Хан Убаши

Последняя фраза стала для меня неким сигналом, что 'мама' настроена положительно по отношению ко мне. Даже не смотря на явные различия с прежним Убаши. Судя по всему, она списала это на пережитое тяжелое ранение и большой срок вдали от нее.

Тем не менее, дела не терпели отлагательств. И после недолгого лирического отступления нам предстоял серьезный разговор о происходящем внутри и вне нашего Ханства. И тут меня ждал очередной шок. Не знаю почему, но я представлял Калмыцкое Ханство неким доисторическим государственным образованием. Проще говоря, варварским. Однако, реальность была намного интересней. Я понял, что там, в двадцать первом веке мы абсолютно ничего не знали о своих предках, живущих здесь и сейчас. Историческая правда об этом времени была либо потеряна, либо специально 'вычищена' историками. Например, для меня стало огромным открытием, что на просторах от рек Дона и Кубани на западе, и до западной Манчжурии на востоке, основной письменностью тамошних народов является общемонгольская, вертикальная. Ее использовали все: волжские калмыки, киргиз-кайсаки, каракалпаки, горные киргизы, джунгары, уйгуры, тибетцы, джунгарские татары, буряты, западные и восточные халхи. И это только те народы, кто в это время признает эту письменность своей главной. Периодически же ей пользовались практически все, кто так или иначе имел контакты с этими народами. Имели своих знатоков письменности такие монстры как Российская Империя и Империя Цин, более мелкие государства Средней Азии: Бухарское, Хивинское и Кокандское ханства.

Итак, первым важным для меня делом на повестке был мой брак. Да, мне совсем скоро восемнадцать лет, а я до сих пор не женат. Это не есть порядок. В эти времена у калмыков женятся чаще всего гораздо раньше: в четырнадцать — пятнадцать, а бывает, что и еще раньше. Но это уже на усмотрение родителей и буддистского духовенства. И к моим восемнадцати у большинства уже имеется ребенок и даже не один. Вот перед таким фактом меня и поставила моя здешняя 'мама'.

— Девушку зовут Айса, она племянница хошеутовского тайши Замьяна, дочка его покойного ныне младшего брата, нойона Улана. Сейчас ей четырнадцать, родители и все родственники будут рады наконец породниться и положить конец бесконечным смутам. Все уже порядком устали, хотят стабильности. И мы в этом с ними полностью согласны. Когда только вопрос о браке возник, я собрала всех лояльных нашей семье владетелей и на совете мы обсудили его. Это отличный выход для всех. Пора уже торгоутам, хошеутам и дербетам вновь объединиться под единой властью.

— Понял. Хорошо...

Такой оборот дел стал для меня неожиданностью. Признаться честно, я думал, что по приезде сюда начну самостоятельно распоряжаться и двигаться в сторону прогресса. Развивать военное дело или готовить армию к скорому походу... А тут... всем командует 'мама'. Облом...

Собственно на этом и закончился первый день дома. Услышав согласие с предложенной мне партией, Черень-Джал спокойно удалилась, пожелав на последок доброй ночи. Конечно же, сразу завалиться спать было нельзя, хоть и очень хотелось. За время пути случай нормально помыться выпадал довольно не часто. Так что, я с удовольствием залез в большую бадью с теплой водичкой. После долгого и холодного путешествия это казалось верхом наслаждения. Я уже практически задремал, когда в помещение вошли две служанки с туалетными принадлежностями. Меня полностью побрили и подстригли. Тут следует сразу упомянуть, что у степняков во все времена велась жесточайшая война с разнообразными паразитами и болезнями. Так, например, для мужчин это вылилось в некий стандарт прически 'наголо' в различных сочетаниях. Причем, в зависимости от возраста, количество оставленных волос на голове возрастало. Меня же, семнадцатилетнего и не женатого, сделали полностью лысым. Но, это уже не имело никакого значения, когда я добрался-таки до своей постели.

На следующий день проснулся я примерно к полудню. Часов здесь нигде конечно не было, и определить время можно было лишь ориентировочно и наобум. Первым делом внимательно оглядел помещение, вчера как-то было не до того, да и темно. Моя спальня была небольшой, из мебели в ней присутствовала большая двуспальная кровать оголовьем у стены, а у подножья располагался небольшой стол с убранной под него скамейкой, по углам комнаты были расставлены друг на друга разнокалиберные сундуки. И все, простенько, но со вкусом. Сразу не заметил, но на стенах кое-где были развешены изображения буддистских божеств, а прямо напротив кровати висела большая карта. И только после внимательного ее изучения я признал в ней схему политического устройства наших и окрестных земель. Очень полезная для меня штука. И что примечательно, надписи на ней были выполнены общемонгольской письменностью.

Однако, долго любоваться ей мне не дали. Постучавшись, в комнату, отодвинув висячий полог, проник стражник. Он передал мне, что ханша Черень-Джал ожидает меня к обеду, если на то будет моя воля. Поблагодарив его, заверил, что скоро буду. Стражник исчез, а следом за ним как вихрь ворвались две вчерашние служанки. Как оказалось, одеться самостоятельно я пока не в состоянии, так как банально не знаю что где лежит, как и в каком порядке одевать национальные костюмы. Это в пути я приноровился ко всем этим европейским платьям, там я мог себе это позволить. Здесь же, от меня требовался церемониал, соблюдение национальных традиций, о которых я пока мало что вообще знал. И большое спасибо 'маме', что нечаянно помогала мне в этом.

Итак, я был готов. Судя по всему, в домашней обстановке Хан не носит различные драгоценности или какие-либо атрибуты власти. Мужское нижнее белье представляли собой обычные льняные нательные рубаха и штаны. Скорее всего покупные у оседлого русского населения, потому как пока я не представлял себе у степняков ткацких станков. Поверх уже надевался длиннополый запашной халат, довольно теплый и дорого выглядящий. Последней шла небольшая накидка, напоминающая жилетку, только много длиннее, почти до колен. На ногах у меня красовались новые шерстяные носки, очень теплые. Другой обуви в помещении не полагалось, собственно, как и какого-либо головного убора. Обязательный ремень с обязательным же ножом в богато инкрустированных ножнах завершали композицию. Небольшая заминка произошла только с ремнем. За время моего вынужденного лечения я чуть прибавил в объемах. И служанкам пришлось быстренько подогнать ремень под нужный размер, только и всего.

Выйдя из спальни я попал в комнату раза в два больше. Она напоминала кабинет или что-то в этом духе. Здесь присутствовали массивные сундуки и даже пара заполненных шкафов в дальнем конце, поближе располагался небольшой столик с сидячими местами вокруг него и два больших комода с ящиками, выстроившиеся у стены. На самих стенах висели какие-то изображения. Но изучить их досконально пока не было времени, комнату я оглядел лишь по ходу. Третье помещение было самым большим из всех. По видимому, оно было центральным, от которого уже расходились в разные стороны различные помещения. Одним из таких ответвлений и была моя половина, ханская. Итак, в центре помещения находился длинный и низкий стол. Как и большинство виденных мной здесь столов, он был приспособлен только для сидения за ним на полу, на специальных подстилках. Никаких стульев, по европейскому образцу. Черень-Джал ждала меня за накрытым столом. Причем, не во главе стола, а по левую руку. Для меня было оставлено главное. Однако, я не сразу распознал в этом какой-то смысл. Пока я не умею замечать такие тонкости.

— Рада видеть моего сына в добром здравии... Как тебе спалось дома, Убаши?

'Мама' была само радушие и благосклонность. У меня даже настроение поднялось, как хорошо все идет.

— Спасибо, мама, я давно уже соскучился по дому и очень рад, что мы наконец вернулись.

Присев за стол, у меня сразу же потекли слюнки. Такого ароматного и вкусного калмыцкого чая (черный или зеленый чай с добавлением молока, масла, соли и некоторых других добавок по вкусу) в будущем уже не делают. Да, за время нашего путешествия в Петербург, а потом и сюда домой, воины готовили наш чай, однако не такой. Здесь же чувствовалась рука просто мастера кулинарии, создавшего не просто напиток, а настоящее произведение искусства. Закусив же свежими борцоками (обжаренное в масле или жире тесто, ближайшим родственником является пончик), я по-настоящему ощутил себя дома. И только когда мои мысли зашли о еде, я вспомнил про малышню, которую утром обязательно надо было покормить.

— Не волнуйся за них, еще вчера я дала поручение слугам. Мои девочки позаботятся о них. Кстати, мне рассказали, что ты и имена детям дал? Это огромная ответственность, Убаши... Надеюсь, что ты понимаешь, что делаешь...

Наполовину сказав, а наполовину спросив это, 'мама' выжидательно уставилась не меня.

— Да, я понимаю. И у меня есть кое-какие мысли на их счет.

— Вот как? Что ж, очень интересно узнать, что ты придумал.

Отложив в сторону аппетитный борцог, я решил немного открыться перед сидящей передо мной 'мамой'. Ведь от ее поддержки моих планов многое зависело. С Черень-Джал не стоило темнить.

— Ммм, я предвижу впереди много крови, мама... Уже сейчас, только-только замирившись с прусским королем Фридрихом, новый царь урусов бросает свой взгляд в сторону Дикого поля. У меня нет сомнений, что в скором времени они побьют турок, отгонят черкес в горы, подчинят крымских татар, раздвинут свои пределы до Валахии... Это не просто много, это реки, моря крови...

— Урусы и раньше не знали покоя, сын. Сколько себя помню, у них то война, то бунт. А значит, и наши воины всегда будут нужны им.

— А вот в этом я не совсем уверен, мама. Ты ведь уже знаешь, что в Петербурге новый царь урусов Петр встречался со мной и тайшой Тагиром? Так вот, он просил до лета разгромить кубанских ногаев и привести ему большой полон. Просьба была пока устная, но в скором времени надо ждать от него бумаг.

Скривившись, словно от зубной боли, 'мама' выдала целую тираду матерных слов. Даже как-то неожиданно от внешне благовоспитанной и властной женщины.

— Прости, Убаши... Как же это все не вовремя... Мы с твоим отцом еще пару лет назад пришли к выводу, что новая война урусов с турками неизбежна в скором времени. Но я даже представить себе не могла, что Петр, только-только взойдя на трон, сразу же начнет терзать османских прихвостней. Причем, нашими руками. Причем, даже не замирившись до конца с пруссаками. Это же не правильно!

— Ммм... Верно, все так. Потому мы с уважаемым Тагиром и разослали гонцов ко всем нашим владетелям с приглашением на общий сбор. Нам всем необходимо сплотиться перед приближающейся угрозой войны... И предстоящая свадьба здесь как нельзя к месту. Помирившись и заручившись участием в походах хошеутовских владетелей, у нас появится реальный шанс выстоять перед лицом тяжелых испытаний, выпавших на долю нашего народа.

— Удивлена, насколько ты повзрослел, Убаши... Твои речи разумны и даже коварны не по годам... Время вдали от дома, да под присмотром умнейших наставников сотворило просто чудо! Мне жаль, что твое взросление произошло не на моих глазах... Но, ради такого результата можно и пожертвовать материнским желанием держать своего ребенка вблизи...

Смахнув нечаянную слезинку, 'мама' с мягкой улыбкой на лице погладила меня по бритой налысо голове.

В целом, второй день дома выдался для меня довольно интересным. После плотного завтрака, мы с Черень-Джал и почти полным составом слуг отправились на утренний общий молебен. Большая кибитка Верховного Ламы была окружена множеством народа. На первый взгляд, здесь собрались лишь мужчины в возрасте, скорее всего, главы семейств. Все довольно прилично и чисто одеты и обуты. При нашем появлении, в сопровождении целой собравшейся из ниоткуда свиты, народ замолк. Опознав меня как Хана, на одно колено припали сначала ближайшие ко мне, а затем и остальные последовали их примеру. Образовав живой коридор ко входу, мужчины поднимались и тянулись за мной по неизвестному пока мне признаку старшинства. Рассадка на молитву происходила по тем же законам.

После довольно продолжительного богослужения время было к обеду. Вернувшись в свое жилище, я планировал провести детальный осмотр помещений, но не вышло. Наконец появился пропавший вчера тайша Тагир вместе со своим верным нойоном Эрдемом. Как оказалось, с момента нашего расставания, Эрдем провел в своих родных дербетовских кочевьях огромную работу. Теперь можно без всяких сомнений сказать, что все шесть их нойонов полностью поддержат меня на собрании. Тагир не без гордости отчитался об этом. В преданности уже моих торгоутовских нойонов пока была неясность, мне предстоял серьезный разговор с Черень-Джал.

Я как раз примеривался своим седалищем к внушительных размеров трону, как вошла 'мама'.

— Ааа, Тагирчик, дорогой... рада, что и ты вернулся из похода живым и здоровым! Уважаемый Эрдем... Вижу, вы к Убаши с важными делами?

Оба гостя встали и с вежливостью отвесили церемониальные поклоны. Слово взял Тагир:

— И мы рады видеть Вас, госпожа! Да продлят Боги Ваши годы... Отец в своих посланиях рассказывал мне о Вашей милости к нашей семье... Хочу еще раз заверить Вас в нашей общей преданности... И... совместно с нашим господином уже делаем шаги к возрождению былой славы нашего Ханства...

Черень-Джал не подала виду, что несколько удивлена поставленными сыном целями.

— Давно пора, Тагир, давно пора! Жаль с нами сейчас нет моего мужа, у него тоже были свои мысли по этому поводу. Но я рада видеть, что наш сын Убаши идет теми же стопами. А уж если нас поддерживают такие достойные владетели... Вы обязательно добьетесь успеха...

Уловив момент, я решил не терять время зря и тут же спросить 'маму' о верности уже наших, торгоутовских владетелей.

— Да, мама, как видишь, дербеты с нами, уважаемый Эрдем все подготовил. Но вот как дела в наших улусах? Все ли верны нам?

Чуть задумавшись, Черень-Джал коротко обрисовала нам сложившуюся на эту зиму обстановку. Так, в торгоутовских улусах в последнее время царил небольшой переполох. Со смертью старого Хана и отсутствием в родных кочевьях молодого, некоторые дальние нойоны пошли в разнос. Пока не сильно, но в любой момент ситуация могла выйти из-под контроля. Суть беспорядка заключалась в том, что распоясавшиеся владетели решили заработать легкие деньги, совершая пока небольшие набеги на соляные караваны в Астраханской губернии. В канцелярии губернатора пока смотрят на это сквозь пальцы, но и там скоро кончится терпение.

Ситуация далеко не катастрофическая, но требует скорого и основательного подхода к ее решению, ведь до обозначенного Петром срока времени оставалось совсем мало. И уже вечером на первое совещание ко мне собрались верные семье люди. От дербетов присутствовали тайша Тагир Кондуков и нойон Эрдем Тундутов. От наших торгоутов прибыли находившиеся при Ставке первый владетельный зайсанг Амуланг Горяев, считавшийся главным военачальником торгоутовских улусов, и невладетельный зайсанг Петр Чимидов, главный казначей Ханства. Само собой, на совещании присутствовала и Черень-Джал, но лишь как наблюдатель.