Хардкор книга вторая. Дебаггер

Глава 4. Лес. Облава

При получении уровня я повысил ловкость — пригодится, для стрелка это важная характеристика, и выучил умение прицельной стрельбы. Мне нравится, когда можно выбрать точку на теле врага, куда стрелять, и показываются проценты попадания.

УРОВЕНЬ 3

Имя Игорь де Ламбер

Класс Ганслингер

Единиц жизни 12

Характеристики

Сила 5

Ловкость 9 (при использовании огнестрельного оружия ловкость +3)

Телосложение 6

Интеллект 6

Восприятие 7

Харизма 5

Профессионал в: огнестрельное оружие.

Умения: фехтование легкими клинками, стрельба с двух рук, быстрый выстрел, прицельная стрельба.

Оружие и броня:

Кремневый пистоль, урон d8, условия применения: ловкость 6, восприятие 5.

Кинжал, урон d6, условия применения: сила 4.

Катана убийства, урон d10+1, условия применения: сила 5, ловкость 7.

Кожаная куртка поселенца, защита d6.

Предметы:

Деньги: 0 монет.

ЖУРНАЛ КВЕСТОВ

Главный квест. Найти пропавшую девушку.

Убить старого врага.

В моем журнале появился новый квест. Старый враг... Значит, тролль выжил, и нам снова предстоит встреча? Поживем — увидим, а пока мне надо найти компаньонов.

Я снова находился у таверны. Возле ее дверей околачивался мальчишка. Я бросил взгляд в сторону доски объявлений и увидел среди разыскиваемых преступников собственное лицо. 'Повинен в убийстве игроков. Доставить живым или мертвым. Награда — тысяча монет'. И ни слова о модераторах и их оружии. Видимо, не хотят распускать слух об оставшейся в руках обычного игрока катаны, способной полностью стереть персонажа, как и не желают уведомлять о смерти модераторов. Рядом с моим портретом висело изображение Вота — металлический, покрытый узорами шлем, полностью закрывающий лицо. Интересно, как его узнают среди других бродяг? Или их узоры на доспехах индивидуальны? Портрет скрипача отсутствовал, будто того вовсе не существовало.

Я прикоснулся к рукояти висящей за спиной катаны, наверное, следует получше спрятать оружие. Например, купить плащ, под которым скрыть длинный клинок. Деньги! Их не было. Пистоль по-прежнему находился в кобуре, кинжал висел в ножнах на поясе, но деньги отсутствовали. Что ж, на мертвом теле что-то должно было остаться, а девять монет — невелика потеря.

— Эй! — окликнул меня мальчишка. — Ты же де Ламбер, да? Иди за мной. Тебя ждут. Только тихо.

— Кто тебя послал? — спросил я.

— Друзья. Тсс! Сюда, быстрее, — махнул рукой пацан, указывая за угол таверны.

На всякий случай я проверил пистоль. Друзья? Не думаю. Прошло не так много времени, вряд ли мои компаньоны уже выбрались из подземелья. Но в таверну заходить опасно — в ней наверняка поджидает засада модераторов.

— Хорошо, пошли, — сказал я, последовав за мальчишкой.

Он повел меня куда-то к деревьям, где уже сгущались тени. Звезды и луна проглядывали сквозь бегущие по небу грозовые тучи. Время во 'Фронтире' течет быстрее, на день и ночь выделяется по три реальных часа. Свет и тьма — разные бонусы, разные эффекты и разное применение свойств. Ночь — время для засад и созданий мрака.

— Пошли быстрее, — поторопил меня мальчишка.

Явно NPC, которого за гроши можно послать по городу с сообщением, ведь во 'Фронтире' ради имитации реальности отсутствует даже общий чат. Такой гонец передаст весточку нужному персонажу... или заведет того в ловушку. Луна выглянула из-за тучи, и я увидел, как в кустах в руках убийцы отраженным светом блеснул клинок.

Поджидающих в засаде было трое, врагов с татуировками шипоцвета: двое эльфов и один оул — свидетель гибели модераторов. Повышенное восприятие позволило мне их заметить. Я выхватил пистоль и выстрелил во врага, прячущегося в кустах. Эльф вскрикнул. Было слышно, как он покатился по земле, ломая ветки. Я сместился вправо, и метательный нож, который бросил скрывающийся у меня за спиной второй убийца, пролетел мимо. Я достал катану и нанес удар в темноту, рассчитывая лишь на свои инстинкты и везение. Острие меча задело врага, и тот, ругаясь, отпрянул назад.

Не давая ему опомниться, я нанес колющий выпад — быстрый, стремительный, но катана пронзила лишь воздух — эльф успел уклониться.

— Иш-ш-ш-раг, — шипел он. — Трагш!

Его персонаж выдавал фразы на эльфийском. Я ударил вновь, но мой противник парировал удар. Он был вооружен мечом со слегка изогнутым лезвием. Катана против эльфийского клинка, мой уровень владения мечом против уровня моего врага. Надеюсь, что эльф не очень опытный игрок. Мы фехтовали, и краем глаза я следил за сидящим на дереве оулом. Крылатый не спешил на помощь к своему компаньону, наверное, решил в одиночку заполучить всю добычу.

Привычные к оружию руки действовали сами. Что делаю я, а что — мой персонаж, пользуясь выученными умениями? Мне казалось, что именно мои, а не его навыки фехтования помогают мне сейчас в бою. Очередной удар — и лезвие катаны чиркнуло по горлу эльфа. Тот выронил меч, схватился за рану, захрипел и повалился на землю.

В это время атаковал оул — я едва успел отразить удар его меча с изогнутым крюком вместо острия. Взмах крыла сбил меня с ног. Оул взмыл в воздух и снова рухнул вниз, целясь мечом мне в голову. Я вскочил на ноги и сумел парировать его выпад. Наши мечи столкнулись. Оул ловко подцепил катану крюком, отвел ее в сторону и ударил меня в лицо навершием рукояти, отнимая три единицы жизни. Залитый кровью, я упал на землю. Надо мной хлопали крылья оула. Его желтые совиные глаза сверкали торжеством.

Я ударил его кинжалом. Противник так желал заполучить катану, что потерял осторожность. Я выхватил кинжал левой рукой и погрузил его в живот оула, чувствуя жесткие, колючие перья. Оул закричал, забил по земле крыльями. Я навалился на него всем телом и ударил снова. И снова, и снова... пока противник не затих окровавленной кучей перьев. Тогда я поднялся и едва не столкнулся с Илвой.

Мои компаньоны появились из-за таверны, Илва первой бежала ко мне на помощь. У нее в руках был пружинный арбалет, найденный на теле Джонни. Ефимовский освещал свои карты тусклым огоньком на ладони, а Вот ковылял позади всех.

— Ты ранен! Я не могла стрелять — боялась в тебя попасть! — вскрикнула Илва.

— Дай сюда, — сказал я, пряча кинжал и забирая у нее оружие.

С заряженным арбалетом я скрылся в тени деревьев. Куст был сломан, примятая и залитая кровью трава указывала путь, который преодолел раненый эльф, пытаясь уползти и спрятаться. Но ушел он недалеко, лежал, свернувшись калачиком, и глядел на меня затравленным взглядом. Критически раненый персонаж больше не слушался игрока. По шипоцвету на его лбу сбегала струйка крови.

— Трагш! Проклятый трагш! — шептал он.

Я поднял арбалет.

— Стреляй, ишраг! — выкрикнул эльф. — Чего медлишь?

Я стоял, смотрел на поверженного врага, и не видел игры. Я чувствовал реальность вокруг себя. Я, который Игорь Ламберт, ретурнер, остался в далеком прошлом, а здесь был ганслингер, стрелок, желающий отнять чужую жизнь. Я пытался уйти от своей судьбы, но получил взамен только кровь.

— Чего же ты? — спросил подошедший Ефимовский и бросил на землю карту.

Выросшие из земли ветки захлестнулись вокруг эльфа, впились в его тело, раздирая кожу, ломая руки и сворачивая шею. Эльф кричал. Я помахал головой — нет, кричал не игрок. Это его персонаж выполнял прописанный для имитации реальности процесса скрипт.

— Действует, — сказал Ефимовский с интересом наблюдая за последствиями своего волшебства.

Я отвернулся и вышел к Илве и Воту.

— Держи, — протянул я арбалет Волчице. — Уходим отсюда, и так, наверное, всю округу переполошили.

— Бармен сказал, что в таверне засада. Вывел нас через черный ход.

— Решил помочь? С какой стати? Гораздо выгоднее сотрудничать с модераторами.

— Кто знает, что у человека на уме, — усмехнулась Илва. — Может быть, это был обычный страх.

— Чем ты его так напугала?

Волчица не ответила, лишь в темноте сверкнули ее острые зубки.

— В лес, быстрее! Сергей, помоги Воту, — скомандовал я.

Мы углублялись всё дальше и дальше в лес между вековечными дубами. Ярко сияла луна, среди ветвей вились стаи светляков, и лишь присмотревшись, я увидел, что эти жучки скорее напоминают крошечных человечков.

— Думаешь, они будут нас искать? — спросила Илва.

— Модераторы?

— Нет, эльфы, та банда, с которой ты расправился.

— Ты бы искала?

— Я — конечно.

— Боюсь, что они тоже не остановятся. И не только они. Вскоре многие в городе будут знать об игроке, в руках которого катана убийства. Такое оружие пригодится любой банде. Шантаж, угрозы, перевод виртуальных денег в реальные — на основе любой игры образуются свои финансовые картели и свои дельцы. Они не откажутся заполучить подобное оружие, пошатнув власть модераторов. Да и награда за наши головы тоже сделает свое дело.

— Приказать модерам нас не искать, а защищать? — спросил Ефимовский.

— И открыть свое присутствие здесь? Пойдут слухи, которые тебе не нужны. Пока еще никто не знает о зависших игроках, так сохрани это в тайне. Нам нужно время для решения проблемы.

— Вот больше не может идти, — сказал Эс Бэ.

Бродяга тяжело опустился на землю и вытянулся во весь рост среди высокой травы.

— Ладно, — согласился я, разглядывая поляну, на которой мы оказались. — Всё, привал. Утром подумаем, что делать дальше. Жизни за ночь восстанавливаются?

— Да, — кивнул Ефимовский.

— Вот и славно. Значит, отдыхаем.

Ефимовский разжег костер. Это получилось у него мастерки, словно он всю жизнь только тем и занимался, что ходил в походы. Наверное, выучил соответствующее умение для выживания, хотя оно больше свойственно стрелку-следопыту, чем волшебнику. Но я потратил свои единицы опыта на военные умения. Илва куда-то исчезла, и вскоре вернулась, неся в большом листе десяток птичьих яиц.

— Для улучшения регенерации, — пояснила она.

Мы запекли яйца в горячей золе. Ефимовский сначала что-то пробовал писать в своих картах, но потом махнул рукой, спрятал их за пазухой и лег, укрывшись собственным плащом.

— Кто первый дежурит? — спросил он.

— Треть ночи я, потом ты и бродяга, я разбужу.

— Вот и славно.

Его тень дрожала от колебаний языков пламени и, казалось, старалась убежать в темноту. Илва придвинулась поближе и опустила голову мне на плечо.

— Интересно, игрок тоже спит там, в реальном мире, или ему это только кажется? — тихо спросил я, кивнув в сторону Ефимовского.

Илва пожала плечами.

— Иногда меня посещают мысли, что мы живем только в играх, а реальность лишь иллюзия, — сказала она. — Такие, как мы с тобой, ты, я... Что для нас реальный мир?

Вот сел, достал инструменты и принялся чинить доспехи прямо на себе, по-прежнему не снимая шлем. В последнее время он стал очень молчаливым, наверное, на него плохо сказывается отсутствие Джонни. Кто знает, какие связи существуют между человеком и копией его сознания?

— Заметил, как мы вживаемся в роль, которую играем? — улыбнулась Илва. — Мне кажется, что я вспоминаю свою вымышленную жизнь в лесу. Отца из поселенцев и мать, дикую, необузданную, настоящую лесную красавицу. Знаю, что это неправда, но эффект интересный. Раньше в обычных играх такого не было. Может быть, дело в нас с тобой, а, ретурнер? Слишком много мы пробыли в пространстве Чендлера до этого.

Я снова вспомнил туманный город и уходящую по улице Эллис. Ее горячие поцелуи в кровати с шелковыми покрывалами. Полупрозрачное одеяние, не скрывающее, а подчеркивающее изгибы тела. И глаза, в которых не было правды. Я прогнал воспоминания и обнял Илву за талию. Сухие ветки потрескивали в пламени и вокруг нас вилась светящаяся мелюзга.

— Кто такие ишигамэ? — спросил я.

Илва несколько помедлила с ответом, а потом сказала:

— Лесу приносят в жертву детей, так было и так будет. Но некоторых лес не убивает сразу, а делает частью себя, дает свои силы, чтобы забрать их жизни потом, когда придет время. Выживших называют ишигамэ. В наших жилах течет сок растения иштру, мы пьем его на жертвоприношении, и кажется, что после этого в считанные минуты проживаешь целую жизнь. Не свою — чужую. Некоторые умирают сразу. Некоторые — на следующее утро. Но лишь единицам суждено прожить еще десятки лет. В нашей крови теперь семена иштру, попавшие вместе с соком. Когда мы умрем, они прорастут, и мы станем пищей для молодого иштру. Но пока семена в нас, мы можем управлять сознаниями другими существ. Чем проще разум — тем легче его взять под контроль.

— Как ты поступила с тем ратусом?

— Да.

— А что случилось во время того, как ты проникла в голову тролля?

Илва подбросила в костер охапку сучьев, и пламя взвилось вверх, распугивая светлячков.

— Не хочу об этом говорить.

— Как думаешь, я его убил?

Я поймал на ладонь светящееся создание, и теперь человечек полз по моей руке, стараясь взобраться повыше.

— Не знаю, — ответила Илва, — но очень на это надеюсь.

Светлячок дополз до кончика указательного пальца. Волчица подставила свою ладонь, и бедняга продолжил восхождение в поисках удобного для взлета места.

— Очень уж неуютно у него в голове, Игорь. Безысходный мрак, в котором ты растворяешься без следа. Там тьма и страх, ретурнер.

Они проследила взглядом за крохой, который, наконец, сумел взлететь и влиться в светящийся хоровод.

— Ты говорила, что тебя отдала лесу мать? — спросил я. — А что случилось с отцом?

— Потом, Игорь, — нахмурилась Илва. — Может быть, когда-нибудь я расскажу тебе эту историю, но точно не сейчас. Думаю, что о многом ты тоже не хочешь лишний раз вспоминать.

— Да, — ответил я, — не хочу.

Сидящий по другую сторону костра Вот несколько раз согнул правую руку и пошевелил пальцами. По руке поползла железная змея, раскрыла у запястья зубастую пасть, и оттуда с щелчком выскочил клинок. Бродяга полюбовался мечом, спрятал его обратно и снял шлем. Под ним оказалось обычное лицо, напоминающее лицо гасконца из 'Трех мушкетеров': худые щеки, бородка клинышком, проницательный, но уставший взгляд, тонкие губы, будто постоянно замершие в полуулыбке. Вот бросил на нас взгляд и принялся вырезать на шлеме новый узор металлическим пером.

— Что ты делаешь? — спросил я.

— Пишу слова, слова, слова, — ответил Вот, не прекращая работы. — В узорах вся история моя. Вот здесь — отплытие на поиск приключений, сражение с эскадрой Таганики, пустынный остров, где я жил, питаясь одной лишь рыбой и водою пресной. Пока меня не подобрали братья.

— И всё это в узорах?

— Да. В них магия защиты, прочность стали, твердость духа. Их прочитать могу я, если надо. Но лишь для братьев и сестер моих. И для друзей, что со мною рядом пролили кровь, мне спину защищая. Сейчас пишу я про народ крысиный и саргарца, погибшего от моего удара. Пишу про тролля, сгинувшего в бездне.

Илва подвинулась ближе к Воту и провела пальцем по узорам на шлеме.

— А что было до того, нам расскажешь?

Вот ничего не ответил. Илва вернулась обратно.