?

— Унесем, что сможем! Не сегодня-завтра нас раскроют, и тогда вам уже ничего не понадобится! — огрызнулся женский голос.

— Если бы не твоя бредовая идея стать королевой, мы бы уже давно вынесли эту чертову казну! — кажется, это был уже третий голос.

Страшное озарение наступило у меня в голове. Чтобы подтвердить свою догадку, я вытянула из-за пояса монокль и приложила к глазу. За стеной, как оказалось, горели факелы и мне первое время пришлось поморгать, чтобы привыкнуть к свету.

— Если бы не я, ты бы до сих пор обирал купцов на тракте! — между тем, ответил женский голос.

Стоявший рядом рыжий, видимо, решил не давать мне не только слушать, но и смотреть:

— Я все хотел спросить, что это за штуковина такая? — он дернул меня за рукав так, что я чуть не выпустила "штуковину" из рук.

Я не ответила, потому что как раз в этот момент картина за стеной предстала передо мной во всей красе. В подвальном помещении с низкими потолками и ярко-голубой плесенью на стенах принцесса Бьянка собственными белыми ручками завязывала грубый холщовый мешок. Рядом суетились два ее головореза, набивая второй чем-то очень похожим на золото и драгоценности. Когда в руках у татуированного мелькнул скипетр, который имели удовольствие видеть все посетители бального зала на парадном портрете Ратмира I, я шумно выдохнула и убрала монокль от глаза. В этот момент рыжий, судя по всему, решил еще раз добиться внимания и дернул меня за рукав. От неожиданности я выпустила волшебную вещицу, и хрупкая стекляшка разбилась на каменном полу с отчетливым дребезгом.

Отлично, теперь придется еще и извиняться перед магом — вся моя уже почти приготовленная речь по поводу безопасности кладовки, пойдет коту под хвост.

— Не слышу извинений, — сказала я в темноту, жаждя хоть какого-то морального удовлетворения.

— Я уже здесь, у твоих ног, бью поклоны, о Великая, — голос Кита явно удалялся по коридору, так что ни о каких поклонах и тем более чувстве сожаления не могло быть и речи.

Я заторопилась за ним — мне теперь надо было не только выбраться отсюда, но и еще попасть к начальнику королевской стражи. Срочно-срочно надо.

Впереди забрезжил свет, и я обрадовалась, что, наконец-то, добралась до выхода. Но дойти до двери я не успела: свет мигнул на секунду, как будто кем-то заслоненный, а затем кто-то грубо толкнул меня носом к стене и скрутил руки за спиной — я только и успела, что лягнуть обидчика каблуком. Судя по вою, попала точнехонько в коленку.

Как правило, я человек не очень требовательный в плане комфорта. Не изойду на стенания по поводу своей беспросветной жизни при отсутствии второй перины (да и просто при отсутствии перины тоже), давно смирилась с выводком пауков под крышей своего дома, и даже не настаиваю на том, чтобы с утра мне подогревали воду для умывания. Но лежать на каменном полу со связанными за спиной руками даже мне было, мягко говоря, неуютно. Кит, лежавший рядом, не только разделял мою точку зрения, но еще и бился в своих путах как рыба выброшенная на берег, пока не получил удар сапогом под ребра от татуированного головореза.

— Лежи смирно!

Рыжий притих.

Так биться надо было, пока тебя не связали. Когда уже связали, делать это напоказ не только бессмысленно, но и глупо. Я фыркнула.

Перед моими глазами появились миниатюрные атласные туфельки, запачканные голубой плесенью.

— Удивительная живучесть! Леди Николетта, и почему Вам всегда удается вставать на моем пути? — спросила принцесса Шанхры.

Я сделала неимоверное усилие и села, что со связанными за спиной руками, согласитесь, довольно непросто.

— Надеюсь, теперь Вы собой довольны? — засмеялась красавица.

Была бы довольна, если бы действительно ставила себе целью вставать у кого-то на пути. А так одни неприятности. Я покосилась на рыжего — сдается мне, подобно черному коту он приносит мне неудачу. Стоит ему появиться рядом, как я тут же влипаю в какую-нибудь историю.

— Никогда бы не подумала, что Шанхра находится в таком бедственном положении, — я кивнула на мешки, набитые драгоценностями.

— Ах, это, — принцесса засмеялась, — пусть король считает, что сделал мне подарок, за то что я почтила Вас своим присутствием.

Нехилый сувенир! Я прикинула стоимость одного такого мешочка — выходило кругленькое состояние, не все дворяне такое получают в наследство.

— Не поделитесь? — неожиданно для всех присутствующих предложила я.

— С чего вдруг? — подозрительно спросила Бьянка.

— Имея в сообщниках управляющего, гораздо легче вытаскивать казну из замка.

На мою удачу Кит помалкивал, а то я уже ожидала услышать от него полные оскорбленного патриотизма вопли вроде: "Николетта, как ты можешь!", "Одумайся!" и так далее. Что-что, а о собственной выгоде его рыжая голова соображает быстро.

— Что же Вы в прошлый раз не согласились сотрудничать?

— Обстоятельства не настолько располагали к сотрудничеству, — сыронизировала я, поглядывая на кинжал за поясом у татуированного. Интересно, куда направился еще один их подельник? Не то чтобы я горела желанием видеть его щербатую улыбку, но лучше знать, откуда ждать угрозы.

— Очень жаль, очень жаль, — красавица покачала головой, — но ты поздновато спохватилась, милочка.

Фокус не удался. Сейчас меня прирежут здесь, в подземельях замка, а потом какие-нибудь безвестные потомки найдут мои кости в позе, взывающей о помощи.

Внезапно в воздухе запахло морозом, и на пороге кельи раздался какой-то шум. Бьянка и ее не отличающийся дружелюбной внешностью приспешник переглянулись. Татуированный вынул из-за пояса кинжал и через секунду обнаружил, что оружие само вылетело из его руки и повисло в воздухе с острием, направленным ему в грудь.

На пороге появился наш спаситель!

— Никому не двигаться! — заорал Альбер, попутно будничными движениями обмахивая со своей меховой шапки (на этот раз лисьей) налипшую паутину. — Леди Николетта, зачем Вы вынесли монокль из кладовки?!

Что? Может я еще сама себя связала, чтобы броситься здесь на грязный пол?

Осмотрев помещение, маг, кажется, понял, что взял реплику не совсем из того сценария:

— Что здесь вообще происходит?

Объяснить я не успела, потому что Альбер потерял сознание. Нет не сам, конечно: кулак второго головореза, покрытый вязью шрамов, внезапно появился из темноты проема и врезался точнехонько магу в висок. Коротышка обмяк. По полу покатилась лисья шапка. Кинжал, до того висевший в воздухе, начал падать, но еще не успел коснуться пола, как был подхвачен быстрой рукой татуированного.

Может быть, в следующей жизни мне будет везти больше.

Рядок связанных тел у стены пополнился новоприбывшим — мага перемотали веревкой почти с ног до головы, благо запас пенькового изделия у преступников был приличный. Альбер находился без сознания, так что теперь уж точно помощи извне ждать не приходилось.

— Надо уходить, и срочно, — сообщил щербатый, со свистом втягивая воздух.

— А что с этими будем делать? — второй головорез указал на нас.

— Прирезать, и дело с концом.

— Нет, мага трогать нельзя, — вмешалась принцесса Шанхры. — Гильдия нам потом покоя не даст.

В уме воровке не откажешь. Стоит убить мага, и через минуту все его собратья по гильдии, находящиеся в радиусе до нескольких десятков километров, будут знать, что произошло, а уж вычислить где — не составит большого труда.

— Так, может, зарыть? Как того лакея, — предложил татуированный. — Под землей его никто не найдет.

— Нет у нас на это времени! — оборвала Бьянка. — И как ты собираешься зарывать тело средь бела дня? Пусть остаются здесь — их вряд ли найдут, но маг сдохнет не скоро.

И на том спасибо. Я с некоторой безучастностью смотрела, как они похватали свои мешки и, забрав подсвечники, вышли из каморки, оставив нас в полной темноте.

Интересно, как быстро хватятся во дворце управляющего, повара и мага? С прискорбием стоит признать, что быстрее и острее всего ощутят недостачу повара. Моему же отсутствию будут только рады. Разве что через недельку другую Его Величество вспомнит о госпоже управляющей, когда придет время организовывать церемонию представления невесты короля.

Где-то поблизости капала вода — наверно, это в том большом каменном сосуде, похожем на умывальник. Что-то мне подсказывало, что раньше здесь вполне могла быть темница. Во рту совсем пересохло, и я с неприязнью подумала о десерте повара, съеденном накануне.

— Куда ты ползешь? — спросил Кит, на слух уловив мои движения.

— Пить хочу.

— Я бы не советовал тебе оттуда пить.

— Это еще почему?

— Как-то было дело, у нас в холмах, рядом с домом, вдруг открылся родник. Все местные стали ходить туда за водой.

— И что?

— Потом оказалось, что это у гномов канализацию прорвало.

Я остановила свои поползновения.

— Ты как всегда умеешь подбодрить.

Вода все еще капала немилосердно.

— Что будем делать? — вопрос Кита повис в темноте. Хорошо, что он не паникует, а то я бы сейчас паниковала вместе с ним. Были бы тут и слезы, и стоны, и театральные вопли о помощи.

— Грызть веревки, — я сделала паузу, но воодушевленного отклика не последовало. — Или попытаемся привести в чувства мага.

— Что толку нам от его чувств, если он связан по рукам и ногам?

— Обижаешь. Я наняла качественного мага, для заклинания ему не обязательно махать руками, и уж тем более ногами.

"Надеюсь", — подумала я.

— Зато мне обязательно махать хотя бы руками, чтобы привести его в чувства.

— Надо поплескать ему в лицо воды. При этом не имеет никакого значения, из канализации она или нет, — насмешливо добавила я.

— И как ты собираешься это делать со связанными руками?

— Уж как-нибудь разберусь. Ты, главное, кати его сюда.

— Как?! Николетта, я связан!!

— Слушай, почему все проблемы решать должна я?

Кит не ответил, но в темноте послышались какие-то шорохи и глухие толчки.

— Что ты делаешь? — осторожно поинтересовалась я.

— Пытаюсь его пинать, но перекатывается он плохо.

Еще бы. Был бы маг чуть поупитаннее, да покруглее — катился бы лучше, но тогда встала бы проблема с массой.

— Николетта, мне кажется, он шевельнулся, — голос повара из темноты почему-то звучал испуганно.

— Так проверь.

— Он со мной потом ничего не сделает за это перекатывание?

— Не думаю, что это будет хуже, чем остаться здесь навсегда.

Ну зачем рассказывать рыжему, что Альбер довольно миролюбив по сравнению со своими коллегами. Так никакой остроты ощущений не останется.

— Он булькает, — удивленно проговорил повар, видимо, подползя к жертве своего перекатывания и склонившись над его лицом.

Маг пробудился довольно необычным образом:

— Апчхи! — этот чих был громоподобен и настолько энергичен, что сразу стало ясно — коротышка был не так хлипок, чтобы помереть от одного удара. Судя же по одновременно испуганному и возмущенному восклицанию рыжего, Альбер чихнул ему прямо в лицо.

— Господин Альбер, с Вами все в порядке? — спросила я.

— Кажется, да, — ответил маг странным гнусавым голосом. — А что произошло?

— Долго рассказывать, но итог в том, что нас оставили связанными в подвале замка. Вы же сможете помочь нам выбраться?

В темноте раздалось шмыганье, какие-то странные всхлипы и новый чих.

— Ненаю, — с совсем не свойственной себе плаксивостью ответил Альбер.

— Господин Альбер, с Вами точно все в порядке? — на этот раз я была уже крайне обеспокоена.

— Здесь, наверно, полно голубой плесени. Апчхи! А у меня на нее аллергия, — простонал страдалец.

— Тогда нам точно нужно уходить отсюда поскорее, — голос повара звучал встревожено, хотя, казалось бы, аллергия — это еще не конец света.

— Я попытаюсь, — прошмыгал маг.

— Начните с освещения, — посоветовала я и тут же пожалела об этом: по помещению запрыгал яркий, словно шутиха, сыплющий обжигающими искрами, огонек. Пролетел по стенам, на мгновение осветив ужаснувшиеся лица всех троих, и с шипением затих где-то в углу.

— Простите, — сказал Альбер и снова чихнул.

Я инстинктивно отползла подальше и храбро посоветовала:

— Попробуйте еще раз.

В течение минут десяти мы пересмотрели видов пятнадцать различных фейерверков, пока над головой не повис тускловатый, но вполне сносный и, что самое главное, безопасный световой шар. Сразу стало видно Кита, как и я предусмотрительно отползшего к стене. Маг лежал на полу с покрасневшими глазами, опухшим пятнистым носом и самым что ни на есть несчастным выражением на лице.

— Господин Альбер, соберитесь, пожалуйста! Вам надо освободить всего одного из нас, чтобы он развязал остальных, — я сделала небольшую паузу и выразительно указала глазами на рыжего. — Выберите, кого Вам не жалко.

После череды неудачных попыток нам наконец-то повезло, и магу удалось превратить веревки, связывавшие Кита, в безобидных ужей. К слову, сам освобожденный не считал это таким уж везением, а ужей безобидными. Поэтому минут пять отказывался меня развязывать, мотивируя тем, что я из предвзятого отношения нарочно поставила его под удар. Ну попробуй ему объясни, что это была не вредность, а логически взвешенное решение. Если бы маг первым освободил себя, то с его аллергией развязать нас руками оказалось бы едва ли не труднее, чем сделать это при помощи магии. Если бы первой освободили меня, то я не уверена, что "хрупкой леди" хватило бы сил развязать узлы — головорезы затягивали их с неведомой мне сноровкой. Оставался только Кит, но он, похоже, никак не хотел смириться с наличием у меня логического мышления.

Освободившись от пут, нам не составило особого труда выбраться из подвала. На свежем воздухе магу стало намного легче, но я все равно сказала повару отвести его к врачу. Сама же поспешила к начальнику королевской охраны. Ума не приложу, как они будут арестовывать принцессу чужого государства: с одной стороны, она вынесла из замка казну, включая некоторые королевские реликвии, причем сделала это сознательно, а не из-за запущенной формы клептомании; с другой стороны, арест Бьянки может автоматически означать переход в состояние войны с Шанхрой.

На полпути меня перехватил сэр Мэлори. Церемониймейстер был необычайно всклокочен (хотя не мне критиковать, мое платье вообще можно было сдать в какое-нибудь биологическое общество, и они непременно нашли бы на нем несколько видов еще знакомых науке грибков или плесени).

— Леди Николетта, прибыл гонец из Шанхры! — прокричал он мне на бегу, чтобы новость успела достигнуть меня раньше, чем сам церемониймейстер.

Я резко убавила шаг.

— Что за гонец?

— Я пока еще не разобрался, послание такое странное. Они извиняются, что принцесса Шанхры не сможет приехать на смотрины, и что послание дошло так поздно. Что-то случилось с предыдущим гонцом.

— О Боги, ну где же Вы были раньше со своим гонцом? — простонала я и, подхватив сэра Мэлори под руку, поволокла его за собой к караульной, чтобы там с его помощью представить полную историю начальнику королевской охраны.

А история оказалась такова. Жила-была на свете аферистка и авантюристка по имени Власта. Обведенных ею вокруг пальца простофиль в Шанхре было не счесть, надо отдать ей должное, некоторые даже и не подозревали, что их обманули, и никогда не начнут подозревать. Но заниматься мелким мошенничеством было скучно, а большие дела все не подворачивались, пока однажды один ее знакомый не от большого ума решил ограбить королевского гонца. Денег у гонца много не нашлось, зато была интересная грамотка, в которой сообщалось, что принцесса Шанхры по состоянию здоровья, или же, иными словами, по политическим соображениям, не приедет на смотрины в Греладу.

Попав в руки к нашей авантюристке, это сообщение породило грандиозный план в ее голове. За месяц были найдены слуги и наряды, и на свет появилась новая принцесса Шанхры Бьянка — столь обворожительная, что о истинной ее сущности, а тем более об истинных намерениях трудно было догадаться. Во дворце она освоилась быстро и так же быстро нашла способ добраться до казны, разобрав одну из стен в подвале, которую нерадивые рабочие так ни разу и не обновили за все время существования постройки. Лакей, случайно заметивший непорядок, был убран без лишнего шума и пыли. В конечном итоге все бы, наверно, вышло хорошо (для авантюристки, но не для Грелады), не приди ей в голову однажды, что раз уж она на смотринах, то вполне можно стать королевой: тогда в придачу к казне можно получить еще и королевство.

План обольщения провалился по неизвестной причине. Ну или причин было много.

Оставалось только вернуться к первоначальной стратегии.

И опять не задача! Второго гонца из Шанхры перехватить не удается, да еще и пронырливая управляющая (упорно не желающая стать жертвой несчастного случая) со своими подручными не только обнаруживает процесс вытаскивания казны, но еще и несмотря на связанные в буквальном смысле руки умудряется вовремя предупредить королевскую охрану.

В общем, воровку и ее пособников взяли недалеко от столицы на оживленном тракте, и вся их маскировка под зажиточных селян им не помогла.

Конечно, в эту историю я добавила много своих домыслов, но в целом события развивались примерно в таком ключе. И теперь, глядя на выловленную принцессу мошенников, сидящую на выстланном соломой полу камеры, я удивлялась, насколько отчаянной была эта девушка и сколь неоправданно ей везло. Во-первых, согласитесь, не каждая отважится выдавать себя за принцессу на смотринах в чужом королевстве, а во-вторых, не так уж много шансов, что на этих смотринах никто не будет знать, как выглядит настоящая принцесса Шанхры. И ведь самое интересное, у нее почти получилось. Не взбреди ей в голову стать королевой, сейчас в сокровищнице гулял бы сквозняк, а королевская стража хваталась бы за головы из опасения потерять их в качестве наказания.

— Что, довольна? — исподлобья сквозь решетку глянула на меня мошенница.

— Очень, — не стала скрывать я очевидную правду.

— Поиздеваться пришла, еще и карлика с собой притащила, — прошипела узница, кивая на мага, стоявшего рядом.

Альбер на оскорбление внимания не обратил.

— Так я и думал: это от нее полощет магией на весь дворец.

— А что в ней такого магического? — удивленно спросила я, приглядываясь к экс-принцессе. Будь она магичкой, вряд ли мы бы ее вообще поймали.

— Сейчас посмотрим, — Альбер начал водить руками напротив решетки.

— Убери свои грабли, убогий! — вскочила на ноги воровка.

Маг опять не обратил внимания, просто ухмыльнулся и щелкнул пальцами. Сначала я не поняла, что произошло, и только когда мой спутник указал на лицо пленницы, заметила изменения. Шокирующими их назвать было сложно, но несколько мелочей заставили поменяться и всю картину в целом: нос преступницы приобрел небольшую горбинку, тени под глазами стали глубже, веки тяжелее, изгиб губ чуть более язвительным. Она была все той же, но стала менее приятной, более взрослой и опасной на вид.

— Первоклассная эстетическая магия. За такую, наверно, пришлось заплатить немало денег. А?

Мошенница не отвечала, но смотрела так, словно мы только что эксгумировали могилу ее любимой собачки.

Мда, приятное выражение лица сложно сделать, если внутри нет ничего приятного. Это становится особенно заметно с возрастом: по лицу старика всегда можно понять, что это за человек. До старости ей еще далеко, но старуха из нее получится преотвратнейшая.

— Что вы собираетесь со мной делать?! — преступница начинала выходить из себя.

— Мы ничего. Скорее всего, тебя сдадут Шанхре, там и спросишь.

* * *

Спустя неделю тронный зал заметно преобразился. И не без моего вмешательства, конечно. На меня странно посмотрели, когда я приказала постирать тяжелые бархатные портьеры — видимо, с таким заданием к прачкам редко кто подходил. Подозреваю, что портьеры в этом замке вообще никогда не стирались. Когда они накапливали запас пыли и насекомых, объем которых уже невозможно было не замечать, дворец покупал новые портьеры и выбрасывал старые. Но извините меня, чтобы прилично одеть двенадцать высоченных окон по каждую сторону зала — это ж сколько золотых ладов придется выложить?! У казначея будет сердечный приступ, а у всей челяди дворца урезанное жалование. С другой стороны, король тоже не каждый божий день официально представляет свою невесту, будущую королеву — народу съедется уйма! А у нас сказать, что в тронном зале висят портьеры бордового бархата, может только тот, кто бывал в замке в первый год их покупки. Так что стираем, господа, стираем. Или если уж совсем страшно, то хотя бы выбиваем. Заняться этим перед приездом невест у меня времени особо не было, так что хоть напоследок блеснем шиком.

Когда с окон сняли портьеры, оказалось, что окна не мылись столько же, сколько не стирались портьеры. У слуг во главе с дворецким, получивших распоряжение вымыть в зале окна, лица вытянулись хуже, чем у прачек. Но за что их надо похвалить: никто не сказал ни слова поперек, хоть мысленно меня костерил каждый, понимая, что придется спешно приобретать навыки промышленного альпинизма. Почувствовав свою безнаказанность, я также приказала снять все три гигантские хрустальные люстры с потолка и протереть их. Снизу, конечно, грязи на них не заметно, но сдается мне, что когда-нибудь, заросшие паутиной, они вспыхнут от одной из свечей и подпалят весь дворец. Так что не будем надеяться на авось и, пока есть достойный предлог, повысим пожаробезопасность дворца.

Результатом всех моих усилий стал возглас сэра Мэлори, впервые вошедшего в обновленную залу:

— Леди Николетта, Вы расширили окна и купили новые шторы?!!

Я не стала его разубеждать. Чистота порой творит чудеса, не хуже ремонта.

— Прекрасно-прекрасно, так стало намного светлее! Зал кажется даже шире.

Стены я точно не трогала.

— А где трон для невесты? — продолжал сэр Мэлори, нисколько не беспокоясь, что из его реплик уже начинает получаться монолог.

В этот момент как раз прибыл трон — его втащили три лакея, обливавшихся потом. Я им не завидую: трон этот был преподнесен королеве Ижинке от мастеров железного дела. Мастера эти, похоже, довольно отдаленно себе представляли, как должно выглядеть королевское сиденье, а потому приделали ему вместо подлокотников двух клыкастых монстров, которые довольно живописно, но не слишком дружелюбно щерили пасти. Впрочем, беда была не в этом, а в том, что мастера железного дела не были бы мастерами железного дела, если бы не сделали трон из железа. Приходилось мириться и с этим фактом, потому что другого трона не было, а любое кресло во дворце, даже самое парадное, смотрелось убогой табуреткой рядом с королевским.

Лакеи с мрачными лицами людей, готовых в этот момент на убийство, дотащили железное чудо до положенного места и, не спрашивая разрешения, сели (или скорее уж рухнули) на ступени, ведущие к тронному возвышению.

Мы с сэром Мэлори обошли новоприбывший трон со всех сторон. Я засунула палец в дырку на обивке — для моли, как известно, нет ничего святого. Впрочем, как и для времени тоже — ткань вокруг дыры тут же начала расползаться от ветхости. Придется в срочном порядке вызвать реставратора.

— Ну это же поправимо, — оптимистично сказал сэр Мэлори. — Сейчас сюда пожалует Его Величество, чтобы в последний раз обсудить церемонию. Леди Николетта, Вы не могли бы попросить посторонних удалиться.

Церемониймейстер тактично указал глазами на развалившихся на ступенях лакеев и на горничных, суетящихся около канделябров в дальнем конце зала.

Едва я попыталась закрыть двери за только что выдворенными слугами, как в щель между уже смыкавшимися створками просунула голову с густой челкой княжна Стасья.

— Ты слышала? У нас уже объявили — вой стоит, закачаешься!

Дело в том, что на "тайном" совете, о котором стало известно половине дворца, было решено, что сообщить имя избранницы короля гостям следует заранее, во избежание некрасивых сцен на самой церемонии. Недобрым, но по возможности деликатным вестником назначили сваху. Видимо, деликатность не служила таким уж большим утешением.

— И все же мы молодцы, да? — с детской непосредственностью спросила Стасья.

— Не уверена, — протянула я. В последнее время ситуация почему-то все больше и больше не давала мне покоя.

— Да ладно, — девушка, неверно истолковав мою фразу, просунула между створками еще и руку и ободряюще похлопала меня по плечу. — Ты тоже внесла свою лепту в общее дело, пусть небольшую, но очень важную.

— Кхм-кхм, — раздался голос где-то за княжной. Неугомонная обернулась, пискнула что-то не разборчивое и скрылась из деверей, будто ее ветром сдуло, открыв мне отличный вид на короля, стоявшего в коридоре. Взгляд у монарха был рассерженный, я бы даже сказала жестокий.

— Ваше Величество, — я распахнула створки двери и поклонилась. Как же я ненавижу подобные моменты!

Король прошел мимо меня в зал, не удостоив и словом. Я закрыла двери, всем нутром ощущая, что грядет недоброе.

— Сэр Мэлори, давайте проведем небольшую репетицию, чтобы я ничего не перепутал на церемонии, — сухо сказал Ратмир II.

— Ну что Вы, Ваше Величество, Вы, конечно же, ничего не перепутаете, — тут же принялся подбадривать своего правителя добряк, но король поднял руку и церемониймейстер, с одного этого жеста уловив монаршее настроение, тут же перешел на деловой тон. — Гости, как всегда, выстроятся с двух сторон от прохода. Вы с принцессой войдете в зал после торжественного объявления.

— Хорошо, давайте начнем с самого начала, — король вернулся к двери и предложил мне свой локоть. — Леди Николетта, Вашу руку.

— Ваше Величество, может, мне стоит позвать принцессу Агнесс? — немного растерялась я.

— Прошу Вас, не усложняйте мне жизнь, — он все еще ждал, а сбитый с толку, как и я, сэр Мэлори помахал мне рукой, чтобы я не задерживала короля.

Чувствуя себя очень неуютно и виновато, я встала слева от Его Величества и положила руку на его согнутый локоть. Ратмир II даже не пошевелился.

— Его Величество Ратмир II, король Грелады! — торжественно провозгласил сэр Мэлори.

Король величественно пошел вперед. Я поплелась следом. Обычно при таком королевском проходе придворные с обеих сторон склоняются в глубоких поклонах и реверансах. Я представила опущенные головы, обманчиво или нет подобострастные лица, стыдливо прикрытые рукой декольте, блеск драгоценных камней и дорогих тканей.

— Леди Николетта, держите спину прямее, Вы сбиваете Его Величество, — прошептал церемониймейстер.

Я выпрямилась, но лучше от этого не стало. Не было в моей жизни ни одного торжественного выхода, когда я была бы центром всеобщего внимания. Наконец, мы преодолели несколько ступеней, ведущих к тронному возвышению, и повернулись лицом к залу. Пространство с этой точки казалось огромным и бесконечным. Никогда не могла себе представить, каково это смотреть отсюда на всех придворных. Видно ли, чем занят каждый в отдельности? Или лица и люди расплываются в одну бесконечную человеческую массу?

— Ваше Величество, Вы должны будете взять принцессу за руку, да-да, примерно как в танцевальном па, и представить свою невесту подданным. Старайтесь придерживаться традиционного формального языка.

— Подданные королевства Грелада, — громко начал король и его голос разнесся по всему залу, — сегодня мы счастливы представить вам свою невесту и будущую королеву — леди Николетту!

Я едва не упала с возвышения. О чем он говорит?

— Ваше Величество, простите, но Вы путаете, — заметил сэр Мэлори.

Король впервые улыбнулся:

— Успокойтесь, сэр Мэлори, я путаю специально, на церемонии все будет сказано в соответствии с протоколом. Продолжайте.

— Теперь Вы должны будете одеть кольцо на палец принцессе в знак помолвки, Ваше Величество.

— В присутствии свидетелей Мы вручаем невесте это кольцо, — с этими словами Ратмир II снял со своего мизинца перстень с рубином, — чтобы оно стало залогом данного Нами обещания.

Король взял мою левую руку и надел перстень на безымянный палец.

По коже пробежали мурашки, я, невольно нахмурившись, посмотрела на короля, пытаясь понять, что же все-таки происходит. Так называемая репетиция была более чем странной. И я не могла избавиться от чувства, что мной недовольны, что меня в чем-то упрекают.

— А теперь необходимо закончить речь короля как-нибудь эффектно, Ваше Величество, — сэр Мэлори смотрел на нас снизу вверх очень удовлетворенным взглядом. — И потом Вы можете сесть, чтобы присутствующие принесли Вам должные поздравления.

— Да здравствует Грелада! — крикнул король.

И я уже видела, как сотни гостей вторят ему в ответ, как это всегда бывало.

— Этого достаточно, я надеюсь? — Ратмир II иронично улыбнулся.

— Да, Ваше Величество, кратко и патриотично, — ответил церемониймейстер.

Король кивнул и сел на трон. Я осталась стоять.

— Садитесь, леди Николетта. Когда Вам еще представится шанс посидеть на королевском троне?

— Ваше Величество, я думаю, это будет неучтиво с моей стороны, — я попыталась отказаться, жалобно посматривая на сэра Мэлори. Но толстяк отводил глаза.

— Я сказал садитесь, черт побери! — в мертвой тишине зала этот крик прозвучал словно удар набата.

Я села на трон, словно ноги у меня подкосились. Было жестко и неудобно. Прошло несколько секунд, прежде чем я отважилась поднять глаза на Ратмира II. Король глядел куда-то вдаль с истовым сосредоточением, и казалось, вовсе перестал замечать все происходящее вокруг. Костяшки пальцев, сжимавших подлокотники трона, побелели от напряжения.

Не помню, под каким предлогом я вышла из зала, но когда пришла в себя, то была уже в саду. У короля нервный срыв? Никогда еще не видела его в таком состоянии. Я потерла виски и для собственного успокоения в темпе прошлась вдоль дорожки. Со стороны все казалось нормальным: за последнюю неделю не было ни одного человека в замке, кто бы хоть раз в парке или в галереях не натолкнулся на мирно беседующих короля и принцессу Агнесс. Согласна, на влюбленных они похожи не были, но, судя по всему, ладили прекрасно. У меня не было ни малейших причин жалеть их. Я всегда считала, что замуж надо выходить по расчету. А если быть точнее, то только по собственному расчету. Любовь любовью, но когда встает вопрос, на что будут жить твои дети, и кто их будет воспитывать, руководствоваться только слепым чувством, отбрасывая голос разума, просто преступно. Наверно, в таком духе можно рассуждать, только не имея собственных привязанностей. Но все равно, подобной реакции от Его Величества я не ожидала.

Задумавшись, я потеребила кольцо на пальце...

Кольцо!!!

Я настолько стремилась уйти из тронного зала, что перстень с рубином так и остался на пальце. Что со мной сделают за мелкое воровство?

Или не мелкое...

Я подставила украшение к солнцу, и на нем маленькими искорками вспыхнули бриллианты.

Мда, колец я никогда не носила, потому что они мне мешали. Стянув дорогую безделушку с пальца, я зажала ее в кулаке и отправилась обратно к тронному залу, как бы мне ни не хотелось туда идти.

Короля я встретила гораздо раньше, чем ожидала, еще так и не успев добраться до входа в замок. Ратмир II был задумчив и снова тих. Похоже, что если бы я не окликнула, он бы меня не заметил, а если бы и вспомнил о кольце, то только не сегодня, и, наверно, даже не завтра.

— Ваше Величество, я забыла вернуть Вам кольцо.

Монарх вздрогнул и поднял на меня глаза.

— Оставьте себе, потом передадите внукам, как семейную реликвию, — он неожиданно улыбнулся.

— Но, Ваше Величество, в преддверии королевской свадьбы такой подарок могут неправильно истолковать, — секунду помедлив, возразила я.

— Все равно оставьте себе, может быть, место будущей королевы уже и занято, зато место моей фаворитки все еще свободно.

Увидев испуганное выражение на моем лице, он расхохотался в голос и пошел дальше.

Надо ли говорить, что на церемонию представления невесты я не пошла. От моего отсутствия там никто не погибнет, зато я буду жить на несколько лет дольше. Поэтому, когда толпа гостей благополучно втянулась во дворец, я, распихав по карманам яблоки, со спокойной совестью полезла на раскидистое дерево, с которого было отлично видно недавно вымытые окна тронного зала.

Вчера со скандалом, вернее с попыткой его закатить принцессой Сорой, и попытками всех остальных остановить этот хаос, уехало посольство Сабаку. Учитывая предистерическое состояние маленькой террористки, останься они на церемонию, это могло бы стать явной угрозой добрососедским отношениям наших королевств. Я провожала караван белых верблюдов, стоя на крыльце. Было приятно в последний раз улыбнуться высокому красавцу кочевнику. Ярл Амеон не звал меня с собой, а я знала, что если бы и позвал, то я бы ответила отказом.

Потихоньку (хотелось бы мне сказать, что без лишних хлопот, но не могу) готовились к отъезду и другие гости. Княжна Стасья шумно, с погонями и преследованиями, зазывала нашего барда погостить в свое княжество. Наталь был столь подавлен после того, как маг снял чары с его лютни, и выступления перестали быть такими успешными, что, как я подозревала, был даже склонен согласиться на эту поездку. Чует мое сердце, обратно его мы не дождемся.

Происходили и совсем уж необъяснимые события: в один из дней пропал Людвиг, причем как раз аккурат перед тем Альбер собирался разобраться с "этим побочным продуктом дилетантской магии". Маг потом то ли в шутку, то ли всерьез заявлял мне, что сторонники этого зеленого существа, скорее всего, вывезли его заграницу, и он еще всплывет в мировых новостях, как президент какой-нибудь молодой, но очень демократической страны.

На следующий день после церемонии дворец должен был опустеть. А еще через неделю-другую его покинут король с принцессой Агнесс, дабы перед свадьбой сделать церемониальный визит в Катон. К всеобщему удивлению, принцесса Виолетта собиралась составить компанию своему племяннику в этом путешествии.

Как только все разъедутся, свободного времени станет не в пример больше, а дурацких забот намного меньше. Можно будет, наконец, собраться с силами и уволить дворецкого, а заодно и повара. Дворецкого — понятно почему, ну а рыжему здесь просто не место. Пусть идет и осуществляет свою мечту по открытию кондитерской. В общем, мне бы сейчас сидеть, да радоваться предстоящему затишью, но было как-то не радостно, даже немного грустно. Может быть, потому, что я ожидала от королевских смотрин совсем другого конца. Более романтичного что ли, вроде "и жили они долго и счастливо".

Но несмотря на то, что это были королевские смотрины, или как раз потому, что смотрины были именно королевскими, я подозревала, что за все время их проведения не было произнесено ни одного "я люблю тебя", как и не было сорвано ни одного поцелуя. Почему-то мне казалось, что именно эта фраза в устах любого из действующих лиц могла в корне поменять ход событий.

С моей ветки прекрасно было видно, как король со своей невестой вошел в зал и, поднимаясь по лестнице к трону, сумел-таки оступиться. Принцесса Агнесс среагировала на редкость умело: незаметно поддержала жениха, а затем сделала вид, что споткнулась именно она. Одна половина присутствующих, скорее всего, поверила в ее уловку, вторая же, наверняка, сомневалась в том, что она видела, и только моя точка обзора давала реальную картину. К счастью, больше никто не догадался смотреть на церемонию с дерева в парке.

— Я так и знал, что ты будешь здесь, когда не увидел тебя в зале! — я отвернулась от картины короля, надевающего принцессе кольцо на палец, и посмотрела вниз. Рыжий улыбался во все тридцать два зуба и как свой непременный аксессуар держал в руке вазочку с десертом. — Может, ты не в курсе, но период гнездования только что кончился!

— Поверь мне, я в курсе.

— Пробовать будешь? — рыжий продемонстрировал мне свой шедевр во всей его зеленой красе.

— Если ты хочешь, чтобы я его попробовала...

— ...то соблаговоли подать его сюда, — не дал мне закончить мучитель. — Тогда двигайся.

Я подвинулась, освободив на толстой ветке достаточно места и для двоих таких поваров, а затем, когда рыжий добрался до ветки, по доброте душевной еще и перехватила у него из рук вазочку с очередным орудием пыток. Кит подтянулся и оседлал ветку.

— Ты чего такая грустная? — я посчитала вопрос риторическим и поэтому проигнорировала его, но мой сосед по дереву так просто не сдавался. — Жалеешь, что твой прекрасный погонщик верблюдов уехал столь рано?

Я опять промолчала — бурное отрицание всегда выглядит очень подозрительно со стороны. Запустив ложку в десерт, я решила, что хоть уважение к моему дегустационному процессу заставит его немного помолчать.

— Значит, не по погонщику скучаешь. Тогда ..., — он посмотрел в окна зала и почему-то замолк на середине фразы, но, как и ожидалось от рыжего, не надолго. — Радует только одно: вот так посидеть на дереве ты можешь только со мной.

Я невольно улыбнулась — сколько самоуверенности. Интересно, надолго ее хватит?

Кит, очевидно, ждал от меня какого-то ответа, желательно колкого, но не дождавшись, стал обеспокоенно пытаться заглянуть мне в глаза.

— Николетта, ты что? Если не нравится мой яблочный десерт, то лучше не ешь. Хочешь, я схожу принесу тебе воды запить?

Вместо того, чтобы согласиться, я поднесла к губам очередную ложку. Во рту кисловатый вкус зеленых яблок смешивался с пряной корицей. Слегка пахло ванилью, хотя на языке ее сладости совсем не ощущалось.

— Ну хватит уже, — почти взмолился повар и попытался отобрать у меня вазочку.

Но я не отдала:

— Не мешай, на этот раз действительно вкусно.

05.04.2011