Сын своего отца

— Зачем же я вам понадобился, Советник?

— Пришло время, господин Хорд. Наши планы начинают осуществляться, и, если вы не передумали, то стоит вспомнить о наших договорённостях, достигнутых в Кроне.

— О, господин Барц, давайте упростим наше общение. Можете называть меня Альбертом.

— Хорошо, Альберт. Если так, то я — Рихард.

— Отлично, Рихард. Я всё прекрасно помню и не отказался от предложенных тобой перспектив.

На этот раз улыбка Барца показалась искренней. По крайней мере, не обычной вежливой маской.

— Ты говорил о своём помощнике. Как его настроение?

Хорд засмеялся:

— Да, верно. Он — моя правая рука, и готов идти за мной хоть в пекло! Особенно, если за это его должны недурно отблагодарить.

Лицо нордийца продолжало светиться мягкой добродушной улыбкой.

— Я согласовал все твои требования и получил 'добро'. Мало того, мне пришло известие, что первая часть задуманного уже начала осуществляться. Через месяц люди высадятся в Рассе. Следующие действия — за тобой.

Сотник, чтобы потянуть время, поднялся из кресла и подошёл к подвесному шкафчику.

— Я думаю, Рихард, за это стоит выпить по рюмочке.

— О, — взмолился Барц. — Только по рюмочке! Не так, как тогда в Кроне!

Громко хохоча. Хорд вынул бутылку и пару рюмок. Повинуясь просьбе гостя, он действительно убрал вино, налив две рюмки.

— Ну, и рассмешил, аж снова рёбра заболели, — протянул рыцарь вино нордийцу, потирая грудь.

— А что с ними случилось? — с невинной улыбочкой поинтересовался Советник.

— На дверь налетел... — буркнул Хорд, сообразив, что нордийцу что-то уже известно.

— И как же ту дверь зовут? — продолжал скалиться Барц.

Хорд недовольно дёрнул плечом и обжёг взглядом собеседника, слишком уж настойчивого для столь щекотливой ситуации.

— Эрг Донито, если тебе что-то говорит это имя, — скривился он и тут же переменил тему. — Так где, говоришь, они высадятся?

Семёрка юношей, усиленная двумя опытными рыцарями под командованием старого вояки, сорокадвухлетнего Варта Аль-Хали, вечно настороженного и угрюмого, вернулась в Расс поздно вечером. Они, временно вошедшие в первую сотню Альберта Хорда, сопровождали караван до крепости Дор и обратно. Назавтра им предстоял день отдыха, прежде чем заступить в резерв.

Обязанности рыцарей замка зависели от очерёдности несения службы. Одна сотня сопровождала караваны, другая дежурила на стенах и воротах замка и иных важных объектах, третья несла патрульную службу в городе, а четвёртая отдыхала, находясь в резерве. Через неделю все менялись ролями. И лишь пятая сотня, сотня личной охраны герцога, неотступно сопровождала правителя, являясь при этом неприкосновенным резервом на случай чрезвычайных обстоятельств.

Обычный утренний совет командиров сотен, на котором Хорд как командир резерва исполнял обязанности дежурного начальника всех сил замка, прервал здоровенный растрёпанный деревенский детина, которого чуть ли не бегом привели от ворот. Он ежеминутно шмыгал носом и, вытирая сбегавший со лба пот, возбуждённо жестикулировал в такт своим словам.

— Это... вот! Я говорю, семьдесят три их. Все такие!.. Рожи — во! Как налетят, и хрясть, хрясть! Мне — трах по башке, а я ползком, ползкам, и в лес. Ноги в руки — и дёру. Тут мужик навстречу. Ору — лошадь давай! А он — чё, грит, надо? Я говорю — лошадь давай, разбойники там. Еле допёр мужик. Он в лес, а я — в город. Чё, думаю, в Оду соваться? Куда тамошним старым пердунам дёргаться. Их те сразу замолотят с такой-то силищей.

Парнище был изрядно оборван, на голове запеклась порядочная ссадина.

— Они, гады, со стороны деревни пёрли. Я чё думаю? Заколбасили они нашенских рыцарей, хоть тех и было пятеро.

— С чего ты решил?

— Дак ведь я вижу, что некоторые в их шмотки влезли. Почитай все с мечами! И рожи — во! Шире, чем у меня!

Парень возвращался с отцом и соседом в деревню Глухую на одноимённой реке из Оды. На подъездах к дому их перехватили неизвестные вооружённые люди, сразу же кинувшиеся крутить крестьянам руки, избивая по ходу дела. Случись такое близ города и ночью, никто бы и не удивился, но в такой глуши, где и взять-то с людей было нечего, присутствие большой шайки казалось невероятным.

— Я тут знаю одного крупного специалиста по лесным бандам, -ухмыльнулся Хорд. — Пусть перед Посвящением разомнётся.

— Это не того ли, которого ты учить пробовал? — хохотнул Санди Блэквуд, но Хорд пропустил его реплику мимо ушей.

— У меня в сотне топчется семеро этих дармоедов, у Роберто Луко тоже семеро, да ещё Элу Корману обещают пятерых передать. Пусть тот герой себе подберёт команду из них и отличится.

— А ты, Альберт, не думаешь, что мы ребятишек можем похоронить? Парень-то сказал, что бандитов человек семьдесят, да и вооружены неплохо...

— У страха глаза велики. Раздели на три, не ошибёшься, а нашим мальчикам такое вполне по плечу. Зато, когда вернутся, будет отчего пыжиться: как-никак герои! Эй, Милли, вызови из Западной башни этих сопляков, что вчера с Вертом вернулись. И пусть юнцы, что в караулке бездельничают, придут.

Аргументы Хорда показались вполне резонными, и сотники разошлись по делам, предоставив возможность дежурному распоряжаться самостоятельно.

Прибывшие молодые люди выстроились на площадке у ворот, ожидая указаний. Вышедший к ним Хорд скривил свои тонкие губы и ткнул пальцем в Эрга:

— Есть для тебя работёнка, сынок. Ты, говорят, у нас в герцогстве главный мастер с разбойниками разговаривать, так что без тебя никак не обойтись. Есть на юге деревушка. Глухая называется. Дошли до меня сведения, что в её окрестностях твои давние приятели шалят. Забирай с собой девять человек из этих орлов. Каких — твоё дело. Но через час все должны стоять здесь, готовые к выводу. Даю тебе три недели сроку. Хочешь, по лесам за бандитами гоняйся, хочешь, на соломе с девками валяйся, но чтобы я больше ничего об этих грабителях не слышал. Да, чуть не забыл. Припасов на неделю вам будет достаточно. Не хватит, добудете на месте.

Милтон Рейли никогда не был особо желанным гостем в доме Рихарда Барца. Разоблачение в госте купца разбойника, разыскиваемого по всему герцогству, вызвало бы полный крах миссии Советника. Мало того, ему пришлось бы уносить ноги из Расса за укрывательство преступника, 'подвигов' которого вполне хватило бы на десяток смертных казней. Поэтому, несмотря на то, что Рейли никогда не являлся под одной личиной, Советник всегда с тревогой оглядывал улицу, закрывая за ним дверь.

— Что ты там выглядываешь, Рихард? — заметил беспокойство хозяина Рейли.

— Мало ли чего может случиться на улице, — уклончиво ответил нордиец.

— Не трусь, за мной никого не было, — успокоил, бандит.

Он устало плюхнулся на лавку и, кряхтя, вытянул ноги, пока хозяин наливал вина. Плеснув в рюмки, Барц взял свою в руку, не спеша, однако, пить.

— Что-то мягко стелешь, — покосился на него Рейли, протягивая руку за вином. — Рассказывай, что нужно сделать?

— Съездить, — просто улыбнулся нордиец, но, так и не дождавшись реакции Рейли, продолжил, — Слышал когда-нибудь о деревне Глухой?

Разбойник аж присвистнул:

— Ничего себе! Туда неделю добираться придётся!

— Ну, если не очень спешить, то всего дней пять. А тебе придётся поспешить...

Рейли, качая головой, отхлебнул вина.

— Кому-то голову отвернуть понадобилось?

— Да нет. Повстречаться. И не с кем-нибудь, а с самим Кейтом Отгаром.

— О! И он здесь?

— Пока нет. Но к твоему приезду будет там. И не один, а с сотней крепких парней.

Рейли скривил скептическую мину:

— Не слишком ли смело, Рихард? Сотня парней против почти тысячи рыцарей...

— Ошибаешься, Милтон. Отгар не собирается ввязываться в крупную заваруху. Его дело — создать панику и разведать судоходность Разбойницы. Ты передашь ему кое-какие бумаги, дождёшься, когда ребята Отгара порубят высланный из города десяток не самых лучших рыцарей, и вернёшься в Расс с бумагами от Кейта.

— А как же Отгар?

— Он устроит небольшой спектакль, чтобы всё выглядело правдоподобно, и спокойно уберётся восвояси.

Пропажу молодых людей Хлодвиг обнаружил лишь под вечер. Никто ничего толком не мог объяснить. Все что-то невнятно лепетали о какой-то банде где-то в дремучих лесах. Хорд давно уже ушёл домой, и Мастер пришёл к Луко. Тот, недовольный поздним гостем, тоже попытался отвязаться от настойчивого Учителя, но, поняв, что это не удастся, подробно пересказал произошедшее утром.

— Ты прости меня, сотник, но я сомневаюсь, что в твоей голове есть хоть капля мозгов, — вспылил Старый Рыцарь. — И если Хорд, посылая мальчишек на верную смерть, думал, как бы отомстить своему обидчику, то скажи мне, о чём думал ты, пятнадцать лет верой и правдой прослуживший герцогу и королю? Десять юнцов на семьдесят головорезов!..

— Не горячись, Питер, — раздражённо возразил Луко. — Ты сам знаешь, что перепуганные крестьяне обычно норовят приврать раза в четыре.

— Я бы и сам так решил, если бы парнишка не назвал точное их число. Пойми ты, наконец: он считал их, а не прикидывал на глаз. Да и вооружены они неплохо, если сумели пятерых деревенских рыцарей перебить!

К концу следующего дня второй десяток из сотни Хорда размеренным маршем достиг деревни Отмель. Хлодвиг настоял на отправке подкрепления через Батлера, припугнувшего Хорда властью герцога.

В Отмели он выяснил, что группа будущих рыцарей ночевала здесь и с рассветом выступила на юг. Утром следующего дня, позавтракав без спешки, десяток с примкнувшим к ней Старым Мастером прежним аллюром двинулся дальше по южной дороге.

Десятник Майк Отар распорядился сделать следующую ночёвку в деревне Козулька, раскинувшейся по склону лесистого холма. Юноши также стояли здесь накануне полдня, перековали некоторых коней и подправили снаряжение. Несмотря на настойчивые требования Хлодвига ускорить движение, Отар раздражённо отмахнулся от него, заявив, что Мастеру незачем учить его командовать своими людьми.

Ещё через день размеренного путешествия, перейдя вброд речку Оду, подкрепление узнало, что молодые люди накануне во второй половине дня быстрым маршем прошли мимо двух крестьянских домишек, примостившихся у дороги близ реки. Удовлетворённо кивнув, десятник приказал становиться на ночлег, хотя, по прикидкам Хлодвига, до захода солнца оставалось ещё часа три.

Утром, не пройдя и километра, всадники вышли на развилку, и Мастер, замыкавший колонну, удивлённо увидел, что Отар решительно заворачивает коня налево, тогда как дорога в Глухую шла прямо. На крики старого рыцаря Отар раздражённо рявкнул:

— Чего тебе ещё?

— Ты ошибся, Майк. Дорога в Глухую — там.

— А кто тебе сказал, что мы идём в Глухую? — нагло ухмыльнулся десятник. — Мне Хорд приказал отправиться в Оду, чтобы защитить её от возможных нападений бандитов и при возможности поискать юнцов, не удаляясь далеко от деревни. От его приказа я не отступлюсь, а ты можешь ехать куда угодно! Без королевского соглядатая мне даже спокойнее будет.

'Негодяй!' — только и смог подумать Хлодвиг. Оторопев от подобной наглости, он сидел на коне посреди дороги, бессильный хоть как-то помешать предателям. Проводив глазами удаляющихся рыцарей, он прошептал себе под нос: 'Бедные дети...', — и направил коня в сторону Глухой.

Парень, похоже, никак не мог отойти от потрясения, и теперь болтал без умолку, раз за разом пересказывая произошедшее. Воспринимая Эрга своим сверстником, а не высоким городским начальником, он рассказал куда больше подробностей, чем в штабной комнате.

Как и предположил Хлодвиг, Бэди тщательно пересчитал разбойников и заприметил, что почти все они были хорошо вооружены и чётко, по-военному, слушались своего главаря. Поведение бандитов настораживало хотя бы потому, что они явно не ставили своей целью ограбить крестьян. Они даже не тронули лежавшее на телегах добро, накинувшись на людей, а побои и измывательство сопровождались требованиями что-то рассказать.

Несколько человек носили рыцарские доспехи, но не только снятые с деревенских рыцарей. По обрывкам их разговоров Бэди уловил, что они не собирались идти дальше Рыбьего ручья. Ещё больше удивила проводника речь незваных гостей.

— Понимаешь, говорят, как больные. Слова у них какие-то неправильные получаются...

В Козульке, собрав свою команду, успевшую уже расквартироваться, Эрг потребовал от всех безоговорочного подчинения.

— Перед нами стоит настоящая боевая задача, сложная задача, и любое невыполнение приказа может стоить жизни вам или вашим товарищам.

По старой памяти командир сам отправился в кузницу и встал к горну. Когда он закончил починку снаряжения своих бойцов, уже темнело.

Он решил отдохнуть после дня дороги и работы в кузнице, завалившись на сеновале, где к весне осталась лишь тонкая прослойка сена. Эрг блаженно раскинулся на душистой сухой траве, с удовольствием вдыхая запах прошлого лета. Но не прошло и пяти минут, как заскрипели ступеньки приставной лестницы. Затем зашуршало сено, и рядом с парнем опустилась дочка хозяина, крепко сбитая румянощёкая девица.

— А я вам молока принесла. Будете пить? Вы, наверное, устали в кузнице. Вам подкрепиться надо...

— Спасибо, с удовольствием. Я действительно немного устал.

Отпив из огромной глиняной кружки больше половины, Эрг протянул её девушке.

— Я смотрела, как вы работаете... Вы такой сильный... У вас всё так здорово получается...

Эрг покровительственно улыбнулся, тронутый нехитрой похвалой.

— Я два года был кузнецом перед тем, как попасть в рыцарскую Школу, и у меня был хороший наставник.

— Нет, дело не только в учителе. Я же знаю... Чтобы всё так здорово получалось, надо ещё и силачом быть, как вы... И по вам сразу видно, что вы очень сильный... Особенно руки...

Она провела ладонью по его руке от плеча до кисти, а затем осторожно взяла его ладонь.

— А руки до сих пор от огня тёплые...

Девушка судорожно сглотнула. Верхняя пуговица её блузки расстегнулась, когда она садилась на сено, и теперь из-под ткани выглядывало начало ложбинки между тяжело вздымающимися грудями.

По чуть заметной дрожи её руки Эрг уловил волнение девушки и, не успев ничего сообразить, сам неожиданно поддался этому чувству. Одуряющий запах чистого женского тела, смешанный с ароматами сухих трав, сводил с ума.

— У меня сердца стучит, как вы в кузнице молотом, — выдохнула она вполголоса. — Вот, потрогайте!

Девушка порывисто прижала его ладони к грудям. Это ощущение тёплого женского тела, его податливость и, вместе с тем, упругость, с силой ударило в голову, перекрывая все другие опущения и мысли. А девушка, поняв состояние Эрга, и сама, задыхаясь от нахлынувшего желания, свободными пальцами судорожно начала расстёгивать блузку. И вот уже два тёплых упругих розовых шара затрепетали в руках Эрга, сердце которого выскакивало из груди. Он жадно глотал воздух. Его большие пальцы скользнули по крупным коричневым соскам, твёрдым, как горошины, и девушка застонала, закатывая глаза и подаваясь вперёд.