Беглецы-х.

— Блокировать обитаемые планеты, высадить десант, части поддержки. Всех рабов — в транспорты, потом разберёмся. Никого не щадить, сопротивление давить жёстко, не считаясь с жертвами. Запомните — там, внизу, не люди. Человек не станет жрать себе подобных. Так что никакой жалости, никакой пощады...

Зван движением пальца по сенсору отключил связь. Затем устало прикрыл глаза.

— Кофе, командующий?

Выпрямился, не глядя протянул руку, тут же ему вложили в пальцы большую кружку с горячим напитком. Сделал большой глоток, прочищая мозги. Столько готовились, и — ничего. Впрочем, это же негры...

— Командующий, поступили доклады из остальных атакованных систем — всюду одно и тоже: ни сопротивления, ни даже попыток к нему. Корабли бегут, жители молятся свои Богам.

— Транслируйте командирам Флотов мой приказ. Собираемся...

Мельком бросил взгляд на карту пространства, продолжил:

— Бывший Данмарк. Там разберёмся с освобождёнными и получим новые приказы от Императора...

Снова откинулся в кресле, прикрыв глаза. Теперь надо было подождать. Совсем немного...

...Даже странно, что сохранилась целая куча всякой третьестепенной мелюзги и исчезли когда-то сильные, могучие страны. Нет больше Америки, она, как и Россия, осталась далеко в прошлом, но хотя бы сохранила память о себе. Зато, казалось, бы, окончательно сдавшая позиции Англия превратилась в Объединённую Европу, выкинув Германию на обочину и вынудив ту создать Новый Рейх. Впрочем, теперь понятно, как негры смогли создать своё, и не последнее по значимости, государство. Всё проще простого. И истоки лежат как раз в то время, когда Беглецы покинули свой мир, Праматерь Землю. Началось с первого президента той самой канувшей в небытие Америки. Именно он заложил первый кирпичик в создание Нового Зимбабве одним своим фактом того, что стал президентом на тот момент самого сильного государства мира. Россия отчаянно пыталась вернуть своё прежнее положение, но, увы, годы разрухи, уничтожения образования, моральная деградация и ещё десятки факторов с каждым годом тянули её в пропасть небытия. Негритянский президент успел дать чернокожим обитателям Америки чувство своей значимости. Никогда раньше не было столько демонстраций и выступлений против власти, как за годы правления президента-негра. В городах вспыхивали массовые волнения по поводу и без повода, за косой взгляд на чернокожего, за отказ белой девушки 'обслужить' банду ублюдков, за задержание темнокожего наркоторговца. Конечно, власть в лице полиции пыталась препятствовать стремительно наглеющим 'потомственным безработным', но... По каждому поводу собирались кучи комиссий, участники наказания или задержания подвергались увольнению и шельмованию, а вот протестующие и хулиганствующие вандалы наоборот, становились героями. И этот перекос продержался до самого начала космической экспансии. Простым белокожим американцам надоело терпеть наглость и цинизм чернокожих, и они поддержали закон, который позволил им выселить негров за пределы земной Америки. Вроде бы они стали победителями, вернув свою страну обратно белым. Только вот в законе была предусмотрена куча лазеек. Прежде всего, необходимо было найти подходящую планету. Впрочем, это оказалось не так уж и сложно. Куда хуже оказался другой пункт, а конкретно — создать на новом месте условия не хуже, чем на материнской планете и поддерживать новую колонию следующие пятьдесят лет... Огромный поток ресурсов хлынул на Большое Зимбабве, как назвали новый мир. Естественно, что чернокожие, отвыкшие работать, более того, труд считался среди них недостойным занятием, всячески оттягивали момент переселения, выдвигая всё новые и новые требования и запросы. Причём — законно в глазах так называемого 'Мирового Содружества'. В результате Америка просто надорвалась, чему помогли и ряд кризисов, обесценивание доллара, как мировой валюты, и просто стечение обстоятельств. А срок поддержки и компенсаций, пятьдесят лет, окончательно сделал из страны банкрота. Оставшимся на Земле просто не на что стало жить, и в результате огромный материк опустел. Выжившие эмигрировали кто куда, и в космос, и в другие страны Земли. А опустошённый, обескровленный, ограбленный подчистую континент превратился в гигантскую пустыню... Негры же, проев награбленное и выбитое из Земли, вначале развязали гражданскую войну за ресурсы, но ненадолго. Нашёлся жестокий и прагматичный вождь, который сумел приструнить буянов, заставить слабых работать, и вывел корабли в космос, дав цель своим подданным: да, чернокожий господин! И он никогда не должен брать в руки ничего, кроме денег, наркотиков и оружия. И, женской плоти, естественно. Поэтому пахать от зари до зари должны белые. Рабы! И поток пленников хлынул на Большое Зимбабве. Именно их руками был создан новый флот, новое оружие, миллионы их трудились на плантациях наркоты и создавали новое оружие. Затем пошли завоевания новых систем, новых планет. С веками сложился устраивающий всех порядок. Только вот теперь этого не будет! Русские пришли! И воздадут всем по заслугам! Рабов вернут домой. Все предприятия, до последнего станка и молотка вывезут. Навесят вокруг чёрных планет миллионы спутников, которые станут отстреливать всё, пытающееся высунуть нос за пределы атмосферы. И пусть негры варятся в собственном соку! Утаить что-либо от сканирующих систем Империи невозможно. Так что... Герцог вновь пошевелился в своём кресле и ухмыльнулся — звенит последний звоночек старого порядка. В Содружество пришла новая сила, и имя — Империя!..

...Флот Руси зависал в бывших системах Большой Зимбабве уже неделю. Круглые сутки огромные транспорты забивались людьми, оборудованием, сырьём и стартовали с поверхности планет в космос. Именно сам факт подобного старта, а перегруженные до предела махины уходили в небо на таком форсаже, что в радиусе десяти километров от точки старта вылетали оконные рамы, а более хлипкие строения складывались в груды хлама, пугал негров до потери пульса. Привыкшие к безнаказанности, вседозволенности, и вдруг получившие невероятной жесткости, если не сказать, жестокости, наказание, чернокожие сломались навсегда. Особенно, когда сообразили, что их ждёт в будущем. Кое-кто попытался протестовать, взявшись за оружие, но... Их тела просто выбросили на свалку. Противостоять боевым киберам они просто не смогли. Вообще Империя очень широко использовала роботов, управляемых искусственными интеллектами с прошивкой безусловной лояльности к имперским подданным. Император всегда говорил, что жизнь гражданина Руси бесценна, и лучше потерять любые деньги и любые машины, сколько бы они не стоили, чем погибнет гражданин Империи. Поэтому в бой в основном шли роботы: боевые машины, истребители, разведчики, пехотные модули. Люди отдавали приказы, ремонтировали, создавали. Впрочем, и воевать им тоже приходилось. Особо за металлическими спинами и кристаллическими мозгами русские не прятались. Повоевать Империи за время своего существования пришлось достаточно. И не только с людьми или человекообразными разумными. В отличие от Человеческого Содружества русские схватывались и чужими расами. Но битвы лишь закалили характер и мужество граждан Империи, вознесли её науку на невероятную высоту, и укрепили экономику. И, опять же, вызвали тот странный перекос в нации в сторону мужской половины, что уже начало угрожать здоровью нации...

...— Спускаемся.

Герцог отдал приказ командиру челнока. Гул вышедших в рабочий режим реакторов быстро затих, как только насосы откачали воздух из шлюза. Вспыхнули в вакууме яркие голографические указатели стартовой дорожки — под мощной бронёй стояли разгонные ускорители, выталкивающие корабли из матки с громадной скоростью, ограниченной лишь компенсаторами перегрузок. В случае, когда выпуск производился во время боя, уже набравшие скорость истребители, штурмовики и перехватчики экономили драгоценное время и топливо. Естественно, что в таком случае иллюминация не включалась, но если снаружи было тихо, то почему бы и нет? Расцвеченный корабль выглядел празднично и нарядно, а поддержать дух бойцов всегда было важным для командующего. Так и сейчас, тележки подхватили своими силовыми полями челнок, и тот быстро набрал скорость, затем покинул охранную сферу носителя. Впрочем, сейчас в системе, кроме кораблей Империи, чужих не было, так что никакой угрозы не существовало. Несколько минут манёвров, пока небольшой кораблик пробирался между зависшими на орбите боевыми и транспортными кораблями, затем ещё один рывок во всю мощь двигателей, совершенно не ощущавшийся пассажирами, и вскоре вокруг брони обшивки заплясало пламя раскалённого воздуха, впрочем, быстро погасшее.

— Заходим на посадку, милорд.

Оповестил командир челнока Звана. Герцог кивнул, хотя пилоты находились за бронированной переборкой, приникнув к иллюминатору. Планета внизу была зелёной. В том смысле, что куда видел глаз, всюду были поля, кроме тонкой с высоты полосы порта, окружённой длинными колоннами людей и техники. Пилот сбавил скорость, уходя от натужно стартующего транспорта местной постройки, русы кроме своих использовали и трофеи. Небольшой вираж, затем толчок, несмотря на гравиподушку, тряска по плитам всё-таки чувствовалась. Снова толчок, затих свист реакторов, дверь в пилотский отсек открылась, и командир челнока оповестил, согласно древней традиции:

— Посадка совершена.

Снова скрылся внутри, дожидаясь, пока командующий покинет свой отсек. Снаружи уже суетилась портовая команда — бегали дроиды обслуживания, напоминающие больших неуклюжих муравьёв-переростков, заправляющие баки челнока топливом и расходниками, подкатил трап. Пахнуло горячим воздухом, напоенным пряным запахом, и Зван поднялся, наконец, с кресла. Ничто человеческое ему не было чуждо, и после недели висения на орбите герцог, наконец, полюбопытствовать, что же такое они грабят. Спустился по широкой лестнице, рефлекторно, едва сдержав улыбку, попробовал ногой на прочность плиты. Наконец стал обеими ногами. Сила тяжести была гораздо меньше, чем на Метрополии. Затем пошагал к ближайшему строению, судя по всему — передвижному диспетчерскому пункту, что выдавала суета роботов вокруг него. Выслушав отчёт старшего оккупационной наземной команды, едва сдержал недовольство — судя по всему, первоначальные сроки эвакуации и грабежа летели во Тьму. Минимум на тридцать процентов от запланированного. Впрочем, все делали, что могли, и даже больше — сами работали по двадцать часов в сутки, это люди. Привлекали к работам и местных, и бывших рабов, но ужасающая неквалифицированность местного персонала, нехватка специалистов. Всё это сказывалось на темпах работ. Впрочем, прилёта защитников Флот не боялся. Достойных соперников ему в обозримой Галактике не было. Просто герцог привык всё делать быстро и качественно. Нет, он конечно делал учёт на непредвиденные обстоятельства, но что задержка будет из-за тупости аборигенов — никак не ожидал. Становилось непонятно — как безграмотные чернокожие умудрялись удерживаться в одной из высших строчек рангов государств при практически полной безграмотности абсолютного большинства населения? Загадка. Как и вторая — само их существование столько времени. Не как народ и как раса, а как именно государство...

...— В чём проблема?

Солдаты, сгрудившиеся в круг вокруг чего-то, торопливо расступились, открывая нетипичную картину. Зван с удивлением увидел молодого белого человека, по виду — раба. Точнее — бывшего раба, тянущего за собой тоненькую негритянку из местных с тряпичным свёртком за спиной. Кто-то из бойцов, окруживших странную пару, шагнул вперёд:

— Разрешите доложить, милорд?

Герцог кивнул в знак согласия. Сержант Кошкин, как гласила надпись на груди, отдал честь, грохнув кулаком по плечу и зачастил:

— Отказывается без неё улетать, милорд. А ваш приказ чёток — чёрных не брать, оставлять здесь.

— Хм.

Зван удивлённо взглянул на отказника. А тот, видимо поняв, что речь идёт о них, как-то подобрался, прикрывая собой аборигенку. Герцог совсем уже было решил применить силу, но тут свёрток на спине чернокожей вдруг захныкал, и та, совсем молоденькая девушка, даже, наверное, девочка, вдруг сдёрнула тряпки со спины, торопливо развернула их, извлекая на свет довольно светлого младенца, затем торопливо поддёрнула широкую блузку, наброшенную сверху тела, сунув под неё малыша. Спустя пару секунд в изумлённой тишине послышалось довольное чмоканье и кряхтенье. Кто-то из солдат вдруг скинул со спины боевой ранец, слегка нажав на плечи, усадил кормящую мать на импровизированный стул. Другой боец — выудил откуда то громадный зонтик, раскрыл, прикрывая её от палящего солнца. Зван не возражал против столь вопиющего нарушения дисциплины и субординации, отношение к матерям у русских всегда было подобно отношению к святым у верующих. Он повернулся к молодому человеку, с затаённой нежностью в глазах, застывшего возле негритянки.

— Эй, парень, это твой?

Показал подбородком на испуганно вскинувшую голову при звуках знакомой, похоже, речи, молодую женщину. Бывший раб обречённо кивнул в знак согласия.

— Мой, господин офицер.

Зван вздохнул, похоже, ему придётся нарушить собственный приказ и... А, Тьма! В конце концов, Пушкин тоже был негром. А его потомки — белыми. Задавят гены. Свет с ним. Пусть...

— Не хочешь её бросать, парень?

Теперь вздохнул тот:

— Люблю я её, господин офицер. И она меня тоже. Да сами видите...

Дотронулся рукой до шеи, где на загорелой коже явственно выделялась полоса белой нетронутой кожи от рабского ошейника. Добавил:

— А она — свободная. И моя хозяйка... Она, по их меркам, уродина, господин офицер. Никто на неё даже смотреть не хотел. Вот и купила меня на рынке. Выходила, я больной был, и...

Герцог кивнул — что верно, то верно: негры обожали толстых, упитанных матрон в стиле Рубенса. Их идеал красоты — два центнера сала и иссиня-чёрная шкура. Чем темнее — тем красивее. Так что эта худенькая девчушка вряд ли кому из аборигенов приглянулась бы... Обернулся к бойцам, задумчиво смотревшим на такую необычную для войны картину и такую житейскую, распорядился:

— Пусть забирает своё семейство. Такое надо уважать. Только определите их отдельно от всех. Идиотов везде хватает. А, Тьма! Отставить определять! Отведите их на мой челнок, сержант!

— Слушаюсь, милорд!

Сержант вновь отмахнул честь...

...Челнок стартовал. Зван задумчиво смотрел в пляшущее за окном пламя, время от времени косясь на сидящих в переднем ряду двоих, точнее, троих пассажиров. Светлая, натурального блондина. Редкие для негритянок, прямые без всякой химии смоляные волосы его подруги. Цвет кожи у той, кстати, тоже довольно светлый, скорее цвета кофе с молоком. Значит, она тоже не чистокровная. Экспресс-анализ показал, что хребургеры она никогда не ела. Впрочем, выяснилось, что они позволялись только мужчинам. Хоть человечиной не баловалась. Зван уже начинал сожалеть о проявленной доброте, когда пискнул коротко наручный коммуникатор, сообщая о срочном вызове. Ответил, включив голо. Вспыхнуло изображение офицера связи флагмана. Тот отдал честь: