Дороги ветров

— Может быть, вода особенная? Хотя это от нее и не зависит. Или сорт кувшинок неизвестный, — я промолчала на слова друга, прекрасно зная, что цветы определенно обыкновенные. Точно такие же цвели в пруду рядом с моим старым домом, и перепутать их с другими было просто не возможно. Только не мне, которая вместе с матерью могла часами в детстве рассматривать эти причудливые растения, следить за тем, как они медленно сжимаются и прячутся от ночной прохлады в толще, нагретой за день, воды. — Но... — тут друг сделал многозначительную паузу — Ты ведь знаешь, кому принадлежат кувшинки, да?

Он так пристально посмотрел на меня, что я поежилась, еще раз оглянувшись на озеро.

— Ты имеешь в виду русалок? Это же детские сказки! Истинной магии в нашем мире нет уже больше пятисот лет. Так откуда бы им неожиданно взяться?

— Детские-то детские сказки, но разве были когда-либо легенды, в которых не было доли истины?

Я совершенно не понимала, серьезно ли говорит Рион или шутит. С одной стороны это смахивало на околесицу. Ну, кто поверит в байки о царицах вод? Но если заходить с другого бока ко всей этой истории, то по коже пробегали мурашки от одного взгляда на темное озеро, в котором и сейчас плавали белые цветы, почти горящие светом в ночной темноте.

— Успокойся, Вия, — звонко рассмеявшись, произнес Рион — Русалок и вправду здесь, да и, думаю, где-либо еще нет. Россказни о них и вправду стали сказками. Никто давно их не видел! Так с чего бы это нам так повезло, как думаешь?

Я улыбнулась, не особо разделив энтузиазм друга. Все эти истории да цветущее ночью озеро и вправду навевали на меня легкий страх. Слишком много странного и подозрительного. И фантазия тут же перекраивает мысли в реальность, замещая выдуманное вполне осязаемыми ощущениями.

Но, так или иначе, я постаралась выбросить все это из головы, продолжая с переменным успехом пробовать протыкать палочкой картошку, проверяя готовность. Вновь и вновь выходило, что плоды не слишком-то спешили готовиться, хотя и источали небывалый аромат. Все же на голодный желудок и овощи мясом покажутся, что ни говори!

Чтобы хоть как-то убить время подняла с земли Риона и вместе с ним повела лошадей к воде. Они уже отдохнули и холодная вода никак не могла им навредить. Вот только Ковыль и Ховрас от чего-то заупрямились, замерев всего в полуметре от воды. Несмотря на все наши усилия, кони и не думали двигаться дальше. Они били копытами песок и громко призывно ржали, пытаясь отступить назад.

— Да что за чертовщина?! — выругалась я, совсем лишившись желания упорствовать.

— Мы... чертовщина...

Голос за нашей спиной заставил замереть и меня, и Риона. В ночной темноте это могло сойти за еще одну шутку друга, если бы не две не состыковки, не позволявшие мне накинуться с криком на парня. Во-первых, голос был женский. Он — глубокий, проникновенный, с непередаваемой хрипотцой — буквально завораживал и никак не мог принадлежать никому из нас. Во-вторых, позади нас находилась лишь темная гладь озера с фонарями цветов на ней.

Отпустив поводья коней, мы медленно обернулись, чтобы в следующее мгновение чуть не сесть на землю в испуге. И было от чего!

Из воды, по пояс скрываясь в ней, на нас смотрела красивая и совершенно нагая девушка. В тусклом свете костра ее лицо казалось не просто прекрасным, а неподражаемо великолепным, завлекающим и немного хищным. Светлые глаза, не отрываясь, следили за испуганными и ничего непонимающими, что же такое сейчас происходит, нами. Мокрые длинные волосы вились крупными кольцами и спадали на грудь, лишь частично прикрывая стройное тело.

— О, Боги... — я совершенно ошалело смотрела на длинный рыбий хвост, то и дело показывающийся из под воды. Но девушку это, видимо, не волновало. Даже то, что я непроизвольно взяла Риона за руку, никак не повлияло на ее полуулыбку и спокойный взгляд.

— Не Боги, малышка, ты разве слепая? — чуть правее послышался еще один голосок. На сей раз совершенно мягкий и нежный, словно совсем девичий. И над водой показалась голова еще одной русалки. Эта девушка была более хрупкая и маленькая, нежели ее спутница. В русо-зеленоватых волосах красовались ракушки и блестящие в лунном свете чешуйки. А в темных глазах, будто подернутых дымкой, чувствовалось нечто неземное и будоражащее. — Не путай. Мы ведь обидимся!

Над озером послышался громкий смех двух русалок, к общему гулу голосов которых вскоре присоединился и третий. Еще одна девушка всплыла почти у самого берега и улеглась на песчаное дно, не прекращая ни на мгновение с интересом рассматривать нас.

— Ну чего вы застыли как статуи? Отомрите, ребята! — произнесла ближайшая к нам русалка, изящно откинув часть рыжеватых волос на спину и удобно устраиваясь на отмели. Другие подплыли ближе, но сильно сокращать дистанцию не пытались.

— Вы... Настоящие? — Выдохнул Рион, не сводя с них восторженных глаз. Интересно, а помнит ли он, что эти прелестницы с легкостью могут утащить его на дно этого самого озера? В том, что девушкам в этом особых усилий не потребуется, я почему-то не сомневалась.

— Нет, конечно! Мы просто твой личный кошмар на эту ночь, мальчик, — одна из русалок звонко хлопнула хвостом по воде, обдав нас брызгами. Чтобы не сомневались.

Друг теснее прижал меня к себе. С каждой минутой становилось все страшнее. Да и как может быть иначе, если мы всю свою жизнь считали русалок глупым мифом, а тут вдруг столкнулись с ними лицом к лицу. А они еще и смеются над нашей полнейшей озадаченностью, будто видя все наши мысли.

— Что вы собираетесь с нами делать? — задала я вопрос, который уже долго крутился в голове. До сих пор мне не верилось, что все это взаправду. И даже капли воды на руках и одежде не меняли этого.

— Мы? С вами? — теперь удивились девушки, а в следующий миг дружно рассмеялись.— Больно вы нам нужны! Детей не обижаем, пусть они и не маленькие!

— Хотя от мальчишки в нашем тесном кругу мы не отказались бы, — протянула первая заговорившая и обольстительно улыбнулась Риону.

— Прекрати их пугать, Мерир! — хихикнула третья — К тому же: водяной опять испортит все веселье. Будет бухтеть о том, что ему не нравиться постоянное таскание на дно кого попало.

Над озером вновь послышался девичий хохот. Интересно, они всех мужчин, за которых ругался водяной вспомнили, или все еще удивляются нашему поведению? Тут же возникает другой вопрос: как много путников до нас посчитали себя сумасшедшими, увидев эту троицу?

Успокоившись, русалки еще раз попросили нас не бояться до той поры, пока мы не сделаем того, что может их разозлить. О том, что именно может привести их к гневу, они совсем нетактично умолчали. Зато представились: первую заговорившую, как мы уже успели услышать, звали Мерир, расположившаяся у самого берега представилась Латуей, а третья — самая хрупкая и по-детски маленькая, оказалась Диззой. На вид им всем было семнадцать-двадцать лет. Но кто знает, какой на самом деле возраст скрывается за этими милыми, почти божественными личиками? Чувствую, об этом лучше не спрашивать, иначе проблем не оберешься...

— Ну что вы нас пугаетесь, будто чумы? Хотите откуп?

— Откуп? — я озадаченно посмотрела на говорившую Латую. Рион позади меня наливал коням воду из наших запасов и насыпал в большие миски корм. Подойти к воде животные так и не захотели.

— Откуп-откуп. Как в старые добрые времена! Дайте нам что-нибудь, и мы вас не тронем. Отличный договор, не правда ли?

Подумав, я согласилась. Договор и вправду был не плох, ведь именно он мог послужить залогом нашей безопасности. Почему-то я подумала, что уйти и даже убежать мы отсюда этой ночью все равно не сможем. Нас просто не отпустят.

— Тогда, милые девушки, как насчет янтарных бус? — подошедший сзади Рион держал в руке нанизанные на тонкую плетенную веревочку блестящие в свете костра камни. Он слышал весь наш разговор и вперед меня догадался, чем можно задобрить озерных русалок. Подарок пришелся по душе, хотя, думается мне, дело было больше в отношении Риона к ним. Не часто, наверное, этим красавицам приходилось чувствовать себя не хищницами, а простыми девушками. Но даже если это было лишь моими неверными домыслами, на янтарь они отреагировали радостно, сразу разделив камешки между собой.

Пока русалки делили "откуп" друг перенес ближе к берегу нашу еду. Картошка, которую парень достал еще до кормления коней, почти остыла, но была готовой и вкусной. Быстро разделавшись с поздним ужином, мы стали слушать русалок. Рядом с дубом уже спокойные Ковыль и Хорив жевали траву. Девицы же так увлеченно болтали, спрашивали у нас о том и о сём, что я не заметила, как согласилась на то, чтобы мне погадали.

Сев поближе, протянула русалкам левую руку. Мерир тут же схватила мою ладонь и вперилась в нее взглядом. Кожа у нее была обжигающе холодной. Она долго разглядывала линии на моей руке, а потом начала говорить:

— Будущее странное, будто две судьбы переплетаются в одну. Эти судьбы твои, но больно не похожи. Счастье после долгой борьбы... Тебя ждет неоткрытая тайна. И... Совет, лучше послушай, не вспугни сердце: не разочаровывайся в человеке, что обманет. Он тоже часть судьбы.

Из гадания я вынесла мало. Последние слова о прощение и тайне остались в голове, а остальные забылись уже через несколько минут. Должно быть, так было положено.

Спать мы легли с Рионом рядом, да еще и привязали по одной руке к ноге Ковыля. До конца верить русалкам побоялись. Себе дороже! Вдруг им посреди ночи захочется чего-нибудь эдакого! Или они передумают на счет пополнения их дружной веселой компании парой утопленников. Лучше уж перестраховаться лишний раз.

Усталость долго не брала свое. Сказался недавний шок. Ближе к полуночи я забылась тревожной дремотой, и лишь на задворках рассвета провалилась в глубокий крепкий сон.

Поутру от страхов не осталось и следа. Солнце в этом деле — лучший друг и помощник, разгоняющий тревоги в сердце. Проснулись мы совсем не в воде и не на дне озера в обществе грозного водяного, а на том же месте где и заснули. Сверху на нас выразительно смотрел Ковыль, умными глазами пытаясь оценить всю степень нашей вчерашней глупости. Ну вот кто в здравом уме будет общаться с русалками? Если только сумасшедшие или самоубийцы. По взгляду коня поняла, что он никак не может определиться с категорией, в которую входим именно мы, все же больше склоняясь к помеси этих двух составляющих.

Задумавшись о высокопарных рассуждениях Ковыля поняла, что и вправду ненормальная! Ибо кони, конечно, очень умные животные, но, надеюсь, не до того, чтобы между собой обсуждать странности хозяев! Ох, нет, нужно заканчивать с ограниченным сном в четыре-пять часов, иначе и не знаю до чего дойти можно!

Отвязала руку от коня, а затем, чуть подумав, отвязала и спящего Риона. Сейчас-то уже с нами ничего не случиться, так? Утро же на дворе. Разминаясь, я встала и спустилась к берегу озера.

Русалок давно уже здесь не было: спокойная темная водная гладь с вкраплениями светлых кувшинок казалась оплотом спокойствия и мира. Теперь и вовсе могло показаться, что встреча с прекрасными девушками была лишь игрой двух воображений. Но не могло же нам с Рионом привидеться одно и тоже! К тому же... Я заинтересованно наклонилась к воде. На самом краю отмели были отчетливо видны блестящие в солнечных лучах золотисто-зеленые крупные чешуйки. Вот таких точно ни у одной озерной рыбы нет! Хотя бы потому, что ни одна рыба не стала бы плавать с сережкой в чешуе. А ведь в одной из собранных мною чешуек было ни что иное, как тонкое золотое украшение. Интересно, это прихоть русалочьей моды или личный каприз одной из вчерашних девушек?

Вернувшись к проснувшемуся уже Риону показала ему находку.

— А я было подумал, что мне все это приснилось! — пораженно выдохнул парень с любопытством разглядывая полупрозрачные переливающиеся чешуйки.

— Не думаю, — с улыбкой покачала я головой — Кстати, откуда ты вчера взял янтарь? Никогда не замечала у тебя ничего подобного.

— Янтарь — символ нашего дома. Хорошая примета такая, иметь его при себе. Говорят, приносит удачу.

— А вчера силу камня мы видели в действии. Им ведь понравилось! — Рион и я рассмеялись, припомнив, с каким огнем в глазах русалки делили полученный подарок.

Когда мы покидали озеро, спрятанная в кармане чешуя неожиданно потеплела. Не знаю, можно ли было принять это за хороший знак или разрешение унести их с собой, но в голове отчетливо послышался тихий, журчащий горным ручьем смех. Кажется, мы оказались первыми, кому девы вод доверили свою тайну.

Глава 5.

Было тепло. Где-то поблизости уже давно перекрикивались птицы, создавая своим игривым щебетом невероятно приятную и чарующую атмосферу. Сквозь прорехи в крыше на ресницы падал по-утреннему яркий солнечный свет. Не знаю, как долго он пытался меня разбудить, но в какой-то момент я всё же нашла в себе силы разлепить веки. Как оказалось, лишь для того, чтобы снова зажмуриться, так и не сыскав отваги смотреть на голубое небо, с проплывающими на нем ослепительно-белыми облаками. Во второй раз сделать это получилось гораздо проще и быстрее. И все же я еще долго лежала на одеяле, всматриваясь в окружающий мир. Пытаясь запомнить его. Закрепить в сознании в мельчайших деталях. Только бы не упустить этот момент понимания своей принадлежности этому месту.

Мы с Рионом лежали на посеревшем от частых ночевок одеяле. От теплой ткани пахло луговыми травами и Ковылем. Помнится, именно этим покрывалом я обтирала своего промокшего под дождем коня. Сейчас этот запах казался почти родным, домашним. Он говорил слишком о многих, дорогих сердцу и памяти вещах; о тех моментах, которые, должно быть, даже сквозь года проносятся человеком в груди. Или мне только так кажется? Не знаю. Или не хочу об этом думать? Ведь все, что связано с Ковылем, Рионом, Ховрасом и нашим путешествием давно закрепилось в сознании, как что-то теплое и прекрасное. До слез. До желания петь от счастья и чувств, что в определенные минуты переполняют сердце. Когда я начинала думать, что когда-нибудь это закончится, руки начинали подрагивать. Нельзя такие мысли держать в голове. Нельзя!

Друг еще спал. Ему не мешали ни солнечный свет, ни звуки ожившей с приходом дня природы. Лежа на боку, он казался, как это ни странно, чуть старше. Не изгибались в извечной улыбке губы, не появлялись забавные, но невероятно привлекательные, ямочки на щеках. Спокойный, со слегка сдвинутыми от попыток неба его разбудить бровями, сильный и волевой он казался настоящим мечником, а не книжником, которого раз отпустив в военную академию, уже не смогли вернуть назад.

Этой ночью мы заночевали в маленьком, давно состарившемся домике, почти потерявшемся среди высоких яблоневых деревьев небольшого заброшенного сада. Постройка была деревянной, совсем простой и больше напоминала сарай для инструментов. Но нам ли, несколько недель обходившим все крупные поселения, жаловаться на условия? Да и не принц с принцессой, давно привыкли. И к полям, в которых все ночи напролет ветер играет колыбельные своим гостям, и к опушкам рощ, в которых ежики шумят с ранних сумерек до самого утра. Не принц с принцессой, нет, а странные, покинувшие привычную жизнь в погоне за мечтой люди.