| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Настоящая охота... — раздался сзади тихий голос. — На настоящего зверя...
Она быстро обернулась, но в комнате кроме нее никого не было.
— Пьеттро?..
Тишина...
Зябко потирая руки, она неуверенно вернулась к мольберту.
Но комната была такая светлая, а за окном лежала столь красивая заснеженная равнина, что страх прошел, не успев толком зародиться.
"...Настоящего зверя..." — кто-то словно шепнул ей эти слова, когда она сделала первый мазок. Но она уже не боялась. Ею овладело странное чувство, будто кто-то другой водит ее рукою — и она подчинилась, полностью отдавшись во власть давно забытого ощущения, которое раньше всегда охватывало ее в такие минуты: реальный мир исчез и она осталась один на один со своими фантазиями...
Чудовища, одно другого причудливее, рождались по мановению ее кисти. Вскоре они заполнили почти весь холст, но она не останавливалась, забыв обо всем. Погрузившись в некий мистический транс, она не видела того, что рождало ее воображение. Перед ее внутренним взором проносились совсем другие видения: вот воины, закованные в латы, сходятся в кровавой сече, и горит земля у них под ногами, пылают леса и нивы...плачущие женщины, на глазах у которых гибнут их дети...распятые в пыли мертвые, растоптанные чужими конями.... И огромный костер — и пылающий старец, и другой — торжествующий, хохочущий, — о, какие страшные у него глаза!.. И голос: " Пусть сны твои станут явью!.."
... Она очнулась. Рядом бесшумно возник Пьеттро с подносом.
— Пора подкрепиться, госпожа...
Каггла машинально взяла услужливо подставленный бокал. Тягучая, сладковатая жидкость...
— Что это?
— Сок, госпожа...
— Что это? — почти закричала она, вглядываясь в свой рисунок.
Но Пьеттро взял ее за локоть.
— Успокойтесь, хозяйка... Вам нужно отдохнуть...
Она почувствовала, как ее охватывает внезапная страшная сонливость и апатия.
— Да... — вяло согласилась она, позволяя увлечь себя прочь. — Да... Я устала...
Они вышли. Дверь захлопнулась.
Твари на холсте зашевелились...
* * *
* * *
* * *
**
... — Как хотите, господин Гилленхарт, но Центральная площадь должна быть убрана! — кипел Рэг Шеридан. — Виданное ли дело! Послезавтра — открытие Летнего карнавала, приезжает сам глава Корпорации "Каролина", а тут такое! Нечего сказать, хорошо ваш слоник порезвился!... да отстань от меня, зараза! — последние слова относились уже к Хендре, которые упорно пытался растерзать штанину форменных брюк комиссара.
— Рр-р-га-рга! — нагло отвечал Хендря, не разжимая челюстей.
— Фу! — попытался исправить ситуацию Папа. Но Хендря и ему ответил ласково.
Тогда Папа решил применить силу и потянул пса за ошейник. Штанина комиссара затрещала и разъехалась пополам.
— Спасибо, Виктор!.. — с чувством произнес Шеридан, разглядывая свою пухлую волосатую ногу, появившуюся из прорехи, так словно впервые увидел ее.
— Извини...те, господин комиссар... — пробормотал Гилленхарт.
— Папа!.. — влетела в комнату Мэрион.
— Сейчас же забери свою собаку! — перебил ее отец.
— Папа! — не слушая его, затарахтела дочь. — Там к тебе какие-то люди!..
— Сейчас спущусь...только не говори, что к нам пожаловала очередная тетушка!..
Но четверо, что ожидали в холле, вовсе не походили на дальних родственников.
Одного из них отец знал, — он работал в службе безопасности Корпорации. Трое других были ему незнакомы.
— Доброе утро, господин Гилленхарт! — поздоровался работник службы безопасности. — Надеюсь, что для Вас оно таковым и окажется...
— В чем дело? — удивился Папа.
— Вам придется проехать с нами... — процедил сквозь зубы один из незнакомцев. — Мы хотим задать несколько вопросов. Это не займет много времени...
— Тогда почему бы нам не побеседовать в моем кабинете?
— Не спорьте с ними, господин Гилленхарт, — мягко возразил его коллега. — Все очень серьезно...
Совершенно сбитый с толку, Папа молча вышел с ними на улицу, где за Воротами ожидал длинный черный автомобиль с тонированными стеклами.
— Мне кажется, случилось что-то очень нехорошее ... — проговорила Бабушка, глядя в окно, как автомобиль сворачивает за угол.
— Бросьте! — беспечно отозвалась Мама. — Так у них всегда перед Карнавалом... тем более что приезжает сам Кагицу Торокара...
— Кто это? — машинально переспросила старуха, не отрывая взгляда от окна.
— О, это — глава и владелец Корпорации!..
Отец и вправду вернулся довольно скоро. Он был бледен и беспрестанно потирал рукой левую половину груди.
— Ты не забыл, что мы сегодня приглашены? — капризно напомнила Мама, не замечая его состояния.
Зато Бабушка сразу спросила:
— Что стряслось?..
— Орфа, милая, — не отвечая ей, обратился Папа к служанке, — сделай мне чаю — и пару таблеток ... ну, сама догадайся каких...
Орфа тут же бросилась исполнять его просьбу.
— Что случилось? — повторила Бабушка.
Отец медленно опустился в кресло.
— Со счетов нашего отделения Корпорации исчезла очень внушительная сумма... Примерно равная годовому обороту филиала. Служба безопасности установила, что взлом системы произошел при входе с моего компьютера и под моим паролем...
— Но они хотя бы понимают всю абсурдность подобного обвинения? — вскипела Мама.
— Разумеется... — слабо улыбнулся отец. — Потому-то я и вернулся... Пока официально мне предъявлено только обвинение в служебной халатности. Но даже если истинный виновник будет найден, работу я все равно потеряю: Торокара не прощает ошибок...
Новость быстро облетела весь Замок, и к обеду многие из постояльцев потянулся к выходу с чемоданами.
— Крысы первыми бегут с тонущего корабля... — презрительно фыркал дядя Винки.
Среди отъезжающих неожиданно оказался и Красавчик.
— А ты-то куда? — удивилась Зануда.
— Начинаю новую жизнь... — улыбнулся он. Улыбка получилась чересчур наигранной.
— Удачи... — презрительно пожелала кузина.
Насвистывая модный мотивчик, юноша торопливо сбежал по ступенькам парадного. Из боковой аллейки сада навстречу ему вывернулась черноволосая женщина. Он попробовал не заметить ее, но она загородила ему дорогу.
— Вижу, воспользовался моим советом? — спросила она.
— О чем это ты? — сделал каменное лицо Красавчик.
— О той маленькой бумажечке с цифрами, что давала тебе...
— Не помню...
— Ладно... — неожиданно отступила она в сторону. — Прощай!..
Едва он прошел мимо, как она щелкнула пальцами, и юноша бездыханным упал на дорожку. Воровато оглянувшись по сторонам, ведьма быстро склонилась над ним и, прошептав заклинанье, положила ладонь ему на грудь. Там тотчас образовалась широкая рана, в глубине которой пульсировало сердце. Быстрым движением ведьма вырвала этот трепещущий комочек и с наслаждением вонзила в него зубы. Управившись с кровавым лакомством, она вытерла губы и снова щелкнула пальцами: лежащий у ее ног человек разом превратился в маленькую деревянную фигурку. Она подобрала ее и сунула в карман.
— Новая жизнь, говоришь?.. — и стеклянный смех бусинками рассыпался по саду.
* * *
* * *
* * *
**
...Конь Тезариуса вынес летучих всадников из бури, но ветер зашвырнул их далеко от побережья: к Белым скалам...
— Говорят, эти скалы — ни что иное, как зубы Первого Дракона... — сказал агил, когда измученные, они остановились, наконец, на привал. — Как мы только не разбились об них в темноте!
Юстэс оглядел острые рваные каменные пики: они и вправду напоминали клыки сказочного чудовища.
— Чьи это земли? — спросил он.
— Когда-то здесь было много людских поселений — мимо Белых скал проходил большой караванный путь... Потом Люди поссорились с местными гномами и те ушли из этих мест. Их подземелья тотчас заняли выползни — и прости-прощай урожай! Эти гигантские черви необычайно прожорливы и плодовиты... Кто-то посоветовал крестьянам завести скиссоров, чтобы они охотились на вредителей, но, истребив чертово отродье, скиссоры принялись за своих хозяев...
— А кто это — скиссоры?
— Такие здоровые летучие твари... Смахивают на кузнечиков с длинными когтистыми птичьими лапами. Еще у них есть огромный клюв, коим они разбивают головы своим жертвам...
Юстэсу припомнился погибший Бекет: сдается, бедняга попался в лапы к такой же зверюге...
Но нашим приятелям повезло: они добрались до ближайшего селения без приключений. По пути, — дорога заняла у них пару дней — Юстэс поведал агилу о том, что сказал ему Тезариус.
— Полно! — усомнился приятель. — Да было ли это взаправду? Тезариус... Говорят, он давно сгинул... Тебе, верно, померещилось там, на скале. Ты ведь на самом деле был все время рядом со мной!
— А конь тогда откуда?..
На это агилу нечего было возразить.
Между тем, предсказание колдуна начинало сбываться.
В первой же деревеньке, попавшейся им на пути, агил заработал пением немного денег и друзья, изрядно оголодавшие за время пути, — отправились в деревенскую харчевню.
Каково же было изумление Гилленхарта, когда в толстом трактирщике он узнал... Харди!
— Как ты здесь очутился? — спросил он, когда поутихли шумные возгласы радостного взаимного удивления.
— А я тогда дунул прямо в лес... Ну, когда в нас посыпались стрелы, — и отсиделся до рассвета. Потом побрел, куда глаза глядят... Споткнулся, скатился в какой-то овраг, стал выбираться — гляжу, деревня... Так тут и остался... — объяснил толстяк, оглядываясь на красивую, дородную бабу, зорко наблюдающую за ними из-за стойки.
— Жинка моя... — смущенно и в то же время горделиво пояснил он.
Выяснилось, что кроме "жинки" Харди обзавелся еще и тремя ребятишками.
— Да когда ж ты успел? — оторопел Юстэс.
— Так я здесь, почитай, уж лет десять живу... — невозмутимо сообщил толстяк.
— Сколько?! — юноша не поверил своим ушам.
— Все может быть... — подтвердил агил, — если ты или он попадали в "перекат"...
Дальше — еще хлеще...
Поели они, попили: за встречу, за здоровье гостей и хозяина, за его семью, за вечный свет Солнца, — и вот тут-то малость захмелевший Харди вдруг хлопает себя с размаху по лбу и вопит: ах, мол, я растяпа! — и достает откуда-то из дальнего угла нечто длинное, завернутое в промасленную тряпицу.
— Эт-то... — говорит, -... ик! — капитан наш велел тебе передать, когда пару лет назад ... Ик!.. останавливался у меня на постой... Я еще: откуда вам, мол, знать... ик!... что этот малец ко мне заглянет? Он, говорю, может, сгинул давно... Ик!.. А он мне: я, брат, все знаю! — и, пьяно прищурившись, Харди погрозил пальцем куда-то в темный угол.
— Ла Мана? — неприятно удивился Гилленхарт. — Но его ведь сожгли?
— Значится, эт-то было... ик!.. его привидение... — как ни в чем не бывало заметил Харди. — А ведь жрал и пил как правдашный... И уехал... ик!.. не заплатив...Нее, брат! — это точно был наш капитан — все повадки евойные... Небось тоже в "перекат" попадал.
Юстэс вдруг припомнил, как исчез Коротышка вместе с телегой. Капитан ведь тогда тоже пропадал!..
Развернув ветошь, Юстэс отбросил ее в сторону — и в его руках засиял меч нигильга...
* * *
* * *
* * *
...Из тяжелого, беспокойного забытья Кагглу вывел злобный протяжный вой.
— Что это? — она села на смятой постели. Прислушалась...
Уже почти успокоилась, решив, что ей показалось или приснилось, — и тут опять раздалось это жуткое завывание. Звук шел со стороны леса — с другого берега реки... Прежде, она никогда не слышала здесь ничего подобного.
— Пьеттро!.. — крикнула она. Ответом ей было молчание. Тогда Каггла схватила серебряный колокольчик и бешено затрясла им над головой. Но вечерняя пустота огромного Замка осталась нема...
Борясь с нарастающей тревогой, она закуталась в длинный шелковый халат и, взяв свечу, осторожно выглянула в коридор. Навстречу ей пахнуло сыростью и тлением ...
Каггла обернулась: ее роскошное, уютное спальное ложе исчезло... Исчезли гобелены со стен и пушистый ковер с пола, пропали красивые подсвечники и изящные кресла, зеркало в дорогой оправе...Пустая, нежилая зала с прогнившими полами и вековой паутиной по углам. Сиротливо скрипнула рама с разбитым стеклом — и снаружи снова донесся мерзкий, наполняющий душу холодом, вой... Только теперь он был ближе...
— Пьеттро?.. — робко позвала она в темноту.
Порыв ветра распахнул окно и на пол со звоном посыпались остатки стекла. Снаружи мелькнула, уносясь вверх, мутная бесформенная тень...
Стараясь не дышать, Каггла тихо шагнула в коридор и крепко прикрыла за собой дверь. Темнота тотчас окутала ее плотным зябким покрывалом: тусклый огонек свечи трепетал, едва освещая пустоту на два шага вокруг... "Только не погасни!" — мысленно взмолилась она, прикрывая его ладонью от сквозняка.
Сколько она так простояла, прислонившись к холодной и склизкой стене, пытаясь совладать с дрожью в ногах?..
Наконец, девушка медленно-медленно двинулась вперед... Жалкой, испуганной тенью скользила она по мрачным лабиринтам мертвого Замка. Еще вчера в угоду ее фантазиям здесь кипело праздное веселье, — теперь все тлен, все — прах!.. — да и было ли что на самом деле?.. Так, верно, чувствует себя курильщик опия, когда вместе с парами дурмана исчезают цветные сны, а реальность превращается в кошмар...
Споткнувшись, Каггла повела вокруг свечой и поняла, что перед ней ступени, ведущие в Западную башню... Прошедший день отчетливо всплыл в памяти: и хитрые глаза неверного дворецкого, и шепот в пустой мастерской, и белый холст... Вот оно что! Каггла торопливо заспешила наверх. Запыхавшись, распахнула дверь в мастерскую...
Картина исчезла...
И вот тут-то она и услышала шаги... Мерные, тяжелые, — они неотвратимо приближались вслед за ней по лестнице...Одновременно с этим снаружи раздался мерзкий скрежет. Она обмерла, почти теряя сознанье... Снова посыпалось стекло — и в башню влетела крылатая тварь. Отвратительно вереща, она бросилась на беззащитную добычу — и в тот же миг между человеком и исчадьем Тьмы встала огромная фигура рыцаря... Сверкнула сталь, — и хищник с ужасным стоном вылетел вон и рухнул вниз... Железный воин медленно поворотился к ней:
— Охота началась...
И в прорезях его шлема вспыхнули синеватые огоньки...
* * *
* * *
* * *
*
... — Я всегда ценил Вас, господин Гилленхарт, — Кагицу Торокара поставил крохотную кофейную чашечку на стол и чьи-то услужливые руки тотчас убрали ее. — Но обстоятельства нынче сложились не в Вашу пользу... — он аккуратно промокнул губы белоснежным платком.
Разговор происходил в гостиничном номере, где остановился глава Корпорации.
— Ваш племянник действовал как дилетант... Но мы обязательно найдем и его — и деньги... Кстати, если Вам что-либо известно о его местонахождении — лучше сообщить об этом сразу...
Виктор фон Гилленхарт устало качнул головой:
— Я не знаю, где он...
— Жаль... Это значительно усложняет все дело... — Торокара умолк, и отвернулся к окну. Лицо его превратилось в каменную маску.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
