Оборотная сторона зверя. Ч.1. Рейнхард

— Не дуйся, — засмеялась я, когда кончик хвоста веры начал поддрагивать. — Лучше помоги мне найти его.

— Блоха мне в зад, я же от Тая его спрятала! — девушка кинулась к сумкам. — После того, как меня поймали у костра с ночнушкой и кружевом, думала, Торон с меня не слезет, чего он только не выкинул: и чулочки, и платочки, а я же их сама вышивала! А ленты для волос! О, каких только цветов я не взяла...

— Зеркало, Габи...

— Да, да. Так вот, пока Торон буйствовал, я самое ценное в белье завернула. Ну, не будет же он рыться в женских трусишках?

И с победным воплем достала с самого дна сумки маленький сверток. Высунув язычок, вера стала распутывать нижнее белье, а я с тоской смотрела на... Да, назвать 'трусишками' эти панталоны язык бы не повернулся.

— Пропало! — от вопля Габи задрожали стекла. — И здесь, и здесь нету!

Вера стала вытряхивать все из сумок.

— Может, ты куда-нибудь в другое место его затолкала? — пытаюсь помочь своей... бете.

'Странно звучит, но почему-то от этого слова становится тепло на душе'.

— Торрррон, — зарычала Габи. Ее глаза вспыхнули, зрачок сузился, и под верхней губой стали выступать белоснежные клычки. — Я убью этого старого интригана. Да как он посмел, белье лиэ!.. Я все Повелителю расскажу, уж я расстараюсь!

'Повелителю? Про 'контрабанду' в рейтузах?!'

— О Габи, нет!

Но рыжее чудо уже выскочило из комнаты.

Оглядев масштаб бедствия — а разбросанные вещи заняли большую часть спальни — я вздохнула.

'По крайней мере, хоть помыться смогу в одиночестве'.

Прикрыв дверь, добавила в воду масла, быстренько скинула самодельную 'тогу' и забралась в ванну. Запахи сандала, цитруса и чего-то свежего и травяного наполнили комнату.

— Жиизнь! — не знаю, что за травы входили в состав этих масел, но они так ласково и нежно успокаивали кожу, что я даже не почувствовала ни малейшего жжения. А ведь те порезы просто так не могли затянуться — волны меня знатно побили.

'Интересно, меня уже признали погибшей там, на Земле?' — было страшно даже подумать, что чувствуют мои близкие и родные.

Наверное, у меня странная психика — чем ужасней событие, тем дольше я не могу на него реагировать.

Опускаюсь в воду, только кончик носа торчит. 'Не думать, не думать об этом'.

— Это просто неслыханно! — дверь бухнулась о косяк, явив разгневанную и растрепанную Габриэль.

Дернувшись, я соскальзываю и с громким бульканьем головой ухожу вниз под воду.

— Ой, лиэ, а Вы где?

— Габббриэль, — выныриваю, и мой взгляд говорит больше тысячи матов.

— А Владыка на меня наорал, — наябедничала вера и, подскочив ко мне, взяла еще один флакон и стала умело намыливать мою голову.

Наверное, стоило бы возмутиться. 'Ну что я, голову не помою?' Но пальчики Габи были такими ловкими и умелыми...

'Еще минута, и я скажу. Вот сейчас, ага, левее, и я выскажусь. У меня должно быть личное пространство, можно ведь хотя бы стучать... И за ушком, ага, вот так. Мрр, и о чем я хотела сказать?'

Такого массажа у меня еще не было: когда я вылезла из ванны, то чувствовала, что мои кости превратились в желе, а голова стала легкой-прелегкой.

— Габи, ты просто волшебница.

Стоило сказать эти слова хотя бы ради того, чтобы увидеть, как смущается моя непоседа.

— А меня Повелитель отчитал, — вспомнив, что хотела сказать, Габриэль сникла. — Это он приказал Таю забрать зеркало. И на все мои просьбы вернуть его Владыка ответил отказом.

— Отказом? Не понимаю...

И тут до меня дошло, что падение с самолета в открытое море не могло пройти абсолютно бесследно. Даже со всей этой магией!

'Как я могла не подумать об этом?' — в ужасе хватаюсь за лицо.

— Лиэ, что с Вами, Вы так побледнели? Вам плохо? — Габи схватила мои руки. — Что, что не так?

— Как я выгляжу, Габи? — я тру щеки, губы, лоб, боясь обнаружить рубец или шрамы. — Что с лицом, что с ним не так?

Габи отводит глаза.

'Нет, нет, нет, только не это!'

Ноги больше не держат меня, благо, что кровать рядом. Я падаю ничком и зарываюсь лицом в подушку. 'В чужом мире, одна, без родных, с обезображенным лицом. Вот почему Рейнхард...'

Рядом с кроватью раздался скулеж. Я поворачиваюсь на звук. 'Нет, это просто невероятно!'

На том месте, где только что стояла девчушка, свернулась калачиком большая кошка. Рысь! Песочно-рыжеватая кошка с остренькой мордочкой, кисточками на ушках и большими несчастными глазами.

— Это ты, Габи? — у меня просто слов нет.

Рысь муркнула в ответ и зарылась пятнистой мордочкой в передние лапы.

Я, конечно, понимала, что оборотни на то и есть оборотни, чтобы превращаться в животных. Вот только знать и видеть своими глазами — это две совершенно разные вещи.

— Но почему? Что с тобой?

'Так, срочно вспоминаем, что там Тай с Рейнхардом говорили о молодых оборотнях. Из-за чего они могут перевоплотиться?'.

— Ты испугалась? — спрашиваю осторожно.

Кошачья лапа дрогнула, показав на миг желтый глаз.

— Испугалась меня? — судорожно пытаюсь вспомнить, что именно могло обидеть оборотня.

Рысь фыркнула, встала, отряхнулась, для надежности помотав головой из стороны в сторону.

— Тогда... за меня? — мне стало казаться, что я ощущаю ее эмоции, как свои. Просто невероятно!

Вера высунула розовый язычок и лизнула мою руку...

— Прекрати, Габи, — смеюсь, когда рысь, встав на задние лапы, попыталась достать моих щек шершавым язычком.

'Она хочет отвлечь меня', — улыбка сползает с лица. Бета моментально чувствует перемену.

— Рейнхард приказал не давать мне зеркал?

Габи кивнула.

— А он сказал почему?

Яростное мотание головой и пушистым хвостом из стороны в сторону.

— Габи, а ты можешь перевоплотиться? — нет, разговаривать с рысью, конечно, забавно, но не тогда, когда тебе нужно узнать, как именно обезображено твое лицо.

Тихий скулеж, и я понимаю, что Габи не в том состоянии, чтобы контролировать Зверя.

— Что же делать? Думай, Кира, думай, — обвожу комнату пустым взглядом: ванна, ведра, стол.

'Точно, стол! Вернее, то, что на нем — посуда, да еще и серебряная!'

Едва не наступив на рысий хвост, ломанулась к столу.

— Если нет зеркала, можно же посмотреться и во что-нибудь другое! — отбрасываю кружки, потому что ничего не получается в них разглядеть. — Нужно что-то прямое, ровное, гладкое.

— Поднос! — подсказывают сзади.

Я вздрагиваю и оборачиваюсь — на месте рыси сидела Габриэль в своем человеческом воплощении.

— Кхм, Габи, ты как бы... — отворачиваюсь, стараясь не сильно глазеть на обнаженную веру.

— Ой, да так всегда. Неудобно ужасно, но вещи при перевоплощении не могут остаться. Правда, древние могли...

— К черту древних, ты мне лучше скажи, где поднос.

— Ах да, вот, сейчас, — натянув желтое платье, Габи с размаху врезалась в стол.

И как только на грохот упавшей посуды не прибежали веры, не знаю.

— Быстрее, Габи, быстрее, — выхватываю из рук довольной беты гладкий поднос и...

— Мать моя женщина! — сначала я подумала, что поседела, настолько белыми стали волосы по бокам.

'Что за черт, черная прядь? — челка и сзади локоны... Почему они черные?!'

Моргаю, пытаясь собрать разбежавшиеся мысли воедино.

'Что я вообще хотела увидеть? Точно, раны после падения!'

Поворачиваю лицо и так и этак. Но в отражении я все равно не вижу ни рубцов, ни царапин, вот только...

— Нет, нет, нет, о, пожалуйста, — даже рубцы не привели бы меня в такой шок, но это!

Мои карие глаза, мои темно-шоколадные волосы и простые, до боли знакомые черты лица, где вы?

Смотрю и не верю: в отражении на меня взирали огромные и чуть раскосые глаза. Вот только не карие, а серебристо-серые! Яркие, непокорные, совсем как у...

— Рейнхааарррд!

Глава 8. Подразнить зверя

— Подожди, пожалуйста, успокойся! — Габи бегала возле меня, вот-вот готовая перекинуться в рысь.

— Я прибью этого блохастого, — прыгала я на одной ноге, пытаясь засунуть ногу в штанину.

Натянув, наконец, черные штаны и первую попавшуюся белую рубашку, я решила еще раз взглянуть в 'зеркало'. Мало ли, может, меня после ванны с массажем такие вот оригинальные галлюцинации посетили.

— Габи, давай поднос.

Вера замотала головой из стороны в сторону, отчего ее волосы распушились еще сильней.

— Габиии, — терпение мое было на исходе.

Девушка сникла и протянула мне 'зеркало'.

'Так, спокойно', — вздохнув, вглядываюсь в свое отражение.

Нос такой же прямой, но более... четкой, нет, правильной формы, высокие скулы, изогнутые дугой чувственные губы, чуть приподнятые темные брови. Они будто спрашивали о чем-то. Все, кажется, и раньше принадлежало мне, но это не было таким, таким ярким, таким притягательным. А глаза! О, как они сверкали посеребренной сталью!

— Почему, ну почему они стали серыми? А форма глаз, разве такое возможно?

Чуть приподнятые уголки придавали бы моим глазам немного лукавый вид, если бы не арктический холод вместо былой теплоты.

— Что со мной сделал Рейнхард?

— Лиэ, — Габи подошла и положила теплую ладошку на мне на плечо. — Вы очень, очень красивы.

— Но это не я! — понимаю, что это не Габриэль во всем виновата, но не могу сдержать ярость. — Мои глаза — карие, Габи. Может, я и не была красавицей, но я была похожа на папу! Мое имя, моя внешность — это все, все осталось у меня от родителей. Неужели ты думаешь, что я буду счастлива смотреться в зеркало и каждый раз видеть не родные черты, а это... это недоразумение?

Смотрю, как в отражении незнакомка опустила уголки губ, как между ее бровями залегла крошечная морщинка.

Впрочем, если всмотреться, я могла бы узнать в ней себя.

— Так, спокойно, — поудобнее перехватываю зеркало.

Задача номер раз — найти десять отличий. Вернее, схожестей. Верчу головой и так и этак. 'Как же меня бесят эти белые по бокам пряди'.

Пытаюсь улыбнуться. 'А улыбка-то не Рейнхарда, а моя: широкая и немного лукавая. Так, — воодушевилась я, — и золотистые лучики на радужке, совсем как у меня прежней. Да и сзади волосы не такие черные, какими казались'.

От сердца слегка отлегло. 'Ну и чего я так переполошилась? Понятно же, что кровь вера не могла не изменить меня хоть немного'.

Не знаю даже, что меня злило больше: то, что я перестала походить на себя, или то, что стала похожа именно на Повелителя. В любом случае, вопросом жизни и смерти для меня стало доказать, что мы с Рейнхардом совсем не похожи.

— Вы с Повелителем так похожи, — с восхищением тянет Габи.

И это становится последней каплей. Крутанувшись на голых пятках, я вылетаю из комнаты вон. Злость делает меня такой легкой, что на этот раз под ногами не скрипнула ни одна половица.

Даже не задумываюсь о том, где может быть Варрен. Почему-то я точно знала, что он на террасе. Словно это знание, где он и что с ним, было у меня в крови.

Проношусь по коридору и лестнице со скоростью пули.

— Ты уверен, что стоит вести ее в замок? — это Торон.

Странно, что услышала его голос. Говорил старый оборотень тихо, да еще и на улице, а я все еще стояла на лестнице. Может, не только моя внешность претерпела изменения, но и слух?

— Теперь и я не уверен в этом, — а вот и Правитель.

Зрение вновь стало четким, внутри зарождался рык.

'Так, дышим глубже, — я так не хотела, чтобы меня обнаружили, что рык замер, и ему на смену пришло ощущение, что меня одобряют. — Ужас какой-то'.

— Ты же чувствуешь ее запах? — продолжал Рейнхард.

— Прости, но да. И это в мои-то годы. Даже страшно представить, как отреагируют на это свободные и молодые самцы.

— Торон, — угрожающе одернул Владыка.

— Она слишком быстро меняется. От ее запаха просто голова кругом, прости, но ты и сам не можешь этого отрицать. Даже сейчас я ощущаю его, как если бы... — Торон замолк, и я бы многое отдала, чтобы посмотреть сейчас на лицо Рейнхарда.

— Я попросил Терайу приготовить отвар полонянки, — голос Правителя не был таким уж уверенным.

Торон вздохнул:

— Ты думаешь, это подействует на лиэ?

— Не знаю, — я так и видела, как Рейнхард ерошит черно-белые волосы.

'Как и у меня теперь, — ярость вновь приподнимала из глубин свою морду. — А, к черту!'

Даже не осознавая, что делаю, отталкиваюсь от ступеньки и с легкостью приземляюсь на узенький подоконник между первым и вторым этажом. Прыжок в несколько метров? Может, зря я так злилась из-за крови Правителя?

Осторожно отодвигаю бордовые занавески и вглядываюсь через стекло. 'Удивительно, как четко я вижу!'

Торон сидел на скамье, а Рейнхард стоял напротив, скрестив на груди руки, и хмурился. Лица Торона я не видела, только седую макушку, впрочем, и не его я собиралась рассматривать.

— Я планировал отправить Киру в академию 'Щит', — резко сказал Правитель.

— Ты что планировал? — старый вояка чуть со скамьи не рухнул. — Ты вообще соображаешь, что делаешь?! Да если ее найдут...

— Ты думаешь, со мною она в безопасности?

— А с кем, как не с тобою, Владыка? — Торон вскочил и замахал руками. — Стоит тебе приказать, и сотни воинов не сведут с нее глаз и днем и ночью.

— Я не собираюсь рисковать ею, — Правитель был настроен серьезно.

Видимо, старый вояка тоже это понял, поэтому осторожно склонил голову:

— Решать тебе, мой мальчик, но я же знаю, чего тебе это будет стоить.

— Я... справлюсь. И если ты хорошенько все взвесишь, то сам поймешь — это единственное решение. Академия огорожена таким мощным барьером, что эта тварь не сможет почуять Киру, тем более магии там намешано столько, что сам демон не разберет.

— И уж где-где, а в мужской академии искать лиэ явно не будут. Ты прав, никому и в голову не придет, что ты отпустишь ее от себя хотя бы на шаг.

— А что остается, друг мой? — Рейнхард криво улыбнулся, и было в этой улыбке столько сомнения, что мне захотелось спуститься и утешить его.

'Значит, он отправляет меня в академию не ради мести?' — внутри поднималась волна радости. Я понимала, что это глупо, но ничего не могла поделать с собой.

— Я уже начал подготовку, — продолжал Рейнхард. — Кира отправится в 'Щит' и будет там под присмотром моих людей. Ты же знаешь, что настоящих оборотней, тех, которые могли бы учуять ее, там нет. А полукровкам достаточно будет и полонянки. Мои люди уже отправились в академию.

— Не знаю, рискованно это. Воины же по нескольку человек в одной каморке живут. Да там практически монастырь, набитый молодыми и резвыми. Эти вояки и на Терайу кинутся, а тут лиэ! Да в какое мужское тряпье не заверни, с ее-то лицом и фигуркой только слепой не разглядит в ней девушку.

— С ума сошел, Торон?! Какие, к демону, воины? И кончик хвоста ее на их территории не мелькнет! — черты Правителя заострились, глаза посветлели.

Мне стало страшно за Торона, когда тот как ни в чем ни бывало приблизился к разгневанному Правителю и начал хлопать того по плечу.

— Ну, тише, тише, — готова поклясться, что седовласый даже не пытается скрыть улыбку. — Дай старику насладиться моментом. Не думал, что доживу до того момента, как увижу своего альфу ревнующим, как мальчишка.