Ривли вывел камеры зонда и его автономных "глаз" на левую сторону стены рубки. Чисто и пусто — видны отмеченные координаты соседних датчиков и самого зонда, и всё.

— Погружаемся, — решил Ривли. — Идти по спирали, угол сорок пять, скорость одна тысячная.

— Есть, капитан, — доложил Мозес. Всё та же чернота — а детекторам потребовалось не так уж много времени, чтобы разогнаться до указанной скорости, миниатюрные гиперприводы — великая вещь.

Это случилось внезапно — едва только зонд и его "глаза" погрузились на полтора миллиона километров.

В центре — по-прежнему ничего. Зато проявилась система концентрических колец — три видны отчётливо, внешний радиус самого большого — около двухсот миллионов километров. Кольца под углом к орбите обоих кораблей — что неудивительно. И вот теперь ожили все датчики.

— Есть излучение, — доложил Мозес, пробежавшись взглядом по отчёту датчиков корабля. — Капитан, вы будете смеяться, но это чёрная дыра. Небольшая, диаметр горизонта событий пятьсот метров. Все три кольца — горячий ионизированный водород.

— Топливо! — почти одновременно высказались Ривли и Ахрамия.

— Что-то ещё?

— Есть что-то внутри ближайшего кольца, — предположил Мозес. — Но в эфире — тишина, на всех частотах. Нейтринный фон равномерный — как такое возможно, ума не приложу.

— Что ж, здесь мы сможем заправляться, — предположил Ахрамия. — Масса внешнего газового кольца — примерно как у Луны. Хватит, чтобы облететь всю обозримую Вселенную. И если здесь так тихо, предлагаю и дальше не шуметь.

* * *

— Что ж, если это форма жизни, то она действительно общается таким вот созвучием, в частотной модуляции. Простыми словами, их язык — это музыка. — Бартоломью откинулся на спинку кресла.

— Вот эта часть повторяется всегда, — указал Стив. — Префикс ко всем сообщениям. Именно им она ответила, когда Миранда спросила, как её зовут.

— Одно уточнение, — напомнил Док. — Там, внизу, Миранда говорила на привычном ей языке, эта — на собственном музыкальном. Так зафиксировано в записях мониторов. Но Миранда уверяет, что слышала обычную, человеческую речь!

Изоморфы переглянулись.

— Стив, продолжай, — предложил Бартоломью.

— Остальные части "пьесы" содержат повторяющиеся последовательности с однотипной структурой. Если предположить, что в них указаны реперные точки, ориентиры, то в пьесе передаётся несколько указаний на координаты.

— И что за реперные точки? — поинтересовался Док.

— Квазары, — отозвался Стив. — Мощные источники радиоизлучения, период их известен. И если я прав, то вот это — Метель, — указал он на точку в повисшей на экране трёхмерной картинке. — А вот это совпадает по местоположению с Дельтой Павлина. Вот эта — с Солнцем. Это — звезда ван Маанена, остальные одиннадцать координат также указывают на документированные звёзды. Если соединить всё это линиями, то...

На экране возникла спираль. Одно только Солнце выбивалось из общей картинки, все остальные точки — звёзды — легли на достаточно убедительную сворачивающуюся спираль. И звезда Лейтена, солнце Метели — последняя точка сходящейся спирали.

— Понятнее не стало, — нарушил молчание Бартоломью. — Самое время показать эту картинку Миранде. У меня пока нет идей.

День 4. На станции

Миранда, запертая в своей экранированной комнате, полностью ушла в работу.

Она взялась за эскизы Корпуса — так назывались архитектурные объекты внутри планетоидов. Корпус мог быть жилым, мог вмещать производство, или учебный комплекс — что угодно. Но к их внешнему виду предъявляли особые требования, ведь Корпуса надолго определяли неповторимость планетоида. Талантливый эскиз Корпуса, да ещё готовый его проект, хорошо оплачивали в случае победы в конкурсе, надо было постараться. Через несколько часов стало понятно, что её решение незаурядное: вертикальная наружная шахта лифта выглядела как древняя башня, инкрустированная под дикий камень. Сам фасад на уровне шестого реконструируемого яруса менялся, тоже становился "диким", из грубо обработанных "каменных" глыб. Он зарос плетистыми растениям, спускавшимися сверху вниз, а тщательно продуманная застекленная "трещина" в верхней части фасада должна была демонстрировать перевёрнутую панораму инопланетного пейзажа, меняя визуальную иллюзию каждые сутки. Идею Миранда подсмотрела в первый час, путешествуя по здешней базе, тогда ещё благополучной пересадочной станции, полной людьми...

Планетоид "Рю", объявивший конкурс проектов, выставил условие: визуально увеличить высоту жилого яруса за счёт Корпуса. Задумка Миранды обещала большее, нечто сногсшибательное: её Корпус дырявил планетоид, переворачивал всё с ног на голову, даря зрителям захватывающую иллюзию нелогичного объединения двух реальностей, соприкасавшихся, перевёрнутых по отношению друг к другу, и насаженных на ось древней башни из грубого камня. Миранда заранее предвкушала, как башня высотой в двенадцать этажей станет центром притяжения скалолазов планетоида, и это здорово.

Проходил час за часом, наконец, Миранда почувствовала усталость, желание есть и пить сделалось сильнее, чем вдохновение и Миранда поняла, что лучше прерваться.

Сразу в голову полезли всякие мысли, сделалось тревожно, одиноко.

Миранда подумала, как позвать кого-нибудь из изоморфов, лучше, чтобы это был доктор Жорж, или инженер Бартоломью.

Ей оставили внутренний телефон, планшет тоже сгодится послать сообщение. Но Миранда задумалась, представила изоморфов — совершенно человеческий, вещный и настоящий облик троих разных мужчин, задержалась за компьютером и, примерившись к сенсорному стило, летящими штрихами нарисовала один за другим три силуэта, потом дважды — себя: одну женскую фигуру в комбинезоне, другую в изящном наряде и, почему-то, повинуясь порыву, вокруг этой второй изобразила вихрь, закрутивший её наряд, подхвативший подол, фигуру облепило одеяние, косы расстелились по ветру...

Ей не хотелось встречаться ещё раз с Белой девой, не хотелось вдруг по её воле оказаться снова на поверхности суровой Метели, там, где человеку не выжить, если... "Если я ещё человек..." — прошептала Миранда и содрогнулась. "Меня изолировали. Это не просто так. Я уже другая, только не ощущаю изменений, а экипаж это определил. Хочу ли я есть на самом деле, или по привычке? Будет ли этому конец — моему заточению, или меня передадут на "Сторожевой", в новую клетку, как жертву непонятного воздействия?"

Миранда залпом в отчаянии впила стакан воды из кулера, установленного техником Стивом по указке доктора.

Вода была слабоминеральной, впрочем, вкусной. Возможно, в воде было ещё что-то, после первого стакана Миранда стала успокаиваться.

"Почему ко мне никто не заходит? Теперь я точно голодна, и сильно. Нужно приготовить поесть. Даже если я уже не человек, какое-то время могу делать вид, что ни о чём не догадываюсь и наблюдать"

Миранда приготовила три полных обеденных набора, вложив в своё занятие обреченность и отчаяние, загнанное глубоко внутрь, замаскированное под деловитость.

Она расставила столовые приборы, кушанья и напитки на просторном выдвижном столе, до сих пор прилегавшем к стене. В её клетке был только один стул. Она передвинула стол ближе к ложу.

Вдруг мембрана входа впустила в её убежище всех троих изоморфов, оживлённых, с лицами людей, оторвавшихся от важного дела. Изоморфы сразу сделали небольшое помещение тесным, уселись на ложе, оставив Миранде единственный стул и потянулись к блюдам.

Миранда не без удовольствия за ними наблюдала, включившись в игру под названием "Обед экипажа". Она взяла себе со стола только пару хлебцов и сок.

Времени у неё немеряно.

Она успеет ещё приготовить себе обед.

Впрочем, лучший способ проверить, человек ли она — это отказаться от еды. Её организм сам подскажет верный вывод.

Доктор Жорж, к которому она относилась почти как к члену семьи, смеясь, произнёс:

— Нам было реально вкусно! Спасибо, душечка, за гостеприимство! Хорошо иногда вот так посидеть всем вместе!

— Мне тоже без вас было одиноко.

—Ты хочешь домашнего питомца? — поинтересовался Бартоломью у Миранды, а сам посмотрел на дока с оттенком превосходства.

(На самом деле, изоморфы успели обменяться мнением, что Миранде в заточении надо подарить зверюшку, и попутно пришли к выводу, поразившему их: одна из областей непознанного — это незапротоколированная жизнь отдельно взятого человека, то, что в ней не оцифровано. Получается, соприкасаясь с органической, они соприкасаются с незнакомой Вселенной. Инженер успел к этой вселенной первым — задал свой вопрос).

Док сгенерировал внутри себя эмоцию досады, попробовал её 'на вкус', ощутил лёгкую горечь и пополнил свою 'коллекцию' впечатлений, которые давала изоморфам игра в 'органических'.

Миранда даже выдохнула:

—А это возможно?

—Для меня нет ничего невозможного! — сказал Бартоломью, зная, что близок к нарушению этики искина — он обособился от своих подчиненных, он сделал это намеренно и в демонстративной форме. И всё — ради женщины.

Миранда не подозревала, какие тонкие нюансы сейчас нарушены.

— Кто это будет? — Спросила она. — У моих девочек есть флайлианская совушка! — заметила не без гордости: на планетоидах далеко не в каждой семье были питомцы.

—Хочешь птицу, кошку, щенка?

—Щенка! — обрадовалась Миранда, выкрикнув, как будто у неё подгорало.

И доктор, и даже техник Стив, заточенный на конкретную работу с машинерией, поспешили смоделировать внутри себя её радостное ожидание чуда.

Бартоломью распорядился выделить коллоид из состава всех троих, и у ног Миранды появился и стал суетливо топтаться и вертеться крохотный белый с рыжим пятном на лбу щенок.

Счастливая Миранда вскочила, через стол потянулась к инженеру, сидевшему с другой стороны, впервые пропутешествовала руками по его предплечьям и пожала ладони, а потом подхватила на руки щенка с шепотом: 'Моя собачка!' и 'Дайте для неё пеленки и еду, немедленно еду моей маленькой!'

—Всё, работе конец? — рассмеялся доктор, кивая на планшет Миранды.

— Ну почему же, — возразила она, — мы будем проектировать вдвоём!

Миранда закружилась с щенком на руках.

—Танцы, музыка! — воскликнул доктор, изображая танец руками и игриво колыхнувшись всеми своими объёмами. — Способ подзарядки, друзья мои, нельзя сбрасывать его со счетов, но мы ещё не пробовали!..

'Это может быть опасно, — съязвил Бартоломью в мысленном обмене, не отказываясь от генерации эмоций. — Я проверю. С ней. Под мелодию Белой сущности'.

'Ладно, парень, так и быть. Я всё равно в её клетке не повернусь. Стив, ты почему не сообразил сделать клетку больше?

'Втяни пузо!' — позволил себе замечание неразговорчивый Стив.

Доктор заметил: 'Моё пузо мне дорого, оно моя визитная карточка и символ успеха. А ты, инженер, не загорись от переизбытка энергии!'

—Поделюсь! — парировал инженер.

Он проводил изоморфов до выхода, если так можно было назвать его широкий жест рукой.

— Вы задержитесь? Что-то нужно проверить в защитном коконе? — равнодушно уточнила у него Миранда, запрыгнувшая на кровать с ногами и забавляясь со щенком.

— Нам с вами нужно проверить. И не кокон, а хороший кусок вселенной. — Отозвался Бартоломью деловитым тоном, глядя на Миранду. А та, умиляясь, смотрела на белого щенка, перебирала его шелковистую шерстку и, когда подняла взор на инженера, тому досталась нечаянная теплота её взгляда.

Бартоломью даже кашлянул:

— Мы обнаружили ваш фрактал. Вы правильно предположили. Он и правда существует, и это спираль.

Инженер развернул проекцию и показал спираль и на ней — квазары, знакомые и неведомые Миранде звёзды среди россыпей множества других светил, скоплений и туманностей.

— Солнце Предвечное в стороне... — сосредоточилась на объёмной развертке органическая администратор, сведя вместе брови. — Звезда Лейтена — последняя, венчает спираль. Спираль кончается здесь, у нас. Мне нужно что-то сказать по этому поводу для протокола?

— Ну почему для протокола, Миранда, мне на самом деле хочется услышать ваше мнение. Вы креативная, и то, что говорите, и как облекаете мысли в слова — всё интересно и неожиданно. — Ответил Бартоломью, словив себя на мысли, что придал голосу интонации доктора, сильного эмпата, задуманного именно как эмпата для общения с пациентами. Он почувствовал себя... поискал нужное слово... неловко, словно доктор мог запретить ему говорить с органической проникновенным голосом.

Миранда выслушала его очень внимательно. Её ресницы дрогнули.

"Женщины чувствительны к модуляциям голоса" — напомнил себе инженер.

Миранда, на коленях у которой задремал щенок, строго переспросила:

— Вы, как док Жорж, ждёте свободных интерпретаций?

— Прошу! — инженер показал ей просительно раскрытые ладони. — Говорите всё, что хотите рассказать, и не обязательно только о фрактале!

В разговоре возникла пауза, правда, недолгая. Миранда вздохнула и начала:

— О фрактале я думаю вот как. Звезда Лейтена и поверхность планеты Метель в точке самого малого фрактала что-то да значат. Спираль, как дорога. Она вела слишком долго через космос, чтобы закончиться случайным образом и нигде. Спираль это указатель, зашифрованный код. А Земля в стороне. Она отдельно. Когда мои девочки рисуют кого-то, они изображают главного героя самим по себе, а всё, что касается героя — в сторонке, иногда вверху или вокруг. Может быть, спираль фрактала относится к Земле Предвечной, и сообщает о ней какую-то тайну. Тогда конец спирали важен или как ключ к пониманию, или как финал, финиш. Может быть, финал всей истории Земли? Может быть, Земле Предвечной что-то угрожает, и угроза двинется отсюда по спирали? Отгадка может быть на планете, прямо под нами. И в песнях Белой девы. Я так думаю. Можете записать моё мнение для протокола.

—Ну зачем вы так, Миранда? Не нужен здесь протокол. Я остался, чтобы потанцевать с вами.

"Ох, как хочется есть! Наверное, я всё-таки живая, не коллоидный или какой-то там ещё дубль..." — в это время думала Миранда и вспомнила порции, которые приготовила только чтобы занять себя чем-то, но они бы сейчас оказались очень кстати.

— Остались потанцевать?

Она сдержала себя: чуть не сказала вслух инженеру, что он — изоморф, и зачем ему это?

— Да. Меня тоже иногда посещают оригинальные теории. Помните наши занятия йогой?

Миранда кивнула:

— Я бы с удовольствием повторила занятия, в этой клетке не разгонишься, я чувствую себя скованной...

— Так давайте потанцуем! Слегка, насколько место позволит. Проверим танец как новый способ подзарядки, а вдруг это работает? Тогда мы назовём эту музыкальную зарядку вашим именем, ну же, согласны?

— Под какую мелодию?

— Под мелодию, подслушанную у Белой дамы. У неё они длинные, есть что выбрать.