Принцесса снегов, или Невеста ледяного короля

Помочь надо — без вариантов. Только вот как Ушастик попадет за купол, если нас из моего крыла не выпускают?

Надо же. За переживаниями, связанными с Дирегетом, я совсем забыла о подземном ходе, который обнаружила в подвале.

— Ты в темноте видишь? — спросила я, направляясь к двери.

— Вижу! Я тебе Огоньки принес! — радостно рыкнул Ушастик, обгоняя меня и скатываясь вниз по лестнице.

Спустя несколько минут экстремального спуска по крутым ледяным ступенькам, я, сидя на корточках за органом, с интересом рассматривала прозрачные призмы. Целых семь штук! Их волчок вытащил из-под чехла одного из инструментов.

— Откуда? — Я сжала пальцами один из Огоньков, призма загорелась ровным голубоватым светом.

— У стражников с поясов сгрыз за то, что они меня выпускать не хотели. — Ушастик, принюхиваясь, носился по подвалу. — Здесь были дэйнеммы, слуги, но они не заметили, куда я сложил добычу. Что они тут делали?

Наблюдая за перемещения волчка, я отметила, что, кажется, перестаралась с утеплением. После скалолазания по лестнице, мне было жарко, душно. Распахнула полы кофты, но снимать не стала, очень хотелось посмотреть, что там за подземный ход такой. Вспомнив, как при нашей первой встрече разоблачалась Марга и потом, когда я разглядывала улицы в подзорную трубу, видела — дэйнеммы под куполом были без шуб, авось не замерзну.

— Тут! — Ушастик остановился у стены, рядом с дверью, встал на задние лапы, поскреб когтями стену и выцарапал-таки небольшой кусок, напоминающий круглую крышку, которая тут же повисла на какой-то проволочке.

— Что это? — Я озадаченно разглядывала содержимое небольшой ниши: несколько прозрачных кристаллов с кулак размером, внутри каждого алая капля.

'Холодный огонь из Огненных башен, за ним дэйнеммы, рискуя жизнями, отправляются в земли серафинов'.

Надо же, как вовремя память Эйры очнулась.

Я осторожно дотронулась пальцами до напоминающей соты конструкции. Кристаллы с холодным огнем были теплыми, но не обжигали.

— Всего лишь! — разочарованно протянул Ушастик. — Они добавили пару кристаллов, чтоб тут теплее было!

И, не дав, как следует разглядеть необычную систему отопления дэйнеммов, соят схватил зубами полу моей кофты и потащил обратно за орган.

Сложив Огоньки в карманы штанов, я открыла проход. Подняла руку со светящейся призмой.

Ух ты!

Туннель вовсе не напоминал мрачное подземелье, наверное, дело было в том, что стены из обледеневшего снега красиво искрились в полумраке.

— Камни? Не лед? — удивленно спросил непонятно у кого Ушастик, когда мы по небольшой лесенке спустились вниз и зашагали по прохладному коридору.

Соят остановился, понюхал ледяную корку под ногами.

— Уль?

— Что?

Я присела рядом с волчком, опустила призму вниз.

Ушастик был прав: мы шли не по льду и не по сбитому снегу, а по самому настоящему каменному полу.

— Тут тоже... — Соят подбежал к стене, понюхал. — Под снегом, камень.

— И что? — Я совершенно не понимала, почему морда волка выглядит такой ошеломленной.

Камень, почему бы и нет?

— Никто не стоит логова из камня! — от волнения Ушастик воспользовался более привычным для него названием дома. — Камни глубоко под снегом и льдом!

А с теми морозами и метелями, что царят снаружи, их добыча становится невозможной. Теперь понятно, отчего дэйнеммы строят свои города изо льда и снега. Кроме того, если их ледяные маги — как их там, хионии и хионары — такие же ходячие морозильники, как Дирегет, справиться с подобными материалами им намного проще.

Но откуда здесь камень, я, видимо, никогда не узнаю. Проход тайный — у наставников не спросишь, закроют Ушастику выход к родной стае. А память Эйры молчит. Только вот я таки подозреваю, что в головке принцессы этот вопрос никогда и не возникал.

— Уля, пошли! — Соят, шевеля ушами, как ненормальный, взволнованно к чему-то прислушивался.

— Пошли.

Судя по озабоченной морде волчка, проблемы у его стаи были не шуточные.

Добравшись до развилки, мы остановились.

— Куда дальше?

— Не знаю, тобой... Эйрой везде пахнет! — буркнул Ушастик.

Решив действовать методом проб и ошибок, мы свернули в правый коридор, и очень скоро уткнулись в тупик, точнее в довольно крутую ледяную лестницу, упирающуюся прямо в потолок.

Перила предусмотрены не были, а мои так и не переобутые после приема туфли скользили будто маслом намазанные. Вцепившись в загривок соята рукой, я все же одолела лесенку-чудесенку. Остановилась, когда почти задевала головой потолок, вопросительно покосилась на Ушастика.

Волчок, пыхтя как паровоз, принюхивался, и спустя минуту показал мордой на один из ледяных выступов.

Сказано — сделано!

Нажав на круглую буклю, я на всякий случай пригнулась. Все-таки во всех фильмах, когда открывают потайные двери или люки из них постоянно что-то сыплется.

Зря пригибалась.

Потолок бесшумно разъехался, открыв просвечивающие через купол звезды.

Мы с соятом дружно взобрались на последнюю ступеньку, выглянули: белая глухая стена дома, рядом еще одна.

Не угадали!

— Пошли! — Ушастик дернул за полу кофты, и я, размахивая руками, слетела вниз по лестнице. От падения меня спас бок соята, в который я и врезалась.

Волчок взвизгнул, отскочил, и я таки улеглась лицом в пол.

Определенно, с таким защитником мне и врагов не надо!

Пока я в позе морской звезды оценивала ущерб, нанесенный очередным полетом, устроенным ушастым вредителем, соят громко сопел, пыхтел.

— Уля, быстрей! — рыкнуло над головой.

Меня рванули за кофту, вернули вертикальное положение.

— Не делай так больше! — сердито буркнула я, проходя в себя после испуга, все же морда соята во втором облике, неожиданно возникшая у лица, вызывает здоровое желание заорать и сбежать.

— Не дергайся, — рыкнул Ушастик, которого меня так и подмывало переименовать в Ужастика.

Мамочки!

Я действительно постаралась не дергаться, и дело было вовсе не в просьбе соята, а в чувстве самосохранения. Куда ж тут дергаться, когда тебя, перехватив поперек туловища, тащат в пасти с двумя рядами зубов? Хоть бы не забыть, как дышать!

— Тут! — Протранспортировав по подземным коридорам со скоростью гоночного авто, Ушастик-Ужастик выгрузил меня у подножия еще одной лестницы.

Чувствуя себя липкой и обмусоленной собачьей игрушкой, я вползла по ступенькам, нащупала похожий выступ рычаг и открыла.

Снег и ледяной ветер ворвались в коридор, белые хлопья залепили глаза.

— Я вернусь, когда огни под куполом загорятся ярче! — рявкнул соят, исчезая в метели.

* * *

Огни под куполом разгорались все ярче.

Я сонно зевнула, сползла с подоконника. Достав из-под кровати спрятанные унты и полушубок, упаковалась.

Когда уже была на лестнице в левом туннеле, меня что-то насторожило, снаружи доносились не только завывание бурана, но и тонкий скулеж.

— Уля!

Услышав знакомый рык, я открыла люк. Ушастик, в волчьем обличье, пулей пронесся мимо. Кажется, у него в зубах был какой-то круглый белый предмет.

— Что это? — Я с удивлением разглядывала белый меховой шарик.

Шарик скулил!

Ушастик прыгал вокруг него, тыкал носом, что-то ворчал. Наконец, морда соята нашла нужную точку, и шарик развернулся, превратившись в странного щенка. К круглому, пушистому туловищу и толстым лапам крепилась маленькая голова, шерсть на ней, в противовес телу, была гладкой. Хвоста у малыша совсем не наблюдалось.

— Это найденыш! — виновато опустив глаза, пояснил Ушастик. — Моя стая нашла мертвую самку и самца, убитых саврами. Обычно вожак таких найденышей загрызает, они чужие. Я не смог, почему-то. Она храбрая. Она меня укусила!

Морда соята стала совсем кислой.

— Аф! — Маленькая вергезиха подкатилась к моей ноге и уставилась сверкающими синевой глазенками.

Сказать, что у меня было ощущение дежавю — ничего не сказать!

Не успела подумать, что гляделки у малышки очень умненькие, как она мотнула головой, заскулила. Потом снова вперилась в меня взглядом, норовя заглянуть в глаза.

Заглянула-таки!

У меня уже есть соят!

Ого! Я затаила дыхание: наша говорливая гостья менялась на глазах! Малышка быстро превращалась из несуразного щенка вергеза в упитанного треххвостого волчонка с очень густой белой шерстью!

— Ул-эй-р-я? — удивленно протянула мелкая и озадаченно села на толстую попу.

— Уж-жа-ас-стик? — выдала она, поворачивая смешную голову к обалдевшему от такого поворота Ушастику.

— Ку-у-уша-ать! — рыкнула вергезенка и напала на полу моего полушубка.

Наблюдая, как малышка старается прожевать беззубыми челюстями подбитый мехом край, я, не зная, что подумать, спросила:

— Соят? Еще одна? Моя?

— Ага... — Ушастик подозрительно обнюхал пушистую девочку, заглянул ей в глаза, фыркнул и непонимающе на меня уставился. — Она слишком маленькая! Такие соятами не становятся! Им просто не хватит сил найти свою хиону!

— А это что? — хмыкнула я, следя за попытками беззубой круглой защитницы отгрызть кусок полушубка. — Она вполне благополучно доехала до меня на тебе!

От кого такое чудо сможет меня защитить? Разве только у нападающего будет слабость к маленьким вергезиками, и он умрет от умиления или жутко растрогается и передумает причинять вред хозяйке такого симпатичного создания.

Я отобрала у малышки полушубок, взяла ее на руки, перевернула на спину. Девочка смешно поджала лапки, собираясь свернуться в клубок, чтобы защитить толстое пузико. Посмотрела на меня и, растопырив меховые конечности, проворчала:

— Уя-я! Уля-я-а?!

— Уля, — поправила я. Кажется, проблемы с речью есть у всех соятов, и маленьких, и больших. — Но не надо так меня называть, малышка, для всех я Эйра.

— Эй-йа-ар! — повторила миниатюрная защитница, стараясь лапами дотянуться до моих волос, чтобы поиграть.

— Уля! — тяжелый вздох соята заставил поднять глаза: на морде Ушастика была обреченность.

— Что? — не поняла я.

Сам притащил малышку, сам теперь вздыхает.

— Что ты ей за имя дала?!

— Когда?

— Да только что!

— Малышка?

— Угу.

— Мар-ры-ышка! — подтвердила мелкая.

Кхм... Я вспомнила, как выглядит взрослый соят во втором обличье. Представила, как зову такою махину Малышкой.

Гм... точно как у Анюты!

Ей пару лет назад подарили маленького щеночка. Ну она его Шариком нарекла. Вымахал только 'шарик' с теленка.

Я, видимо, пошла по пути подруги. Один соят Ушастик, вторая Малышка. Ладно Ушастик-Ужастик! Можно до Ужаса сократить. Но Малышка? Сейчас исправим!

— А давай тебе другое имя подберем? — Я почесала толстое пузико Малышки и улыбнулась.

— Мары-ышка! — Мелкая вывернулась из моих рук, растянулась на полу.

— Мары-ышка! Мары-ышка! Мары-ышка! — выпалила она, уворачивась от Ушастика.

— Мары-ышка! — Гордо выдала мелочь пузатая, смыкая беззубые челюсти на носу соята.

Громкий, удивленный рев Ушастика эхом прокатился по коридору. Секунда — и передо мной огромный вергез, на носу которого так и висит Малышка.

— Мары-ышка! — гордо рыкнула сквозь сжатые челюсти мелкая.

— Малышка, Малышка, — давясь смехом, согласилась я.

— Мары-ышка? — Не выпуская носа Ушастика, храбрая кнопка скосилась на его морду.

— Мары-ышка! — рыкнул соят, осторожно перехватывая толстое тельце зубами и отпуская вредную мелочь на пол.

— Мары-ышка!! — Гордо задрав хвосты, Малышка подбежала ко мне привстала на задние лапы, просясь на руки.

Сообразительная девочка!

Подняв Малышку с пола, я вопросительно посмотрела на Ушастика. Совершенно не представляю, как объяснить появление второго соята, тем более такого маленького!

Глава 10

МОНСТРЫ БЫВАЮТ РАЗНЫЕ

'Ах, какие у тебя большие глазки!..

Съешь-ка, милый, пирожок!'

Альтернативная история Красной Шапочки

Свисающий с кровати край одеяла подозрительно топорщился.

— Нашла!

Я победно посмотрела на Ушастика.

Соят шевельнул левым ухом — 'нет'.

Я, конечно же, не поверила, откинула одеяло.

Дудки!

Малышки не было.

Куда же спряталась эта мелочь пузатая?

— А она точно в этой комнате? — уточнила я, обводя задумчивым взглядом спальню.

Ушастик шевельнул теперь уже правым ухом — 'да'.

За шторами и на подоконниках смотрела; за креслами, диванами — тоже, за края балдахина заглядывала, кровать перещупала, гардеробную перерыла.

Видимо, придется согласиться с Ушастиком: прятать Малышку не нужно, если ей сказать, сама так замаскируется, что никто из слуг нашу круглую помощницу не заметит. Хоть в этом нам с Ушастиком повезло — Малышка полностью сохранила способность маленьких вергезов прятаться по приказу матери или отца. А в ее понимании ими являлись мы с соятом.

С моей точки зрения это было странно. Ушастик же не видел в таком положении дел ничего необычного. По его мнению, пушистая кнопка слишком маленькая, чтобы понять связь хиона-соят, вот она и перенесла на нас то, что знала. А знала она, лишь привязанность к матери и отцу.

— Мары-ышка! — Из подушки высунулась довольная мордочка моей четвероногой дочери.

Вот это номер! Я же подушки два раза осматривала!

— Аф? — Малышка выбралась из наволочки и вопросительно уставилась на меня с Ушастиком. — Ку-ушать? — Мелочь состроила глазки домиком, растопырила ушки в сторону, точно как соят.

— Опять! — тихо, обреченно рыкнул волчок, подхватил радостно повизгивающую Малышку за шкирку и понес в соседнюю комнату.

Там еще вчера служанки обустроили ему апартаменты с мягким диваном, с двумя большими мисками с водой и мясом. Последнее катастрофически быстро исчезало в беззубых челюстях Малышки.

Прислушиваясь к громкому чавканью за дверью, я умостилась на подоконнике и взяла трубу.

Вид бушующей за куполом метели завораживал, а мне сейчас нужно было отвлечься, чтобы спокойно разобраться в своих мыслях.

Новая жизнь в новом мире и новом теле с каждой секундой становилась все сложнее.

С одной стороны, нужно постоянно думать о том, что я делаю и как — не дай бог, кто-то заподозрит во мне меня настоящую.

Совсем скверно то, что я знаю об Эйре по-прежнему ничтожно мало. Взбалмошная, инфантильная девочка, серая мышка, хоть и принцесса. Узнать больше пока не у кого. Сколько продлится мой домашний арест, Дирегет не уточнил.

Не спрашивать же у самого ледяного короля, что я любила, кроме него? А почему бы и нет? Только вот наши с ним беседы наедине обычно заканчиваются вполне определенным образом.

С этим тоже надо что-то срочно делать.

Я плотнее запахнула полы кофты 'нехочухи'.

Всегда скептически относилась к рассказам подруг о том, как они встретили парня, и у них крышу снесло.

Какая там любовь? О чем вы? Приятное времяпрепровождение на вечер, максимум на пару месяцев, а потом к любимому мужу!

Хоть тресни — такого я не понимала. Для меня любимый муж и был тем, от которого сносило крышу.

Тем не менее — тело Эйры влекло к ледяному королю, и мне было очень сложно разделить ее эмоции и свои. Кроме того, если разобраться как следует, фактически теперь чувства принцессы и есть мои собственные.