1.Опека. Начало

Кроме 'полового воспитания', мой учебный процесс состоял из уборки дома, приготовления еды, и долгих разговоров на тему истории Кау-Тикы и устройства кау-тикаянского общества. Нередко мы вспоминали университет, Ирма (явно с целью разбередить мне душу и вывести из равновесия) говорила о своей любви, о том, как она была счастлива со мной, о том... Что же, разбередить душу ей удавалось, но вот вывести из равновесия — нет.

— Ты не хотел бы все вернуть, дорогой?

— Мое единственное желание — служить вам.

— Служи, мой песик, служи...

'Песик... А, собственно, что тут обидного? Госпоже было угодно назвать тебя песиком — не более того.'

Звук подъехавшей к дому машины прервал мои воспоминания. Я стремглав выбежал наружу и опустился на колени у водительской дверцы.

— На...

Я поцеловал протянутую туфельку. Однако, в отличие от дня вчерашнего, Ирма ограничилась коротким 'забери продукты из багажника и переставь машину.'

Выполнив приказ, я вернулся в дом и, опустившись на колени, начал избавлять прекрасные ноги своей госпожи от кожаных лакированных оков.

— Влад, помнишь, я говорила тебе, что разработала бизнес-схему, в которой я буду работать головой, а на твою долю выпадет физическая работа.

— Да, госпожа, естественно, помню. Как и все, что вы говорите мне.

— Не перебарщивай, но в целом мне нравится твое поведение — ты умеешь держать себя в руках. Так вот, через три дня ты примешь свою первую клиентку.

— Первую клиентку?! Ирма... госпожа, о чем вы?

— Ну, да — клиентку. Ты станешь, мальчиком по вызову. Или, если тебе так больше нравится, — проститутом.

— Кем?

— Ты плохо слышишь или просто не веришь своему счастью?!

— Счастью?!

— Конечно, самому великому счастью, которое только может выпасть на долю влюбленного мужчины. Или ты приехал на Кау-Тику не из-за любви ко мне, а по другой причине.

— Конечно же по этой, госпожа. Но вы же запретили мне говорить о любви к вам.

— Хочу запрещаю, хочу разрешаю. Я же твоя опекунша, не так ли.

— Так, госпожа опекунша, — я поцеловал колено Ирмы.

— Так вот, через три дня ты, наконец, сможешь начать осуществлять свое заветное желание служить мне душой и телом. Поздравляю, дорогой!

Я вопросительно посмотрел на опекуншу, не ожидая ничего хорошего от продолжения фразы. И не ошибся.

— Более того, на твою долю выпадет двойное счастье. Конечно, если ты, как и другие земные мужчины, полигамен. И вместо двух кисок, моей и Астры, к услугам твоего языка будет много щелей. Будешь ублажать состоятельных каутикаянок, готовых заплатить мне за возможность попользоваться тобой. По моим прикидкам молодой полный сил и преисполненный рвения землянин должен пользоваться у них успехом. Согласен?

— Согласен, — автоматически ответил я.

— Вот видишь, а ты не верил в мою способность придумать бизнес-схему, могущую приносить прибыль. А будет ли она работать — все в твоих руках, точнее в губах и языке. Но я не вижу радости на твоем лице и не слышу слов благодарности. А ведь для того, чтобы ты смог осуществить его мне пришлось потратить немало сил и, что еще важнее, средств. Неужели ты больше не хочешь посвятить свою жизнь твоей любимой Ирмочке?

— Нет, как вы могли такое подумать, госпожа. Хочу, очень хочу.

Чтобы мои слова стали казаться более убедительными, я с еще большим жаром продолжил поцелуи.

— О, это совсем другое дело. Впрочем, я никогда не сомневалась в твоих чувствах ко мне. Даже там, на Земле, хотя временами ты вел себя не хорошо. Ну, а здесь, на Кау-Тике, судя по твоему примерному поведению, они наверняка усилились. Не так ли?

— Вы не ошиблись, моя госпожа. Они крепнут каждым новым днем, проведенным под вашей опекой, с каждым новым поцелуем вашей изумительной ножки, с каждой новой каплей вашего божественного нектара, попавшей в мой рот.

'Пой, пташка, пой. Сейчас начнется...' Я внутренне сжался, ни на секунду не сомневаясь, что вслед за одобрительными словами, согнувшая меня в бараний рог девушка, обрушит на меня очередную порцию 'неприятностей'. И, увы, дурные предчувствия не обманули меня.

— Влад, мне понравилось, с каким рвением ты взялся за собственную перековку, и, помня о твоей любви к ролевым играм, я придумала для тебя новую. Считай это наградой от меня.

— Спасибо, госпожа.

По сценарию ты будешь девушкой по вызову, делающей менет своему клиенту, то есть мне.

— Девушка по вызову?! Менет?!

— Не перебивай. Надеюсь, за время пребывания на Кау-Тике ты не забыл, что делает умелая соска после него? А? Не красней, говори.

— Она, она...

— Не стесняйся, здесь нет никого постороннего. Ну, говори смелее!

— Она, она...

— Что, она?

— Она, так сказать, ликвидирует его последствия.

— О, наконец-то. Хотя можно было сказать без этих вывертов 'она все вылизывает'. Ну, так начинай.

— Но, госпожа, какие могут быть последствия. Ведь у вас, простите за дерзость, нет члена.

— Зато у тебя есть воображение. Представь, в роли члена мою ногу.

— Представил, — вряд ли мой ответ прозвучал уверенно.

— А раз представил — за работу.

Я склонился к ступням Ирмы, но моя опекунша вдруг отдала новый приказ:

— Нет, погоди. Так и в самом деле все очень оторвано от реальной жизни. Я хочу, чтобы ты вылизывал настоящую сперму.

'Неужели? О, нет, только не это!' — мысль о том, что Ирма задействует кого-то, из проживающих в соседних коттеджах мужчин до смерти напугала меня.

— Нет, госпожа опекунша, ради всего святого только не это.

— Что не это? Выражайся яснее.

— Умоляю, я сделаю для вас все. Но через это я не переступлю. Лучше смерть!

— Влад, ты меня окончательно запутал. Ты с моей помощью уже через многое переступил за последние дни. Разве не так?

— Так, госпожа.

— И через что ты, якобы, не можешь переступить на этот раз? Только скажи четко и ясно.

— Не надо никого приглашать. Я лучше вскрою себе вены или отправлюсь в тюрьму, но гомиком я не буду.

— По-прежнему ничего не понимаю. Кого я не должна приглашать и почему ты решил, что я хочу сделать тебя гомиком?

— Но вы же сами сказали, чтобы я вылизывал сперму. А, значит, вы должны привести мужчину.

— Ох, рассмешил, — Ирма и в самом деле рассмеялась. — Я думала, что у тебя и в самом деле богатое воображение.

— Правда? — я не верил своему счастью.

— Да, глупышка, да. Но вернемся в игру. Даю тебе тридцать секунд, чтобы прекратить болтовню, сходить на кухню, принести оттуда пакет кефира и начать, наконец, строчить, моя маленькая блядь.

'Пакет кефира... Влад, твои мозги и в самом деле стали плохо работать...'

Со скоростью спринтера я бросился на кухню, принес кефир, опустился на колени, и протянул пакет Ирме, однако моя опекунша взяла не его, а свой мини-комп, и через минуту в комнате зазвучала задушевная мелодия нашего любимого 'Осеннего леса'. 'Ты никогда не забудешь ее...' — простые, но бередящие душу слова популярной песни, вызывали из глубин памяти калейдоскоп воспоминаний: первое свидание, первый поцелуй, первая ночь, вот мы любуемся звездным небом Халкидики....

Правая ножка Ирмы нежно погладила мою щеку...

'Ваша первая ночь навсегда останется в твоей памяти...'

Большой пальчик дотронулся до моих губ...

'Ты утонул в этих бездонных черных глазах...'

Я поцеловал его и пропустил в себя.

— Шире!

В мой рот проникла вся фаланга.

— Работай, соска.

'Эта девушка ниспослана тебе свыше...'

Вторая ножка Ирмы приподняла край моего передника и принялась играть мгновенно возбудившимся членом.

'Но она непостоянна. Попробуй удержать ее...'

Постепенно я приноровился. Нос справлялся с вентиляцией легких, язык лизал стопу, а губы совершали некое подобие сосательных движений. Мешал, при этом не мне, а Ирме, разве что пакет — будь мои руки свободны, ей не пришлось бы держать свою прекрасную ногу на весу. Казалось, эта игра могла продолжаться вечно, но Ирма, то ли сознательно, то ли по неосторожности надавила на член, мгновенно отреагировавший мощной струей спермы. Затем госпожа вынула ногу их моего рта, взяла пакет, открыла его и на меня полилась холодная густая белая жидкость.

— Лижи, блядушка!

Коктейль из трех ингредиентов (сперма, кефир и немного женского пота) был не так уж неприятен на вкус. Я тщательно вобрал его в себя, не пропустив ни единой капли. 'Неужели тебе понравилась эта игра, Влад?!'

— Влад, молодец, ты хорошо вошел в образ. В тебе скрыты таланты прирожденной менетчицы, — оценила мои старания Ирма. Она по-прежнему не упускала ни единой возможности унизить меня, но теперь ее язвительные слова я воспринимал не как удары по растоптанному самолюбию, а в качестве некоего афродизиака. — Влад, не молчи. Что должна ответить девушка на похвалу своего клиента?

— Спасибо.

— Опять это односложное спасибо. Нет, Влад, над тобой еще работать и работать. Твой язык не только должен ублажать клиентов, но и поддерживать разговор.

— Клиентов??!! — ужас вновь охватил меня.

— Ну-ну, не пугайся, я неточно выразилась, не клиентов, а клиенток. Расслабься, ну, что ты у меня такой пугливый. Сходи умойся, иначе моя, так сказать, сперма засохнет в твоих волосах. Но прежде ответь, роль женщины тебе понравилась?

— Не знаю, госпожа... Столько новых ощущений...

— Зато знаю я. Умоешься, сходи на кухню за бутербродами, соком и кефиром, а затем я расскажу тебе о твоих эмоциях.

'Кефиром? Еще половина этой пачки не вылито...'

— Кефир можешь не брать — я пошутила.

* * *

ПЕРВАЯ КЛИЕНТКА

— Утром я отвезу тебя на рабочее место и по дороге расскажу о твоей первой клиентке... Если, ты конечно, не передумал.

Я оторвался от нежной кожи (рабство рабством, но я бы целовал ноги Ирмы даже в том случае, если она была рабыней, а я — ее хозяином), и твердо, как солдат перед старшиной, отрубил:

— Никак нет, моя госпожа.

— Не будь мужланом.

— Простите, госпожа, я волнуюсь. Госпожа, как я могу передумать? Во-первых, я теперь полностью в вашей власти и не вправе решать, что и как мне делать. А, во-вторых, если бы от меня действительно что-либо зависело, то я бы все равно не передумал. Никогда!

— Сладко поешь, моя птичка. Надеюсь, что и завтра твой язык будет на высоте и сможет ублажить не только тело моей... подруги Норы, но и ее слух, а ты заслужишь щедрые чаевые. Именно по ним (естественно, ты будешь отдавать их мне), а не только по отзывам клиенток я буду оценивать качество твоей работы.

— Я должен буду...

— Да, ты все правильно понял. Да, и вот еще что — я очень ценю свои отношения с Норой, поэтому, выполняй все ее приказы беспрекословно. Даже в том случае, если тебе покажется, что она... Что она, скажем так, перебарщивает.

— То есть, если ее приказы будут вступать в противоречия с вашими правилами...

— То повинуйся ее приказам. И постарайся как можно меньше болтать. Понятно?!

— Понятно, госпожа.

— Вот и хорошо. А пока пусть твой нежный язычок послужит мне. Но прежде скорее освободи мои уставшие ножки от этих давно вышедших из моды и натирающих кожу оков. Тебе не стыдно, что я ношу такую обувь?

— Стыдно, госпожа.

'Туфли, как туфли, но с Ирмой лучше не спорить.'

Я осторожно снял их, а Ирма продолжила: — Почему ты всегда ограничивался цветами и духами, и ничего не покупал мне из вещей? От тебя взяла бы и деньгами. Жадничал?

— Нет, не жадничал. Мне казалось, что та Ирма обиделась бы. Она всегда стремилась подчеркнуть свою независимость и то, что женщины не хуже мужчин способны обеспечить себя.

— Да, ты прав — я девушка гордая. И способна обеспечить себя без чьей-либо помощи, без чьих-либо подарков. И, кроме того, я, как и другие кау-тикаянские женщины, ни ничем не хуже, как ты изволил выразиться, а на порядок лучше мужчин! По-моему, мне удалось это доказать. Не правда ли, раб мой?!

— Правда, госпожа.

— Так что туфли себе я куплю сама. Как и все остальное. От тебя же в данном раскладе требуется всего-навсего покорность, исполнительность, и умение ублажить женщин. Надеюсь, я надежно привила тебе эти качества.

— Надежно, моя госпожа.

— Хотелось бы верить... Но хватит разговоров. Отнеси меня в спальню, принеси туда ужин — твоя госпожа сегодня очень сильно устала и столь же сильно голодна. Ну, а затем я тебя немного потренирую...

* * *

Моя первая клиентка... Она навсегда запомнилась мне... Даже сейчас, спустя много лет, мне не нужно закрывать глаза, чтобы вновь увидеть, как я открываю дверь и опускаюсь на колени перед стоящей у входа женщиной. Небольшой рост, короткие черные волосы, не менее черные чуть раскосые глаза, лицо с ястребиным носом и тонкими злыми губами. Синее миди выгодно подчеркивало точеную фигуру. Ну, а стоя на коленях было удобно любоваться ее пусть и не идеально ровными, но очень привлекательными для мужских глаз ногами. 'Интересно, сколько ей лет? Похоже, ровесница Ирмы... Сумею ли я понравится...'

Зайдя вовнутрь, женщина внимательно оглядела квартиру, и удовлетворенно заметила:

— А Ирма устроила тебе уютное гнездышко, — после чего начала молча рассматривать меня. Ее пристальный взгляд, казалось вот-вот пробуравит в моем почти полностью обнаженном теле (из одежды на мне были лишь стринги) дырку, затем, вероятно моя внешность не разочаровала, он чуть смягчился. а еще через несколько минут, брюнетка завершила свой осмотр.

— Ты и в самом деле с Земли? — спросила женщина.

— Да, это так, госпожа...

— Обращайся ко мне, просто Нора. Ирма говорила, что у вас там мужчины чуть ли не равны женщинам по социальному статусу. Какой нонсенс — приравнивать друг к другу вершину творения и простого исполнителя женских желаний!

— Она дала вам абсолютно точную информацию.

— Ладно, чего только не встретишь во Вселенной, поэтому пока отставим эту тему. Я ведь у тебя первая клиентка, не так ли?

— Госпожа... Нора, простите, но я не могу давать вам такую информацию.

— Почему?

— Моя опекунша категорически запретила мне что-либо рассказывать о ней.

— Ох, какие мы правильные. Чувствуется, что Ирма успела кое-чему обучить тебя. Скажи, дорогой, как часто она наказывает тебя. Не бойся, твоя госпожа ничего не узнает.

— Я не могу обманывать свою опекуншу.

— Что это за раб, который не обманывает свою госпожу. Даже мой время от времени рискует. Ты часто обманываешь свою?

— Простите, но я не могу отвечать.

— Почему? Я ведь спрашиваю не о Ирме, а о тебе.

'Черт, опять эти упражнения в логике. Скорей бы мы уже занялись...'

— И, кроме того, разве твоя опекунша не учила тебя, что желания клиентки закон?

— Учила, — крыть было нечем. 'Боже, неужели на этой планете все женщины столь же сильны в казуистике?'

— Ну, раз учила, то, будь добр, ответь мне на мой вопрос. Иначе я разозлюсь, развернусь и уеду. Последствия представляешь?

'И неужели они все такие стервы?'

— С тех пор, как госпожа Ирма взяла меня под опеку, я не обманываю ее.