Растоптанной, униженной, глубоко несчастной...
Я посмотрела на паппея, осторожно обследовавшего стол.
И внезапная догадка чуть не заставила меня улыбнуться.
Ну да. Роль можно играть не только для публики. Иногда мы играем их для самих себя. Многие обманывают себя куда чаще и успешнее, чем других; и не так-то просто смириться с тем, что страшное унижение не сильно-то тебя унизило, правда, принцесса? Судя по взглядам, которые ты бросала на Алью...
Да только это неправильно, и ты прекрасно это понимаешь. Поэтому присовокупила к истинной печали по поводу предательства советников мнимую печаль по другому поводу — и тем самым предстала 'правильной' девушкой даже в собственных глазах. А играть роль куда приятнее и проще, если у тебя есть зрители. В данном случае мы.
Только в любую игру можно играть вдвоём.
— Боюсь вас разочаровать, принцесса, но после падения от вашего тела останется очень даже много всего. Хотя состояние у него будет... а любопытная задачка получается, кстати. Давайте-ка прикинем. — Я заинтересованно провела пальцем по переносице, поправляя очки, пока мысли на автомате складывали формулы, а губы — слова. — Нам нужно найти силу удара вашего тела о землю. Масса тела... думаю, килограмм шестьдесят. Сопротивление воздуха не учитываем, в данном случае оно ничтожно. Притяжение в Риджии явно соответствует земному, тогда ускорение свободного падения тоже. Высота башни, насколько я помню, около тридцати метров... и итоговая скорость тела перед столкновением будет примерно двадцать четыре метра в секунду.
На самом деле приблизительно 24,259. Я вопиюще округляла тысячные, которые вычисляла в уме — но по многим причинам расчёту всё равно суждено было выйти весьма приблизительным, так что я решила оперировать целыми числами.
Решать задачу на риджийском было любопытной языковой практикой. Пусть даже некоторые слова приходилось проговаривать на русском, потому что вряд ли в риджийском для них был перевод.
Но даже с переводом принцессам моя речь наверняка не стала бы яснее.
— Время удара рассчитаем, поделив высоту тела на скорость перед ударом. Предположим, вы падаете плашмя, и с вашими объёмами максимальная высота... примерно 0,3 метра. Получаем где-то 0,012 секунды...
По-хорошему время удара требовалось вычислять экспериментально. А хоть за время моего обучения из окна прыгал даже не один студент — то любовь несчастная, то сессия заваленная — я ни разу не наблюдала за этим лично. Наверное, к счастью, пусть с научной точки зрения это определённо был бы ценный опыт.
Однако придётся работать с тем, что есть.
— ...а дальше всё элементарно: сила удара составит 115200 ньютонов, и в весовом эквиваленте это 11,5 тонн. Значит, в итоге ваше тело будет в таком же состоянии, как если бы его на долю секунды придавило небольшим автобусом. Это такие металлические кареты в нашем мире, большие и о-очень тяжёлые... но даже при подобном раскладе просто смыть ваши останки с брусчатки не получится. Зато ваша голова... хм... малоприятное выйдет зрелище.
Конечно, я не была экспертом в подобных вопросах — тушки и разбившихся, и раздавленных людей я имела счастье лицезреть только в кино, а киношникам свойственно искажать действительность в угоду эффектности, — но не суть.
— В общем, подобным образом сводить счёты с жизнью решительно не советую, — заключила я. — Ибо для красивого конца легенды о несчастной светлой деве, замученной злым владыкой ужасных тёмных, на который вы наверняка рассчитывали... конец весьма некрасивый. И грязный. В самом прямом смысле.
Посмотрела в крайне озадаченные малахитовые глаза. Потом, на миг отведя взгляд, в лукавые медовые — вряд ли Морти поняла всё, что я говорила, но общий смысл и, главное, цель ей были ясны.
А лицо Навинии с каждым мигом вытягивалось всё больше: то ли от того, что она честно пыталась вникнуть в смысл моих слов, то ли от того, что честно представила описанную мной картину.
Бедняжка.
— Наука. — Я слегка пожала плечами. — Ничего личного.
Немую сцену прервал чей-то деликатный кашель, и когда я повернула голову, меня наградила усмешка Лода и ухмылка Альи.
Чёртова защита колдуна, скрывавшая все звуки с обеих лестниц. И как давно эти двое стоят у самого входа?
— Видимо, переговоры вышли короткими, — сказала Морти, глядя на брата; мне стало ясно, что она заметила парочку куда раньше меня.
— Ты же знаешь лепреконов. — Повелитель дроу шагнул вперёд. — С ними особо не переговоришь.
— Но они любезно предложили нам помощь, — произнёс Лод. — Подробности расскажу потом.
'Если вы вдруг по каким-то причинам не воспользовались зеркальцем', — молча добавил его выразительный взгляд.
'И ты ещё в этом сомневаешься?' — ответила ему укоризна в глазах Морти.
— Приветствую, принцесса. — Колдун слегка поклонился Навинии. — Надеюсь, вы и ваш питомец пребываете в добром здравии... и всё же не собираетесь в ближайшее время менять это здравие к худшему.
Та кинула на него холодный взгляд из-под сощуренных ресниц, ясно выражавший глубочайшее презрение, но в ответ встретила непроницаемую улыбчивость. Попыталась проделать тот же фокус с Альей — но, не выдержав даже пары секунд, потупилась.
Ну да, если б на меня смотрели с заинтересованным вниманием хищника, прагматично прикидывающего из засады расстояние до жертвы, я бы тоже проиграла битву в гляделки.
И теперь во взгляде Альи, обращённом на принцессу, больше не было вопроса.
— Акке! Увы, но я не успела им воспользоваться, — без перерыва добавила Морти, обращаясь к брату, стягивая с пальца кольцо. — Вы ведь тоже к светлым шли? Тогда возвращаю это тебе... Акке, будь добр, принеси мой ларец с лекарствами.
Последнее она вновь адресовала иллюранди, выступившему из теней в углу.
— А потом сделай так, чтобы здесь можно было сидеть вдесятером, — добавил Лод, кивнув на тот самый стол: прежде чем иллюранди поклонился и исчез вновь, а колдун направился к дверям в комнату пленных. — Ну что ж, один совет мы провели, теперь настало время для другого.
Несколькими минутами позже я стояла, прислонившись к стене по соседству с Альей, и почти с умилением наблюдала, как Морти с ложечки поит Фаника лекарствами из пяти разных склянок. У самого принца руки дрожали так, что всё содержимое первой ложки, которую он гордо попытался принять сам, в итоге оказалось на подушке. Хорошо хоть не попало ни на батистовую рубашку, ни на штаны, в которые принца успели облачить и в которых он теперь сидел поверх одеяла.
Лицо Фаника утратило ту детскую припухлость, что я заметила неделю назад, так что теперь он ещё больше походил на Дэнимона. Босоногий, худой, белокожий почти до фарфоровой прозрачности, прямые волосы укрывают острые уши непослушными тёмными вихрами...
В общем, типичный эльф, если не считать непривычной масти.
— Ничего, зато через пару дней будете в полном порядке, — успокаивала пациента Морти, отмеряя очередную порцию лекарства из очередной бутылочки. Лод, после осмотра нашедший состояние принца 'вполне сносным', кивнул в знак подтверждения. — Впрочем, если вы находите унизительным принимать лекарство из рук врага, могу поручить это кому-то из ваших друзей.
Фаник в ответ слабо улыбнулся, а я подумала, что тёмным можно выставлять Морти в качестве тяжёлой артиллерии. Трудно было представить существо, которое, познакомившись с принцессой дроу, не проникнется к ней тёплыми чувствами.
Нет, одно такое, конечно, сидело сейчас в гостиной... но, в конце концов, для всякого правила обязано существовать подтверждающее исключение.
— Принцесса, тот, кто спас мне жизнь, мне если не друг, то точно не враг. И если вы считаете, что я унаследовал от отца исключительную гибкость взглядов, то ошибаетесь. — Фаник перевёл взгляд на Лода. — К слову, примите мои извинения, что при нашем знакомстве желал вам издохнуть на месте.
— При тех обстоятельствах, в которых мы познакомились, это было вполне естественное пожелание, — любезно откликнулся тот.
— Да, но как было бы забавно, если б моё желание сбылось. — Принц покорно открыл рот, чтобы принять вот уже четвёртое зелье. — Кхм... Ведь в таком случае сейчас мой изуродованный труп лежал бы где-нибудь в Тьядри. Или где-нибудь здесь, не столь изуродованный — но, боюсь, меня бы это мало утешило.
И в такой ситуации он даже чувство юмора сохраняет? Надо же.
Его спокойствие оказалось для меня приятной неожиданность. По рассказам Кристы почему-то складывалось впечатление, что Фаникэйл — мягкотелый инфантильный мальчик, тщетно пытающийся подражать сильному старшему брату, и то, что его угораздило влюбиться в Кристу, служило свидетельством редкостной глупости. Однако то, как он вёл себя сейчас, во власти тех, кого всю жизнь считал врагами, когда весь его мир полетел к чертям...
Он не казался ни глупым, ни инфантильным.
С другой стороны, что я слышала о нём до этого дня? Что он 'слишком мягкий' — от Кристы. Что Хьовфин не слишком-то его любит — от неё же. Что он не больно хорош в бою — от неё и от Лода. Что он 'благоразумный юноша' — от Лода, суждению которого я однозначно доверяла. А, если поразмыслить, из всего этого вырисовывается типичная история о двух сыновьях, из которых один сильный, а другой умный; и отцы-короли частенько хотят видеть своих сыновей рыцарями без страха и упрёка, но не тихими книжными червями. Ведь очень похоже, что для Хьовфина ум не являлся тем качеством, которое ценят превыше всего... как и для Кристы.
Но почему Фаник смутно напоминает мне кого-то знакомого?..
Младший принц посмотрел на меня, словно почувствовав мой пытливый взгляд — и я уже хотела отвести глаза, когда Фаник вдруг с усмешкой оглянулся на Восхта:
— А мы ведь говорили Вини, что твоя белая ведьма служит дроу.
Тот, устроившись на стуле у окна, лишь руками развёл. Явно извиняясь за принцессу, которая сейчас сидела в гостиной.
Белая ведьма?..
— Прошу прощения? — вежливо осведомилась я.
— Так тебя Восхт прозвал. — Фаник снова посмотрел на меня. Надо же, правильно истолковал мой вопрос. — Когда рассказывал нам с Вини, как ты похитила Дэна. Имя-то ты сообщить не удосужилась ни в первую вашу встречу, ни во вторую... которая уже была нашей первой. А даже если бы сообщила, о ваши иномирные имена язык сломаешь.
— Понимаю. Можете звать меня 'эй ты', я не обижусь.
— Неужели? — он не удивился, лишь улыбнулся, как хорошей шутке.
— В этом дворце меня называли и похуже.
— Может, хозяева дворца считают, что имеют на это право, но я здесь лишь вынужденный гость. — Карие радужки его сощуренных глаз отливали корицей. — Предлагаю сойтись на Сноуи. Если верить Кристе... это ведь близкий перевод твоего имени, верно?
Далась им эта 'снежинка'!
— По-моему, 'белая ведьма' подходит больше, — едко заметила бывшая сокамерница.
— Да какая из неё ведьма? — удивился Дэнимон. — При полном отсутствии Дара...
— Зато характер — ведьма и есть ведьма.
В ответ я прохладно усмехнулась.
— Зовите меня, как угодно, — и скрестила руки на груди. — А теперь предлагаю поговорить о том, что действительно важно.
— Да ладно, девочка, — скучающе протянул Алья, — дай детишкам наговориться. Они, в конце концов, давно не виделись.
Но под внимательным взглядом Повелителя дроу 'детишки' как-то разом притихли и посерьёзнели.
— Кажется, уже наговорились, — заключила я. — Тогда можно переходить к тому, кто всё-таки нанял ту троицу головорезов.
Светлые переглянулись. Так мрачно, что стало ясно: они не только обсуждали этот вопрос, но и пришли к каким-то выводам.
— Предлагаю переместиться в гостиную. Беседовать за столом будет однозначно удобнее. — Лод жестом пригласил всех выйти. — Принц Фаникэйл, ваше самочувствие...
— Если рассчитываете, что я это пропущу, можете не рассчитывать. — Эльф немедленно встал и, хоть его повело в сторону, легко и непринуждённо удержался на ногах. — Криста, позволишь тебя сопроводить?
Прежде, чем девушка успела ответить, Фаник подхватил невесту брата под руку.
Явно перенеся на эту самую руку большую часть своего веса, мигом перестав пошатываться.
— А... да, конечно. — Криста нежно улыбнулась. — Позволю.
И, глядя, как они степенно идут к двери, я гадала, хватило ли у бывшей сокамерницы ума сообразить, что к чему — или для неё это явилось очередным проявлением безответной влюблённости 'принца из френдзоны'.
В которой я, к слову, вдруг сильно засомневалась.
Вокруг того самого стола уже ждали трёхногие табуреты. Кресла Акке убрал к дальней стене, дабы освободить место, оставив лишь одно, которое занимала Навиния. Принцесса взирала, как мы рассаживаемся, с надменным спокойствием сфинкса, Бульдог благополучно исчез — видимо, предпочёл вернуться в лабораторию, — а паппей безмятежно спал, свернувшись клубочком на коленях принцессы.
Когда незанятым остался лишь один табурет, каждый собравшийся за столом молча обвел взглядом 'сообщников'. Четырёх тёмных, занявших одну половину, и пятерых светлых на другой. Морти села по левую руку от Альи, Лод устроился справа, я примостилась рядышком — между ним и Фаником.
Обычная смертная девчонка в обществе двух Повелителей, двух принцев, принцессы и трёх колдунов.
Забавно, что ни говори...
Потом Восхт внезапно повернулся к Лоду.
— Вы тоже думаете, что это был тэлья Фрайндин? — плохо скрывая волнение, поинтересовался он.
Ага. Значит, светлые смогли сложить те же кусочки мозаики, которые бросились в глаза мне — и Лоду. Похвально.
Но именно потому, что они так сильно бросались в глаза, я и сомневалась, что эта догадка верна.
— Не ожидал, что вы примете этот ответ, — тихий голос Эсфориэля раздался прежде, чем я увидела, как эльф подходит к столу. — Здравствуй, Фаник. Рад, что тебе лучше.
— Принадлежность к твоей семье — не повод снимать подозрения. Особенно после событий, которые заставляют сильно переосмыслить отношение к некоторым членам семьи. — Принц широко улыбнулся. — Я скучал, дядя.
— Вот как. — Эсфор сел по соседству с Морти, и я впервые увидела на его губах по-настоящему тёплую улыбку: наяву, а не во сне. — Не ожидал, что кто-то будет скучать по предателю и изменнику.
— Мы тут все теперь предатели и изменники, — безмятежно отозвался Фаник. — Правда, для светлых мы пока мученики, но только потому, что они сейчас нас не видят. Если б отец посмотрел на нашу мирную беседу... насчёт Дэна не знаю, а меня бы он точно прикончил на месте.
В его словах не было ни сожаления, ни горечи. Судя по всему, Фаник не особо страдал из-за отсутствия отцовской любви — просто взаимно не питал к дорогому папе тёплых чувств.
— Не преувеличивай, — поморщился Дэнимон. — Отец...
— Предпочёл бы видеть меня мёртвым, но не живым стараниями тёмных. Взгляни правде в глаза, Дэн. Возможно, я бы единственный раз в жизни заслужил родительское одобрение — если б очнулся в том подвале прежде, чем вы меня вытащили, и убил себя, дабы не попасть в лапы наследника Ильхта. — Младший принц непринуждённо прилёг на стол, положив подбородок на руки. — Всё ещё ищешь отцу оправдания? То, что он сделал с нами, ожидаемо, но никаких оправданий этому быть не может.
