Горькая брусника

"На кладбище всегда успею", — невесело подумала я и побрела в село, придерживаясь обочины и спасительных кустов.

Недалеко от дома бабы Поли чуть не налетела на веселую компанию, пытаясь на слух обойти людей. На детской площадке в грибке-песочнице расположилась молодежь: трое парней и две девушки. Они сидели на низеньких бортиках песочницы со стаканчиками в руках.

Ё-мое! Придется их как-то обойти. Через час окончательно рассветет, а я в своем черном прикиде. Распугаю всех местных жителей-жаворонков.

— После пятидесяти жизнь только начинается. Поэтому я разливаю еще по пятьдесят грамм, — произнес крупный парень, плеская темную жидкость в протянутые ему стаканы.

— Долго мы вас, девки, уговаривали, но после того, как я сломал зуб, а Коля штопор, наконец, вы перестали отнекиваться и пожалели нас, — добавил невысокий щуплый парень.

— Ребята, а вы слышали, что в реке нашли утопленницу. Говорят, снова маньяк объявился, — произнесла одна из девушек.

Я, собиравшаяся уже обойти компанию, насторожилась. Душа замерла и похолодела. Все-таки я надеялась на чудо. Хотелось верить: Алена жива! Неужели нашли сестру?

— Хорошо, что маньяк выбирает только приезжих, мы можем не волноваться, — спокойно заметила другая девушка.

Щуплый парнишка встал, расправил впалую грудь и поднял стакан.

— Дамы, мы бы вас защитили, даже жаль, что в этом нет необходимости.

— Не скажи. Хотя убиты приезжие, но жили-то в Вереево. Детдомовка собиралась хатку купить, а другая за местного замуж собиралась и до свадьбы жила на квартире у бабы Поли. Так что эти двое почти нашими уже были, — возразила защитнику одна из девушек.

— Но родились-то они не здесь, значит, не местные. Своих маньяк не трогает, — стоял на своем рослый парень.

"Какой патриот сыскался", — от злости у меня перехватило дыхание.

* * *

Проснулась я от стука в дверь, посмотрела на часы — десять утра. Какого черта! Протирая глаза, распахнула дверь. На пороге стояла баба Поля. Она посмотрела на мое заспанное лицо и улыбнулась.

— Горазда же ты спать. Иди завтракать. Я снова блинчиков испекла.

— Баба Поля, не надо меня кормить! Вы и так мало за комнату взяли. Мне удобнее приготовить самой.

— Сделай приятное бабке, одной-то кушать нет никакого удовольствия. А ты соня, легла рано — встала поздно. — Старушка пытливо посмотрела на меня.

— Слишком вымоталась, сдавая экзамены, — скорчила я жалобную мину.

После по-райски вкусных блинов меня снова потянуло в сон.

— Настенька, а ты не больна? — заволновалась хозяйка, видя мои героические усилия, держать глаза открытыми.

— Нет. Просто переела и теперь лень двигаться. У вас такие вкусные блинчики — чуть язык не проглотила.

Баба Поля улыбнулась:

— Правда? Ну ладно, иди подремай, видно и правда, замучили тебя учебой.

"Интересно, сколько времени продлится действие зелья?" — зевая, подумала я и улеглась на кровать. Перед чаем с блинами я съела ложку Феодориного варенья. Проснулась я свежая и отдохнувшая. Посмотрела на часы и не поверила глазам — прошло всего полчаса.

Из своей комнаты я позвонила следователю.

— Егор Петрович, я услышала о девушке, выловленной из реки. Ее уже опознали?

— Настя, а откуда ты узнала? Ее обнаружили только вчера вечером в половине десятого — В трубке слышался шум двигателя машины.

— Случайно услышала от местных жителей. Я сейчас нахожусь в Вереево.

— Этого еще не хватало. Я еду в село, подходи через час к опорному пункту. Если не боишься, посмотришь на утопленницу. Или лучше на опознание отца вызвать?

— Не нужно. Я приду. — К горлу подкатил ком, руки похолодели.

Я привела себя в порядок и вышла из дому. Полина Андреевна лущила горох, сидя на маленькой скамеечке.

— Прогуляюсь, — пояснила я, видя ее недоумение.

Дорогу до местных пинкертонов я спросила у прохожего, пока мне ничего не хотелось говорить хозяйке дома. На улице мне дважды попался на глаза полный не видный мужичонка в круглых очках. Я бы не обратила на него внимания, если бы не натолкнулась на его очень внимательный и серьезный взгляд, резко контрастирующий с внешностью скромного и робкого интеллигента. У меня мороз прошел по коже от этого взгляда. От интеллигента исходила нешуточная угроза. Я одернула себя. Вот так и начинается паранойя. Невысокий, аккуратный мужчина в тщательно отглаженной одежде меньше всего походил на убийцу, скорее на учителя.

"А ты, конечно, в курсе, как выглядят убийцы", — прозвучал внутренний голос.

Одноэтажное приземистое здание совсем не украшала неопрятная серая штукатурка "короед". Решетки на окнах и стальная дверь красоты не добавляли. Правда, дверь была гостеприимно распахнута настежь.

Поднимаясь по ступенькам в опорный пункт полиции, я почувствовала на себе еще один необычный взгляд: трезвый, оценивающий, у забулдыги, сидящего на скамейке. Так, спокойно! Мужичок сильно смахивал на любителя заложить за воротник.

"Может, и его начнешь подозревать? — укорила я себя. Вокруг одни маньяки. А разве нестранно, что алкаш сидит на лавочке возле полиции? Нестранно. Захотел посидеть, вот и сидит".

Я прошла по коридору, читая таблички. Оказывается, здесь есть котельная, камера предварительного задержания и какая-то комната под названием КВД, возле двери с табличкой "Участковый" я притормозила. Ладони вспотели, сердце забилось быстрее. Ой, как не хочется входить! Взяв себя в руки, отворила дверь и вошла в кабинет.

— Присаживайтесь, Зима. — Следователь хмуро посмотрел на меня. — Прежде всего, Настя, отругаю тебя. Ты зачем приехала в село? Неужели не понимаешь, что здесь опасно!

— Егор Петрович, я осторожна. Мне просто необходимо было приехать сюда. — Дрожь в руках не унималась. Я вытерла мокрые ладони о джинсы и зажала кисти между коленей.

— Зачем тебе нужно было ехать сюда? Надеюсь, ты не собираешься сама выяснять, что произошло с Аленой?

— Собираюсь, — буркнула я и сердито посмотрела на следователя.

— О Господи! — вырвалось у него. — Ты просто напрашиваешься, чтобы преступник обратил на тебя внимание. А у меня нет людей для охраны сумасбродных девиц. Соберись, я покажу тебе несколько очень неприятных фотографий. А ты, если сможешь, скажешь — это Алена?

— Но я думала, что буду опознавать тело.

— Его еще вчера увезли в городской морг. Фотографий будет достаточно. А если окажется, что нашли Алену, вызовем твоего отца. — Он разложил передо мной на столе жуткие фото.

У девушки на снимках не было лица — сплошное кровавое месиво. Прекрасно сохранились только красивые светлые волосы очень похожие на волосы сестры. Фигура, телосложение тоже вроде бы ее.

— Что скажешь?

— Не знаю. Тут нечего опознавать, — растерялась я. — Одежда на ней осталась?

Егор Петрович недовольно нахмурился и нехотя обронил:

— Нет. У Алены были особые приметы: родинки, тату, шрамы?

— Я давно не видела сестру раздетой... с детства, но заметных родинок на теле Алены точно нет. Она очень гордилась этим, и считала свою кожу идеальной. На щиколотке правой ноги Алена всегда носила золотую цепочку с тремя колокольчиками. При ходьбе они тонко звенели. Вадим еще смеялся: буренушка наша звенит колокольчиками.

Следователь протянул мне еще пару снимков

— Такая цепочка?

Я ахнула и зажала рот рукой. Крупный план щиколотки утопленницы — цепочка с колокольчиками, очень похожая на ту, что носила сестра. И тут я вспомнила:

— Была родинка у Алены, ее скрывали волосы... за правым ухом, — я взмолилась про себя: "Пусть ее не окажется у этого тела... пусть".

Егор Петрович протянул мне еще одно фото. Волосы у девушки откинуты и за правым ухом четко виднелась темная родинка средних размеров. Я стиснула зубы: сомнений не оставалось — это Алена.

— Боже мой! — Я все-таки надеялась на чудо и зря. Меня затошнило. — Можно я выйду? Мне что-то нехорошо.

— Иди.

Я встала со стула и, с трудом переставляя непослушные ноги, добрела до двери. — А группа крови тоже совпала? — Наверно, на моем лице следователь увидел остатки надежды.

— К сожалению да. Может тебя проводить?

Я покачала головой.

-Уезжай, Настя, отсюда и побыстрей.

Тошнота подступила к горлу, во рту стало кисло и горько. Я еле успела забежать за угол здания, как меня вырвало. Я приклонилась спиной к шершавой стене, пытаясь отдышаться. Поискала в кармане джинсов носовой платок, не найдя его, вытерла рот рукой. На душе лежала такая тяжесть, что дышалось с трудом. Закрыла глаза. Послышался звук шагов. Сквозь ресницы я увидела: подошел следователь.

— Выпей. — Он протянул мне бутылку минералки.

Я отпила немного, потом полила на руки, умылась.

— Тот, кто сделал это с Аленой сядет в тюрьму. Я найду его, — заявила я, еле сдерживая слезы.

— До чего же ты упертая. Мне не нужна еще одна жертва. Позволь профессионалам делать свое дело. Не путайся под ногами, тоже мне мисс Марпл...

— Уже четыре нераскрытых убийства, не очень-то ваши профессионалы стараются. Вы не можете мне запретить. Я попробую!

— Могу. Если будешь мешать следствию, запру в КПЗ.

Почему-то меня не испугала угроза Егора Петровича.

— До сих пор я вам не мешала.

Следователь красноречиво поднял глаза к небу.

— Да пойми ты, наконец, это не игрушки. Твою сестру сначала ударили ножом в спину, а потом били по лицу чем-то тяжелым. Ее убийство отличается от предыдущих.

— Егор Петрович, все говорят: три девушки были убиты пятнадцатого июля. А откуда такая точная дата?

— Последний раз их видели четырнадцатого. Скорее всего, он убивал их сразу или спустя несколько часов.

— Если это так, почему он Алену убил раньше? Она не вписывается в график маньяка.

— Выясним.

Егор Петрович! — послышался чей-то голос.

— Я здесь, — откликнулся следователь.

К нам подошли двое мужчин в полицейской форме. Один, лет пятидесяти, невысокий, лысый, выглядел неопрятно: пуговицы на его объемистом пивном животе расстегнулись, в прореху выглядывала серая майка. Другой — молодой, стройный, розовощекий выглядел элегантно. Только большая лопоухость все портила, делая его лицо смешным и несерьезным.

— Вам звонят из Апшеронска. — Мужчина вытер лысину несвежим носовым платком.

Лопоухий заинтересованно посмотрел на меня.

— Александр Васильевич, это Настя, сестра, найденной вчера девушки. — Следователь повернулся ко мне. — А это участковый села Вереево. — Вдруг чего обращайся к нему. Запиши его телефон. Продиктуйте ей, — сказал Егор Петрович пузатому недоразумению в форме. — А этот юноша его помощник Владимир, — следователь кивнул на ушастика. — К нему тоже можешь обращаться. Володя, скажите Насте свой номер, на всякий случай.

Я записала в память мобильника названные номера. Мужчины ушли. Попыталась отклеиться от стены и не смогла: ноги не держали.

"Вот, блин, сыщица! Возьми себя в руки", — отругала я себя.

На негнущихся ногах смогла доковылять до скамейки и рухнула на нее рядом с сидящим алкашом. Сейчас мне было все равно где сидеть, лишь бы прийти в себя и отправиться к дому бабы Поли.

— Что влипла? Посадят? Не расстраивайся, в тюрьме тоже люди живут, — посочувствовал мужичок.

Я удивленно покосилась на него, невольно отмечая, приятный мягкий баритон.

"Не пропил голос, надо же", — подумала я.

— Сестру у меня убили. Опознавала ее по фотографиям, — мой голос дрогнул.

— Ах ты, горемыка. На глотни. — Мужик сунул мне чекушку, аккуратно открыв непочатую бутылку водки.

— Не пью.

— А я пить и не предлагаю, только глотнуть, прийти в себя.

Я взяла бутылку и сделала глоток. Жидкость обожгла горло, меня передернуло от отвращения.

— Какая гадость! — Я опустила голову, пытаясь остановить слезы. Соленые капли упали на грязный асфальт.

— Вот она развращенная сельская молодежь с утра хлещет водку, — послышался чей-то голос.

Я подняла голову и замерла с бутылкой в руке. По улице двигалась целая кавалькада всадников на знакомых мне уже лошадях. Уже знакомая мне блондинка в щеголеватом костюме, сильно похожем на "амазонку" английских леди презрительно смотрела на меня. Она ехала на белой лошади, такое красивое животное я видела впервые. Рядом с ней заметила Ангела на вороном жеребце.

"Вот гадство, откуда они взялись? — подумала я, чувствуя как лицо и шею, заливает краска.

Матвей молча посмотрел на меня. Шатенка, едущая чуть позади этой пары, на роскошной каурой кобыле, не преминула уколоть:

— Не удивлюсь, если окажется, что рядом с ней ее бойфренд.

Мужичок хмыкнул и показал девушке средний палец. Я демонстративно сделала еще пару глотков под неодобрительным взглядом Ангела.

— Спасибо. Мне полегчало. — Я отдала доброхоту бутылку. С грустью провожая всадников взглядом.

— Зови меня Серега и не обращай внимания на этих финтифлюшек, — посоветовал новый знакомый. — Если ты упадешь — поднимешься, а они никогда.

— Да вы, Серега, философ. Спасибо за сочувствие.

А ведь мне, и правда, полегчало. Тошнота отступила, камень в груди превратился в кипящую злость на убийцу, погубившего Алену

"Найду тебя, сволочь, и ты за все заплатишь", — пригрозила я неведомому врагу.

Полина Андреевна встретила меня, сидя у раскрытого окошка кухни.

— Прогулялась?

Я кивнула. Прошла в дом и легла на кровать. Так плохо мне никогда еще не было. Проснулась с больной головой. Посмотрела на часы — прошел час, а показалось, проспала весь день. Ужасно хотелось пить. На кухне баба Поля ела борщ. Она принялась нахваливать его. Соблазнительный запах витал в комнате. Я махнула рукой.

— Ладно, наливайте.

Старушка повела носом.

— Мне кажется или от тебя спиртным несет? — скривилась она.

— Вам не кажется. Я опознавала сестру, а это не очень радостное событие, — Улыбчивая, симпатичная бабулька сейчас раздражала меня.

— Боже мой, та бедняга, которую нашли вчера — твоя сестра? — Она всплеснула пухлыми ручками. — Но люди говорили, что пропала девушка из ансамбля. Я помню ее, красивая такая... вы совсем не похожи...

— И все же она моя сестра. Погодите-ка, вы ее видели?

— Да. — Баба Поля встала из-за стола, нарезав хлеб, добавила его в хлебницу.

Я выжидательно смотрела на нее. Старушка уселась на стул и продолжила:

— Девушки в нашем клубе дали один концерт, а после попросили пожилых людей остаться и помочь им записать старинные песни. Только зря все это. Никто в нашем селе не знает этих песен, по строчке только и напели.

Я сказала: "Сходите к Феодоре, может, она вспомнит песни своей молодости".

Но певуньи, как узнали, что бабка ведьмой слывет, наотрез отказались. Только беленькая, твоя сестренка, не струсила.

"А и схожу", — сказала она.

— Баба Поля, вы не знаете, ходила она к Феодоре?

— Чего не знаю, того говорить не буду. А ты ведь приехала не реферат писать. — Старушка подперла голову рукой и внимательно посмотрела на меня.

— Хотела узнать, что произошло с Аленой, почему утонула. И побыть там, где она провела последние дни. — Я не стала говорить собеседнице, что сестру убили. — Полина Андреевна, не сообщайте никому, что я родственница погибшей.