Глаз Василиска (Beta)

— Белладонна, — подсказал Фаулер.

— Да, наша неизменная спутница, — Куттер окинул хмурого инспектора добродушным взглядом, словно хотел, чтобы тот улыбнулся. — Белладонна. Её следы есть на теле. В тканях брюшной полости, в стенке толстой кишки и печени. Очень много в печени. Мозг не вскрывал, думаю тут все итак понятно.

Франц заискивающе улыбался и смотрел на инспектора чуть пристальней, чем это было принято.

— Тот же рисунок... — задумчиво пробормотал инспектор и откашлялся, сделав вид что не замечает навязчивого внимания. Он спрятал опухший нос в шарф, подошёл к трупу и положил руку на раны. Гордон уже осматривал их в номере Артемис-холла, но в этот раз хотел изучить более детально. Простуда скрыла часть запахов. Спирт и Формалин преобладал. Потом кровь, тяжёлая, запекшаяся с признаком начавшегося разложения. Тела в морге могли пролежать довольно долго, температура подобающая для таких мест, да и саркофаги в стене позволяли держать в них покойников в относительной сохранности больше месяца. Фаулер слегка наклонился над Фитчем, втянул холодный воздух больным и от того капризным носом. Запах пота от волос, аромат дешёвого алкоголя изо рта. К сожалению кожа покойного почти не сохранила своих естественных запахов. Инспектор спустился ниже. Туда, где открывались смертельные раны. Запах меди ударил по рецепторам Фаулера почти как молот о наковальню. Гордон даже поморщился от боли, но не отступил.

Франц Куттер, знавший инспектора больше доброго десятка лет, а от того уже привыкший к подобным процедурам, застыл на месте с довольным выражением лица. По мнению королевского коронера никакой загадки в смерти Эдгара Фитча нет. От того правда спокойнее на душе не становилось. Зверь, убивавший островитян пять лет назад появился на пороге города Художников снова.

— Вряд ли мы найдем новые улики, Гордон, я изучил содержимое желудка покойного, но даже там не нашлось ничего стоящего внимания. Это зверь и он вернулся. Проклятие Василиска.

Франц устало стягивал перчатки. Фаулер будто не услышал его слов, опустился к животу Фитча и упорно вдыхал трупные запахи. Ему пришлось расширить рану, как обычно это делал инспектор в таких ситуациях, голыми пальцами.

— Может быть ты уже познакомишь меня с этим прекрасным, блюющим молодым человеком?

Юмор Франца был на таком же тонком острие, как и его вычурные аристократические манеры. Тонкие усики растянулись в улыбке. Чего нельзя было сказать об Арчере, что так и остался безучастным в их разговоре.

— Что? — Фаулер раздражённо прервал свой ритуал и обернулся. Томас еле стоял на ногах, он закрыл нос рукавом, и качался на каблуках, готовый вот-вот упасть в обморок.

— А-а, это мистер Арчер, мой новый стажёр. Оказывается, страдает от чистоплюйства и нехороших запахов. Слабый желудок. Только сегодня прибыл с Большой Земли. А это сэр Франц Куттер, королевский коронер, — Фаулер повысил голос, представляя Франца. Томас находился неприлично далеко от них, да и Гордон не горел желанием провести знакомство двух коллег по всем правилам этикета.

— Старший Королевский Коронер, — Франц рассмеялся, стараясь разрядить обстановку. Инспектор славился прямолинейностью и молодому стажеру можно было только посочувствовать.

Арчер судорожно кивнул Куттеру, но даже не думал подходить к ним. Вид потрохов, разбросанных по столам вызвал в нем такой стоический рвотный рефлекс, что большую часть времени стажёр не сводил глаз с высокого потолочного свода.

— Сейчас молодежь воспитывают не так, как прежде, — мечтательно проговорил Куттер.

— Абенфорт уже не та академия, с порога которой мы начинали свой криминалистический век, — подтвердил Фаулер и снова приник к Фитчу. Гордон безуспешно расширял раны покойного, стараясь уловить запах, который должен был исходить из пораженного ядом нутра.

— Да уж, сколько времени прошло, Гордон, двадцать, тридцать лет, — Франц приложился к фляге, которую все время носил на ремне брюк. Фаулер отвлекся на запах, что уловил носом. Непривычный запах.

— Малоцвет? — он понизил голос, бросил на флягу королевского коронера пристальный, но мягкий взгляд. Потом снова посмотрел на Франца. Тот горько усмехнулся.

— Стареем, мой друг. В наших флягах уже не те напитки что двадцать лет назад. Я полагаю Арчер это ваша фамилия, молодой человек.

Франц старался вести себя непринужденно, улыбался и всячески располагал Арчера к беседе. Он сделал ещё несколько глотков горячего настоя.

— Да, сэр. Меня зовут Томас Эбенгер Арчер, — Арчер говорил сквозь зубы. Страшась рвотного рефлекса он все ещё боялся широко открыть рот.

— Какой милый молодой человек, может быть сделаете пару глотков? — Куттер протянул стажеру свою флягу. Фаулер тут же потерял к ним всякий интерес, склонился над покойным Фитчем и вынюхивал его внутренности как хищный зверь. Слишком мало запахов, слишком слабые. Инспектор судорожно втягивал носом воздух.

— Как поживает Большая Земля? Не был там, наверное, лет пять, а то и больше, — Франц улыбался во весь рот, лишь изредка косясь на Гордона. Фаулер подключил к поиску трость. Он бил по животу Фитча набалдашником из львиной головы, сотрясал мертвую плоть, чтобы уловить исходящий из её нутра запах. Медный запах крови заглушал все и вся.

— На Большой Земле, как вы её называете все хорошо, Абенфорт стоит на своем месте, власть нашей королевы непоколебима и крепка, — Арчер всё-таки заставил себя сделать пару глотков отвара Куттера и к удивлению, почувствовал облегчение. Как заворожённый Томас смотрел на инспектора. Фаулер совершено не заботился о том, как он выглядел в глазах окружающих. Вдруг выпрямившись в полный рост, Гордон просунул пальцы в рану Фитча и яростным рывком разорвал кожу, расширив её. Швы, оставшиеся после вскрытия противно затрещали. Томас вздрогнул от неожиданности и побледнев, взглянул на коронера. Тот лишь устало махнул рукой. На Острове действительно жил зверь и Арчер видел его во плоти. Дядя предупреждал Томаса о некой незаурядности старшего королевского инспектора, но тот даже представить себе не мог таких иезуитских методов. Полная противоположность тому, чему их обучали в академии.

— Я вижу вас заинтересовал метод нашего незаурядного инспектора? — Франц подмигнул стажеру и показательно громко произнес:

— Гордон, ты пугаешь нас, своими странными вынюхиваниями, не мог бы ты пояснить двум обычным смертным, что же ты делаешь? И оставь уже наконец этого бедолагу в покое, незачем уродовать его лишний раз.

Франц смеялся от души. Он любил подшучивать над Фаулером при малейшей возможности, и старший инспектор прощал ему эти детские нападки. Иногда даже охотно смеялся сам над собой, но только не в этот раз.

— Франц, где остальные жертвы?

Голос Фаулера не располагал к милой беседе. Инспектор был взволнован и хмурил брови.

— У меня осталось только двое. Безымянный бродяга, которого нашли под мостом на Лейн стрит и тот молодой художник из квартала ночных муз.

Франц шел к саркофагам в стене. Попутно пряча флагу с отваром Малоцвета за пояс и вспоминая в каких отделениях лежали последние жертвы проклятия Глаза Василиска. Шестой и седьмой номер. Самые дальние отделения, где Франц обычно хранил неопознанные, изуродованные трупы до востребования, но не дольше пяти недель, а также иных "постояльцев" по особому распоряжению старшего инспектора её Величества, но также не более пяти недель. При исключительных случаях — шести недель.

— У художника подходит срок. Послезавтра он отправится в топку. Через десять дней бродяга последует за ним. Сам понимаешь, сроки хранения вещьдоков ограничены.

Еле заметно улыбнулся Франц и заученными резкими движениями отщелкнул замки двух крышек.

— Знаю, знаю, — откашлялся в шарф инспектор. — Чертова, бюрократия!

— Гордон, не я устанавливаю правила, но ты всегда знаешь куда надо написать, чтобы в этом мире что-то сдвинулось с места.

Куттер в очередной раз и с детской непосредственностью обнажил белые ровные зубы. Он выкатил на свет два узких прямоугольника из хромированной, нержавеющей стали лишь отдаленно напоминавшие гробы. Покойники внутри них лежали на боку для экономии места. Куттер ослабил барашки болтов на вершине саркофагов и аккуратно разложил их, превратив в столы. Тела сохранились идеально и почти не имели запаха разложения, однако покрылись синими пятнами, а кожа мертвецов одеревенела. Фаулер начал с художника. Он уложил покойника на спину, склонился над рваными ранами на груди и животе. Шумно втянул носом воздух.

— Это предыдущие жертвы? — Арчер подкрался к ним сзади, почти бесшумно, как бледная тень. Он все ещё прижимал рукав к носу, но отвар Малоцвета сделал свое дело. Томас мог спокойно говорить, да и выглядел уже не так ужасно.

— Совершено верно, Арчер. Перед вами мистер Кайрон.

— Эмиль Кайрон, — подхватил Куттер и отпрянул от стола, судорожно схватившись за фляжку. Аромат от трупа почти месячной давности был не передаваем.

— Спокойней Франц, спокойней.

Фаулер знал, что время для его острот придёт. Рано или поздно. Фаулер водил носом в считанных дюймах от покойника. Глаза Арчера расширялись. Он не мог понять, что именно сейчас испытывал по отношению к инспектору. Отвращение, пренебрежение или восхищение? Такой выдержке и самообладанию можно только позавидовать.

— Это четвертая жертва зверя. Мы нашли его в квартале ночных муз с выпотрошенным пузом. Ни свидетелей, ни улик. Дом, в котором был обнаружен труп, оказался заброшен. Мольберт так же, как и у мистера Фитча был написан лишь на четверть. И опять пуст, как всегда. — Куттер с трудом перевел дыхание.

— Квартал ночных муз? — Арчер отступил к Францу и жадно смотрел на его флягу. Теперь Томас понимал почему в закромах коронера был не алкоголь. Малоцвет. Что ж, надо было запомнить это название. Судя по всему, посещать морг им придется ещё не один раз. На вопрос Арчера инспектор и королевский коронер многозначительно переглянулись. Слово взял Куттер:

— Квартал ночных муз — это особое место где местные жители ищут, кхм вдохновение

— Это бордели, Арчер. На острове их давно легализовали, — Фаулер поспешил закончить фразу, увидев, как молодой человек встрепенулся в негодовании. — Арчер, вам придется запомнить: очень многое что запрещено на большой земле, здесь разрешено и законно. И больше удивляться этому не стоит.

— Закон острова... — задумчиво пожал плечами Куттер. Он вернулся к инспектору. — Что случилось Гордон? Тебе чем-то не угодили трупы?

— Не угодили, — мрачно отозвался Фаулер. — Кайрон был найден в апреле?

— Да, совершенно верно, седьмого числа. Ему осталось полтора дня, просто напоминаю Гордон.

Франц игриво подмигнул Арчеру, но тот не оценил ни жеста, ни шутки.

— Запах... — Фаулер наконец оторвался от тела Кайрона и перешёл ко второму мертвецу, по соседству. Им был неизвестный мужчина, которого описал в своем рапорте обнаруживший его констебль по фамилии Маршалл. Гордон лично читал рапорт и помнил его едва ли не дословно. Все выглядело приблизительно так:

'При обходе набережной ранним утром сего числа и месяца я, констебль Уинслоу Маршалл, услышал под мостом Паркинг авеню рычание собак. У нас в городе с бездомными собаками известная беда, но рык этот показался мне очень странным. В лай он не переходил, но был громким и отчётливым. Под мост я спускаться не хотел, и нужды в этом не видел, пока не заметил, что свора рычащих собак за что-то отчаянно дерётся. Тело неизвестного мне мужчины в лохмотьях, напоминающих рубашку и некогда коричневых брюках отбить у собак оказалось непросто. Голодные твари уж очень не хотели отдавать свою добычу. Вытащить труп на мостовую мне помог констебль Барроу. Он первым прибежал на звук моего свистка. При мужчине не было ни документов, ни других записок. На теле множественные следы собачьих укусов, псы обглодали лицо и руки бедняги, но как только мы перевернули жертву на спину нам сразу стало понятно, что стало причиной смерти несчастного. Никого подозрительного тем утром, ни на мосту, ни около моста я не увидел.'

Фаулер провел рукой по одереневшей коже бездомного, дошел до жутких и глубоких ран. Характерный удар чудовища распорол грудную клетку и часть живота. Лицо же бедолаги, как и было указано в рапорте Маршалла, изувечено до неузнаваемости. Носа и губ не было, так же нет одного глаза, второй еле держался в глазнице. Этому трупу досталось больше всего. Гордон склонился над покойником и втянул носом холодный воздух. Арчер отвернулся, Куттер толкнул его плечом.

— Наш инспектор настоящая ищейка, найдет что угодно. Даже истину в трупе, которому больше месяца. Гордон профессионал своего дела.

Арчер ответил болезненным взглядом. Что-что, а нюхать трупы никак не входило в его планы на ближайшие несколько лет. Стажёр поджал губу. Похоже ссылка на остров будет не просто неприятной, а настоящим адом. Дядя как всегда обманул его.

— Его нет, черт возьми! — вдруг воскликнул Фаулер и подбросив трость в руке, сжал её набалдашник, так, что хрустнули костяшки пальцев. Знак негодования и досады.

— Кого нет? — от удивления Куттер приоткрыл рот и буквально заставил себя подойти к покойнику. Гордон рычал, бросал задумчивый, ничего не понимающий взгляд по сторонам.

— Запах Белладонны исчез. Раньше он держался долго, месяц и больше, — Фаулер тер подбородок. Томас заинтересовался вдруг возникшей проблемой, но не понимал её сути. Он смотрел за инспектором с профессиональным толком, но без участия.

— Возможно запах разложения перебил запах яда, — осторожно предположил Франц, но обошел трупы стороной. Нюхать их он, конечно же не стал.

— Нет. Я точно помню, что запах сохранялся до конца в прошлый раз. Ты не брал пункцию спинного мозга? — Взгляд Гордона был строг.

— В этот раз нет. Характер ран говорит сам за себя, — Куттер не юлил, но теперь задумался так же, как и Фаулер.

— Все правильно... — задумчиво проговорил Гордон и замерев, сунул руку в карман пальто. Он достал маленькую крышечку, которую взял из шестого номера Артемис-холла. Эмблема глаза змеи в пасти змеи блеснула в лучах матового света. Источник которого Арчер так и не смог определить. Под самым потолком висели только белые плотна и кажется светились, что было, конечно, нереальным. Гордон медленно покрутил крышку, после чего поднес к носу. Провел её у лица изыскано, так словно пробовал аромат дорогих духов. Повторил этот жест ещё раз, прикрыв глаза. Когда инспектор открыл их, Арчер вздрогнул. Наверное, вздрогнул и Куттер. Взор Фаулера окрасился животной яростью, он озлобленно дёрнул губой:

— Фраш... — процедил он сквозь зубы.

Арчер понял, что их визит в городской морг на этом закончен, только пока не понимал почему. Инспектор подбросил крышку в руке и спрятал обратно в карман. Он был резок и раздражён, но никто из собравшихся не знал, что Фаулер злился в первую очередь на самого себя.

— Что случилось, Гордон? — Франц поправил очки, покосился на Томаса, словно хотел, чтобы тот поскорее оставил их наедине.

— Арчер, поймайте кэб, срочно! Нам надо ехать! — инспектор осёкся и замолчал, словно вспомнив что-то важное. Он сбавил шаг, поравнявшись с коронером. Стажёр видел их краем глаза. С трудом, но разобрал несколько слов.